Маирон размышлял о том, как такое могло случиться.
Ведь он все тщательно продумал, как и всегда. И как и всегда, его план был многоступенчатым, с разветвлениями, предусмотренными неудачами, возвращениями к прежнему, с тем, чтобы потом захватить еще большее... Волк не был самоуверенным, но он был уверен, что все получится, и предупреждение целителя - а Владыка наверняка пришел в еще больший гнев, узнав, что Волк был предупрежден об опасности! - он тоже учел. Резко сократил длительность пытки: первый раз Маитимо и Алакарно держали в футлярах почти двое суток, второй допрос должен был длиться менее двух часов. Хис остановил пытку уже спустя час, но и этого хватило...
Неужели первая так сильно подействовала?! Волк не считал, что после футляров требовалось время на восстановление, ведь они не вредили хроа, и после такой пытки не требовалось серьезного лечения. Не здесь ли он просчитался? Пытка должна была подействовать как заклятье, убедить Маитимо, что он слаб; поэтому для успеха нельзя было давать ему время все обдумать и проанализировать. И нрав Энгватара Волк знал - боязливый целитель был склонен перестраховываться, его предупреждения стоило слушать, но не пугаться вместе с ним...
***
Прошел день, как Маитимо очнулся. Алакарно в это время совершенно не думал о своем заклятье. Между тем чары, которые были личной защитой Волка, в том числе от гнева Владыки, никак не были тем, что Владыка Мэлькор одобрял. А значит, этот замысел Волка тоже должен был разрушиться... Когда Алакарно посреди разговора осекся, вскрикнул, схватившись за грудь, побледнел и стал оседать на пол, не только ему, но и Энгватару не пришло на ум сразу, что это было избавление от заклятья...
- Что с тобой? - пришла пора Маитимо вскочить и почувствовать, что по спине провели ледяной тряпкой. - Что с ним, Энгватар?
Целитель быстро увидел, в чем дело, а увидев, не стал тратить время на объяснения. Только процедил сквозь зубы: 'Саурон', и углубился в исцеление (на самом деле в поддержание жизни в Алакарно, пока не придет Волк - целитель уже передал ему мысленный срочный зов). А еще через несколько мгновений поднял голову, озабоченно посмотрел на Маитимо, и в один взмах руки опутал нолдо заклятьем глубокого сна, что для целителя его мастерства и силы было не сложно.
Поэтому Маитимо не видел, как Саурон явился через несколько минут, не просто явился - вбежал в заранее распахнутую орками дверь, упал на колени возле лежащего Алакарно и вдвоем с Энгватаром начал делать что-то... находящееся за гранью понимания эльфов.
Наконец, бесконечность спустя, Энгватар, а после и Саурон, отошли от Алакарно: оба встрепанные и словно даже уставшие.
***
Когда Волк ушел, целитель перевел взгляд с Маитимо на Алакарно - и предпочел усыпить и второго эльфа: Алакарно сейчас требовался отдых для восстановления сил.
Спасать нолдо, как выяснилось, не требовалось, необходимо было только лечение - Энгватар понял это уже в процессе, когда глубже всмотрелся в Алакарно через Незримое. Целитель увидел, что цельность потока жизненных сил восстановлена, круг замкнулся снова, хотя гарпун был словно резко 'выдернут'. Это было подобно ранению, к тому же та часть жизненных сил, что в это время уходила к Саурону, чтобы вернуться назад, неся частичку сил умаиа, рассеялась в пустоте. Но это ранение не было смертельно опасным, хотя и достаточно тяжелым; и подобно зримым ранениям и связанным с ними упадком сил, со временем, тем более при помощи Энгватара, должно было исцелиться. Однако нельзя же было, призвав Волка, сказать ему: 'Я разобрался, ты здесь не нужен, уходи'. А сам Волк слишком испугался, чтобы задавать вопросы.
Пока эльфы спали, Энгватар отправился к Маирону.
- Насколько мне известно, Владыка запретил убивать Алакарно. К тому же только на его действия Маитимо хоть как-то стал реагировать, отвечать на объятия.
- Это совершилось не по моей воле, - резко качнул головой Волк. - Это одно из следствий проклятья Владыки: мои чары, как и многие моих замыслы, разрушились.
