Аннотация: Вне времени и пространства, созданный силой воображения безумного творца, хранит тайну мироздания пустынный остров. Кто такие они, таинственные могущественные боги? Отчего рождаются и гибнут миры? Остров знает ответ.
Земля сотрясалась, в гневе извергая из недр своих огонь на тех, кто не успел убежать, спастись, покинуть дом. Океаны единой волной обрушивались на обречённо застывших в испуге людей. Огромные, тяжёлые, гражданские и военные корабли погибали под натиском воды, а те, что оставались на плаву дольше остальных, удостаивались чести узреть противостояние огня и воды. Правда, досматривали это шоу до конца только сами корабли: воды было очень много, но огня было больше в несколько раз, и вот уже невообразимо горячий пар встаёт непреодолимой стеной, уничтожая всё живое. Врезаясь в эту стену, как нож в мягкое масло, погибали те, кто думал, что переждёт "непогоду" в самолёте.
У людей не было шанса спастись: это не просто вулкан, не просто цунами, - это сама планета рушится, разваливается на куски. Те, в свою очередь, позже развалятся на более мелкие кусочки, вот только дела до этого уже никому не будет.
Каждый пытался понять, почему всё началось так внезапно, почему именно он(а не его внуки, а ещё лучше - пра и праправнуки) должен был испытать этот ужас на себе, умереть неотвратимой смертью. Ведь всё было так хорошо - кто-то собирался жениться, кто-то - ограбить банк, соседка сверху собиралась на поминки дяди, чей-то муж возвращался с утренней рыбалки... А близнецы с соседней улицы(ха-ха, вот же наивные) наверняка подумали, что земля ушла у них из-под ног потому, что они не слушались маму: говорила же она им, и не меньше миллиона раз говорила - не хлопайте дверью так сильно.
Это был день, когда прервались 7 005 891 250 историй.
Это был столь ожидаемый предсказателями конец Земли.
1
Я очнулась вполне отдохнувшей, под умиротворяющие звуки природы, и ещё долго лежала, глядя в светло-сиреневое небо. Если подумать, небо редко бывает таким прекрасным и спокойным... Почти всегда его то жжёт солнечный свет, то режут молнии. Больно, наверное.
Пульс наконец замедлился. Раз за разом я прокручивала в голове ужасные картины из моего сна. Или видения. Ведь, если задуматься, я и не сплю никогда.
Люди... Какие же всё-таки они странные: хорошие и плохие, добрые и злые, умные и глупые. И это не список антонимов, как в трейлерах к глупым фильмам, а вполне точное описание каждого отдельно взятого человека. У каждого маньяка есть кто-то, для кого он навсегда останется хорошим и любимым. Каждый добряк, как бы он ни старался, любым своим действием причиняет неудобства(как минимум!) кому-нибудь. Каждый дурак достаточно умён, чтобы выжить. Каждый умник достаточно глуп, чтобы не успеть узнать всё. Невероятно!
А эта способность человечества приспособиться к чему угодно? Да, они практически безупречны. А может и не практически. Кто я такая, чтобы судить?
Я просто не двигалась, лёжа в тени деревьев неопределённой породы, слушая шелест длинных листьев. Напряжение постепенно отпускало, на его место пришла пустота. Даже в голове было слишком пусто и тихо. Настолько, что это... казалось странным. Мысли приходили по одной, будто где-то за невидимой дверью выстраивались в очередь. Это ощущение последовательности тоже было довольно непривычным. Я даже слегка пошевелилась, отчасти для того, чтобы убедиться, что мне всё-таки удобно, но главным образом чтобы удостовериться, что ещё существую.
Ха! Да уж, тишина, пустота и одиночество - вот они, гаранты информационного голодания! Мой персональный ад.
