Маирон опять начал допросы, и Энгватар снимал боль Маитимо - он опять мог лечить. И... совсем иначе, чем других пленных, но именно так, как и должен был целитель: чутко, аккуратно.
Когда же Маитимо очнулся, Энгватар почувствовал беспокойство. Фэанарион выглядел так подавленно, как будто был виноват в чем-то; но умаиа посчитал, что спрашивать напрямую излишне - если Маитимо захочет, то расскажет сам, если нет - Маирон вот-вот похвалится своими успехами. Но была проблема, которую нужно было решать прямо сейчас, о чем Энгватар и сказал фэанариону:
- Маитимо... Хис, которого дали мне в подчинение, уже не впервые просит поучить его и показать, что я делаю с тобой. Несколько раз я уклонялся от его просьб, ссылаясь на то, что не желаю делиться славой, но если это будет продолжаться слишком долго, то может стать подозрительным. Лучшим выходом мне показалось... обещать ему раскрыть мой секрет, взяв слово молчать, а после сообщить, что я действую так эффективно благодаря чередованию мучений, страха и бережного лечения, иллюзии помощи. Потому обычно и добиваюсь большего, чем другие. А потом я могу действительно привести его и показать, что я лечу тебя, не мучая; но я хотел прежде посоветоваться с тобой и обговорить все...
Нолдо кивнул.
- Спасибо тебе за тревогу, рассказ и предложение. Дай мне еще немного времени, и я придумаю, что делать с твоим учеником, но после того, как мы опять унизим Саурона. Я не буду говорить тебе о плане заранее, чтобы ты мог подтвердить, что ты ничего не знал и виноват во всем сам Саурон. А пока можешь с удивлением сообщить Моринготто, что я, кажется, близок к тому, чтобы сломаться.
***
При первой же возможности, убедив всех, что почти раздавлен, но не дожидаясь полного исцеления, эльф вновь бежал.
От сгорбившегося пленника с потухшим взглядом не ожидали внезапного нападения. И эльф вырвался из камеры, захватил оружие и даже побежал по коридорам, получив фору, прежде чем его начали преследовать. Но пленник и в этот раз не смог затеряться в лабиринтах и был схвачен врагами. Только теперь притворщик вовсе не выглядел раздавленным, а вновь, как ни в чем ни бывало, смотрел насмешливо и презрительно.
***
Никто не ждал, что Маитимо попытается бежать: Маирон был уверен в успехе своего колдовства, видя, что поведение пленника изменилось. Энгватар о планах Маитимо тоже не догадывался: он ожидал действий, прямо направленных против Маирона. Даже когда Маитимо был пойман, целитель не был полностью уверен, что нолдо не дал себя схватить сам: ведь у него был план, который при успешном побеге не воплотить.
- Твои попытки бежать так же жалки и обречены на неудачу, как прежняя попытка уклониться от 'короны', - заметил Маирон, когда Нолдорана схватили, стараясь вновь 'приклеить' нити заклятья. Умаиа приложил много усилий, чтобы для Маитимо одного внутреннего протеста, желания держаться гордо и даже определения заклятья оказалось недостаточно. Но нолдо только рассмеялся в лицо Темного:
- Ты все еще веришь, что твои заклятья сработали, о посмешище всего Ангамандо? Я позволил тебе, безыскусный умаиа, думать так, воспользовался твоими чарами, чтобы все решили: 'Фэанарион подавлен и не будет сопротивляться'. Если бы не ты, Саурон, мне было бы трудно вновь пытаться бежать, но ты помог мне, убедил всех, что я безопасен. Куда тебе допрашивать пленных, куда тебе пытаться воздействовать чарами? Ты ни на что не годен, - эльф издевался над умаиа в присутствии многих, и был уверен, что эти слова, а также поражение Саурона, станут известны всему Ангамандо.
