И вот Маитимо и Алакарно привели в небольшой зал с колоннами, стоящими полукругом, и усадили в кресла, удерживая в них заклятьями. Фэанарион удивился про себя, отчего не ремнями, но Фуинор пояснил - чтобы важные пленники не навредили себе, сдирая в кровь руки, ноги и тело о ремни, пока будут биться в креслах. Слова умаиа не предвещало ничего хорошего, и Маитимо повернул голову, посмотрел в глаза друга. Единственный способ поддержки, что у них сейчас оставался - даже не осанвэкэнта, а просто взгляд, глаза в глаза: 'Держись'. - 'Держусь'.
- Сегодня ровно девять лет, как ты у нас в гостях, Маитимо, - сказал Фуинор. - Мы придумали для тебя нечто особенное в этот день.
В зал привели пленных - пятерых нолдор и девятерых мориквэнди. Их по одному привязали к колоннам, так, чтобы Маитимо и Алакарно хорошо видели всех. Фуинор задал пленным те же вопросы, что и ранее Алакарно - об укреплении лагеря. А Маитимо сообщил:
- Расскажешь, о чем ты шептался с одним из пленных и отсюда выведут двоих: нолдо и мориквэндо. Или, видишь эту пилу? Я буду переходить от одного пленника к другому, и медленно пилить их, если никто не заговорит...
Алакарно, стиснув зубы, смотрел на Маитимо: друг сидел с неподвижным лицом, нужно было постараться так же...
- Двоих не только выведут отсюда, но и не будут без меня допрашивать? - уточнил Маитимо.
- Да, - ответил Фуинор, мысленно выбрав наименее полезных, для начала. А потом понял, что из этого обещания можно будет выкрутиться... - Могу дать обещание, что допрашивать без тебя оставшихся эльфов тоже не будут.
- Хорошо, я скажу. Самому юному эльфу я передал: 'Даже если ты оступишься, Единый все равно любит тебя. Не бойся'.
- Прекрасно. Удивляюсь только, отчего ты не сказал этого раньше, чтобы избавить названного брата от моих клыков, - Маитимо промолчал, а Фуинор указал на древнего квэндо и одного из мориквэнди. - Вернуть их в камеру.
Лицо умаиа было спокойным; но сам он не знал, как относиться к этому успеху. С одной стороны, добиться от Маитимо любых признаний и уступок - это вообще очень ценно, суметь в чем-то перехитрить этого нолдо - тоже. С другой стороны, когда Нолдоран начал говорить, Фуинор внутренне замер в предвкушении слов о будущем освобождении этого младшего, а Маитимо высказал то, что стало поддержкой для других - пленники у столбов явно обдумывали услышанное и приободрились.
- Осталось двенадцать эльфов, Маитимо. Избавишь от допроса еще двоих? Впрочем, любой из вас, сказав об укреплениях, может избавить от пыток себя и товарища.
Но Нолдоран тряхнул головой:
- Друзья, это обман. Пока мы здесь - избавления не будет. Даже если мы выдадим все и станем рабами, мы все равно будем страдать и нас могут мучить в любой момент. Я видел здесь рабов-квэнди... горестные тени, чья жизнь - непрекращающееся страдание... Я сказал, что сказал, не для тварей, а для вас. Но не ждите от них пощады или облегчения.
- Ты спас двоих тем, что укрепил дух во всех, - ответил Алакарно.
- Никто из нас не станет рабом, никогда! - отозвался юноша-нолдо.
- Мой двоюродный брат был здесь в рабстве: это жизнь во мраке без надежды, - прибавил один из мориквэнди.
- Разве вас принуждают к рабству? Рассказать что-то, я не требую всего, что вам известно об укреплениях, и только, - Фуинор взглянул на Маитимо. - Есть же то, что менее важно, чем пытка товарищей? Если ты, Нолдоран, или любой из вас передумает, я остановлюсь...
