ЛИСТЬЯ ТОПОЛЯ ПАДАЮТ С ЯСЕНЯ...

Фантасмагория в двух действиях

Действующие лица (в порядке появления)

ПРЕЗИДЕНТ

УБОРЩИЦА

ПОМОЩНИК

ВРАЧ

МЕДСЕСТРА

ВИЦЕ-ПРЕМЬЕР

МИНИСТР

ПРЕМЬЕР-МИНИСТР

ЖЕНЩИНА

УЧЁНЫЙ

ПРОВЕРЯЮЩИЙ

Санитары, матросы, солдаты, барбудос, исламские террористы

В пьесе использованы подлинные документы

ДЕСТВИЕ ПЕРВОЕ.

Темнота. Звучит The Show Must Go On. Прибавляется свет, высвечивая кабинет Президента: два стола, приёмник, зеркало, небольшая трибунка, доска. У приёмника стоит Президент, слушает композицию, которая переходит в интерпретацию Серёги.

Президент (подпевает).

Шоу должно продолжаться.

Мы будем драться,

пока ещё живы.

(подтанцовывает, вспевает)

Шо ж масть гао-о-он. Какая песня всё ж-таки!

В дверях появляется Уборщица, отвешивает поясной поклон, говорит, сильно окая.

Уборщица. Доброго здоровьичка, Борис Николаич, дорогой наш народный Президент!

Президент. А-а-а, здравствуй-здравствуй, тётя Лайма. Рад тебя видеть. Проходи, проходи.

Уборщица. Как вы завсегда рано встаёте, прям-таки дивуюсь я на вас.

Президент. Кто рано встаёт, того и валенки, понимаешь. Как живёшь, как здоровье?

Уборщица. Да ничего, слава Богу. Спасибо тебе на добром слове, соколик.

Президент. Пенсию получаешь ли?

Уборщица. Ну а как же, беспременно получаю.

Президент. Большая пенсия? Только откровенно, без лакировки действительности, понимаешь. На жизнь хватает?

Уборщица. Да иде уж там, хватает? Какая у сержанта госбезопасности в отставке пенсия? Слёзы. Вот подрабатывать и приходится.

Президент. Ничего-ничего, тётя Лайма. Будем жить тяжело, но недолго, понимаешь.

Уборщица. Дай Бог, дай Бог. Можно мне тута?

Президент. Чего тута?

Уборщица. Убраться, говорю, можно у вас?

Президент. А-а-а. Это можно. Даже нужно. И я передохну как раз.

Уборщица. И то - передохни, касатик, а то всё трудиссься, трудиссься. Пока я тут поскребу малость.

Трёт полы.

Президент. Давно хочу спросить, тётя Лайма. Тебя так в честь Вайкуле назвали, что ли?

Уборщица. Какого Вайкуле?

Президент. Да не какого, а какой. Певица есть такая.

Уборщица. Певица? Не слыхала. Да меня ведь и Клавдией кличут-то, Клавдией Тимофеевной.

Президент. Ох ты!.. Шульженко, значит. А Вайкуле здесь при чём?

Уборщица. Не ведаю, батюшка. Как есть, не ведаю.

Президент (задумчиво). Да, загадочна русская душа. Аршином её общим никак не понять. Не измерить, понимаешь.

Достаёт аршин измеряет себе плечи, голову, всматривается в линейку.

Это ж надо! Смотри ты, как сантиметры поднялись. Побежали, прямо. Одно слово - харизма! (Уборщице) А скажи мне, тётя Лайма, ты - народ?

Уборщица. А как же, милок? Самый что ни на есть, народ. Слышь, как гуторю-то? Родник незамутнённый родной русской речи.

Президент. Это ты справедливо заметила, родник - он... Он - не только родник, он роднит, понимаешь... С корнями... С глубинными родник роднит. Роднит родник с глубинными корнями, понимаешь...

Уборщица. Ох, и верно ты говоришь, сердешный мой. Ой, как верно-то!

Президент. Ну так... Да погоди ты с полами. Сядь-ка, побеседовать с тобой хочу, понимаешь.

Уборщица. Притереть бы надо, Борис Николаич.

Президент. Без тебя притрут. (Кричит) Са-а-ня! Коржаков!

Появляется Помощник.

Помощник. Это вы меня - "Са-а-аня"?

Президент. Ну а кого же ещё, если ты Саня, и мой помощник, понимаешь?

Помощник. Не Саня я, а Шура.

Президент. Ну, один хрен. Возьми швабру, приберись пока тут. Мне с народом надо посоветоваться.

Помощник берёт швабру, трёт полы, потом берётся за стол, зеркало, стирает с доски записи. Уборщица притуливается около стола.

Скажи ты мне, народ, только, как на духу, ничего не опасаясь, россияне приветствуют мои реформы или как?

Уборщица. И не думай, и не сумлевайся: все как один человек приветствуют. Ещё добавки просют. Как мы, говорят, раньше-то жили? Без реформов-то?

Президент. Это хорошо. Это мы добавим. А вот как они ко мне относятся? Лично, ко мне? Только откровенно, без утайки, понимаешь.

Уборщица. Да, Господи!.. Да, я!.. Вот стою я перед тобой, простая русская баба. Сожителем-алкашом битая, попами и раввинами пуганая, врагами Родины любимой стреляная - стою! И как же я могу тебе сбрехать? Как перед истинным Богом говорю: любют тебя люди. Ой как любют! За добро твоё, за ласку, за любовь к народу отъявленную. А пуще всего - за энти реформы, будь они трижды благословенны. За стол сядут, только и разговоров, что о тебе. В постелю ляжут - сызнова про тебя. Про надёжу нашу и спасение. А теперь, отец родной, вдарь меня без жалости, коли что не так сказала. Эх-х! (поёт) Ой, дырда-дырда! Ой, дарды-дурда! Ой, дырда-дырда! Ой, дарды-дурда-дурда! За мои зелёные глаза называешь ты меня колдуньей.

Президент подхватывает. Помощник тоже присоединяется к песне. Уборщица поёт, энергично двигаясь. Президент и Помощник - на подтанцовке. В финале поднимают Уборщицу на плечи.

Президент (растроганно). Спасибо тебе! Спасибо, простая русская женщина тётя Лайма! (Троекратно целует её). За правдивость, за бесстрашие, за честность твою спасибо.

Уборщица. Служу Отечеству!

Помощник. Я кончил, Борис Николаевич!

Президент. Вот видишь, и работу твою сообща сделали. Так что, ступай себе на свободу с чистой совестью.

Уборщица. Слушаюсь, Борис Николаич!

Отвешивает поклон, уходит.

Президент (Помощнику). Слыхал народное слово? Из самой глубины идёт. Из родников, понимаешь. Не просто так. Любят меня россияне. И поддерживают. А эти... на съезде которые, они ведь от народа-то оторвались. Узок их круг, понимаешь. Страшно далеки они от народа.

Помощник. Вы такой правый - действительно, оторвались. Но всё же они - депутаты. Избранники, можно сказать.

Президент. Это я - всенародный избранник, а они - говно на флюгере.

Помощник. Почему же на флюгере, Борис Николаевич.

Президент. Потому что видно отовсюду, крутятся туда-сюда, понимаешь, и воняют всё время.

Входят Врач и Медсестра.

Президент. Вот и медицина пожаловала. Рад вас видеть, понимаешь. Как дела?

Врач (говорит как с ребёнком). Да спасибо Борису Николаевичу. (делает Президенту козу) Утю-тю-сеньки-тю-тю. Дела у нас идут плохо, но мы уже привыкли, чего и вам желаем.

Президент (пытается спросить). А?..

Врач (перебивает). И на пенсию мы пока ещё не вышли, чего и вам желаем.

Президент. А?..

Врач. И к Вайкуле мы никакого отношения не имеем, чего и вам желаем. Меня, например, зовут Ефим Михаймович.

Президент. Чего и мне желаете?

Врач. Я вас умоляю. Вот этого я вам никак не желаю. Не надо этого ни вам, ни нам. Вот и Виолетточка так считает. Правда, Виолетточка.

Медсестра. На самом деле, мне монопенисуально, на самом деле.

Врач. Вот видите. Действительно, загадочна русская душа. И никто её не поймёт, и никто её не измерит, и никому этого не надо.

Президент. А?..

Врач. Ну, конечно же, мы - народ. Россияне, извините за выражение. И мы вас любим. И реформы ваши поддерживаем. А теперь, давайте-ка, мы вас послушаем.

Производит осмотр

Ну что же, сегодня мы молодцом. И глазки у нас чистые. И горлышко не обложено. И ушки на макушке.

Президент хватается за уши

Шутит доктор. Доктор шутит - на своём месте ушки. А как хорошо мы дышим сегодня. Замечательно мы сегодня дышим. Ну, а что у нас с давленьицем?.. О-о, да у нас давленьице скачет.

Показывает помощнику тонометр

Скачет давленье, ети его в цистит. С чего бы это ему так гарцевать, а? Вы не знаете случаем?

Помощник. Я ему ничего не давал.

Врач. Я вас умоляю. Не смешите мой фонендоскоп. А кто давал? Агицен паровоз? Откуда 175 взялись? Вечером 140, а теперь вдруг 175? Если вы думаете, что их ему прислала бабушка из Херсона, таки нет. У него там бабушка не живёт. У него вообще нет бабушки. Может быть, у вас есть бабушка в Херсоне, так это ваши проблемы, а у него нет. Я вам сколько раз говорил - градусы ему категорически запрещены! Категорически!!!

Бьёт кулаком по столу, склянки разлетаются. Президент плачет в голос, Медсестра лениво утешает его.

Врач (спохватывается). Ну-ну-ну... Не надо, не надо уже плакать. Нехороший такой доктор, пугает Бориса Николаевича. А Борис Николаевич у нас и не боится. И плакать уже перестаёт. Перестаёт слёзки лить. Такие слёзки солёненькие. Сейчас Виолетточка укольчик сделает, и всё пройдёт. И давленьице у нас скакать перестанет. Успокоится давленьице.

Помощник. Милый Ефим Михаймович, вы говорите на каком-то ипподромовском сленге. Что это вот: гарцует и скачет давленье? Как будто оно не давленье, а жеребец на сносях. Хотя жеребец и не сносит, но всё же гарцует и скачет. А всё его успокоенье - в конюшне и больше нигде.

Врач. Правильно, в конюшне. Там ему самое место. А нам сейчас Виолетточка поможет. Да, Виолетточка? Сделаешь Борису Николаевичу укольчик?

Медсестра. На самом деле, мне монопенисуально, на самом деле.

Врач. Ну вот, видите. Сейчас, сейчас... Ступайте в комнату отдыха.

Медсестра уводит Президента в комнату отдыха, на ходу расстёгивая ему брюки. Врач долго смотрит на Помощника

Помощник. Ну, не давал. Ефим Михаймович, что я, не понимаю что ли?

Врач. Наверное, всё-таки плохо понимаете. Борис Николаевич для нас - это, если хотите, атмосфера. Не дай Бог, случись что, без него мы просто издохнем. Элементарно задохнёмся, как какой-нибудь вуалехвост без воды. Если не вы, то кто помог ему залить за галстук?

Помощник. Слушайте, да это же Гайдар, сука противная, подсиропил! Ну, конечно, Гайдар!! Они вчера часа два сидели. Двери закрыли и всё - бу-бу-бу, бу-бу-бу-бу-бу. Под это бу-бу легко и буль-буль.

Врач. Та-а-к... Ну, устрою я ему коллоквиум...

Замолкает на полуслове, прислушивается. За стеной начинает эротично стонать медсестра

Медсестра. Да! Да! Нет! Да!

Врач. Это что? Это куда? Да вы что сегодня, сговорились что ли? Ему же ни в коем случае нельзя! Такое давление и коитус - две вещи несовместные!.. Он же кончится на ней!

Помощник. Не волнуйтесь Ефим Михаймович, это вовсе не то, что вы подумали, проказник. Это он референдум репетирует.

Врач. Какой референдум? Вы с ума сошли!..

Помощник. Референдум в стране скоро будет у нас. В нём всего лишь четыре вопроса. А хотите - проверим. Вот прямо сейчас.

Вынимает из папки на столе лист бумаги, подходит к стене, громко читает

Доверяете ли Вы Президенту Российской Федерации?

Медсестра. Да!

Помощник. Одобряете ли Вы социально-экономическую политику, осуществляемую Президентом Российской Федерации и Правительством Российской Федерации

Медсестра. Да!

Помощник. Считаете ли Вы необходимым проведение досрочных выборов Президента Российской Федерации?

Медсестра. Нет!

Помощник. Считаете ли Вы необходимым проведение досрочных выборов народных депутатов Российской Федерации?

Медсестра. Да!

Помощник. Видите. Он последние дни со всеми этот референдум так репетирует

Врач. О, господи!..

Выходит Медсестра, за ней идёт Президент, он заметно повеселел.

Президент. Вот так сама отвечай на референдуме, и других научи, как отвечать. Поняла?

Медсестра. На самом деле, мне монопенисуально, на самом деле.

Врач (щупает пульс у Президента). Ну вот, это совсем другое дело. Замечательный укольчик нам сделала Виолетточка. Хорошо смотрится Борис Николаевич. Просто прекрасно смотрится. Только утомлять себя Борису Николаевичу не нужно, совсем ему это ни к чему.

Президент. А как же государственные заботы?

Врач. Я вас умоляю. Оно нам надо? Зачем это нашему Борису Николаевичу? Они придут, а он их - с лестницы. Да ещё коленочкой вот эдак. Раз - и никаких забот?

Президент. Нет, так нельзя, я - Президент, понимаешь, мне заботы положены.

Врач. Ну, взвалите одну. В крайнем случае - две. Но не больше. Не больше, Борис Николаевич! И я вас очень прошу: из напитков - только сок. Только сок!

Уходит вместе с Медсестрой и Помощником. Президент усаживается за стол, берётся за бумаги. Из приёмной доносится истошный крик. В кабинет влетает Помощник, подпирает дверь спиной

Президент. Что там? Кто там?

Помощник (отчаянно гримасничая). Там противный Гайдар! Он совсем не в себе!!!

В дверь, после недолгой борьбы, впадает Вице-премьер. С криком и заламыванием рук носится по кабинету. Застывает у зеркала, замолкает и прихорашивается.

Президент. Что случилось, понимаешь? Ты откуда, Аркадий Петрович?

Вице-премьер. Я - Егор Тимурович.

Снова начинает носиться по кабинету, за ним бегают Президент и Помощник

А-а! А-а! Я - со съезда. Аккламация только что прошла.

Президент бьёт Вице-премьера аршином по голове, Вице-премьер вскрикивает и застывает на месте в той позе, в которой его застал удар, на манер детской игры "Замри". Поза может быть самая неимоверная

Президент. Приди в себя, ты что несёшь? Какая аккламация?

Вице-премьер. Голосование на съезде прошло. Меня забаллотировали. Не быть мне премьер-министром! А-а! А-а! Обидели исполняющего обязанности Председателя Правительства, отняли портфель. А-а, а-а! Заступись, Президент, не дай возобладать мобингу!

Помощник. Борис Николаевич, может он тоже того?.. Наконец повредился в уме, мне вчера это снилось во сне...

