Прошло время, и Маитимо достаточно окреп; тогда Энгватар передал Владыке, что синдар в камере фэанариона более не нужны, и так как они отказываются сдаться или уступать (умаиа, соблюдая форму, задал им вопросы), их лучше всего казнить. Целитель сказал, что есть один провал, куда орки скидывают ненужные рваные тряпки, полусгнившую солому и тому подобный мусор, и предложил Владыке казнить синдар, сбросив их туда: пусть не чувствуют, что погибли гордо, но задохнутся в зловонии, провалившись в гору гнилья и мусора. Мелькор одобрил идею, и Энгватар удалился.
Так умаиа добился способа незаметно освободить двух синдар: по велению Энгватара орки провели тайный ход от этого провала наружу, и оставили в нем воду, пищу, оружие. Эльфов, сброшенных на замаскированных иллюзиями, незаметных веревках, скоро подняли к этому ходу. За пределами крепости их ждали проводники - заколдованные орки, которые считали, что 'тайно сбежали с заложниками, спасаясь от угрозы казни'... Это было внушение-объяснение на случай, если отряд поймают Темные; но Энгватар с помощью слухов позаботился о том, чтобы в это время внимание стражей Твердыни было приковано к другому...
***
Замысел Энгватара начал исполняться, но в этот раз не все прошло, как было задумано. Орки-проводники не были надежной защитой, какой мог быть Турувандо или же скрывающие эльфов мороки Маирона... По пути на путников напали волки, и лишь один из эльфов сумел бежать - тот, кто полагал освобождение из Ангамандо невозможным. Орки тоже почти все удрали, а второй синда, что хотел ради мести Врагу остаться в лагере фэанариони и назвал Маитимо героем, погиб, прикрывая родича. Уцелевший синда добрался до лагеря нолдор в Митрим, где передал то, что сказал Маитимо, но сам он не задержался в лагере, вернувшись в родные леса, хотя всегда помнил о Нолдоране, что освободил его, и рассказывал о нем другим. Синда не был уверен, что Маитимо жив, и после безуспешных попыток связаться с ним через осанвэкента почти уверился, что и нолдо погиб.
***
В один из дней мориквэнди увели. Эльфы молча смотрели друг на друга при прощании, пока Маитимо не улыбнулся и не взмахнул рукой.
Несколько часов спустя Энгватар вошел в горную камеру Маитимо и молча встал, привалившись спиной к стене.
Маитимо сидел на кровати и так же молча смотрел на Энгватара.
Оба понимали, что время отдыха фактически кончилось.
- Отпускай кого-нибудь из них время от времени, хорошо? - сказал Маитимо. Больше просить было не о чем. И отдать больше было нечего. Но через этих пленных они словно будут связаны друг с другом. А ему пора было вновь готовиться к допросам... - Рад был тебя снова видеть... - Эльф улыбнулся. Что тут еще скажешь? Нолдо встал и выпрямился.
Энгватар не мог больше тянуть время - это стало бы подозрительным. Умаиа сжал руку Маитимо на прощание.
- И я был рад встрече, и еще более тому, что ты выбрался. То, о чем ты просишь, очень рискованно, но я постараюсь иногда изыскивать способы, - Сангвахьяндо освободил куда больше эльфов, но Энгватар всегда был значительно осторожнее... - И я скажу, что для тебя может оказаться губительным полное лишение ветра и звездного света, чтобы тебя не переводили обратно в глухую камеру. На то, что целитель не следил за твоим состоянием, я уже пожаловался... правда, его пока не сменили, только наказали. Я могу добиться его замены.
***
И Маитимо, и Энгватар считали, что нолдо скоро опять начнут допрашивать, и в самом деле, через два дня в камеру Маитимо вошел Маирон.
- Мы начали разговор, - обратился умаиа к эльфу. - Но не сумели его продолжить; ты был слишком изможден, чтобы сказать нечто большее, чем пожелание идти в бездну. - Волк говорил все еще осторожно, следя за реакцией и состоянием пленника. Более того, он предостерегал Владыку, что, возможно, преждевременно приступать к новым пыткам Нолдорана. - Мои предложения остаются в силе.
Долгих девять месяцев эльф приходил в себя. Сначала Энгватар не мог найти способа помочь Маитимо, потом был неудачный опыт со снами, от которых нолдо стало значительно хуже, потом целитель уже не решался ни на что резкое, предпочитая даже самое медленное улучшение риску. А потом еще тянул время, сколько мог. Теперь время собирался, сколько возможно, тянуть сам Маитимо. Нет, не время плена - он уже и так длился слишком долго: пять лет и четыре месяца, - но время до следующего допроса. Эльф не оставлял надежды улучить момент и бежать. Когда пришел Саурон, пленнику почти не пришлось играть - настроение само упало. Но вот беда... настроение стало боевым, словно он изготовился для долгой схватки.
