Энгватар растягивал лечение, как только возможно, но через три недели за Маитимо пришли.
Эльф постепенно поправлялся, хотя все равно подолгу спал, и был далек от настоящего исцеления, но Волку, для его целей, такое состояние подходило. Волк уверил целителя, что не будет трогать тело Маитимо, но Энгватара это не успокоило: в прошлый раз после подобного уверения Волк заключил Маитимо в футляр... Орки тащили нолдо, подхватив за связанные руки - эльф был слишом слаб, чтобы добраться до камеры, где его ждал умаиа (от галереи до подземелий путь был не близкий).
В этот раз Маирон решил измотать душу нолдо страданием и памятью о страдании. Он использовал наведенные сны, желая погрузить нолдо в худшие моменты плена - будь то унизительная коронация, допросы брата и сестры, или пребывание в футляре. Но чаще Волк повторял по кругу особо выбранные мучения и казни эльфов - от казни Вэриндо до казни девчонки-аварэ, которую Маитимо должен был добить сам; или как привязанные к столбам нолдор и синдар начинали говорить; или как эльфы-ученики мучили нолдо, вонзая в него железные розы...
У Волка было припасено многое, но, конечно же, умаиа не стал вываливать все сразу - он насылал сны понемногу, в продолжение восьми месяцев. Маитимо когда раньше, когда позже распознавал мороки, и это было хорошо: снималась опасность, что нолдо слишком бурно отреагирует на увиденное. А не смотреть Маитимо не мог.
- Смотри, - смеялся Маирон, - смотри, как ты велик и сколько добра ты принес. Если бы не ты и твои усилия, они были бы еще живы. А этих эльфов не удалось бы сделать палачами...
Сны-воспоминания сменялись снами, в которых Маитимо, будучи свободен, встречался со своими братьями, но они вдруг обращались чудовищами. А потом вновь принимали облик братьев и говорили, как родичи...
***
Саурон погружал Маитимо в сон (чаще всего, подмешивая зелье к еде), а потом окружал сознание эльфа чарами и ужасом. И этот ужас длился не один час, а потом феанариона возвращали в камеру, и еще долгие дни нолдо не мог спать спокойно, просыпаясь то с криком, то в слезах. Энгватар давал другу успокоительные настои, но они не помогали, и тогда целитель садился рядом с Маитимо, пока тот спал, и старался отогнать дурные мысли.
Вэндэ тоже старалась как могла, робко обнимая Маитимо, пока он спал, или когда проснулся от кошмара, но она слишком боялась феанариона.
***
Вскоре стало понятно, что Саурон доволен результатом и не собирается прекращать своих забав, и тогда Энгватар тихо сказал Маитимо:
- Я вижу лишь один способ добиться, чтобы Волк остановился. Если он поверит, что опять перестарался, что эти мороки за длительное время подействовали на тебя и приводят к постепенному выгоранию; тогда я смогу все остановить, пока тебя не пришлось снова спасать.
- Что я должен делать? - спросил Маитимо. За месяцы после скалы он так и не стал выглядеть намного лучше: нолдо был бледен, глаза ввалились и потемнели; эльф был тихим и подавленным. Оказалось, что со своим воображением и памятью сражаться было куда труднее, чем с Врагом и его слугами. И все же, Маитимо был далек от того чтобы его понадобилось "вытаскивать".
- На тебе действительно сказывается тот ужас, что ты постоянно переживаешь, ты так и не исцеляешься, а Маирон может продолжать еще очень долго. Попробуй следующий раз вести себя вяло и равнодушно, а затем я дам тебе зелье, сочетание успокоительного и сонного с некоторыми добавками, после которого всем покажется что ты выгораешь. И тогда я смогу сказать Владыке, что продолжение опытов Волка недопустимо.
- Я не хочу притворяться перед Сауроном ради снисхождения. Да он и не поверит мне, - возразил нолдо.
- Тогда нужно положиться на зелье. Они могут понять, что за этим стою я, но ведь меня защищают... - произнес Энгватар.
