Увала испугался, и Маитимо улыбнулся - это видели все. В удушении не было ничего приятного, но и не так уж страшно... А потом наступила темнота.
В течение дня Маитимо просто спал, пока Энгватар готовил все необходимое для допроса, составляя зелье, что превращало слова в зримые образы. Затем целитель осторожно напоил спящего эльфа и начал плести сновидение, чтобы 'узнать об Алакарно' и показать это видение Владыке, если он потребует.
- Ты не можешь сейчас не думать о брате, - говорил Энгватар, склонившись к Маитимо. - О ваших беседах еще в Амане, когда Лаурелин и Тэльперион были в цвету... - Слова обращались в образы, и Маитимо увидел себя и Алакарно недалеко от Двух Древ. - И о том, что вы перенесли вместе, в плену. - Аман сменился залом со столбами, только один золотой лист Лаурэлина так и остался и трепетал теперь на одной из колонн, словно остаток предыдущего видения. - Как хорошо, что ныне Алакарно удалось бежать! Ты размышляешь о том, где он сейчас, что с ним...
...Энгватар думал, что Маитимо уже должен был понимать, что это только сон.
***
Золотое видение сменилось привычным кошмаром... вот только этот лист, такой знакомый лист...
- Брат, не посвящай меня в свои планы. Довольно того, что я знаю, что Лорд Намо говорил с тобой и все устроил. Дальше все будет идти, как задумано. Я останусь здесь и притворюсь, что ничего не знаю, Враг, конечно же, не освободит меня через смерть, чтобы я вернулся во славе, и не отпустит меня из своей тюрьмы; так что в нужный момент я буду здесь и буду готов.
Эльф думал про себя, что, если повезет, Моринготто и правда освободит его, ведь это будет меньшим злом; но действительно умирать ради 'свободы' эльф никак не хотел. Странная вещь - жизнь. Были времена, когда смерть была желанной, были времена, когда было уже все равно; а теперь Маитимо снова хотел жить и верил, что впереди что-то ждет, не только плен, но радость, жизнь...
***
Энгватар передал Владыке то, что выяснил: Маитимо знал о намерении Алакарно уйти, и знал, что с ним говорил Лорд Намо... И еще сам Намо вскоре тоже придет. Значило ли это, что Алакарно ушел через смерть? Нет, тогда не было бы мятежа, Алакарно был бы просто найден мертвым. И 'все будет идти, как задумано'... Задумано - кем? Намо? Но не он же мятеж устроил! Мятеж устроил Алакарно. Продумал, как уйти. А Вала, мнящий себя Владыкой Судеб, устроил, чтобы все удавалось. И может так же устроить для Маитимо...
Мелькор отпустил Энгватара и погрузился в мрачные раздумья. Он не знал, что теперь делать с фэанарионом. Зато знал, что делать вообще. Нужно было заново проверить своих слуг. И усилить поиски - в заброшенных ходах и снаружи, вблизи Ангамандо (что, если Алакарно все же сумел бежать?) И готовиться к войне. И продолжать следить за выходами и складами.
***
Часть умаиар еще наводили порядок среди рабов, а к Владыке постоянно приходили - то по его призыву за приказами и ради проверки, то с докладом о том, что сделано, то с доносами (все подозревали друг друга, а любая странность, скрытность или своеволие могли означать, что это и есть тайный союзник Валар!) Так что в следующие пять недель заняты были все. А Маитимо просто оставили спать. К нему приходил Энгватар, тоже вовлеченный в общую бурную деятельность и суматоху, поил нолдо то водой, то бульоном, то новой порцией сонного зелья и уходил снова. Энгватар знал, что Маитимо редко снятся хорошие сны, но целитель не умел насылать сновидения, которые жили бы своей жизнью, без постоянного контроля; и потому просто погрузил Маитимо в глубокий сон без сновидений.