Президент. Что это значит - тоже?! Ты кончай у меня стихами говорить. Не к добру. Зови наших, что-то и вправду на съезде стряслось.

Помощник. Кого, Борис Николаевич?

Президент. Деда моего! Кого... Чурбулиса, Бурбайса... Бурбулиса... Тьфу, ё!... Да ну их к дьяволу! Пашку Грачёва... Черномырдина не забудь.

Помощник. Понял, Борис Николаевич, будет исполнено.

Выходит

Вице-премьер. А Черномырдина зачем, Борис Николаевич? Он же только мой заместитель. Зачем Черномырдин? А-а! А-а! Черномырдин зачем? Зачем, зачем, зачем, зачем?

Президент. За надом. Чего ты так взбудоражился? Не помешает Виктор Степанович. Ты лучше ответь мне, о чём ты только что сказал? Чему не дать возобладать?

Вице-премьер. Мобингу, Борис Николаевич.

Рисует на доске схему

Это когда стая хищников совершает редублеман на жертву. А Черномырдин?..

Президент. Чего совершает?

Вице-премьер (чертит стрелки). Повторную атаку. Черномырдин разве?..

Президент (тычет пальцем в схему). Ты, стало быть, жертва?

Вице-премьер. Безусловно. Но Черномырдин...

Президент. А они, выходит, стая с рублеманом?

Вице-премьер. Ре - ду - бле - ма - ном. Редублеманом, Борис Николаевич. И Черномырдин...

Президент. Умный ты мужик Аркадий Петрович...

Вице-премьер. Я - Егор Тимурович.

Входит Помощник

Помощник. Дозвонился, Борис Николаевич. Уже едут, и обещали скоро быть. Такие исполнительные...

Президент. Кто?

Помощник. Что - кто?

Президент. Кто едет-то?

Помощник. Ну... Эти... Как их? Грачёв и Черномырдин.

Вице-премьер. Снова Черномырдин?! А-а! А-а! Зачем, зачем, зачем, зачем Черномырдин?

Президент (бьёт Вице-премьера аршином по голове). Да уймись ты! (Помощнику) Куда они едут?

Помощник. Сюда.

Президент. Зачем?

Вице-премьер. Зачем, зачем, зачем, зачем?

Помощник. Вы такой непредсказуемый. Вы же их вызвали.

Президент. А-а-а... Ну да. Правильно. Как приедут, пусть сразу заходят. И ты заходи с ними.

Помощник выходит.

(Вице-премьеру) А ты чего тут?

Вице-премьер. Так аккламация же. И Черномырдин...

Президент. Давай-ка успокоимся, присядем. В ногах - оно того... Со свечкой много не простоишь, понимаешь.

Рассаживаются

Так вот, я и говорю: ты, Аркадий Петрович, умный мужик...

Вице-премьер. Я - Егор Тимурович.

Президент. Чересчур даже умный. А прямо, без этих цирлих-манирлих, нельзя сказать? Мол, депутаты на съезде голосовали и тебя премьер-министром не утвердили. Так?

Вице-премьер. Так, Борис Николаевич.

Президент. Ну, вот, теперь понятно. Так ты что же - другого ждал, что ли? Думал, депутаты тебя качать будут? В ладоши, понимаешь, бухать?

Вице-премьер. Аплодисментов, я, разумеется, не ждал Борис Николаевич. Но на объективную аттестацию надеяться был вправе.

Президент. Ишь ты, объективную. От кого? От этих красно-коричневых? Да Хасбулатов с Руцким спят и видят тебя в гробу атласном, в белых шлёпках, а то и без них вовсе. Только, понимаешь, закавыка одна есть.

Вице-премьер. Борис Николаевич, прошу прощения, я не всегда улавливаю смысл ваших фольклоризмов. Какая закавыка?

Президент. Да такая, что тебя ещё три месяца назад сняли.

Вице-премьер. Как это сняли? Кто?

Президент. Я и снял, кому ж ещё-то. Депутаты на съезде за тебя и вправду не проголосовали. Но только было это три месяца назад. Тогда и пришлось тебя того... в отставку, понимаешь. А Черномырдина премьером назначить. Думаю, потянет. Виктор Степанович большую жизнь прожил, побывал и сверху, и снизу, понимаешь, и снизу, и сверху...

Вице-премьер. Опять Черномырдин? А-а! А-а!.. Подождите... Как - премьером? А я кто теперь?

Президент. Заместитель у Черномырдина ты теперь. Вице-премьер, понимаешь. Такая вот загогулина получается.

Вице-премьер. Но вы же клятвенно меня заверяли, что ни при каких обстоятельствах не дадите мне абшид?

Президент поднимает аршин

То есть, в отставку не отправите. Вы же почти клялись мне.

Президент. Заверял, признаю. И клялся, да. Я много чего клялся. Но ситуация изменилась, понимаешь. Не ко двору ты пришёлся депутатам. Не любят они тебя.

Вице-премьер. Да мало ли кого они не любят. Я сильно подозреваю, что они и себя-то, когда вместе, не очень жалуют. Вы извините, Борис Николаевич, но, если вы думаете, что они к вам питают нежные чувства, то глубоко ошибаетесь.

Президент. Я - другое дело, меня народ любит.

Вице-премьер. Это народ сам вам сказал?

Президент. Вот именно что, сказал. Сам народ сказал. Только что. И ещё добавил, чтоб некоторые шутники не особо языки, понимаешь, распускали.

Вице-премьер. Извините, Борис Николаевич.

Президент. Вот то-то. Ты сам подумай: почему так происходит? Я - президент, и, значит, отвечаю за всё. И за эту либерализацию цен, и за всю шоковую терапию, понимаешь. Но меня любят, а тебя - исполнителя - клянут на всех углах. Почему?

Вице-премьер. Так всегда было. Вера в доброго царя и хула на худых бояр искони присутствовали в русском народе.

Президент. Какой там - искони?! Искони-и... Ты вот хоть про совсем недавнее вспомни. Ведь не Горбачёв же организовывал всякие антиалкогольные фокусы, понимаешь. А всё свалили на него. И на него одного вызверились. Кто там сейчас помнит об исполнителях?

Вице-премьер. А ведь действительно... Это, бесспорно, замечательное наблюдение. И точное. Я как-то не задумывался об этом. И чем же, по-вашему, объясняется данная антиномия?

Президент. Я про твои антимонии не знаю, но вот что тебе скажу. Ты ведь тоже, небось, по кулуарам носишь: мол, Борису Николаевичу только власть нужна, только за властью он гоняется, понимаешь.

Вице-премьер. Да что вы, Борис Николаевич?! И в мыслях никогда такого не было.

Президент. Носишь, носишь. Все вы носите. Да шут с вами, носите на здоровье. А я и не скрываю: да, мне нужна власть. И как можно больше. Власть - она штука ужористая, понимаешь. Как с раками.

Вице-премьер смеётся.

Я про раков говорю, учёный. Ржёт, как этот, понимаешь... Ты пойми, про что я говорю. Это же метафора. На рыбалке раков, бывает, навернёшь с ведро - всё во рту щиплет, язык не ворочается, пальцы, как оконные шпингалеты. Ну, думаешь, никогда в жизни больше на этих раков и смотреть не буду. А походишь маленько, и снова хочется. Ел бы да ел себе. Вот так и власть. Случается, и она поперёк горла встаёт, бросил бы всё к чёртовой матери, а сам знаешь - не-е-ет, не бросишь, будешь карабкаться до последнего, до тех пор, пока тебя ногами вперёд не вынесут из этой самой власти.

Вице-премьер. Что-то я не очень улавливаю смысл метафоры. К чему вы всё это?

Президент. А к тому, что кто-то раков любит кушать, а кто-то - любит их ловить и готовить для того, кто любит их кушать. Человечество делится на тех, кто хочет властвовать, и тех, кто хочет им подчиняться. Причём, подчиняться с радостью, с удовольствием и, я бы сказал, con amour, со сладострастием. Они трепетно ждут своего хозяина, и когда он появляется, счастливы до изнеможения. Счастливы от одной только мысли, что он у них есть. И во имя этого они готовы прощать ему всё. Даже шоковую терапию. Единственное, что они не прощают, - это слабость. Поэтому задача того, кто идёт во власть, никогда, ни при каких обстоятельствах не обнаруживать свою слабость.

Вице-премьер. Прошу прощения, но это уже больше похоже на взаимоотношения хозяина и его собаки.

Президент. Также прошу прощения, но позволю себе с вами не согласиться. Людям, чтобы достичь уровня развития собак, надо ещё очень долго и упорно совершенствоваться. Собака, например, будет предана своему господину до конца, что бы с ним ни происходило. У людей же чувство обожания к субъекту власти спорадично, его нужно постоянно подпитывать. И морально, и материально. (Становится за трибунку) Возвращаясь к примеру с Горбачёвым, должен констатировать, что он не сумел компенсировать материальный вакуум в обществе более или менее эффективными идеологическими конструкциями. Когда старые мехи коммунистической идеологии уже расползлись по швам, и прокисшее вино истекло, он не смог ни скроить новых мехов, ни выделать молодого вина. Более того, принялся насаждать какие-то, совершенно чуждые обществу, фантастические идеи всеобщего и немедленного отрезвления. Да ещё такими топорными, в прямом и в переносном смысле, методами. Да ещё в России! Бороться в России с пьянством - это всё равно, что в Эфиопии сражаться с загаром!!! (уходит от трибунки и садится за стол). Поистине, если Бог хочет наказать человека, он, в первую очередь, лишает его разума. Чаша терпения народа оказалась переполнена, и все упущения, все недостатки власти были персонифицированы в личности одного Горбачёва. Он превратился в пандемический жупел. И, как ни парадоксально, в этом и состояла его главная историческая роль и заслуга.

Вице-премьер. В чём? В том, что он стал пугалом для всего общества?

Президент (подходит к доске, чертит схемы, иллюстрируя свои слова). В том, что он сплотил общество на почве нелюбви к себе и власти, им представляемой. В том, что на его фоне любой, пришедший ему на смену, выглядел бы и предпочтительней, и желанней. Точно так же, как выглядел он сам, когда сменил донельзя анекдотичную фигуру Черненко. Стране ещё очень повезло, что во главе её стал Ельцин. Зачастую подобные ситуации выносят на самый верх гитлеров.

Вице-премьер. Выходит, народ любит вас потому, что не любил Горбачёва?

Президент. Не только поэтому. С Горбачёвым был связан некий первоначальный толчок, остальное пришло потом. Ведь у массы восторг перед властью присутствует изначально, он заложен на генетическом уровне.

Вице-премьер. Прошу прощения, это как?

Президент. Да очень просто. Ну, к примеру. Вот вы - молодой ещё человек. Разве не провожаете вы взглядом понравившуюся вам девушку?

Вице-премьер. Да, конечно. И не раз. Но при чём здесь...

Президент. А вы не анализировали свои чувства при этом?

Вице-премьер. Вы знаете, в такой момент как-то не до этого.

Президент. Между тем, данный анализ происходит. Совершенно независимо от вас. Однако результаты этого анализа вы подавляете. Даже не вы, а ваше подсознание.

Вице-премьер. Простите, я перестал что-либо понимать.

Президент. Да тут и понимать нечего. Вернемся к этому примеру. (чертит на доске) Идет девушка. Шевелит всеми своими формами. С точки зрения эстетики, физики, математики... Да с любой рациональной точки зрения это просто невозможное зрелище: у девушки теряется устойчивость, нарушается гармония, сумма полезных движений стремится к нулю... Но вы, раскрыв рот, упиваетесь этим абсурдом и не мыслите ничего более восхитительного. То есть, в объективной плоскости, прекрасно не явление, а ваше представление о нём. Причём, заложенное далёкими предками, когда самок было не так много, и не все они были, скажем так, привлекательны. Но род человеческий должен был продолжаться, и самцу довольно было колебательного движения форм противоположного пола, чтобы исполниться восхищением, а, значит, и исполнить проистекающее отсюда действие по оплодотворению самки.

Вице-премьер. Согласен. Но при чём же здесь власть?

Президент. Да ведь и здесь то же самое. Власть - это самка. Только она способна родить что-то для пользы всего общества. Только она. Естественно, олицетворённая в чьей-либо фигуре. И фигура эта априори внушает - если не любовь, то уж обожание во всяком случае. Не потому, что она совершенна, а потому, что таково представление массы о ней. До тех, пор, пока фигура не доказывает обратное. Увы, такое случается чаще всего. Но на это нужно определённое время. И оно пока у нас есть. Однако мы отвлеклись...

Вице-премьер. Борис Николаевич, ещё минуту. Вы сказали, что человечество делится на тех, кто властвует и тех, кто подчиняется...

Президент. Не просто подчиняется - к подчинению можно принудить. Есть те, кто хотят, я подчёркиваю - хотят подчиняться. И получают от этого удовлетворение.

Вице-премьер. Но ведь существуют и те, кто не желает ни того, ни другого?

Президент. Нет таких. И быть не может.

Вице-премьер. Почему же - нет? Я, например, раков не люблю. Ни есть, ни, тем более, готовить их для кого-то.

Президент. Куда ты, Аркадий Петрович, денешься?..

Вице-премьер. Я - Егор Тимурович.

Президент. А знаешь, я ведь только попрошу... Не прикажу, а именно попрошу - и Егор Тимурович, и Аркадий Петрович, и какой-нибудь Иван Кузьмич с тётей Лаймой, - все вы голыми руками станете ловить раков, понимаешь. И, если придётся, на спичках готовить их для меня. А я буду кушать. И, может быть, мо-о-ожет быть, похвалю за усердие. Так или нет?

Вице-премьер. Видите ли... Разумеется, если взглянуть трансцендентально...

Президент. Да как ни взглядывай - один хрен, по-моему будет.

Входит Министр с гитарой, увешанной бантами, поёт

Министр. Братва, не стреляйте друг друга,

Вам нечего в жизни делить.

За круглым столом позабудьте обиды,

Ведь всем тяжело друзей хоронить.

Шалом, отбросы!

Президент бьёт его аршином по голове.

Ты чё, папа? Мозги прошибёшь, в натуре!

Президент. Я тебе дам - в натуре. Ты кем себя представляешь тут?

Министр. Ха, погоняло моё уронил? Я - Паша-Мерседес.

Президент. Правильно. Вот и веди себя соответственно, понимаешь. Министр - всё-таки.

Министр. Хто - министр?

Президент. Ты - министр.

Министр. Ты чё беса гонишь, папа? По приколу или на дурняка?

Вице-премьер. Павел Сергеевич, я понимаю, что это смешно, но вы у нас, в самом деле, министр обороны.

Министр. Отвянь, фактура! Урою, лось сохатый!

Президент. Ну, хватит уже! Ведёшь себя, как урка свердловская, понимаешь. А ты ведь и правда министр обороны. Да не абы какой, а лучший российский министр обороны.

Министр. Етит твою мать! Виноват, товарищ Главнокомандующий. Неверно истолковал вводную. Переиграл. Товарищ Главнокомандующий, генерал Грачёв по вашему приказанию прибыл.

Президент. Вот это другое дело. Садись к столу, сейчас Черномырдин придёт, думать будем.

Министр. Слушаюсь, товарищ главнокомандующий.