Фуинор подошел вначале к юному нолдо, младшему из всех (он стоял в полукруге слева), и начал лениво пилить его руку - тот стиснул зубы и терпел, но Фуинор почти сразу бросил, перешел к следующему, и дальше, чтобы после вернуться к первому.
- Что за мерзкая тварь, - Алакарно не знал, что Фуинор отнюдь не худший среди Темных. Нолдо старался держаться так же, как Маитимо, но не меняться в лице и не ужасаться не получалось.
***
Фуинор продолжал пытку. Юный нолдо молчал, стиснув зубы, его товарищ сдавленно кричал - но оба отказались говорить. Из мориквэнди двое оказались очень стойкими - тот, чей кузен был в рабстве, и еще один, пока ничем не отличившийся; трое синдар крепились, но Фуинор видел, что они колебались, что готовы что-то рассказать, хотя пока так и не заговорили. Зато двое нолдор, что были слабее других, и трое мориквэнди стали просить прекратить пытку. Умаиа остановился.
- Я вас слушаю. Что вы готовы сказать? Есть же неважные мелочи, верно? - Фуинор побуждал пленных к первому, самому трудному шагу. Дальше их заставить говорить будет все проще и проще.
- Они хотят запугать вас, ослабить волю, - Маитимо безрезультатно дернулся в кресле: открыть то, что спрашивали Темные, было невозможно. - Они будут выискивать, чего вы боитесь и бить туда раз за разом. Но если вы пересилите себя, то больше вас будет нечем достать. Не уступайте, держитесь! Это еще только начало. Не жалейте себя, проститесь с телом, чтобы сохранить свою фэа и свободу других!
Нолдор, услышав слова Нолдорана, замолчали и дальше старались вынести пытку достойно, ничего не выдав; первый из мориквэнди ответил:
- Я не буду больше жалеть себя, даже если... Темный отпилит мне руку... - многие пленные думали, что их покалечат, лишат руки, и это было куда страшнее боли.
Второй мориквэндо, хоть и просил прекратить, едва пытку остановили, говорить отказался. Но третий синдо не смог набраться мужества.
- Я не могу сказать про укрепления, про лагерь, там нет мелочей... но я могу рассказать что-то другое, не о войне...
- Тогда скажи о себе самом, этим ты не навредишь никому, только поможешь себе и товарищу, - предложил Фуинор. - Назови что-нибудь, чего ты боишься, только не то, что уже случилось.
- Не говори! Иначе это с тобой и сделают, - понял Алакарно.
Но синда все же сказал - ведь его обещали вывести отсюда и без Маитимо не допрашивать:
- Я очень боюсь потерять руку или быть искалечен...
- Теперь они будут угрожать искалечить тебя и будут калечить перед тобой ненужных им рабов. Вот чего ты добился, - мрачно сказал Маитимо. - У всех бывают ошибки, в плену они будут тем более. Просто запомни их и не совершай новых, а эту тебе придется избыть. Не вини себя, но больше не уступай. - Маитимо говорил сурово, но старался чтобы правда не раздавила мориквэндо. Это было бы на руку только Тьме.
Синда побледнел; его же предупредили, и Маитимо сколько говорил, чтобы не уступали Темным, что они обманут... Но Фуинор мягко улыбнулся:
- Этого может и вовсе не случиться, а сейчас ты избавил от пытки себя и товарища. Уведите на лечение этих двоих, - умаиа указал на заговорившего и того, что упомянул о кузене. Оставшихся десятерых эльфов умаиа продолжил пилить, но не достиг с ними желаемого и вскоре закончил, не нанеся серьезных ран.
- Хорошо, попробуем по-другому... - с этими словами Фуинор подозвал орков, и велел всех пленников придушивать и отпускать, а потом придушивать снова. Пусть эльфы гадают, убьют их или не убьют, да хватают ртом воздух.
***
Когда началась эта пытка, Маитимо понял, что страх смерти действует на родичей сильнее боли.
- Не бойтесь смерти! - призывал Маитимо. - Вы же воины. Твари не отпустят вас так легко, а если и отпустят, вы - Эрухини. Неужели думаете, что смерть, данная Отцом, может принести вам зло? Разве ваши отцы делали для вас зло когда-либо?
