Аннотация: О том как за несколько секунд можно потерять все. Начиная с "Крепости" идет единый роман ( недописан)
Мертвый полдень.
Старенький автобус, подпрыгивая на ухабах во всю свою прыть, колесил в тот единственный район, где еще оставались хоть какие-то шансы на спасение.
Душная утроба старого трудяги была полностью забита охающими людьми, беспокойно поглядывающими в окна. Лишь один не проявлял ни малейшего интереса к тому, что творилось за окном, держась за поручни, с трудом удерживая равновесие, он спешил к месту водителя.
За баранкой сидел толстяк в цветастой футболке, красный от напряжения и волнения, деревянными руками вцепившийся в руль. Добравшись таки до передних кресел, человек бесцеремонно растолкал старушек укрепившихся там, кинул одной из них на колени потертую милицейскую фуражку, уперевшись коленом в сиденье потянулся к водителю, дотянувшись рукой до толстяка, хлопнул того по вспотевшему плечу. Водила вздрогнул и быстро оглянулся.
-Ведь подходили уже "товарищ" лейтенант - буркнул он, не отрывая взгляда от дороги.
-Долго еще? - коротко бросил офицер.
-Ща через дворик проедем, затем на дорогу, а там уже минут десять и все.
Прибавь - уже в который раз попросил офицер, и заспешил обратно. Туда, где на боковом сидении, напротив окна, дожидалась его беременная жена.
За окном мелькал двор со спешившими людьми, какие-то гаражи. Человек опустился на сидение рядом с любимой. Начало радостной новости, которую он собирался ей сообщить прервал истошный, вибрирующий, вопль отчаяния, какой-то женщины, сидящей напротив них. Милиционер одним рывком оказался возле тетки и всмотрелся в грязное окошко.
-Совсем чуть-чуть не хватило - с каким-то особым сожалением прошептал он.
За окном, быстро огибая далекие многоэтажки, к земле стремительно неслась ярчайшая "звезда". Необыкновенно красивая, фонтанирующая всполохами огня и света, ярче солнечного. Вот только загадывать свое самое сокровенное желание ни кто не стремился.
Офицер кинулся к кабине.
-За гаражи! Становись за гаражи! Не успели! - на ходу кричал он.
Толстяк, теперь уже бледный как мел, резко втопил педаль тормоза, на ходу выворачивая руль. Пухлый автобус грациозно вывернувшись спрятался точно за последний каменный мешок. Слишком длинный он не смог укрыться за спиной постройки. Его "хвост" и "голова" стыдливо выглядывали по обе стороны. Перед этим, человек краем глаза успел заметить, как звезда нырнула за туши многоэтажок, и теперь лежа на полу, прикрывая собой жену, он отсчитывал, секунды. Самые долгие секунды в его жизни.
Началось. Земля дрогнула. В кабину автобуса, словно вырвавшийся из преисподни демон, ворвался свет. Невообразимо яркий, он "давил" на закрытые глаза с такой силы, что человек зарычал от боли. Свет "рвался" в них как через плохо прикрытые двери, словно прорвавшись, он намеревался выжечь его изнутри, спалить его душу. Эту пытку, которая, как он думал ни когда не закончится, прервал оглушительный набат. Во власть вступал второй демон.
Не менее злобный пожинатель душ, и много опаснее предыдущего. Он пронесся с оглушительным свистом по земле: подминая под себя деревья, сжимая и раскидывая легковушки, круша дома.
Автобус словно вдарили огромной кувалдой. Уже, будучи в воздухе, вслушиваясь в "визги" вестибулярного аппарата и людей, человек понял, что это конец.
***
Офицер очнулся в забитой мертвыми телами, искореженной машине. Разлепив ссохшиеся губы, он выкрикнул дорогое ему имя. Ответом ему была тишина, и свист ветра. Полуослепший он сумел нащупать тонкую ручку, еще теплую, но уже безжизненную.
Это всего-навсего кошмар, твердил он себе, страшный такой, но безобидный кошмар. Сейчас выйду из машины, вдохну свежего воздуха, и проснусь, делов-то. Кое-как он выбрался из останков транспорта, и исполнил обещанное. Вот только воздух был совсем другой. Вместо приятного летнего бриза ему в легкие, "обжигая" горло, влился огненный кисель. Человек закашлялся, сплюнул, смог, наконец, разлепить пересохшие глаза и оглядеться. Ну точно сон, ведь как такое может быть наяву, все сильнее убеждал он себя. От дворика осталась выжженная поляна да "осколки" домов, в дали пузырился огромный гриб. На асфальте, на уцелевших стенах зданий навеки отпечатались тени людей. Причудливые сероватые рисунки - граффити солнца.
