Саурон не мог не заметить перемены в Маитимо, что отнюдь не обрадовало умаиа, но Волк ничего не сказал. Скорее всего, нолдо опять удалось поговорить с Валар, или даже не с Валар... Но Маирон решил, что прежде всего нужно разобраться с тем, что уже известно, и с тем, что касается грядущей войны.
- Меня прислал Владыка Севера, - заговорил Волк, бегло оглядывая комнату и самого Маитимо, в хорошей одежде, уже окрепшего после последних мучений. - Мелькор хочет получить от тебя клятвенное подтверждение, что ты передал Валар его слова и не сказал ничего, что, напротив, побудило бы их к войне. А после Владыка хочет знать, каков был ответ Манвэ.
Почему Мелькор не пришел сам или не потребовал привести к нему феанариона, Маирон догадывался. Если Маитимо обманул Владыку и просто воспользовался этими днями отдыха, или исполнил обещание и передал Манвэ, Намо (или кому там?) все, что было поручено, но Валар не вняли предупреждениям и все равно придут с войной... Владыка не хотел слышать такой ответ от нолдо. Не хотел, чтобы Маитимо насмехался или видел страх Владыки Севера, а также не хотел в ярости покарать Маитимо, ведь вроде как они о чем-то договорились. И нарушение договора, особенно в нынешних условиях, может выйти для Мелькора боком. А еще... у Владыки был замысел, который он намеревался исполнить через преданного слугу. И Волк продолжал:
- Ответь мне, Маитимо, - продолжал Волк, - И после этого твое нынешнее положение будет закреплено.
- Я говорил с Манвэ, - подтвердил нолдо. - И передал ему, насколько опасно нападать на Моринготто. Лорд Манвэ ответил, что будет думать и созовет совет.
- И ты подтверждаешь, что не сказал ничего, что могло бы, напротив, побудить Валар напасть? - чуть прищурился Маирон, заметивший, что на это Маитимо не ответил... и понимавший, что Нолдоран должен желать нападения и сокрушения Ангамандо куда сильнее, чем улучшения положения.
- Мы говорили очень о многом, и необычайные вещи произошли за время нашего разговора. Я не могу быть уверен в каждом своем слове, что оно не выступило как побуждение.
- Тогда решай: либо ты передашь мне ваш разговор, и я... обещаю, что если ты не обманывал Владыку, я постараюсь представить все в самом выгодном для тебя свете, - независимо от того, окажутся ли эти вести для Ангамандо хорошими или дурными, Маирону было крайне полезно узнать подробности разговора меж Нолдораном-Посланником и Манвэ. - Либо... мне придется передать Владыке лишь то, что ты мне уже сказал. Вполне возможно, тебе повезет, и этого будет достаточно... Но я бы не обольщался. Ты не дал никаких гарантий.
- Ты можешь сказать, что угодно, но значение будет иметь только то, что решит Манвэ и совет, - заметил Маитимо, который вовсе не желал допускать Саурона до своих мыслей. Но не мог не подразнить. - А ты правда рискнул бы услышать то, что... так изменило меня? Не боишься?
- Возможно, мне очень не понравится то, что я услышу; возможно, для меня это будут страшные и мрачные вести, и они о многом заставят задуматься... но я пойду на это, - Маирон не лгал, напротив, его слова были откровенными, но они имели цель: побудить Маитимо поделиться чем-то, чтобы устрашить Волка или попробовать заставить умаиа сделать то, чего хочет сам эльф.
- Ты храбрый, - был вынужден признать нолдо. - Но это знание не для тебя. Тебе же я могу сказать нечто правдивое, но то, что тебе совсем не понравится. Хотя это вряд ли для тебя будет новым. Мне было передано, что все кончится хорошо. Вне зависимости от того, что вы придумаете. То же я сказал и Манвэ, так что... Валар могут и не придти, потому что тогда все завершится каким-то иным путем.
Маирон действительно отнюдь не был обрадован услышанным, но и не был удивлен: он слышал похожее пророчество раньше.