Ад - вот главная тема для разговоров всех времён. И причина. А что, сколько на самом деле войн начиналось из-за представлений людей о нём? Пусть не глобальных, пусть больше похожих на склоки старых сплетниц... Друг отворачивался от друга, сосед от соседа - из-за того, что религия одного неправильно описывала адские муки на взгляд второго(рай-то везде одинаковый, не замечали?). И эти глупцы сами же себя и наказывали, лишаясь продуктивных деловых связей и интересных собеседников.
Аж обидно: сколько крови и слёз пролилось из-за религии, а никто из "радетелей" так и не приблизился к правде.
2
Каждое движение давалось с трудом. Долго же я провалялась в одной позе! В конце концов, поднявшись на ноги и стряхнув песок с платья, выковыряв его из коротких волос, я сделала первый шаг. У-у-ух, какая качка! А, нет, отбой! Это сказалась вечность без движения.
Постучала по лбу. Звук привычный, даже немного глуховатый. Нигде не звенит и не дребезжит. Это радует - за способность мыслить и рассудок в целом можно не волноваться. Пока что.
Итак, меня зовут Ума, и я на острове. Понятия не имею, на каком, но климат точно не тропический. Пальм не наблюдаю, пеньков от них тоже. Берег преимущественно земляной, песочком присыпан, но по виду он скорее речной. Не очень чистая вода(явно не питьевая, да мне и не надо) уже подбирается к ногам, так что пора отсюда сматывать.
Этот лес - собрание всего сказочно красивого, что я когда-либо видела. Начинающийся в ста шагах от берега, он... повсюду. Наверное, кроме леса на этом острове ничего нет. Я не могу сказать, что за деревья меня окружают: несмотря на то, что я прочла множество книг по ботанике и биологии, понимания мне это не принесло. Обогатило словарный запас, разве что.
Я вообще очень люблю книги. Я прочла едва ли не больше, чем любой другой на Земле. Правда, для этого мне пришлось отщепить кусочек сознания: трудно читать, если ежесекундно дёргают по разным мелочам, а если учесть, что помочь я всё равно никому не могла, так ещё и осадок остаётся.
Как бы то ни было, теперь я могу лишь с уверенностью утверждать, что у опушки лес несколько гуще: вода поблизости и всё такое. А ещё на опушке растут только деревца в два обхвата и тоньше. "Рощица", так сказать, а вот спустя минут двадцать мне стали попадаться едва ли не тысячелетние дубы и их неизвестные, но от этого не менее огромные сородичи. Стало ощутимо просторнее. Под ноги тут и там попадались мощные корни, с крон свисало что-то растительное и вьющееся. Листья шелестели, танцевали на ветру, играя солнечными лучами. Ску-у-у-учно.
Теперь мне всегда будет невыносимо скучно. У меня нет ничего, кроме меня и этого проклятого острова. Острова Скуки. Хорошо, что это не продлится очень уж долго. Если уж я оказалась здесь, то не больше, чем на пару дней.
Приятно познакомиться, меня зовут Ума. Я на этом острове, чтобы умереть.
3
А ещё я слишком мягкосердечна. И в этом, наверное, корень моих проблем. Из-за этой мягкосердечности я здесь. И, казалось бы, такой-то поворот событий меня чему-то научит, но всегда есть НО. НО глупость не лечится.
Всё время своего существования я не вольна была делать и решать что бы то ни было. На меня были наложены определённые обязательства, и их я должна была выполнять. У меня просто не было времени отвлечься и покормить свою сострадательность.
Знаете, сердечная мышца изнашивается физически от пустых переживаний. Вот и со мной случилось что-то похожее. Осознание неспособности помочь хоть кому-то точило меня изнутри, и день моей смерти стал лишь вопросом времени. Моё состояние неотвратимо ухудшалось. Я стала бесполезной.
Энергии у меня оставалось немного, поэтому я решила полюбоваться закатом с холма повыше и подыскать укрытие для ночёвки. Я не знала точно, но очень рассчитывала на то, что это поможет.
