Аретинский Сергей Валентинович : другие произведения.

Ключи к смерти часть 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Включите все тумблеры вашей фантазии в положение on, здесь нет вирусов. Верующие и атеисты, взгляните на отношения этого мира с апокалипсисом новыми глазами..... Если вы устали от однотипной, дешёвой литературы, если стремитесь увидеть невидимое, и если вы, что-то хотите изменить в своей жизни, если судьба дала сбой, и нет больше надежды на грядущее, то вам сюда. Впрочем, доступ открыт для всех, измени свою судьбу, узнай о жизни больше, чем она знает о тебе.... Название говорит само за себя.... Вперё-ё-ё-д!!! Смерти нет!!!
  
  
  Ключи к Смерти
  Часть 1
  
  Обычное дело
  
  Обычность всего лишь иллюзия закономерности, её подаёт судьба холодной закуской перед горячим блюдом.
  (Йохан Мессер)
  
  1
  
  Садитесь, детектив Вернер, - протягивая руку, произнёс шеф криминальной полиции города Нойс, что расположен на земле Северного Рейна-Вестфалии, Йохан Мессер:
  - Дело простое и в тоже время не совсем обычное, - Вернер послушно опустился в кресло. В кабинете Мессера тянуло какой-то затхлостью и гарью, похоже, он уже пару дней ночевал здесь. Жалюзи на окнах лоснились от пыли и смрада, закопчённых сигаретных дымом бумаг, разбросанных на полках и рабочем столе. Но Вернер хорошо знал Мессера - это был не тот человек, который мог обращать внимание на подобную ерунду.
   - Вот как, ради этого меня было необходимо выдернуть с отпуска? - Отто Вернер окинул взором Мессера, человека сорока пяти лет, на лице которого время потрудилось уже оставить заметные отметины. Похоже, Мессер всегда пытался скрыть от окружающих довольно заметный пивной животик, сам того не понимая, что это у него довольно плохо получается. Мессер уже на протяжении четырёх с половиной лет находился на сидячей работе, что обуславливало собой возникновению ряда патологических недостатков, которые с возрастом было исправить крайне сложно, или просто напросто невозможно. Пожалуй, что осталось от прежнего Мессера, которого знал Вернер, так это взгляд: пронзительно-орлиный, сдвинутые брови подчёркивали неподдельную неустрашимость, неистребимую решительность, острый ум и данную от природы незримую интуицию.
  - Я повторяю, Отто, дело необычное, - папка, лежащая на столе перед Мессером, была открыта на первых страницах, пестривших фотографиями однозначного толка.
  - Самоубийство. С каких это пор криминальная полиция занимается самоубийствами? - Вернер закинул ногу на ногу, скрестив на груди пальцы рук, не подсознательно выстраивая психологическую защиту против шефа.
  - Да, дело необычное, - смягчился Мессер.
  - Я это уже слышал.
  - Итак, что мы имеем, - словно не замечая собеседника начал свои рассуждения Йохан. - Роберт Венц - программист среднего звена тридцати восьми лет, найден нами в 14-40 12 декабря 2014 года в своей квартире мёртвым.
  - Повесился, - вставил Вернер.
  - Или повесили, - снова игнорируя собеседника, продолжил Мессер. - Из протокола осмотра следуют факты: обстановка не нарушена, следы взлома, разбойного нападения отсутствуют, а также причастие других лиц к происшествию исключается.
  - Так в чём же вопрос, что мешает прекратить дело? Насколько я понимаю, всё указывает на самоубийство. Он жил один, детей нет?
  - Да, жена ушла от него полгода назад.
  - Но, тем не менее, они поддерживали отношения.
  - Вряд ли.
  - В таком случае кто сообщил о происшедшем?
  - Он сам.
  - Как?
  - Вот так.... Вот запись звонка Венца в участок. - Вернер насторожился.....
  'Прошу вас, помогите ради Бога, он убьёт меня, убьёт меня.... Это Роберт Венц.... Büchel 8- 13.... Ради Бога'....
  - А голос?
  - Голос идентифицирован, это Роберт Венц. Самое интересное в этой истории так это его дневник, - продолжал объяснять ситуацию шеф своему подчинённому.
  - А, по-моему, это самый настоящий психоз: от молодого человека по определённым причинам уходит супруга - любимая жена, на работе начинаются неприятности, всё это продолжается полгода, депрессия и всё такое, алкоголь. Человек, отчаявшись, решается на самоубийство, но как всякий индивидуум на этой земле, Венц боится смерти, противится своему опрометчивому решению, на определённом этапе психика даёт сбой, страх и отчаянье разбивают личность на двух субъектов, один накидывает на себя петлю, а другой звонит в полицию. Да.... К тому, же и запись звонка просто отвратительная. Кстати, откуда производился звонок?