Садится к столу, достаёт из-за пазухи револьвер, кладёт его на стол.

Президент. Так. На чём я остановился?

Вице-премьер. На том, что, всё равно, будет по-вашему.

Президент. Я говорил не "всё равно", а "один хрен".

Вице-премьер (в сторону). Как будто не один хрен. Ишак пригубленный, достал в почерпалку.

Президент. Шта-а?

Вице-премьер. Я говорю, и я то же самое сказал. Просто употребил принцепс, от чего семантика нимало не пострадала.

Президент. А вот очень даже пострадала. "Всё равно" - это значит: всем по херу, как там оно будет. Монопенисуально, как говорит наша Виолетта. А "один хрен" - значит: хер вам всем. Ощущаешь различку?

Вице-премьер. Видите ли...

Президент. Ощущаешь, спрашиваю?

Вице-премьер. В общем, да.

Президент. Ты не крутись, как лебёдка. В общем, да. Нам тут общаки сейчас ни к чему, понимаешь. Конкретно отвечай: чувствуешь или нет разницу?

Вице-премьер. Чувствую, Борис Николаевич.

Президент. Что чувствуешь?

Вице-премьер. Вы правы, так компаративнее.

Президент. Как "так"?

Вице-премьер. Ну... Вот так, как вы сказали. Так определённее.

Президент. А как я сказал?

Вице-премьер. Видите ли...

Президент. Как я сказал?!

Министр вскакивает, валит Вице-премьера на стол, приставляет револьвер к его голове

Министр. Отвечать, гнида интеллигентская! Без увёрток здесь, ёбм!

Вице-премьер (в панике). Вы сказали: один хер вам! Хрен вам! Нам! Нам один хрен!

Входят Помощник и Премьер-министр, останавливаются в дверях

Премьер-министр. Во даёт. Газу нанюхался? Или тоже с резьбы сорвался, наконец?

Президент. И этот туда же. (Министру) Ладно, отпусти его.

Вице-премьер (встаёт, оправляется). Извините за допущенную лексику, был напуган.

Президент. Садись все, совещаться будем.

Все рассаживаются, Вице-премьер успевает сесть одесную Президента, оттеснив Премьер-министра

Неправильно сели.

Вице-премьер и Премьер-министр пересаживаются

Виктор Степанович, так что там было на съезде?

Премьер-министр. Бардак, будем говорить, был. Эти депутаты закусили разум. Вконец удила потеряли. Референдум им не понравился, видите ли. Наскакали на него, как лошадь на Пржевальского...

Вице-премьер. Да-да-да! Вспомнил, вспомнил! Позвольте, я расскажу, Борис Николаевич. Позвольте! Виктор Степанович, вы не сумеете так, у вас протез во рту выпадает!

Премьер-министр. Вы что, будем говорить, мне в рот лазили?

Вице-премьер. Это и так видно.

Премьер-министр. А вы пришепётываете.

Вице-премьер. Я пришепётываю?!

Премьер-министр. И причмокиваете, как вампука.

Вице-премьер. Ну вот, пожалуйста! Таков наш оратор. Это вампир причмокивает, а не вампука.

Премьер-министр. Один хрен.

Вице-премьер. Как раз не один, это в корне различные понятия, эрудит вы доморощенный.

Премьер-министр. Пускай я эрудит. Зато вас народ не понимает понимать, эрудит, твою мать.

Вице-премьер. Хер вам! Это он вас не понимает.

Премьер-министр. Тебе вот хер в голову! Чтоб не умничал, зараза такая.

Вице-премьер. Вы сам инфекция! Содомит воспалённый!

Премьер-министр. Ах, ты!..

Министр (стреляет в потолок). Молчать, штафирки!

Президент (пугается). О, ё! Ты совсем уже. Спрячь пукалку. Хватит лаяться, интеллектуалы! Говорите уже кто-нибудь, у меня сердце прямо не на месте. Садитесь, господа! Возьмите стулья! Аркадий Петрович, вот вам стул.

Вице-премьер. Я - Егор Тимурович.

Все садятся. Пауза.

Президент. Ну?.. Чего молчите-то? Смерти моей хотите?

Министр. Товарищ Главнокомандующий, есть предложение - расстрелять их, как бешеных собак, ёбм.

Президент. Хорошее предложение, перспективное... Да вы будете говорить сегодня?

Премьер-министр. Говорить-то, будем говорить, нечего и говорить. Это Хасбулатов возню затеял. Вопрос референдума, говорит, который про политику... Ну, про которую осуществляется...

Вице-премьер (чеканно). Одобряете ли Вы социально-экономическую политику, осуществляемую Президентом Российской Федерации и Правительством Российской Федерации?

Премьер-министр. Во-во. Он, говорит, несёт характер... Не туда, что ли, несёт? Куда они его несут-то?..

Вице-премьер. Носит экономический характер.

Премьер-министр. Во-во. Потому что, говорит, противогазит... Нет, вроде, не противогазит...

Вице-премьер. Поэтому противоречит положениям Конституции Российской Федерации о порядке проведения референдумов, поскольку данными положениями предусматриваются вопросы референдума исключительно политической направленности.

Премьер-министр. Во-во, так и сказал. Юрист непрожёванный. Тут шум поднялся, все стали газы пускать. И проголосовали против референдума.

Президент. Они же мне обещали не трогать референдум! Зюганов лично клялся.

Вице-премьер (ехидно). Мало ли кто в чём клялся.

Президент. Ты меня с ним не равняй, я для народа стараюсь. Чтобы он своё мнение свободно мог сказать, понимаешь. Я за народ голову на рельсы положу. А эти депутаты только для себя стараются.

Министр. Товарищ Главнокомандующий, есть предложение - расстрелять их, как бешеных собак, ёбм.

Президент. Погоди, Паша, рано. Эх, говорил я вам, что один вопрос нужен в референдуме, только один. Доверяете Президенту или нет? И всё. А вы размазали, как бетонную стяжку по полу. Что вот теперь делать-то?

Вице-премьер. Борис Николаевич, предлагаю апеллировать прямо к народу и подписать соответствующий Указ.

Президент. О чём?

Вице-премьер. Да вот об этом. Что депутаты проигнорировали волю народа, что попрали достигнутые прелиминарии, а потому назначаются досрочные выборы народных депутатов.

Президент. Правильно. И Президента!

Вице-премьер. Зачем же испытывать судьбу, Борис Николаевич?

Президент. Ничего... Меня народ любит, проголосует сердцем, понимаешь. А идея хороша! Хороша иль нет? Чего молчите?

Министр. Молодец, Аркадий Петрович!

Вице-премьер. Вы ещё! Я - Егор Тимурович.

Министр. Один хрен - молодец! Писарем в Генштаб пойдёшь? Мне башковитые нужны.

Вице-премьер (с фальшивым энтузиазмом). Павел Сергеевич, вы угадали мою тайную мечту. Всю жизнь я лелеял надежду, что когда-нибудь стану писарем в Генштабе. Именно для этого я оканчивал Гарвардский университет. Но, боюсь, я всё ещё не солидолен для подобной бенефиции.

Министр. Не бойсь, просолидолим, ёбм.

Вице-премьер картинно вздыхает и отворачивается.

Помощник. Вы не поверите, но я буквально то же самое хотел предложить. Буквально то же самое. У меня даже тезисы подготовлены. И надо ещё выступить по телевидению с обращением к народу. Борис Николаевич, вы с вашей внешностью, с вашим обаянием вызовете безумный восторг россиян. Только, пожалуйста, наденьте под синий костюм кипенно-белую сорочку, и к ней галстук в красную полоску. Получится триколор: очень патриотично и ослепительно красиво.

Президент. Верно. (Помощнику). Вот и давай, готовь тексты Указа и обращения.

Помощник. Понял, Борис Николаевич, будет исполнено.

Идёт к компьютеру, печатает

Президент. (Премьер-министру) А ты чего молчишь? Не нравится что ли что?

Премьер-министр. Выборы Президента мне не нравятся. А если, будем говорить, прогазуют вас?

Президент. Ничего, моя харизма своё возьмёт. Тут, как Наполеон учил, главное - ввязаться в драку, а потом можно и драпака давать, понимаешь.

Вице-премьер. Помнится, он не совсем так говорил.

Президент. Может, говорил и не так, а действовал именно так. А, полководец?

Министр. Так точно, товарищ Главнокомандующий! И Суворов ещё говаривал: "Ретирада есть нужник".

Президент. Это в каком же смысле?

Министр. В смысле - если нужно, можно и отступить, ёбм.

Премьер-министр. Во-во, в этот нужник нас и сунут с головой. Нахлебаемся газов поверх ноздрёв.

Президент. Так ты что предлагаешь?

Премьер-министр. То и предлагаю. Провести проведение выборов депутатов, а Президент, будем говорить, пусть себе остаётся.

Вице-премьер. Борис Николаевич здесь абсолютно прав. Если ограничиться только выборами парламента, тем самым мы дадим нашим антагонистам дополнительные резоны в свою пользу.

Премьер-министр. А если в трубу вылетим, куда ты эти свои резоны прилепишь?

Президент. Поноса бояться - в нужник не ходить, Виктор Степанович. Точно по Суворову.

Подходит Помощник с бумагой.

Готово? Ну, давай, послушаем.

Помощник (становится за трибунку). Дорогие сограждане!

Президент. Стоп. Это не пойдёт. Не с Новым годом поздравляем, чтоб все дорогие были, понимаешь. Хватит и уважаемых.

Помощник. Уважаемые сограждане! Нельзя допустить, чтобы партийная номенклатура вновь воцарилась в России. Главный порок этой системы - стремление всем и вся командовать, глушить любую инициативу и самостоятельность. И неважно, касается это права человека работать на своей земле, заниматься свободным предпринимательством или высказывать собственную точку зрения.

Президент. Погоди. Это про кого написано?

Помощник. Вы такой внимательный, Борис Николаевич. Про коммунистов, про кого же ещё.

Президент. А-а-а. А я, было, подумал... Ладно, давай дальше.

Помощник. Возможности поиска согласия с консервативным большинством депутатского корпуса полностью исчерпаны. Именно поэтому, после многочисленных консультаций, я подписал Указ об особом порядке управления до преодоления кризиса власти. В соответствии с Указом назначается голосование о доверии Президенту.

Премьер-министр. Вот всё ж таки вставил вставку Президенту. Ну, зря же вы это. Ей-Богу, зря.

Президент. Не зря Виктор Степанович, пусть уж сразу всё решится. (Помощнику) Давай дальше.

Помощник. Уважаемые граждане России! Скажу откровенно: я настроен на решительные действия, считаю, что в сложившейся обстановке иначе нельзя. Если не остановить политическую конфронтацию...

Министр. О! Гайдар, что ли, эту хренотень вписал, ёбм?

Помощник. Почему? Я тоже много слов знаю.

Президент. Это же простые люди будут слушать, а ты их конфронтациями душишь? Попонятнее нельзя? (Вице-премьеру) Ну-ка, подскажи, учёный?

Вице-премьер. Может быть, диссонанс?

Президент. Того пуще.

Вице-премьер. Тогда - диафония. Куда уж понятнее?

Министр. Вот же грамотей крысанутый, ёбм.

Премьер-министр. Я же говорю, он с людями, будем говорить, вообще говорить не умеет говорить.

Президент. Ну, тогда ты скажи, народник.

Премьер-министр. А поставьте - раздрай, и всё ясно.

Президент. Ох ты! А ведь верно. Давай раздрай.

Вице-премьер. Трубный глас вострубил.

Премьер-министр. Не ворчи там, граматист.

Помощник. Если не остановить политический раздрай, если не принять решительных мер по развязке политического кризиса, страна будет ввергнута в анархию. Уважаемые сограждане! Я предлагаю цивилизованный выход из кризиса, без чрезвычайщины и произвола, без танков и баррикад, без митингов и забастовок. Все будете решать вы сами, граждане России, своим голосованием. Рассчитываю на понимание моих действий, прошу вас поддержать своего Президента, верю в вашу поддержку.

Президент (смахивает слезу). Как сказано, а!

Всеобщее одобрение

(подписывает Указ, отдаёт Премьер-министру) Давайте, мужики, дуйте на съезд. Если что, Черномырдин - сюда, вы остаётесь там, наблюдаете.

Премьер-министр, Вице-премьер и Министр выходят

Президент. Что-то я нервничаю. Как там оно пойдёт? А, Саня? Что думаешь?

Помощник (выходит из-за трибунки). Борис Николаевич, вы такой взволнованный. Я вас уверяю, всё будет замечательно. Я и оркестр уже приготовил для исполнения победных маршей. В приёмной дожидается.

Президент. Ну?! Молодец. Хотя... Не сглазить бы, понимаешь.

Помощник. Что вы, Борис Николаевич, какой же может быть сглаз? При вашем неотразимом шарме?.. Да эти депутаты, все вместе, мизинчика вашего отсутствующего не стоят. Вы меня просто смешите.

Президент. А всё ж таки что-то не по себе. Почитал бы стихи что ли. Люблю я твоё, понимаешь, творчество.

Помощник. Спасибо, с огромным удовольствием. Вы такой великодушный.

Становится в позу Пушкина на выпускном вечере в лицее

Наш президент - босяцкий с виду парень...

Президент. Шта-а?!

Помощник. Извините, это из ранних вариантов.

Наш президент - простецкий с виду парень,

Но тем харизма и сильна его.

Он - прост с народом. От рассвета до заката

Он - весь в народе, и народ, абсолютно естественно, весь в нём.

Президент. Правильно! Вот это правильно!

Помощник. Мой президент - сплошное совершенство,

Сплошной порыв, сплошная страсть.

На нём защитна гимнастёрка.

Она меня с ума сведёт.

Президент. Погоди, какая гимнастёрка? Я её сроду не носил, понимаешь.

Помощник. Это поэтический образ, Борис Николаевич. Гимнастёрка-то, обратите внимание, защитна, а не защитна-я. Это сокращение от "защита народа": "защит" и "на" - "защитна". То есть вы защищаете меня и весь народ от всех и всяческих невзгод. Вот видите, опять стихи получаются.

Президент. Да, эта штука будет посильнее, чем "Фауст" Гёте. И как это у тебя получается, понимаешь? Вот только что не было ничего и вдруг - стих.

Помощник. Ах, Борис Николаевич, когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда.

Президент. Ну, вот опять. Как хорошо сказал.

Помощник. Это не я. Это Мейерхольд.

Президент. Мейерхо-о-ольд?! Да-а... Погоди, но ведь он вроде как стихов не писал, он вроде как по театру больше.

Помощник. Это Пастернак по театру. А Мейерхольд роман "Доктор Живаго" сочинил и нобелевскую премию получил. И поэзию тоже освоил.

Президент. Вон что. Ну, тебе виднее. Только почему у тебя стихи как-то не в склад выходят?

Помощник. Это верлибр, Борис Николаевич. Белый стих.

Президент. Белый, говоришь? Тогда уж - голубой (смеётся очень довольный).

Помощник (усердно подхихикивает). Умеете вы сказать, Борис Николаевич. Вы такой остроумный.