Подходящий холм я нашла довольно быстро, потому что искала самым простым способом: шла куда придётся, но только в горку. Честно говоря, это был даже не холм, а утёс на берегу океана. И на этом утёсе кто-то стоял, явно намереваясь покинуть его, что называется, через верх. Даже со спины было видно, что этот кто-то женского пола: тёмно-каштановые волосы заплетены в две толстых косы до колен, лёгкое зелёное платье из нескольких слоёв полупрозрачной ткани, ниспадающее до земли, полощет злой ветер. Правая рука незнакомки была прижата к груди.
Когда я добралась до вершины, она уже балансировала на краю. Уже в последний момент, когда суицидница летела в океан, я рванулась вперёд, и, пропахав пару метров животом, успела схватить её за запястье. Где-то с минуту мы не двигались. Она осознавала произошедшее, я же просто собирала силу для финального рывка, хотя чувствовала я себя так погано, что на мгновение даже поверила, будто готова отпустить спасённую в свободный полёт.
Мы сидели в небольшой пещерке, что нашли, молча шагая по мокрому песку вдоль кромки берега. Сидели в кромешной темноте, потому что она не двигалась вообще, а я навыков разведения огня не имела. Из-за горизонта надвигалась тяжёлая туча, обещавшая ночью хороший дождь, если не полноценный шторм. Я старалась не смотреть на спасённую. Понимала, что поступила глупо и зря потратила почти что последние силы, - она была в гораздо более плохом, чем я, состоянии - но поделать уже было ничего нельзя.
Когда совсем стемнело, она заговорила хриплым, скрежещущим голосом:
- Это остров Смертников. Остров Скуки. Остров Ржавчины. Здесь у всех один конец. Тебе бы следовало поберечь силы. Может, и протянула бы чуть дольше.
- А смысл? - я повернулась на голос. - Умирать в одиночестве и тишине? Я не пожелала бы такого себе, поэтому не пожелала и тебе.
- Ты видела мои повреждения. Я не дотяну и до утра. Ты всё равно умрёшь в одиночестве.
Я постаралась разглядеть её в полутьме. Она сидела, откинувшись на большой камень, баюкая правую руку, юбки были подобраны до колен, растрепанная чёлка закрывала половину лица.
Того, что должно было быть лицом. Вместо него у неё была маска без прорезей для глаз, носа и рта. Вся она была маской, и там, где покрытие, на ощупь не отличавшееся от человеческой кожи, скололось, виднелось её настоящее тело - механизм из жужжащих подшипников, шестерёнок и прочего железа. Покрытие на правой ноге отсутствовало совсем, обнажая простой остов - вся сложная механика находилась в верхней половине тела, - а кисть правой руки и вовсе отсутствовало. Половины лба тоже не было, и было довольно жутко смотреть на замедляющуюся с каждой секундой работу того, что называлось "начальным пусковым", железного аналога мозга.
- Знаешь... - она снова заговорила. Её голос стал ещё менее разборчивым. - Я теперь совсем как те люди, которых я знала. Меня не заботит твоё одиночество, но я благодарна за то, что ты прогнала моё.
- Ещё не совсем. - я подползла поближе. - Я всё ещё не знаю твоего имени.
- Нагсат-523. Сокращённо - Агс.
Я взяла её за руку.
- Меня зовут Ярхумва, для тебя - просто Ума.
Остаток ночи я недвижимо сидела рядом с Агс, больше не подававшей признаков жизни. "Начальный пусковой" ещё работал, но уже не равномерно гудя, а хрипло тикая, как сломанные часы. Она сломалась. Не знаю, что случилось и когда, но её оболочка нарушилась и электрический импульс, обеспечивавший работу всего механизма, ослабел. Она стала бесполезной. Жизнь уходила из неё ещё быстрее по мере того, как детали отсыревали из-за влажности воздуха на острове.