Смерив Саурона равнодушным взглядом, нолдо не встал с постели, не выпрямился, а лег на спину, равнодушно глядя в потолок.
- Мне правда много лучше, Саурон. Но я по-прежнему не собираюсь склоняться. Как вам еще не надоело?.. - Нолдо немного помолчал, словно задумавшись, но заговорил раньше, чем Саурон устал бы ждать: - Ты хочешь разговора? - Маитимо пожал плечом. - Хорошо, я поговорю с тобой, и цену, как ты и просил, назначу: головы моих последних двух палачей. И я еще подумаю о том горе-целителе. На досуге... - Эльф устало, словно глядя на того, кто его уже замучил надоедливыми вопросами, посмотрел на Саурона. - Решай сам, хочешь ты говорить или нет. Или попробуй снова пытки, но вряд ли ты добьешься большего, чем истошные крики, - эльф говорил о пытках буднично, словно о тяжелой, но привычной и неотъемлемой части жизни.
Маирон смотрел исподлобья, оценивающе. Похоже, Маитимо действительно пришел в себя... это было весьма хорошо, с одной стороны, но с другой - пытки действительно привели бы только к воплям. Что было бы приятно, но совершенно бесполезно. Эти двое Неразлучных перепробовали столько, что за месяцы допросов едва не убили пленного, но так ничего и не достигли. Только глупец после этого стал бы пробовать те же средства, а Маирон глупцом не был. Головы этих двух олухов, хотя они и стали теперь его слугами... немного жаль, но Маирон мог принять такую плату. Решил даже не торговаться - если начать настаивать на меньшем, а Маитимо будет упрямо требовать того же самого, что было крайне вероятно, то уступить все равно придется, но это будет выглядеть еще хуже.
- Хорошо, будь по-твоему... - произнес вслух умаиа. - Я довольно узнал тебя, чтобы понять: если я отправлю тебя в застенок, будет, как ты сказал, - интересно, сочтет ли эльф, что Маирон стал уступчив? Пусть считает, это может помочь подловить гордеца. - Я могу обещать тебе головы тех двоих: они проявили глупость, и мне не жаль их, да и о целителе можно подумать... Но ты со мной и сейчас разговариваешь, и разговаривал тогда, когда предлагал убираться в бездну. Какого рода 'разговор' я получу, когда исполню твое пожелание?
В отличие от Моринготто, Саурон дураком не был и согласился без проволочек.
- Ты играешь словами и ожидаешь того же от других, - фыркнул эльф. - Хорошо, о чем ты хочешь говорить? - Нолдо сел. Бесполезно было и дальше пробовать водить Саурона за нос. - Только не пытайся продолжить допрос под видом беседы. Беседа это добровольный разговор на заданную тему. Если же содержание разговора заставляет одного из собеседников молчать, добровольность заканчивается.
- Добровольный так добровольный, - согласился Маирон. - Я и до того сказал, что предоставлю тебе выбор. Что ты сам мог бы согласиться сказать из того, что интересно Владыке?
- Что конкретно ты хочешь обсудить? Назови тему, - настаивал Маитимо, не желая играть по правилам Саурона и подсказывать, что он сам считает важным и заслуживающим рассказа за плату.
- Есть много загадочных для меня вопросов, - не стал упорствовать Волк. - Скажем, как вы, нолдор, сумели пересечь Море? Мы не нашли ни мостов, ни кораблей, не увидели новых островов. А расстояние велико, путь тяжел и опасен, народ многочислен, и с вами кони. Вас всех не перевез бы могучий Нахар, конь Оромэ, не принесли бы Орлы, что служат Манвэ: они могли бы помочь очень немногим. Верно, здесь Валар совершили многие невиданные прежде чудеса и явили свои силы? Это дело прошлое, да и никто из нас не стал бы пересекать Море этим ли, иным ли путем, даже если бы способ оказался доступен и нам, в чем я очень сомневаюсь. Скорее ответ интересен мне, чтобы немного лучше взвесить... опасность своего положения.
- Ты же знаешь ответ, - эльф не показал, что недоумевает, зачем Саурон изображает неосведомленность.
- Отчего ты так думаешь? - удивление Саурона могло показаться неподдельным.
- Хочешь сказать, что войско орков вышло на нас по чистой случайности? - хмыкнул эльф. - Или хочешь сказать, что главнокомандующий войсками Ангамандо не осведомлен о положении дел и походов войск? Как же тебя Моринготто терпит? *(1)
- На вас трудно было не выйти. Вы шумели, да и огонь было видно издалека, - Маирон пожал плечами, про себя думая, как осторожны формулировки Маитимо. Сказал бы: 'Неужели вы так глупы - не поняли, что мы...', - и по продолжению можно было бы кое-что вызнать. Пока сказанное было бесполезно. - Но кто зажег этот огонь и зачем, вопрос тоже интересный*(2)...