Все быстрее приходило осознание реальности. Словно волна, на него накатились чувства. В который раз окинув автобус взглядом, он заплакал, пытался заплакать, из высохших глаз не смогла пробить себе дорогу ни одна слезинка. Горло давил стальной обруч. Сил держаться на ногах уже не было, и человек поддавшись слабости, осел на почерневшую землю. Перед глазами мелькали образы: семья, дом, друзья. Из укрытий выходили те, кому посчастливилось уцелеть в этом аду. Боязненно озираясь, они выходили на асфальт.
Что-то рвалось наружу, и не находило воплощение. Горло все сильней раздирало, человек со стоном опрокинулся на землю. Грудь сдавливало странными спазмами, человек шумно вдохнул воздух, и наконец "дамбу" прорвало, слезы ручейками потекли по обожженным щекам. Человек плакал, возможно, первый раз в сознательной жизни. Но этого мало, что-то копилось внутри него, и, отдавшись этому чувству человек закричал, закричал так, как никогда в жизни.
И в этот свой крик он вложил самого себя. Всё свое горе от утраты жены и еще нерожденного ребенка. Всю свою злобу, на тех ублюдков что сотворили такое. Всё свое сожаление и ужас, от того, что мир которым он его знал и любил больше никогда не будет прежним.
Ему вторили десятки других голосов, оглашая приближение второй небесной странницы.
Виниловый закат.
Сережка вынул палец изо рта, запихнул туда зеленую карамель, отдающую горечью, и снова продолжил с любопытством наблюдать за копошащейся у тюков родней. Ему было всего 7 лет, и он еще плохо понимал, почему мама с заплаканными глазами закидывает теплую одежду и одеяла в походную сумку, с которой они не раз всей семьей ездили на природу. Почему отец больше не улыбается и не шутит, а с серьезным лицом укладывает во вторую сумку продукты и вдобавок разговаривал по телефону с каким-то Денисом о каком-то бункере.
На включенном новостном канале, в прямом включении, возбужденно вещал диктор, то и дело проскакивали картинки каких-то дядек на фоне цветных полотен. Внезапно картинка сменилась: показывали небо и странную блестящую точку на нем. Точка была живой, светясь ровным светом она приближалась к земле, недалеко от больших многоэтажок. В похожих жил его друг. Мимо снимающего оператора пронесся грязный пузатый автобус и завернул за гаражи. Точка тем временем уже скрылась за домами. Оператор что-то кричал в камеру, что-то очень неразборчивое. Кинулся бежать за песчаную насыпь. Камера осталась на месте, лишь чуть развернулась в сторону выглядывающего из-за гаража автобуса. Потом случилось что-то странное, экран стал показывать только белый свет, а потом и вовсе включилась разноцветная сетка, свидетельствующая о разрыве сигнала. Но Сережку это мало волновало, он потянулся за новой конфетой. Взять ее не позволил ему отец, схвативший его за руку и потащивший к выходу, под рыдания матери.
***
- Ты совсем уже свихнулся старик - Шипел молодой солдат, отталкивая деда прикладом автомата.
-Ну как же так, мест ведь еще много, что же вы делаете-то, смотри, сколько людей ...
-Я сказал нельзя, мест нет, оставшиеся для сотрудников и их семей, чего тебе дедуля непонятно, кати отсюда.
-Ты сопляк! Как у тебя язык поворачивается такое говорить мне, а ну отойди - дед предпринял еще одну слабую попытку сдвинуть солдата, тот, не церемонясь больше, сильно пихнул кулаком старика в живот, быстро выпрямил прикладом автомата, и оттолкнул на подбирающуюся толпу.
Людская масса заколыхалась, словно волна, по ней прокатился возмущенный шепот.
- Люди сохраняйте спокойствие!! Мест нет!! Уходите!! - вещал в громкоговоритель капитан заставы.
Рокот нарастал. В воздухе просвистел одинокий камень, за ним еще, и еще. Солдаты выставили щиты. С влажным шлепком невдалеке плюхнулась бутылка с зажигательной смесью. В небо метнулся и затрепыхался оранжевый огонь.
- Успокойтесь!!! Или мы применим силу!!! - уже с отчаяньем в голосе надрывался капитан.
- Видели мы вашу силу твари, мы же люди, не животные!!- орал неугомонный старик.
Под матерщины людей, призывы к спокойствию, и хруст щитов в которые попадали камни, бутылки и все то, что было не жалко, к воротам подъехала десятка. Из нее быстро выбралось двое мужчин, молодая женщина и малолетний ребенок.
- Алексей живее сюда!!! - заметил подъехавшую семью постовой капитан.