Президент. Вот заваруха кончится, ты мне напомни - я тебя на культуру брошу. А то, понимаешь, кино снимают не туда, картины рисуют не те, пишут - вообще чёрт-те что. А когда вся культура голубая будет, вроде все делают не то, но всё ж таки одно "не то", а не кучу, понимаешь. Так и приглядывать легче. А потом: "не то" "не ту" - рознь. Сегодня за какое-нибудь "не то" в тюрьму сажают, а завтра, глядишь, премии давать начнут. Нет, культура должна быть сплошь голубой, понимаешь. Такая тебе будет задача. Человек ты культурный, грамотный. Зря что ли стихи сочиняешь. Небось, и мемуары пописываешь?

Помощник. И не думал даже, Борис Николаевич.

Президент. Как же - не думал. Все вы загодя мемуары строчите. Вспоминаю, мол, как с Борисом Николаевичем водку глушил.

Помощник. Я не глушил.

Президент. То есть как - не глушил? А что мы позавчера делали?

Помощник. Так ведь то коньяк был.

Президент. Ты предлагаешь что ли? Прямо и говори. Не откажусь. И оркестр пусть заходит, отдохнём, понимаешь.

Помощник. В одну секунду! Борис Николаевич, вы такой неугомонный.

Подбегает к двери, распахивает её. Из приёмной просачиваются музыканты с инструментами и стульями, рассаживаются. Помощник достаёт из шкафчика коньяк и закуски, сноровисто накрывает стол. Оркестр начинает тихонько наигрывать мелодию.

Президент. Неугомонный... Станешь тут неугомонным, когда круглые сутки, как в бетономешалке: и с боков приминает, и снизу давит, понимаешь, и крутишься, как проклятый.

Помощник. Да, вам не позавидуешь, Борис Николаевич. И как вы всё выдерживаете? Вы такой неутомимый.

Президент. Потому и выдерживаю, что умею расслабиться. Не всё же, понимаешь, власть исполнять. Взяли что ли? Ну, давай тост, поэт.

Помощник. За победу!

Президент (выдержав паузу). За нашу победу!

Пьют, закусывают

А с другой стороны: власть-то она и тогда никуда не девается. Как ни расслабляйся. Не отпускает, и всё тут. На что ни посмотрю, везде она.

Помощник. Вы такой целеустремлённый, Борис Николаевич.

Президент. Ты что, не веришь что ли? Вот называй мне здесь любой предмет, и я его тут же с властью сосватаю, понимаешь.

Помощник. Бутылка.

Президент. А, да! Наливай.

Пьют

Так ты что говоришь?

Помощник. Бутылка, говорю.

Президент. Да ты куда гонишь-то так?

Помощник. Нет, я говорю: предмет - бутылка.

Президент. Пустая или с коньяком?

Помощник. Пусть будет с коньяком.

Президент. Власть, как бутылка с коньяком: снаружи твёрдая, внутри - пьяная.

Помощник. А если пустая?

Президент. Власть, как пустая бутылка: форма с выкрутасами, а внутри пустота.

Помощник. Лимон.

Президент. Власть, как лимон: смакуешь - получаешь удовольствие, хватишь большой кусок - челюсти сводит.

Помощник. Красная икра.

Президент. Власть, как красная икра: доступна далеко не каждому.

Помощник. Чёрная икра.

Президент. Тем более.

Помощник. Столовый нож.

Президент. Власть, как столовый нож: с виду грозная, но часто тупит.

Помощник. Салфетка.

Президент. Власть, как салфетка: можно и подстелить, и подтереться.

Помощник. Сдаюсь, убедили.

Президент. Наливай!

Пьют

(в зал) А вы чего смотрите? Почему не участвуете? Давайте, называйте предметы, я их в момент обозначу.

Игра-импровизация с залом. На крайний случай всегда можно применить домашние заготовки, типа "вы сами дали определение власти, лучше не придумаешь".

Президент. Моя победа всегда будет. Наливай.

Пьют

Помощник. Я восхищаюсь вами, вы такой многогранный.

Президент. Грань - она, как власть: не перейти её и не переплюнуть, понимаешь. Стой, я куда-то не туда кирпичи кладу. Наливай.

Пьют.

Власть, как грань: это край всего. Понимаешь?

Помощник. Понимаю, Борис Николаевич.

Президент. Ни хрена ты не понимаешь. Это можно понять только когда ты внутри власти. Там край, там всё кончается: и талант, и жизнь, и душа. Наливай.

Пьют.

Вот ты говоришь, ты меня уважаешь.

Помощник. Я вами восхищаюсь.

Президент. Ну, пусть. Пусть, восхих... восших... Один хрен. А ты, например, знаешь, как я в молодости любил музыку? У меня ведь настоящий талант был. Да-а-а... Был и плям-плям-плям... Сплыл. Наливай.

Пьют

А почему? Почему, я тебя спрашиваю?

Помощник. Вы такой пытливый, Борис Николаевич.

Президент. А потому, что власть-сволочь сожрала весь талант. Не!.. Не весь. Не ве-е-есь. Ты видел, как я оркестром дирижирывываю?

Помощник. Это все видели, Борис Николаевич.

Президент. А? Да... Правильно. Люблю я иногда оркестром подиривижиривирижирывать. Смотри.

Встаёт, берёт аршин, идёт к оркестру

(игриво) Эй, музыканты, где ваши ноты? Ждёт вас сегодня много работы. Грянули!

Дирижирует оркестром. Звучит "Калинка". Президент пробует ещё и плясать. К нему присоединяется Помощник, пытаясь петь. Получается жутковатая пародия. На самой высокой ноте Президент с размаху бросает аршин на пол.

Хватит! Хва-а-атит!!!

Всё замолкает. Президент идёт к столу, наливает рюмку, пьёт, опускается на стул. После долгой паузы берёт гитару, начинает петь в зал. Это совершенно трезвый, только очень уставший человек. Чуть погодя тихо вступает оркестр. Опускается экран, на нём идут кадры строек социализма.

Я в таёжном смолистом краю

Встретил лучшую песню свою.

До сих пор я тебя, мой палаточный Братск,

Самой первой любовью люблю.

В кабинет с криком влетает Вице-премьер

Вице-премьер. Шеф, всё пропало! Всё пропало, шеф!!!

Пригорюнившийся было Помощник поднимает с пола аршин и бьёт Вице-премьера по голове

Помощник. Ты что, в "Бриллиантовой руке" что ли снимаешься? Испортил песню, дурак такой!

Вице-премьер. Вы на кого аршин поднимаете?! Да я вас сейчас шредерую!

Помощник. Чего сделаешь?

Вице-премьер. Измельчу, как кукурузу на шредере!

Помощник. Ещё посмотрим, кто кого измельчит. Противный!

Сбрасывают одежду, остаются в маваси (пояс в борьбе сумо). Оркестр начинает наигрывать что-то восточное

Президент (вскидывается). О, дзю-до! Чур, я буду гёдзи.

Открывает дверь в приёмную

Эй, кто-нибудь там! Зовите йобидаси и тащите дохё.

Поднимает с пола аршин, использует его как гумбай (специальный веер). В кабинет притаскивают маты. Помощник и Вице-премьер исполняют необходимые ритуалы, хлопают себя по щекам, садятся на корточки по сторонам дохё. Президент занимает место между ними. Входит Виолетта в купальнике, перехваченном широкой лентой с надписью "Йобидаси", дефилирует перед дохё.

Медсестра. На самом деле, запад представляет дзёнокути Гайдар-оглы...

Вице-премьер вскакивает

Вице-премьер. Нет, это, в конце концов, невыносимо. Сегодня все, решительно все подвергают меня уничижениям. Виолетта, ваша бестолковость просто очаровательна. Ну, какой оглы? Откуда вы это взяли? Неужели трудно запомнить? Сан, а не оглы. Са-ан! Будьте любезны, повторите.

Принимает прежнюю позу

Медсестра. На самом деле, мне монопенисуально, на самом деле. На самом деле, запад представляет дзёнокути Гайдар-сан. Восток, на самом деле, представляет озэки Коржаков-сан.

Исполняет короткий танец, отходит в сторону.

Президент (командует). Татиай!

Схватка. В конце концов, Помощник хватает Вице-премьера и с размаху кидает его на дохё. Президент показывает аршином в его сторону

Коржаков-сан - йокодзуна!

Помощник совершает круг почёта. Вице-премьер недвижно лежит на матах. Все сгруживаются вокруг него. Виолетта щупает пульс.

Медсестра. На самом деле, кажется, абзац!

Президент. Шта-а?

Медсестра. Кирдык, на самом деле.

Президент. Да ты можешь по-русски сказать, росомаха?!

Медсестра. На самом деле, летальный исход. Кажется...

Президент (Помощнику). Ты что ж наделал, йокосука?! Он же со съезда. Он же информацию принёс. А ты его ухондёкал?!

Помощник. Ой, прям там. Очухается, Борис Николаевич. Первый раз что ли?

Президент. Виолетта, сделай что-нибудь! Ты же медсестра.

Виолетта хлопает Вице-премьера по щекам. Делает ему искусственное дыхание рот-в-рот. Вице-премьер обхватывает Виолетту, переворачивает её, елозит по ней поцелуями, пытается стащить купальник. Его еле оттаскивают.

Президент. Да ты у нас, оказывается, тот ещё потаскун, Аркадий Петрович.

Вице-премьер. Я - Егор Тимурович.

Президент. Да хоть так, хоть эдак: всё равно - блядун. Как он тебя, Виолетта, а? Всю косметику слизал, небось?

Медсестра. На самом деле, мне монопенисуально, на самом деле.

Уходит, неся на себе мужские взгляды. За нею уходят оркестранты. Уносят маты.

Президент. Ну, что там? Как там?

Вице-премьер (отстранённо). Где?

Президент. У комарика в гнезде!

Вице-премьер (так же отстранённо). Комары гнёзд не вьют. Как и у всех прочих двукрылых насекомых, у комаров четыре фазы развития: яйцо, личинка, куколка, имаго. При этом все фазы, кроме имаго, живут в водоёмах, преимущественно проточных...

Президент (бьёт его аршином по голове). Очнись, энтомолог, тебя о съезде спрашивают.

Вице-премьер. Это вы, Борис Николаевич? О съезде?.. А-а, а-а... Всё пропало! Всё пропало!!

Президент. Что пропало-то?

Вице-премьер. Мы пропали. Конституционный суд признал ваш Указ антиконституционным, и съезд решил начать процедуру импичмента!

Президент. Меня - в отставку?! Ах, подлецы разухабистые!

Помощник. Задницы противные!

Президент. Трубачи наглючие!

Помощник. Задницы противные!

Президент. Свистелки скоморошные!

Помощник. Задницы противные!

Президент. Слушай, иди ты со своими задницами в задницу! (Вице-премьеру) А Черномырдин где? Я ж ему велел приехать.

Вице-премьер. Да разве он когда-нибудь выговорит подобные термины? Там он остался, следит за ситуацией на съезде.

Президент. А Грачёв?

Вице-премьер. Сказал, что надо провести рекогносцировку и тут же прибудет.

Президент. Так. Началась катавасия, понимаешь. (Помощнику) Вот тебе и оркестр с победными маршами. Что делать будем?

Помощник. Вам, с вашим обаянием, надо идти на съезд. При вас они не посмеют голосовать за импичмент.

Президент. Ну, нет. С этими бакланами мне разговаривать больше не о чем. (Вице-премьеру) Сколько надо голосов для отставки?

Вице-премьер подходит к доске, пишет цифры

Вице-премьер. На съезде зарегистрированы 1033 депутата. Для импичмента нужны две трети голосов. Это значит - 689 депутатов.

Крупно выводит цифру, обводит её жирной чертой.

Президент. Наберут?

Вице-премьер. Давайте считать. Коммунисты, конечно, за импичмент. Как минимум - 200 голосов. Социал-демократы дадут голосов десять. Жириновцы наверняка разделятся. Плюсуем голосов пятьдесят. "Яблоко" десяток прибавит. "Социалистическая партия трудящихся" - ещё пять. Анархо-синдикалисты - один. Ещё социал-демократы, "Народная воля", "Чёрный передел", кадеты, октябристы, меньшевики...

Президент. Да сколько же там этих партий? Они что, как китайцы размножаются, понимаешь?

Вице-премьер. Не знаю как насчёт китайцев, а партий на съезде насчитывается больше двух десятков.

Президент. Ну, погодите у меня! Дайте только выбраться, я вам покажу партийное строительство. Партий развелось, как гвоздей у плотника, понимаешь. Пять штук за глаза России хватит. И те у меня с рук будут штрявкать. Дай срок! Так что там получается, Пифагор?

Вице-премьер. Скверно получается, Борис Николаевич. По всем калькулированиям, импичмент вполне возможен. Голосов хватает. Даже с избытком.

Входят Премьер-министр и Министр

Министр. Разрешите доложить, товарищ Главнокомандующий.

Президент. Давай, докладывай.

Министр. Для импичмента уже собрано 402 голоса. Противник активен, ведёт наступательные действия. Мною оставлен наблюдатель. Все сообщения будут передаваться сюда по телефону.

Звонок. Помощник берёт трубку, молча слушает, подходит к доске, пишет цифру 448

Премьер-министр. Ведь говорил я вам говорить, будем говорить, не надо им было про выборы президента говорить, будем говорить. Вон как газанули...

Президент. Ладно, тоже мне пророк Исайя нашёлся. Сейчас что будем делать? Вы что думаете: меня уберут, вы всё равно останетесь на тёплых местах? Так вот, зря вы на это надеетесь. Посыплетесь, как керамзит по лестнице. А то ещё быстрее, понимаешь.

Помощник. Борис Николаевич, я всё же предлагаю вам идти на съезд. Ваше демоническое очарование сделает своё дело.

Президент. Вот сам и иди туда. Или ещё куда-нибудь. Чаровник трахнутый.

Звонок. Помощник слушает, подходит к доске, пишет цифру 555. Общий выдох. Вице-премьер бежит к доске, лихорадочно пишет, стирает, снова пишет

Вице-премьер. Как известно, проективная размерность модуля - длина его самой короткой проективной резольвенты, а глобальная размерность кольца - это супремум проективных размерностей по всем конечно порожденным модулям...

Все молча смотрят на него, потом синхронно крутят пальцами у висков. Звонок. Никто не подходит. Телефон продолжает звонить. Все смотрят на Помощника. Тот прижимает руки к груди и отрицательно машет головой. Телефон звонит. Наконец Министр достаёт из-за пазухи револьвер, поднимает трубку, слушает

Министр (срываясь на визг). Хреначечная! Гнида парашная, научись своими культями клавиши топтать?!! Найду - рога посшибаю к чёртовой матери с калгана твоего тупого. Падла помойная! (Президенту) Номером он, видите ли, ошибся, фраер дешёвый, ёбм.

Звонок. Министр хватает трубку.

Ну, сучара бацильная, стой там, где стоишь. Я сейчас буду. А?..

Слушает. Качаясь, идёт к доске, пишет 615. Все вскрикивают

Президент. Ну, кажется, и правда - абздык.

Помощник (рыдает). Дайте мне револьвер, я застрелюсь. Я не хочу больше жить.

Вице-премьер. И мне дайте. Я тоже совершу суицид. А-а, а-а... Дайте, дайте, дайте, дайте...

Президент (Премьер-министру). Тебе тоже?

