Аретинский Сергей Валентинович. Гладиатор Глава 8 "Мой временный дом

Аретинский Сергей Валентинович : другие произведения.

Гладиатор Глава 8 "Мой временный дом - Ад"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками

Оставить комментарий © Copyright Аретинский Сергей Валентинович (Artzsm@mail.ru) Размещен: 25/12/2006, изменен: 17/02/2009. 39k. Статистика. Глава: Поэзия Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: На, что способны Вы во имя того, которого любите больше всего на свете? Не от этого ли зависит вся наша дальнейшая жизнь? Ну, а на что способен наш герой? Судите сами.... Да, благословит Вас Бог. Сергей Аретинский....

ГЛАДИАТОР

ГЛАВА 8

Мой временный дом - Ад

Я мог бы снять усталость и невзгоды

Я мог бы возродиться с пепла дней,

И вновь почувствовав волнение природы,

Вдруг воскресить дух раненый камней.

Услышать храп беснующих коней,

Рождая вдохновеньем строки.

Но я по-прежнему блуждающий халдей,

Мне пользу в жизни больше не несут уроки.

В далёкий путь без цели, без надежды

От мест родных меня вновь гонит рок,

С души сорвал я грязные одежды,

И боль души страданьем превозмог.

И жизни старой подводя итог,

Я вновь в пути даю границы смысла,

Прости, читатель, путается слог,

В главе опять не слушаются мысли.

Пусть грешен я, пусть в ночь темна дорога,

Уж если в сердце непроглядный мрак,

В груди опять скучнейшая тревога

Рукой слабеющей стремит найти косяк.

Слова и рифмы средь стрельбы и драк

Вновь ищут странность совершенства форм,

Персты сжимая в огненный кулак,

Где дышит лир прославленный дракон.

Уж если так, пусть путь мой завершится,

Умрут надеждой мысли и дела,

Пусть, что должно теперь уже случится,

Всё то, что жизнь здесь смертному дала....

Но, Муза, как же ты могла

Оставить мир в часы перерожденья,

Когда духовность сердца умерла,

Снискав поэтам боль предубежденья?

Грозит ли нам погибель? - никогда....

Душа в груди для рифм не остывала,

Слабела.... Только иногда,

Для новых строк пытаясь дать начало,

И боль в груди заметно отступала,

В отчаянье со злом вступая в бой.

Своих героев жизнь в нас узнавала,

Цевьё сжимая нервною рукой.

Пора прервать и вздор, и отступленья,

Вернуть герою чуть уставший слог,

Отбросить стыд и пошлые сомненья,

Ещё не время подводить итог.

Неисправимый в жизни я игрок,

Где суть судьбы ласкает лики смерти,

Где ждёт мечту неисправимый рок....

Вы рады слышать меня, черти?

Так, где мой Ян? Очнулся ото сна,

Тревожного, как сырость мирозданья,

Сводящего безумием с ума,

В объятье нервного молчанья.

В пылу полученного знанья

Он рвётся, словно падший бес,

Со стен разрушенного зданья,

Как с облаков немеющих небес.

Ещё чуть-чуть, пусть нервным отступленье

Таит в себе непостижимый стих

Всех лир незримое стремленье

Жизнь воинов, великих и иных.

Я рифм для строчек не ищу других,

Они вновь дремлют в строфном перекрестье,

Где слог мой медленно затих,

Где мысль и ум мой снова не на месте....

Уж утро брезжит небосклоном,

Сбивая ночь с насиженных границ,

Где вдруг услужливым поклоном

Из сна стирает миллионы лиц.

На крыльях горделивых птиц

Несётся день к высоким облакам,

Из неба призрачных десниц

Фотонов нежный ураган

Струится.... Камень плит

Вкушает тёплый аромат,

Их чуть остывший в ночь гранит

Нашёл в тепле блаженный клад.

В аду имея вечный блат,

Ночь не спешит его терять,

Свет для неё не тень утрат,

Она то знает, что там взять.

Мой Ян, ты, что оставил там?