Тот кого назвали Алексеем не теряя времени врубился в толпу, расталкивая людей локтями, держа за руку сына и жену, сзади в быстро сужающуюся прореху спешил второй мужчина. Толпа нехотя расступалась, пропуская человека с семьей. Словно вязкая жидкость она сходилась за их спинами. Тот, кого назвали Алексеем, оглядел кордон, выставлены в спешке сотрудниками охраны государственного учреждения стратегической важности, и что-то разочаровано пробормотал.
"Плохо! Все Плохо!"
Пока что толпа находилась в зыбком равновесии, но человек знал, стоит ее затронуть, дать хоть малейший импульс, и она станет неуправляемой. Сожрет обидчика в один момент. Надо было спешить. Все равно эти люди были обречены.
Места были но так как никто не ожидал что конфликт разрастется так быстро, то и склады никто не заполнял полностью. Бункер был рассчитан на 3000 тысяч человек. Но сейчас места были заполнены на 80% с лишним. И эти несколько сотен которые собрались у ворот КПП, бункер смог бы вместить без проблем. Но управляющий не мог подставлять тех, кто уже пребывали в нем ради тех, кто только что прибыли. Алексею было жаль, что так получается, но что-то изменить он не мог, да и не смог бы. Если было бы время, то они могли бы поискать убежища в других местах. Но времени не было. Они были обречены, и чувствовали это не хуже того как животные чувствуют приближение катаклизма.
С тех пор как начались первые локальные конфликты за стремительно истощающиеся энергоресурсы, питьевую воду, жилое пространство, убежища строились буквально на каждом метре. Большинство так и не было закончено, большинство из тех, что достроили так и не были полностью загружены провиантом и нужным оборудованием.
Алексей не зря занимал пост заместителя главы охраны убежища второго класса. Он знал, что у них есть от силы полчаса, до того как на Земле разверзнется Ад. Ничтожный срок для тех, кто столпился у ворот КПП. Никак не успеть. Вот и стоят эти несколько сотен смертников и требуют себе могилу получше.
В сущности конфликта как такового могло и не быть. Благо дипломаты не зря едят свой хлеб. Однако несгибаемость, руководящих на тот момент страной политиков, перешла всякие границы. Место того чтобы в жарких дебатах прийти к мирному соглашению, правящая элита двух сверхдержав начала швыряться друг в друга оскорблениями и сотрясать кулаками воздух. И в скорее, банальное нежелание слушать и искать компромиссы привели к тому, что пограничный (--город ?--) был стерт с лица многострадальной Земли. Реакция России была незамедлительной. Верные пактам, договоренностям или попросту жадности, в горнило мировой войны оказались втянуты практически все цивилизованные страны.
"Двадцать пять минут."
Алексей, уже в который раз убедился в некомпетентности и наплевательском отношении правящей верхушки, на все и вся. Кроме своих рейтингов. И сейчас, потакая своим амбициям, они переступили черту, откуда без скальпа противника возвращаться нельзя. Своеобразный Рубикон.
Полтора миллиона люди никогда не простят. Да и PR ходом это будет красивым. И вот они с грустными лицами на фоне цветастого флага отдают приказ о нажатии "красной кнопки". А люди, да что люди? Людей в расход не задумываясь. Во всей этой пятиминутной войне погибнет столько народа, сколько не гибло на обеих предыдущих. А тем, кому удастся пережить это, надолго запомнят 2060 год. Год, когда мир пал. Год, когда мир окунулся в пучину небытия и разрухи.
Алексей отвлекся от мрачных мыслей, они уже подходили к КПП. Щиты раздвинулись, пропуская семью.
-Миш отведи их к входу, и начинайте спуск - тихо проговорил он мужчине, шедшему позади них - Не бойся, все будет хорошо - прошептал он жене, наклонился, чмокнул сынишку, и заспешил к человеку с мегафоном.
"Двадцать три минуты. Плохо! Все ужасно плохо."
И как теперь объяснить этим людям то, что в скорости с ними произойдет? Алексей не хотел доходить до крайности, это было все равно, что уважить человека которого разъедала смертельно опасная болезнь, вроде какого-нибудь М-СПИДА, и которому осталось немногим больше полугода. Но ситуация обострялась, как бы сейчас он порадовался прохладному ветерку, изгоняющему из головы все вредные мысли. Ветра не было и не будет.
Бункер стоял в центре административных построек, и со всех сторон его окружали четыре пятиэтажных дома, с двумя арками.
Алексей подошел к небольшой трибуне, на которой стоял Денис и орал в мегафон. Скоро, очень скоро на весь город завоют сирены оповещения, и здесь, мягко говоря, будет жарко.