Норимо и Архитектор пытались передать Маитимо весть о том, что Алакарно достиг Миттаринга, но им не удалось связаться со спящим, его осанвэкэнта не отзывалось ответной мыслью. Первый раз Архитектор лишь пожал плечами: Маитимо мог быть на допросе. Да и сразу после пытки трудно сосредоточиться. Тогда Архитектор рассчитал промежутки времени, через которые стоило звать Маитимо, но вскоре умаиар выяснили, что Нолдоран усыплен, и прекратили свои попытки.
***
Больше месяца усердных поисков не прошли впустую. Темные поймали пятерых рабов, скрывавшихся в заброшенных ходах, что было ожидаемо. (Правда, никто не знал, что во время всей этой суматохи с поисками, проверками и доносами двое мятежников все же сумели бежать - пока те, кто должны были следить за выходом, отвлеклись...) Неожиданностью оказалось то, что нашли новый ход - так стало понятно, что Алакарно незачем искать в Ангамандо. А еще было совершенно очевидно, что ход строили свои же: кто-то из Темных, из умаиар...
Услышав новости, Мелькор был взбешен. Пресловутый тайный союзник Маитимо! Опять он! Тогда Владыка решил вызнать о нем у самого нолдо через сны. Последний раз Энгватар достиг успеха, узнав о побеге Алакарно, и новый допрос Мелькор хотел поручить ему же. Но в миг, когда Владыка Севера уже был готов дать приказ, к нему пришло видение: Маитимо вновь был Посланником, и это было не в прошлом. В видении Владыка прекратил допрашивать Нолдорана и велел вывести его из Ангамандо. А тот улыбался и говорил мягко, как Посланник, называл Мэлькором, и сам возвращался назад, чтобы передавать послания...
Владыка был в замешательстве. Он не мог отпустить Маитимо, никак не мог! Ни как Нолдорана, ни как Посланника. Но видение говорило, что он вернет Посланника, выпустив его из Твердыни... И Энгватар получил мысленный приказ, отменяющий последний: не вести допрос Маитимо через сны. Пусть пока просто спит. Пока Владыка думал, что же ему делать с этим Маитимо...
***
Конечно же, Мелькор не просто думал: готовился к войне, продолжал искать изменника, наставлял учеников. Даже принес им дары, и, кажется, это было не напрасно... Авари внимали каждому его слову и обещали службу, не требуя ничего взамен, а Маитимо и как Посланник - постоянно требовал и поучал Владыку. Но вернув Посланника, Мелькор мог получить Свет, узнать, как это - отдать Свет, чтобы получить. И еще тогда все слуги увидят, как Посланник сам возвращается назад... И Владыка Мелькор решился.
После десяти месяцев сна исцеление Маитимо не требовалось, потому Мэлькор послал не Энгватара, а Норимо, уже приносившего им с Посланником чая - дождаться, когда фэанарион проснется, и вывести его из Ангамандо.
***
Действие зелий заканчивалось, и Маитимо медленно выныривал из сна. Эльф чувствовал себя отдохнувшим и размышлял, открыть ему глаза или нет... как вдруг почувствовал, что он не один. Нолдо открыл глаза и увидел Норимо.
- Что тебе?.. - хрипло спросил эльф, поднимаясь на локте. И, проведя ладонью по лицу, добавил, - Мне бы умыться сначала...
- Сначала я, пожалуй, сообщу тебе то, что не могу передать вот уж десять месяцев: все исполнено, и твой Алакарно живет в Миттаринга со своими родичами, - Норимо подтвердил, что сказанное правда, и все исполнено честно. Договорив, умаиа, не двигаясь с места, потянулся за кувшином, и передал его Маитимо. Рядом с Норимо лежала сложенная одежда: рубаха, туника, котта и плащ, и стояли дорожные сапоги. Так распорядился Владыка.
- Я слышал тебя, - подтвердил Маитимо, беря кувшин. - Договор совершен и закончен. А для чего здесь эта одежда?