Персты избитые дрожат,

Саднит плечо глубокий шрам,

В ночи ты лесу сводный брат,

Твой незабвенный меценат

Тебе готовит новый бой,

На ринге вновь скрипит канат.

Ты там правитель, иль герой?

Так шла неделя за неделей,

Ян уж забыл о страшном сне

Он полон свежею идеей

И снова в жизни на коне....

Я вспоминал об этом дне,

Когда стал скользким вдруг асфальт,

Скрип тормозов не в тишине

Врезался в мозг, расстроив альт.

Был день дождя, небес сгущались тени,

Они вели машины светом фар,

Поток железный, времени ступени

Несли в себе пугающий удар.

Жизнь не всегда небесный дар,

Она таит все плотские страданья,

В груди рождая едкий жар,

Стеной всего непониманья.

Анастасия - ангел мой,

Куда спешишь, боишься опоздать,

Иль то начертано судьбой?

Пора б нам это здесь узнать.

Я так устал сомненья гнать,

Грешить в пороке перемен

Себе порой правдиво лгать

Сквозь тень безудержных измен.

Для строф своих я не ищу удела,

Они стремят мечту убить

За ощущение предела,

С ним было б здесь нелепо жить.

Я уж не в силах изменить

Поток нелепых сбитых фраз

Удар судьбы предупредить

И боль сокрыть в разрезе глаз.

Я помню скорость той машины,

Она вдруг с ряда вышла вон

Без основательной причины

Под светофорный перезвон.

Издав мотором дикий стон,

Колёса мчат судьбу вперёд,

Задав стеклом смертельный тон,

На пешеходный переход.

Но нет.... Ещё не время для смертей,

Они не ждут, чтоб в мире оглядеться,

Под клич беснующих чертей

Желаньем жизни вновь раздеться.

Ещё чуть-чуть, дай осмотреться,

Пусть рифмы путают мой слог,

От них уже здесь никуда не деться,

Но нет минут мне подвести итог.

Я рад тому, что смерти нет,

Её не чувствую меж строчек,

Под дымный хохот сигарет,

Рождает ритм ряд двоеточий,

Он новый дух во мне пророчит

И будит ветер перемен,

Ума позиции упрочит,

И защитит плоть от измен.

Ах, если б мог я плотью пострадать,

Ах, если б с пепла снова возродиться,

О, если б мог я людям всё отдать,

Все то, чем в пору мне гордиться.

Но рок вновь хочет поживиться,

Всем тем, что подарил мне Бог,

Но то чем мог я отравиться

Давно я рифмой превозмог.

Что ж времени я вновь замедлил шаг,

Ещё лишь миг до злого столкновенья,

Водитель дьявола, презрев дорожный знак,

Не чтит в миру повиновенья.

В потоке бурного движенья

Анастасия сбита с ног,

Колёса жаждут возвращенья

Опять в газетный некролог.

Что ждут теперь в стихах пороки?

Среди безликой суеты

Они рождают эти строки,

Изгнав с умов опять мечты.

Я видел свет из темноты,

Сомкнув посредственные тени,

Что им до здешней красоты,

Где вновь с под ног уйдут ступени....

Машина тут же быстро скрылась,

Восьмой главы исчерпав часть,

Судьба опять не возмутилась,

Забыв всю жизненную страсть.

Я видел смерти злую власть

Под хохот призрачной вселенной,

Она карала нас, смеясь,

Где жизнь была для нас презренной.

Анастасия.... Боже мой!

Она лежит и еле дышит,

Струится кровь по мостовой,

И сердце боль уже не слышит.

Душе подняться нужно выше,

Чтоб ощутить судьбы итог,

Чтоб дух предать заветной нише,

Но ангел смерти изнемог.

Она жива, жива, для смерти

Ещё не пробил в жизни час,

Вы жизнью боль души измерьте

Меж сбитых смертью тихих фраз.

Реанимация....... Сейчас

Наркотик плоти даст истому,

Её шприц мягкий в этот раз

Предаст в услужливую кому....