- Сохраняйте спокойствие!!- эта фраза хлестала воздух каждую минуту, впрочем не производя на толпу эффекта- Леха... блин, это ж конец ...че делать... блин, да как же так... Денис буквально выплюнул это в лицо подошедшему Алексею, капитан был близок к панике, и теперь с надеждой смотрел на зама по безопасности.
- Сохраняйте спокойствие Денис Михайлович, - Алексей натянуто улыбнулся, - этого можно было ожидать, давай труби отступление, если начнется потасовка закидывайте оглушающими.
С секунду Денис растеряно смотрел ему в глаза, потом надев гарнитуру, забубнил приказы. Закончив с этим он вдохнул побольше воздуха, собираясь что то проорать, но не успел. Над городом пронесся заунывный вой сирены. Этот сигнал, предвестник смерти, подействовал на людей словно катализатор. Толпа забурлила, взревела и ринулась на последний отчаянный приступ. Вопли Дениса потонули в ужасной какофонии.
***
Елена вздрогнула. Этого звука она перестала бояться уже давно. Еще на собраниях по общей безопасности их предупреждали, что, и как, нужно делать, когда включается сирена оповещения. Особенно два важнейших правила: первое - не поддаваться панике и второе - следовать в убежища указанные в предписаниях, с места работы, и места жительства. А когда ее мужа назначили замом по безопасности северно-городского бункера, она и вовсе перестала задумываться.
Елена помнила, как приезжая сюда к Алексею он восторженно рассказывал о преимуществах вероятного убежища. Над землей, ровно на пять метров выступал бетонный мешок бункера, восьмиугольной формы, огороженный металлическим забором... Охрана располагалась в основном на КПП установленных в арках, и по периметру забора. Он(бункер) имел один гигантский вход. Мощная титановая стена регулировалась не менее мощными сервомеханизмами. За ней находился еще один небольшой пост охраны, далее ряд герметичных шлюзов и в конце большая лифтовая платформа, уводящая вниз практически на полторы сотни метров. С вертолета, серая клякса убежища, окруженная зданиями, смотрелась словно пересохший, заплесневелый изюм в черствой булке. Так же были еще входы и выходы, и даже длиннющий туннель, уводящий за пределы административного комплекса, но Алексей не имел права говорить о них посторонним лицам.
Бункер имел четыре "этажа". Самый нижний отводился реактору. Старенький допотопный урановец, еще десятых годов. На втором снизу находились склады, ряд систем по добыче воды из небольших колодцев, грунтовых вод протекающих на необходимой глубине, и их очистки. Так же там были и мини фермы, выращивающие злаковые и молочный скот. Еще на этом "этаже" находился небольшой производственный цех. В случае проблем с оборудованием его сотрудники были обязаны все починить и исправить. Второй этаж сверху достался медицинскому корпусу, жилым помещениям сотрудников и их семьями, двум небольшим кухням и стольким же столовым. Самый верхний был занят жилыми помещениями обычных людей.
Так же Елена знала, что это бункер второго класса. Класс первый был много современнее. Он находился где-то под Москвой и имел реактор, основанный на действии античастиц. При обогащении одного грамма этого вещества происходил выход энергии в тысячу раз сильнее, чем при обогащении одного грамма урана. Этим уже все сказано. Об остальном сервисе и думать не хотелось. В таком бункере не только термоядерную войну пережить можно, но и попросту приятно, а главное беззаботно провести время.
Наконец входная плита поднялась, остатки верхней охраны, незадействованной на удержании КПП, и их семьи быстро зашли. Михаил, брат мужа, настойчиво потянул ее к шлюзам. Елена медлила. Кольнуло сердце. Острое чувство беспокойства захлестнуло ее.
Внезапно со стороны пропускного пункта донеслись несколько громких хлопков. Рев толпы заглушил все остальные звуки. В небо взметнулись зажженные бутылки с бензином. На секунду зависнув, они огненными кометами впивались в щиты и людей. Подожженные, обезумевшие от боли, они вываливались из строя, катались по земле, безуспешно пытаясь сбить пламя.
В образовавшиеся прорехи струями хлынули люди. Дубинками, камнями и даже обрезками труб они расчищали проход для других. Двух охранников, которых сумели опрокинуть, затоптали за считанные секунды. Толпа стала настоящим Зверем. И этот Зверь терзал несчастную горстку людей со щитами, которая осмелилась ей противостоять.
Из людской массы вывалился молодой паренек с окровавленной головой, что-то вереща, он перехватил с плеча автомат, снял предохранитель и, сделав одиночный предупредительный выстрел в воздух, навел автомат на наседающих людей. Зверь не внял предупреждениям пока что человека, и ринулся в атаку. Смертоносная волна проглотила парня. Переварить оказалось сложнее.