Премьер-министр. Ещё чего? Просто так лапки слОжить и головы полОжить? Нет, мы ещё, будем говорить, погазуем.

Президент. Правильно! Нечего нам тут мозги циклевать. Сейчас составим Указ... Эй, самоубийца, садись за стол, пиши.

Помощник, продолжая рыдать, идёт за стол, садится за компьютер.

В Российской Федерации сложилась политическая ситуация, угрожающая государственной и общественной безопасности страны.

По мере диктовки помощник перестаёт рыдать и начинает заливисто смеяться, вместе с ним истерически хохочет и Вице-премьер.

Прямое противодействие осуществлению социально-экономических реформ, открытое и повседневно осуществляемое в Верховном Совете противодействие... Опять - противодействие. Нехорошо, понимаешь. Знаток, как тут сказать?

Вице-премьер (хохоча). Сопротивление.

Президент. Нет, этот Указ больше для депутатов, тут чего-то позаковыристее надо.

Вице-премьер. Тогда - обструкция.

Президент. Во! Пиши. Открытая и повседневно осуществляемая в Верховном Совете обструкция политике всенародно избранного Президента Российской Федерации со всей очевидностью свидетельствует о том, что большинство в Верховном Совете Российской Федерации и часть его руководства открыто пошли на прямое противодействие... Тьфу ты, вот привязалось! Как писать, Аркадий Петрович?

Вице-премьер. Я - Егор... Ах, да наплевать! Напишите: прямое попрание.

Президент. Во! Пиши. ... Открыто пошли на прямое попрание воли российского народа. В целях обеспечения государственной и общественной безопасности Российской Федерации постановляю прервать осуществление законодательной, распорядительной и контрольной функций Съездом народных депутатов Российской Федерации и Верховным Советом Российской Федерации. Полномочия народных депутатов Российской Федерации прекращаются. Настоящий Указ вступает в силу с момента подписания.

Министр. Вот это по-нашему, товарищ Главнокомандующий, ёбм!

Помощник. Ах, Борис Николаевич, вы такой решительный.

Вице-премьер. C'est remarquable. ђEsto bien! Es, was notwendig ist! You are genius, boss!

Премьер-министр. Ещё теперь ещё посмотрим ещё, кому ещё труба ещё.

Помощник подаёт Президенту отпечатанную бумагу, тот расписывается, отдаёт Премьер-министру.

Президент. Поезжай, Виктор Степанович. Как только объявят импичмент, сразу прочтёшь Указ.

Звонок. Президент берёт трубку, слушает, пишет на доске 617. Все замирают.

Чего замерли? Ничего не меняется. Ничего!

Премьер-министр (спохватывается). Ох, б... По газам! Поехали!

Быстро уходит

Помощник. Борис Николаевич, а если он прочтёт, а они не послушаются?

Президент. Кто?

Помощник. Депутаты эти. Они такие гадкие.

Вице-премьер. А ведь действительно могут не подчиниться.

Министр. Есть предложение, товарищ Главнокомандующий.

Президент. Расстрелять их, как бешеных собак?

Министр. Опосредованно.

Подходит к доске чертит схему

Допустим, сидят они в зале. Вот так. Здесь кресла, здесь и здесь. Сколько их там? Депутатов этих, ёбм?

Вице-премьер. Больше тысячи.

Министр. Так. А на галереях займут огневые точки два батальона снайперов. Каждый будет следить за своей мишенью и в случае неподчинения Указу...

Президент. Всё бы тебе, Паша, пострелять. Успеешь ещё. Сейчас по-другому надо. Мирно, понимаешь.

Министр. Тогда на галереях размещаем офицерский полк, по два офицера на депутата. И, в случае неподчинения Указу, офицеры берут своих подопечных, на руках выносят из зала и у внешней стены здания производят расстрел.

Президент. Вот это правильно.

Помощник. Правильно-то оно правильно. Только если Хасбулатову, недомерку этому, и одного офицера хватит, то с Руцким и двое не справятся. Он такой кабан.

Президент. Ничего, утащат твоего кабана.

Министр. Разрешите выполнять, ёбм?

Президент. Погоди. С офицерами хорошо придумал, пусть утаскивают депутатов, как кули с цементом, понимаешь. Но не расстреливать, а развозить по домам. Уяснил?

Министр. Так точно, товарищ Главнокомандующий. Но лучше бы на месте...

Президент. Иди.

Министр. Слушаюсь, товарищ Главнокомандующий.

Уходит.

Помощник (восхищённо). Он такой кровожадный.

В дверь входит Премьер-министр, за ним Министр.

Президент. Вы чего вернулись?

Премьер-министр. Кончили они! Кончили!! Так на 617 и осталось. Не вышло у них. Газу, будем говорить, не хватило. Даже Указ не пришлось читать, и так на попятную попятились. И референдум решили провести! В апреле.

Министр. С победой, товарищ Главнокомандующий.

Общее длительное и шумное ликование, переходящее в застолье. Звучат здравицы в адрес Президента. Министр под гитару запевает "Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались". Входит Уборщица.

Уборщица. Хлеб да соль честной компании. С радостью вас великой, дорогой наш народный президент!

Президент. Садись с нами, тётя Лайма. Пригубь чарку.

Уборщица. А чего ж? С радостью и удовольствием.

Пьёт

У-у-ух ты! Куды пошла, оттудова не вынешь. Благодарствую, Борис Николаич. Только ты уж не серчай на меня, подневольные мы. Времечко приспело, помещение кварцевать пора. Надоть вам выйтить покудова.

Президент. А и выйдем. Пошли все в баню! Там продолжим.

Все бурно выражают восторг

Уборщица (в зрительный зал). А вы чего сидитя? Вас не касаемо, чо ли? Слыхали вить - кварцевать будем помещение. Погуляйте себе минут двадцать.

АНТРАКТ.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.

Темнота. Звучит романс "Сомнение" Глинки. Прибавляется свет, высвечивая кабинет Президента. Президент в кресле, закрыл глаза и откинул голову. В дверях появляется Уборщица, отвешивает поясной поклон

Уборщица (чуть оживлённее, чем следовало бы). Доброго здоровьичка, Борис Николаич, дорогой наш народный Президент! (пауза) Как вы завсегда рано встаёте, прям-таки дивуюсь я на вас... Да что с тобой, разлюбезный мой?

Президент (вяло). А? А-а-а, здравствуй, Клавдия Тимофеевна. Кто рано встаёт... (задумывается)

Уборщица. Тот и тапки надеёт.

Президент. Да-да... Надеёт, надеёт... Ну, ты как?.. Вообще?..

Уборщица. Да ничего, слава Богу. Спасибо тебе на добром слове, соколик... (пауза) Пенсия, правда, маловата, ну, да уж чего уж... (пауза) Подрабатываю вот... (кричит в приёмную) Саня, сынок! Поди сюды!

Появляется Помощник.

Помощник. Это вы меня - Саня-сынок?

Уборщица. Ну а кого ж ещё-то, коли ты один Саня в приёмной и борисниколаичев помощник?

Помощник. Не Саня я, а Шура.

Уборщица. Дык, милый, что совой об пень, что пнём об сову. Как ни обзови, а всё один хрен выходит. Ты возьми швабру-то, приберись тута. Пока Борис Николаич совет будет держать с народом.

Помощник молча берёт швабру, начинает уборку

Начнём, благословясь, Борис Николаич?

Президент. Чего?

Уборщица. Каляканье, а то чево ж?

Президент. Какое каляканье?

Уборщица. С народом обратно.

Президент. А где народ?

Уборщица. Дык, я и есть народ.

Президент. Ты?

Уборщица. Ну, а кто ж ещё-то? Я и есть. Не Саня же твой толстозадый.

Помощник. Я попрошу вас, Клавдия Тимофеевна, моих тылов не касаться. Убедительно вас прошу.

Уборщица. Фу ты ну ты, лапти гнуты... (пауза) Да ты чево такой снулый, касатик? Ровно как спишь. Давай спрошай меня.

Президент. О чём?

Уборщица. Ну, уж об чём-нибудь уж.

Президент. Об чём-нибудь?.. Слушай, Клавдия Тимофеевна, а почему у тебя фамилия Ротару? Ты, часом, не родственница ли Софии Михайловне?

Уборщица. Не об том ты спрошаешь, Борис Николаич, дорогой наш народный президент. Не об генеалогических пересечениях нынче гуторить надо. Ты давай, совет держи с народом.

Президент. Совет?

Уборщица. Совет.

Президент. Совет?!!

Уборщица. Господи Боже мой, ты что так всхомянулся-то, болезный? Совет, совет, говорю.

Президент. Да я этот Совет!.. Ты разве не слышала, что Верховный Совет и Хасбулатов с Руцким вытворяют?

Уборщица. Вот давно бы так, батюшка. А ну, ишо раз спроси.

Президент. Слыхала, спрашиваю?

Уборщица. Да как же не слыхать, родимый?! Ишо как слыхали! И горюем за тебя, право слово.

Президент. Я сам горюю, понимаешь. Ведь прошёл референдум. Референдум! И народ мне доверие оказал. Мне, а не им. Так нет, всё равно каждое лыко мне в пику стараются воткнуть, понимаешь. Вот ведь как. Каждое моё распоряжение под лупой рассматривают, всё выискивают чего-то. Выискивают, выискивают, выискивают. Каждое назначение опротестовывают. Что бы я ни сказал, тут же с комментариями своими погаными лезут, понимаешь.

Уборщица. Что ж они, ироды, так тебя мордуют? А ты всё терпишь, терпишь...

Президент. А куда ж деваться, тётя Лайма? Терплю.

Уборщица. Да сколь же можно? Да мы за тебя энтим, которые в Белом дому, прям-таки глаза расцарапаем. (грозит кулаком) Ух, вы-и-и! Такого человека мучаете, аспиды! Доколе! (становится за трибунку) Доколе же вы будете злоупотреблять нашим терпением? Как долго ещё вы, в своём бешенстве, будете издеваться над нами? До каких пределов вы будете кичиться своей дерзостью, не знающей узды? Неужели вы не понимаете, что ваши намерения открыты? Не видите, что ваш заговор уже известен и раскрыт? Президент всё это понимает, а вы всё еще живы. О, темпора! О, морес! Эх-х! (бьёт кулаком по трибунке, поёт) Эль пуэбло унидо, яма сера венсидо!

Президент и помощник подхватывают. Песня идёт, как в старых фильмах, когда поющие одновременно занимаются своими делами. Помощник продолжает уборку. Президент энергично подходит к столу, достаёт электробритву, бреется перед зеркалом. Уборщица, подходит к столу, вынимает из кармана халата парабеллум, чистит его. В финале синхронно замирают, просветлённо глядя вдаль, вытянув вперёд швабру, электробритву и парабеллум. Президент троекратно целует Уборщицу

Президент. Спасибо тебе, тётя Лайма. За веру твою, за надежду, за любовь. Вот, прими в награду (протягивает ей электробритву).

Уборщица. Служу Отечеству!

Отвешивает поклон, забирает электробритву, швабру, уходит.

Президент. Слыхал, что народ-то говорит? Чего он требует от своего Президента, понимаешь?

Помощник. Так ведь и я вам то же самое говорил. Вы такой добрый, а они совсем не ценят вас. Эти депутаты - такие противные.

Входят врач и медсестра

Президент. А-а-а, вот и медицина пожаловала. Как дела, как жизнь?

Врач (сюсюкает). Да спасибо Борису Николаевичу. Да всё у нас в порядке.

Президент. Ты шта это?

Врач. А какой у нас сегодня Борис Николаевич бодренький. Такой живенький-живенький. (пытается сделать Президенту козу) У-тю-тю-сеньки-тю-тю...

Президент. Хватит сюсюкать, доктор. Не до того теперь. Делом надо заниматься, а не сюсюки сюсюкать, понимаешь. Так что, расчехляй свои инструменты и берись за отделочные работы.

Врач. Что значит - отделочные работы?

Президент. А то и значит, что надо меня отделывать, как следует быть. Мне теперь много здоровья потребуется.

Врач (как бы про себя). Хм, отделочные работы. Я вас умоляю.

Принимается за осмотр, медсестра помогает ему

Президент. (Помощнику). А ты не стой столбом, зови наших.

Помощник. Кого, Борис Николаевич?

Президент. Снова здорово, понимаешь. Черномырдина, Гайдара, Пашу... Этого... Как его?.. Мерседеса...

Помощник. Грачёва?

Президент. Во-во.

Помощник. Будет исполнено, Борис Николаевич.

Подходит к телефону, вполголоса говорит в трубку

Врач. Не разговаривайте, больной.

Президент. Пусть говорит, ему ж людей надо вызвать.

Врач. Я не к нему, я к вам обращаюсь.

Президент. Ко мне!?

Врач. А к кому бы вы думали?

Президент. А кто - больной?

Врач. О, зохен вэй, вот шлизмал в мою голову! Если я к вам обращаюсь, то кто больной?

Президент. Я, что ли?

Врач. А кто? Я? Или Саня ваш вислозадый?

Помощник демонстративно хмыкает.

Или, может быть, Виолетта? Виолетточка, оказывается, вас тут держат за больную.

Медсестра. На самом деле, мне монопенисуально, на самом деле.

Врач. Вот видите. И потом, если уж на то пошло, она - больная, а не больной.

Президент. Так а кто больной-то?

Врач. Пушкин, ети его в цистит!

Президент. Пушкин? Александр Сергеевич? Надо же. Я сегодня ночью к трудовым будням готовился. Ну, решил на свежую голову, понимаешь, часа в два ночи почитать Пушкина. И знаешь, оказалось не так просто! Да-а... Всё-таки загадочна русская душа...

Врач (в сторону). Сказал он, адресуясь к Ефиму Михаймовичу. (громко) Ладно, Борис Николаевич, сегодня вы смотритесь несравненно лучше, чем обычно. Просто гезинт ви а ферд, здоров, как конь.

Президент. Ты знаешь, доктор, у меня теперь давление 120 на 80. Ночью разбуди - 120 на 80. Утром разбуди - 120 на 80. Во время важного заседания разбуди - обратно 120 на 80. Во как!

Врач. Но укольчик мы вам всё-таки сделаем. А, Виолетточка? Сотворим Борису Николаевичу укольчик?

Медсестра. На самом деле, мне монопенисуально, на самом деле.

Врач. Вот видите. Ступайте в комнату отдыха, ступайте.

Медсестра уводит Президента, на ходу расстёгивая ему брюки.

(Помощнику) Что это с ним сегодня?

Помощник. Кажется, решение принял.

Врач. Какое решение?

Помощник. Известно - какое. Кончать с Верховным Советом и депутатами.

Врач. О, это замечательно! Вы должны любыми мерами поддерживать в нём эту решимость.

Помощник. Да я уж и так стараюсь, как могу.

Врач. Это очень хорошо, очень хорошо... Проблема Верховного Совета слишком напрягает его психику, и данную проблему необходимо ликвидировать в скорейший срок. А там, насколько я понимаю, начнётся хозяйственное строительство, возрождение экономики - это уже много легче.

Помощник. Почему же вы думаете, что это будет легче? Экономика - это, знаете ли, такая махина неподъёмная. Надорваться можно.

Врач. Ах, оставьте, я вас умоляю. Будто вы не знаете, как у нас поднимают эту вашу махину.