- Теперь ты уверяешь меня, могучий дух, что так и не смог вызнать, что именно горело? - Саурон начал забавлять эльфа.
- Представь себе, - попробовал Волк вести игру дальше.
- Поговорю с Моринготто о твоей пригодности... Заодно скажу ему то, что для него полезно, как ты и хотел, - нолдо говорил спокойно, слегка улыбаясь, так что было непонятно, шутит он или угрожает.
Волк хмыкнул. Игра не удалась, но можно было попробовать подойти с другой стороны.
- А к чему пригодны те, кто едва добравшись до новых земель и собираясь на битву, допускают такой пожар, что на него могли сбежаться все окрестные враги?
- Может, мы приманивали вас? - предположил эльф. - Вышло не так уж плохо, твой хозяин нас до сих пор боится.
Маирон не знал, не так ли было, в самом деле. Нолдор, которых, казалось бы, застали врасплох, отнюдь не растерялись, но начали истреблять орков, и очень успешно. И либо Маитимо высказал разумное предположение, чтобы скрыть подлинный ответ, либо... именно Маирон как командующий не распознал уловки противника и, естественно, докладывать Владыке об этом не станет. Что Нолдоран должен был понимать.
- Это орки вас боятся, а не Владыка, - парировал умаиа. - И все же мне интересно будет узнать о том, как вы добрались до этого берега. Ведь путь, в самом деле, был труден и опасен, и без поддержки Валар многие могли бы погибнуть. - Произнося это, Темный внимательно наблюдал за выражением лица собеседника.
Раньше Маитимо мог быть застигнут врасплох, но не теперь. Его лицо не изменилось, скрывая все эмоции, эльф же сказал:
- Хорошо, будь по-твоему. Двое развоплощенных умаиар, в обмен на мой рассказ о том, как мы оказались в Землях-под-Звездами: цена ничтожная, но ты сам ее выбрал. Так и будет.
Маитимо все же согласился, хотя и неохотно, после многих подступов. Конечно, Маирон желал бы большего, но на большее нолдо не шел - нужно было извлечь максимум пользы из того, что есть.
- Я согласен.
- От одного из тех, кто меня допрашивал, я уже не помню от кого, кажется, от того, что пытался помочь мне впоследствии бежать, вы узнали, что Валар изначально не поддержали нас, не так ли? А от меня вы много раз слышали, что я называю эти земли Нолдолондэ. Гаванью зовут место, куда приплывают на кораблях, - эльф пытался отговорить Саурона, но тот настоял именно на таком обмене: два развоплощения за ничто. - Нет ничего тайного в моих словах, но договор совершен.
Маирон добивался ответа, чувствуя за уклонением от него, за отговорками важную тайну и желание что-то скрыть. Когда же он понял, за что он в итоге обещал головы двух умаиар, Волка охватил гнев. 'Постой же, я найду, чем достать тебя', - подумал Маирон, но не подал вида, напротив, улыбнулся. Словно получив важные сведенья. И думал про себя, как это представить успехом для Владыки. Но пока постарался добиться большего.
- На кораблях и без какой-либо помощи Валар на этом пути... это интересно, что вы, нолдор, в Амане так хорошо выучились мореходному делу, чтобы без потерь пересечь Великое Море. Ты расскажешь побольше о том, как вы пересекали воды, как прошли холода, туманы, бури без потерь? Все же я отдаю взамен не головы орков каких-нибудь, имею право услышать больше о пути, чем только о самом средстве пересечения.
Саурон пытался сохранить лицо, а нолдо уже знал, что у него теперь есть чем грозить умаиа вновь. Но пока фэанарион не подал вида, словно складывая промахи Саурона в ларец. Сам же вопрос твари не касался того, о чем эльф боялся говорить, но и приятным не был. Однако Саурон и правда давал немало... Глупая честность побуждала эльфа говорить дальше:
- Ты прав, путь был тяжелый: однажды мы попали в шторм, в котором гибли мои эльфы, но других потерь мы не знали*(3). Нолдор не лучшие мореходы, но, похоже, нет в Арде преград, что способны нас остановить. А порою я думаю, что сам Единый помогал нам. - Маитимо не стал при враге говорить, что вел их Фэанаро, величайший среди Эрухини, что были или будут*(4), и его ум окупал их неумение. Также Маитимо не стал уточнять, что хотя шли они вдоль самого края Хэлкараксэ, ледяных туманов не было на их пути, так как им в паруса дул волшебным образом поднявшийся теплый ветер, но опасность несли льдины и айсберги, хотя чудесным образом Фэанаро провел корабли мимо, не потеряв ни один*(5). - Увы, я скорблю о погибших, но я знаю, что они возродятся, и, быть может, уже так скоро, что придут сюда вместе с войском Валар. - Нолдо и сам не знал, то ли он лишь пугает все Ангамандо приходом Валар, то ли... и правда ждет их сам. Ведь Турувандо не мог не желать вернуться и прекратить страдания эльфов, и Оромэ, узнав, что творится, не мог бы больше быть спокойным. А другие? Аулэ, Кэмэнтари, разве они не любят других квэнди, но только своих питомцев в Амане? И даже Манвэ и Элентари, они ведь поддерживали его тогда на скале, пытались спасти через Орла... И тут внезапная мысль пришла в голову эльфа. - Скажи, тот Свет, что окружает меня, он от кого-то из Валар? Ты можешь предположить, от кого?
