I

Любовь весьма эгоистична,
Коварна, мелочна, жадна,
Но в то же время педантична
И снисхожденья лишена.
Вот если вам влюбленный скажет: 
"Я Вас люблю!" - то вмиг обяжет
Вас не глазеть по сторонам
И волю не давать ногам,
Всегда одним им восхищаться,
Петь дифирамбы и хвалы;
И как бы ни были милы,
Не дай вам бог поцеловаться
Хоть с кем-нибудь. Тогда тотчас
Легко возненавидят вас.

 II

Вы девицу приворожили,
Но как её вам удержать?
Чтоб дамы вас сильней любили,
Их чаще нужно покидать:
Ведь женский ум весьма изнежен,
Пустым фантазиям подвержен,
Готов всегда приукрашать
Того, кем жаждет обладать;
А в ворохе воспоминаний
Находит то, чего и нет;
Чем дальше нежных чувств объект,
Тем он любимей и желанней.
В мужских умах иной закон:
Коль с глаз долой, из сердца вон!

 III

Но опасайтесь млады други
Чар обольстительниц своих:
Тела их мягки и упруги,
А голос ласков, нежен, тих;
Когда с пленительной улыбкой,
Такой, что не было б ошибкой
Её заклятием признать
И прочь скорее убежать,
Вас позовут в парк прогуляться,
Как будто, слушать соловья
Иль что поведать не тая,
То можете не удивляться,
Что там уж ждёт среди ветвей
Сообщник дамский - Гименей.

 IV

И если ты проявишь слабость,
Смешной доверчивый чудак,
То вскорости познаешь благость
Того, что метко кличут "брак".
Ты с удивленьем обнаружишь,
Что с нами, друг, уже не дружишь;
Житейской занят ерундой,
Чтоб обеспечить ей покой.
Она изменится наружно,
Но для тебя, не для чужих;
И голосок не будет тих,
Когда ей что-то очень нужно;
Нередко будешь замечать,
Как могут глазки те сверкать.

 V

Ну, и конечно, ревность, ревность!
Куда же в мире без неё?
Она уже, как повседневность,
Она, как старое ружье:
Висит, висит и вдруг бабахнет.
Да так, что вся округа ахнет:
"Откуда в деве столько сил?
Должно быть боже наградил". -
Тебе останется лишь охать,
И причитать: "Куда попал?
Где чемодан? Я на вокзал!" -
Но не грусти, не всё так плохо:
Тем, в ком запас терпенья мал,
Бог брака пять попыток дал.

 VI

А может быть ещё печальней,
Мой незадачливый жених,
И опыт сей неуникальный
Приобретешь за семерых.
Окажется, в своих мечтаньях
И необузданных желаньях,
Стремишься сам побыть вдвоём
И Гименей здесь ни при чём.
А дева в парк тебя зазвала
Реально слушать соловья
И рассказать, как у ручья
Отшила одного нахала.
И ты стоишь, как дуралей:
Боишься прикоснуться к ней.

 VII

Вы озадачились, читатель?
Я вам открою в чём курьёз:
Того, что "натворил" писатель
Не стоит принимать всерьёз.
У них призвание такое:
Лишать душевного покоя
Незакалённые умы.
А сами все живут взаймы
И перспективы иллюзорны.
Когда кому из тех писак
Докажешь - в жизни всё не так,
А ваши мысли просто вздорны:
Они свой "труд" перечеркнут
И вдохновенно дальше лгут.

 VIII

Итак, довольно разговоров
О том, о сём и ни о чём.
Я знаю этих фантазёров:
Их не отманишь калачом
От перспективы постебаться,
В словесности поупражняться,
Чтобы вниманье милых дам
Привлечь к своим простым стихам.
Пришла пора заняться делом
Хотим того иль не хотим;
Себе на ухо прокричим:
"Вперед! Пока не охладело
Желание творить, писать!"
Вдруг что получится? Как знать.

 IX

Начнём же. Он родился летом
В простой обычный первый день
И тут же с пламенным приветом
С ним родилась подруга-лень.
Как вам уже вполне понятно,
Его судьбою неотвратно
Вмиг завладели Близнецы,
Как знаем, те ещё дельцы.
И первым яблоком раздора
Внесло невинное дитя
Своё название, плетя 
Уже в пелёнках нити спора.
А как назвали сей genome
Я вам поведаю потом.

