Держа в руке искрящийся от пузырьков шампанского бокал, мисс Крессент легко огибает всех присутствующих, протискиваясь сквозь эту пёструю толпу к одиноко стоящему в углу зала турку.
- С праздником, Винсент! - её улыбка, искренняя и нежная, не вяжется со всем пышным торжеством. Она как будто существует в другом измерении.
- С праздником, доктор, - Винсент приподнимает бокал и отпивает шампанское. Он не особо его любит, но так уж принято, что это новогодний напиток и вроде как его следует пить на такого рода мероприятиях. К слову, до Нового Года два дня, а ощущения праздника никакого...
- Нехорошо как-то, что Вы тут совсем один, - девушка становится рядом, прислоняясь к прохладной стене. - Подумала я, и вот я здесь.
Поворачивая голову, она встречается взглядом с карими глазами молодого турка, мгновенно краснеет, но не отводит взгляд.
- Я привык.
- Серьезно? А выглядите покинутым...
В некотором роде так и есть. Ему здесь делать нечего, напарник и сменщик его именно что покинул, оставив на растерзание этим непонятным людям, среди которых следить надо только за мисс Крессент. Пить можно, но мало, хотя и не сказать, что ему сильно хочется. Хуже всего не то, что он покинут, а то, что он здесь совсем чужой.
- Извините.
- Глупости! - Лукреция ставит пустой бокал на поднос подошедшего официанта и берет взамен полный шипящего зелья. Еще один такой же суёт Валентайну младшему в руку. - Берите и идём.
- У тебя на лице написано, Валентайн, что ты по уши втюрился. - Его напарник ставит на стол две рюмки и разливает что-то резко, но приятно пахнущее. - Давай-давай, кто она?
Винсент ни за что в жизни не посмеет кому-то признаться, кто же такая эта "она".
- Ни в кого я не "втюрился", с чего ты взял?! - от возмущения и смущения уши турка покрывает пунцовая краска.
- И какая она?
Как всегда, никаких манер, никакого понятия о личных вещах...
- Ну же, давай-давай, колись! Не называй, просто расскажи! Сколько тебя уговаривать?!
Впрочем, может, его и не надо сильно уговаривать... резкий и крепкий напиток говорит, что можно слегка и рассказать.
- Она...
Она очень красивая. Это Винсент отметил еще в первые дни знакомства. С какой-то радостью он шёл на смену - ну и пусть там гадская и неприятная лаборатория, пусть там снуёт туда-сюда этот похожий на червяка Ходжо, зато там есть местный "цветок" - доктор Лукреция Крессент, которым бы он любовался и любовался.
Когда она ведет его за руку куда-то по длинным коридорам вверх и вверх, он, в тайне даже от своего собственного осознания, любуется тем, как лежат её волосы, как она прикрывает глаза, вздыхая, силясь вспомнить какой путь избрать, чтобы выйти туда, куда она хочет. Возможно, она, скорее, не красива, а притягательна. Наверное, именно поэтому Винсент так легко "притянулся" за руку и пошёл вслед за ней в темноту помещений.
- Ясный пень, красива - ты хоть еще зелёный совсем, но вкус у тебя есть. И, как мне кажется, отменный. Давай что-нибудь поинтересней!
- Ну... - Винсент не знает, с какой стороны подойти к описанию всех достоинств и мелких недостатков этой женщины, которые делают ее такой милой в глазах влюбленного.
- Она - интересный человек, всегда разная...
Всегда может придумать что-то новое и интересное - именно поэтому они в итоге сворачивают в комнату и закрывают дверь.
- Здесь где-то должен быть свет... - доктор шарит по стене рукой, но не может найти выключатель. - Ладно, чёрт с ним!
Не выпуская из цепких тонких пальцев руки турка она устремляется в полную темноту комнаты и, пропуская того вперед, слегка подталкивает. Винсент падает на мягкий диван.
- Где мы?
Рядом усаживается Лукреция. От неё веет теплом и приятным парфюмом. Где-то далеко-далеко слышится музыка - они порядочно удалились от главного праздника.
- Вы не поверите, Винсент!
- М?
- Вообще-то, это помещение, для отдыха. В последнее время им пользуюсь только я. Всё же такие работящие - ни присядут.
- Вы тоже ведь очень много работаете.
- ... и безумно амбициозная.
- Я просто не столь фанатична, чтобы тратить всё свободное время без остатка на науку. Тем более что любой ученый прекрасно знает, что организму, какой бы он ни был выносливый и сильный, отдых просто необходим. А впрочем, давайте не о работе...
Она протягивает руку с бокалом. Звон. В относительной тишине слышно, как пузырьки бьются о стенки бокала, а еще... такой ли это уж приятный звук?... как доктор Крессент пьет. Сам он пытается пить, как можно тише.
- Вы любите праздники? - Лукреция откидывается на спинку дивана.
- Когда так много людей, не очень. А Вы?
- М-м-м, не знаю... в принципе, я ничего не имею против общества. Можно сказать даже, что я люблю внимание.
Несколько минут в тишине, слушая далекий гул голосов.
- Винсент.
- Да?
- Почему согласились пойти за мной?
- Сюда?
- Именно.
- Я... не знаю. - Он допивает своё шампанское одним глотком и пристраивает бокал на полу, подальше от ног. Где в этой комнате столик или какая-либо еще подходящая поверхность, он не знает.
- А я думаю, знаете, Винсент...
Она подвинулась или это взбудораженное воображение дурачит его чувства?
- Но я честно...
- Тссс... - тонкий палец у его губ заставляет умолкнуть.
- Больше всего, наверное, мне нравится её решительность...
- Знаете. Вы знали сразу, что так Вам будет и приятней и уютней, поэтому не отказались за мной пойти. И... если честно, мне тоже так приятней и уютней. Вы уютный, Винсент. С Вами [хорошо...
Среди стука сердца, заглушавшего все мысли, он сумел отыскать только одну:
- Спасибо.
- У Вас осталось шампанское?
- Нет, боюсь, что нет...
- Давайте сюда бокал.
Она налила немного напитка из своего и передала его турку.
- С наступающим, Винсент. Пусть этот год принесет Вам счастье.
- С наступающим, доктор Крессент.
- Лукреция. Можно Лукреция.
- Лукреция... - словно пробуя на вкус удивительно мелодичное звучание этого имени.
Когда он пил это сладкое шампанское, щеки молодого Валентайна коснулись нежные губы самой красивой, притягательной, интересной, амбициозной и решительной девушки на свете. По его мнению, конечно. Но каким сладким был тот поцелуй, пусть даже в щёку.
- Заладил - решительная-решительная... ты лучше скажи, грудь у нее какая?
Винсент только отмахнулся. Зачем кому-то знать, что и размер груди у неё он считал самым идеальным.