Маирон запоминал все, а когда Маитимо упомянул о Едином и войске Валар - нескрываемо помрачнел (как потому, что спрашивал, словно бы только чтобы оценить опасность для себя, так и потому, что приход войска Валар действительно будет очень скверной новостью для всех в Твердыне).
- Что же, ты исполнил договор со своей стороны, теперь дело за мной, - признал умаиа. - Что делать с этими двоими, я знаю. Пожалуй, могу даже добиться того, что ты будешь присутствовать при их казни, - разумеется, Волк не станет развоплощать умаиар сам, но обвинит их перед Владыкой так, что им не выкрутиться. - И я могу посмотреть и ответить, кто защищает тебя, но это не самое приятное действие для меня как для слуги Мэлькора Величайшего, и я ничего не делаю просто так. Что ты дашь мне, если я отвечу?
- Меня не увлекают казни, - ответил эльф. - Достаточно будет того, что они потеряют тела, к которым привязаны. Что до Света, окружающего меня: я не любопытен. Тебе не принесет это пользы, а я смогу спросить у Валар после сам. - Эльф хотел добавить, что готов и дальше к разговорам (беседа в обмен на свободу родича), но побоялся. Побоялся, что Саурон будет требовать невозможного и пытать родичей в случае отказа.
***
Выйдя от фэанариона, Маирон отправился к своим новым слугам - Неразлучным. Хитроумный Волк предупредил брата с сестрой, что Маитимо ненавидит их и строит против них козни: эльф обнаружил, что они в чем-то нарушили волю Владыки и хочет обвинить их в этом, сказав, что Неразлучные поступили так сознательно.
- Я понимаю, что вы поступили так по небрежности, - продолжал Маирон. - Не по умыслу, но по глупости сочли нолдо почти сломленным и довели Маитимо едва ли не до гибели. Но если вы откроете свой разум в доказательство, что вы желали исполнить волю Владыки... то станут известны и все ваши ошибки... А в глазах Мэлькора это не смягчит, но усугубит вашу вину. Однако, так как вы ныне служите мне, я помогу вам и подскажу единственное, что может вам помочь: как только вас вызовут, падите ниц и сразу же молите о прощении, как поступил известный вам лекарь.
- Его покарали, отправили на Запад, - ответила дева.
- Полагаю, без этого могли бы и развоплотить, - возразил Волк. - Впрочем, уверен, что наказание, какое досталось Пиявке, больше никому не грозит. Особенно если вы сами скажете, что готовы принять любую кару, даже на Запад шпионами отправиться.
Подготовив таким образом обреченную парочку, Маирон отправился к Владыке на поклон. Разумеется, он сказал, что не допрашивал Маитимо, просто разговорил его, надеясь, что нолдо что-то выдаст.
- Он внимателен, но все же мне удалось кое-что вызнать. Дозволите ли мне рассказать обо всем?
- Говори.
- Из Амана на кораблях отправилось больше эльфов, чем достигло наших берегов: часть из них погибли во время шторма. Однако они возродятся или уже возродились в Амане, и могут явиться сюда вместе с воинством Валар. Думаю, мы разгадали один из замыслов Валар: сюда явятся не только Манвэ или Тулкас с маиар, но также присланные Валар эльфы, так как они жаждут идти в бой.
- Скорее всего, эльфы придут вначале, раз они хотят сражаться. Это важная весть, Маирон, - благосклонно отозвался Владыка. - Теперь если с Запада явятся еще нолдор, это послужит нам предупреждением: Валар вот-вот выступят.
- Но есть еще одна весть, увы, безрадостная, - продолжил Маирон. - Я полагал, что основную вину за то, что Маитимо был доведен до такого состояния, следует возложить на целителя, но я выяснил, что дознаватели, оказывается, вовсе не увлекались. Они видели, как нолдо слабеет день за днем и добивались именно этого, нарушая вашу волю.
- Это не останется безнаказанным, - быстро пришел в гнев Мэлькор. - Но тяжесть кары будет зависеть от того, какова была их цель.
