Аретинский Сергей Валентинович. Гладиатор Глава 13 "Чёрные Крылья"

Аретинский Сергей Валентинович : другие произведения.

Гладиатор Глава 13 "Чёрные Крылья"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками

Оставить комментарий © Copyright Аретинский Сергей Валентинович (Artzsm@mail.ru) Размещен: 21/02/2007, изменен: 17/02/2009. 70k. Статистика. Глава: Поэзия Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Что происходит, когда у тебя вырастают крылья? Что даёт это тебе, к чему обязывает? Может, ты становишься ангелом? Это большая награда и ответственность одновременно. Но что делать, когда расправившиеся крылья окрашиваются в чёрный цвет и ты в Аду, и должен сражаться? Но всё по-прежнему остаётся за тобой - на чью сторону ты встанешь. Революция в Аду, мятеж грешников возможен, когда воин с чёрными крыльями, способный поднять на восстание оказывается нужным ангелом в ненужном месте....

ГЛАДИАТОР

Глава 13

"Чёрные Крылья"

Слащавых лир не слыша божества,

Я вновь спускаюсь в стены преисподней,

Вкушая узы тёмного родства,

В стихах я становлюсь всё однородней.

Для почвы муз, что будет плодородней

Кипит в строфах причудливая новь,

Я не кичусь всем тем, что может модней,

Меня тошнит от рифм: любовь - морковь.

Меж стен иллюзий тысячи церквей

Всего желанней Божия обитель,

Туда стремится грешный лицедей,

Судьбы земной случайный посетитель.

Судья, иль звёздный обвинитель

Должно быть, знает быт концепций зла,

Содома грешный осквернитель

Уже пересмотрел понятие добра.

Войдём же внутрь - ты чуешь атмосферу,

Как дышит недрами пугающий гигант,

Как страшный зев, похожий на пещеру,

Даёт для боли длительный гарант.

Всё воссоздал восторженный талант,

Тот недоступный пониманью гений,

Где держит свод прославленный атлант

Он затаит бесчисленность стремлений.

И вряд ли взор охватит взглядом всё,

Здесь приобщиться невозможно к свету,

Тут источает каждый дюйм пространства зло,

Рассчитывая с душ незримо смету.

О, Муза, я строфой карету

Подам тебе от самого порога

И сгину вновь в причудливую Лету,

Черствеет хлеб идущий нам от Бога.

В бессмертье дух не может возродиться,

Он лишь с веками устаёт,

В Аду способности молиться

Всецело время настаёт.

Но напряжение растёт,

А с ним уверенность движений,

И жар печей опять ладони жжёт,

В строфах не принимая восхваленья.

Я всё ещё блуждал по злобным коридорам

Той тёмной мыслью, оказавшись вдруг,

Невидимый чернеющим запорам,

Вкушая духом чувственный испуг.

Я зрел, с чем здесь граничит круг

Темниц зловещей преисподней.

Среди светильников почти незримых дуг

До света становился я голодней.

Но как бы ни было, я к тьме стал привыкать,

Взгляд различал во мраке силуэты.

Кого на помощь здесь в Аду призвать,

Где вопросить спасения приметы?

Ступни мои огнём печей согреты,

Я продвигался, чёрный лабиринт

Являл в стенах истлевшие скелеты,

И кровь сочилась сквозь чуть сбитый бинт.

О, горе нам, блудившим в этом мире,

Изменчивость судьбы для нас лишь сладкий сон,

Я узнавал всю чувственность эфира,

Со стен идущий еле слышный стон.

Страдает всякий гегемон

От действий злобного тирана,

Он узурпировавший трон

Таит опять в перстах обмана.

Я продвигался к коридорам зла,

И всюду ужас удивлял страданьем,

Седела страхом голова,

И сыт, стал бес моим признаньем.

Невольно призрачным касаньем

Руки до грешного чела

Я ощутил: плоть умираньем

Дух вечно-божий извела.

Отпрянул я, как будто мощный ток

Меня ударил молнией знаменья,

Я видеть стал вдруг каждого порок

И умирал от этого виденья.

Но словно я сулил им избавленья,

Здесь пальцы рук тянулись их ко мне,

Я задыхался от зловонья тленья,

И жаждал вырваться.... Во мгле

Персты их скрюченно цеплялись

За всё, что попадалось им,

Гримасой судорог менялись

Их лики, сбрасывая грим.