- Тебе уже было открыто подобное, и что отпускать тебя уже поздно, ты тоже говорил; неожиданно лишь то, что ты сообщаешь предсказания Манвэ, а не наоборот, - тем не менее, слова Маитимо стоило обдумать. "Твердыню ждет поражение" и "для эльдар все закончится хорошо, независимо от того, придут ли Валар" - это не одно и то же. - А сроки тебе, как я понимаю, и теперь не открыты, так что... то, что Валар могут не прийти, это хорошая весть для нас.
Потому что казалось, что Валар придут очень скоро, быть может, со дня на день. А когда исполнится Замысел, и "все кончится хорошо", то есть плохо для Темных... это явно не то, что случится быстро, на это понадобится время.
Но феанарион не был бы собою, если бы не нашелся чем ответить:
- Сдается мне, что для вас время имеет куда меньшее значение, чем для нас, - заметил нолдо. - Тем более, что даже в горести мы будем иметь впереди обещание и радость. А ваши победы будут отравлены знанием об их тщетности. И если Моринготто умеет врать себе, то ты-то нет. Ты разумен и логичен.
- Ты прав, - неохотно согласился Маирон, который уже некоторое время обдумывал... перспективы. Любые его замыслы, все, во что он вкладывал свою силу, знание, ум, искусность, могли быть разрушены. Те, что явно отвечали замыслам Владыки, будут уничтожены Валар или судьбой; те, что не отвечали или не вполне отвечали желаниям и планам Мелькора, уничтожались самим же Владыкой. И Волк хмуро посмотрел на нолдо и закончил, со смесью уважения и ненависти. - - Тебя следовало бы давно убить, Маитимо, пока все не зашло так далеко. Ты сделал все, чтобы прийти к этому пророчеству, чтобы осуществить его и ослабить Мелькора. А я сделаю все, чтобы время нашего поражения наступило как можно позже.
Дальше с Нолдораном говорить было не о чем, и Маирон отправился рассказывать о том, что узнал, Владыке Севера.
***
Услышав, что Маитимо не может быть уверен во всех своих словах, Мелькор нахмурился:
- Значит, Маитимо решил схитрить: с одной стороны, предупредил Валар, что я разрушу и уничтожу Арду, если они придут; а с другой, призвал их поспешить с войной, - для Владыки было несомненно: если Маитимо не поклялся в том, что выполнил все порученное, значит, солгал - Но пока... будет полезней, если феанарион будет жить, как я ему дозволил. Пусть считает, что смог провести меня, тем больнее для него будет удар, когда он поймет, что его хитрость не удалась.
Маирон кивнул. Ему нравился новый замысел Владыки, направленный сразу на несколько целей, позволяющий не только избежать новых наказаний за мучения Посланника, но и дающий возможность лишить эльфов-рабов воли к сопротивлению, удержать их от мятежей и побегов, сделать более покорными. Рассказы и слухи о Маитимо ходили среди рабов и влияли на них, но теперь эльфам можно будет рассказать и даже показать другого Маитимо, живущего как гостя, сдавшегося, покорившегося Владыке Севера. Пустить новые слухи, подкрепить их рассказами "случайно увидевших" хорошо одетого и снова свежего и полного сил Нолдорана, подогнать все так, чтобы создать нужное впечатление, опустив неподходящее, и показать рабам новую "правду" о Маитимо.
Но даже весь этот обман имел больше, чем одну цель. С одной стороны, рабы сейчас значили куда больше для Твердыни, чем раньше, ведь новых не захватывали. Удержать имеющихся рабов в повиновении, лишить их воли к сопротивлению и надежды было важно. Но не менее важно было пустить среди эльфов черные слухи о Маитимо. Чтобы его не почитали, а боялись и презирали - вот что было бы достойной платой феанариону за все, что он сделал.
Маитимо был измучен, и потому согласился на лучшие условия для себя; он не знал, что Враг может использовать его согласие против него... Он проявил слабость, и теперь из-за этой слабости многие пострадают, а многие другие могли быть сломлены.
***
Но Маитимо ничего не знал ни о планах Темных, ни о последствии своих сделок с Тьмою, и оставшись один, пребывал в золотом покое.