- Попробуем обойтись без зелий. Я давно ем через силу, а теперь не буду заставлять себя, и через пару дней ты скажешь об этом. Добавь, что я уже многие месяцы сплю лишь потому, что ты даешь мне сонного зелья. Скажи, что больше так продолжаться не может.
- Так и поступим, - кивнул целитель. - А если Маирон будет настаивать, скажу Владыке...
- Как думаешь, почему я еще Посланник? - спросил Маитимо. - Я хочу избавиться от кошмаров и готов для этого на любые хитрости, что ты предложишь. И в результате я обманываю, и плету интриги и заговоры. Ты же понимаешь, что то, что "я веду себя так только с плохими" не является оправданием.
- Я не тот, кто мог бы дать ответ, почему ты Посланник... - вздохнул Энгватар. Дальше стоило продолжить "ведь я Темный", но целитель слишком сильно изменился... Он поднял голову. - Хотя... возможно, и могу. Ты говоришь, что я не Темный более, но ведь моя помощь - это почти всегда хитрости и интриги. Даже та Игра... я ведь задумывал ее, чтобы хитростью убедить всех, что эльфов бесполезно пытать ради того, чтобы добиться чего-то от тебя. Но эта Игра стала тем, с чего начались перемены... Почему это было возможно?
- Обман лежал в основе прихода Света... Это звучит странно. Это... не может быть так, но я не понимаю, как обстоит дело в действительности. Мой разум слишком измучен, чтобы я мог сейчас о чем-то связно думать.
- Нет, не обман лежал в основе, хотя я и хитрил, - задумчиво произнес Энгватар. - Но что, тогда? Защита? Я защищал тебя и защищал других эльфов. Защищать можно разными путями: силой, оружием, угрозой, хитростью, но по сути это защита...
- То есть убивать плохо, но когда сражаешься с Тьмой, то хорошо, ведь и сами Валар сражаются, и Тулкато был послан в Арду Единым как воин и для войны. Но... обманывать и манипулировать, чтобы тоже бороться с Тьмой... это трудно назвать хорошим. Однако, не делай я так, множество эльфов не получили бы свободы. Моринготто - отец лжи, но даже его ложь можно обратить во благо. И все же... Должны быть какие-то границы допустимого... Хорошо убивать лишь тех, кто служит Тьме, хорошо лгать, чтобы защитить другого? И в этом нет ничего недостойного и бесчестного, потому что ты не ищешь корысти?
- Лгать, чтобы защитить других... Или чтобы сберечь тайну, - ответил Энгватар. - Но и защищать себя с помощью хитрости от тех, кто хочет тебя убить, взять в плен, замучить, заставляет трудиться как раба, я не назову недостойным. Побег из плена почти невозможен без тех или иных хитростей: тайного сговора, маскировки, отвлечения и запутывания следов или притворной покорности тех, кто готовится бежать... Думаешь ли ты, что беглецы должны стыдиться этого? Они защищают не других, а самих себя.
- Нет, не должны. Защищать свою жизнь, свободу, то, что тебе дорого, всегда правильно. И все же... нет одного ответа на все случаи. Каждый раз нужно смотреть и думать, достойно ли поступать так или иначе. Потому что обманывая и манипулируя, шантажируя и угрожая, мы можем нанести себе, своей фэа, больше вреда, чем это могли бы сделать враги.
- Я все же не такой, как вы, - целитель бросил краткий взгляд на лаиквэндэ, которая сейчас спала поодаль, не мешая их тихому разговору, - я не чувствую этих границ, хотя хорошо знаю другие. Но я понимаю, о чем ты. Скажем, если ты сообщишь ложное пророчество или нечто, будто бы переданное тебе как Посланнику, на самом деле сочинив это для избавления от пыток, это наверняка перейдет меру допустимого.
- Да, - подтвердил эльф. - Я не осмелюсь солгать в таком.