Помощник. И как же?

Врач. Да очень просто. Предоставляют экономику самой себе, вот и весь рецепт. Если слишком быстро будет выздоравливать, начнут кошмарить. Выживет - будет жить. А нет... На нет и суда нет...

Замолкает на полуслове, прислушивается. За стеной начинает эротично стонать медсестра

Медсестра. Да! Да! Да! Да!

Врач. Это что? Снова репетиция референдума? Так он вроде бы прошёл?

Помощник. Не-е-ет, это не референдум. Это вовсе не референдум, дорогой доктор. Это совсем наоборот.

Врач. Что значит - наоборот?

Помощник. Да вот то и значит. (берёт гитару, напевает) Легла под клёнами ты, спиною мяла цветы.

В дверях появляется Президент

Президент (подпевает). В объятьях нашей любви минуты шли. Поёте?

Врач. А Виолетта где?

Президент. Она там. Подмыва... Умывается она. Вспотела от укола. Сейчас придёт. Ты лучше мне другое скажи. Я там думал, думал... Вот ты, доктор, тоже народ. Хотя и неполноценный, понимаешь.

Врач. Я вас умоляю. Почему же - неполноценный? Уж не потому ли, что Ефим Михаймович?

Президент. Ну, и поэтому, конечно, тоже. Но больше - потому, что интеллигенция. Вы жируете, а народ с хлеба на воду перебивается. Так что, интеллигенция и народ, как жир с водой, не соединимы.

Входит Медсестра

Врач. А Виолетта? Она ведь тоже интеллигенция, но вы, вроде бы, смогли соединиться?

Президент. Так это народ вошёл в интеллигенцию, а не интеллигенция пошла в народ. Надо ж ощущать различку, понимаешь... На чём я остановился?

Помощник. На том, что доктор - всё-таки народ.

Президент. Да! И вот скажи ты мне, доктор: на чьей ты стороне? На моей или Верховного Совета?

Врач. Медицина всегда на стороне больного.

Президент. А кто больной?

Врач. Кажется, этот вопрос мы уже обсудили.

Президент. Так ты что ж, за Пушкина стоишь, что ли?

Врач. Вы знаете, таки именно за него! За Александра Сергеевича!

Президент. А ты, Виолетта?

Медсестра. На самом деле, мне монопенисуально, на самом деле.

Врач и Медсестра уходят. Тут же входит женщина в строгом костюме защитного цвета

Женщина. Виновата, товарищ Президент, но там, в приёмнике-распределителе, никого нет. Разрешите, товарищ Президент?

Президент. Да как же можно не разрешить такой красавице? Заходи, заходи, гостьей будешь.

Женщина строевым шагом подходит к Президенту.

Женщина. Товарищ Президент, старший прапорщик внутренней службы... Отставить! Виновата, товарищ Президент, по привычке... Ответственный секретарь ТАЗА Татьяна Ларина.

Президент. Что-что? Откуда ты?

Женщина. Из ТАЗА, товарищ Президент.

Президент смотрит на Помощника. Тот со значением кивает головой, крутит пальцем у виска.

Помощник (с преувеличенной озабоченностью). Борис Николаевич, может быть, вернуть Ефима Михаймовича?

Президент. Погоди пока. И что же ты в тазу делаешь, красавица? Раствор месишь? Ответственно?

Президент с Помощником смеются

Женщина. Никак нет, товарищ Президент. Не в тазу а в ТАЗА. Всероссийская общественная организация "Творческая ассоциация в законе", сокращённо - ТАЗА.

Президент. Вон как. Извини, не понял сначала. И что же это за ассоциация такая?

Женщина. Ассоциация объединяет тех, кто стоит на позициях закона и порядка. На ваших позициях, товарищ Президент.

Президент. Вон как! Это хорошо? И много вас в тазе?

Женщина. Всего сорок два заключённых... Виновата, сорок два человека. Каждый - авторитет в зоне культуры, товарищ Президент. Для удобства наблюдения Ассоциация разбита по камерам... Виновата, по секциям. Литературы, живописи, музыки, театра и так далее. Секции ведут разработку по своим направлениям. Основные задачи: внедрение в общественное сознание идей Президента России и вербовка сторонников.

Президент (Помощнику). Слыхал? Мотай на ус. Надо будет эту Ассоциацию на всю зону культуры распространить, понимаешь. Очень дельная инициатива. Молодцы.

Подходит к Женщине, крепко целует её, потом ещё и ещё. Помощник громко кашляет. Президент с трудом отрывается от Женщины

Спасибо тебе, ответственный секретарь, за службу.

Женщина. Служу Отечеству!

Президент. Хорошо служишь. А ко мне зачем пожаловала?

Женщина. Авторитеты заказали мне передать обращение, в котором требуют от Президента и Правительства...

Президент. Требуют?!

Помощник саркастически смеётся. Входят Вице-премьер и Министр

Вице-премьер. Можно, Борис Николаевич?

Министр. Разрешите присутствовать, товарищ Главнокомандующий?

Президент. А... Входите, входите. Рассаживайтесь. (Женщине) Вам, думаю, не надо их представлять?

Женщина. Никак нет, товарищ Президент. Опознание произвела, личности установлены.

Президент. Ишь ты какая. А это представитель от культуры Татьяна Лорина.

Женщина. Ларина, товарищ Президент.

Президент. Один хрен. Так хорошо начала разговор, а теперь вот требовать чего-то начала.

Помощник Нахальство просто.

Министр. Расстрелять её, как бешеную собаку, и все требования, ёбм.

Вице-премьер. А что именно она требует?

Президент. Да! Чего требуешь-то, культура?

Женщина. Решительных действий, товарищ Президент.

Президент. Чего?

Женщина. У меня обращение с собой. Разрешите зачитать?

Президент. Ну-ка, ну-ка.

Женщина (достаёт из нагрудного кармана лист бумаги, читает). Фашисты взялись за оружие, пытаясь захватить власть. К великому сожалению, армия и правоохранительные органы оказались не с народом и позволили перерасти кровавой авантюре в гибельную гражданскую войну.

Президент. Шта-а?

Женщина. Виновата, товарищ президент, это обращение по поводу действий чилийской военной хунты. Вот - другое обращение. (Достаёт листок из другого кармана, читает) Фашисты взялись за оружие, пытаясь захватить власть...

Президент. Ты смеёшься над нами что ли?!

Женщина. Никак нет, товарищ Президент. Разрешите читать дальше?

Президент. Ну-ну.

Женщина (читает, акцентируя голосом поправки). Слава Богу, армия и правоохранительные органы оказались с народом и не позволили перерасти кровавой авантюре в гибельную гражданскую войну.

Президент. Вот это совсем другое дело. Давай дальше.

Женщина. Хватит говорить! Пора научиться действовать. Эти тупые негодяи уважают только силу. Мы не можем позволить, чтобы судьба народа, судьба демократии и дальше зависела от воли кучки идеологических пройдох и политических авантюристов. Мы должны на этот раз жёстко потребовать от правительства и президента то, что они должны были - вместе с нами - сделать давно, но не сделали.

Президент. Ух ты, аж дух захватило. Ай да авторитеты!

Помощник. Они такие твёрдые!

Вице-премьер. Адекватный императив!

Министр. Молодец, Татьяна. Личным писарем пойдёшь в мой штаб? Мне башковитые нужны.

Женщина. Рада стараться, товарищ генерал!

Президент. Ну, умница же!

Подходит к Женщине, впивается в неё поцелуем, ещё, ещё. Входит Премьер-министр.

Премьер-министр. Я не вовремя успел что ли? Ай да Борис Николаевич! А я вот красивых успеваю только заметить. И ничего больше, будем говорить.

Президент. Вот, Виктор Степанович, какие у нас женщины в наших селеньях. Мы тут сидим, ждём чего-то. Как будто нам добрый дядя вот-вот шлакоблоки завезёт? А она пришла и требует: нечего сидеть да ждать, пора морды бить, понимаешь.

Премьер-министр. Я, будем говорить, не из тех людей, чтобы доводить до мордобоя, я извиняюсь за слово. И мордобой-то опять не они же бы... Не их же!.. Если бы их бы там навесить - это бы с удовольствием! А в мордобое люди же бы участвовали, народ как всегда.

Вице-премьер. Очень содержательно.

Помощник. Скажите, а кто подписал обращение.

Женщина. Все наши 42 авторитета. (Передаёт Президенту бумагу) Вот, здесь они обозначены.

Президент (читает). Да-а, жидковаты авторитеты-то.

Женщина. Вы только прикажите, товарищ Президент, впишем, кого надо.

Президент. Опять же верно! Саня, идите с Танюшкой в приёмную, перепишите документ. Вставьте подписи... Ну, ты знаешь, чьи. Спасибо тебе, Танюха, ещё раз.

Президент страстно идёт к Женщине, его перехватывают Премьер-министр и Министр. Помощник с Женщиной уходят. Оставшиеся рассаживаются за столом.

Президент. Так, все в сборе, не будем тянуть лишние стропы, понимаешь. Виктор Степанович, у тебя Указ сохранился?

Премьер-министр. Какой Указ?

Президент. Ты что, не помнишь что ли? Который ты на съезде должен был зачитать и не успел.

Премьер-министр. А-а... Да был где-то.

Президент. Так найди. Был у него где-то... Это ж тебе не мусор строительный. Документ, между прочим.

Премьер-министр начинает доставать из всех карманов их содержимое. Появляются газовые ключи, гайки, рубильники.

Вице-премьер (ехидно хихикая). Вы что, сантехником взялись подрабатывать?

Премьер-министр. Ага! Трубы маточные подновляю острякам некоторым.

Министр. Иди ты!

Премьер-министр (Вице-премьеру). Хочешь, тебе подновлю? Вот этим газовым ключом. Хочешь?

Вице-премьер. Не тычьте мне ваши аксессуары!

Премьер-министр. Я тебе щас так тыкну! Все газы спустишь, смехунец.

Вице-премьер. Вы сами у меня ветры выпустишь! Какашка!

Президент. Кончайте тут производственное совещание, понимаешь. Не до того сейчас. Ищи!

Премьер-министр продолжает поиск по карманам. На свет появляются платки, шарики, прочие наборы фокусника. Шоу завершается эффектным появлением букета роз. Присутствующие аплодируют, к ним присоединяется вошедший Помощник. Премьер-министр раскланивается.

Президент (опомнившись). А Указ-то где, фокусник?

Премьер-министр. Ох, б...

Лезет в задний карман брюк, достаёт смятую бумагу.

Вот он, клятый. ПолОжил и память забыл.

Президент. Вот вам наше отношение к судьбоносным документам: подальше от истории, поближе к жопе. Изгваздал-то как. Читай, давай.

Премьер-министр (читает по слогам). В Ро-ссий-ской Фе-де-ра-ции... (обрадовался) В Российской Федерации, значит. Сло-жи-лась по-по... По-пу...

Помощник. Борис Николаевич, в Указе ничего про попу не было, я отлично помню, сам же печатал. Он такой неграмотный.

Министр. Расстрелять его, как бешеную собаку? А, Борис Николаевич?

Президент. Погоди пока. Да-а, не сподобил Господь грамотёшкой.

Вице-премьер. Это вам не газовыми ключами манипулировать, Виктор Степанович.

Премьер-министр. Не лезь ты ко мне, кофель-нагель без резьбы. Борис Николаевич, сроду такого не было, и опять то же самое.

Президент. Ладно. (Помощнику) Возьми у него Указ, читай.

Помощник (демонстрирует художественное, с его точки зрения, чтение). В Российской Федерации сложилась политическая ситуация, угрожающая государственной и общественной безопасности страны. Прямое противодействие осуществлению социально-экономических реформ, открытая и повседневно осуществляемая в Верховном Совете обструкция политике всенародно избранного Президента Российской Федерации со всей очевидностью свидетельствует о том, что большинство в Верховном Совете Российской Федерации и часть его руководства открыто пошли на прямое попрание воли российского народа. В целях обеспечения государственной и общественной безопасности Российской Федерации постановляю прервать осуществление законодательной, распорядительной и контрольной функций Съездом народных депутатов Российской Федерации и Верховным Советом Российской Федерации. Полномочия народных депутатов Российской Федерации прекращаются. Настоящий Указ вступает в силу с момента подписания.

Президент. Ну, ты скажи, словно сегодня написано. Вот что значит: на хорошей стройке ничего зря не пропадает. Вот этот Указ и пошлём в Верховный Совет.

Премьер-министр. Верно, Борис Николаевич. Их реакция, она всегда, увидим, будут они или не будут. Если не будут - значит, такая реакция. Если будут - то никакая реакция.

Министр. Какая - никакая... Реакция - хренакция... Расстрелять их, как бешеных собак, и вся реакция, ёбм.

Президент. Это успеется. Указ только надо перепечатать.

Вице-премьер. И вставить про результаты референдума, это придаст бОльшую легитимность Указу.

Президент. Правильно. Пошли к компьютеру. Обращение таза сделал, кстати?

Помощник. Не извольте беспокоиться, Борис Николаевич, сделано. Комар носа не подточит. Все, кто надо, в таз попали. Можно публиковать.

Президент. Хорошо.

Президент и Помощник отходят к компьютеру, Помощник печатает, Президент даёт указания.

Премьер-министр. Слышь, учёный, отгадай загадку: "а" и "б" сидели на трубе, "а" упало, "б" пропало. Кто остался на трубе?

Вице-премьер. Это каждому первокласснику известно. "И" осталось на трубе.

Министр. Ну.

Премьер-министр. Гну! Никакой не "и". Я остался на трубе. Я! И больше ни с кем (смеётся довольный).

Вице-премьер. Извините, но вы со своей трубой носитесь, как известный персонаж с писаной торбой

Министр. Это точно, в десятку попал, ёбм.

Премьер-министр. Персонаж... Вы ещё погодите ожидать, погодите. Вы ещё за эту трубу, друг другу глаза будете квасить, а я тогда буду смешно.

Президент подписывает Указ, отдаёт Помощнику, тот выходит в приёмную. Президент возвращается к столу

Президент. Ну, так. Указ пошёл. Но появляется тот же вопрос, понимаешь. Что будем делать с депутатами?

Министр делает движение.

Рано! Они всё же политики, а с политиками сначала разговаривают.

Премьер-министр. Это не политики, это... Ну, не буду говорить, а то зарыдают все сразу.

Вице-премьер. Борис Николаевич абсолютно прав. Я бы начал с экскуссий.

Президент. Где-то у меня аршин завалялся.

Вице-премьер. Я бы предложил депутатам ряд привилегий, дополнительные денежные суммы, синекуры и прочее.

Президент. А вот это правильно. На эти синекуры, понимаешь, они клюнут, никуда не денутся. Надо спецификацию составить. Бери бумагу, Аркадий Петрович.

Вице-премьер. Я Егор Тимурович.

Президент. Ну, пусть Егор пишет, один хрен. Значит, первым делом, рисуй, что арестовывать их мы не будем.

Министр. Совсем?

Президент. Без моего согласия не будем.

Министр. Это годится.

Президент. Дальше. Трудоустройство гарантируется. Написал? Так. Служебная жилая площадь сохраняется и закрепляется в собственности депутатов. Написал? Что ещё?