 X

К рожденью замок был подарен,
Театр, музей, шикарный пруд,
Чтоб было где катать сударынь.
И что вас удивляет тут?
Он в обстановке рос обычной:
Две гувернантки, повар личный,
Француз-учитель и шофёр.
Опять недоуменный взор?
Да ладно, ладно, критик строгий,
Про гувернанток я приврал.
И чтоб не нарастал скандал,
Признаюсь - вымысел убогий.
Отец его любил буддизм,
Растил парнишку аскетизм.

 XI

Но слишком ветренна натура
В дар спущена на паренька,
А вместе с ней: губа не дура
И ум отнюдь не дурака.
Мы знаем, часто так бывает:
Довольно щедро награждает
Знак Близнецов своих детей,
Должно быть для своих затей.
А потому дух аскетизма
Не слишком в парне преуспел,
Но тем не менее сумел
Привить основы стоицизма.
И это славно. А сейчас
Я продолжаю свой рассказ.

 XII

В те времена судили строго
Детей за детский беспредел.
С огнём шутили, но немного,
А наш пострел везде поспел.
И потому по пятой точке -
Ремень отца вам не цветочки -
Он получал за будь здоров!
И хоть его, без лишних слов,
Зачислить можно в забияки,
Обычно ссоры избегал,
Но если кто-то наседал,
То просто бешенным был в драке:
За что у местных запевал
Он уважение снискал.

 XIII

А как быть с Евы дочерями?
Тут тоже не было замков,
Ведь от парнишки млели дамы
Довольно разных возрастов.
Когда перед тобой красотка,
Успеху не поможет глотка.
Не стоит требовать, кричать,
А лучше ласково сказать
И сразу улыбнуться нежно.
Всё это маленький нахал
Довольно быстро осознал
И применял вполне успешно.
Пускай ещё был парень мал:
Что он хотел, то получал.

 XIV

Вот так и рос наш подопечный
Смеялся, дрался, дев любил
Пока ещё вполне беспечной
Любовью детской в меру сил.
С науками легко справлялся.
Хотя за знаньями не гнался,
Но получил с пяток наград
Каких-то там олимпиад.
Читал фантастику ночами
Запретам строгим вопреки,
А также детские стишки
Писать пытался временами.
Так и, не тратя много сил,
До взрослых дней своих дожил.

 XV

Век детства в Лете растворился.
К своим семнадцати годам
В кого ж герой наш превратился?
Его сейчас представлю вам.
Он ловок, быстр, не молчаливый,
Авантюрист, слегка ленивый,
Чуть выше среднего, умён,
Собою тоже не дурён,
Хитёр, но в меру и не жаден,
Амбициозен кое в чём -
Таланты нужные при нём,
В общении весьма приятен,
Любвеобилен, наконец.
Что ж, словом, истинный Близнец.

 XVI

Случалось вам, читатель мудрый,
Сражаться в древнюю игру:
Такую, что ещё премудрей
Найти я вряд ли помогу;
Где попадаются в цугцванги;
Что род ведёт от чатуранги
И под названьем "умер шах"
Известна в наших берегах;
Игру, отнюдь, не для тупицы;
Где подопечных в плен берут;
И где на равных в бой идут
Мужи, подростки и девицы?
Читатель, вижу, узнаёт.
Да, речь о шахматах идёт.

 XVII

Дебюты, эндшпили, гамбиты...
Как всё запомнить, в чём секрет?
Тут побеждают эрудиты,
Не гении, уж много лет.
Теперь за званием гроссмастер
Скрывается не столько мастер,
А сколько целый коллектив:
Настойчив и трудолюбив.
Где Стейницы и Капабланки?
Алёхин, Ласкер... Где они?
В игре остались, извини,
От творчества одни останки.
Но полно! На кого пенять?
Не будем, как старик, ворчать.

 XVIII

И вот, на шахматном турнире
Её впервые повстречал
И понеслось... на три-четыре...
А разве я вам не сказал,
Что наш герой был шахматистом?
Причем приличным медалистом
И занимал он неспроста
В турнирах первые места.
Однажды, в рамках фестиваля,
Привёл соперников в экстаз:
Сумел поставить пару раз...
Поверите ли? Мат Легаля!
Об этом хватит. Не к лицу
Мужчине хвастать, как мальцу.