***
На следующий день заговорщики начали воплощать свой план. Служившая в камере дева была встревожена тем, что Маитимо отказывается от еды; Энгватар считал, что ей не стоит знать о замысле, но можно сообщить, что он, целитель, не допустит опасности для жизни Маитимо и добьется его полного исцеления.
Еще день спустя Энгватар передал и Маирону, что было оговорено.
- Что ж, я увеличу промежутки между нашими с Маитимо встречами, - Волк не стал спорить с целителем, но тот постарался добиться большего.
- Ты сам видишь, что Нолдоран не исцеляется, несмотря на все мои усилия: фэа эльфа истощена. Если Владыка задумает новый допрос, а Маитимо не будет к нему готов, ответственность всецело ляжет на тебя.
План заговорщиков удался. Узнав, что Маитимо не только потерял сон, но и отказывается от пищи, Волк не захотел рисковать и прекратил свои пытки. Это была очередная маленькая победа феанариона, бесконечная по счету в череде прошедших двадцати с лишнем лет.
***
Лаиквэндэ старалась помочь мрачному эльфу-нолдо, но она боялась его. Боялась его ярких глаз; его резкого смеха, в случаях, когда ей казалось что надо печально молчать; его резкого нрава... всего. И теперь, когда этот страшно худой эльф отказывался от еды, дева боялась его еще больше.
Когда целитель-умаиа сказал, что Саурон больше не будет мучить нолдо кошмарами, дева сжала ладони от радости.
- Ты заметил?.. Саурон решил прекратить свои мучения восемь месяцев спустя. Опять восемь месяцев. Почему? - Маитимо сжал руку тайного друга.
- Почему не месяцем или двумя раньше и не месяцем позже? Есть ли нечто особое, знаковое, в числе восемь для нолдор? Я знаю только то, что восемь - это число Аратар без Мэлькора и число тронов в Круге Судеб...
Маитимо пожал плечами.
- Восемь - это число лучей в звезде сыновей и прасыновей Финвэ. Но... это все явно не то.
***
Энгватар старался помочь Маитимо, и спустя время нолдо стал спать спокойнее.
Но и целитель, и фэанарион видели, что эльдэ боится Маитимо, избегает его. Из-за этого страха лаиквэндэ не готова была слушать те советы, что Маитимо мог ей дать... Она была рада, что нолдо стало лучше, но он по-прежнему оставался слишком непохожим на ее родичей, лесных эльфов и синдар. Слишком чуждым и непонятным. Он часто говорил с Темным маиа и просил молчать об этом, а целитель обращался с ним совсем иначе, чем с другими. Орки не издевались над Маитимо, а боялись его; а сам Маитимо - он словно вообще не боялся, хотя не мог спать. Как это может быть? Не пленник боится тюремщиков и палачей, а они его боятся! Что за силой он наделен, что за огонь в его глазах? Дева не понимала, как это все возможно, не понимала действий высокого родича и многих слов, что до нее долетали - она была вовсе не из числа мудрых - и потому она страшилась. И то, что нолдо не мог спать, хотя ему давали целебные зелья, и то, что он отказывался есть... эльфы не поступали так. И ее поставили прислуживать этому эльфу - разве так бывает? А вдруг Маитимо... на самом деле не эльф?
- Ее нужно скорее освободить, ее не радует, а пугает то, что вы вместе, - как-то сказал Энвгатар, - Но пока ты в тяжелом состоянии, это будет странным. Когда ты исцелишься, и я не смогу откладывать более сообщения об этом, я выведу деву, пока ты будешь спать. Так мне легче будет объясниться, если Владыка потребует показать все через разум. Если ты проснешься и не увидишь рядом ни девы, ни ее постели, знай: она свободна. А если в ее углу будет брошен мусор и скомканная постель... Значит, Владыка передумал.
К счастью, этого не произошло. Но это означало и то, что Владыка Севера считает Маитимо готовым к допросам и наказаниям.