Когда ж, ликуя, дух освободиться

Из плоти пагубных темниц,

Когда его взмах крыльев распрямится,

Не ведая физических границ?....

Но всё же во время чуть-чуть остывший шприц

Ласкает промедолом тело,

И боль уходит из ресниц,

Не доведя жизнь до предела.

Часы идут, хирург усталый

Берёт то скальпель, то зажим,

Да случай право не бывалый.

Страх смерти в жизни вечный сын,

Такое не случалось с ним,

Чтоб тело так могло терпеть,

Плоть под стремительный нажим

Могла уж трижды умереть.

А где мой Ян? Ещё не знает?....

Да нет, мой друг, уж мчится он,

В нём сердце дико замирает,

И просыпается дракон.

В больнице гул со всех сторон

Страшится денежных затрат,

Мой Ян не слышит этот звон,

Забыв набросить здесь халат,

Он рвётся в запертую дверь.

Жизнь без неё кромешный ад.

Попробуй боль его измерь,

Смерть завершает променад.

В душе беснуется набат

Крик боли.... Гул.... Колокола!

В мгновенье это рот зажат,

В миг вера в счастье умерла.

Так шли часы, как верный пёс,

Он ждал известье из-за двери,

Он мог бы смерти всякий взнос

Внести уже в конце недели.

Владыка мрачных подземелий,

Та дама с острою косой

Порой стреляет мимо цели

Своею дряхлою рукой.

Я б сбросил с лир её оковы,

Вернув отверженных поэтов,

Их воскресив строками снова,

Среди открытий и запретов.

Но нет в театр смертей билетов,

На сто задач один ответ.

Среди молчанья и советов

Кто в смерть войдёт здесь как поэт?

Проходит день за ним другой,

Она жива, но плоть блуждает в коме.

Мой Ян, ты сам себе чужой,

Едва ли вспомнишь здесь о доме.

Чего уж ждать от этой боли,

Страданье в жизни лишь закон,

Дух во плоти всегда в неволе,

Он здесь утратой ослеплён....

Что ж в ожиданье дух всегда томится,

Он ярко чувствует в себе добро и зло,

И вряд ли это может долго длиться

И грызть уставшее нутро.

Так быть наверно не должно,

Пора бы небу силой поделиться,

Быть в вечном страхе не смешно,

Дух должен снова возродиться.

Он должен возродится.... Всё же

Душа в судьбе потребует обман,

Ложь духу истины дороже,

Когда он встанет от удара сам.

Здесь волю страхам новым я не дам,

Они не чтят удачу производства,

Дух принимал восторженный Коран,

Где красоту не ждал впредь от уродства.

В глухих трущобах мирозданья

Дух воскрешал убитые сердца,

Включив в груди резервы испытанья,

Он доводил дела все до конца.

Вот и сейчас Ян вспоминал отца,

Который не был никогда героем,

Он жил всегда для красного словца

И промышлял бесчувственным разбоем.

Вдруг.... Тсс.... Быть может это голод,

Галлюцинаций променад?

В конечности врывался слабый холод,

Ян не страшился его лат.

Постой, он может и не враг.

Хлад не стремит прибрать всё тело,

Он подаёт здесь Яну знак,

Но как-то вяло и не смело.

Уж ночь, блуждая по палатам,

Меж коек задувает сны,

Она не слишком виновата,

Во снах теряются мечты.

Пройдя сестринские посты,

Ночь погружается в раздумье....

Читатель мой, не дремлешь ты,

Готов меж строчек посетить безумье?

Да, да.... Вот и она....

Плывёт по тёмным коридорам,

Рукой касается стекла

Всё тем же дьявольским узором.

Вдруг страхи стен бегут по норам,

Нечёткий свет касается лица

Холодным потом прилипает к порам,

Ян в тени узнаёт отца.

Он поседел, утратив солнца свет,

Он много пил в былые времена

Спиртному никогда не говорил он нет,

В утробе женщин сея семена.