 XVIX

Знакомство ж вот как завязалось:
Бродя меж шахматных столов,
Смотрел, как действо развивалось
У самых разных игроков.
И вот за женскою доскою,
Видать подсунутой судьбою,
Увидел партию на "пять",
И стал за нею наблюдать.
А там девица молодая
Матрону, что уже в годах,
Разносит просто в пух и прах,
Себе победу добывая.
Поздравил, брякнул: "Как дела?" -
Вот так Каисса их свела.

 XX

Заметьте, то был день осенний.
Вы тоже чуете обман?
Ведь знаем мы из сочинений:
Начаться чувственный роман
Имеет право лишь весною;
Амуры дружат с головою
И чтоб колчан не опустел,
Не тратят зря волшебных стрел.
Но как бы ни было, читатель,
Роман набрал свой оборот.
И тут, забавный поворот,
Возник у дамы воздыхатель:
То ли борец, то ли штангист,
Но далеко не альтруист.

 XXI

Ах, эти женские натуры!
Не устаёте восхищать!
Когда плетёте шуры-муры,
Объектам нужно сообщать:
Вас охраняет злой ревнитель.
Чтоб каждый новый искуситель
Не слишком-то хвостом махал
И петуха изображал.
А распрекрасная Елена
(Так нашу девицу зовут)
Решила: "Этого прибьют,
То есть всегда ему замена".
Ну, что ж, обычнейший бардак.
А дальше дело было так.

 XXII

То ли борца, то ли штангиста
К герою ревность привела;
Хотел унизить шахматиста,
Чтоб Лена от него ушла.
Казалось, легкая добыча:
Его пугнуть и он захнычет;
И побежит реветь в кусты,
Трясясь для пущей срамоты.
Но он напал не на такого
И сам не ожидал того:
Разбитый нос у одного,
Синяк под глазом у другого.
Что он добился? Ничего.
Елена бросила его.

 XXIII

Но странно это... Иль случайность?
Стоит Елена, тут как тут.
Ох! Эта женская коварность...
Его ей стало жалко вдруг.
А наш хитрец, прекрасно зная,
Что состраданье возвышает
Того, кто жалость проявил,
И он тогда сверх всяких сил
Любовью жертву одаряет,
Себе в грудь грозно не стучал,
А, улыбаясь, наблюдал,
Как дама сердце распаляет.
Вот видите каков стервец?
Близнец и в Африке Близнец.

 XXIV

Чуть отвлечёмся от рассказа;
Всё мучает меня вопрос;
Не получил ответ ни разу.
Давайте проведём опрос?
Один артист; другой учёный;
А третий толстый и холёный;
Четвёртый дьявольски силён;
Вот пятый, как Сократ, умён.
Один весёл; другой серьёзен;
Есть перспективы у того;
Тот не жалеет ничего;
А этот крайне скрупулёзен
И может рассказать за так:
Когда, и где, и кто, и как.

 XXV

Ответьте, по каким канонам
Вы, дамы, строите отбор?
Ужель, по внутренним законам,
Того, кто не был слишком скор
В борьбе за вашу благосклонность,
Не демонстрировал влюблённость:
Необходимо отвергать
И где-то даже презирать?
А может сердце вам пленяет
Кто побогаче, да щедрей?
Ведь в веренице серых дней
Богатство очень соблазняет.
А может проще всё. Не так.
Вы вверх бросаете пятак?

  XXVI

Что? Вы хохочете, как дети?
Понятно. Что ж, молчу, молчу.
А, значит, на вопросы эти
Ответов я не получу.
Должно быть, всё Амуры знают
И в наказание пронзают
Буквально очередью стрел
Сердца тех дев, кто не успел
Щиты воздвигнуть против ласки,
Что необычно и свежо,
И против тех, кто хорошо
Рассказывать умеет сказки.
Любовь, как всем известно, зла:
Елена сердце отдала.

 XXVII

"Но, погодите", - критик скажет, - 
"Девицу знаем как зовут,
А как же тот, кто рядом пляшет?
Какое имя носит плут?"
И будет прав. Загадку эту,
Подобно старому паркету,
Пора давно расковырять.
Так приготовьтесь же внимать.
Тот, кто Елену обнимает,
Возник под знаком Близнецов,
А ведь у этих молодцов
Простых решений не бывает.
Так как решают здесь, увы,
Обычно обе головы.