Пытаясь спасти её там, на утёсе, я не только порвала своё любимое платьице. При падении мой покров треснул, хоть и слабее, чем в её случае. Кое-где даже откололись небольшие кусочки, и теперь мне тоже опасно было находиться рядом с водой.
Чтобы хоть как-то восстановить силы, я решила отключиться на пару часов. Я не знала точно, но очень рассчитывала на то, что это поможет. Только догадки о собственном здоровье и может строить тот, для кого вместо сотен медицинских справочников создали лишь инструкцию по применению на десяти страницах.
4
Универсальный Материальный Автоматизатор. Ума.
Автономный Генератор Света. Агс.
Мы - механические куклы, созданные Демиургами каждый для своей цели. У каждого из нас - одна определённая функция, и каким бы широким не было её определение, за её пределы мы не имеем права выходить.
Мы вообще не имеем прав, если говорить честно. Мы - экспериментальные механизмы, наделённые сознанием только потому, что иначе мы ничем бы не отличались от простых ботов, неспособных ни действовать по обстоятельствам, ни отвечать за свои поступки. Мы не живём, но умираем. Мы ничего не значим, но без нас невозможна жизнь Мастеров, как называют себя Демиурги. Рабы, которым незачем бунтовать, - что может значить свобода для железяк?
Нас с Агс создал один Мастер. Я знаю это точно, потому как в инструкции написано, что в смежное пространство утилизации попадают только творения одних рук. Чтобы не произошло непоправимого при столкновении разных техник: кто разберёт, как могут среагировать два несовместимых типа энергии, сойдясь...кхм... нос к носу.
Раньше у меня не было времени подумать об этом, но теперь... Теперь мне кажется, что остров другого Мастера - нечто совершенно иное. Может, и не остров вовсе. Может, там и небо не голубое, или его и вовсе там нет. Потому что каждый видит то, что ему привычно.
Я слышала от людей, что, возможно, все видят цвета по-разному. Однако тот, кто с детства привык, что цвет травы называют зелёным, даже не подумает, что, возможно, его зелёный не совпадает с зелёным всех остальных. А если подумает, то не примет всерьёз. А если примет, то вскоре сойдёт с ума.
Я вышла из укрытия только когда выглянувшее из-за туч солнце достаточно просушило берег. Сгенерированный из собранной за ночь энергии импульс разгонялся, бегая по проводкам и контактам. Там, где повредилась оболочка, сквозь трещины было заметно, как от влажного воздуха, проникающего внутрь, "суставы" искрят и поскрипывают. Я старалась не двигать лишний раз правым плечом.
Я попала на остров не из-за бракованных деталей. Замыкание "начального пускового" от избытка человечности привело к ужасным последствиям для творения Мастера, за которым я должна была присматривать. Несмотря на то, что оправилась я уже через секунду, исправить поломку я была уже не в силах: нити контроля были кое-где порваны, кое-где попросту упали и перепутались. А ещё через некоторое время замыкание случилось снова. И снова. И снова. Всё чаще и чаще я отключалась, и, в конце концов, меня отправили доживать последние дни сюда. Честно говоря, только я сама виновата в этом.
Но Агс мне было очень жаль. Я оглянулась на пещеру, оставшуюся далеко позади. Скоро Мастер транспортирует её в свою лабораторию, где постоит с умным видом, похмыкает, просушит и починит испорченные детали и создаст из них же Нагсат-524. Просто потому, что представления не имеет, какую ошибку он допустил уже пятьсот двадцать три раза подряд. Ну не дано ему сконструировать правильный Агс. А уже имеющиеся не в силах бесперебойно поддерживать жизнь даже небольшого мира.
Таковы они, Демиурги: они создают каждый по тысяче миров, потому что могут. Конечно, им нужен только один - идеальный, чья энергия поддерживала бы существование их собственного, но они настолько горды и самолюбивы, что каждый хочет создать его в одиночку.