Нолдо хотел снова попытаться установить связь через осанвэ кента с братьями, но не успел - он сам почувствовал, как к нему в отчаянии взывают два разума: Макалаурэ и Амбарто, старший и младший из его братьев. И в ответ на их призыв, полный тоски, отчаяния и страдания, призыв, посланный без надежды на то, что он будет услышан, Маитимо откликнулся своим открытым к разговору сознанием, полным Света, покоя, уверенности. Братья не ожидали такой реакции и удивленно замерли. И на этом связь прервалась...
Враг вновь опустил завесу над Ангамандо.
***
Когда Моринготто договорился с Нолдораном о послании к Валар, Владыка Севера снял завесу мрака с Твердыни, мешающую разговору через осанвэ кента, чтобы нолдо было проще связаться с Валар; но никто не сказал об этом самому Маитимо, видимо, посчитав это само собой разумеющимся. И правда, пять дней спустя, когда нолдо пришел в себя после пытки и немного окреп, он попробовал воспользоваться осанвэ кента - и о чудо! Получилось.
Разумеется, никому другому из пленников в Ангамандо тоже не сообщали, что Твердыню сейчас не ограждает завеса, мешающая мысленному общению. Но если эльфы так и не узнали о возможности связаться с родичами (быть может, и к лучшему - Темные могли бы в это время заглянуть в их разум), то среди маиар нашлись те, кто обращались к Валар незаметно для своего Владыки, и Валар отвечали им.
И так вышло, что когда Маирон вышел из комнаты Маитимо, закончил свое донесение Мелькору, и отправился заниматься своими делами, Вала Аулэ обратился к Маирону, который прежде был Аулэндилем. Конечно же, Маирон не желал и боялся такого разговора и сразу же закрылся от Аулэ. И умаиа только бывшего наставника и разговоров, о которых может узнать Владыка, и не хватало для полного счастья. И надо же было так случиться, что в это самое время к Маирону как раз обратился Властелин Ангамандо.
Обнаружив, что разум Маирона закрыт, Мелькор удивился и испугался - он мог карать сильнейшего из своих слуг, угрожать ему, но в действительности боялся потерять своего главного организатора войска и главного полководца. И когда - на пороге войны! Испугавшись, Мелькор разозлился и потребовал, чтобы Валараукар сейчас же привели к нему Маирона, а сам, не медля, вновь опустил завесу на Ангамандо, которая мешает всем, кроме Темных, говорить через осанвэ кента.
Оказавшись перед Владыкой Севера, Волк низко склонившись, просил выслушать его, и объяснился, показал, от кого он закрылся, сказал, что как раз намеревался предупредить Властелина Тьмы, что его слуги свободно общаются с Валар, и предположил, что за этим опять стоит Маитимо... и перевел дух. Гнев Владыки теперь будет направлен не на него.
И в самом деле - Владыка пожелал выплеснуть свой гнев на Маитимо, и вскоре в камеру феанариона вошел сам Мелькор, держа в руках знакомые нолдо кисти и краски для вытравливания рельефа на коже.
***
Осанвэ кента меж Маитимо и его братьями было прервано вновь опустившейся глухой стеной. После этого не прошло и часа, как в покои Нолдорана без стука вошли Темные. И ни абы кто, а Моринготто и Саурон. Их лица не предвещали ничего хорошего.
- Что на этот раз? - спросил Маитимо, поднимаясь навстречу Темным.
- Я дал тебе лучшие условия, - с порога начал свою гневную речь Мелькор, - избавил тебя от допросов, но ты не только обманул меня в том, что сказал Валар, а еще и предложил им сманивать моих слуг, подстроил их беседы с Валар! Поэтому и я не стану больше исполнять обещанное мною. Но я отсрочу время заслуженной тобой кары, если ты назовешь мне имена изменников.
- Я не обманывал тебя ни в чем, - удивился Маитимо. - Я не сманивал никого и не просил Манвэ придти с войной. Что за странные игры ты ведешь?
