Антонова Елена Юрьевна. Встреча

ВСТРЕЧА

Лягушку звали Елизавета. Кажется, когда-то кто-то обращался к ней и по-другому, но она не помнила точно когда, и кто, и как. Может быть - Лиля? Лиля... Что-то смутное вздрогнуло в ее холодном внутри, что-то теплое, мягкое, нежное.

Лилей она была не для всех - вот это Елизавета знала совершенно точно.

Воспоминание покрутилось еще немного, поманило откуда-то сверху, из облаков, но как всегда не смогло удержаться, пропало. Что же, она к этому привыкла. Да и какая, в сущности, разница, кто и как называл ее когда-то.

Теперь она была Елизавета, старшая в племени, и все лягушки рода будут ждать вечером ее рассказ о том, как прошел день. Что услышала она и кого увидела, или, может быть, не увидела никого - и об этом тоже стоит рассказать, вы уж поверьте.

Рассказывать всегда обо всем стоит, потому что не нам знать, что важно в увиденном и услышанном, а что не важно.

И если на участке, к которому привычно спешила теперь Елизавета, бывало пусто целый день и тихо - это ничего не значило. Что же, сегодня они не пришли, не придут завтра, и послезавтра, и еще много долгих дней - это было нормально. Они приходили редко, и нельзя было угадать, когда это произойдет в следующий раз.

Поэтому она отправлялась на свой пост каждый день. Летом, и весной, и зимой, и осенью. И ждала, с утра и до темна.

Елизавету здесь все знали. Каждая травинка, прорвавшаяся сквозь дернину, сквозь закрывавший землю плотный слой целлофана. Конечно, это хорошо, что участок не зарастал сорняками и выглядел аккуратно. Это было разумно, ведь у них не получается бывать здесь часто, да и куда им, за повседневными заботами ехать в такую даль?

Но как бы они не старались, травы все равно находили свой путь наверх, к скупому солнцу, и плющ обвивал обтесанные камни и железные ребра ограды, и листья шептались между собой таинственно и нежно. А еще сосны качали зелеными головами, встряхивались иголками, и иногда несколько хвоинок падало возле Елизаветы. О, сколько они знали поучительных историй!

Шумел ветер в верхушках деревьев, пел свои песни - вначале трудно было разобрать о чем. Но у Елизаветы было много времени, и она прислушивалась, и впитывала странные звуки, и училась понимать их. Иногда понимание приходило к ней.

Дивные слова сталкивались между собой, и выстраивались в ряд, и смешивались, и подтрунивали друг над другом, а потом снова разбегались кто куда. Ей казалось, она их знала когда-то... Слова, звуки, чувства... Ощущение было мимолетным, оно возникало вдруг, щемило сладостно и пропадало.

Ради этих мгновений она и старалась понять Ветер.

Ради этого слушала птиц.

И глупое стрекотание кузнечиков летом, и болтовню мышей, набивающих к осени свои кладовые потуже.

Елизавете не было скучно.

Особенно, когда она вспоминала, что ее звали Лиля, вот так, как теперь.

Тогда все вокруг начинало казаться зыбким и странным, будто увиденным со стороны. О, да ведь это не она вспомнила - это кто-то сказал! - встрепенулась Елизавета. Вот ведь размечталась, глупая, разомлела, задремала под уютным старым венком, и все пропустила. А ведь у нее гости!

- Наташ, глянь, до чего лягушка большая! - Нюша только что обмахнула от пыли надгробный камень и сдвинула в сторону венок, чтобы протереть основание. Делала она это для порядка, потому что раз пришли - отчего же не убрать лишний раз. Но на участке было удивительно чисто, ни грязи, ни прелых листьев, ни старых веток.

Правда, находился он далеко от дороги, а над могилами высились лишь старые сосны - какой от них урон? Покачают кронами на ветру, пошумят, а на землю ничего не сбросят. Да и Владик, молодец, вычистил землю от травы, а потом застелил целлофаном, так что никакой сорняк не пробьется. Только непобедимый плющ обвил оградку со всех сторон и кое-где пробирался уже молодыми усиками к могилам. Зеленые глянцевые листья разлеглись на камнях рабатки как у себя дома, будто были здесь всегда.

Плющ они оборвали быстро, идя навстречу друг другу по периметру, и вот теперь принялись за памятники. Лягушка пряталась за венком, она действительно было крупной и какой-то - значительной, что ли?

Она не только не сдвинулась с места, а еще и посмотрела на Нюшу в упор, приподняв, насколько можно, свою зеленую плоскую голову.