Нолдо с облегчением смотрел на то место, где еще недавно спала юная девушка, похожая на лесного зверька. Обычно, расставаясь с родичами, нолдо чувствовал грусть, но не в этот раз - они не стали друзьями, не стали даже привязаны друг к другу. Девушке не нужны были ни Свет, ни противостояние Тьме. Она желала быть частью мира, своего леса, в котором она и ее родичи жили, не разжигая костров и не убивая зверей для еды и одежды.*(1) Маитимо чувствовал, что она выстроила стену между ними, и так и не смог преодолеть эту стену: у девы не было воли ее убрать, у Маитимо не было сил и ясности ума пытаться расположить лаиквэндэ к себе. Что же - теперь все в прошлом. Маитимо прошел по комнате, разминая плечи и руки. Вот и все... Теперь за ним в любую минуту могут прийти. Свобода девушки означала начало нового испытания для него, а лесной зверек даже не узнает, чем была оплачена ее свобода. Впрочем, это тоже не важно.
Эльф со вздохом оглядел себя. Когда-то, даже после многих лет плена, восстанавливаясь после пыток, он старался поддерживать свою физическую форму. Но те бесконечные месяцы на скале и последующие месяцы почти без сна, в бесконечных кошмарах, изменили его до неузнаваемости. Эльф стал таким худым, что отчетливо были видны его кости. И хотя в последние три месяца Энгватар сделал все, чтобы помочь другу прийти в себя, этого явно не хватало - Маитимо начал немного отъедаться, но был по-прежнему крайне худ и бледен: но глаза во впалых глазницах сияли ярко, а взгляд был твердым. Целитель сказал Моринготто правду - Маитимо был готов ко встрече.
***
Пока Маитимо оставался на исцелении, из Ангамандо бежали несколько умаиар - те, кто тайно сообщались с Валар; те, кто испугался предсказанного Нолдораном (мало кто знал, что он еще и Посланник)... Владыка Севера был уверен, что за этими побегами стоит все тот же Маитимо, но ведь он не общался ни с орками, ни с умаиар, Энгватар сам следил за ним!
- Наверное, Маитимо сумел использовать осанвэ кента, - мрачно проговорил Владыка, думая о том, что целитель, конечно, побоится проникать в разум нолдо, чтобы помешать ему. - Отныне, когда будешь лечить Маитимо, усыпляй его на все время исцеления. И не вздумай добиваться ответов: ты дождешься не награды, а наказания.
Сейчас же Владыка Севера задумал вновь устроить встречу своих учеников с Маитимо... или показать, какой красивый зал создали по велению Мелькора. Смотря кто явится на встречу - Посланник или вконец обнаглевший Нолдоран.
***
За Маитимо пришли орки, которых лично контролировал Владыка. Нолдо заметил, что они ведут себя странно - не выглядят испуганными, не хватают его чуть не толпой от страха, не перебраниваются, не насмехаются. Крепко схватив пленника, орки молча повели его в новый зал, мрачно и подозрительно поглядывая на Маитимо - не выкинет ли он что еще...
Нолдо не знал, что задумал Моринготто, возможности бежать эльф сейчас не видел, и потому просто шел, куда его вели.
***
Новый зал был предметом особой гордости Архитектора - умаиа вложил в него все свое мастерство, и весь холод своих чар и своего сердца. Красота этого зала не была изломанной и болезненной, она была отточенной, продуманной и ледяной. Мертвой - не как погибшее, но как никогда не жившее. Как мертвы были цветы и травы из черного металла и камня. Как не пел и не мог омыть лицо или утолить жажду искусно созданный из хрусталя фонтан.
Маитимо ввели в зал, где его ждал Владыка Севера.
- Смотри! Я велел создать этот зал, чтобы украсить мою Твердыню. И он не будет предназначен для пыток, заточения или труда рабов.
- В этом зале... страшно, - сказал нолдо, чье лицо, впрочем, страха не выражало. - Зачем ты позвал меня?
