- Ну, есть в сегодняшнем "Пророке" что-нибудь интересное? - спросил мистер Катберт Малфой.
Его сын Абраксас аккуратно сложил газету и отложил на край стола, откуда ее тотчас же убрал домовик.
- Ничего.
- Прекрасно, - заметил Малфой-старший. - Значит, мы можем ожидать, что ты вернешься из Министерства несколько раньше? Сегодня с нами ужинает Ровена.
Абраксас кивнул.
- Я думаю, что особых дел сегодня и не предвидится, - заметил он. - Летом обычно мало что происходит.
- Верно, - согласился Малфой-старший. - Хватит с нас событий этого года в Хогвартсе... Кстати, что в итоге стало с тем юношей, обвиненным в том, что он открыл Тайную Комнату? Насколько я помню, кое-кто настаивал на том, что его следует отправить в Азкабан.
Отец и сын понимающе переглянулись.
- Мне и мистеру Огдену пришлось напомнить, что несовершеннолетних в Азкабан не отправляют. К тому же, Министерство и Визенгамот, строго говоря, не имеют права вмешиваться в дела Хогвартса. Об этом напомнил профессор Дамблдор; он же уговорил профессора Диппета оставить этого юношу при школе, помощником лесника. Наверное, это лучший вариант. Так он будет под присмотром... Впрочем, - добавил Абраксас, - не верится мне, что это он открыл Тайную Комнату. Чтобы полувеликану, да удалось такое?
- Только если он Наследник Слизерина, - заметил Катберт Малфой, и оба улыбнулись.
- Между прочим, по легенде, открыть Комнату может только Наследник, - Малфой-младший аккуратно положил вилку и нож на салфетку. - Но, когда я напомнил эту легенду Дамблдору, он возразил, что легенды порою слегка приукрашены... ну да Дамблдор, я думаю, знает о чем говорит.
- Финеас Найджеллус разобрался бы, кто и зачем открыл Комнату, в два счета, - проворчал Малфой-старший. - Диппет и Дамблдор не годятся ему в подметки... Ладно; выпьем за Финеаса, и отправляйся в свое Министерство. Да не забудь о сегодняшнем ужине! Тетка рада будет тебя увидеть.
В Министерстве было по-летнему пусто и тихо. Даже те сотрудники, что обычно предпочитали брать отпуск осенью, решили, воспользовавшись летним затишьем в делах, уехать из Лондона, опасаясь повторения бомбежек. Впрочем, Департамент по охране магического правопорядка и его подотделы работали почти в прежнем режиме.
В кабинете Абраксаса Малфоя ждали принесенные совами газеты: "Вестник магического законоведения", "Трансфигурация сегодня", еще несколько изданий магической прессы. Малфой быстро просматривал газеты, лишь иногда задерживаясь, чтобы пробежать глазами заинтересовавшую его заметку. Наконец перед ним осталась последняя газета.
Выглядела она весьма странно. Первая страница была украшена огромной фотографией, очень хорошего качества, сделанной опытным фотографом, продумавшим все детали снимка. Единственное, что было не так с этой фотографией - изображенные на ней люди не двигались.
Впрочем, это могло казаться странным, пожалуй, только одному читателю газеты "Грейт-Хэнглтон Морнинг Пост", но и этот человек уже привык к странным фотографиям в названной газете.
К тому же можно было предположить, что, появись такая фотография в "Ежедневном Пророке", люди на ней остались бы такими же неподвижными. Ибо люди эти были мертвы. Заголовок гласил: "ЗАГАДОЧНАЯ СМЕРТЬ СЕМЬИ РИДДЛОВ: ПОЛИЦИЯ В ЗАМЕШАТЕЛЬСТВЕ".
Абраксас Малфой встрепенулся, придвинул кресло к столу, разложил "Грейт-Хэнглтон Морнинг Пост" и начал читать статью очень внимательно.
Дав статье кричащий заголовок, подчеркивающий замешательство полиции, репортеры явно старались замаскировать собственное замешательство. Что и говорить, обстоятельства смерти Риддлов были весьма странными. Мистер и миссис Томас Риддл и их сын Том-младший были найдены мертвыми в своем доме, при этом никаких следов насилия на их телах обнаружено не было.
Согласно "Грейт-Хэнглтон Морнинг Пост", дело обстояло следующим образом. Рано утром мисс Мэри Ливен, приходящая служанка в доме Риддлов, пришла в дом, чтобы сделать там обычную утреннюю уборку. Девушка открыла дверь своим ключом, поднялась на второй этаж (то, что ее никто не встретил, мисс Ливен ничуть не удивило: Риддлы обычно спали до полудня), и тут ее внимание привлекла открытая дверь гостиной. Заглянув в комнату, мисс Ливен испытала, по ее утверждению, "самый большой шок в ее жизни", увидев владельцев дома лежащими на полу. Все трое были мертвы.
Мисс Ливен повела себя так, как любая девушка на ее месте. Закричав, она повернулась, выбежала из гостиной и помчалась в деревню. Она не останавливалась, пока не добежала до местного паба, где уже сидело несколько деревенских жителей. Услышав от мисс Ливен, что она увидела в доме Риддлов, мужчины встревожились; бармен вызвал полицию и налил девушке виски.