Вице-премьер. Про суммы надо бы.

Президент. Да, про пети-мети, понимаешь... Пиши. Депутаты получают единовременное денежное пособие в размере годовой заработной платы.

Министр. Едрит твою налево, кругом шагом марш, ёбм! Не жирно ли этим вражинам, товарищ Главнокомандующий?

Премьер-министр. Ты совсем уж. Надо же думать, что понимать. Главное, будем говорить, обещания говорить.

Министр. А-а-а... Как на войне что ли? Рус, ставайсь, ти есть путешь получайт от немецкий комантований корова, ёбм.

Президент. Во-во.

Вице-премьер. Борис Николаевич, мне несколько дискомфортно это предлагать, но... Может быть, передать им?.. У меня на даче завалялась партия... "Розенлев"...

Президент. Шта-а?

Вице-премьер. Холодильник. Финский. Хороший.

Министр. И путёвку в Сибирь, ёбм.

Президент. Путёвку!.. Пиши. Депутаты и члены их семей сохраняют право на медицинское обслуживание и санаторно-курортное лечение в тех же лечебных и санаторно-курортных учреждениях, в которых они обслуживались до прекращения депутатских полномочий. Всё, кажется?

Премьер-министр. Да уж куда уж ещё? Мы и так им дали все пункты: от "а" до "б".

Вице-премьер. А если они их всё же не возьмут?

Президент. Не будут брать, отключим свет. Связь, отопление, воду - всё отключим, пусть плавают в собственном дерьме. (Вице-премьеру). Неси спецификацию Сане, пусть печатает и отправляет вдогон Указу.

Вице-премьер идёт к двери, сталкивается с Помощником

Помощник. Борис Николаевич, началось! Конституционный суд объявил ваш Указ не соответствующим Конституции, а Верховный Совет снял вас с должности и назначил Руцкого исполняющим обязанности Президента. Тот уже отменил ваш Указ.

Президент. Битума ему горячего в штаны! Отменил он. Вон возьми у Аркадия Петровича новый Указ, напечатай. Виктор Степанович, давай-ка, берись за коммуникации. Отключай всё, что можешь отключить. Не жалей этих снимальщиков, понимаешь. Один хрен, в мою голову пойдёт.

Премьер-министр. Сделаю, будем говорить. Всё правильно. Надо контролировать, кому давать, а кому не давать. А то мы вдруг решили, что каждый может иметь.

Уходит.

Президент. А ты, Паша, пулей к Белому дому. Взять его в кольцо. Чтоб даже кирпичная крошка не проскользнула. Ни туда, ни оттуда, понимаешь. Вернёшься, доложишь.

Министр. Слушаюсь, товарищ Главнокомандующий. Вот это - дело, ёбм!

Помощник и Министр уходят. Вице-премьер вжался в стену лицом

Президент. Ну, а ты чего трясёшься, как сито в грохотах?

Вице-премьер. Нервы, Борис Николаевич.

Президент. У всех нервы. Слушай, Егор Тимурович, ты можешь на время отставить свои учёности и говорить попроще.

Вице-премьер. Ещё проще?

Президент. Ещё проще.

Вице-премьер. Могу, разумеется. Если нужно.

Президент. Во, как нужно! Езжай сейчас на телевидение, потом на радио, захвати людей, которые попопу... Тьфу ты, с этой попой! Словом, чтоб популярные были. И зови народ сюда, к нам.

Вице-премьер. Зачем?

Президент. Нас защищать!

Вице-премьер. От кого?

Президент. От деда моего. Тут не от кого защищать, следует интересоваться, а зачем.

Вице-премьер. Зачем?

Президент. За надом. У тебя гравий в чердаке вообще что ли не перекатывается? Надо создать видимость опасности для всенародно избранного Президента и Правительства, чтобы поднять общественное мнение... Ну, дошло?

Вице-премьер поворачивается лицом

Вице-премьер. Дошло, Борис Николаевич! Всё сделаю. Уже брызнул!

Убегает. Входит Помощник.

Помощник. Указ готов, Борис Николаевич.

Президент. Давай сюда.

Подписывает Указ

Курьером гони в Верховный Совет, пусть там наши распространят Указ среди депутатов. И на словах пусть обещают всё, что эти депутаты захотят, потом рассчитаемся.

Помощник. Всё понял, Борис Николаевич, будет исполнено. Вы такой брутальный сегодня.

Президент. Будешь тут брутальным, когда кровлю вот-вот сорвут.

Помощник идёт к двери, останавливается

Помощник. Простите, Борис Николаевич, чуть не забыл, там к вам учёный пришёл.

Президент. Какой учёный? Тоже из таза?

Помощник. Нет, от себя. Говорит, что хочет и может помочь всенародно избранному президенту.

Президент. Ну, запускай, посмотрим на помощника.

Помощник впускает Учёного, сам выходит. Учёный при взгляде на Президента, отшатывается, как при вспышке молнии

Учёный. Ах! Неужели я имею счастье видеть одного из величайших деятелей современной истории?! Ах, не сон ли это? Позвольте потрогать вас.

Президент (польщённый). Ну, потрогай, если приспичило, понимаешь.

Учёный осторожно касается Президента, входит во вкус

Учёный. Ах, это и вправду вы! Ах, и здесь вы. И здесь, и здесь. Ах! Ах!

Президент (ему надоело). Ну, хватит уже! Ты кто, куда и зачем?

Учёный. Я профессор-изобретатель. Эдисон Иванович Братьячерепановы.

Президент. А брат где?

Учёный. Ах, нет, вы не поняли. Это фамилия у меня такая - Братьячерепановы. Я чрезвычайно озабочен ситуацией, которая сложилась вокруг вас. С гневом и негодованием воспринимаю попытки Верховного Совета свергнуть законно избранного Президента.

Президент. Эдисон Иваныч, а поближе к делу нельзя?

Учёный. Перехожу к делу.

Входит Премьер-министр

Премьер-министр. Сделал, Борис Николаевич. Всё наголо поотключал. Теперь точно поплавают в своём суфле.

Учёный. Ах-ах, неужели мне повезло увидеть одного из продуктивнейших премьеров России? Не сон ли это? Позвольте вас потрогать.

Премьер-министр. Я те потрогаю щас! Это кто ещё?

Президент. Учёный. Братьячерепановы.

Премьер-министр. А брат где?

Президент. Фамилия у него такая. (Учёному) Ты скажешь сегодня, зачем пришёл или нет?

Учёный. Перехожу к делу...

Входит Министр

Министр. Всё сделано в точности, товарищ Главнокомандующий. Белый дом оцеплен тройным кольцом, ёбм. Вместе с армейскими частями задействованы силы ФСБ и МВД.

Президент. Хорошо.

Учёный. Ах-ах, неужели я воочию вижу лучшего министра обороны? Ах, не сон ли это? Разрешите, я вас потрогаю.

Министр выхватывает револьвер, взводит курок.

Министр. Стоять, курва депутатская! Лицом к стене! Ноги - на ширину плеч, ёбм.

Президент и Премьер-министр понимающе переглядываются, по-доброму улыбаются. Министр обхлопывает Учёного.

Ты кто?

Учёный. Братьячерепановы.

Министр. А брат где?

Учёный. Брата нет. Это моя фамилия. Ах, ваш ствол давит мне в надпочечники.

Министр. Ты ещё мой ствол в натуре не видел, ёбм.

Президент. Оставь его, Паша. Он нам помочь хочет, да всё никак к делу не перейдёт.

Министр отпускает Учёного, тот оправляется

Учёный. Перехожу к делу...

Быстро входит Вице-премьер

Вице-премьер. Сделали, Борис Николаевич! Записали моё выступление и обращения ещё ряда корифеев. С минуты на минуту начнут выпускать их в эфир телевидения и радио. Выступления пойдут перманентно. (Увидел Учёного) Ах, Эдисон Иванович, вас ли я вижу? Ах, не сон ли это? Позвольте, я вас коснусь. Да, это, в самом деле, вы. У меня просто гедония! Вы какими судьбами здесь?

Президент. Вот и мы бы хотели узнать, да всё никак не удостоимся.

Учёный. Перехожу к делу...

Входит Женщина. Общий вздох.

Женщина. Товарищ Президент, я тут без дела сижу. Мне ещё ждать или можно быть свободной?

Президент. Свободна, Танюшка, свободна, понимаешь. Обожди меня там.

Женщина выходит

Президент. Это ж надо!

Премьер-министр. Просто мастика какая-то.

Министр. Макитра набок, ёбм!

Президент (Учёному). Ну-ка, скажи ещё раз.

Учёный. Что сказать?

Президент. Вот это самое: перехожу, понимаешь, к делу.

Учёный. Перехожу к делу...

Входит Медсестра

Медсестра. На самом деле, мне монопенисуально, на самом деле.

Уходит

Президент. Вот это да! Всегда у нас в России так: чуть до дела доходит, обязательно кто-нибудь с пенисом влезет.

Премьер-министр. Вечно у нас в России стоит не то, что нужно.

Президент. Это ты к чему?

Премьер-министр. К тому, что страна у нас... Хватит ей вприпрыжку заниматься прыганьем. Надо продолжать делать то, что мы уже много наделали.

Президент. Понятно. (Учёному) Ну, ты Иваныч - мастер! Просто фокусник. (Оглядывается на Премьер-министра) Что-то у нас фокусников нынче, как мышей в подвале. Ну-ка разом, - чего хотел?

Учёный. Предложить вам своё открытие.

Президент. Хорошо. Что за открытие?

Учёный. Я несколько лет посвятил исследованию одной очень важной темы. Даже написал диссертацию, представил её на защиту. И когда начались эти трения с Верховным Советом, я вдруг понял, что эта моя тема может принести практическую пользу моему Президенту и моей стране.

Президент. Всё ты, Иваныч, говоришь хорошо, правильно, но любишь размазывать, понимаешь, как штукатур на стремянке. Что за тема такая?

Учёный. Об имманентной специфике гендерного мочеиспускания и степени его суггестивности на интерференцию субъективного сознания.

Вице-премьер. Ах, какая нетривиальная парадигма!

Президент. Ты что сказал?

Вице-премьер. Что это прелюбопытнейшая теория.

Президент. А он что сказал?

Вице-премьер. Что имманентная специфика гендерного мочеиспускания...

Президент. Паша, придержи его возле себя. И чтобы он рта не открывал.

Министр сгрёбывает Вице-премьера и зажимает ему рот. Тот взбрыкивает пару раз и успокаивается.

Президент (Учёному). Видал? И тебя вот так же можно. (Взрывается) Говори ты толком, чтоб тебя люди поняли! Учёный, в олифе печёный, понимаешь.

Учёный. Но это же так просто. Как известно, у женщин и мужчин существуют различия в оправлении малых естественных надобностей.

Учёный идёт к доске, чертит схему

Первые делают это сидя, вторые - стоя.

Премьер-министр. Ох, б!..

Достаёт блокнот, ручку, начинает записывать

Учёный. Вот так. Что при этом получается?

Министр. Х-эх, что получается?.. Струя, ёбм!

Вице-премьер, воспользовавшись случаем, вырывается, отходит подальше

Учёный. Совершенно верно, хотя и грубовато. Я назвал это явление - гиппокрена. По имени источника, который забил от удара копытом мифического коня Пегаса.

Премьер-министр. Помедленней, пожалуйста, я записываю.

Вице-премьер (диктуя). И из которого поэты черпали вдохновение.

Учёный. Ах, вы абсолютно правы, коллега.

Министр. Из струи, что ли, черпали? Ты что нам тут втюхиваешь, профессор кислых щей, ёбм.

Премьер-министр. Тебе не интересно, не мешай другим.

Президент. Ты, и правда, погоди пока. Слушаем тебя, Иваныч.

Учёный. Так вот. Женщина не видит своей гиппокрены, её мозг в это время занят осмысливанием каких-то дел, и сам процесс у неё проходит эффективно и с большой пользой. Другое дело - мужчина. Он наблюдает свою гиппокрену. Более того, ни о чём другом он просто не может думать, его сознание целиком поглощено видом, формой, цветом и запахом извергаемой гиппокрены. В этот момент он становится беспомощен, как дитя. Именно это открытие я положил в основу созданного мной аппарата под названием "уриномёт". Принцип его действия напоминает естественный процесс выделения гиппокрены, только под очень большим давлением. В результате чего, его воздействие приобретает колоссальную мощность и массовидность, он способен нейтрализовать крупные скопления коммуно-фашистов.

Президент. Кого?

Учёный. Членов Верховного Совета и их сторонников.

Президент. Это ты их хорошо назвал. Коммуно-фашисты. Точно назвал. И аппарат твой действительно любопытный. Значит, если толпа этих коммуно-фашистов пойдёт на нас, мы её - мочой?

Учёный. Гиппокреной.

Президент. Ну, да.

Премьер-министр. А где ж нам её столько напастись?

Учёный. Ах, неужели же у Президента не найдётся достаточно сторонников? Да я первый пойду добровольцем. Я хоть и немолод, но гиппокрена в гипокренниках ещё найдётся.

Вице-премьер. И я пойду в волонтёры.

Министр. Я, если надо, дивизию подгоню, успевай только мочить коммуно-фашистов, ёбм. Молоток, профессор! Хорошо, что я тебя не расстрелял, как бешеную собаку. Писарем в Генштаб пойдёшь?

Учёный. Ах, я как-то не думал об этом.

Министр. Подумай. Мне башковитые нужны, ёбм.

Президент. Погоди. А если депутаты не выйдут из Белого дома, твоим аппаратом можно будет их выкурить оттуда?

Учёный. Видите ли, ведь уриномёт можно зарядить и каким-нибудь газом соответствующего назначения, и тогда задача будет выполнена.

Премьер-министр. Есть у меня такой газ. Вдохнут - не охнут, будем говорить.

Врывается Помощник.

Помощник. Борис Николаевич, окружение у Белого дома прорвано! Взят телецентр. Сейчас идёт штурм мэрии! С обеих сторон много убитых и раненых.

Президент. Ну, вот и дождались праздничка. И ты дождался, Паша. Собирай всех, кого можешь, но чтобы телецентр был отбит. Гони этих коммуно-фашистов от мэрии и снова запирай в Белый дом.

Министр. И - на штурм, ёбм?

Президент. Мы что звери что ли - штурмовать парламент. Танки подгони, шарахни по окнам, и чтоб там ни одной целой перегородки не осталось! А потом и уриномётом пройдёмся. Виктор Степанович, готовь свой газ. Вперёд, орлы! Иваныч, давай с ними.

Министр. Будет исполнено, товарищ Главномандующий. Ну, держись у меня, фраера обглоданные!

Премьер-министр. Газанём!

Учёный. Замочим коммуно-фашистов.

Премьер-министр, Министр и Учёный быстро уходят.

Президент. Саня, быстро карту города.

Помощник выскакивает в приёмную

(Вице-премьеру). Что, страшно?

Вице-премьер. Не пугайте вы меня.

Президент. Страшно.

Вице-премьер. Не пугайте меня, я вам говорю.

Президент. А то что?

Вице-премьер. А то я прямо сейчас начну поставлять боезапас для уриномёта.

Президент. А ты молодец, Аркадий Петрович, юморишь вон.