- Не обманывал? - с усмешкой переспросил Владыка Севера. - Поэтому ты отказался поклясться, что не прибавлял к предупреждениям ничего, что побудило бы Валар прийти с войной? Думаешь, я поверю, что эльда так скоро мог позабыть, о чем беседовал с Манвэ? Или в то, что Аулэ совершенно случайно обратился к Маирону, едва вы закончили разговор? Если ты не мог говорить с моими слугами, убеждая их уйти на Запад, значит, ты поручил Валар, чтобы они сами обратились к бывшим ученикам; ты сказал Валар, что сейчас преграды нет, и что они могут действовать.
- Я не стал бы нарушать договор, Посланник не имеет на такое право, - холодно сказал нолдо. - Не приписывай мне этого. И за твоими умаиар я тоже не слежу.
Еще ни разу на памяти Маитимо Враг не отказывался от своих планов. Мог изменить их, смягчить, но не отказаться. И то, что Увала пришел сейчас явно с намерением пытать феанариона, не могло кончиться ничем хорошим. - Ты пришел нарушить свой договор, Моринготто, - негромко и веско сказал Маитимо, и шагнул вперед, принимая Незримый облик, который сейчас мог устрашать Темных. - Но ни одна нарушенная клятва не сходит с рук. И чем больше тот, кто клянется, тем тяжелее для него последствия.
Находящийся тут же Маирон был... в целом согласен с Маитимо. Он спросил себя - предупреждать ли Владыку? И вспомнил, что когда он отложил поражение Твердыни самое меньшее на месяцы, но не тем способом, какой понравился Мелькору, то был вознагражден за свое усердие лишением всего, чего было возможно, и вдобавок угрозой пыток. А сейчас Волк едва отвел от себя гнев Владыки... Нет, вмешиваться было нельзя. И Маирон молча ждал, не меняя выражения лица, услышит ли, поймет ли сам Владыка очевидное - что нарушение клятвы для него ничем хорошим не кончится. Но когда Владыка Севера разозлен... пытаться говорить с ним бесполезно.
- Я не могу нарушить договор, потому что ты нарушил его первым, несмотря на все свои уверения, - прошипел тем временем Мелькор, глядя на Маитимо. - И ты заслужил кару. - - Владыка Севера был уверен, что Маитимо действительно обманул его... или, скорее, уверил себя в этом.
Мелькор не видел, как Маирон за его спиной на миг поморщился. Властелин Тьмы опять поступал крайне неразумно. Хорошо, если последствия коснутся только его лично (наподобие того, как он потерял способность менять облик или сжег руки), но не тех, кто ему подвластен...
Не видел Мелькор и того, что если бы Маитимо нарушил договор, он бы не был окутан Светом.
По приказу Увала вошедшие в камеру орки схватили Маитимо, и растянули нолдо на кровати, сдирая с эльфа верхнюю одежду, а после привязали его к этой же кровати - пусть пленник знает, что даже в "своей" камере он не в безопасности, что у него нет ни единого угла, куда можно было бы забиться и перевести дух.
Когда орки закончили, Моринготто подошел и опустился рядом с Маитимо, и начал вытравливать на спине и руках эльфа узоры, пока нолдо не потерял сознания от боли. Тогда феанариона передали целителю, которые вновь лечили Маитимо погруженным в сон, но... из пышной комнаты в голую камеру его так и не перевели.
На протяжении всей пытки Маирон стоял немым изваянием возле кровати, наблюдая за действиями своего Владыки. По лицу умаиа невозможно было прочесть его эмоций, и Маирон с равным успехом мог как, холодно торжествуя, наблюдать за мучениями уже всех не раз задевшего за живое Нолдорана, так и молча негодовать из-за глупости своего Владыки. Умаиа прекрасно понимал, зачем он здесь - Мелькор, хотя и не говорил того вслух, взял с собой Маирона для защиты от Посланника, на случай нежданных действий феанариона. К тому же Маирон принес с собой золотой ошейник с шипами, чтобы Маитимо был посмирнее, но это не понадобилось: Владыка лично довел эльфа пыткой до беспамятства.
