С Буддою в сердце, с Христом на руках,
С аллахом, подвешенным на волосках,
Ходят все те, чья забота от жалости,
К тем, кто уж умер, и не от старости,
Веря в покойников, как в свои чувства,
А что б обманутся, не нужно искусства.

С вереском в трубках, с сеном в промежности,
Снимая порты, не мечтают о нежности,
С гурией, прах отряхнувшей с колен,
Ходят все те, не постигшие тлен,
Веря мгновеньям, увядшим, как пах,
А повернуться, так только в гробах.

С клинчем в умах, китчем в наружности,
Реки разводят, как будто окружности,
Мимо плывут, застревая на мелях,
Но доверяя всем слухам о землях,
Где так прикормят живой человечиной,
Что рыбой гони - не уйдут и с конечностью.

С малиной в щеке, пластырем в нёбе,
С плодом папайи, сваренном в мёде,
Клином смеясь, чесноком улыбаясь,
Стенка на стенку идут, словно каясь,
Веря в изгибы причин и отвары,
И как огрехи - деленье на пары.

С горстью прозрений, щепоткой догадок,
Дружно всем гуртом выходят из кадок,
Были цыгане, стали индусы,
Носят на теле быков и их вкусы,
И уж потом, всё на свете измерив,
В гору, вздыбаясь, летят, не промерив.

С бесом на плёнке, шайтаном в бумаге,
Со злыми духами на шоколаде,
Уходят как будто гадальные карты,
И силы прольются сквозь античакры,
Не веря в живых, не верят и в мёртвых,
А нет, что б поверить, в себе и запёрты.