  - Ты устал, Отто, я понимаю тебя, упускаешь детали, наверное, мыслями ещё всё на берегу тёплого моря, ведь в Германии море холодное, - сквозь мраморность лица Мессера проступила лёгкая улыбка. - К тому же мы живём в цивилизованной стране. Отсрочь отпуск, Отто.... Я знаю тебя, мой мальчик.
  - Так откуда поступил звонок?
  - Из его дома, Отто, из его квартиры.
  - Ты что-то говорил о его дневнике? - после короткого раздумья поинтересовался детектив.
  - Мы изъяли с места происшествия компьютер Венца. Ты знаешь, мудреный декодер сигнала. Наши техники изрядно помучались с ним, взломали что могли, но, не зная пароля трудно восстановить все записи дневника, - Мессер нахмурился. - Возьми это дело, Отто, прошу тебя.
  Вернер с глубоким вздохом взял флэш-память, протянутую Мессером, ему было пока нечего добавить своему шефу, он знал ситуацию в отделе и принципиальность своего старого друга. Ничего страшного, он в три дня разрешит эти сомнения Мессера, конечно разрешит.
  А, Мессер, зная цепкость характера Вернера, не сомневался, что тот докопается до истины, ведь интуиция ещё никогда не подводила его. Ещё с тех пор, как они вышли вместе с Вернером из дверей академии и вступили в этот жестокий мир, где поклялись бороться с жестокостью и беззаконием этого времени, в каких бы формах они не проявлялись. Йохан чувствовал, что что-то стоит за всем этим, что-то страшное и пугающее его. Верил ли он в судьбу? Кто знает, может и верил, но всячески гнал от себя фатальные мысли, каждый день и час доказывая себе, что сам управляет своей жизнью.
  Солнце не пробивалось сквозь дымку заснеженности местности. Погода для 15 декабря стояла тёплая. Вернер в задумчивости вёл машину, словно не замечая окружающих. Двигатель мягко мурлыкал под мягкими прикосновениями зимы, словно изнеженный кот между тёплыми ладонями хозяйки, истосковавшейся под бременем одиночества. Вернер ехал домой, он жил один - давно один, хотя он был женат, женат на своей работе, ведь он не мог жить иначе. Всё существо Вернера стремилось к слабому полу, однако, как только ему стоило завести новое знакомство, всё тут же стремительно заканчивалось. Женщина узнавала о его роде деятельности, его привычках и больше не желала с ним встречаться. Очевидно, что в наше время, впрочем, как и во все времена, женщины любят молодых обаятельных перспективных, а главное богатых, а Вернер не гармонировал ни с одним из этих жизненных показателей для мужчины, поэтому всякий раз оставался не удел. Но как бы там, ни было, старый детектив видел в этом и положительные стороны своей жизни, ну такие как: свобода выбора, независимость, возможность заниматься любимым делом, ненужность приспосабливаться к кому-то ещё, терпеть чей-то характер, бытовые придирки, а главное это спокойствие нервов, да мало ли ещё, всего и не перечислишь. Вот и сегодня, позвонил его старый друг и шеф Мессер.... Ну надо поработать, в чем дело? Он натянул свои любимые джинсы, футболку, чёрную кожаную куртку и вперед. А был бы он женат? Страшно даже подумать, отпуск летит к чёрту, супруга в истерике начинает тебя пилит по этому поводу, более того, начинает перетасовывать факты, вспоминать прошлые обиды, причём сопровождая их избитыми, давно всем известными фразами: 'Я такого не говорила, ты во всём виноват, правильно говорила моя мама, или ещё хуже - ты превратил мою жизнь в ад, на этого поддонка я потратила лучшие годы своей жизни'. Под воздействием этих мыслей Вернер даже поёжился. Конечно, он не был доволен своей жизнью, в целом, но знал её цену и перспективу к дальнейшему развитию, пусть и к небольшому. Его не тяготило одиночество, да и вряд ли его можно было назвать одиноким, ведь у него были друзья, любимая работа, крыша над головой, кусок хлеба, да и мимолётные связи с женщинами. А что ещё нужно закоренелому и убеждённому холостяку? За заслоном всех этих мыслей Вернер не заметил, как подъехал к своему дому, расположенному по адресу Krefelderstraße 14. Итак, работа началась....
  