- Мне удалось узнать и это, Владыка, - поклонился Маирон. - Ваши неблагодарные слуги, которых вы так возвысили, хотят последовать примеру Турувандо и Сангвахьяндо. Их целью было освободить Маитимо из плена через смерть, что согласно и с его желанием: нолдо предпочитает смерть слому или нескончаемым пыткам. Далее он возродился бы в Амане, быть может, совсем скоро и присоединился бы ко второму войску. Это я узнал от него самого, хотя, конечно, нолдо мог и намеренно оклеветать ненавистных ему палачей.
- Несложно проверить, клевещет он или говорит правду. Я вызову их и загляну в их разум.
- Да, но они хотят обмануть вас и в этом. Я сам поговорил с Неразлучными, а кое-что и подслушал. Они очень боятся, что все откроется и сговорились между собой, что прежде, чем вы потребуете от них открыть разум, они падут ниц и будут молить вас, чтобы вы сами в наказание послали их на Запад как шпионов.
- Что?! Им не жить, - зарычал Мэлькор, а Маирон поклонился, скрывая улыбку: он знал, что такой донос приведет Владыку в ярость.
***
...Когда вызванные брат и сестра оправдали все худшие ожидания, поведя себя так, как предсказывал Волк, разгневанный Владыка, разумеется, не стал требовать открыть разум, а испепелил их на месте. Маирон же вернулся к Маитимо и сообщил, что все исполнено.
***
И снова потянулись дни ожидания. Нолдо не знал, что будет теперь - вряд ли пытки, Саурон сам признал, что это малоэффективно. Но и просто разговорами эльф вряд ли отделается. Что тогда?..
Когда Саурон вернулся, нолдо молча кивнул, принимая подтверждения. Это хорошо. Нолдо лишил Ангамандо шестерых умаиар, а один и вовсе смог вернуться к Свету. И еще Энгватар... Вряд ли, будучи на свободе, нолдо нанес бы такой вред... Только все равно это капля в море... Врагов так много...
- Я слышал тебя, - сказал эльф. - Что теперь?
- Теперь я вновь стану твоим дознавателем, и у меня есть кое-какие сюрпризы для тебя, - неопределенно ответил Маирон, тонко улыбаясь. - Я не планирую более изводить тебя болью: не люблю бесполезного. Зато мне кажется, что другие эльфы могут мне помочь; правда, спешить я не стану, сначала ты должен прийти в себя полностью. - Как и в прошлый раз, Волк хотел действовать постепенно. И из камеры Маитимо исчезли теплые вещи и украшения, она перестала быть похожа на лагерь.
- Похоже, я крепко занимаю твои мысли, Саурон, - усмехнулся нолдо. Слова о том, что против него используют других эльфов, были безрадостными, заставили Маитимо похолодеть от страха, но внешне нолдо не подал вида. В конце концов, теперь у него было, что использовать против умаиа. - Однако не жди, что все будет, как ты задумал. - Собственно... пока что все заканчивалось для Саурона так, как задумывал Маитимо. Кроме смерти оруженосца... - Как ты добился, чтобы меня тебе вернули? - Это хорошо, когда Саурон говорит. Чем больше он скажет, тем больше шанс, что найдется что-то еще, что можно использовать против умаиа.
- Я, несомненно, допускал ошибки, в чем раскаялся перед Владыкой. Но остальные, кто тебя допрашивал, за исключением Энгватара, справлялись еще хуже; никому из них даже нельзя вернуть тебя снова на допрос, - с притворным огорчением сообщил Маирон. О гибели брата и сестры он не жалел: Энгватар уже пытался поддеть Маирона через них, теперь одной зацепкой меньше и одним сведением о Валар больше. Нисколько не жалел Волк, разумеется, и о гибели слабосильного труса Систо. Беглецы же вызывали в Волке отнюдь не огорчение: он с удовольствием растерзал бы их при встрече.
***
Эльф оставался в продуваемой ледяными ветрами клетке и страдал от постоянного холода. Бесконечный холод, от которого не отделаться, который сменялся не теплом, а лишь меньшим холодом. Беспощадный холод, к которому не привыкнуть. И иногда, в разрывах клубящегося мрака, огромные звезды. Свет - он никогда не греет, он выше этого. Но он так прекрасен, даже в своей беспощадности...
А Орел больше не прилетал... хотя эльфу порой казалось, что он видит над горами парящий в отдалении силуэт гигантской птицы.
***
Спустя некоторое время в камеру Маитимо привели нандо из наиболее запуганных рабов. Ему была обещана свобода, если он выяснит важные сведения у Нолдорана или уговорит его пойти на уступки. Разумеется, раб не стал сразу задавать вопросов о военных планах или о способах подчинить себе Камни (ему сказали, что это наиболее важно), он заговорил о своем доме - и стал спрашивать нолдо, каков его дом...