"Грейт-Хэнглтон Морнинг Пост" сообщала, что полиция прибыла "в скором времени" (надо полагать, это значило, что полицейские были в доме Риддлов не позже чем к полудню). Был также вызван паталогоанатом ("Справочник по правоохранительной системе британских маглов" сообщил Малфою, что так называют человека с образованием целителя, который обыкновенно производит обследование тел с целью установления причины смерти). А пока полиция арестовала садовника Риддлов, некоего Фрэнка Брайса: по словам мисс Ливен, он обычно оставался в саду до вечера, к тому же жил совсем рядом, в маленьком домике за оградой поместья Риддлов, и полицейские вполне логично предположили, что из всех соседей у Фрэнка были лучшие шансы совершить это убийство.
Малфой быстро пролистал газету, но больше ничего об убийстве в Литтл-Хэнглтоне не сообщалось.
Некоторое время глава Департамента по охране магического правопорядка сидел за столом, постукивая пальцами по лежащей перед ним газете.
Ну вот, что-то и случилось в Литтл-Хэнглтоне.
Наверное, последним большим событием там стало исчезновение Тома Риддла, случившееся через пару месяцев после того, как Марволо Гонт и его сын Морфин были отправлены в Азкабан. Об этом в "Грейт-Хэнглтон Морнинг Пост" появилась заметка, содержавшая просьбу мистера и миссис Риддл сообщить им любую информацию о местонахождении Тома. Было обещано большое вознаграждение; но все было напрасно.
Четыре месяца спустя истек срок заключения Марволо Гонта в Азкабане, и тот вернулся в свой дом, стоявший через долину от особняка Риддлов. Его сопровождали аврор Рэймонд Вуд и сотрудник Департамента Боб Огден. Только от них Малфой и узнал удивительную вещь: оказывается, Меропа Гонт тоже исчезла из Литтл-Хэнглтона. Ее отец был в совершенно понятной ярости, едва не набросился с кулаками на своих провожатых из Министерства (но, разумеется, вряд ли Гонт-старший мог после полугода в Азкабане представлять какую-то опасность для двух взрослых здоровых мужчин), и так и не поверил их заверениям, что Министерство не имеет никакого отношения к исчезновению Меропы.
Том Риддл вернулся домой к осени следующего года, о чем опять-таки сообщила "Грейт-Хэнглтон Морнинг Пост". Риддлы явно постарались скрыть от репортеров детали странного отсутствия своего сына. К тому времени, как из Азкабана вернулся после трехлетнего заключения Морфин Гонт, Марволо давно умер, Том же продолжал жить с родителями в поместье.
В течение двенадцати лет Абраксас каждое утро просматривал "Грейт-Хэнглтон Морнинг Пост"; иногда он встречал упоминания о семье Риддлов. Морфин Гонт после трех лет общения с дементорами утратил весь свой пыл, и, скорее всего, даже в самом Литтл-Хэнглтоне начинали потихоньку забывать о его существовании.
Кое-что еще о Риддлах Малфой услышал от самого неожиданного собеседника - своего старого школьного друга, а ныне преподавателя зельеварения в школе Хогвартс Горация Слагхорна.
Это было в одно из воскресений в начале октября пять лет назад, когда Слагхорн "заглянул" в Элмбридж-Холл - и, конечно же, остался обедать, а потом и ужинать.
Разговор мало-помалу зашел о Хогвартсе. Слагхорн заговорил о своих студентах; Малфой уже знал почти всех по рассказам своего друга. Обстоятельно поведав обо всех новостях, связанных с его любимыми учениками, Слагхорн вдруг воскликнул:
- Но вот сдается мне, Том Риддл их всех заткнет за пояс, только дай ему срок!
- Том Риддл, - жизнерадостно повторил Слагхорн, не замечая, как изменился в лице его обычно сдержанный друг при звуке этого имени. - Он поступил в Слизерин в этом году и, честное слово, он один из способнейших студентов, которых я видел!
Малфой долил в бокалы сливочное пиво и приготовился слушать: Гораций всегда с большим удовольствием говорил о своих учениках, и в наводящих вопросах необходимости не было.
- Представь себе, этот мальчик - маглорожденный, - продолжал Слагхорн, отпивая из своего бокала. - В это невозможно поверить!
- Маглорожденный - в Слизерине?! - удивился Малфой.
- Ну, конечно, никто не знает в точности, кто его родители, ведь он вырос в магловском приюте в Лондоне. Но, согласись, если бы кто-то из его родителей был волшебником...
Малфой кивнул и поинтересовался:
- А когда он родился, известно?
- Угу-мм, - Слагхорн проглотил ломтик засахаренного ананаса. - Тридцать первого декабря 1926 года. То есть, ему сейчас почти двенадцать.
Тридцать первого декабря 1926 года, подумал Малфой. Через год с небольшим после того инцидента в Литтл-Хэнглтоне, когда Морфин Гонт напал на магла по имени Том Риддл.
Тогда-то ему и пришла в голову мысль, что исчезновение Тома Риддла и Меропы Гонт примерно в одно и то же время могло быть неслучайным. Но, сколько он ни расспрашивал Слагхорна, он не узнал ничего, что могло бы подтвердить или опровергнуть это подозрение. О Томе Риддле была известна только дата рождения и то, что всю свою жизнь он прожил в магловском приюте для сирот.
- А каково второе имя этого мальчика? - наконец спросил Малфой.
Слагхорн задумался.
- Мэтью. Или Мартин... Нет, Мэтью.
Разговор плавно перешел на тему будущих студентов Хогвартса, и Слагхорн сказал, что ждет не дождется следующего года, когда в школу поступит дочь их школьного друга Сагиттариуса Найджеллуса.
- А ты, Абраксас, все никак не соберешься жениться, - благодушно упрекнул друга Слагхорн.
- Не соберусь, - с деланной скорбью согласился Малфой.
Он долго думал об этом Томе Риддле. Хоть бы знать, от кого он получил свое имя - от матери, отца, от кого-то из работником приюта, куда попал?