- Но оно изначально было опасно для Алакарно. Вряд ли Владыка будет рад узнать о таком замысле... - Энгватар прищурился. - Но я ничего не скажу о нем, если ты обещаешь больше не вмешиваться в мои дела и не забирать у меня пленников до полного исцеления. Пока я не сочту, что оно наступило.
***
Когда на соседних топчанах пробудились и Маитимо, и Алакарно (оторно был бледен и слаб, но улыбался и выглядел, как выздоравливающий после тяжелого ранения), целитель рассказал им обо всем, что увидел и узнал.
Никто не заметил пока, что заклятье Саурона оставило следы...
А дальше - было полгода покоя и почти радости. Друзья говорили меж собой без опаски, и Энгватар был для них своим, тем, с кем делились теплом и смехом - да, вместе с Алакарно пришел смех. А еще песни. Родич любил петь и создавал песни прямо здесь, в камере. И это были очень хорошие песни - о стойкости и надежде. У Алакарно еще была надежда... и это правильно, он выйдет отсюда, скоро выйдет, и будет жить дальше. А что насчет него, Маитимо?.. Эльф не знал. Он уже почти не надеялся спастись и выбраться из плена. Только знал, что у этого плена есть какой-то смысл, и тот смысл очень важен, так важен, что ради него нужно было оставаться и терпеть все это... И однажды этот смысл станет понятен - но когда?..
Когда прошло шесть месяцев, Маитимо вновь спросил друга, не пора ли ему уходить.
- Ведь рано или поздно тебе все равно придется уйти... Эти полгода были одним из самых счастливых времен моей жизни, но теперь тебя снова будут мучить из-за меня. А я пока не знаю, как мне выбраться самому, и Энгватар не знает. Но как только мы найдем способ, мы сразу же бежим.
Энгватар вспоминал, как расстался однажды с Маитимо, и думал тогда, что уже не вернутся те дни, как... как когда нолдо в шутку не отдавал ему подушку... Но взамен пришло еще более удивительное. И эльфийские песни, и смех, и беседы - нет, он никогда больше не выдаст ничего из услышанного, как несколько раз случалось в начале пленения Маитимо. И Свет ли вел его, судьба ли, или просто пламя его духа, но Энгватар чувствовал, что готов однажды отправиться вслед за Маитимо...
Алакарно сжал руку Нолдорана, и в его глазах отразилась тень страха за друга и горести той недели, когда он думал, что, возможно, Маитимо навсегда лишился рассудка, что, возможно, оторно умрет...
- Я рад, что мог спасти тебя, но можешь ли ты быть уверен, что не придется спасать снова? И если нет... как я могу уйти, прежде, чем ты узнаешь путь, каким можешь уйти сам? Сколько раз я думал - как хорошо, что я оказался рядом!
- Да, если бы не ты, я бы мог погибнуть... Но я тут уже дважды чуть не погиб. Один раз меня вывел Фэанаро, второй раз - Энгватар, да и Саурон помог... Теперь меня спас ты. Если бы меня не старались сохранить, я бы уже умер, но на мне проклятье Стихии, оно не даст мне погибнуть. Утешься, я обязательно буду жить. И тебе все равно придется оставить меня, даже если не сейчас, то позже...
И Маитимо понял, что однажды он просто прикажет вывести оторно, потому что жить, после того, как ты сознательно оставил друга в плену, будет очень тяжело. Пусть лучше оторно злится, что Маитимо решил за него, но не чувствует себя кинувшим товарища.
***
Когда дальше растягивать исцеление уже было нельзя, и Энгватар объявил, что Маитимо выздоровел и готов к продолжению допросов, больше всех этому был рад Маирон. Не потому, что ему так не терпелось продолжить допросы или встретиться с Маитимо, а потому, что это означало снятие проклятья.
Войдя в камеру нолдор, Волк, однако, выглядел не наказанным, а победителем.
- Тебя долго лечили, и, верно, не сообщали новостей, - усмехался умаиа. - Так что тебя ждет сюрприз. Несколько позже. - И умаиа велел вывести Алакарно из камеры.