Владыка ждал одобрения, слов о награде... но его усилия были даже не замечены! (О том, что многие усилия здесь прилагал Архитектор, а вовсе не лично Владыка, Мелькор, конечно, не думал - ведь умаиа исполнял его веление). Темный Вала скрыл разочарование: если нолдо не ответил как Посланник, нечего показывать ему свои ожидания.
- Ты давно не видел моих учеников, - усмехнулся Владыка.
Не желая, чтобы Маитимо опять наговорил лишнего, Владыка решил наложить на Маитимо чары, заставляя эльфа молчать. Но это было делом не мгновенным, даже для Мелькора; а феанарион даже в таком состоянии мог оказать сопротивление. Чтобы было проще, Враг ударил пленника Волей и наложил чары уже на скорчившегося на полу нолдо. Феанарион не ответил, не оказал сопротивления, не выказал ничем ни своей строптивости, ни того, что он Посланник, и за это получил новый удар Воли. А затем Владыка подал знак, и в зал ввели учеников.
- Этой мой дар вам, - обратился к ним Мэлькор. - Этот каменный сад создан ради того, чтобы обрадовать вас, чтобы вы могли приходить сюда и любоваться.
Эльфы в самом деле были рады - именно тем, что их Учитель создал сад для них. Самым залом они любовались, но в нем не было ничего, что могло бы согреть сердце - напротив, от него пронизывал холод. Но Владыка прежде много раз рассказывал им, что красота Тьмы особая, она отличается от красоты Света, и зал им нравился.
Онемевшего Маитимо посадили на каменную скамью, возле фонтана, так что ученики его даже не заметили сразу. Нолдо сидел сгорбившись, склонившись вперед, поскольку вообще с трудом мог сидеть, и молчал. Но общий настрой авари Маитимо слышал, и его бросало в дрожь от того, что сделали с этими детьми.
Владыка Севера решил, что с помощью Маитимо будет особенно хорошо убедить учеников, как он добр. Он подвел их к нолдо:
- Вы знаете, сколько я страдал из-за Маитимо Феанариона, и никто из вас не забудет, что он убил вашего друга. Но я простил его и позволил тоже видеть красоту этого места. Более того, я одарю его украшениями, сделанными для него... - Владыка подошел со своими подарками к нолдо. Он был уверен, что Маитимо будет сопротивляться, насколько это возможно для получившего удары Волей, и это произведет еще лучшее впечатление на учеников.
Нолдо вовсе не хотел получить "украшения" от Моринготто, он помнил золотой ошейник с шипами, что получил "в подарок" от Саурона. Но у эльфа было совсем мало сил, и сопротивляться Увала он не смог бы, потому Маитимо сделал что смог - с трудом поднял голову и в упор посмотрел на Моринготто, глаза в глаза. И Владыка Севера отвел взгляд.
Этот упрямец злил Владыку, но Мелькор желал показать ученикам, как добр, и потому только качнул головой.
- Хотя ты так неблагодарен, и напал бы на моих учеников, если бы я не мешал тебе, я все же одарю тебя, по своей доброй воле, - и Вала возложил на шею Маитимо черное ожерелье: оно не было зачарованным.
Маитимо не стал уклоняться от украшения - все равно наденут, а сил у него почти не было. Владыка надел на Маитимо и браслеты. Украшения делали в том же стиле, что и зал - черные с хрустальными вставками. Рот эльфа был заткнут чарами, и нолдо лишь насмешливо и презрительно посмотрел на учеников Моринготто. Ничего... он постарается добраться до них, особенно до двоих палачей.
Ученики смотрели с восхищением на своего Учителя и с возмущением на Маитимо, но один из авари все же заметил, что великий Владыка Арды не выдержал взгляда нолдо... Как будто страшился его.
- Маитимо эту красоту не оценит, он не способен видеть выходящее за узкие границы того, что ему внушали Валар, - надменно поморщилась одна из девушек, к удовольствию своего наставника. - И он предал вас, но мы никогда не предадим!
- Если он или другие нападут, мы умрем за вас! - подхватил ее пылкий друг.