Впрочем, дел у Департамента по охране магического правопорядка хватало всегда, а вскоре Абраксас Малфой стал его руководителем, так что ему стало не до вопроса о происхождении одного талантливого студента Хогвартса...
2
Магловская полиция могла сколько угодно "пребывать в замешательстве", но любой волшебник, да что там - любой студент Хогвартса старше шестого курса понял бы, что Риддлы были убиты заклятием Авада Кедавра.
Малфой неторопливо поднялся из-за стола, аккуратно собрал все газеты и отнес их на столик в углу. Затем он вышел из кабинета и уверенно направился по коридору.
В штаб-квартире авроров, несмотря на ранний час, было уже довольно шумно. Поминутно здороваясь с сотрудниками, Малфой дошел до кабинетика Кристофера Медоуза.
Медоуз сидел, закинув ноги на стол, и ухитрялся делать одновременно три дела, каждому из которых, по сути, следовало занимать все его внимание. Он диктовал своему перу отчет о прошедшем накануне вечером рейде по Лютному переулку, весело болтал с легилиментом Элинор Дагворт-Грэйнджер, и пил что-то из странного вида бутылки. Судя по надписи на бутылке, в ней было пиво. Малфой вздохнул про себя: он еще понимал нежелание маглорожденных волшебников полностью отказываться от всех связей с магловским миром, но пристрастие чистокровного чародея из семьи Медоуз к магловским штучкам было чем-то иррациональным.
При виде главы Департамента по охране магического правопорядка Медоуз мгновенно убрал ноги со стола, сел на стуле прямо и ловко спрятал бутылку с пивом под столом. Мисс Дагворт-Грэйнджер придала своему лицу служебное выражение.
- Доброе утро, - сказал им Малфой, пряча улыбку.
- Доброе утро, мистер Малфой, - хором спели аврор и легилимент. Последняя, сразу поняв, что Малфой имеет целью поговорить с Медоузом, поспешно ушла.
- Кристофер, - сказал Малфой, опираясь на перегородку, отделявшую кабинетик Медоуза от соседнего, - мне надо, чтобы ты взял одного-двух человек - лучше двух - и наведался в Литтл-Хэнглтон. Прямо сейчас...
- Литтл-Хэнглтон? - Медоуз нахмурился.
- Там жила семья Гонтов. Мне надо, чтобы вы нашли Морфина Гонта и доставили его сюда. Без промедления.
Медоуз решительно смахнул все бумаги и перо в ящик стола, тут же сам собой закрывшийся на ключ. Вставая, аврор коротко поинтересовался:
- Что там случилось?
- Трое маглов найдены мертвыми в своем доме. Убиты заклятием Авада Кедавра, я полагаю. И еще я полагаю, что к этому может быть причастен Морфин Гонт.
- О'Флаэрти, Дженнингс! - окликнул Медоуз двух своих коллег, кивая и отворачиваясь от Малфоя. - Есть дело...
Абраксас покинул штаб-квартиру авроров, зная, что Медоуз и без его указаний разберется во всем; можно спокойно ждать, когда авроры доставят в Министерство Морфина Гонта.
Или не очень спокойно.
Авроры возвратились часа через три; к этому времени Малфой, вообще-то славившийся в Министерстве своей флегматичностью, успел обмерить шагами не только свой кабинет, но и ту часть коридора, которая лежала между кабинетом и штаб-квартирой авроров.
В тот самый момент, когда Малфой заставил себя сесть за стол и начать читать служебные записки, в оставленную приоткрытой дверь его кабинета просунул голову Эймон О'Флаэрти.
- Мистер Малфой, сэр, - деловито сказал аврор, - мы его доставили.
- Отлично, - Малфой с облегчением отложил свитки и встал. - Куда вы его отвели?
- В Малый зал суда, сэр. - Малфой поднял бровь, и О'Флаэрти объяснил: - Мы решили, что его лучше не вести наверх, - и он выразительно потер плечо, словно продолжавшее болеть после удара - например, о стену.
- Забрать его было, я вижу, непросто? - спросил Малфой, когда они вышли из кабинета.
- Задачка была не из приятных, это точно, - сдержанно согласился О'Флаэрти. - Гонт встретил нас без всякой радости...
- Дженнингс и Медоуз в порядке?
- Да. Медоуз сильно порезался осколками оконного стекла, но Дженнингс залечил все порезы.
Разговор оборвался: подошел лифт. По неписаному, но твердому правилу обсуждение служебных вопросов никогда не выносилось за пределы второго уровня. О'Флаэрти снова потер плечо, беззвучно ругнувшись, когда его задел выходивший на пятом уровне волшебник. Малфой задумчиво следил за летающими вокруг лампы под потолком служебными записками. Он понимал, что разговор с Морфином Гонтом будет не из приятных.
Коридоры уровня, занимаемого помещениями Визенгамота, пустовали. Ни один волшебник не встретился Малфою и О'Флаэрти, пока они шли к малому залу судебных заседаний.
Малый зал вряд ли мог претендовать даже на такое название. Это была комната по размеру чуть больше кабинета Малфоя, с голыми каменными стенами, тремя рядами скамей вдоль двух стен, судейского помоста прямо напротив входа, и кресла для подсудимого. Эту комнату для слушаний не использовали: она была слишком тесной и неуютной. Если дело было несложное, не требовало собрания всего Визенгамота и не предполагало присутствия множества зрителей, слушание проходило обыкновенно в кабинете главы Департамента по охране магического правопорядка. Разве только обвиняемый не бывал посчитан слишком опасным для окружающих...