Нолдо не смог бежать, хотя и желал этого больше всего, но тогда - хотя бы смог отомстить Саурону, публично унизив его перед другими умаиар и орками, выставив слабаком, хвастуном и посмешищем. Сможет Саурон отомстить за такое? Вряд ли - хуже, чем он могла бы, тварь все равно не сделает. Но... зато, возможно, Саурон сам получит наказание, и уж вряд ли Моринготто приблизит к себе того, над кем все смеются.
***
Пленный издевался над Маироном, демонстрировал свое хитроумие - и его неудачу. И над Волком в самом деле смеялись; умаиа был унижен и желал отомстить.
- Безыскусный, вот как? - протянул умаиа. - Мои навыки в допросах ты уже знаешь и долго еще будешь узнавать; хотя... пожалуй, я и правда начну с самого простого и безыскусного. С простыми-то пытками, без чар и хитростей, ты справишься в два счета, верно? И потребую я от тебя того же, что и прежде: сведений, полезных для нас, а не пересказа мечтаний Валар. Или того, чтобы ты склонился перед Владыкой; хотя, возможно, встать на колени тебе будет проще, ведь тебя уже на них ставили, - Маирон развернулся и ушел, велев вернуть пленника в особую, заранее подготовленную для фэанариона камеру. Волк держал себя в руках: да, очень досадно, что он не достиг цели, еще хуже, что Маитимо воспользовался его же замыслом для воплощения своего... но ничего не потеряно. Пусть эльф пока, запертый, оставаясь один, гадает, какие именно бесхитростные пытки к нему применят; Волку было необходимо немедленно оправдаться перед Владыкой.
***
- Нолдо рассказал кое-что о Валар, - говорил Маирон Мэлькору. - Они глупы и неоригинальны, хотят обрушить горы и... мечтают поступить, как прежде, о мой Владыка, но теперь им это не удастся: спустя время Твердыня будет готова ко всему. А сам Маитимо вновь попытался бежать и притворился, будто я помог ему в том. Он думает, что может влиять на вас, заставить вновь отослать меня.
- Разве не твои неудачные чары помогли ему обмануть всех, Маирон? - возразил Мэлькор.
Умаиа пал ниц, касаясь лбом пола.
- Увы, нолдо сумел сбросить заклятья, и я прошу прощения за то, что не достиг успеха этим способом. Но мое заклятье помогло фэанариону не больше, чем помогают путы тому, кто сумел освободиться и прикидывается, что еще связан. Более того, Нолдоран может незаметно подтачивать свои же силы: чем больше лжи и притворства он себе позволит, тем труднее ему будет держаться. Но что бы Маитимо ни делал, бежать он в любом случае не сумеет: я еще прежде перекрыл все выходы из Твердыни, кроме основного и каменных площадок*(1); я проведу вдоль них временные ловушки, что будут реагировать на эльфа, и вы легко предотвратите его побег.
- За теми ходами и ловушками будут постоянно следить умаиар, - кивнул Владыка Севера. - Ты убедил меня. Можешь идти... Саурон.
Своим словом Мэлькор закрепил позорное прозвище. Маирон снова коснулся лбом пола, потом поднялся, поблагодарил Владыку и вышел. Мелькор, конечно, будучи недоволен, мог называть его, как желал, это не было потерей ничего существенного - можно радоваться, что все обошлось; вот только это было прозвище, пущенное Маитимо... Ничего. Раз чары не подействовали, как следует, их нужно закрепить снова.
***
Маитимо в это время оставался один в камере, куда не заходили даже орки. Только умаиа стоял у двери, вслушиваясь в любой звук изнутри - дверь была глухой преградой для орков и даже эльфов, но не для аинур. Камера, в которой сидел фэанарион, была особо оборудована: тесная и темная, такая, что ни один звук снаружи не проходил в нее, но при этом постоянно казалось, что в камере находится кто-то невидимый и что-то неразборчиво шепчет. Хотя, посмотрев через Незримый мир, можно было убедиться, что камера пуста. И Маитимо пребывал один в тишине и темноте, ожидая скорого допроса, не зная, что он уже начался. Требования были объявлены, а пытка в самом деле была совсем простенькая, проще не придумаешь. Не сразу и заметная, правда. Темнота, тишина, тесное пространство, голод и жажда.