Но один из мориквэнди устрашился и заговорил:
- Перед Митрим строится сторожевая башня... - эльф думал, что враги все равно это увидят, когда приблизятся к лагерю.
Фуинор с улыбкой указал на еще одного мориквэндо и велел вывести обоих.
- Это Нолдоран здесь главный пленник, его и впрямь не убьют, - смеялся Фуинор. - А вы просто воины; конечно, мы хотим получить от вас сведения, но в плену сто семьдесят семь мориквэнди. Неужели вы верите, что никто из них не выдаст того, о чем вы молчите? Один уже сказал, скажут и прочие.
Эльфов продолжили душить, и тогда, неожиданно для Фуинора, заговорил молодой нолдо:
- Если ты выведешь со мной одного из нолдор, я скажу тебе еще о том, как защищен наш лагерь.
- Конечно, я выведу, обещаю, - Фуинор указал на одного из тех, кто, как видел опытный дознаватель, пока что говорить не станет. - Вот этого.
Обоих отвязали, и тогда юноша широко улыбнулся.
- Наш лагерь защищен хорошо, - эльф, похоже, радовался, как он ловко провел Темного, но Фуинор оскалился:
- Так как я обещал, выведите нолдо, на которого я указал, а хитреца привяжите снова. И чтобы прочие так со мной не играли, знайте: вы можете сказать мелочь; вы можете сказать не о лагере, а о себе; но ваши слова не должны быть пустыми. Вы должны сказать нечто, что, как вы думаете, мы не знаем. Иначе вместо избавления получите даже худшее, чем могли бы.
- Делайте, что хотите. Вы свободны, - возразил Маитимо.
Но, как Фуинор и обещал, молодого воина наказали. Его били и душили, не давая вдохнуть после ударов, а остальным пришлось смотреть на это; затем общую пытку продолжили, и еще один мориквэндо не выдержал.
- Ты хотел знать о страхах... меня пугают насекомые, - синда посмотрел на Маитимо. - Я слышал твои слова об ошибке, Король нолдор. Теперь меня ждет то, чего я боюсь... но кого-то перестанут душить, и он останется жив...
- Ты совершил подвиг, - ответил Нолдоран. - Ты пожертвовал собой, чтобы защитить другого, пусть тебе воздастся за это.
Двух эльфов вывели. Фуинор ожидал еще признаний, в том числе от одного из нолдор, но больше никто не заговорил и оставшихся пленников начали растягивать на дыбе.
Теперь пленников осталось только пятеро - трое нолдор и двое мориквэнди. Зато почти всех, кто оказался стойким, увели, а оставшиеся уже были измотаны болью и удушьем, страхом увечья и смерти, и страхом, что кто-то проговорится, потому что видели тех, кто заговорил - один даже сказал о сторожевой башне... Так что Фуинор ожидал еще результатов, к тому же он припас для пленников сюрприз - все это время они вжимались спинами не в надежную поверхность, а в орудие своей будущей пытки. Дыбы были пристроены к колоннам, встроены в них - эту конструкцию разработал Маирон и старался сделать ее изящной, соразмерной колоннам, так что пленники до сих пор и не воспринимали их как часть машины для пытки, пока их руки и ноги не закрепили по-новому, и не начали растягивать, и раздирать ранее пропиленные раны. И тогда еще один из мориквэнди, не выдержав, заговорил:
- Спроси что-нибудь не о лагере, об этом я не могу сказать...
- Будь по-твоему, - согласился Фуинор. - Скажи, кого ты признаешь своим Королем или вождем? Как ты понимаешь, это нисколько не поможет мне ему навредить.
- Это важный вопрос, и он тоже имеет отношение к войне...
- Хорошо... Я изменю вопрос в последний раз. Или отвечай, или продолжим и с тобой, и со всеми. Опиши свое любимое место, так, чтобы я и твои товарищи могли оценить его красоту.