Именно таким посчитали Морфина Гонта авроры.
Когда Абраксас Малфой в сопровождении Эймона О'Флаэрти вошел в малый зал, Гонт сидел в кресле, прикованный к нему цепями. Вдобавок севший на скамью первого ряда Дженнингс и оставшийся стоять Медоуз не сводили с него пристального взгляда и явно были готовы в любую секунду пустить в ход волшебные палочки.
Малфой обошел зал, приблизился к судейскому помосту и обернулся. Теперь он стоял прямо напротив Морфина Гонта.
С первого взгляда было не очень понятно, отчего авроры относятся к Гонту с такой настороженностью. Перед Малфоем сидел, обмякнув в кресле, обрюзгший человек лет пятидесяти на вид, безразлично смотрящий в пол маленькими невыразительными глазками; чем-то он был похож на старого больного филина. На лицо свешивались седые патлы. Одет Гонт был в давно не стиранные сюртук и брюки; из-под сюртука виднелась когда-то белая рубашка, верхняя пуговица которой была оторвана; брюки были слишком короткими и не доходили до стоптанных ботинок с разными - серым и коричневым - шнурками. Одна рука Гонта лежала на его коленях, другая безвольно свешивалась с подлокотника кресла. При взгляде на эту фигуру О'Флаэрти скривился и буркнул:
- Ну и фрукт!.. В самом деле.
При этих словах Гонт поднял голову и смерил аврора взглядом, способным сойти за презрительный. О'Флаэрти усмехнулся и посмотрел на Малфоя с таким видом, словно хотел сказать: "Нет, вы только полюбуйтесь на него!"
- Вот его волшебная палочка, - сказал Медоуз, подавая Малфою палочку, выглядевшую немногим лучше ее владельца. Вся полировка давно сошла, дерево покрывали многочисленные царапины и отпечатки грязных пальцев. Ни Медоуз, ни Малфой не смогли до конца скрыть гримасы отвращения. Морфин Гонт вызывающе оскалился, обнажив ряд черных зубов.
- Вы - мистер Морфин Гонт, житель деревни Литтл-Хэнглтон? - спросил Малфой. Он отлично знал, кто перед ним сидит, но - порядок есть порядок...
- Я это. Дальше что? - Гонт попытался закинуть ногу на ногу, но цепи не позволили ему это сделать.
- Вы знаете, где находитесь и почему?
- Знаю, - ухмылка Гонта стала еще шире. - Эк вы медленно стали работать... Как я заклятие Фурункулюс на грязнокровку Риддла наложил, так сразу и сова прилетела, и сотрудничек ваш явился... А тут - Авада Кедавра, и вы только к полудню расчухали, что к чему! - Гонт залился смехом. Дженнингса передернуло, Медоуз невольно отступил на шаг. "Он еще и пьян", - подумал Малфой.
Отсмеявшись, Гонт поглядел перед собой и, увидев серьезное лицо всматривающегося в него Малфоя, добавил:
- Я убил их, я. Всех троих... Ох, и испугались же они, когда я в гостиную ихнюю вошел! Какие лица у них всех стали, а уж сыночек их поганый, тот, верно, в штаны наложил аж...
- Заткнись, - пробормотал Дженнингс; на его красивом лице застыло выражение ужаса и отвращения, словно перед ним был ядовитый паук.
- А-а, неприятно тебе это слышать, да? Неприятно? Что, тоже грязнокровок любишь? Верно, и сам из их числа?
Дженнингс задохнулся от возмущения, и только повелительный знак Малфоя заставил его остаться на месте и не кинуться на Гонта. Тот мерзко ухмыльнулся.
- Вы уже однажды провели три года в Азкабане по приговору Визенгамота, - по-прежнему спокойно сказал Малфой. - За то самое нападение на магла Тома Риддла, о котором вы только что вспоминали. Вы понимаете, что убийство трех человек - это намного серьезнее?
- Человек!.. - крикнул Гонт, пытаясь подняться; цепи его и на этот раз удержали, но авроры как один нацелили на него свои палочки. - Грязнокровки они были, вот кто! Грязнокровки, а не люди!
- Пожалуйста, воздержитесь от употребления этого слова, мистер Гонт, - несмотря на вежливый тон, в голосе Малфоя прозвучал звон стали.
- А ты-то кто такой? - немного смутившись, и оттого грубее прежнего спросил Гонт, сощуриваясь и пренебрежительно оглядывая безупречно уложенные белые волосы и отглаженную, без единой складочки черную мантию Малфоя.
- Абраксас Малфой, глава Департамента по охране магического правопорядка, - ответил тот, сохраняя то же ледяное спокойствие. Авроры с уважением переглянулись.
Причин для сохранения спокойствия - по крайней мере, внешнего - у Малфоя было две. Во-первых, он не видел повода унижаться до грубостей Морфину Гонту. Во-вторых, ему стало интересно, как отреагирует Гонт на имя Малфой.
Гонт отреагировал в своей обычной, как видно, манере.
- И ты, конечно, собираешься меня судить? Ты? Ха! - и он разразился хохотом. - Где только в вашем вшивом Министерстве берут столько любителей грязнокровок!..
- Силенцио, - спокойно приказал Малфой, направляя свою палочку на Гонта. Тот остановился на мгновение, потом разразился отчаянной, но немой руганью. Дженнингс облегченно вздохнул. Ему, сыну магла и маглорожденной волшебницы, стоило огромного труда сдержаться и хотя бы не высказать Гонту свое мнение о нем.
- В Азкабан? - коротко спросил О'Флаэрти, весьма бесцеремонно тыкая пальцем в Гонта.