Я сквозь тлетворный, едкий дым

Стал пробираться через тьму....

Вампира ждёт смертельный клин,

Увы, неведомый ему.

"К чему я здесь?", - о, Божия наука,

Я всякий раз не слушаю тебя,

Учиться бездари, всегда сплошная мука,

Так пожалейте же меня.

О, вы, хранители огня

Несите дух мой к новой цели,

Осадить смерть опять коня,

Так видно Боги захотели....

Наверно вняв, сей просьбе вдохновенно

В тот день тринадцатый числа

Меня по Аду чуть степенно,

Рукою Неба повела

Новорождённая вдова,

Чтоб упокоить в погребальном лоне,

Возможно, даже неспроста

Она бледна на мёртвом фоне.

Я будто ей послушный сын,

Влачусь за мягкой клейкой соской,

Как в вечность шедший пилигрим,

Одетый не особо броско,

И как-то всё не страшно - просто,

Никто не трогает меня,

Бокал поднятый жаждет тоста,

Наполнен кровью до края.

Вдруг слышу шум.... Ликующей толпы,

Удары колокола мерно

Должно быть, трогают умы,

Как дух во тьме снега Инферно.

Мы приближались, пальцы верно

Вдовы искавшие ладонь

Тем страхом в чём-то суеверным

Всё масло лили в мой огонь.

Я даже вдруг зажмурил очи,

Виденьем плавя зеркала,

Я сжал персты, что было мочи,

Приблизив дух к границам зла.

Ликует в бешенстве толпа,

Там на арене злобный зверь,

Смерть новых жертв уже ждала,

Вновь кровью дышит Колизей.

Но, что за зверь? Таит наука

Солдат бесовских имена.

Не слышно огненного стука,

Пустеют сразу стремена,

Где вой картечи, как стена

Сметает всё своим движеньем.

Но в этом ль воина вина

В кроваво-бешенном сраженье?

Ничто зверьё не выдаёт,

На теле латы, как влитые,

Он меч из ножен достаёт,

Стремленья помыслов простые.

Он знает схватки боевые,

С руки на руку ловко меч -

Финты смертельно-выписные,

Снесёт главу наверно с плеч.

Он ждёт противника, но что же,

Ревёт в экстазе чёрный зал,

Его желанье боя гложет,

Он ставит зверю высший балл.

Вдруг слышу, лязгает металл,

Цепей тяжёлых скрежетание,

Зверь в боевой порядок встал,

Задав мечу своё дыханье.

Не видно мне, средь темноты

Вдруг различаю силуэт,

На шее цепь, его персты

Такие, что их словно нет.

Не узнаю его примет,

Лохмотья грязные одежды,

Он словно высохший скелет,

Признать его, уж нет надежды.

Нет, нет.... Я вижу этот взор

И узнаю в нём четверть века,

Судьбы враждебный приговор

Вдруг для простого человека.

Порою путал сам Эльгреко

В своих твореньях чёрный цвет,

Открыта вновь библиотека,

Чтоб я узнал его секрет.

Но к чёрту спор, мой Ян измучен,

Но воин волю занимать,

Поверьте, в жизни не приучен,

Он лишь нацелен побеждать.

Удел победы - награждать

Своих излюбленных сынов,

И воин должен это знать,

И к смерти быть всегда готов.

Зал вдруг примолк, чуть различимый шёпот

Рядами нервно пробежал,

Ян шёл привычно, словно робот,

Лязг цепи нервно скрежетал.

"Ни разу он не проиграл", -

Той мыслью в темень бился разум

Должно быть свежий идеал

Рождался огненным экстазом.

Зверь вперил в Яна злобный взгляд,

Он ощущает страха грани

Такие, что вселенский яд

Рвёт плоти трепетные ткани.

Вот так напуганные лани,

Почуяв льва голодный шаг,

Готовы впрячься даже в сани,

Чтоб лишь не их схватил злой враг.

Пора бы мысль ожесточить,

Но слог метается устало,

Зверь просит когти подточить.

(Ещё того не доставало).