  Дневник Венца
  
  Записывай свои мысли сам, пока кто-то другой не отважился на это.
  (Роберт Венц)
  
  2
  
  Вернер взял с холодильника пиво и тяжело опустился в кресло. DOSовское приложение раскручивало ленивую Windows.... Ещё несколько мгновений и пивная банка приятным хлопком сопроводила привычное приветствие системы. USB принялся медленно жевать кристалл ПЗУ флэшки, вручённой ему Йоханом. Вернер решил довериться проверенной интуиции шефа, и начать именно с дневника Венца.
  Файлы, среди которых покоился какой-то декомпрессор, на носителе были разбросаны в беспорядочной последовательности. Конечно это Карл Зондтак, подумал Отто, о его неряшливости, хотя скорее рассеянности или забывчивости, в отделе криминалистики даже складывали целые небылицы, но как специалист Зондтак не имел себе равных, чем снискал к себе глубокое уважение коллег и тёплое прозвище - Wunder der Großvater. Вернер после инсталляции декомпрессора датировано выбрал самую первую запись звукового дневника Венца. Голос последнего показался ему немного хриплым, уставшим, но ровным и спокойным, он струился, словно из глубин преисподней, завораживал и пугал одновременно....
  
  19 июля 2014 23-12
  
  Сегодня суббота, вот уже как три недели назад Дорис ушла от меня к этому... Георг Найт.... Я думал, что буду ненавидеть это имя всю свою жизнь, но теперь уже всё позади, конечно позади. Мы прожили с Дорис почти пять лет. Любил ли я её, или она любила ли меня? Разве в этом дело, порой достаточно одного мгновения, чтобы узнать человека, а порой на это не хватит и целой жизни, дело не в этом. Но в чём же? Было бы безумием полагать, что с миром, что вокруг тебя что-то не так, а не с тобой. Было бы невежеством считать виноватым в своих несчастьях кого-то другого, но не себя. Но кто родился в лучшей семье, нежели ты, кто-то был от природы умнее, чем ты, удачливее, сильнее, притягательнее, чем ты? Всегда, всегда в сердце каждого человека найдётся место для зависти, или оправдания.... Кому-то просто высшие силы покровительствовали больше чем тебе.... Невольно задаёшь себе вопрос: 'А, что сделал ты, чтобы изменить ситуацию'? Ты бьёшься пять, десять лет лбом о стенку, пока не понимаешь, что уподобился мухе, в сотый раз разворачивающейся на вираже, и на всех скоростях врезающейся в прозрачное стекло, за которым целый мир, природа, чистый воздух и истинная свобода от духоты помещения, мрачных истин и иллюзии мира. И только теперь, на сто первый раз, потирая ушибленный лоб, ты понимаешь, что это общество с его законами всего лишь система, подчиняющаяся не мировой логике вещей взаимосвязей и энергии сущего, а система тёмной стороны человека - его алчности, завистливости, ненасытной жаждой власти над себе подобными, неистребимой воли к господству над всем, что он видит, осязает, слышит, чувствует, или даже догадывается. Но вот такой индивидуум - сильный, алчущий, стремящийся к подобным желаниям и не понимающий сути вещей, не осознаёт, что некая сила выстраивает против него свою систему защиты. Вспомните третий закон Ньютона: на всякую силу действует противодействующая сила, прямо пропорциональная своему антиподу.....
  Ну да.... Дорис ушла и теперь пустота, но эта пустота не от того, что она ушла. Я ведь в сути сего обижен лишь на неё только в одном. Она на протяжении восьми месяцев встречалась с этим Найтом.... Ха.... Наверное, мне пиво ударило в голову.... Она ушла, как.... Как.... Она забрала с собой всё, даже соль, побрезговав только льдом из холодильника. Как я счастлив, что у нас не было детей. Как я счаст.....
  