Малфой ненадолго задумался.
- Да. Но проследите, чтобы его поместили на первом уровне. Дальше от дементоров...
Если авроры и удивились такой заботе о Гонте, то виду не подали.
- Справитесь вдвоем? - спросил Малфой, указывая на Дженнингса и О'Флаэрти. Те согласно кивнули. - Хорошо... Кристофер, а вы поднимитесь со мной в кабинет...
И, не оглядываясь на кресло с безмолвно беснующимся Гонтом, Малфой покинул малый зал. За ним вышел Медоуз, кивнув на прощание своим коллегам.
- Садитесь, Кристофер, - предложил Малфой. - Кофе?
- Лучше зеленый чай, - ответил аврор, с явным удовольствием располагаясь в удобном кресле.
Полминуты спустя чашка лучшего японского зеленого чая была в руках Медоуза. Себе Малфой наколдовал крепкого кофе.
- Расскажите, как прошел ваш визит в Литтл-Хэнглтон, - попросил он, откидываясь назад.
Медоуз отпил чаю и устало сказал:
- Мы трансгрессировали в нужную часть деревни, только оказались по другую от дома Гонтов сторону дороги. Поэтому мы не смогли сразу подойти к нему, пришлось пропустить машину магловской полиции, потом мимо нас прошло еще четверо полицейских, они, как я понял, следили, чтобы никто не подошел к дому.
- Они говорили между собой об убийстве? - живо спросил Малфой.
- Мы слышали очень мало. Они удивлялись странным обстоятельствам преступления. Говорили о том, что нет никаких следов взлома - а если верить служанке, дверь была заперта; ключи, кроме самих Риддлов, были только у нее и садовника. Ни один ключ не пропал, кстати. Так что маглы заподозрили именно садовника...
- Что-нибудь еще? - спросил Малфой, в рассеянности постукивая ногтем по краю своей чашки. Впрочем, он быстро спохватился и отставил ее на стол.
Медоуз подумал.
- То, что непонятно, отчего умерли Риддлы. Хотя мне кажется, маглы вполне могли бы принять, что они были отравлены...
Малфой покачал головой.
- В местной газете говорилось, что они еще и не успели приступить к ужину, даже бокалы стояли нетронутыми. Да еще эта же служанка сказала, что на лицах всех троих было выражение ужаса. Даже среди наших ядов нет таких, которые пугают перед тем, как убить.
- Да, верно, - признал аврор. - Ну, вот это было все, что мы слышали. Полицейские прошли, и мы тут же отправились к дому Гонтов.
- Где был Гонт, когда вы подошли к дому? - задал Малфой вопрос, вспомнив отчет Боба Огдена о его визите в этот дом восемнадцать лет тому назад.
- В доме, - Медоуз пожал плечами. - Мы постучали в дверь, когда никто не ответил - вошли сами, без приглашения. Похоже было, что наш приход разбудил Гонта, тот спал прямо в кресле в той одежде, в которой мы его сюда и притащили, а на столе перед ним стояла весьма живописная группа бутылок самого дешевого пойла.
- Магического или магловского? - уточнил Малфой.
- Магического.
- Так... Дальше, прошу вас.
- Ну вот при виде нас он повел глазами, что-то неразборчиво пробормотал, потом вгляделся в нас повнимательнее, заметил аврорские нашивки на мантиях, и разразился этим своим хохотом. Дженнингс начал было говорить с ним, сказал, кто мы и зачем пришли, и Гонт принялся издеваться и смеяться над... Вы понимаете, сэр, он ведь в Малом зале вел себя точно так же.
- Понимаю. Продолжайте.
- Мы только поняли, что убеждением на него воздействовать невозможно, как он от простых слов перешел к заклятиям. Мы такого даже не ждали, - Кристофер Медоуз покраснел, - так что он успел заклятием отбросить Эймона к двери... Я отлетел к окну, да так удачно, что высадил стекло лицом - спасибо Льюису, он обезоружил этого психа и связал его антитрансгрессионным заклятием.
- На дороге ничего не слышали?
- Не знаю, - честно сказал Медоуз. - Задерживаться мы не стали, Дженнингс только залечил мои царапины, я забрал Гонтову палочку, - молодой аврор скривился, - и мы тут же покинули деревню.
Малфой кивнул:
- Спасибо, Кристофер. Еще чаю?
Когда опустевшая чашка Медоуза вновь наполнилась до краев, Малфой положил перед собой на стол волшебную палочку Морфина Гонта. Медоуза при взгляде на нее передернуло.
- Бедный Олливандер прикрыл был свою лавочку, если б увидел, как некоторые, с позволения сказать, волшебники пользуются его изделиями, - пробормотал он.
Малфой внимательно рассматривал палочку. Она выглядела очень старой, словно долгое время передавалась из поколения в поколение - что, конечно, не оправдывало небрежного обращения с ней ее последнего владельца. В прошлую встречу с Морфином восемнадцать лет тому назад Малфой как-то не уделил внимания его палочке, зато теперь тщательно изучил каждый ее дюйм.
- Так, посмотрим, - про себя заметил он, доставая из кармана мантии платок. Вытерев пальцы, он вынул свою палочку, слегка коснулся ею конца лежащей на столе палочки Морфина Гонта, и приказал:
- Приори Инкантатем!
Судя по использованным Гонтом при задержании заклинаниям, трем аврорам удалось увернуться от большого количества не столь уж безобидных заклятий. Кристофер Медоуз опустил чашку и присвистнул: он явно не думал, что Гонт использовал против них столь богатый арсенал.