***
Когда к Маитимо привели нового сокамерника, нолдо долго и внимательно смотрел на эльфа, слушал, но сам говорил мало, односложно. Пленник был явно из тех, кто давно склонился перед Моринготто, сложно сказать, клялся или нет, но покорился точно. Однако сейчас, вместо того, чтобы, понурившись, сидеть в углу, мориквэндо старательно заводил беседу с неразговорчивым нолдо. Увы, ответ, почему, был очевиден.
- Иди ко мне ближе, дай тебя обнять, так нам будет теплее, - Маитимо прекрасно знал, чем может обернуться его дружба с другим пленником, но не пытался стоять особняком и всех чураться, ведь это все равно не поможет. Если тебе мало дела до других, то, храня отчужденность, не заводя привязанностей, быть может, ты можешь себе помочь, но только себе. Не надо говорить, что так всем лучше. Вот только... если тебе изначально не безразличен ни один, если ты готов драться за каждого, потому что каждый из них родич, то нет разницы, сблизился ты или остался отстраненно-холодным. Все равно его боль и мучения будут для тебя страшны, все равно ты будешь искать пути, как его вырвать или хотя бы помочь принять свою участь достойно... Хотя... вообще-то разница есть, и еще какая. Отстранившись, вы оба останетесь одни со своей болью и страхом. А став друзьями, сможете поддерживать друг друга теплом и словами.
Нолдо не стал дожидаться ответа нандо, подвел его к своей кровати (самому теплому углу, что удалось найти), посадил, сам сел сзади низкорослого товарища, обнял его, как ребенка, прижал к себе, укутался вместе с ним тонким одеялом.
- Теперь будет лучше, будет теплее. Ты не тревожься, я все знаю, я знаю, почему ты здесь, и знаю, что тебе что-то велели. Все в порядке, мы придумаем, что делать. Скажи мне, кто и что тебе приказал, и что обещал взамен?
Нандо прижался ближе к Маитимо. Он хотел этого сам - от кого пленный эльф мог бы получить тепло здесь? И это, наверное, означало, что нолдо доверяет ему... что помогало исполнить задание, но и жгло изнутри. Однако ужас перед Бауглиром был сильнее стыда и вины, но по следующим словам Маитимо стало ясно: нолдо распознал обман. Раб опустил голову, избегая встречаться взглядом.
- Ты все знаешь... Значит, мне не удалось и не удастся исполнить, что мне велели: узнать что-то у тебя, лучше всего о войне или о Камнях, но можно и другое... Может быть, ты все же можешь что-то сказать? Тебе самому будет легче, а меня отпустят на свободу. Иначе же меня в наказание будут мучить, а потом отправят обратно в рудники. И снова будут кнут, полпорции, четверть порции, горячая камера, кнут... Какой из меня рудокоп, я камень не знаю и не чувствую.
Маитимо продолжал обнимать нандо.
- Значит, тебе обещали свободу в ответ на мой рассказ о чем-то? Я уверен, что тебя обманули, но мы заставим их сдержать слово. Ты помнишь, что конкретно они тебе обещали? Слово в слово?
- Тот гордый дух в черной мантии сказал так: если ты узнаешь что-то ценное для нас, ты больше никогда не вернешься ни на пытки, ни в рудники, и не будешь больше жить на севере среди орков, но тебя отпустят на волю. И прибавил еще, что, если я узнаю от тебя достаточно о чем угодно, то ценное в этом обязательно будет.
- Я боюсь, что в награду ты получишь не свободу, но смерть... Можно было бы попробовать обмануть других, но если тебя прислал Саурон, а он сейчас мной занимается, то Саурона обмануть непросто. Зато можно заставить. Вели привести сюда того гордого умаиа, и он даст тебе подлинную свободу.
- Заставить? - изумился и ужаснулся эльф. - Он... могучий, я ощущаю его силу. И я не могу что-то велеть ему, я здесь только ничтожный раб; боюсь, он только накажет меня.
- Пока ты в плену, он может начать мучить тебя в любой момент. И за службу даст лишь смерть. Но я хочу добиться твоей свободы. Позови его.
Как ни был запуган и порабощен мориквэндо, он не мог возразить на эти слова - и, конечно, его пугала возможность получить за службу смерть, вполне может быть, еще и мучительную, как все здесь. Поэтому он действительно позвал Маирона.
***
Умаиа понял, что Маитимо, видимо, разоблачил обман и потребовал ответа от раба-шпиона.
- Я не называл тебе своего имени. Верно, Маитимо позвал того, кто тебя прислал... Ответь, что ты сказал обо мне, и я не накажу тебя за неудачу.