  24 июля 2014 00-10
  
  Это был обыкновенный вечер, каких было много, я был один, и, наверное, уснул. На город спустилась ночь, укрыв своими могучими крыльями дома и улицы. Дверь на балкон была открыта, откуда-то доносился странный шум, словно земля изрыгала из могучих лёгких своё жаркое дыхание.
  Я встал, вышел на балкон, город тихо спал в таинственном безмолвии, лишь редкие огни, да бледные холодные звёзды пробирались сквозь стены холодного мрака. Меня заполнило странное чувство тайны, которое, казалось, вот-вот распахнёт свои объятья. Ещё несколько сладостных минут, и я стоял на балконе, вслушиваясь в тишину, упиваясь запахом летней ночи, манящей в неизведанное. Вернувшись в комнату, я сел в кресло, сон не шёл, хотя может я и спал. Мысли путались бессвязными фантасмагориями, унося сознание в далекие причудливые дали, где мириады звёзд, вальсируя в своих орбитах, ждали меня. Вдруг в комнату ворвался свежий ночной ветер, дышащий морем, распахнув свои дружеские объятья, я слился с полумраком комнаты, наполняя каждый уголок тишины музыкой. Чарующие звуки таинственно скользили по стенам, переливаясь изумрудами в ночных стеклах, блуждая по молчаливым фортепьянным клавишам. Внезапно, где-то в глубине комнаты, окутанной мглой, стали возникать загадочные образы. Стены исчезали на глазах. Чья-то невероятная сила подхватила меня и понесла в бескрайний мир волшебного пространства. Ветер поднял моё тело высоко-высоко над землей, и я полетел....
  Подо мной простирались огни больших городов, тени необъятных, стоящих в гордом одиночестве, величественных лесов. Многоликие реки, словно безмолвные путеводители, неслись со мной неведомо куда. Я слышал музыку, таинственную и прекрасную, которая звучала в моём сердце, истомой блаженства, наполняя звуками каждую клетку тела, и душа, словно сбросив с себя тяжкое бремя, искрилась доселе невиданным Божественным светом.
  Я не помнил, сколько это длилось.... Словно очнувшись от сна, я увидел, что подо мной простирается море, я никогда не видел его воочию, но зато часто созерцал его в своих снах и фантазиях. Теперь оно было ласковым, приветствуя меня на своих бескрайних просторах, и словно величественное подобие вселенной манило и пугало. И всё же это было прекрасно и удивительно, и только здесь я почувствовал себя человеком, каким не чувствовал себя никогда. 'Боже! Ради этого стоило жить', - подумал я. - 'Здесь нет гнёта человеческой обыденности'.
  Очарование блаженства полностью поглотило мои мысли, я мог чувствовать, не стыдясь, и не опасаясь упрёка друзей, не понимания близких. Казалось, волшебство не прекратится никогда. Я потерял счёт минутам, словно время текло здесь совсем по иным законам, чем на земле. Боже мой, как хотелось мне, чтобы чудесность моего положения не прекращалась, чтоб в теле струилась истома неведанного ранее состояния, наполняющего каждую клетку моего существа. Но вряд ли мгновения блаженства могут длиться дольше положенного времени..... Я вдруг увидел странное сооружение, оно напоминало мне о чём-то до боли знакомом, полёт явно прекращался, состояние души уже не было таким восторженным, тревожные мысли омрачали разум своим присутствием, что-то было не так. Ещё несколько мгновений, и я стал различать странные силуэты скалы, в пещёру которой нескончаемым потоком шли люди. Мне захотелось спуститься к ним и спросить: куда они идут. Но что-то сковало все мои члены. Я кричал, вопил, грыз неистово зубами это безмолвие, но ничто не нарушило этой таинственной тишины, ничто. Для меня прошли мгновения и я.... Нет, нет, не увидел, вначале я ощутил яркую вспышку света, доселе неведомыми мне чувствами, то были мгновенья, прежде квантовые образования фотонов коснулись роговиц моих глаз.
  Похоже, я ослеп на несколько минут, но когда мой мозг стал различать между ослепительными пятнами действительность, я увидел: как над этой скалой, словно над жерновом потухшего вулкана возвышается вихрь бледно-лунного, но очень яркого свечения. Вихрь уходил куда-то вверх, он тянул за собой маленькие светящиеся предметы веретенообразной формы, их были тысячи. Едва оторвав взгляд от завораживающегося зрелища, я опустил взор вниз, где увидел мириады этих частиц. Обойдя взором вокруг, я насчитал девять подобных вихрей, и тогда я понял, это поля - целые поля, выходящие из тёмной материи, повинующиеся каким-то необъяснимым силам магнетизма, идущие к источнику. Это было удивительно, наверно они где-то здесь суммируются, согласно своим назначениям, разгоняются подобно электронам и возвращаются обратно. Что я - полный невежда, несведущий даже в органической химии, далёкий от молекулярной физики, квантовой механики и общей теории относительности Эйнштейна мог понять в этом процессе? Тупой и безмозглый балван, естественно был тут же лишён видения театра гармоний Высших сил.... Я упал с кресла, будто невидимая сила опрокинула меня с него. Благодарю Господа, что он оставил мне хотя бы эту малость - память о ночном приключении....
  