Но вот наконец глава Департамента по охране магического правопорядка и аврор дождались того, чего ждали: слабая зеленая молния вырвалась из палочки Гонта и угасла. За ней последовала струйка прозрачного дыма Малфой мгновенно отвел свою палочку и тщательно протер платком и ее.
Они переглянулись.
- Теперь понятно, почему в Министерстве не отследили применение заклятия Авада Кедавра, - сказал Малфой. - Щитовое заклятие. Просто и эффективно... если о нем не забыть.
- Ну, все и ясно! - заявил Медоуз. - Риддлы были убиты Морфином Гонтом.
- Были убиты из волшебной палочки Морфина Гонта, - поправил его Малфой. Аврор удивленно посмотрел на него, но спросить предпочел о другом:
- Мне написать отчет о визите в Литтл-Хэнглтон?
Малфой очнулся от раздумий:
- Да, Кристофер. Но с этим можно не спешить. Закончите сначала с тем отчетом, от написания которого я отвлек вас сегодня утром...
Нужды торопиться действительно не было. Новое дело обещало быть весьма сложным.
В Элмбридж-Холл Абраксас все-таки постарался явиться к ужину, не желая разочаровывать отца и тетку. За столом он был задумчивее обычного и почти не принимал участия в разговоре. Впрочем, от него и не требовалось развлекать присутствующих леди: миссис Малфой и миссис Флинт прекрасно болтали вдвоем. Катберт Малфой время от времени бросал на сына изучающие взгляды, но при жене и сестре ни о чем спрашивать не стал.
Только когда тетя Ровена покинула замок, а миссис Малфой, пожелав им доброй ночи, ушла в свою спальню, Малфой-старший спросил:
- Есть дела?
- Одно. Но сложное, - и Малфой-младший вкратце поведал отцу о событиях в Литтл-Хэнглтоне.
К его удивлению, Катберт Малфой отнесся к его рассказу более чем спокойно.
- Легче легкого, - сказал он. - Этот Гонт, как я понял, единственный волшебник в окрестностях той деревни; и сам он признался в убийстве, и палочка его признание подтвердила... Что тебе не нравится?
Мне все не нравится, подумал Абраксас, опускаясь на подушки в своей спальне. Чем больше доказательств и чем увереннее они указывают в одном направлении, тем больше вероятность, что смотреть надо совсем в другом. И - вопросы, вопросы...
Почему Морфину Гонту только сейчас стукнуло в голову убить Риддлов? И как вышло, что в Министерстве не отследили применение заклятия Авада Кедавра?..
Спокойного сна такие мысли не обещали.
3
Очередной номер "Грейт-Хэнглтон Морнинг Пост" был почти полностью посвящен убийству Риддлов.
Малфой очень внимательно прочитал более подробный, чем накануне, отчет обо всем, что увидела в доме мисс Мэри Ливен, и что обнаружили там прибывшие полицейские.
Полиция подтверждала, что о ни о каком взломе речи не идет. Ключей, как и говорили полицейские, подслушанные аврорами на дороге, было четыре, по одному у отца и сына Риддлов, садовника Фрэнка Брайса и служанки Ливен. Ни один из ключей не пропал, и ни один, как видно, не покидал своего владельца. Попасть в дом мог только обладатель одного из ключей, так как окна на ночь закрывались ставнями, запирающимися изнутри (часто они оставались закрытыми и в течение дня), и проникнуть в дом через окно убийца Риддлов не мог. Отца и сына Риддлов из числа подозреваемых исключили сразу; затем подозрение (весьма слабое) было снято с мисс Ливен - и полиция немедленно арестовала садовника Брайса. Брайс, разумеется, свою вину отрицал.
На третьей странице газеты обнаружилась короткая заметка, содержащая биографию Фрэнсиса Джона Брайса. Оказалось, что садовнику только-только исполнилось двадцать пять лет; сын стряпчего из Грейт-Хэнглтона в 1940 году отправился на войну, был ранен, демобилизован (здесь Абраксасу пригодился "Словарь современного магловского английского языка") и отправлен в родной город для прохождения лечения. Во время пребывания в окружном военном госпитале он и пристрастился к садоводству. После выписки Брайс решил перебраться в Литтл-Хэнглтон: его дядя работал садовником у Риддлов, и Фрэнк стал его помощником, а после смерти дяди занял его место.
Была и фотография: немного сутулящийся мужчина, тридцати-тридцати пяти лет на вид, угрюмо смотрел в объектив. Снимок был сделан после ареста и предъявления официального обвинения, поясняла подпись.
Малфой внимательно разглядывал лицо Фрэнка Брайса. В отличие от магловской полиции, он знал, что садовник говорил чистую правду, отрицая, что убил своих хозяев.
Глава Департамента по охране магического правопорядка перевернул страницу. Еще несколько статей были посвящены описанию настроений в Литтл-Хэнглтоне. По их тону чувствовалось, что никто особо не скорбел по убиенным Риддлам; интерес репортеров и обывателей к расследованию убийства был не более чем любопытством, какое обычно вызывают преступления, в особенности совершенные при столь загадочных обстоятельствах.
Абраксас с изумлением увидел целую статью с предположениями, как именно Фрэнк Брайс убил Риддлов; в виновности садовника, видимо, никто не сомневался. Некий доктор Роберт Мейнелл, житель Литтл-Хэнглтона, в интервью репортеру "Морнинг Пост" высказал мнение, что преступление Брайса могло быть последствием полученной им на фронте контузии (Малфой специально вернулся на страницу назад, но не нашел упоминания того, что на войне Брайс получил контузию).