Узнав, что случилось, Волк выбрал одного из умаиар 'своей стаи', тоже одевавшегося в черную мантию, которого можно было назвать гордым и сильным - Фуинора. И послал к Маитимо его вместе с нандо.
***
- Мне сказали, ты звал меня? - холодно спросил Фуинор у фэанариона.
- Я звал господина, а не раба, - ответил эльф. - Но подойдешь и ты, раз вызвался. Этот нандо даст вам, что вы хотели, но только после того, как ты поклянешься, что он получит настоящую свободу, что он будет выведен из Ангамандо и без малейшей опасности доберется куда пожелает, и не будет от вас никаких скрытых обещаний и ловушек. И ты поклянешься, что ты будешь даже своей жизнью защищать этого нандо и добывать ему свободу. - Нолдо полагал, что пришедший умаиа не может давать таких обещаний и начнет выкручиваться.
Нандо исполнял веление Маирона из страха, уныния, желания освободиться, Фуинор служил сознательно. Сведения от Мпитимо были нужны Темным... и лесного эльфа он действительно мог освободить: Фуинор прекрасно умел создавать мороки и внешне менять обличья, как свое, так и чужие, так что вывести раба из Твердыни труда не составит. Однако, Маитимо требовал слишком многого.
- Я могу освободить этого эльфа; я мог бы поклясться тебе, что он получит настоящую свободу и будет выведен из Ангамандо и даже поклясться в том, что скрытых обещаний и ловушек не будет. Но я не могу поклясться, что он доберется без малейшей опасности или что буду защищать его своей жизнью. Первое невыполнимо. Возможно, вы в Амане и могли странствовать, куда пожелаете без малейшей опасности, но здесь не Аман: опасность есть везде и всегда, хотя и в разной мере. Настоящую свободу, не сон о ней, можно получить только с риском. Второе же обещание за какие-то знания не дам тебе ни я, и никто здесь, даже если у тебя есть чем грозить, - Маирон, посылая Фуинора, считал, что против него у Маитимо ничего нет, но сам посланный не был так уверен. Однако самое худшее, что могло грозить любому из слуг Владыки это развоплощение. Разумеется, никто не стал бы рисковать своим фана, даже ради себя самого. - Так рисковать можно только взамен на нечто действительно стоящее. Если ты откроешь нам что-то, что может помочь победить войско Валар или избежать поражения иначе, как перейдя на их сторону и придя с повинной, возможно, я поклянусь; если пообещаешь покориться Владыке... тоже возможно. Но никак не за то, что ты откроешь что-нибудь, что просто может оказаться полезным.
- Иди и передай тому, кто тебя послал, раб, мое условие, - ответил нолдо. - Про защиту ценой жизни я могу передумать, но не иначе. И напомни Саурону, что уже были пленники, отпущенные из Ангамандо и доведенные в безопасности в Миттаринга. Так что я требую вполне возможного.
- Передам, что ты, похоже, теперь веришь, что мы правим Ардой, и все случаи и опасности в нашей власти, - хмыкнул Фуинор, подчеркнуто не обращая внимание на то, что Маитимо именовал его рабом. - Но в действительности я вовсе не обладаю силой останавливать бури, предотвращать пожары или даже убирать орков и диких кабанов с любой дороги, какой вздумается пойти этому рабу, когда он станет свободен.
***
Умаиа ушел, а пленники вновь остались вдвоем:
- Я смогу вывести отсюда твое хроа, - сказал Маитимо. - Но кто выведет из Ангамандо твою душу? Ты будешь жить вне этих стен, но вечно в их тени, в страхе и памяти мук. Ты должен освободить свою фэа так, чтобы и в плену мочь называть Темных тварей рабами и тварями, а Бауглира трусом и дураком.
- Я могу назвать орков рабами и тварями, но Бауглир... - голос нандо прервался. - Взгляд Повелителя Тьмы, его мощь, его давление ужасны, я не позабуду их, и не знаю, как вынес их ты и как возможно звать его так. Он есть зло, великое и могущественное, и ужасающее... Я ненавижу его, но не могу не бояться.
- Ты прав, Бауглир силен и могуч. Но что он, при своей силе, может сделать тебе, чего не мог бы сделать обычный орк или тот раб, что недавно приходил ко мне? Моринготто может пытать, но это могут делать и обычные орки. Моринготто может убить эльфа тем, что они называют Волей, но это может сделать любой умаиа. Моринготто не страшнее любого другого Темного, но зато глупее многих других, того же Саурона. И вся их Тьма слабее Света.
То, что говорил Маитимо, шло вразрез с представлениями эльфа.