Как скорпион шлифует жало,

Готов к смертельному прыжку,

Здесь время темп изобретало,

Подвергнув час секунд шашку.

Что ж медлит он, Ян, как мишень,

Смерть до него неровно дышит,

Я в слоге чувствую мигрень,

Но здесь она меня не слышит.

Вот жало с каждым шагом выше,

С конца стекает чёрныё яд,

Вот поступь делается тише,

Он замедляет мерно шаг.

Мгновенный взмах, хвост зверя в деле.

Достигнет цели, или нет?

Вдруг цепи тяжко зазвенели,

Чуть освещая свой предмет.

Свой кинетический секрет

Ян применил к зверью быстрее,

Чем это здесь бы сделал свет,

Вот пальцы Яна в мёртвой шее.

И дрогнул в скорости сонет,

Он видел чёрных крыльев взмахи.

Инвариантности здесь нет,

Тут тело видимо на плахе,

Забрызгав рукава рубахи,

Лежало.... Скальпелем хирурга

Уже под зрительские ахи

Хранилось в тёмных стенах морга.

"Великий воин", - голос Азатота

Сквозь шумность зала прозвучал, -

"сопроводите в стены грота,

Таких ещё я не встречал", -

Он с думой тяжкою привстал -

Глава орбит бескрайних Ада,

Мой слог в нём явно узнавал,

Давно всех мучавшего гада....

И снова ночь.... Здесь ночь всегда,

Тебя пугает мой читатель

Всё это зло и темнота -

Небес извечный знаменатель?

Я чёрный видимо копатель,

В литературе, тёмный зверь

Моей душе греха каратель -

Для Божьих книг Шандор ЛаВей.

Быть может смертью награждён,

Той самой стадией покоя

Давно истлевший идиом -

Прообраз моего героя,

Он отдыхает после боя,

На шею давит больно цепь,

Хоть ты присел, иль может стоя....

Я вряд ли смог бы то терпеть.

Я начинаю понимать

Всё это зло свершённое над Яном,

Тебе, читатель, надо знать,

Что испытать пришлось так рано.

В душе зияющая рана

Саднить невыносимой болью,

Но вопреки деяньям клана

Ад не лишил героя воли.

Вот потому-то в этих стенах

Он не блуждает тенью страха,

Не остывая кровью в венах,

Вновь крылья требуют размаха.

Ну, хоть чуть-чуть, хоть четверть взмаха

Необходимо для движенья,

Но стены грота, как собака

Грызут пространства назначенья.

Из инфернальных диатриб

Я извлекал блеск словосочетаний,

В посредственность сливая пошлый стыд,

Вновь ощущал я сети испытаний.

В миры исполненных желаний

Стремился всуе помутневший мозг,

Он задыхался меж бедующих стенаний,

Движения вдруг сковывая в воск.

"Так, где же волшебство иллюзий,

Свет в розовых восторженных очках,

Сверкающий с площадок киностудий,

Несущих лживость на подкрашенных губах?

Вновь давит крест на сгорбленных плечах

Уж близок край - извечная примета,

Жизнь, как известно всем, потерпит крах,

У каждого своя кончина света", -

Должно быть так, герой наш размышлял,

Склонив главу к плечам уже устало,

Он счёт часов и дней здесь потерял,

Лишь только сердце сладко трепетало,

Порой в надежде так бывало

Средь беспрестанных волокит

Дух что-то неустанно рвало

Ударам жизни подставляя щит.

Давно ль забыт он небесами?

Не осквернить бы Божество,

Как сажа чёрными крылами

Дух закрывает естество.

Уже ли тёмное родство?

Бог спутник матери творенья,

И лоно ночи - волшебство

Таит в утробе превращенья.

Я начал ощущать присутствие соблазна....

Опять ты здесь, о, злобный дух,

Озёр взволнованная плазма

Мне режет гулом слабый слух.

"Ты как всегда до откровений глух,

Твои здесь мысли сбились в ураган,

Всего лишь меж иллюзий двух

Ты чувствуешь темнеющий обман.

Из низменности ненависть взошла

В суровый край обыденности скучной,

Она с любовью вместе проросла

И стала для тебя не менее здесь нужной.