 XXVIII

И понеслось у них по кочкам:
Сергей, Владимир, Михаил...
Поверьте, то ещё цветочки:
Был на подходе Гавриил.
По мне, я киник прирождённый:
Не проще ли новорождённым,
Чтоб головы не забивать,
В названьи номера давать?
Где тут конец, где тут начало?
Без рюмки и не разобрать;
Порой, не к месту, слово "мать",
Порой, Абдурахман звучало;
И, если уж на то пошло,
До драки чуть ли не дошло.

 XXIX

Да, безусловно, папа с мамой
Устраивали сей скандал;
Но знаем мы: за милой драмой
Стояли те, кто всё решал.
Тут, проходившая Кассандра:
"Возьмите имя Александра", -
Вдруг спорщикам тем говорит:
"Оно судьбу определит".
- В своём ли ты уме, родная?
Парнишка глотку здесь дерёт. -
"Пусть Александр. Вам подойдёт?" -
И прочь ушла, легко ступая.
- Защитник? Погляди, затих, -
Всё. Спора больше нет у них.

 XXX

Младые, как и ожидалось,
Помчались на любви волнах,
Но кое-что в сюжет вмешалось:
В соседних жили городах -
Судьба, порой, вполне клыкаста.
А потому не слишком часто
Могли встречаться. Ну и что?
Неделю ждали, но за то
Всё не могли нацеловаться:
Их приводил в ажиотаж
Весь этот милый антураж;
Родных возможность не бояться;
И говорить о том, о сём
(Но, в сущности-то, ни о чём).

 XXXI

Ах, эти нежные порывы,
Ах, этот чувственный бардак!
Мы веселы, весьма игривы,
А в мыслях полных кавардак!
Тот намекнул, а тот слукавил...
Читатель мой, вы строгих правил?
Уверен, так оно и есть,
Иначе то дурная весть.
Но, если всё же вдруг найдутся
Кто думает лишь об одном...
Мы погрозим им кулаком!
Откуда типы те берутся?
Чтоб скользких тем не подымать,
Им кое-что хочу сказать.

 XXXII

Будь вы герой или мыслитель,
Или какой-нибудь певец,
Или чего-нибудь блюститель,
Но не законченный подлец,
Да будь вы хоть анахоретом:
Что и доныне под запретом
Не смейте дамам предлагать,
Извольте чувства уважать.
Когда подруги всё ж решатся,
То сами вам предложит так...
Что лишь больной или чудак
Способен будет отказаться.
Я не беру в расчёт, ей-ей,
Монахов всяческих мастей.

 XXXIII

Тут лезет сатана без мыла
И шепчет: "Ты же не Адам.
Ответственность за то, что было
Возляжет целиком на дам".
Иди ты к чёрту, сатанище,
Вот вечно от тебя грязища!
Из чистых нравственных начал
Закон сей Алекс соблюдал.
Елена с ним уединялась:
И неизвестно почему,
Но предложить себя ему
Она, однако, не решалась.
И может к лучшему, как знать.
К чему теперь копьё ломать?

 XXXIV

Зима прошла, весной сменилась:
У Александра кое-что
За это время приключилось
И очень странным было то.
Под Новый год, где-то в Сочельник:
Была среда иль понедельник;
Приснился непонятный сон,
Он был загадочно-мудрён.
В лесу стоит пустой домишка.
Кругом него цветы, цветы...
Какой-то странной красоты.
Вдруг фиолетовая вспышка
И появляется она:
Великолепно сложена;

 XXXV

Босая; в тёмном сарафане;
Печальна; волос заплетён
В косу. Наряд, на гибком стане,
Казался очень недурён.
Неспешно в этот дом заходит.
Там полумрак, она находит
Свечу. Щелчок - свеча горит.
Огонь неяркий и дрожит.
По центру дома чан огромный:
Заполнен жидкостью такой,
Что кажется чуть золотой;
А по краям узорец тёмный.
Девица хмуро в чан крошит
И что-то тихо говорит.

  XXXVI

Потом меняется картина,
Как будто бы глядит она:
Внутри плетётся паутина;
В ней хороводится луна
С десятком звёзд чуть необычных,
Пурпурных, бежевых, горчичных...
И вдруг зелёная звезда
Забегала туда-сюда.
Теперь сама перед глазами -
Негромко шепчет той звезде:
"Ах, Александр, ты где, ты где?" -
И щеки залиты слезами.
А звёзды тихо так поют:
"Наташей девушку зовут".