***
Целители-умаиар получили изуродованное тело Нолдорана и принялись восстанавливать его, держа нолдо в глубоком сне и следя, чтобы шрамы подживали ровно - умаиар старались сохранить созданную их Владыкой картину, тщательно подправляли шрамы, заставляя их рубцеваться, сохраняя цвет и рельеф. Владыка превратил спину упрямого эльфа в холст, и хотя сам Нолдоран сможет оценить только узоры, заползшие своими плетями на плечи и руки, зато все остальные в Твердыне смогут видеть полную работу их Властелина - работу руки мастера.
***
Узнав, что Маитимо подлечили, Владыка Севера, чья злоба и страх не были утолены, желал продолжить наказания Нэльяфинвэ, более того - придумать для него что-то новенькое, с чем Маитимо еще был незнаком. Сколько раз за эти годы Мелькор открывал для нолдо новые виды боли! И сейчас, даже если боль и издевательства и не подействуют, не заставят гордеца склониться, это было не так важно, потому что сейчас пытка будет карой, а не допросом.
Мелькор размышлял, чтобы сделать с феанарионом особого, и тут обнаружил... что ничего нового не в силах придумать... Вообще. Маитимо уже не раз прежде смеялся над Мелькором, напоминая, что некогда Величайший ныне больше не может творить ничего прекрасного, но теперь Темному Вала не удавалось придумать не только нечто прекрасное, или нечто "только свое", но даже новый вид мучения. И... Мелькор чувствовал, что так и останется. Ему, наделенному талантами более всех Валар, отныне придется довольствоваться придуманным ранее и полагаться на изобретательность своих слуг... И изменить кого-то по новому замыслу, как было с орками и разными чудовищами, он тоже больше не сможет. Потому что не будет его, этого нового замысла... Будь Владыка Севера Воплощенным, его бы прошиб холодный пот. И эта кара - всего-навсего за обычную пытку?! Не такую уж и страшную и не особенно изощренную...
И тут Мелькор со всей отчетливостью понял, что в этот раз он был наказан не за пытку Посланника, а за нарушение клятвы... Ее нельзя было нарушать... В прошлый раз за нарушенную клятву, данную Манвэ, Мэлькор поплатился способностью менять свой облик - способностью, которой прежде так гордился! Гордился тем, что может принимать любой облик, почти без ограничений! Но беспощадное наказание било по самым болезненным местам. И теперь... у него отобрали возможность творить! Но разве это было справедливо? Ведь он же не знал, что Маитимо его не обманул! Хотя, конечно, подозревал, скорее даже чувствовал... и мог бы проверить, но не стал, как не стал даже брать с нолдо клятву, что тот не обманывает. Мелькор не хотел ничего выяснять, он хотел наказать виновника и начал пытать Маитимо... Потому что не желал выглядеть дураком, отказываясь от своего намерения, и потому, что желал страдания Нэльяфинвэ. Но... это оказалось ошибкой. Ее нужно было исправить! Нужно было сейчас же все переделать, переиграть. Пусть целители займутся Посланником как следует, пусть не останется никаких следов... будто не было ничего, и ничего Мелькор не нарушал.
***
Когда пленник наконец проснулся все в тех же покоях бежавшего умаиа, прошло восемь недель. Нолдо дали время прийти в себя, убедиться, что его тело заново исцелено, и даже следов былой пытки не осталось (на это пришлось потратить больше всего времени: те шрамы, что сначала тщательно создавали, пришлось сводить и восстанавливать первозданную кожу). Маитимо не знал о том, он только проснулся, и для него ужас пережитого был свеж и ярок, а исцеленное тело словно убеждало, что пережитая пытка была лишь дурным сном. Но Маитимо уже научился отличать сны от реальности.
Времени размышлять у нолдо не было, и его одиночество не продлилось долго: вскоре после того, как Маитимо проснулся, в его "покои" вновь без стука или приглашения вошел Моринготто.
- Нэльяфинвэ, - сказал Владыка, вместо приветствия. - Я узнал, что ты в самом деле не нарушал договор. Поэтому я тоже не буду нарушать его: все остается в силе. Условия твоего содержания будут лучшими из возможных, твоя безопасность будет ненарушимой, все, как я и говорил. А та пытка... она не оставила следов на теле, можно убрать ее следы и в памяти, и ее не будет для тебя...