- Владыка Мэлькор велел усыпить тебя на много месяцев, и... - Норимо то посматривал на Маитимо, то отводил глаза. Умаиа желал знать, о чем думает пленник, но не решался попробовать подслушать, помня о Свете. - Похоже, ему тоже не понравилась мысль быть обреченным на страдание и поражение. Владыка думал долго, но теперь решил выпустить тебя из Ангамандо. Для того и одежда, что пригодится снаружи.
Нолдоран замер на середине движения и поднял глаза на Норимо. Несколько секунд эльф молчал, а вода срывалась с мокрых волос и падала в глубокий таз.
- Ты шутишь? - наконец спросил эльф.
Умаиа покачал головой.
- И я не думаю, что Владыка Севера шутит. Но он не впервые совершает из-за тебя нечто необычное: то запирается в тронном зале, то меняет правила и велит искать ему учеников, то велит принести тебе чай... - Норимо прервался, негромко засмеялся. - Я тоже предпринял нечто необычное, хотя и не новое для тебя, раз уж на меня будут смотреть и не видеть. Они никак не могут найти, кто же дает обезболивающее зелье то одному, то другому пленнику... - Смех прервался, умаиа облизал губы. Норимо не заметил, что он сказал: 'Они никак не могут найти'. - Когда ты уйдешь... это позволит мне избежать поражения, если я буду поступать так и дальше? Ведь ты не будешь больше проводником для меня... Или после твоего ухода те слова... уже не будут иметь силы? - О том, что Посланник должен вернуться сам, Владыка не говорил.
Нолдо выпрямился. Неужели Враг... решился? Решился обратить все вспять и стать Мелькором? Не слишком ли поздно?! В душе эльфа вскипел гнев при мысли об убитой девочке, которая, быть может... Но эльф почувствовал внутри себя теплый и мягкий толчок, как отклик или ответ... что все еще может быть обратимо. И если Свет говорит так... значит, и девочка вернется к жизни, и они, если так назначено, смогут быть вместе, и Клятвы не будет, и вражда исцелится, и Первый Дом получит свое законное место среди всех нолдор, и отец вернется, и вся Арда станет цветущим садом...
- Я не хотел делать это для Врага, но... мне было видение. Да, он может еще не проиграть. И ты тоже. Если я выйду отсюда, то тебе незачем будет бояться! Темницы порастут травами и падут, мир обновится и засияет в Свете... Я думал, что делаю жертву для Моринготто, но это не так: если он вновь станет Мэлько, и станет величайшим из живущих в Арде, то счастливы станем мы все, мой Дом, мой народ эльфов... Моринготто дается еще один шанс! После всего! Это немыслимо щедро... для всех нас. - И нолдо понял: быть может, этот шанс давался Мэлько ради самого Мелькора, а быть может, ради всех эльфов, и... ради самого Маитимо... Или ради всех. - Но ты давал облегчение пленным, помогал им выстоять. С какими бы мыслями ты это не делал, вот тебе слово Посланника: тебе это зачтется, любивший-сумерки.
Умаиа едва мог скрыть изумление. Он назвал бы такие речи безумными, не будь это слова Посланника, который уже столько изменил в Ангамандо...
- Возможно, сам твой плен был задуман именно ради этого? - высказал свои мысли Норимо, которого, однако, больше всего волновала его собственная участь. Услышав, что бояться теперь будет нечего, он испытал и облегчение, и разочарование: не напрасны ли были все его усилия? И словно поняв это (или в самом деле поняв?), Маитимо сказал о том, что ему зачтется его служба.
А Маитимо отвечал на вопрос:
- Я размышлял об этом, но я не хочу думать, что Единый, не спрося меня, заставил меня пройти через весь тот... мрак, что я прошел. Скорее, взять меня в плен была идея Врага, и меня даже почти спас Орел, но... Раз спасти не получается, раз уж я все равно тут застрял, то что бы не обратить мое пленение против Тьмы? Я так думаю, но могу и ошибаться. И говорю я сейчас цинично, все упрощая. Но в целом...