Вопрос в самом деле казался безобидным, даже вызывал недоумение. Разве что умаиа хотел вначале добиться любых ответов? И эльф рассказал о темном, стремительном и певучем потоке, что течет по узкому ущелью и плещет по камням, и о птицах, пролетающих над ним. Фуинор поблагодарил за рассказ и велел вывести мориквэндо и юного нолдо, от которого вряд ли чего сейчас добьешься; про себя умаиа усмехался - теперь подловить мориквэндо мороком будет куда легче, тогда он и выяснит многое о лагере нолдор.
Маитимо тоже понял, чего хотят Темные - но поздно!
- Они навеют сны с этим местом! Обманут, наводнят его призраками! Не верь, слышишь? Больше не верь тому ручью! - нолдо кричал вслед уже уводимому пленнику, надеясь на то, что его услышат и поймут. Сколько это может продолжаться? Почти две сотни пленных, кто-то наверняка заговорит, других обманут. Так что он, Маитимо, вообще тут делает? Ведет бесполезные бои, одерживает тщетные победы? Все казалось бессмысленным. Но что тогда, сдаться?
- Здесь, в плену, каждый должен сражаться, как может. Как в бою. Никто не думает, идя в бой: 'Сегодня стольких убьют, значит, и мне нет смысла защищаться'. Каждый сражается до последнего, и в плену все то же. Битва продолжается, просто на другом поле. - Маитимо говорил это и для родичей, и для Темных, и для себя. У всех квэнди, что остались в зале, уже страдала адекватность восприятия действительности, так что его странные слова были вполне уместны.
***
Рассказавший о ручье понял Маитимо лишь отчасти, но хорошо запомнил слова Короля нолдор и думал над ними; и когда дни спустя Фуинор все же создал морок - это помогло эльфу, пусть и не сразу, разоблачить его.
***
Фуинор пытался дожать остальных, тем более, что Темный видел - один из нолдор готов заговорить. Против слов Фуинора о тщетности сопротивления теперь были слова Маитимо о бое, что продолжается и здесь... И все же воин-нолдо не выдержал.
- Здесь, в плену, ты многого лишен, - начал Фуинор. - По чему ты особенно скучаешь?
Эльф понимал, что это тоже используют, чтобы на него воздействовать, и попросил задать другой вопрос, вдруг получится. Ведь другим позволяли выбирать, на что ответить...
- Боишься, стало быть, - улыбнулся умаиа. - Тогда расскажи мне что-нибудь о вашей ссоре с Валар; Маитимо уже говорил о том, да и дело это, как я понял, прошлое...
Пришедшие из-за Моря не говорили мориквэнди о том, что произошло в Амане, как и о ссоре с Валар, но сейчас измученному болью нолдо, после слов, что Маитимо уже все рассказал (как это воспринял эльф), вопрос Фуинора не показался стоящим дальнейших страданий.
- Что тут рассказывать. Валар хотели держать нас в золотой клетке, мы ушли, они нас прокляли...
- Как интересно...
Маитимо чуть не взвыл. Как он мог быть так самонадеян? Он думал что он - единственный пленник и других не будет, что ни у кого больше не спросят. Что же делать?.. И нолдо опустил голову, словно пряча довольную и хитрую улыбку. Словно то, что сказал пленник, было именно тем, что надо было знать Темным, словно они, наконец, проглотили наживку, которую давно заготовили... Маитимо был почти уверен, что за его реакцией внимательно следят, и что эту улыбку, особенно после недавней почти открытой (не наигранной ли?) досады он пытался скрыть. Все же... Саурон тоже никогда не может быть до конца уверен, играет с ним эльф, или искренен. Пусть теперь тварь ломает голову, идти к Моринготто докладывать о Валар или это ловушка Нолдорана, и когда все откроется, с Волка точно шкуру спустят.