  XXXVII

И этот сон неоднократно
Ещё героя навещал;
Конечно, вздор, но вот занятно:
Цвет глаз его сон угадал;
Как та звезда, зелёны были,
А звёзды, что вокруг кружили,
Напоминали... Впрочем, вздор.
И те цветы, что как ковёр...
(Они люпинами зовутся:
Потом их в книжке отыскал;
Таких он в жизни не встречал.)
Казалось, что они смеются...
И имя... Странное оно.
Наташа... Будто рождено...

 XXXVIII

Ну что ж. Весна пришла терпенье
Героя нашего пытать.
С зимой расстался с сожаленьем:
Не в наших силах удержать.
Елена же преобразилась.
Подруги ей: "Ты что, влюбилась?"
Она смеётся им в ответ:
"Оставьте! Ну, конечно, нет".
Сама же чуть ли не порхает:
Нежна, весёла, хороша...
Ну, просто девица-душа.
Друзья плечами пожимают.
Спать не ложится допоздна.
Что тут поделаешь? Весна.

 XXXIX

И понеслось: наряды разны,
Колготки, туфли, кружева...
Что скажешь? Дамы, вы прекрасны
Когда забита голова
У вас подобной ерундою.
Хотя, забавно мне, не скрою,
Понаблюдать со стороны,
Как в моды вы погружены.
Елена с зеркалом воркует:
Помады, тень из дорогих, 
Духи, конечно ж. Как без них?
(О них мы позже потолкуем.)
И шёпот средь родных пошёл:
"Должно быть возраст подошёл".

 XL

Суббота. Скоро друг нагрянет,
Приедет в свой обычный срок.
А тут такое! Чёрт буянит!
Кошмар! Сломался ноготок!
Отрезать? Нет, а вдруг заметит?
И вот пока Елена едет,
Чтобы поправить маникюр:
С духов мы снимем пару шкур.
Итак. Само изобретенье
Пришло к нам из глубин веков;
В Европах был закон суров
И мылись там лишь при рожденьи.
Такой вот странный ритуал.
Народ не тем благоухал.

 XLI

И чтоб у милых и красивых
Глаз не щипало при жаре,
Придумал кто-то из сметливых
Себя опрыскивать амбре.
А это мускус, спирт и амбра
Ваниль и всё для дифирамба,
Что позволяет мастерам
Потешить вкус капризных дам.
Но амбра эта возникает
В кишках, простите, у китов.
Теперь спросите знатоков:
Как в воду амбра попадает?
Поверьте, лучше, чем душить,
Себя почаще надо мыть!

 XLII

Вам доводилось, млады други,
С влюблённой девушкой гулять?
Ах, эти славные досуги
Не просто словом передать!
Она легка, весьма смешлива,
Порой излишне говорлива;
И видишь ты, за разом раз,
С тебя тайком не сводит глаз.
Нежна, в движениях - забота,
Обнимет так, что просто "Ах!"
Тем крепче ты в её руках,
Чем более вокруг народа.
Но пустомели скажут: "Врешь!
Всё сказки, что ты здесь поёшь".

 XLIII

Конечно, есть тому причина
(Тем пустомелям не понять).
Ведь ты теперь её мужчина!
Об этом все должны узнать.
Вот и Елена безоглядно,
(Что было, в общем-то, приятно
Герою, как тут не язви.)
Отдалась пламенной любви.
Так начинают строить гнёзда?
Мужчине что ещё желать?
Те отношенья оформлять?
О, если б всё так было просто!
Опять поведать вам готов
Об Александре пару слов.

 XLIV

Как написать? Лист весь исчёркан...
А, ладно! К чёрту внешний лоск!
Для Александра sexy орган
В подругах - это женский мозг.
Не в смысле том, что его можно...
(Хотя бывает... осторожно...)
А в том, коль место быть имел,
То Александр от дамы млел.
Забавно, правда? Вот красавец?!
А как же ножки, попка, грудь:
На них не хочется взглянуть?
Так для кого же всё, мерзавец?
Сей арсенал природа-мать
Создала мужа соблазнять!

 XLV

Всё это так, но то детали.
Увы, но в женской красоте
Особой роли не играли.
Нда. У кого мозги не те?
А вот Елена, суть да дело,
Как будто даже поглупела:
Гормон, должно быть, в ней взыграл.
Он всё прекрасно понимал.
Но, есть же: громкое молчанье;
Горячий лёд; боль, что сладка.
Туда ж: весёлая тоска;
Желаннейшее наказанье...
Где здравомыслия гормон?
Ужель ещё оксюморон?