- Наверное, это ее дневное убежище, сырое, теплое и уютное. А мы явились и нарушили лягушечий покой, - Нюша продолжала внимательно рассматривать лягушку. Было в ней что-то завораживающее.

- Оставь ее, пусть сидит. Раз не уходит, значит так ей надо. - Наташа опустила венок на место, еще махнула тряпицей по чистой уже поверхности бокового камня и выпрямилась.

- Игнатьева Елизавета Ивановна, - прочитала Нюша надпись на надгробном камне. Возле надписи примостилась маленькая овальная фотография женщины средних лет с крупными благородными чертами лица.

- Владик, что за Елизавета Ивановна? - Нюша сняла нитяные перчатки и передала их брату. Кажется, с уборкой они закончили. - Бабушку Александру Ивановну знаю. А Елизавета - кто? По годам старше... И похожа на всех Игнатьевых. - Нюша приблизила пальцы к надписи, но не дотронулась, только погладила по воздуху.

- Да это же бабушкина сестра, ты не знала? Старшая. - Влад аккуратно сложил перчатки Наташины, Нюшины и свои в торбу, рядом пристроил тряпицы. - По дороге выбросим, там дальше урна есть, - заметил он мимоходом и прошел в дальний угол участка.

- Глава рода?

- По семейной легенде сестры Игнатьевы вышли замуж за братьев Терентьевых. Александра Ивановна за деда Колю, Елизавета Ивановна - за Ивана. Она и правда в роду как старшая была, за всеми присматривала. Я мало про нее знаю, помню только, что между собой ее звали Лиля. - Владик снял с пристроенных на ограде больших железных крючков широкую доску и уложил ее углом на две стороны оградки. Получилась отменная скамейка.

- Ну что, посидим? - произнес Влад солидным взрослым голосом. Он и правда был уже солидным взрослым человеком, как и они с Наташей. Но Нюша почему-то сейчас вспомнила, как брат прятался в малиннике, а потом не мог выбраться, и ей стало смешно.

- Конечно, посидим, - ответила она. - Посидим, поговорим, как же без этого! - Хорошо вы здесь все устроили! Я ведь, когда ехала, рассчитывала деда с бабушкой навестить, да может еще твоих, а тут все вместе лежат, рядышком. Дядья, Михаил и Сергей, тетки, Алевтина и Варя.

- Ты их помнишь?

- Смутно, наверное, больше рассказы о них. Сергей Иванович - то, Михаил - это. Помню, были они высокие и красивые. Или мне это только так казалось, девчонке?

- Нет, тут ты правильно оценила, - Владик улыбнулся. - А я на женщин больше обращал внимание. Как они хлопотали у стола.

- Ну, конечно... - Нюша сложила губы трубочкой и смешно выдохнула.

- Да ладно тебе, - Владик смутился и сморщил нос, как в детстве.

Ничего от нас не уходит, все остается таким, как было, подумала Нюша. Это мы только делаем вид, что меняемся.

- О чем думаешь?

- А что?

- Да вид у тебя такой философский...

- Какой же у нее еще должен быть вид в сем скорбном месте? - вмешалась Наташа. - Хотя, вот я никакой печали не чувствую. А совсем наоборот.

- Да и я не чувствую, - радостно согласилась Нюша. - Я как раз вспоминала, как мы ходили по гостям, когда приезжали. По бесчисленным родственникам. И как это было здорово...

- Вот оно что! Значит, это Сашенькиного младшего дочь, то-то я ее не признала, - облегченно вздохнула Лиля. Она не любила когда что-то от нее ускользает, а Нюшу, как не рассматривала, вспомнить не могла. И не мудрено. Гоша давно уехал в теплые края и хоть приезжал домой часто, все равно родовая ветвь его развивалась на отшибе. Потом Гоша умер, а дети, что им - у них своя жизнь. Нюшу она видела последний раз совсем девчонкой, а сейчас она, пожалуй, Гошиного возраста?

- Владя, а знаешь, я ведь Петю хорошо помню. Как он здорово рисовал, какой был талантливый. Все родные им хвастались, показывали его картины. А теперь вот и он здесь... Говорили - утонул?

- Утонул. По пьяному делу. Тетя Нина ненамного его пережила.

- Жалко его. Жалко их всех. Какая тяжкая им судьба досталась. Лагеря, голод, холод, война, бедность, страх этот вечный.

- Ну, не так уж все и плохо было, - возразил Влад степенно.

- Ты думаешь?

- Он прав, не так уж все и плохо. Это просто - жизнь. - Наташа улыбнулась.

- Отчего же она такая?

- Кто знает?

- Владя, а вы как сюда, вместе приезжаете, или кто когда сможет? - переключилась Нюша.