- Как ты наивен, хоть и Посланник. Разве нас когда-нибудь спрашивают, как с нами поступить? - будучи Темным, Норимо в любовь и высшее благо не верил. Маитимо умывался из кувшина, и умаиа указал на него. - Кто же будет спрашивать кувшин, налить в него чистую воду, целебное зелье, яд, забить мусором или просто швырнуть о стену? Все используют друг друга, так устроен мир. Плохо, если тебя без спроса пытают, неплохо, если без спроса снимают боль. Но свободу мы можем добыть лишь сами: силой ли, или изворотливостью и хитростью, или заработать заслугами. Пожалуй, для того мне и нужна ложь: вывернуться, чтобы меня не использовали так, как я не хочу, выхватить кусочек свободы, маленький, да мой.
- Это вас не спрашивают, - улыбнулся нолдо, - Единый же не может так поступать, иначе не дал бы свободы воли. Иначе бы вы все делали то, что Он желает, и не было бы никакого Ангамандо. Он не использует нас, только помогает... когда для этого есть возможность... Ложь нужна, лишь когда ты среди врагов, но не среди друзей, что сами заботятся друг о друге. Ведь ты видел, как жертвуют ради меня, ничего не ожидая получить взамен, как я делаю, что могу, для других. Вспомни, есть и другая жизнь, та, что была твоей до того, как ты потерялся во Тьме.
- Я не знаю, зачем мы не созданы куклами на ниточках, но... - умаиа не договорил. - Я не говорю, что используют непременно для себя лично. Я вижу, что ты выручаешь своих, которые будут биться с Твердыней, а если и не станут воинами, то помогут воинам и расскажут им важные сведенья. Разве не для того ты велел доставлять освобожденных в Миттаринга? Ты восстанавливаешь учеников против Владыки и помогаешь рабам не бояться его. Ты добивался ухода некоторых умаиар и казни других. Твоя цель: победить Тьму и Властителя Тьмы; все, что ты делаешь не лично для себя, направлено к этой цели. Временами это приводит к тому, чего хотели бы твои родичи, как освобождение; временами к тому, чего вовсе не хотели бы, как казнь. Разве я не прав?
- Ты прав, я очень многое делаю ради борьбы с Тьмой. Но я не распоряжаюсь жизнями родичей в своих целях. Если я могу кого-то освободить, то только ради него самого. Ведь многие ушли в свои леса и никогда не помогут в войне. А в Миттаринга их отводят, чтобы моим братьям и друзьям передали мой привет. Когда же кто-то из мориквэнди погибает... Это горе, Норимо. Но это лучше, чем если бы они потеряли свои души. И когда я добиваюсь уничтожения одного из Темных, это для меня радость. Но когда один из вас уходит, возвращается к Свету... это чудо.
- Я не верю, что где-то в Арде найдется кто-то, кто не станет использовать меня так, как я не хочу. Ты передаешь мне послание и беседуешь, так, что я могу избежать поражения, но если я сделаю то, что тебе не нравится, и ты узнаешь о том, ты на меня донесешь, - невесело усмехнулся Норимо. - Или откажешься быть проводником.
- Ты можешь стать моим другом, Норимо, и тогда я буду сражаться за тебя; ты можешь стать моим врагом, и тогда я буду стараться тебя уничтожить, как и других Темных. Но пока... пока ты взял себе шанс передумать, ты не враг и не друг... и я жду твоего решения. Не от меня зависит, что будет, ты сам сейчас вершишь свою судьбу. - Нолдо оставил кувшин и начал одеваться. Если он спал десять месяцев... то сейчас уже четырнадцать лет и восемь месяцев, как длится плен. Почти полтора года Валинорэ...