 XLVI

Их встречи скучно проходили
Всё чаще. Вот такой изъян.
Елену мысли посетили
И подозрений океан.
А с ними, вслед, пришли страданья
И всяческие причитанья:
"Меня не любишь. Охладел!
Ты что налево захотел?"
Как зверь, Елену ревность гложет.
Он понимал - всё для него,
Но, к сожаленью, ничего
В себе переменить не может.
Придётся честно нам признать:
Елена стала утомлять.

 XLVII

Её мне жаль. Всё ближе лето.
Он отдаляется, увы.
А вот из сна Наташа эта
Никак не йдёт из головы.
И тут однажды вновь приснился
Тот сон, немного изменился
Сюжет, но только и всего.
Не стал понятней оттого.
Всё та же вспышка фиолета;
Она идёт, светлей наряд,
Цветы срывает все подряд;
Вокруг чуть больше стало света;
И появились: чистый двор,
Вкруг дома низенький забор.

 XLVIII

Дом стал чуть более ухожен,
Всё там же тёмный чан стоит;
Наташа снова что-то крошит,
Но только в этот раз молчит.
Опять луна внутри сияет,
С ней звёзды больше не летают;
Лишь та зелёная звезда
Горит спокойна и чиста.
К луне протягивает руку;
Вновь слёзы по щекам текут:
"Мой милый, это ты ли тут?
Ах, Александр, какая мука!
Скорее приходи ко мне", -
Всё пальцем пишет по луне.

 XLIX

Что за Наташа, что за место?
Причём тут звёзды и луна?
По возрасту вполне невеста:
Зачем, куда зовёт она?
В люпинах этих вся округа...
Кто насадил, чья в том заслуга?
Зачем она их просто рвёт?
И почему весь сон ревёт?
Но... очень хороша молодка,
Аж, сердце чаще у него!
И очень странно... отчего
Как наяву, во сне всё чётко?
Нет, не понять. И дьявол с ним.
Займёмся чем-нибудь другим.

 L

Пришла пора определяться:
Что же по сердцу Близнецу
И чем же, собственно, заняться
В дальнейшей жизни молодцу?
Кем стать: артистом, инженером,
Учёным или офицером,
Учителем или врачом?
Как видим, думать есть о чём.
Иль стать избранником народа?
Где нужно: лгал он, как дышал.
Или, как в детстве отвечал,
Простым директором завода?
Вопрос вопросов. Наш пострел
И сам не знал чего хотел.

 LI

А может просто стать спортсменом
И разъезжать по городам:
Таким стать местным суперменом?
Но Александр к своим годам
Смог повзрослеть уже довольно,
Чтоб задавать себе невольно:
Один простой вопрос - "Зачем?" -
Спасал от многих лишних тем.
А где ж стремление к почёту,
Желанье званьем обладать?
Одно - нам для себя играть,
Другое - превратить в работу.
Сказал: "Зачем? Что в том найду?
Нет, жалко сил на ерунду".

 LII

Мы ж понимаем - чемпионства
Хотят, чтоб тешилась душа;
Оно не больше, чем пижонство:
Не стоит медного гроша.
Так, в Индиане иль Майами
Плюются мёртвыми сверчками:
В местечке Уэст-Лафейетт.
Ну? как вам вот такой сюжет?
Чемпионатом обозвали:
Поют хвалу за то вождю
И славят универ Пердью.
(Вы мягкий знак здесь прочитали?)
И кто б не победил, но он
Отныне тоже чемпион.

 LIII

Иль, например, иная крайность:
Профессия - легкоатлет.
Возможно, это не случайность:
Ей посвящают много лет.
Понятно: сборы, тренировки,
Соревнования, массовки...
И вот карьеры кончен срок.
Теперь ответь-ка нам, дружок
(Внимание! И не хихикать):
"Чего достиг? Ври, не тая", -
А он в ответ: "Да я, да я...
Я в высоту умею прыгать".
Смешно? Отнюдь. Скорей печаль.
О, слышите? Меня шлют в даль.

 LIV

И пусть. Вернёмся к Александру.
Вопрос тот нужно разрешить.
Не призывать же вновь Кассандру
Пророчества свои вершить?
А почему бы нет? "Послушай!" -
- Тут всё банально", - голос в уши, -
Возьми колоду карт простых
Игральных, лучше золотых,
На них пиши то, что желаешь,
Перемешай, одну тащи.
Твоя судьба там. Не ропщи.
Не трусь. Я знаю - угадаешь.
Навечно будешь связан с ним:
С предназначением твоим.