  30 июля 2014 17-32
  
  Я не хочу, чтобы записи дневника достались несведущим, поэтому я снабдил их паролем, шифратор основан на плавающих (изоморфных) алгоритмах Delphi. Не надейтесь, что пароль будет простым.... У человека, которого хватит мозгов добраться до записей, хватит потенциала понять всё объективно.... Сегодня день не задался с самого начала. Сначала позвонила бывшая супруга, она говорила о том, что и так была со мной снисходительна, что жила со мной всё это время, осчастливив мою бессмысленную, никчёмную сущность..... Я плохо помню, но суть сводилась именно к этому.... Она требовала с меня двенадцать тысяч крон, утверждая, что потратила на меня своё драгоценное время, а своей красотой и незабываемостью интимных отношений гораздо большие деньги. А её мама отговаривала её: не связывать свою судьбу с ничтожеством, то есть со мной. Я возможно и ничтожество, но никак сегодня не мог вспомнить, когда успел задолжать Дорис?
  За наше совместное проживание она проработала не более двух недель. Пригрозив адвокатскими связями и брачным контрактом, она отмерила мне срок - десять дней.... На работе всё шло кувырком, я не знал, как поступить.... 'Ведь я испортил всю жизнь и молодость сей прекрасной особы'. Лотта Крейс набрасывалась на меня на протяжении всего рабочего дня, по крайней мере, раз семь, утверждая, что все мои проблемы, депрессия от неустроенности личной жизни. И что ни одна порядочная фрау никогда не захочет связать свою жизнь с таким неуравновешенным психом, как я. Боже мой, как Крейс защищала и жалела Дорис, как она сожалела, что эта бедняжка обманулась во мне и в своих чувствах. Ничего нельзя спасти, ничего...
  Я очень устал....
  
  08 августа 2014 14-44
  
  Надо отвлечься, но как это сделать? Я не могу больше находиться на работе. Хочется бежать, но, как и куда, словно весь мир ополчился на меня.... Я думаю о смене работы. Единственное, что я не могу понять так это то, чем я досадил всем? Сил больше нет.... Невольно вспоминаю Гиппократа, разбившего людей на четыре категории. Как бы то ни было, но под прессом системы, если нет способов обойти её, или сломать невольно начинаешь превращаться из холерика во флегматика, а из сангвиника в меланхолика, если система не даст тебе новый импульс. Опять система... Чёрт, чёрт!!! Хотя говорят на востоке: 'Если в молодости ты не был революционером, то у тебя нет сердца, а если с возрастом ты не стал консерватором, то ты просто - дурак'?
  