- Не страшнее? Но он же стоит за всем этим, он тот... из-за кого произошло все зло и все несчастья, даже вдали отсюда... - неуверенно произнес нандо, хотя при этом он видел само отношение Маитимо. Нолдо, несомненно, знал о Бауглире больше него и не боялся. Но нолдо был... другим, лесной эльф не мог смотреть на мир так же... - Я постараюсь думать о том, что ты сказал и меньше бояться... - нандо понимал разумом, что это верно, но даже эти мысли и разговоры о Бауглире вызывали ужас. - Нет, я не могу, хотя ты и верно говоришь. Но даже когда я только думаю о Бауглире, я вспоминаю его взгляд, и меня наполняет ужас. Если бы я мог увидеть что-то иное, что... будет противостоять этому воспоминанию, что я мог бы представлять тогда, когда оно возвращается, может быть, это помогло бы больше... - Недавний раб говорил неуверенно, он начал сомневаться, что пережитый ужас неизбежно останется с ним навеки.
- Ты видел Камни в короне Моринготто, что еще иное может быть тебе нужно? - Маитимо удивился, но потом понял, что нандо не знает Камни так, как он сам, не знает их истории. - Эти Камни создал мой отец в земле Валар, они содержат чистый Свет. Ты видел руки Врага? Он обжег их, взяв Камни. Доказательство предела его могущества всегда с ним. Он даже не может сменить тело, как и другие низшие умаиар.
- Да, его руки черны от ожогов, - подтвердил лесной эльф. - Твой отец создал Камни и вложил в них Свет, и Бауглир не в силах был защититься и не в силах избавиться от этих ожогов, и не может поменять руки на здоровые... - Нандо не знал, что умаиар могут менять тела, ему этого никто не показывал, поэтому эльф воспринял последние слова так. Но в любом случае, эта картина уже не слишком походила на образ почти всемогущего, в сравнении с эльфами, Изначального Зла.
Нолдо же видел, что ничем не смог в действительности помочь несчастному родичу. Тот жил в страхе.
- Свет есть и внутри тебя, - попробовал Маитимо зайти с другой стороны. - Мне не на что уповать более, кроме как на то, что однажды ты выберешь следовать за лучом маяка этого Света, и он выведет тебя из Тьмы, в которой ты живешь, - и фэанарион снова обнял родича, скрывая его от холода и греясь сам. Даже если этот эльф был сломлен, запуган, согласился на рабство и предательство, он все равно заслуживает спасения. - Когда вернешься домой, не предавай своих. Иначе ты сам будешь делать Моринготто сильнее.
Нандо задержал дыхание, думая о том Свете, что был в нем самом; последние же слова Маитимо заставили его вздрогнуть и признаться:
- Ты ищешь путь для меня, как обрести свободу душой и телом, а ведь я помогал тебя обманывать, даже когда ты понял, что меня послали с заданием. И я скрыл, что меня изначально послал не этот дух, который приходил к тебе, а его господин... - даже это признание требовало того, чтобы уколы совести пересилили страх: не перед самим Бауглиром, так перед сильнейшим из его слуг. Эльф прерывисто вздохнул, закрыв лицо руками. Потом отнял их. - Я не хочу предавать своих... больше. Я буду бороться с этим ужасом, и постараюсь увидеть силу Света, и этот Свет во мне...
Нолдо улыбнулся одними губами.
- Я знаю. Я знаю, что ты меня обманывал из страха, но очень хорошо, что ты сам это сказал: теперь ты победил страх. Ты уже пошел за своим Светом. Для меня большая радость знать, что ты уйдешь отсюда, чтобы получить полную свободу. Только не подавай вида перед Темными. Пусть они пока считают, что все идет, как они задумали. Но если ты почувствуешь, что притворяться против твоей совести, то, конечно, поступай, как велит тебе твое сердце.
***
Нандо в самом деле не подал вида, и никто не понял, что что-то изменилось, ведь мориквэндо действительно боялся, и именно это было больше всего заметно.
Прежде, чем освободить лесного эльфа с помощью маскировки, Фуинор еще раз зашел к Маитимо - уточнить договор. Он пока казался слишком неясным.
- Ты должен будешь доказать мне, - подтвердил условия Маитимо, - через осанвэкэнта, что этот нандо в безопасности в Миттаринга, и тогда я расскажу что-то, что вас интересует, в ответ.
- Что нас интересует, - повторил умаиа, вовсе не желавший освободить пленника в обмен на перечень любимых блюд фэанариона. - Хорошо... - Подтверждение через осанвэкэнта не радовало Фуинора, как не радовало и других до него (пожалуй, за исключением упрямого Турувандо), но это условие пришлось принять. Во всяком случае, по сравнению с требованием защищать мориквэндо ценой своей жизни оно было вполне приемлемым.
Примечания:
*(1) Битва-под-Звездами произошла потому, что орки увидели зарево сжигаемых кораблей и поспешили на огонь. 'Сильмариллион':