Маитимо, слушая Увала, не изменился в лице, но про себя подумал "Как ты уберешь то, что наслаждался моими криками и метаниями, пока я не потерял сознание? Как ты уберешь то, что я страдал?" Тем не менее, нолдо не спешил отказываться от желания Моринготто восстановить договор, ведь это тоже был способ ослабить Увала: очевидно, какие-то последствия за нарушение клятвы не заставили себя ждать. В прошлый раз Моринготто хватило всего на пять дней, долго ли теперь придется ждать... нарушения? По спине эльфа прошел холодок, но... ведь он, Маитимо, именно за этим остался в Ангамандо: отдавать свое тело в обмен на возможность победить бывшую Стихию.
- Разумеется, я не допущу тебя до своей памяти, Моринготто. Но мы можем повторить клятвы, обновляя их, - наконец произнес эльф.
От предложения обновить клятвы Владыку только что не передернуло. Нет, никаких новых клятв, он давать не станет, но пусть будет восстановлена прежняя, как будто ничего не случилось... Если Маитимо не хочет допускать никого из Темных до своей памяти, пусть себе помнит пытку, только пусть все вернут...
- Клясться опять я не стану, а продолжу, как мы и договаривались, только передай, ты же можешь... что нарушения не было. Я не знал, что ты не обманывал меня, - почти с обидой закончил Темный Вала.
- Ты знаешь законы мира лучше меня, - едва не опешил нолдо. - Все, что случилось - оно случилось. Если ты считаешь, что нарушений не было, о чем тревожиться? Если ты знаешь, что они были, то никто не в силах это изменить. Но ты можешь не усугублять свое положение.
- Я хочу все переиграть, начать сначала, как будто ничего не было, - упрямо и одновременно просительно произнес Владыка. - Ты, эльф, конечно, не в силах ничего изменить, но есть Тот, Кто в силах. Ты сможешь упросить Его?
- Нет, не смогу, - ответил нолдо. Потому что и правда не смог бы. Как бы Маитимо желал, чтобы от Клятвы избавили не только его, но и братьев, и отца... Но это было невозможно. Маитимо просто знал это. Не потому, что Единый не пошел бы ему навстречу, а потому, что это делается иначе и как-то связано с доброй волей. И уж тем более Маитимо не смог бы помочь Моринготто. - Без твоего раскаяния ни я, ни Тот, Кто выше всех тронов, не сможем тебе помочь.
Услышав отказ, Владыка Мелькор разозлился. Он дал Маитимо лучшие покои, лучшее обращение, чем с любым пленником, он говорил с нолдо совсем не так, как Властелин Ангамандо с пленником, более того, он почти просил Маитимо! А прежде он приводил Маитимо к себе на беседы, снимал цепи, велел подать чаю! И освобождал пленных, и давал Маитимо время отдыха без пыток! И даже всем давал время без пыток!
- Я столько делал для тебя за эти годы! - в негодовании произнес Мелькор. - И только больше потерял от этого. Верни тогда все, как было до речей Посланника.
Маитимо с недоумением посмотрел на Моринготто.
- Ты делал что-то для меня? Перебрал все виды издевательств и пыток, которые знал, несколько раз чуть не убил меня, запер на двадцать пять лет, или сколько уже прошло? Да, ты и правда старался для меня, как никто не старался, - нолдо знал, что Моринготто не испытает угрызений совести и не устыдится, но все же эльфу было немного любопытно, как именно Увала будет выкручиваться, обеляя себя в своих глазах.
- Но не убил же, даже не давал тебе умереть, поддерживая тебя своей силой. А что до остального, то всех пленных мучают и унижают; тебе пришлось бы гораздо легче, если бы ты не был таким упрямцем, - отмахнулся Владыка, как будто речь шла о вещах обычных, о которых нечего и говорить, и вернулся к своему. - Я говорю о том, что я делал для тебя как для Посланника, чего другие пленные никогда не получали. И я не просто был щедр к тебе, я делал все, как ты передавал и говорил, даже освобождал всех рабов от наказаний на месяцы!