Фуинор велел оркам отвязать нолдо и еще одного пленника, но, конечно, он внимательно следил за реакцией Маитимо: насколько важно то, что открылось? Фуинор был наблюдателен. Порой пленники пытались что-то скрыть, хотя и не так успешно, как Маитимо - но, обычно, их первая реакция выдавала их. И попытка Маитимо тут же изобразить довольную улыбку говорила о том, что открылось важное. Но не желая показывать своего понимания, Фуинор мысленно усмехнулся. 'Хитришь? Постой же - я 'попадусь' на хитрость, посмотри, что будет!'. Внезапно умаиа нахмурился, словно сдерживая гнев.
- Привязать обратно и продолжить пытку! Думаешь, я слеп и ничего не заметил? Ты не получишь избавления за лживый ответ, который тебе нашептал Маитимо. Напротив, после обычного допроса тебя ждет еще кара: тебя и того, кого я хотел было отпустить вместе с тобою.
Воин не понял, отчего Темный внезапно изменил решение и сел его слова обманом... Но умаиа обвинял Маитимо, что тот нашептал своему воину лживый ответ! И этого нолдо не мог стерпеть.
- Лорд не нашептывал мне никаких лживых слов, но надеялся, что я тебе ничего не скажу. Ты сам лжец и ученик Лжеца, вот и видишь везде одну ложь. И ты сам обманул меня, будто слова о Валар неважны... я не скажу о них больше ничего.
Умаиа ожидал немного другого ответа - подтверждения, обещания, если повезет, подробностей. А ответ нолдо был... нечетким, расплывчатым. Маитимо ему не нашептывал, а мог ли передать через осанвэкэнта? На месте воина, желая солгать, Фуинор бы так и ответил... вроде подтвердил, но ничего не сказал. Что, если Нолдоран научился подделывать и первую реакцию? Умаиа уже не был так уверен.
Для Маитимо реакция Фуинора была хоть и неожиданна, но, увы, логична. И теперь нужно было поддержать воина. Единственная настоящая помощь - это освобождение из плена, сейчас ее не дать, но что-то сделать все равно надо...
- Решил, Фуинор, показать, что твоим словам и обещаниям нельзя верить и что ты все равно обманешь? Хороший урок: за вырванные сведения в результате мы получим еще большие мучения. Ведь если пленник поддается, надо давить дальше. И если пленник клянется, что рассказал все, можно сделать вид, что не поверил клятвам и потребовать раскрыть разум, а там уже, в незащищенном сознании, постараться найти все, что интересует. Запомните это, квэнди и расскажите другим! Спасибо за наглядную демонстрацию, Фуинор.
Маитимо ответил столь же расплывчато, и по его лицу не было видно, что он чувствует себя разоблаченным, виновным в том, что из-за его обмана заговорившего воина ждет кара. Но и обратного не было видно... Фуинор перевел взгляд на Алакарно - сдержанного, но еще неопытного... Друг Маитимо старался подражать жестам и выражению лица фэанариона, но самые сильные чувства проступали все равно. Однако Алакарно не знал, что слова о Валар могут разрушить планы Маитимо и больше думал о тех, кого мучали, о том, сколько еще это продлится и выдержат ли оставшиеся. Эти эмоции подсказок Фуинору не давали. И теперь получалось, что если воин не лгал - а умаиа склонялся к тому, что не лгал - карой Фуинор подтверждал бы правоту Маитимо, тем самым убеждал бы того, кто может оступиться, что это бессмысленно.
- Я просто проверял, - улыбнулся Фуинор. - Если бы ты лгал, то пожалел бы не себя, так товарища. Теперь вас выведут. - Демонстративно устраивать проверки (а это в самом деле была проверка) оказалось также не лучшей идеей, фэанарион и ее вывернул себе на пользу... Этот Нолдоран столько наговорил сегодня вредного, что в следующий раз лучше лишить его возможности говорить вообще. И нужно будет еще разбираться с этими словами о золотой клетке и проклятье: докладывать о них пока рано. Вот сторожевая башня - это успех.
- Испугался, тварь? - поинтересовался тем временем Маитимо.
Фуинор проигнорировал насмешку.
- Не сдавайтесь, ради своей души и свободы других! - крикнул Маитимо уходящим пленникам.