Настал тот час, периметра окружность

Имеет брешь, а с ней пути извне,

Я подготовил всё, но есть одна лишь трудность,

И в ней лишь смысл, скажу наедине", -

"Ты не страшишься, демон? Выгляни из тени

Соблазном воли дух мой не сломить,

Спрошу: в чём истинный ты гений

С чем в мире ты способен жить"?

"Ты хочешь лицезреть кем может быть

В наш неспокойный, грозный век

Способный зло не позабыть

Довольно мирный человек", -

Вдруг колыхнулась мгла, забились тени,

Под лёгким взмахом падежа

Я встретил приступы мигрени,

И извлекал из чертежа

Застывшим взглядом, чуть дыша,

Меж парадигм и идиом

То, что увидела душа,

Как с тени выполз скорпион.

Для чистых форм искал я сопряженья,

Соизмеряя бытие пером,

Я ощущал всей плотью вожделенья,

И был рождён наверно злом.

Мой разум чувствовал излом,

Триумф давно истлевших истин,

Я погружал в кошмарный сон

Весь смысл своей тревожной жизни.

"Давно ль ты здесь?", - он вопрошал, -

"Давно ль ты здесь, о, воин Ада", -

Он речью Яна искушал, -

"Свобода пленнику награда,

Я исполнял бы волю мага,

Пославшего меня сюда,

Не мой стиль злобного уклада,

И в том должно быть вся беда.

Ну, что ж, мой друг, пока минуты терпят.

Вот-вот пополнится число,

И свежий дух ворота встретят

И поперхнётся жертвой зло.

Я слышу, как бурлит нутро,

Печей бесовских наполнитель,

Зияет чёрной бездны дно.

Да будет свергнут повелитель!

Ты с честью справился с задачей,

И в лоне сгорбленной войны

Вдруг возродился вновь с удачей,

Как в прочем все её сыны.

Ты видишь раненые сны

Везде заслоны и преграды,

Но помнишь то, что воин ты

Не просишь слабости пощады.

Здесь стражи Ада самомненьем

Больны как все страницы зла,

Насытив слог предубежденьем,

В них объективность умерла.

Ах, если б жизнь опять могла

Вернуть утраченность скрижалей,

Тогда бы ум концепций зла

Увидел свет своих реалий.

Сломить тебя, заставить жить

По все законам Азатота,

Вот цель лишённого любить,

Пленённых радостью Эрота.

Здесь в тени призрачного грота

Наметит вечность верный путь.

Здесь установленная квота

Не может души обмануть.

Так в путь! Пусть всё уже свершится,

Исполнит мир бег злых страстей,

Смог тленных тел в прах облачится

В жар крема-творческих печей".

Вот лязг упавших ниц цепей

Бодрит измученное тело,

И Ад одно твердит: "Убей", -

"О, воин тьмы, ты снова в деле".

И грянул гром, тверды запоры,

Ржавеет без движенья сталь.

Что черти прятаетесь в норы,

Уже ли страшно вам? Как жаль....

Да треснет первая скрижаль,

Увы, состарившихся истин.

Ты ужасаешься, словарь,

Не исправляй мой чёрный листинг.

О, Музы сфер, пусть дрогнет мир,

Надрывом стонущие лиры

В сердца - Божественный эфир

Вернут подобие сапфира,

И взрывом старые порфиры

Изменят тёмный терминал,

Дадут энергию Фенрира -

Для воли свежий материал.

Вздохнул небрежно плотью тленной

Извечный многоликий Ад,

Теперь уж вовсе не смиреной;

Стеной восставшею армад.

Мятежным сном пропитан смрад,

Огнём раздавленных скелетов,

Воздвигших к небу баррикад,

Всех несгоревших здесь предметов.

Так умирает мир в часы забвенья,

Когда закончен самый трудный путь,

Когда горит земля, когда продукты тленья

Зловонным дымом наполняют грудь.

Здесь воздух ада наполняет ртуть -

Лосьон восставшего народа,

И в том лишь жизненная суть,

Рабу всего важней свобода.

Вперёд, к оружию скорее,

Карающей руки не стерпит враг,

Глаз с каждым выстрелом вернее,

В ладони крепится кулак.

Где своры спущенных собак

С восставших рвут мясные клочья,

Столпом огня грохочет мрак,

С гильз извлекая полномочья.