***
Нолдо решил, что если его не начали пытать, то, наверное, потому, что Саурон вновь готовит чары. Что можно тут противопоставить заранее, как подготовиться? Никак... И эльф, раненый и измотанный (раны, нанесенные на последнем допросе, не зажили до конца, и болели свежие раны, полученные в недавней схватке), свернулся калачиком на полу в углу, пытаясь не растерять остатки тепла, и стал думать о Камнях. О том, как они бесконечно прекрасны... прекрасны не внешним светом, а тем... тем, что было внутри них. Но кто, кроме Фэанаро и его сыновей, и ближайших к ним, знал о том, что внутри? О, это была великая тайна непотаенная... Лишенный сил от усталости и кровопотери, нолдо вскоре уснул.
***
Энгватар не знал, отчего Маитимо не вернули ему, ведь эльф оставался не долечен после когтей Маирона. Наказали таким образом после побега? Возможно, что так. Но когда фэанариона не вернули и на другой день, Энгватар отправился осторожно разузнавать, что случилось.
***
Задуманное Маироном требовало времени, и умаиа, приставленный следить за Нолдораном у дверей камеры, ждал. Ждал - слов, просьб, потери самообладания...
Эльф спал плохо, его терзали тяжелые сны, холод, раны, жажда... Иногда нолдо просыпался, лежал в темноте и засыпал опять. Маитимо с трудом терпел жажду в первый раз, на обрыве, но теперь было уже... привычнее. Нолдо не тратил силы, просто тихо лежал. Восстанавливать себя*(2) без пищи и воды (даже воды, главное, воды!) было тяжело. Но нолдо был уверен, что ему не дадут умереть. Ожидание было бы куда тяжелее, будь пленник просто заперт в четырех стенах, ему было бы тяжелее ждать неведомо чего, но не теперь - жажда, что мучила нолдо, лишь помогала скорее впасть в бред и отключаться; раны болели, но не давали скучать; тишина и темнота вокруг шептала и наполняла камеру призраками, но... это была лишь иллюзия, и эльф учился не бояться иллюзий.
***
Когда Энгватар выяснил, что Маитимо наказан или подвергнут допросу не по приказу Владыки, а только по воле Маирона, он пожаловался на Волка самому Владыке:
- Маитимо был еще ранен, я мог сейчас лечить его и добиться чего-то нового; но Маирон забрал его прежде времени, сразу после побега, не известив меня. Возможно, он нашел новый действенный способ допроса, и вскоре мы узнаем какую-то тайну или даже увидим склоненную голову гордеца, ведь в конце концов, важнее достичь результата, кто бы это ни сделал, - почтительно и любезно, но и с ноткой обиды, говорил целитель Владыке, - но если нет... Маирон только вмешался не в свою область и лишил меня возможности допросить Маитимо моими методами.
Владыка не стал прерывать начатое Волком, но ответил:
- Неудача Маирона с чарами не столь важна, - то, что отнюдь не на каждом допросе чего-то добивались, было обычным и означало, что просто требовались другие методы. - Но если Маирон помешал тебе и ничего не добьется сам... Я запрещу ему допрашивать Маитимо.
Энгватар чуть улыбнулся - такое наказание было ему по душе: оно не ослабляло Твердыню, но было весьма чувствительно для Маирона; и могло дать Маитимо возможность хоть немного отдохнуть, пока не подберут нового дознавателя...
***
...А умаиа-наблюдатель не услышал ничего, даже жалоб в пустоту, что и передал своему 'вожаку стаи'. Маирон лишь кивнул.