Слова Маитимо были странны для Норимо, но, похоже, нолдо верил в то, что говорит. И... то, чего он так хотел от Норимо, избавление от боли авари во время казни, никак не помогало Нолдорану в борьбе.
- Сражаться за меня? - Норимо вскинул брови, едва не прибавив: 'В своем ли ты уме?'. Пальцы умаиа шевелились, словно он плел нечто невидимое, но это не было чарами. Он просто перебирал темные нити, которыми было пронизано Незримое в Ангамандо... и которых в камере Маитимо было на удивление мало. Потом Норимо без перехода спросил: - Откуда ты знаешь, что я всегда любил сумерки? - положим, не всегда, но в начале и не существовало сумерек...
- Я не знал. Это... было послание для тебя.
- Я люблю сумерки, - тихо, устало и печально ответил Норимо. - А здесь со времени возвращения Владыки слишком уж темно... хотя, конечно, приспосабливаться я умею. Говоришь, теперь будет иначе?
- Я хотел бы верить, что так будет... но я сомневаюсь, что Моринготто доведет свое намерение до конца. Однако я сделаю все, что от меня зависит. А ты можешь просто не зависеть от Врага.
- А как же я, по-твоему, могу не зависеть от Владыки? Разве что применяя хитрость, но... это стало сложней.
- Ты говоришь о свободе, но уйдя к Тьме, ты потерял ее. И теперь ты сам не знаешь, как можно не зависеть от Врага. А рядом с Единым ты никогда не был скован. Прими мой совет, ради тебя, не ради моей выгоды: уходи отсюда.
Маитимо говорил о свободе, которой так желал Норимо, но умаиа считал, что не найдет ее нигде... Хотя... что сейчас поделывал бежавший Змей, кто отдавал ему повеления или ограничивал запретами? Норимо мешало поступить так же то, что у беглеца не будет своих слуг и своих орков, не получит он и никаких наград за то, что делает... или - получит, только не от Владыки? Найти слуг может быть труднее, умаиар их обычно давали, но можно и самому поискать. Ученики для Владыки же нашлись. Поймав себя на раздумьях, как поступать после ухода, Норимо чуть нахмурился. И так же устало произнес: - Значит, ты не знаешь, как не зависеть здесь. Жаль. И жаль, если с тобой не выйдет. Ведь я... не любитель всех этих пыток и казней... Я сейчас иду сообщить Владыке, что ты готов, - ...и передать слова Нолдорана. Конечно, не то, что Маитимо сказал о самом Норимо, а то, что Владыка может еще не проиграть, и он вновь станет Мэлькором и величайшим из живущих в Арде. - И после вернусь с запасом воды и пищи, и... я думаю, он дозволит или даже пожелает, чтобы именно я вывел тебя. - В этом было нечто важное, вывести Маитимо самому. Норимо не знал, что именно, просто ощущал некое неясное предчувствие, в котором сейчас было недосуг разбираться.
Нолдоран успел надеть чистые штаны и сапоги, и как был подошел к Норимо, протянул ему руки.
- Твое сердце куда ближе ко Мне, чем ты думаешь, но твои страхи мешают тебе идти за сердцем и обрести счастье. Не бойся. Я всегда буду рядом с тобой. Не давай страху заглушить Мой голос, и Я дам тебе то, что ты хочешь: свободу и счастье. Не так, как ты думаешь, но так, как ты и не мечтал. Доверься Мне. - Маитимо улыбнулся, но потом его лицо изменилось, и эльф отпустил ладони умаиа. - Надеюсь, все будет именно так. И я буду рад, если ты выведешь меня.
Норимо удивленно смотрел на Маитимо, взявшего его за руки. Маитимо говорил с ним, как со своим... В первый миг Норимо задался привычным вопросом, какую цель преследует эльф, а потом осознал, что с ним сейчас говорит не Маитимо, он снова Посланник. Страхи ему в самом деле мешали... да, конечно же, он боялся, и не смог бы ответить, даже если бы знал, что можно сказать в ответ... Можно ли было довериться, в самом деле? А каким был иной путь? Сделать вид, что ничего и не было, не узнавать о границах, самому потерять проводника, отказавшись от него и от того, что сейчас обещано?