- Раньше вместе, пока тетя Аня нас собирала. Ты же знаешь, любому делу душа нужно.

- Да, уж тогда было на кого полюбоваться, что сестрам рассказать.

О детях, и внуках, и о делах, и о начальниках, и кто за кого замуж собрался, а кто, кажется, и не соберется никогда. Они, конечно, приезжают сюда и теперь, ничего не скажу, но поодиночке. Дай бог, если с женами или детьми. И слишком долго не задерживаются, душевных бесед не ведут. Иногда даже приходится подслушивать, о чем думают, а что делать? Жаль, Анюта сдала. Больше, пожалуй, и некому будет семью собирать. Не вижу кандидатов. Все хороши, каждый по-своему. Но нет... не вижу...

- А что, тетя Аня - тоже? - испугалась Нюша. В груди у нее что-то как захолодело. Ну да, по срокам вполне могло быть... И даже, по идее, должно... Но так не хочется...

- Жива - тьфу, тьфу, тьфу. И пироги еще печет на праздники. Но выходить больше не выходит, возраст, все-таки... А мы все, знаешь, как... Влад вздохнул.

- Да, мы ленивые. Вот хоть в этот раз собрались - и то хорошо!

Они вдруг замолчали, все трое, и молчали несколько минут. Потом зашевелились, заерзали на доске. Встряхнулись как будто.

- Ну, а ты своего сынулю чего опять к нам летом не привез? - приступила Нюша ко второй части разговора.

Молодец, девочка. Надо ведь мне и про вашу жизнь послушать. Хватит уже о стариках да ушедших. И так все о них знаю...

- Не привез. Его по обмену в Италию устроили, на месяц. Кто же от таких каникул откажется?! Я на поездку все деньги отложенные потратил, не до моря потом было.

- Ну, может, на следующий год?

- Не знаю, посмотрим. Он теперь уже, собственно, сам решает. А как твои? Как Таня, Настенка?

- Нормально, все идет своим чередом. Танюша работает, Настена растет, не по дням, а по часам. Скоро в школу ее отдавать, представляешь?

- Да, время идет...

- А мы стареем...

- Взрослеем и мужаем, - засмеялась Наташа. - Эх, хорошо ребята-то как! Тихо. И воздух, воздух какой!

- Кладбище маленькое, старое, здесь практически уже не хоронят. Народу мало ездит. Да и следят за ним неплохо, убирают.

- Хорошее место, - вздохнула Нюша.

- Хорошее, - отозвалась как эхо Наташа.

Влад молчал, думал о чем-то своем. Лиля его мысли уловить никак не могла. Может, их и не было, мыслей, а только умиротворенность. Нюша с Наташей зябко поежились, становилось прохладно. Что же, север и летом шутить не любит. Надо им домой собираться. Лиля выбралась из-под венка и неторопливо попрыгала через участок в угол ограды.

- Ты смотри, гостья наша решила нас покинуть... - обратила на Лилю внимание Нюша.

- Ну, значит, и нам пора, - спокойно сказала Наташа. - Что нужно, сделали, обо всем поговорили. Они поднялись, отряхнули одежду, собрали сумки. Влад устроил доску на старое место, еще раз огляделся, не забыли ли чего. Потом вышли, закрыли калитку.

- Ну, что, к нам поедем? Еще посидим, пообедаем, поболтаем? Ты как, Влад?

- Да я не против, в кои веки-то собрались... Смотрите, здесь руки можно помыть и прочее...

- О, это как раз то, что надо, перед дорогой. А чем поедем, маршруткой?

- Да что раньше попадется. Можем и трамваем.

Лиля слышала их еще какое-то время, но они уходили все дальше, голоса их становились все тише, а потом и вовсе исчезли, растворились в гулкой тишине кладбища. Она вздохнула и продолжила путь от ограды - туда, где ждали ее сестры. Сегодня ей хватит рассказов на всю ночь.

Лягушку звали Елизавета. Еще ее называли Лиля. Теперь она помнила - кто и когда.

Оставить комментарий © Copyright Антонова Елена Юрьевна (eltash@ukr.net) Размещен: 13/12/2013, изменен: 13/12/2013. 14k. Статистика. Рассказ: Проза		Ваша оценка:
Аннотация: Елизавете не было скучно. Особенно, когда она вспоминала, что ее звали Лиля, вот так, как теперь. Тогда все вокруг начинало казаться зыбким и странным, будто увиденным со стороны. О, да ведь это не она вспомнила - это кто-то сказал! - встрепенулась Елизавета.

Антонова Елена Юрьевна : другие произведения.

Встреча