- Возможно, пленный просто не сознает, что может облегчить свое положение. Думает, будто его просто заперли и бросили, и ему остается только ждать?
Маирон сам подошел к запертой двери, выжидал, всматриваясь в Незримое, пока пленник уснет - и снова принялся плести сеть, которую Маитимо прорвал. Возможно, неудача была связана с тем, что в прошлый раз Волк прервал сон нолдо, начав пытку, теперь же, закончив с заклятьем, умаиа терпеливо ждал пробуждения эльфа. То, каким оно будет, могло показать, насколько удалось заклятье. Если сон Маитимо будет кошмаром, несущим боль, страх, унижение, чувство собственной слабости и неотступной и сильной Тени рядом, после которого нолдо будет подавлен и разбит - то заклятье наверняка удалось. А при неудаче Волк попробует еще раз.
Наконец нолдо проснулся в темноте от очередного кошмара, и сразу же окинул взглядом камеру через Незримое, чтобы убедиться, что тени в темноте лишь кажутся, что вокруг нет чудовищ.
'Похоже, задуманное удалось, - подумал про себя Маирон. - Хотя после не мешает снова проверить, чтобы не было, как в прошлый раз'. Волк выждал еще некоторое время, давая нолдо освоиться с новыми ощущениями, а после, не дожидаясь, пока Маитимо совсем ослабеет от жажды, обратился к нему через дверь.
- Я могу избавить тебя от голода и жажды, нолдо. Условия ты знаешь, хотя... я готов выслушать и твои предложения.
Голос умаиа раздался через толщу стен, и эльф удивился этому, не зная, что такое возможно. Но предложение Маирона было нелепым.
- А что, если я откажусь пить, Саурон? - сухие губы лопнули, но голос был неожиданно громким. - Ты будешь меня поить насильно и умолять, чтобы я не выплевывал?
В ответ Волк легко открыл тяжелую дверь и вошел в камеру, желая лучше всмотреться в нолдо и оценить, насколько удалось его колдовство. Глядя через Незримое, Маирон увидел, что 'нити' приклеились, но также умаиа увидел и причину своей прошлой неудачи: Маитимо был защищен Светом. Причем Светом столь ярким, что Волк в первый миг отшатнулся - его охватил страх.
Эльф видел, что Темный... чуть не вылетел из камеры, отшатнувшись, отступив назад. Маитимо хотелось бы сказать что-то едкое по этому поводу, но он не знал причины такого странного поведения умаиа, и потому молчал, приподнявшись на локтях.
А Маирон, взяв себя в руки, вновь принял надменный вид - заклятье все же подействовало, и эльф не отозвался насмешкой... на его испуг. Но хотя Волк и держался победителем, его страх никуда не ушел...
- Ты лучше переносишь жажду, как и многое другое, благодаря тому, что защищает тебя? - спросил умаиа в надежде, что Маитимо скажет что-то о внезапно появившемся вокруг нолдо Свете; хотя, вообще-то, защита Света и страдания тела... обычно были мало связаны. Но зато любую защиту можно снять, если понимать, почему она есть. Ослабит ли она действие заклятья? Возможно, что и да, и это было опасностью для Маирона. Волк смотрел на Маитимо и думал о том, как он ненавидел фэанариона. Умаиа одновременно желал сломать этого пленника, отомстить ему, вонзить в него клыки - и избавиться от него.
Нолдоран промолчал, и Маирон продолжил:
- Если понадобится, тебя будут поить насильно. Но твой отказ пить звучит... занятно, - Волк помедлил, прежде, чем продолжить: - Мне даже интересно, что стоит за твоими словами: ты действительно готов принять решение отказаться от врученного тебе дара жизни и убить себя? - Вероятно, это были пустые угрозы. Но если вдруг последнее... нолдо лишится своей защиты и будет куда слабее противостоять Тьме; а умереть ему все равно не дадут.