 LV

Ещё советчики найдутся?
Что скажут братья Близнецы?
Но эти только лишь смеются.
Что взять с них? Те ещё отцы.
И, значит, больше нет совета?
Молчат, спасибо и на этом.
Колода есть. Так. Написать.
Сложить и перетасовать.
Момент. Готово, вся недолга.
Теперь тащить... секунду... глянь!
Ну что там? Выпали Казань
И ВУЗ технического толка.
Вещички в чемодан сложил,
Туда поехал, поступил.

 LVI

Конечно, нежные прощанья,
Улыбки, слёзы, клятвы ждать,
Все те пустые обещанья,
Подобно: каждый день писать...
Всё было. То сценарий старый.
Подобных сцен багаж немалый
Герой успеет поднабрать:
Не мне за это осуждать.
Сперва она ему писала.
Её, ответив пару раз,
Из сердца вон! Не видит глаз
И, значит, вся любовь пропала.
А клятвы как? Ну, фантазёр!
Да кто ж поверит в этот вздор?

 LVII

В итоге: позабыл девицу.
В конце письмо ему пришло
С одной слезой на всю страницу:
Он сжёг его, лишь хмыкнув зло.
Что скажете, читатель славный?
Не правда ли, роман забавный?
Я помолчу, язык распух.
Хотите высказаться вслух?
Извольте, если вам не сложно.
Как вы сказали? Сволочь он??
А также: штопанный... Pardon?!
Ну, что же... то вполне возможно.
Вот так засох, как тот тюльпан,
Короткий чувственный роман.

 LVIII

Они потом ещё встречались.
Однажды. Восемь лет спустя.
В кафе. Врасплох. Разулыбались.
Он рад был, прямо как дитя.
Разговорились. Суд да дело
У Лены сердце отболело
Была мила и весела:
Она и разговор вела.
"Как ты?" - Я то... А ты? - "Я это...
Женат?" - Отнюдь, а ты? - "Уже.
Теперь в семейном шалаше
Жду запоздалого ответа.
Ой, я сейчас захохочу!
Конечно же, шучу, шучу".

 LIX

- Кто муж? - "Из наших, если помнишь", 
-Так, значит, тоже шахматист?
Да разве всех их там упомнишь? 
Вот если б был он каббалист...
"А он тебя прекрасно знает.
Вон, глаз от нас не отрывает.
Позвать его?" - Конечно, нет!
О, смейся, смейся, женсовет. -
"Есть сын, его назвали Сашка.
Он вечно строит кучу рож
И чем-то на тебя похож:
Такая ж милая мордашка.
Вот снимок. Весь в тебя, нахал".
Он чуть смущённо покивал.

 LX

Пора идти, час-два минуло.
Она ему: "Постой, постой", -
Вполне прозрачно намекнула,
Что может в омут с головой...
Он сделал вид "намек не понят":
"Идём, идём, а то уж гонят".
Она печально: "Поняла".
С ним попрощалась и ушла.
С тех пор судьба их не сводила.
Потом, от жизни подустав,
Ему, что в корне был неправ,
Не раз, не два мысль приходила
Душевный потерзать покой.
О Лене думал с теплотой.

 LXI

Летит к концу сия новелла,
Пора её уж завершать.
Здесь выдумка реальность съела:
Не стоит вам отожествлять,
Мой проницательный читатель,
И вам, мой будущий издатель,
Героя (повторюсь опять)
С тем, кто пытался излагать
Всё это: скучно, нудно, пресно,
Где вразнобой, где невпопад
(Вот то-то критик будет рад)
И уж совсем неинтересно.
Боюсь, у тех, кто дочитал,
Я слишком времени отнял.

 LXII

Но, если зависти отраву
Вкусивший, станет утверждать:
"Он пишет только ради славы,
А на читателя плевать".
То нет же. Слава преходяща
И утомительна к тому ж,
А потому, любезный муж
Иль дама, мысль та не блестяща.
Вот если кто припомнил страстно
Свои семнадцать-двадцать лет
И то, чего давно уж нет...
Я рад: писалось не напрасно.
Теперь, pardon, au revoir.
Продолжу позже сей кошмар.