- Для тебя есть только один путь назад, - - хмуро ответил Маитимо, которому больше ничего не оставалось. Потому что "все переиграть" он не мог, и отменить для Моринготто то наказание, что получил Увала, тоже не мог. А на меньшее капризный Моринготто сейчас не пойдет. - Ты знаешь, что ты должен делать. Это придумал не я, и никто это не отменит, потому что таков Закон, такова суть вещей. Тот, кто не идет постоянно вверх, обречен опускаться вниз. Нельзя стоять на месте, так не получится.
- Но то, что я делал по требованиям Посланца, в итоге принесло мне лишь еще большие лишения, и сделало все еще хуже, чем было до того, - ответил Владыка. - Вместо обещанных даров у меня только отнимают мое, и грозят отнять все больше и больше!
- Ты дал клятву Манвэ и нарушил ее; тебе было сказано не убивать авари, ты убил; тебе было сказано отпустить меня, ты так и не нашел на то силы; ты поклялся мне и нарушил клятву, причем дважды: пытая других эльфов, чтобы добраться до меня, и ныне, пытая меня. Тебе нет нужды обвинять Свет в своих неудачах, ты сам справляешься, нанося себе вред лучше, чем за тебя это сделали бы твои враги.
Но Моринготто ответил снова, словно не слыша Маитимо:
- Раз у меня все равно только все отнимают, и я не буду больше щедрым к тебе. И раз продолжение нашего договора ничего не вернет... в нем нет смысла, и тебя снова закуют в цепи и вернут в камеру, и будут обращаться с тобою, как с обычным пленником.
Но несмотря на угрозу и на собственное жгучее желание заставить нолдо страдать, Мелькор не стал сейчас мучить Маитимо, потому что все еще боялся последствий, хотя и не признался бы, что причина в этом. С самым надменным и презрительным видом Владыка Севера развернулся и вышел, велев оркам отправить Маитимо в обычную камеру и забрать у нолдо все, что ему было дано по условиям договора.
Маитимо, в конечном счете, такое окончание разговора вполне устраивало. Он вовсе не желал говорить Врагу, что Валар не придут... Пусть Моринготто сидит и боится.
А Маирон результатом всей этой истории остался раздосадован. Это он навел Мелькора на идею использовать новое положение Маитимо против других рабов (а может, и отпустить потом кого, чтобы о том, что Маитимо "сдался" и живет у Владыки Мелькора гостем, стало известно и в крепостях нолдор). Маирон уже начал подготовку по осуществлению этих замыслов, как... Владыка Мелькор свел всю проделанную работу на нет, и сделал продолжение невозможным.
Впрочем, еще до Владыки все, уже не в первый раз, испортили орки.
Обычных орков не пускали к Маитимо, но они видели, как сначала нолдо переводили из камеры в комнату, что раньше занимал один из Господ, приносили в эту комнату одежды, разную снедь, как суетились вокруг другие Господа... И как потом к Маитимо пришли сам Владыка вместе с Господином Маироном, а через некоторое время в ту комнату прислали целителей. И орки смекнули - голугу нарочно дали прохлаждаться со всяким роскошеством и удобствами, для издевки. Чтоб потеха лучше вышла.
Орки не умеют держать язык за зубами, и их болтовня быстро дошла до рабов. Так что... теперь мориквэнди было бы трудно убедить, что Маитимо наслаждается наградами от Владыки.
***
Эльфа вернули в камеру, и казалось, что на этом неприятности для Маитимо пока закончились.
Через несколько часов в камеру нолдо вошли трое умаиар, но пока они пришли "с миром", пришли поговорить: они уговаривали Нолдорана служить Моринготто, но наград уже не обещали, лишь запугивали. Только... после всего, что уже было, запугать Маитимо было не самой рядовой задачей, и эльф посмеялся над пришедшими; тогда умаиар вынуждены были уйти. К исполнению своих угроз они так и не перешли.
Маитимо вновь остался один, однако через несколько часов за нолдо снова пришли. Уже не чтобы разговаривать, а чтобы проучить.