Раздалась трещотка очередей, вопли стали громче, толпа начала спадать. Зверь отползал, оставляя за собой кровавый след. Десятки тел в гражданской одежде неподвижно лежали на земле.
Елена ринулась к КПП, но Михаил схватил ее за руку и потащил обратно к шлюзам. Маленький Сережка рыдал. Люди возле шлюзов взволновано шептались. Несколько охранников сорвались и побежали к месту побоища.
Шлюзовые двери начали медленно подниматься. Михаил держал крепко, но Елена не прекращала попытки вырваться. Кричать даже не пыталась, язык, словно онемел. Глаза заполнились слезами.
- Шесть минут! - на ходу крикнул постовой на первом шлюзе, вглядываясь в показания компьютера, и вслед за другими кинулся вниз, через шлюзы, к лифтовой платформе.
***
Алексею было трудно дышать. Одно, а может и два тела плотно прижали его к земле. Было не ясно живы они или нет.
Он вообще плохо понимал что происходит. Мысли разбегались, играли в догонялки, а может и в прятки. Было не ясно. В нос постоянно бил ржавый запах. Странно знакомый. "Как же его? А! Кровь! Вспомнил, кровь!"
"А почему я лежу в крови?! Что происходит?"
Алексей собрал все усилия и скинул с себя тела. Голова раскалывалась. Кожу на виске что-то стягивало. Он прикоснулся, и тут же одернул руку от боли. Запекшаяся кровь на месте сильной ссадины. Наверно попали камнем. Все плыло перед глазам, сильно тошнило.
Мужчина огляделся. Сперва ему показалось, что он средневековый воин и лежит на поле брани. Наконец, сфокусировав взгляд он понял - нихрена это не средневековье.
Обиженные мысли начали строиться в ряд, хватит халтуры, поиграть успеете еще. Послышалась музыка. Спокойная размеренная, она укачивала. Алексей тряхнул головой, фонтан боли немного протрезвил. С неимоверным трудом смог подняться, покачнулся, чуть не рухнул обратно. Неизвестные мужчины в униформе ударами дубинок разгоняли толпу. Те не сопротивлялись, похоже, даже были рады уйти. Был еще один звук, сильный, на одной ноте.
Сигнал тревоги!!!
Мысли наконец собрались и посчитались, в голове хоть и штормило но все стало более или менее ясно. Оглянулся на бункер. Титановая створка медленно опускалась. Хмыкнув, мужчина глянул в небо, шумно вдохнул. Елена справится, она сильная.
Опять послышалась музыка. Ориентируясь на звук, Алексей стал искать источник. Отрешенно бредя по телам убитых он выглядел, наверное, странно. Вскоре он нашел то, что искал. Это играл не выключенный плеер в кармане мужчины. Приглядевшись, он узнал человека в форменной одежде с нашивками капитана.
"Денис..."
Лицо превратилось в кровавую маску, различить под которой человека непросто. Жаль парня. Нехорошо получилось. Вытащив плеер с проводками наушников, он отрешенно побрел к просвету арки.
Было жарко. Август выдался хорошим. День заканчивался, на небе показалась розовая полоска зари. Кинул прощальный взгляд на убежище.
Горло неприятно сдавливало, он отвернулся и вышел за пределы комплекса. Теперь Сережка обидится, что папки рядом нет. Жаль. Очень жаль.
Вышел за пределы, солнце оранжевым шаром укатывалось за горизонт, словно тоже искало убежище, не хотело смотреть на то, что происходит на этой несчастной зелено-голубой планетке, которую угораздило принять на свой борт Человека. Алексей глубоко вдохнул, сел на первый попавшийся бордюр, вставил наушники и щелкнул play. Медленная тягучая музыка полилась внутрь, успокаивая. Вспомнилось когда они всей семьей, вместе с неугомонным Денисом и его женой Катериной выехали на природу. Так как рядом был Сергей, не пили вовсе. Зато приятно провели время за купаниями, шашлыками и игрой в монополию. Вспомнил как они, загорелые, вернулись домой, страшно довольные. Улыбнулся. Отыскал тот кусочек неба, который еще не застлали противные, дымящиеся, стремительно приближающиеся точки.
Интересно, а есть ли жизнь там? За гранью. В том прекрасном синем небе, подкрашенной розовой палитрой. Украшенной быстро бегущими тучками. Тогда, может, и свидимся еще.
Крепость.
В связи с тем, что запасы топлива для уранового реактора стремительно истощаются, а восполнить их не представляется возможным.
Предписываю всему населению покинуть более не пригодное для существования убежище, и подняться на поверхность.
Уверяю вас это вынужденная мера.
Указ Совета Управления от 10 июня 2220 года.
...Андрей любил утренние дежурства, в отличие от подавляющего большинства которому нравилось поспать подольше. Утро, самое прекрасное время суток.