Малфой перевернул страницу с чувством глубочайшего презрения. Впрочем, он забыл и думать о докторе Мейнелле, когда заметил небольшую статью, озаглавленную "Полиция на посту".
Четверо полицейских обходили парк дома Риддлов; в какой-то момент они решили пройти часть пути не по самому парку, а по дороге, что огибала его и вела вниз, в деревню и дальше - в Грейт-Хэнглтон. На повороте, который дорога делала на подъеме, один из полицейских оглянулся и, как он утверждал, заметил, как среди деревьев по другую сторону дороги мелькнули трое странно одетых мужчин. Репортер, пересказывающий слова полицейского для печати, откровенно смеялся над его утверждением, что эти трое мужчин были одеты в длинные черные мантии.
Абраксас нахмурился, но тут же рассмеялся. Сложив газету так, чтобы нужная ему страница оказалась наверху, он отправился в штаб-квартиру авроров, продолжая посмеиваться.
Кристофер Медоуз разговаривал с Льюисом Дженнингсом, у обоих были озабоченные лица.
- Что случилось? - требовательно спросил Малфой, едва их приветствовав.
Авроры переглянулись.
- Эймон в больнице святого Мунго, - сумрачно проговорил Медоуз. - То, что он вчера посчитал простым ушибом, оказалось трещиной в ключице.
Малфой покачал головой. Надо быть Эймоном О'Флаэрти, чтобы принять трещину в ключице за ушиб, подумал он. Авроры, видимо, думали так же.
- Навестите его, - сказал Малфой. - Кстати, вас видели в Литтл-Хэнглтоне.
- О, - Медоуз нахмурился. Абраксас протянул ему газету, указав заметку. Дженнингс вытянул шею. Обоим аврорам потребовалось не более двух минут на то, чтобы прочитать всю статью.
- Это действительно вышло в высшей степени неудачно... - начал Медоуз, но не выдержал и прыснул. Дженнингс хохотал так, что у него на глазах выступили слезы.
- Маглы, - простонал Медоуз, опираясь на перегородку и глядя на зажатую в его руке газету. - И чего ради Министерство так носится с этим Статутом о секретности? Маглы скоро нам самим докажут, что нас нет!
Пока Дженнингс вытирал слезы, Медоуз положил газету на стол и быстро ее просмотрел.
- А о Гонте ни слова, - немного удивленно сказал он.
- Ничего странного. В последние годы он не старался привлекать к себе всеобщее внимание.
Дженнингс тоже заглянул в "Грейт-Хэнглтон Морнинг Пост", и более всего его заинтересовала заметка о Фрэнке Брайсе.
- Они арестовали садовника?! - он перевернул несколько страниц и впился взглядом в статью, объясняющую ход действий полиции.
- У них были свои резоны. Вполне понятные, следует признать.
- Он же невиновен! - Дженнингс отчего-то оглянулся на Медоуза, и тот кивком выразил свое согласие.
- Кто бы ни убил Риддлов, будь то и не Морфин Гонт, он был волшебником, - сказал Медоуз. - Несчастный садовник так же повинен в смерти Риддлов, как мое перо.
- Но мы же дадим магловской полиции понять, что убийство совершил не садовник? - спросил Дженнингс, переводя взгляд на Малфоя.
- Они должны сообразить это сами, - спокойно ответил тот.
- А если они не сообразят?
Малфой равнодушно пожал плечами и обратился к Медоузу:
- Доставьте, пожалуйста, Морфина Гонта из Азкабана. После этого можете отправляться в больницу святого Мунго. Вернетесь раньше, чем мы закончим допрашивать Гонта - хорошо; но торопиться вам тоже не стоит.
- Да, сэр, - четко ответил Медоуз.
- И все-таки, почему вы их убили? Если это вы убили их, конечно.
- А ты еще сомневаешься? - осведомился Морфин Гонт.
Боб Огден возвел глаза к потолку Малого зала, негодуя то ли на невежливость Гонта, то ли на абсолютно непонятное упорство Абраксаса Малфоя, на которого, казалось, не производило никакого впечатления то, что Гонт не только сам признавался в убийстве Риддлов, но и охотно рассказывал все подробности преступления.
Еще неделя такого "развлечения", подумал Боб, и босс станет предметом обсуждения не только на втором уровне, но и на всех остальных, а то и за пределами Министерства.
Он вздохнул и перевел взгляд на Гонта в тоскливом ожидании, когда тот повторит - в четвертый раз! - как ему успели надоесть "эти заносчивые грязнокровки", как он был оскорблен, когда его сестрица сбежала с "тем поганым маглом" (услышав об этом на второй день после ареста Гонта, Малфой с каки-то мрачным удовлетворением кивнул и пробормотал: "А-га..."), и так далее.
Боб заинтересовался этим делом, как только услышал, что Морфин Гонт вновь попал в поле зрения Департамента по охране магического правопорядка. Он даже вызвался вести протоколы допросов, лишь бы Малфой его не прогнал, как всякого праздношатающегося сотрудника. Но теперь Боб начинал очень серьезно жалеть о своем приступе трудолюбия: вот уже четыре дня подряд ему приходилось записывать одни и те же, варьирующиеся только в формулировках, вопросы Малфоя, его помощника Реджиналда Кроули, а сегодня - и вызвавшегося быть защитником Гонта молодого законоведа Майкла МакДугала, и ответы Гонта.
К полному изумлению Боба и гораздо более сдержанному удивлению его начальника, на сей раз Гонт, обстоятельно перечислив все свои обиды на Риддлов, вдруг остановился и добавил:
- Стой, еще что скажу... Ну да, я и забыл совсем, память никуда стала. Он же явился сюда...