  12 августа 2014 20-15
  
  Она вновь требует с меня деньги. Я считаю, что создавшаяся ситуация требует решительных действий, однако, я не хочу предпринимать каких-либо решений юридического характера в отношении бывшей супруги, иногда бездействие лучшее средство от агрессии. Вперёд, моя любимая, пусть юриспруденция этой страны сломает хребет твоего эгоизма, ведь, дорогая моя, у тебя ведь никогда ничего не было и вряд ли будет, поскольку ты, счастливая моя, никогда не знала, что откуда берётся.
  14 августа 2014 19-55
  
  Моя прекрасная Дорис, она всё-таки подала в суд. Но..... Но меня вряд ли это волнует. Я уволился с работы. Разослав резюме в пару фирм, я всё размышлял.... Что же производит эту систему, почему люди и общество именно такие, какие они есть? И, кажется, природа наградила их всем.... Но что они выбирают?
  Словно повинуясь инстинкту, животному страху к чему они стремятся? Потерять положение в стае, а по возможности занять более высокую позицию. Завоевать и удержать доминирующую самку. Все потуги сводятся именно к этому.... Ведь даже насекомые способны на такое. Так далеко ли мы ушли в своём развитии? Конечно, и разговора быть не может. Есть и другие, конечно, есть, которые мыслят более масштабно, но их явное меньшинство, да и те из этого меньшинства более разочаровывают меня, так как их научные степени, всевозможные технологии кладут в фундамент своих теорий, диссертаций, гипотез всё те, же инстинкты, к тому, же вся эта гора исписанных бумаг превращается в бесполезную макулатуру, что впоследствии послужить пищей для нового безумия человека. Другое дело искусство, но и тут, мои друзья, вы найдёте следы некого шоу, шоу выживания. Все те же постулаты и законы, присутствующие системе..... И лишь когда человек оказывается вне общества, когда хватает сил существовать независимо от системы, только тогда он обретает истинную свободу..... С такими мыслями я стал блуждать по интернету.... Я вводил в браузере с различными вариациями один и тот же вопрос: 'Как узнать дату своей смерти'? Ссылок просто большое множество и все, невзирая на убожество вопросов в тестах, как правило, требуют денег чрез СМС. Мой Бог, как скучно и примитивно....
  
  15 августа 2014 17-38
  
  Не обращаю внимание на бывшую супругу. Блуждаю по интернету с определённой целью.... Проверяю в сети свою новую программу.... Вы знаете интересная штуковина, не буду вдаваться в подробности.... В общем, на бинарном поле посредством обнаружении похожих алгоритмов, независимо от языка программирования она находит сходные по своему назначению сайты, программы и т. д., что значительно облегчает поиск.... Всё пустое.... Ничего нового.... Что ждёт меня впереди? Всякого страшит более всего неизвестность, и я.... Конечно же, я не исключение.... Признайтесь себе, и задайте себе вопрос; что более страшит вас: сама смерть, или же осознание её неизбежности, или же всё-таки.... Что же за этим темнота, небытие, иллюзия миров, или же тёмная беспросветная мгла забвения, и больше ничего.... Вздор, вздор.... Но что не вздор, ответьте мне?.... Ну, же ответьте!!!
  
  3
  
  16 августа 2014 11-44
  
  Проверяю почту, чёрт, сплошной спам.... Удаляю.... Ни одного намёка на работу, сколько можно.... А это ещё что....? Чёрный череп с мерцающими красными глазами, жму иконку. Я поначалу не придал этому значенья
  'Хочешь знать дату своей смерти? Я могу ответить, не требуя денег и ничего взамен, кроме одного условия', - странно было другое.... Адрес состоял из непривычных мне символов. Условия абонента также были странными. Он написал мне: 'Ответь, зачем тебе нужно знать час смерти'? Немного поразмыслив, я решил ответить таким образом, что мне нужно знать по причине безысходности, чтобы успеть запланированное, ибо что-то чувствую, что-то неумолимо приближающееся.
  