Его пигмент не розовит лица,

В нём бледность погребальных плит

Уж выдаёт приметы мертвеца,

Вот-вот в нём смерть заговорит.

"Ну, здравствуй, сын.... Из подземелий

Воззвал твой дух меня сюда,

Отбрось все сонмы суеверий,

И впредь не верь им никогда.

Я прожигал свои года

Пока безумство осушало разум,

Пока плоть адская вода

В меня вливалась злым экстазом.

Я и не жил, жизнь обернулась в пыль,

Судьба, воскресшая от сна,

Хромая вдруг брала костыль,

И осушала страсть до дна.

Я помнил, как она одна

На перст набросила кольцо,

Замкнув блаженство в зеркала,

Подправив демону лицо.

Мой сын, тебя гнетёт утрата,

Ты, верно, заслужил здесь ангела любовь,

За твой талант бес требует оплату,

Ему бесцельна ангельская кровь".

В моих строках не блещет рифмой новь,

И плагиат не строит пьедестал,

У лиры дёрнулась струною нервно бровь,

И гость ночной рассказ свой продолжал.

"Ян, вспомни свой последний сон,

Который был так ярок до безумья,

Ты среди грёз им был так поглощён,

Сейчас здесь освежу твой ум я.

Ты помнишь, что вещала лгунья -

Дорога в бездну преисподней,

А та безликая колдунья

В ночи была всего удобней.

Ну, вспомнил?", - "Да", - "Тогда идём,

Я покажу тебе иную сторону зеркал,

Где бродят души под дождём,

Где в смертных схватках плавится металл,

Где смерти ставят самый высший балл....

Здесь и только здесь ты сможешь обрести свободу,

Здесь в мире грёз покоится Дедал....

Тут много всякого народу"....

Бог мой, в больнице меркнет свет,

Со стен срывая слабый стон,

Больных нечёткий силуэт

С палат тьма выгоняет вон.

Они идут, со всех сторон,

Беснуясь, к Яну простирают руки

Вверху кружится чернь ворон,

Они несчастных множат муки.

Кричат в шальном многоголосье,

Ян в этих криках узнавал

(сомненья всякие отбросьте)

Бесовский Ужас-карнавал.

Он здесь иного и не ждал

В безумной призрачной игре

Кривых чернеющих зеркал

В минорном звукоряде "D"

Ян двинулся вперёд,

Пусть покарает Божия десница.

Что ж любопытство словно мёд,

Им никогда нам не напиться.

Здесь похоть - странная девица

В соблазне таинства греха

Уж изворотлива, как рыжая лисица,

На ней меняются меха.

Проникнуть в бездну страха, чтоб узнать

Кем будешь ты средь тлена гробового,

Увидеть умершую мать,

Для причитания немого.

Здесь рифмы для иного слова

Рождают чувственность зеркал,

Чтоб смерть из бездн воскресла снова,

Я в жизни это испытал.

Я видел крайность лабиринта

От трона до скупых лачуг,

Где всяк из нас за жизни пинту

Готов предать как врага друг.

Во всех сердцах живёт испуг,

Им в полной мере насладиться

И стать одним его из слуг

Готова каждая лисица.

Но я отвлёкся.... Странным поведеньем

Больные-зомби здесь себя ведут,

Ян не покинут заведеньем,

Событья ночи всё чего-то ждут.

Ян уж готов предстать на суд,

Открылась дверь в её палату,

С плечей не пало бремя пут,

Он ждал дальнейшую расплату.

Вот и она, но даже и сейчас

Прекрасна в вяло-тусклых бликах,

И блеск её полузакрытых глаз

Стирает все красоты быта.

Дверь в преисподнюю открыта,

Оттуда ветер гробовой

Шипит змеёй: "Мечта убита,

Её убил здесь демон твой".

Что может в этом возродиться

В любви воинствующих сил?

Но дал же Бог тому случиться,

Чтоб демон ангела любил.

Он всю её боготворил,

Презрев жестокости гонений,

Где кубок счастья осушил,

Для всех дальнейших преступлений.