- Кто? - немедленно спросил Кристофер Медоуз.
- Куда? - поддержал его Эймон О'Флаэрти, вернувшийся на работу после трехдневного отсутствия.
Малфой настолько был заинтересован в продолжении повествования Гонта, что не стал указывать аврорам на столь бесцеремонное нарушение всякой субординации и регламента с их стороны.
- Да этот... - Гонт хихикнул. "Небо, - отчаянно подумал Боб, - еще одна такая фраза, и я заподозрю дементоров Азкабана в том, что они продают заключенным спиртное из-под полы!"
- Этот... - повторил Гонт, и Боб схватился за перо, стараясь отогнать от себя пренеприятное видение дементора, достающего из-за пазухи бутылку огневиски. - Племянничек мой, получается.
Все находившиеся в комнате - Малфой, Кроули, Боб Огден, оба аврора, Майкл МакДугал - уставились на новоявленного обладателя "племянничка" с выражением самого искреннего изумления. Гонт захихикал, явно довольный произведенным эффектом.
- Племянничек, - повторил быстро овладевший собой Абраксас, мысленно от всей души благодаривший своего старого школьного друга, никогда не отказывающегося поговорить о своих студентах. - Что ж... Продолжайте.
Боб нырнул под стол за выроненным пером и приготовился записывать. Кристофер Медоуз посмотрел на Малфоя с восхищением.
Гонт наморщил лоб, силясь вспомнить.
- Приходит... наглый такой из себя, пару раз в дверь стукнул и вошел... (Эймон О'Флаэрти как-то странно закашлялся.) Я как глянул - ну прям молодой Риддл передо мной стоит. Да нет, смотрю, этот мелкий слишком, и в руке еще палочка зажата. Значит, сыночек, от сестрицы моей беспутной.
Он оглядывается по сторонам, носик свой морщит и спрашивает: "Где Марволо?" Я понял, что он про отца моего спрашивает, и ответил: "Умер". - "А ты тогда кто?" - "Сын его, Морфин". Тут он на меня поглядел, опять по сторонам осмотрелся, и снова носик сморщил. Дай-ка, думаю, я с него спесь маленько собью. Ну и начал ему рассказывать про его папашу, да про то, как Меропа себя и всю нашу семью опозорила. Этот паршивец выслушал, постоял еще немного, да и ушел. Меня тут такая злость взяла на этого Риддла, который бедную Меропу за собой увлек, да с ребенком ее оставил, что я решил его навестить, его и его родителей. Дверь была заперта, конечно, но я ее открыл заклятием, поднялся наверх...
- Этого достаточно, - остановил его Малфой, делая аврорам знак.
- Боб, ты все записал? - спросил он у Огдена, когда за Гонтом и аврорами закрылась дверь. - Прекрасно. Господа, - обратился Абраксас к своим коллегам, - прошу вас подняться со мной в кабинет...
Абраксасу Малфою его кабинет никогда не казался маленьким, но сейчас, возможно, он бы не отказался увеличить его раза в два.
Места едва хватало, чтобы все желающие могли поставить стул или кресло, не задевая ничьих ног. Сюда вместе с Малфоем поднялись те, кто оставался в Малом зале после того, как авроры увели Гонта; потом прибежали Медоуз и О'Флаэрти и притащили с собой Дженнингса, продолжавшего тревожиться за судьбу садовника, и Элинор Дагворт-Грэйнджер. Дженнингса Малфой впустил, а мисс Дагворт-Грэйнджер было выгнал, но тут же вернул, решив, что легилимент лишним не будет.
Все были до чрезвычайности заинтересованы новым признанием Морфина Гонта, и в возбужденном обсуждении не принимали участия только задумавшийся о чем-то Реджиналд Кроули и Майкл МакДугал.
- Я отказываюсь быть защитником этого негодяя, - утверждал он.
- Полно, МакДугал, возьмите себя в руки, - порекомендовал ему Малфой. - Вы полагаете, это дело совсем не стоит вашего внимания?
- Я полагаю, что жизнь Морфина Гонта не стоит и ломаного кната! - горячо воскликнул молодой законовед. Малфой вздохнул: МакДугал сегодня впервые видел своего "подзащитного", и, честно говоря, его трудно было осудить за мгновенно возникшую антипатию к нему.
- А я полагаю, что надо отыскать этого племянника! - крикнул Медоуз, рубанув кулаком воздух.
- Разрешите, сэр? - спросил Реджиналд Кроули, поднимаясь и опираясь руками о спинку стоявшего перед ним стула Эймона О'Флаэрти.
- Да, конечно.
Все взгляды обратились к помощнику главы Департаменте по охране магического правопорядка, и Кроули медленно проговорил:
- Мой младший брат Харфанг, он работает сейчас в Департаменте международного магического сотрудничества, перешел на седьмой курс, когда в Хогвартс поступил некий Том Риддл. Этот мальчик вырос в магловском детском саду...
- Приюте, вероятно? - уточнил Дженнингс.
- Да, приюте, - поправился Кроули. - Его родители были неизвестны, и тем не менее Шляпа почти сразу отправила его в Слизерин. Моему брату это показалось настолько удивительным, что в письме домой он подробно рассказал о распределении.
- Я помню этого Риддла, - перебил его Дженнингс. - И он вполне отвечает Гонтовской характеристике его как самовлюбленного гордеца.
- Льюис, - укоризненно проговорил О'Флаэрти, - мы не знаем, действительно ли этот Том Риддл имеет хоть какое-то отношение к Риддлам из Литтл-Хэнглтона!