Особенно если встречать восход на крыше пятиэтажного дома. От прохладного ветра не продрогнешь до костей, даже, наоборот, от него трезвеешь, а остатки сна, махнув ручкой, стремительно несутся к восходящему солнцу.
Внутри двора ни одного человека, за пределами тоже все тихо, лишь мерно колышется бурая листва. Единственный отрезок времени, когда властители ночи улеглись, а властители дня еще не проснулись.
Андрей провел рукой по прохладному каменному парапету, улыбнулся, подставив лицо очередному порыву. На руке осталась бетонная крошка. Он стряхнул ее, наблюдая за коротким полетом. В такие минуты не хочется думать ни о чем, хоть сколько-нибудь важном. Прекрасное время. Так он и стоял, свесившись с парапета и глядя вниз, может десять минут, а может и двадцать.
За дорогой в кустах что-то шевельнулось. Огорченно вздохнув, Андрей пристроил на сошки, рядом с собой, снайперскую винтовку.
Любовно повел рукой по длинному стволу, оптическому прицелу, наконец, наткнулся на рычажок предохранителя. Пальцы уже привычно перевели его в положение стрельбы. Примкнув к подушечке прицела, навел ствол на кусты. Оттуда показалась уродливая башка, затем полу лысое, худое тельце выползло следом. Странная тварь напоминала шимпанзе, картинки которой он видел в учебном классе. Вот только размерами она превышала бедную обезьянку, чуть ли не вдвое.
Андрей задержал дыхание. Голова животного показалась в прицельной сетке. Выгадав время между ударами сердца, он спустил курок. Бухнул глухой выстрел. Фонтан земли взвился возле ног обезьяны. Та, подскочив от испуга, кинулась бежать.
Выстрелил еще раз, тяжелая пуля вошла в мякиш плеча. Тварь покатилась по земле, вскочила, и побежала с удвоенной прытью. Андрей выстрелил еще два раза. Голову животного будто раскололо. Красная пыль оседала на асфальтовую дорогу. Шумно выдохнув, Андрей опустился на бетон. Нос назойливо щипал запах пороха.
-Четыре патрона, - констатировал Олег,- инструктор из тебя теперь ремни нарежет, или в караул больше не пустит.
-Тебя и нарежет,- огрызнулся Андрей,- с твоего участка выбежала, просто хорьков надо по меньше давить.
- Ну-у, это мы еще посмотрим. А тебе, если чо, надо почаще в тире бывать. Мой десятилетний племяш и то быстрей тварюгу уложил бы. Гляди, а то за твои заслуги, тебя и в караваны не примут, вот и будешь тут всю жизнь прозябать, дерьмо за свиньями убирать - ехидным тоном заметил Олег.
-Да пошел ты, задолбал дрыхнуть при любом удобном случае, лутше б работал больше, и то польза была... - обиделся Андрей.
- Ахах, можно подумать ты у нас трудяга неусыпный. Стрелять даже не умеешь. Только на фермах тебе и работать
-Иди в жо ...
-Разговорчики!- звучно рыкнул усатый мужик, показавшийся на крыше, - Смеянов, вы, кажется, что-то про фермы говорили, неужто соскучились.
-Я ... это... нет... никак нет! Товарищ инструктор - промямлил Олег
-Ну смотри у меня,- инструктор погрозил длинным пальцем,- ну в общем, что я хотел до вас донести, господа хорошие. Щас оба живо вниз, на третий этаж, позавтракаете, и потом в бункер спуститесь, там ваша неугомонная... прям таки кипучая энергия, во как нужна, - инструктор опустил глаза на гильзы, которые Андрей забыл подобрать,- И еще. Хреново вы стреляете господин Смеянов, не заставляйте меня задумываться над вашей кандидатурой в караванщики.
-Так это... как его...нуу- замялся приятель.
Андрей внутренне, злорадно ухмыльнулся, еще б, уснул на посту. За такое только работа на фермах, и точка.
-Молчать!!- Взревел инструктор.
Олег, опустив глаза, побрел к лестнице, Андрей, видя настроение старшего, поспешно ретировался за ним.
Все таки инструктор странный мужик, злить его совсем не к чему, хотя раньше совсем другой был: справедливый, и шутку понимает, покрайнемере понимал. Вон когда Андрею было 15 лет, он часто носил дозорным на крышу завтраки и обеды. Инструктор, высокий, мощный, смуглолицый человек с пышными черными усами, тогда еще нормальный, всегда спасибо говорил, улыбчивый был.
Но два года назад, после одного из походов, он вернулся в Крепость отощалым, оборванным старцем, и единственным из отряда в пятнадцать тяжеловооруженных бойцов. "Я играл в прятки со смертью" первое, что он прошептал, когда очнулся.