Знаток сих низменных страстей,

Вкусив извечность наслажденья,

Замкнёт в круг стороны вещей,

Не придавая им значенья.

Что ж сложность этих отношений

Таит в себе не силу ль Бога?

Мой друг, от этих откровений

Я вдруг теряю рифмы слога.

Но вы, хранительницы зла,

Средь электрического света

Вершите чёрные дела,

Где честь любовником задета.

Уж полночь - верная примета,

Пора б во временный мой дом,

Вот бесом подана карета....

Я всё надеюсь, это - сон.

Но тленный дух к таинственности двери

Манит, как вожделеет сталь меча,

Где плоть вдруг чувствует потери

Под резким взмахом палача,

Где жизнь не чувствует плеча....

На что ей в небе опереться?

Пока беснуется свеча

Во тьме нам впору осмотреться.

Я силой злого воображенья

Чуть Яна подтолкну к двери,

Прерву все эти размышленья,

Пока не брезжит луч зари.

Что ждёт нас с Яном впереди,

Что грешным ад здесь приготовит?

В пыли космической среды

Туманность звёзд уже злословит.

Со скрипом дверь Ян отворил,

Огонь космической десницы

Его в мгновенье поглотил,

Перелистнув опять страницы.

Кто знал, что среди стен больницы

Врата ведут в безумье душ

В сердец безликие темницы,

Когда играет бесконечно туш.

О, космос призрачных вселенных,

Властитель ада и небес,

Всех начинаний дерзновенных,

Мир необузданных чудес.

Мой страх панически исчез,

Когда подули звёзды силой

В стихи вселился странный бес,

Что пах бесформенной могилой.

Я знал причудливость видений,

Каскады сказочных светил,

Волшебных неба превращений,

Что Бог твореньем оживил.

Ян в космос чуть ногой вступил,

Паденьем в бездну помутился разум,

Но ветер тут же подхватил

Его Божественным экстазом.

Пронзилась криком темнота

Простор сомкнул свои армады,

В ночи есть тоже красота,

Что рушит вечные преграды.

Ян не просил с небес пощады,

Когда небесный блеск туманный

Воздвиг средь космоса громады

Всё той зловещей пентаграммы.

Центрует знак зловещий трон,

В словах чуть путается слог

Кривит уста усмешкою фантом

С ветрами спорится хард-рок.

"Ты от утраты изнемог,

Вкушая воздух - сцены боя,

Тревожа правильность дорог,

Да плащ небесного изгоя", -

Так вдруг Venom заговорил,

Ян знал давно, что покровитель

Его средь ночи оживил,

Чтоб был он всюду победитель, -

"Мой незадачливый воитель,

Я говорил тебе - ты мой,

Мне бесполезен заменитель,

Он не способен принять бой.

Твоя любовь в твоих руках,

Сейчас во мне твоё везенье,

Оставь безумствующий страх,

Идём со мною в приключенье.

Словам иным не придавай значенья,

Всё это ложь иль пошлый блеф,

Земные неба увлеченья

Любовью рвут твой крепкий нерв".

"Ты снова здесь, но нет со мною страха,

Отдай мне всё, что ты забрал,

Жизнь без любви для сердца плаха,

Ты это верно рассчитал,

Я видел в призме тех зеркал,

Что сотворил твой чёрный разум,

Я злей от этого не стал,

И бес не взял мне душу разом.

Я верил в жизнь, но ночь неумолимо

Меня травила сумраком ветров,

Желанье жить во мне неистребимо,

Я ко всему безумству не готов", -

"Мир узнавал контексты между слов,

Когда им правили отважные герои,

Что выбирали чувственность с основ,

Презрев в борьбе каноны и устои.

Романтики.... Истлевшие мечты,

Воспетые пристрастностью поэтов,

Обманчивость безликой красоты,

Соблазн космических запретов.

Не ты ли в жизни, не найдя ответов,

На тысячи вопросов бытия

Среди обыденных предметов

Уже готов спросить о том меня?