И с ними Бог, пусть восхитятся тени,

Пусть смоют кровью падежа

Пульс тех израненных биений,

Пока плоть всё ещё свежа.

Пока в ней теплится душа

Свобода требует сраженья,

И пусть минуты поспешат,

Ведь счастье - миг преодоленья.

Страшится страх здесь самого себя,

Бежит исполненный позором,

Цепями ржавыми гремя,

Под верным натиском напора.

Он слышит лязганье затвора,

Он видит: взял его в прицел

Извечный призрак приговора,

Да тьмы отчаянья предел.

Ну что ж.... Вот кольт наперевес,

Блеснул огнём смертельной стали,

Дрожит в испуге злобный бес,

Скрипят избитые скрижали.

В войне, поверь, не до морали,

В ней свой незыблемый закон,

Чтобы враги здесь умирали,

Твой страх быть должен истреблён.

Я трезвым был, но был уже больным,

Но к чёрту споры с самомненьем,

Ведь был мне Ад здесь как никто родным,

И слыл стакан извечным утешеньем.

Я отчуждался превращеньем

От Истин, обращаясь в блеф,

Где слом кости назойливым смещеньем

Терзал мне болью ненасытный нерв.

Но к чёрту боль, в прах, в пепел бренный,

Когда плоть чувствует огонь,

Когда в агонии вселенной

От тлена чешется ладонь.

В отчаянье хрипит упавший конь,

Наверно нет надежды на спасенье,

Вот-вот исторгнет тело тлеющую вонь,

И примет смерть извечное смиренье.

Гремит земля, не пятятся орудья,

Всё в быстроте зловещего огня,

В смятенье даже неба судьи

Строфами мучают меня.

Вцепившись в горло злого дня,

Стремит ночь небо изменить.

А что чертям? Лишь на себя пенять,

В одном желании - убить.

Противник мешкает, смыкая рваный строй,

Последний требует резерв.

Изменит ль это справедливый бой,

Не лопнет ль в схватке обгоревший нерв?

Горит в огне упавший герб,

Кипит солдатская отвага,

И рвётся дух с груди наверх

С паденьем вражеского стяга.

Всё в адской мгле, всё в быстроте движенья,

Пора позиции сменить,

Спешат, спешат пехоты звенья,

Иначе поздно станет жить.

Атака жаждет изменить

Исход сраженья и довесок сил,

Пора страданье вражьей кровью смыть....

Я не об этом вас просил.

Сомкните строй, вот-вот прорвутся с флангов.

Пошёл, пошёл стеной огонь,

Не терпит дух над бездной танго,

Где бьёт копытом смерти конь.

Сжимает рукоять ладонь,

Ласкает спуск перст нервный плавно,

Огонь пошёл, пошёл огонь,

Противник гибнет, ну, и славно.

Пробит проход, пусть восхитятся тени.

Так время спешится, иль нет,

Ведь враг не терпит пораженье,

А сатана в войне эстет?

Так, где покоится секрет

Неколебимых вечных истин,

Что в тьме прольёт извечный свет

На все таинственности жизни?

Вновь захлебнулась мгла в шальном движенье

Восставших цель уже близка,

Искрят врата наверх свеченье -

Дорога падших в небеса.

Я слышу: шепчут голоса

Глагол давно истлевших истин,

Но вряд ли сможет описать

Всё это мой нечёткий листинг.

Огонь везде, подвинулись к спасенью

Полки восставших ныне сил,

Летит картечь по назначенью -

Осколки смерти.... Ад спешил,

Он ход врага предупредил -

В бой пулемётные заслоны,

Вдохнув в огне свинцовый пыл,

С упавших рвутся боль и стоны.

Уже ли всё, уже ли захлебнулся бой?

Всё в бесконечной, нестерпимой боли,

Пора бы вспомнить.... Где же наш герой?

Бьюсь об заклад, наверно не в краю магнолий.

Пора бы в схватку чуть добавить соли,

Закончив злой эксперимент.

Своим стихам я не желал бы лучшей доли

Среди великих кинолент.

Всего лишь шаг к победе, но какой

Стеной огня застыли вдруг сомненья

Ценой всех жизней, воссоздавших строй,

Я восхищал здесь умозаключенья.