Маитимо ничем не мог сейчас помешать Саурону, но мог сделать кое-что другое.
- А тебя ждет сюрприз прямо сейчас, - улыбнулся эльф, когда за Алакарно закрылась дверь. - Как думаешь, Саурон, твоего хозяина позабавит, что втайне от него, вопреки его воле, ты установил на Алакарно заклятье, угрожающее его жизни? Мы с братом с нетерпением ждем встречи с Мелькором, нам будет интересно поговорить... о многом.
Для Маирона это действительно был сюрприз. Мало ему Энгватара... Придется опять уступать Маитимо, чтобы не принять кару, зато можно навлечь ее на целителя.
Ведь только он, интригуя против Маирона, мог поведать Нолдорану, что Владыка запретил убивать Алакарно, и опасное для него заклятье (впрочем, опасное лишь при развоплощении Маирона или при снятии) противоречило воле Мелькора. Волк не знал, что об Алакарно сказал Маитимо сам же Владыка.
- Значит, целитель рассказал тебе. Но я бы на твоем месте, - улыбнулся Волк, словно его нисколько не беспокоила угроза, - не доверял словам Энгватара... Даже если сейчас он тебе очень полезен. - Маирон не забыл этих слов Маитимо, из которых логически следовало: если Маитимо не губит Энгватара, он полезен для нолдо. Любопытно, насколько... Умаиа хлопнул себя по лбу, словно досадуя, что не понял прежде. - Ах да, из-за последних событий и непрочности твоего рассудка я совсем позабыл передать Владыке эти твои слова о полезных и бесполезных для тебя Темных маиар. Я думаю, ему будет крайне интересно узнать, почему иные из тех, кто тебя мучил, так или иначе скоро исчезали, на меня ты не раз доносил, а некоторые слуги Владыки занимаются тобой подолгу, и ты ничего против них не предпринимаешь...
- Ты не прав, Энгватар тут ни при чем, - Маитимо улыбнулся в ответ, поддерживая тон Саурона и игру в старых приятелей. - Но я не собираюсь оправдываться или рассказывать что-то. У меня для тебя еще один сюрприз, Саурон. Мне надоело все время держать тебя под боком, как занозу в заднице, пришла пора с этим разобраться. Ты важен для Моринготто, важен для Твердыни, это так. Но я для Мелькора незаменим. Ты не знаешь, почему это так, но даже ты чувствуешь это. И я буду готов дать Мелькору то, чего он очень сильно жаждет, возможно, как одну из самых больших вещей в мире: я склонюсь перед ним, с условием, что он отдаст мне навечно одного из своих слуг. Тебя. А дальше я прикажу вывесить тебя на скале, только на обычной цепи... чтобы Орел смог забрать тебя. Либо же отошлю в Миттаринга братьям. Или придумаю еще что-то. Мелькору будет очень жаль тебя отдавать мне, но он отдаст. Либо ты принесешь мне сейчас же клятву. Ты поклянешься, что никогда больше не будешь строить козни против меня или любого из моих воинов; что ты не будешь мешать моим планам, о которых узнал или догадался; обещаешь, что не будешь доносить на моих друзей и тех, что мне полезны; и обещаешь, что при первой возможности, которая не будет нести для тебя прямой опасности, ты выведешь меня отсюда или дашь возможность бежать и не будешь мешать побегу. Ведь если я уйду, ты первый вздохнешь спокойно, а умереть здесь я не смогу. Выбирай, Саурон. Или ты клянешься, или я дам Мелькору то, что он хочет. И еще ты освободишь десять не сломленных пленных, без хитростей и уловок, и доставишь их к Миттаринга.
Маитимо был полон решимости сделать то, чем грозил Саурону - склониться перед Мэлько, к которому прислал гонца сам Единый. А ради своего народа ('никогда больше не будешь строить козни против меня или любого из моих воинов') и должен был бы. Честь не пострадает, но польза будет.