Я знаю, чувственные мысли

Претят практичности ума.

Всегда все низменности жизни

Любовью пачкают тела.

Душа становится темна,

Соблазну предложив минет,

Ведь для неё посредственность - стена,

А для героя бой, иного просто нет".

"Так что ты предлагаешь мне?

Мне, видит Бог, с тобой договориться

Не суждено в небесной вышине,

Настало время в этом убедиться", -

"О, нет, мой друг, ты ж не убийца,

Не смерти Бог, не терминатор,

Ты рад был боем отравиться,

Мой вечно чёрный гладиатор....

Ты слышишь лязг металла, стук копыт

И крики схватки в зареве кровавом?

Там ненависть сердца бойцов поит,

Где нет конца увечиям и ранам.

Ты видишь? Смерть в плаще багряном

Летит сквозь ночь в беснующий опор,

Она не всякий раз становится тираном,

Ей нужен неба высший приговор.

Отдайся ей, поддайся искушенью,

Пусть плоть смешается с небесною травой,

Предайся весь волшебному движенью,

Прижав врага победною ногой.

Уже ль ты ждал судьбы иной?

Неблагодарный, свой сломав клинок,

Задавлен собственной сестрой,

Так извлеки из прошлого урок.

Путём вельмож к богатству тех господ,

Что правит бал разменною монетой,

К хмельному смыслу пресноватых вод

Ты мог взлететь небесною кометой.

Завистник местью подогретый

Глупцом войдёт в прах королей

Душою блеском разодетой

Под дёрн уйдёт в мой мавзолей.

Тебе ли мелочь бытия?

В тот миг, когда мы можем быть богами,

Мой сын, послушайся меня,

И ляжет мир под нашими ногами.

Сердца, задавленные льдами,

Жестоким смыслом стали для людей.

Исправит их столкнувшимися лбами

В кровавой схватке шумный Колизей.

Да, впрочем, что я, бой уже идёт.

Он в жилах смертных прописался кровью,

Незримый он в сердцах живёт,

Но глаз в прицел его поймает бровью.

Я предал их звериному сословью,

Чьи души без меня больны,

Они жестокою любовью

Уже воздвигли храмы сатаны.

Ничто не обреталось без борьбы

Ни почести, богатства и ни блага,

Всё, что жуёт спесивые умы,

Чем дышат слабость и отвага.

Когда в бою из тел уходит влага

Прогресса жаждущих идей,

Под шелест поднятого стяга

Я превратил весь мир в безумный Колизей.

Взгляни, здесь воинов великих легионы,

Им здесь не быть раздавленным червём,

Их крики схватки не рождают стоны,

Ведь всяк готов сквозь стены напролом.

Так укрепи персты хладеющим мечом,

Согрев рукой тяжёлой рукоять,

Восстань пылающим огнём

И обрати века и годы вспять.

Да, впрочем, выхода и нет,

Открой незапертую дверь,

Судьбе пока не нужен пистолет,

Уже проснулся твой манерный зверь.

От стрел земных он не несёт потерь,

Он стоит сонма звёздных легионов,

Пора б его увидеть здесь теперь,

Презрев в борьбе, всю чувственность канонов".

И дрогнул мир от звёздных трансформаций,

Он в теле зверя узнавал

Каскад всех злых конфигураций,

И ада чёрный номинал.

Чёрт видно имидж поменял,

Терзая клавиши когтями,

Я видел этот терминал,

Который правил всеми нами.

Вдруг захлебнулся слог от этого призыва,

Мир не искал дороги в той войне,

Я слышал спесь душевного порыва,

Моя душа оглохла в тишине.

Мой ум тонул в беснующем вине,

Вдохнув в себя свинцовый яд,

Я плоть прижал к темнеющей стене

И предпочёл небесной глади Ад....

14:22 12 августа 2004 г. С. Г. Аретинский

Оставить комментарий
Размещен: 25/12/2006, изменен: 17/02/2009. 39k. Статистика.
Глава: Поэзия

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"