С тех пор у него странностей хоть отбавляй. Андрей никак не мог представить, что может так напугать рослого тридцатилетнего мужика до седых волос. В команду каравана его больше не ставили. Но огромный опыт ведения боевых действий, знание повадок чуть ли не всех опасных тварей и умение ориентированию на местности сделали его прекрасным инструктором для молодых бойцов.
Сам он не очень любил этим заниматься, но выбирать не приходилось. Единственной, как он говорил, радостью для него были караулы. Все время, кроме того которое он проводил в классах и тирах, он отдавал просторам крыш. С тоской глядя вдаль.
Кто-то говорил, что дядь Толя и до самого Морозильника доходил. Хотя своим именем его называет только начальство. У друзей и сослуживцев он получил кличку Пастух. Наверное, за то, что с детворой возился.
Морозильник - странное и чертовски опасное место где-то на юге Уральских гор, по слухам там всегда холодно, повсюду лед и снег. А ночь нашла там вечное пристанище. И атмосфера... атмосфера животного страха. Страх окутывает людей своими липкими щупальцами, заставляя теряться, и вертеть головой на все сто-восемьдесят. И не ясно что происходит там, в снежной мгле. И неясно, что за твари могут обитать в этом жутком месте.
Из тех, кто идет через Морозильник либо не возвращается никто, либо возвращаются очень немногие, трясущиеся от страха, подпрыгивающие от любого шороха. А вот Олег, его закадычный дружок, веселый парнишка с вечно искрящимися от предвкушения какой-нибудь пакости глазами и оттопыреными ушами, чьей голубой мечтой было поход в настоящем караване. Как-то рассказывал ему подслушанный неизвестно где байку. По его словам, какой-то неизвестный старец наспор, в одиночку, полез в это проклятое радиацией место. И выжил! Да и не только выжил, на нем даже царапин не было.
Вот и кому верить после этого неизвестно.
***
На улице уже начало смеркаться, когда Андрей, закончив работу, вышел на поверхность. Было холодно, и он, закутавшись в ватник, заспешил в здание. Его смена на сегодня была закончена, теперь можно было со спокойной совестью спать до часу следующего дня, ближайшее дежурство намечалось только к трем-четырем часам.
Хмурый караульный у входа уже собирал вещи - деревянную табуретку, засаленные игральные карты, целлофановый пакет с остатками лепешки. Его напарник видно уже понес оружие в подвал, который служил хранилищем.
На ночь, на поверхности, ни кто не должен оставаться: "по причине чрезвычайной опасности для жизни", как говорилось в уставе. В первые годы после Выхода, люди старались не осла6лять внимание ни на секунду, а в то же время, кто-то не осла6лял внимание к ним. После первого десятка исчезнувших, причем вместе с трофейным оружием, Начальством было принято решение - увеличить количество караульных, выдать им бронежилеты, и предписало чуть ли не поминутную перекличку. Люди тогда, помимо этого зажигали керосиновые лампы, благо таких была целая куча в подвалах одного из четырех зданий комплекса.
Мягко говоря, толку от этого было - кот наплакал. Как пропадали, так и продолжали пропадать. В среднем на крыше одного из зданий дежурило около пятнадцати человек. Ну и когда в одну такую безлунную ночь один из караульных, обнаружил что его напарник на связь не выходит, решил этот отважный человек, трясясь от страха, пойти проверить. То, что он там увидел, навсегда ввели в современные компьютерные самоучители бункера, по биологии. Погибшего бойца окутывал плотный ковер из.... бабочек. Даже больше похожие на крупных мотыльков, насекомые, копошились по телу убитого.
Караульный больше не сдерживая чувств, перехватил автомат поудобнее и, оря благим матом, начал в упор расстреливать насекомых. Дальше Андрей плохо помнил историю, то ли этого бойца сразу же сожрали, то ли он успел сбежать. Факт в том, что после одного из ночных дежурств на крыше было обнаружено тело, и с десяток разорванных бабочек на нем. Трупики насекомых аккуратненько собрали, тело с почтением предали огню, а прах рассеяли с крыши, как того требовал приобретенный обычай, после смерти караульного.
В то же утро, поняв в чем, как говориться, фокус, Начальство запретило всякие появления на крыше после десяти вечера. Так же, во избежание эксцессов, все окна были в одночасье модернизированы в узкие бойницы, еще позже к ним добавили задвижные металлические листы, для добычи которых была организованна первая караванная группа. Вроде бы раньше насекомые внутрь здания не залетали, но чем черт не шутит.