***
Умаиа ушел к Владыке и передал ему услышанное, стараясь не обращать внимания на чувство, что нечто невероятное уже происходит. Нет, не то, что Владыка Севера отпускает Главного пленника и пока не передумал, а происходит именно с ним, с Норимо.
Отчитавшесь перед Владыкой, умаиа распорядился о флягах и мешке с едой. Орки внесли их в камеру Маитимо и тут же выскочили назад; а Норимо остался и обратился к эльфу:
- Все прошло удачно, тебя в самом деле вывожу я. И я передал Владыке твои слова еще об одном шансе, и о том, что он может не проиграть, снова стать Мэлькором и величайшим в Арде...
- Радостная новость! - воскликнул Маитимо, но глаза его оставались серьезными и напряженными. Происходящее было... невероятно хорошо. Нолдо подумал бы, что это сон или наваждение, если бы не ощутил, что снова передает Волю, а такого в мороке быть не могло, для сна же все слишком реально... Но расслабиться и поверить в происходящее нолдо смог бы только выйдя наружу и порядочно отойдя от Ангамандо. - Тогда не будем терять время. Пойдем.
***
Цепи и ошейник остались в камере. Норимо кивнул, первым подошел к двери и неожиданно замер. До странного медленно - желающий мог бы сейчас записывать за ним по словам - спросил:
- Слова, которые я передал, об еще одном шансе, о том, что Владыка еще может снова стать Мэлькором и величайшим в Арде... это были твои слова, Маитимо?
- Нет, - качнул головой эльф. - Я не согласился бы снова с ним говорить и помогать ему, если бы не получил эти слова сам. Я удивляюсь, как такое возможно, но это возможно. Несмотря на то, что Мелькор уже начал терять силу Вала, и его закат сейчас вопрос лишь времени... Все еще может измениться. - У Маитимо были подозрения, что для Норимо крайне опасно все, что он узнал о Моринготто.
Норимо побледнел. То есть он, Темный, передал Владыке Мэлькору... слова Единого, данные через Маитимо?! Мысль о том, что будет, если Владыка повелит открыть разум, пришла позже, когда он уже вел Маитимо по коридорам, сворачивая то вверх, то вниз, то вправо, то влево. Попавшиеся на пути орки спешили уйти с дороги: ведь Маитимо был не связан и не скован. Умаиар частью смотрели с изумлением, частью делали вид, что ничего особенного не происходит, скрывая страх: даже если Владыка решил, что от феанариона ничего не добиться, его следовало бы казнить или запереть, но выпускать опасно.
А Владыка все больше думал, что поторопился. Так важно отпустить Посланника из Ангамандо? Но что, если достаточно для начала просто вывести на тот карниз, на котором эльфа подвешивали: он ведь тоже вне Ангамандо. Может, этого довольно? Или хотя бы пусть Маитимо выйдет, и его поводят возле Тангородрима. К чему было сразу давать одежду, припасы... Вдруг он так, с припасами-то, и не вернется? Владыка со все большим нетерпением ждал, что сейчас случится. Он уверил себя, что если отпущенный Посланник в самом деле вернется, то он, пока еще только идет к выходу, скажет, что повернет назад или будет дан знак, или произойдет еще что-то... Но Маитимо уже вошел в туннель, ведущий к выходу, и - ничего! Тогда Владыка велел схватить нолдо на выходе, опять связать и вернуть в камеру. Мелькор говорил себе, что ему нужно все еще раз обдумать, и сначала получить какие-то дары в подтверждение...