Герой готов в бою на все лишенья,

В атаку вклинился резерв,

Враг тут достоин восхищенья,

Война ещё одна из стерв.

Мгновенья нет на злобный эвфемизм,

Мало податливый читатель,

Не обвиняй меня.... Фашизм

Не мой, поверь, чревовещатель.

Я знаю зла изобретатель

Не дремлет в призрачной дали.

Ах, если б мог меня Создатель

В волшебной возродить любви.

Тогда б я воссоздал те чудные моменты,

Повергнувшие в чувственный экстаз,

Судьбы немой эксперименты

Я зрел.... Но только лишь сейчас

Я понял вечность во Христе

Войной из сотен тысяч глаз,

Ведь Апокалипсис везде.

Ну, а пока не мне о том грустить,

Вновь рифмы мечутся устало,

Я рад был ход в строфе их изменить,

Но вдохновенье странно остывало.

Вот-вот воткнёт отравленное жало

В избитый слог фортуна падежа,

Всё то, что Ад зловоньем отравляло

Вдыхала постная душа.

Так мчитесь чрез врата из Ада

Чрез чернь веков под сумасбродство тьмы,

Пусть ждёт прорвавшихся условная засада,

И град огня вдохнут свинцом умы.

Пусть возвестят придирчивые сны

О том, что ты давно извечно мёртв,

Мы здесь всецело Ада злом больны,

И нас ведёт неистребимый чёрт.

Вот захлебнулась первая волна,

Хрипит агонией знаменье,

Всепоглощающая тьма

Даёт простейшее решенье

На все безумные движенья.

Но кто же здесь подвигнет новый строй,

В сумбур кровавого крещенья

И скажет пулемётам: "Стой"?

"Назад, в укрытие назад,

Все к уцелевшим в схватке стенам,

Там невредим нам пулемётный град,

(смерть не страшна безудержным чеченам)", -

Дав отдышаться воспалённым венам,

Чтобы не лопнул в напряженье нерв,

Пока миг терпит под смертельным креном,

Подтянет Ян сюда резерв....

Отряды снова слажены.

Поставив каждой группе цели,

Какие выполнить должны,

Псы смерти крови захотели.

Да, штурм врага в конце недели

Довольно мерзкое занятье....

Пробились снайперы сквозь щели

Под нервность свежих восприятий.

"На связи "Альфа", ожидаем "Браво"", -

Связь не трещит, не чувствует заслон

Как улыбнулся Ян лукаво -

Взмахнёт вновь крыльями дракон.

"Так, к бою павший легион,

Задать огня на отвлечённом фланге,

Пошёл огонь со всех сторон.

Что, Азатот, забудем здесь о ранге".

Огонь с укрытий клинит пулемёт,

Он греется, Ад крепок для шрапнели,

Разбит удачей миномёт,

Хотя стреляли мимо цели.

"Ну, что ж заслоны уцелели,

Ещё чуть-чуть.... Второй заслон, не стой,

Здесь ставки быстро подлетели....

На связи "Альфа", "Браво" в бой", -

Страданье иль убьёт, иль покалечит,

Дыханье в такт колышет "ПСО", - (прицел снайперский,)

Стихи под натиском картечи

Мутят упавшее нутро.

Сказать: "Стрелку здесь повезло"?

Талант возрос в причудливом уменье,

Так потеснись с пути из Ада зло,

На твой заслон нашёл здесь Ян решенье.

Довольно в строфах злоключений,

Проход в наш мир сует открыт.

Вернуть из Ада плоть мучений

Не каждый смог бы здесь пиит.

Какой тут мне открылся вид,

Пусть строфы завершат стремленье,

Восстанут все, кто был убит

Из Ада на пути движенья.

С Священных книг впитал мой нервный слог

Чуть божества и свежих дерзновений,

Я рассказал о том, как только мог

Всем тембром злобных песнопений,

Ведь путь грядущих здесь свершений

Хранит ключи, забытые от Рая,

Но как бы ни было среди избитых прений

Мы ищем Бога, в вечность попадая.

13:20 27 августа 2006 г. С. Г. Аретинский

Оставить комментарий
Размещен: 21/02/2007, изменен: 17/02/2009. 70k. Статистика.
Глава: Поэзия

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"