Через два дня на стол руководителей лег отчет о первом образце флоры, или фауны. Андрей всегда путал термины. Вроде, фауны. Да, кажись так. Так вот насекомые, напоминавшие бабочек, были хорошенько изучены, по крайне мерее насколько это было возможно. Обнаружилось, что эти существа обладают весьма впечатлительным жалом, благодаря которому они впрыскивают в кровь жертвы сильнейший токсин, полностью останавливавшим все жизненно важные функции организма. Так же он видимо служил им и желудочным соком. Совсем как у "доисторических" пауков. Одна такая бабочка вряд ли завалила бы даже кота, не то что человека, но в том-то и проблема что летают они стаями, где самый минимум около сотни особей, примерно, конечно же. Ни кто не отважиться выйти ночью на крышу и посчитать. Еще, опять же предположительно, они обладают коллективным разумом - тоесть одни мозги на всех. Про это, караульными, было отпущено немало шуточек. В общем, в терминологии сообщества эти существа получили классификационное название - моль.
***
На первом этаже толпились люди, ожидая очереди в один из санузлов. Вспомнив ржавый прикус воды, Андрей поморщился. Ради этого стоять двадцать минут совершенно не хотелось. "Один вечер переживу и без личной гигиены". Быстро, перескакивая сразу через несколько ступенек, он поднялся на второй. До отбоя оставалось примерно сорок минут и Андрей, недолго думая нашел способ приятно провести оставшиеся время.
На крыше гулял ветер. Вокруг двух керосиновых ламп полукругом собралось около восьми человек. В основном рослые мужики в ватниках, но среди них Андрей заметил своего закадычного дружка. Олег сидел в обнимку с большой кружкой, и, судя по запахам исходящим от кампании, был не совсем в трезвом состоянии.
- Андрюююха! Дружище! Брат! Иди сюда - Олег нетрезвым шагом направился в его сторону, но запнулся о ногу бородатого мужика и неуклюже взмахнув руками, растянулся на бетоне. Мужики затряслись от смеха.
- Ему больше не наливать! Спекся голубчик - трясся от хохота один из караульных.
-Да нормально все...нормально. Я в порядке - гундося бормотал Олег, неуклюже поднимаясь.
-Садись Андрейка. Ну, рассказывай как дела, что интересного случилось, а то мы, понимаешь, только вернулись и не совсем в курсах, че где, че как... - пробасил заросший щетиной мужчина в очках. Приглядевшись Андрей узнал Виктора Ивановича - командира четвертой караванной группы, по слухам самой успешной. За все то время пока отряд находился под его командованием они потеряли меньше всего личного состава. Только двоих за полгода. Виктор подвинулся на деревянной доске, положенной на кирпичи, освобождая место для Андрея.
-Да все как всегда Виктор Иванович - начал было Андрей, усаживаясь на освободившиеся место.
- Ну будет тебе скромничать, слышал я вот от этой личности, - он взглядом указал на закемарившего на лавке Олега, - Что вас в почетный караул приняли, трофейные винтовки выдали, нашивки, устав и все такое. Ну как оно, нравится?- он весело подмигнул.
Андрей припомнил что перед тем как стать одним из луших командиров, Виктора, за халатное поведение на службе, три раза выгоняли было из караула, и раз двадцать подумали прежде чем принять его в караван.
- Ну да было дело, неделю назад мне исполнилось восемнадцать, ну я и попросился - смутился Андрей.
- Правильно что попросился, два годика там отслужишь, с оружием научишься управляться, выправка появится, тогда я лично подам прошения о переводе тебя с Олегом в нашу группу. Если конечно не напортачите. Четыре патрона для мартышки все-таки многовато, - он опять кинул косой взгляд на свернувшегося в позе зародыша Андреева приятеля, - ну да ладно, небось проголодался за смену, вас там в бункере все время херней какой-то протеиновой пичкают, на вот поешь - невесть откуда он достал тарелку с еще дымящимся вареным мясом и большим ломтиком картошки и сунул Андрею в руки.
Отложив удивление до лучших времен, поблагодарив за угощение, Андрей принялся за еду. Помимо пяти человек из группы Виктора здесь сидело двое караульных. Которые и притащили по случаю, бутылки вина. Не всех постовых с крыш принимали в особые группы караванов, поэтому стараясь возместить недостаток впечатлений, они надолго осаждали бойцов вернувшихся из походов. Многие служивые не проходили отбор, по множествам критериев, ведь человек неудовлетворяющий им хоть немного мог подставить всю группу в Дальнем походе. Другие просто не хотели идти в радиоактивные пустыни - боялись.
Андрей старался не пропускать из их разговоров ничего.
-От я и говорю жрут они их! - с жаром вещал один из караульных .
-Железо жрут? Совсем голову потерял?- возражал ему караванщик.