***
Маитимо шел к выходу, и его сердце бешено билось в груди, но эльф старался сдержать себя. Все... слишком хорошо складывалось. Это не похоже на Моринготто, неужели он так изменился?.. И нолдо сказал Норимо:
- Враг боится, что я расскажу о нем, о наших с ним разговорах другим, а ты знаешь слишком много. Потому, если Увала передумает меня отпускать или обманет: беги. Иначе Моринготто может из страха передо мной убить тебя или заточить где-то навечно.
И когда перед самыми Черными Вратами, уже открытыми, чтобы выпустить Нолдорана, на него снова напали и связали, Маитимо не изменился в лице, чтобы не дать тварям повод радоваться его горю. Эльф чувствовал кожей свежий ветер, улавливал запахи, приносимые снаружи... И не мог ничего.
Камера за время его отсутствия ничуть не изменилась.
***
Думал Владыка несколько часов. Нужно было начать с малого - вывести нолдо на скалу, но в клетке. Там небо, ветер, и это место находится вне Ангамандо. Быть может, этого будет довольно, чтобы Посланник вернулся?
А Норимо не мог бежать сразу же, он еще был нужен Владыке для сообщения с Посланником. Теперь и Норимо не слишком верил, что переданное сбудется, и Маитимо в самом деле дадут уйти. Но умаиа хорошо умел скрывать разочарование и страх, и, повинуясь приказу, вновь пришел к Нолдорану, но уже не в камеру, а наверх, на площадку меж скал.
- Владыка хочет, чтобы ты ответил: что нужно сделать и каким образом вывести тебя, чтобы ты потом сам вернулся? - по мнению Норимо, вопрос был бессмысленным, но, конечно, он никогда не сказал бы о том Владыке.
Маитимо вытаращил глаза.
- Я должен сам вернуться?.. - так вот чего хотел Враг... Выпустить птичку из клетки, чтобы она сама возвращалась? - Мне нужно подумать, Норимо. А ты беги, пока не поздно.
Маитимо задумался. Каким образом вывести? Если в этом месте не будет рабов, не будет принуждения, то нет причин сюда не возвращаться, но Мориготто никогда не согласится на такое. Тогда - что ответить?..
Умаиа решил, что ждать ответа возле прутьев клетки бесполезно, и хотел было уйти, но не успел отойти далеко, когда его окликнул... голос, слишком громкий и гулкий. В страхе умаиа обернулся и поклонился.
- Слушай, Норимо, и передай Мелькору. - заговорил Маитимо, так что его слова перекрывали ветер. - Я не оставлю того, кто Меня ищет. И Мелькору не надо бояться, но надо довериться Мне. И ты, Норимо, не бойся быть моим вестником сейчас, но не медли после.
Умаиа поклонился и поспешил к Владыке. Услышав: 'Не надо бояться', Владыка помрачнел, и Норимо тут же прибавил:
- Я только передаю...
Владыка отослал умаиа и задумался. Он получил весть, как и желал, но он уронит себя в глазах умаиар, если сейчас отправится говорить с Маитимо. И не просто уронит себя, а может лишиться слуг. Нужно было немедленно наказать Маитимо, чтобы все видели, у кого здесь власть. И Владыка приказал повесить фэаноринга на скале.
***
Тем временем, отосланный Норимо с самым озабоченным видом, словно бы по приказу, отправился проверять ходы. И незаметно для всех исчез - недаром он хорошо умел отвлекать внимание.
***
Маитимо, как был в своих черных одеждах, так и висел на скале, а Владыка продолжал размышлять, хотя уже закончился день, и подходил к концу следующий. Мелькору вновь представился Норимо, пришедший с поклоном и дважды уже передавший слова, которые никак не должен был говорить раб своему Владыке. Кому он повинуется, этот Норимо?! Владыка вскочил с трона, и выкрикнул - так ли важно, где кричать, услышан он точно будет во всем Ангамандо:
- Здесь будут повиноваться только мне!
И Мелькор призвал Норимо, желая покарать его, но умаиа не ответил. И не нашелся.