У каждого нового мира свой принцип, свои физические законы, свои формы жизни... Наш Мастер вот зациклен на гелиоцентризме. Точнее, на том, как от него избавиться. Солнечные излучения не только необходимы для жизни, но и вредны. Для той самой энергии, которую требуется получить в итоге. Уже очень давно Мастер забросил все свои проекты, кроме Агс, в теории способной давать свет и тепло мирам, не отравляя получаемый продукт. Бедняги, они почему-то разваливаются одна за одной. То ли с идеей что-то не так, то ли с местом, откуда растут руки создателя.
Я же была приставлена к одной из базовых систем. С самым обычным Солнцем и закольцованной для создания иллюзии бесконечности Вселенной. Она тоже, конечно, была не вечна, но, по крайней мере, стабильна. Да и форма жизни там была более или менее оптимальная. "По образу и подобию", самый надёжный метод.
Они были слабыми, недоработанными... Но они любили меня. Любили, хоть ничего обо мне не знали.
Люди считали меня богом. И даже Богом. Они называли меня Яхве. Я не виню их, ведь моё имя даже мне довольно трудно произнести правильно.
5
Меня всегда больше всего раздражало, что люди всё время что-то ищут: то смысл жизни, то наскальные пророчества, то абсолютную Истину. Сами поиски были ответом на все их вопросы: их вечный интерес, их жадность до секретов мироздания и были тем самым фактором, что превращал их существование в Жизнь. Мы, куклы, потому и прописаны во всех документах как "неживой объект", что мы уже знаем всё это и, в отличие от своих создателей, не имеем времени и желания интересоваться секретами мироздания других Мастеров. Нам хватает своих миров. Их гибель - наш конец, и наоборот.
С тех самых пор, как ко мне подключили нити контроля моей Вселенной, я была занята лишь одним: слежением за автоматичным и своевременным исполнением законов физики, на которых базировалась жизненная форма. Каждая нить отвечала за что-то конкретное: нить гравитации, нить сейсмической активности и всё в этом духе. Если в программе появлялись сбои(а они появлялись постоянно), я регулировала натяжении нити, откачивала лишнюю энергию или добавляла недостающую, - в общем, ремонтировала природу. Но это тело.
Сознание моё было синхронизировано с миром. Я могла слышать и видеть всё - действительно всё. Всё происходящее на единственной жилой планете сразу. А главное, я могла читать! Я была нигде и везде одновременно: в библиотеке - между страниц каждой книги в одно и то же мгновение, за плечом читающего в вагоне метро студента, заглядывала в неизданные рукописи, позабытые в письменных столах, подглядывала за пишущими что-то новенькое авторами...
Забавно... Истории, которые сочиняли эти ничего не значащие существа, были во много раз интересней жизни любого, даже самого замечательного, Мастера. Люди по-настоящему умели мечтать.
И их же голоса я без конца слышала другой частью своего сознания: зовущие меня, молящие, полные боли и страданий... Не могла помочь несчастным, не могла ответить просящим... Миллионы лет!
Однажды моё сознание не вынесло этого. Замыкания, случавшиеся всё чаще, приносили людям ещё больше бед: ураганы, нарушения климата, необъяснимые катастрофы по всей планете...
Мастер не задумываясь, уничтожил исчерпавший себя мир, списав как устаревший. Вселенная развалилась окончательно, как только последняя нить контроля отделилась от моей руки.
Это был день, когда прервались 7 005 891 250 историй.
Далеко внизу, под утёсом, шумели холодные воды океана, Кладбища Богов.
Двигаться становилось всё труднее.
Чувство вины продолжало жечь меня изнутри. Как ни крути, мой мир погиб из-за меня.
Впереди ждали лишь угасание и смерть. А потом Мастер соберёт что-нибудь новое из того, что останется... Что-нибудь столь же беспомощное.
Ну уж нет. На этот раз без переплавки металлолома не обойдёшься. Я сделала последний шаг.