- Какое утешение для меня видеть, как вы мне преданы, - ответил Владыка, а взглядом скользнул по ученикам: нет ли в них чего неподобающего? - Вы сделаете все, что я скажу вам, потому что знаете, я не потребую от вас ничего дурного.
Эльфы склонили головы. Они в самом деле полностью доверяли Темному Вале.
- Однажды нам придется расстаться, так как я пошлю вас учить других: поведать правду обо мне тем, кто меня не знает, перед кем меня оболгали. - Ученики вновь поклонились, хотя выглядели опечаленными тем, что они не всегда будут при Владыке. - Но это будет еще не скоро, а сейчас - наслаждайтесь моими дарами!
По знаку Владыки Маитимо увели. Нолдо должны были подлечить в камере, в сонном состоянии, а затем вновь подвесить на скалу.
***
Оказавшись в камере, нолдо первым делом сорвал с себя украшения. Он все еще был под заклятьем немоты, но ждавший его Энгватар заклятье снял. Маитимо рассказал все, что произошло, вертя в пальцах браслеты и рассматривая ожерелье - эльфу не верилось что Моринготто ничего не задумал и "подарил" просто украшение.
- Знаешь, мне кажется, Моринготто меня боится. Но я теперь хочу сражаться не только против него и его тварей, но и уничтожить этих учеников. Двое из них уже стали палачами, они не эльфы, они... Темные твари. Враг хочет отпустить их в мир, нести ложь и сеять ее среди эльфов, а я хочу смерти этих учеников.
- Ты больше не хочешь попытаться что-то изменить в них? Ведь ты переубедил нескольких из этих авари, и больше того... ты помог многим умаиар, что были палачами, не только мне. А этих учеников ты сам недавно звал детьми; что изменилось сейчас?
- Они так и остались детьми, но они не хотят меняться. Они смотрят и не видят. Даже если я суну им правду в лицо, так что невозможно отвертеться, они все равно найдут в своем сердце оправдание, причину, или просто "не увидят", "забудут". Им не нужна правда, и потому они глухи и слепы... Я не смогу достучаться до них. Дело не в возрасте, дело в горении сердца.
- Есть и иное, что может менять, например, благодарность. Но ты видишь, что до этих эльфов не достучаться... Ты хочешь добиться того, чтобы они были убиты... Владыка внимательно смотрит за учениками и очень высоко ценит их; есть даже нечто, что Владыка обсуждает только с ними, и... кажется, не хочет, чтобы мы, его маиар, об этом знали, - сказал целитель. - Если кто-то из них погибнет, достанется всем, кто оказался рядом и не помешал этому... А тебе едва ли дадут с ними встретиться так, чтобы ты мог серьезно навредить.
- Я ничего не знаю, - Маитимо вздохнул и с силой потер лицо руками. - Я могу быть прав о ком-то конкретном, но не о всей группе. Я не могу сказать, что они все потеряны, знаю, что потеряны лишь двое. И ты прав, я должен попробовать им помочь... А для этого мне нужно встретиться с ними. Но все-таки они - вторая цель. Первая - по-прежнему умаиар, которых слишком много в Ангамандо, из-за которых нолдор не могут атаковать эту крепость и победить. Мне нужно выбраться из-под твоей опеки и снов, друг.
- Выбраться из-под опеки... - Энгватар сел, сцепил руки и долго молчал, прежде чем тихо продолжить. - Если ты нападешь на меня и попытаешься бежать, то я легко выкручусь: я из слабых маиар, не из могучих, а тебе была дана сила ранить и их. Но после такого тебя наверняка передадут другому целителю; тем более, что сейчас тебя едва ли понадобится спасать: со скалой все уже известно...
- Давай подождем, быть может, Моринготто в своем нетерпении сам нам поможет. Я не хочу лишаться тебя и знаю, что для тебя будет тяжело оставить меня без помощи. Неизвестно еще, смогу ли я справиться с умаиар или учениками, а нанести рану тебе и испортить жизнь себе точно смогу.