Маирон понимал, что сейчас Маитимо потребует от него чего-то значимого, ожидал требования освободить многих... Но после слов Маитимо он долго и мрачно молчал, и наконец заговорил:
- Ты требуешь невозможного. Я могу освободить десять пленных и даже более, могу дать обещание не доносить на тебя и на тех, кто тебе полезен, если я о них знаю. Но дать тебе бежать - это прямое нарушение приказа Владыки, а не строить козни против тебя и твоих воинов - отказ как от допросов, так и от полноценного ведения войны. Я никогда не откажусь от этого. Это... если хочешь, против моей натуры, я не могу... не строить козни, как ты выразился. Да и как ты себе это представляешь? Владыка потребует заслать лазутчиков, вызнать у тебя нечто, спровоцировать нападение, а я отвечу: 'Не могу, я Маитимо клятву дал'? Когда требуешь, требуй того, что возможно исполнить. Я сказал тебе, на что именно я готов. Согласен ли ты на эти условия?
Маирон смотрел мрачно и жестко. В этом он не уступит - не может уступить. Он знал, что может сделать, если Маитимо откажется, хотя и очень не желал этого... пожалуй, стоит предупредить эльфа, дать не столько ему, сколько себе последний шанс избежать нежелательных последствий. Ведь иначе Волку придется убить Нолдорана. Но пока умаиа думал, Маитимо начал отвечать:
- Ты уже не раз нарушал приказ Моринготто, для тебя это не проблема, не лги мне. Я не прошу тебя выводить меня, и я дал тебе послабление: 'Если это не будет угрожать тебе', но ты должен не мешать и посоветовать путь, если увидишь его. Про не строить козни, ты отчасти прав... Но я сформулирую иначе: не используй козней против меня и любого из моих воинов, находящихся в плену. Так тебе больше нравится?
Не свойственный Маирону отблеск упрямой, почти обреченной решимости во взгляде сменился более обычным для него выражением. Он был зол, он искал выход и лазейки для себя и наиболее разумные пути... Самым разумным было сейчас, когда Маитимо не стал настаивать на исходном требовании, не хитрить. Чтобы не оказаться в исходной ситуации.
- Не строить козни против тебя и любого из твоих воинов, находящихся в плену, кроме тех, что лично велит применять Владыка, - уточнил Волк, не пытаясь сейчас ускользнуть или добиться большего. Хотя лазейку Маирон видел... но сейчас не стоило ей пользоваться, сейчас это принесет скорее вред, чем пользу. - Собственно, если я уклонюсь в последнем случае, это будет бесполезным для тебя: просто найдут другого, кто их применит. Хитрости при допросах обычно не требуют особого могущества, чтобы их мог использовать один я, и о том, что здесь есть не менее хитроумные маиар, тебе тоже известно. И тогда... я поклянусь тебе.
Волк поклялся, и это означало, что приготовленный им сюрприз тоже откладывался. Следовало подвергнуть Маитимо паре обычных допросов, через боль, сообщить Владыке, что это не является действенным... И дальше ждать его решения. Отныне самостоятельные действия Маирона были скованы с двух сторон: Владыкой, который в любое время мог снова разрушить все, что от него не исходило, и Маитимо, который принудил его принести эту клятву. Но пока Владыка Севера был занят другим, и Волк, с которого едва сняли наказание, не собирался его отвлекать. Пришлось на время оставить Маитимо в покое.
***
Алакарно вели не на допрос, но на встречу: Владыка хотел снова сделать его своим учеником. С Маитимо Мелькор, конечно, такого не пробовал, а вот к Алакарно, которого перевели в другую камеру, явился и уговаривал, обещая взамен всего лишь на то, что Алакарно будет его слушать, избавление от пыток и самого нолдо, и Маитимо...
- И ты дашь клятву, что Маитимо никак не будут мучить и допрашивать? Не только пытать, но и водить смотреть на пытки, наводить мороки и так далее?
Такой клятвы Владыка давать не желал, но нахмурился, делая вид, что размышляет:
- Я подумаю об этом. А пока - тебе вскоре покажут красоту Тьмы...
***
Едва Моринготто вышел, Алакарно обратился к Маитимо через осанвэкэнта, и кратко сказал о случившемся. Нолдо был почти уверен, что рядом с Маитимо целитель, а его не станут подслушивать, если здесь только-только был Моринготто...
![Тйелкормо [Noremeldo Arandur]](/img/a/arandur_n/58sploshnyesyurprizy/60-1.jpg)