Вице-премьер. Я - Егор Тимурович.

Президент. Один хрен, молодец.

Входит Помощник, расстилает на столе карту. Президент подходит, склоняется над ней.

Слушай, молодец, а где твоё выступление, понимаешь?

Вице-премьер. Уже должно идти.

Президент. Так включай радио.

Вице-премьер включает радио, звучит его голос. Опускается экран, на нём кадры октября 1993 года

Голос Вице-премьера. Правительство отдало необходимые распоряжения для решительного пресечения беспорядков. Оно делает всё, чтобы предотвратить массовые кровопролития, остановить зачинщиков беспорядков, руки которых уже обагрены кровью мирных граждан и сотрудников милиции, стоящих на охране правопорядка. Призываю всех россиян, которым дороги демократия и свобода, придти на их защиту.

Приёмник хрипит, в эфир врываются другие голоса. Примечание: чересчур резкие высказывания можно приглушить эфирными шумами.

- Здесь - Руцкой. Что, ребята, обкакались?

Президент. Шта-а?!

Помощник. Это волна радиопереговоров, наверное, вклинилась. Сейчас переключу.

Президент. Не надо!

Голоса звучат на полную громкость

- Значит, война?

- Это война или нет?

- Руцкой, дай ответ: война это или нет?

- Нет, дорогой, это наведение элементарного порядка, согласно Конституции и закона Российской Федерации.

- С оружием-то в руках?

- Там ведь надо будет стрелять не холостыми, а боевыми.

- Зачем всё это нужно? За ваши кресла, чтоб мы сражались? Мудак ты.

- Руцкой, а за кровь кто ответит?

- Господин Ельцин и тот, кто отдавал приказы стрелять по мирным людям.

- Пошел на хуй, козел!

- Ты сам отдавал приказ стрелять.

Звуки стрельбы

- Отдайте приказ, прекратить стрелять по людям, суки. Я вам ещё раз говорю, отдайте приказ прекратить стрелять по людям...

- Это ты, тварюга, стреляешь по людям.

- Руцкой, Руцкой, вспомни историю, все самозванцы кончали смертью.

- Я еще не умираю, готовьтесь, бляди

- Мужики, главное, чтоб никто не открыл огонь, это самое главное.

- Правильно, правильно. Никому не открывать огонь. Тот, кто одумался, гарантирую защиту закона.

- Посмотри из своего окна, гандон, из твоих окон стреляют!

- Руцкой, будь ты трижды распроклят, таракан усатый!

- Парень, я тебе прощаю, я понимаю тебя. Тебя одурачили до такой степени, что ты вообще ничего не понимаешь, что ты творишь.

- Ты сам не понимаешь, что творишь. Убийца. Мразь.

- Васильев, возьми гостиницу, положи этих сук. Я тебя прошу, открыть огонь по верхним этажам гостиницы и мэрии. Захватить этих сук! Я тебя прошу, милый, дорогой! Я тебя прошу! Я тебя умоляю, прошу.

- Придурок. На что ты толкаешь?

- Ублюдок.

- Как понял, Васильев? Как понял? Я к тебе обращаюсь. Открыть огонь по верхним этажам мэрии и гостиницы.

- Руцкой, гад, сними свои погоны.

- Краснов говорит. Александр Владимирович, может быть, действительно на мэрию не надо лезть? Мы убиваем ребят, которые не виноваты в этом деле. Александр Владимирович, а?

- Не надо крови! Не надо крови! Не надо крови!

Резкий долгий звук сирены. Затемнение. На просцениуме Врач, Медсестра, Проверяющий и два здоровенных санитара.

Проверяющий. Это какая-то эпидемия. Сразу в нескольких психушках начались волнения. Вот у вас тут что творится? Я вас спрашиваю? У вас здесь больница или штаб вооружённого восстания?

Врач. Владимир Владимирович, я вас умоляю. Какой штаб, какое восстание? Вы же сами призывали нас расширять дополнительные платные услуги.

Проверяющий. Причём тут это?

Врач. Мы таки их развиваем. К нам попал местный олигарх, вот его история болезни. Борис Николаевич Хренов. Параноидная шизофрения. Вообразил себя российским президентом. Но хорошо платит. Мы наняли актёров, которые, за некоторое вознаграждение, подыгрывают ему. Да и наш персонал помогает. Несколько хлопотно, правда, но зато мы сумели провести в больнице ремонт.

Проверяющий. Однако слухи о здешнем шабаше уже и до нас докатились.

Врач. Я вам скажу, эти слухи таки очень преувеличены. Это всего лишь игра.

Взрыв света и звука. Высветляется вся сцена. Она заполнена солдатами, матросами в пулемётных лентах, бородатыми барбудос, исламскими террористами с автоматами Калашникова. Колышутся плакаты: "Никакой власти Советам!", "Да здравствует наш Президент!", Долой кастратов-депутатов!" Гремят обрывки революционных песен. Президент - на возвышении.

Проверяющий (Врачу). Это, по-вашему, игра?

Президент. Они - зловонная куча человеческих отбросов, не останавливающихся ни перед чем, не брезгующих ничем, готовых на всё, чтобы дорваться до власти, хотя бы ценой иудиной измены. Требует наш народ одного: раздавите проклятую гадину!

Рёв одобрения.

Проверяющий. Прекратите, немедленно прекратите!

Президент. Шта-а?

Проверяющий. Вы заигрались, Хренов. Это из речи Вышинского на процессе Бухарина. Ельцин никогда такого не говорил.

Президент. Ты почём можешь знать, что он говорил, а что нет? Ты кто такой? Ты провокатор. Он провокатор, товарищи!

Рёв

Грачёв! Ты где?

Министр. Я здесь, товарищ Главнокомандующий.

Президент. Приказываю, расстрелять провокатора, как бешеную собаку. Сейчас же. Сейчас же!!

Министр. Слушаюсь, товарищ Главнокомандующий! Взять провокатора. К стене!

Добровольцы оттесняют Врача, Медсестру и санитаров, хватают Проверяющего, волокут его к стене. Умело связывают, завязывают глаза, залепляют рот. Проверяющий отчаянно сопротивляется. Четверо с винтовками и автоматами выстраиваются напротив него в шеренгу. Ещё один солдат ложится рядом с ними за пулемёт "максим"

Заряжай! Целься. По провокатору залпом...

Врач кидается к Проверяющему, грудью закрывает его

Врач. Стойте, стойте, безумцы! Остановитесь

Министр. Уйди Ефим Михаймович от греха, а то ведь и тебя можно рядом поставить.

Врач. Вы больны! Больны! Поймите, наконец, что вы больны. Хватит этих диких игр!

Президент. Ты - пособничать?! Взять его!

К Врачу бросаются несколько человек. Медсестра кидается на помощь, визжит и царапается. Её еле удерживают.

Врач (толпе). Да придите вы в себя. Вы-то не больные же!

Министр. А ну, хорош тут! Умри ты мужиком, доктор.

Врач. Вы думаете, он вам заплатит? Нечем ему платить, у него кризис последние капиталы съел.

Добровольцы останавливаются, все поворачивают головы к Президенту

Президент. Не унижай людей, Ефим Михаймович. Не унижай! Не за серебреники идут они на смерть - за идею. Это тебе червонцы глаза залепили. Не видишь, как люди готовы погибать за правду.

Добровольцы молча идут к середине сцены, бросают оружие и гуськом уходят за кулисы. Врач, Медсестра и санитары развязывают Проверяющего

Президент. Вы куда? Стойте... Вы что?.. Ребята... Ребята, а свобода как же?..

Проверяющий (срывает со рта скотч). Я тебе!.. Шизофреник, собака!.. Ты у меня... Ну, ты у меня споёшь сейчас хабанеру. (санитарам) Укротителя ему! И усмирителей погорячей. Пусть попляшет, сволочь.

Врач. Владимир Владимирович, с усмирителями, пожалуй, лишнее. Мы ему сейчас рисперидон вколем, и всё будет в порядке. Не надо усмирителей.

Санитары пеленают Президента смирительной рубашкой

Проверяющий. Молчите вы, сестра милосердия. Он же и вас чуть не угробил.

Врач. Чуть не считается.

Проверяющий. У нас считается. Давайте, парни.

Санитары начинают избивать Президента дубинками. Тот плачет навзрыд.

Врач. Владимир Владимирович, велите прекратить. Он же болен.

Медсестра визжит и вцепляется в Проверяющего

Медсестра. Дятел зашибленный. Рванина мерзкая. Блиндамед тряпошный.

Проверяющий с трудом отрывает её от себя и с размаху бьёт по лицу. Медсестра отлетает на Врача.

Врач. Вы - негодяй! Вы - палач!

Проверяющий (струсил, понял, что зашёл слишком далеко). А чего ж они... А чего ж она... Вон, до крови расцарапала... (санитарам) Ладно, хватит ему.

Влетает Уборщица

Уборщица. Господи, что тут деется-то? Крик, ор... (оценивает обстановку, бросается к Президенту) Батюшки-светы!.. (перебивает себя, потрясённо) Борис Николаевич, что с вами? Борис Николаевич, родненький! Вас что - били?

Президент рыдает, Медсестра тоже кидается к нему, обнимает, плачет

Что здесь происходит, в конце концов?

Проверяющий (нервно посмеиваясь). Небольшой инцидент. Который, я надеюсь... Да нет - я просто уверен, останется без последствий. Не так ли, Ефим Михаймович?

Врач (после паузы). Да, конечно, Владимир Владимирович. Без последствий.

Проверяющий. Вот и хорошо. (Уборщице) А вы кто, простите.

Уборщица. Я, простите, уборщица здесь.

Проверяющий. А зовут вас?..

Уборщица. Зови тётей Лаймой, кассатик.

Проверяющий. Вот и уберитесь тут, тётя Лайма. Порядок должен быть всегда. Порядок - прежде всего.

Уходит с санитарами. Свет приглушается. Уборщица садится около Президента, кладёт его голову к себе на колени

Уборщица. Ну, хватит, милый, хватит. Успокойся.

Президент (плачет, как ребёнок). Больно мне...

Уборщица. Я знаю, что больно. Потерпи... Потерпи, родной, сейчас пройдёт.

Президент. Не пройдёт, не пройдёт... Как они?.. Почему?.. Всё за деньги...

Уборщица. И деньги тоже людям нужны.

Президент. А страна? Держава наша... Пропадаем ведь... Ведь надо же что-то делать... Надо что-то делать... А они... Никаких идей...

Уборщица (размеренно, как бы баюкая). А это и есть их идея, милый мой. Наша идея. И деньгам в ней самое место. Помнишь сказку? "Что ты, коза, сегодня кушала-пила?" "Как бежала через мосточек - ухватила кленовый листочек, как бежала через гребельку - ухватила воды капельку". Вот это о нас. Я не только об актёрах говорю - все мы в России сегодня: кто через мосточек, кто через гребельку... Мне вот уже сорок восемь: ни семьи, ни кола, ни двора. Живу в гостинице "Актёр", где каждая овца коридорная считает своим долгом сунуть свой нос мне в трусы. И все мы живём в одной большой гостинице, откуда нас могут выкинуть в любой момент. И где любая хабалка-горничная, не говоря уже об администраторе или директоре, указывает нам что делать и как жить. Так разве ж не всё равно нам, кто будет давать эти указания? И какая нам разница, кто будет тем директором: президент, Совет, Барак Обама, Хренов с горы?..

Все смеются, улыбается сквозь слёзы и Президент

Уборщица. Вот видишь, нет нам никакой разницы. Что было, то и будет. И что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под Солнцем. Нет памяти о прежнем, да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после. Так, чего суетиться? Во имя кого и чего? Наша идея - никаких идей. Пошли они все...

Президент засыпает. Уборщица баюкает его.

Медсестра. На самом деле, заснул, кажется.

Уборщица. А ты что - дралась что ли? Синяк-то вон...

Врач. О, я вас умоляю. Это надо было видеть: чуть глаза этому хипеснику не выцарапала. Просто фурия, а не девушка.

Тихонько смеются

Медсестра. На самом деле, доктор, и вы, как Александр Македонский, на амбразуру...

Врач. Я же говорил, медицина всегда на стороне больного. Но, по секрету... На самом деле, у меня в тот момент чуть калоизвержение не произошло.

Смеются громче и шикают друг на друга

Правда, правда. Вроде надо произносить что-то приличествующее случаю, что-то героическое... А сам боюсь - запукаю.

Смеются взахлёб

Уборщица. А что же вы, Ефим Михаймович, потом-то?.. (передразнивает) Без последствий... Не пошёл, значит, на амбразуру?

Врач. Клавдия Тимофеевна, я вас умоляю. Если последствия и состоятся, то исключительно на меня. Я, конечно, бываю Матросов. Но не до такой же степени. А вот Виолетточка у нас точно Матросов. Как она этого гестаповца! Нет, определённо фурия.

Медсестра. На самом деле, мне Президента так жалко стало, так жалко.

Уборщица. Это - да. Что мы умеем, так это жалеть. Господь что ли вложил нам эту проклятущую жалость? Мы и мужиков наших тем испортили. Всякого жалеем, вот они и разнежились. Ничего не хотят делать, а чуть что - плачутся нам в подол. Где уж тут о России думать.

Медсестра. На самом деле, это так и есть. Они даже своих мужских обязанностей не могут исполнить. Случайно что ли суррогатные матери появились? За деньги-то он, конечно, понесёт своё добро в банк спермы, на самом деле. А чтобы вот так просто... Жесть, на самом деле.

Врывается Помощник.

Помощник. Борис Николаевич, в соседнем дурдоме театральный центр на Дубравке захватили! Террористы - такие противные.

Президент (вскидывается). Газом их! Черномырдинским.

Уборщица укладывает его

Уборщица. Тихо, тихо, болезный. (Помощнику) Не тревожь ты его, омоновец хренов.

Президент. А?

Уборщица. Ничего, ничего, Борис Николаевич. Это не тебя соколик.

Президент (ослабевая). Но там же...

Уборщица. Ничего там нет. Ничего. Всё успокоится.

Медсестра. На самом деле, хоть бы и правда всё успокоилось. Должны же мы когда-нибудь просто пожить, на самом деле.

Врач. Всё пройдёт. Ди штуб брэнт, ун дер зейге гэйт. Дом горит, а часы идут.

Президент (в полусне). Горит... Тушить надо.

Уборщица. Спи, родимый. Я чаю, и без тебя потушат. Спи...

Уборщица, Врач, Медсестра и Помощник слаженно поют колыбельную, развязывают Президента, встают.

Месяц над нашею крышею светит,

Вечер стоит у двора.

Маленьким птичкам и маленьким детям

Спать наступила пора.

Утром проснёшься, и ясное солнце

Снова взойдёт над тобой.

Спи мой воробышек, спи мой сыночек.

Спи мой звоночек родной.

Из-за кулис выходят все персонажи и присоединяются к песне, поют прямо в зал

Спи, моя крошка, мой птенчик пригожий.

Баюшки-баю-баю.

Пусть никакая печаль не тревожит

Детскую душу твою.

Ты не узнаешь ни горя, ни муки,

Доли не встретишь лихой.

Спи мой воробышек, спи мой сыночек.

Спи мой звоночек родной.

Полный свет

ЗАНАВЕС