  18 августа 2014 17-15
  
  Даже не помню, как провёл эти два дня. Я обнаружил что-то в сети, что-то общее в каждом алгоритме системы, какой-то сегмент бинарного кода.... Но пока, трудно о чем-то судить, надо будет во всём детально разобраться. Подсознательно жду ответа от чёрного черепа, хотя даже не уверен, что можно было переслать электронную почту по такому необычному адресу. Бывшая супруга затихла, наверное, что-то замышляет, но в большем случае меня волнует сейчас другое..... Ха.... Есть новая электронка. Всего лишь одно сообщение: 'Ты покончишь с собой через повешенье в 14-32 12 декабря 2014 года'.
  Стоп, стоп.... Что-то он упустил, Отто прервал запись дневника, что-то он упустил.... Время.... Венца нашли в 14-40 в своей квартире. Группа ехала восемь минут. Вернер сделал заметку в своём блокноте. Что же пока всё сходится, но что-то настораживало его в этом упоминании времён. К тому же какой-то сегмент кода в каждом алгоритме системы. Новая программа, которую Венц опробовал в сети три дня назад, что-то здесь, несомненно, есть...
  Дальше было всё интересней и интересней....
  
  18 августа 2014 17-15 продолжение
  
  Я сразу не поверил черепу, так как мысли о суициде в мою голову не заходили. Ответ у меня получился немного взволнованным, даже где-то гневным, пропитанным скептицизмом и сарказмом в адрес прорицателя. Пытаюсь разобраться в своём безумном открытии. Логика, действительно есть какая-то логика, порой мне кажется, что я что-то вскрыл, но когда сильно устаю от анализа, мне представляется всё это сумасшествием.
  21 августа 2014 19-23
  Был на собеседовании.... Ура, ура, с понедельника приступаю к новой работе. Кажется, всё налаживается. Бывшая супруга не докучает. Сегодня бродил по улицам, был в соборе св. Квиринуса (Stadtpatron Quirinus), где помолился Всевышнему, после чего долго глядел на Рейн. Я ощутил волшебное облегчение, радость жизни, будто какая-то невидимая сила, сбросила с моих плеч тяжкий груз, очистила душу, и.... Мысли путаются.... Она тоже смотрела с моста - Райнбрюкке Дюссельдорф-Нойс на Рейн. Глаза её были печальней засохшего дерева, она словно ждала минуту, когда Рейн распахнёт ей свои объятья и примет её усталую душу. Я что-то почувствовал. Мне казалось, что если я не заговорю с ней, то это будет самым худшим днём в моей жизни. Её звали Александра.... В ней не было лживости, невежества, лицемерия, того, что я ненавижу в людях. Напротив, что-то чистое искреннее таилось в её сердце. Мы говорили и говорили, блуждая по улицам города. Она не жалела, что не живёт в Дюссельдорфе, который в Нойс считается более благополучным, более перспективным во всех отношениях. Она рассказала, что её уволили с работы в связи с сокращением, а её молодой человек бросил её тут же, едва узнав об этом. Что поделать, подлецов на этом свете с избытком. Моя душа сразу потянулась к ней, отвергая все похотливые фантазии, я купался в её глазах, как купается новорожденный в лучах своего первого солнца, не зная ни тревог, ни забот, исполненный новых сил к познанию мира. Мы договорились встретиться завтра. Я вспомнил, что прекрасно готовлю и предложил ей отужинать вместе. Она согласилась, в конце концов, нам уже обоим за тридцать. Что ж буду завтра готовиться.
  22 августа 2014 22-12
  
  Она уехала домой на такси. Прекрасный вечер, что может быть лучше. Мы болтали, как старые знакомые, с детства влюблённые друг в друга, и вот теперь встретившиеся спустя долгие годы. Да, теперь я знаю это точно, я знал её всю свою жизнь. Мы договорились провести вместе все выходные. У меня есть чем удивить её, кроме своих кулинарных способностей. Возможно, завтра она останется у меня.
  
  4
  
  25 августа 2014 23-52
  
  Александра живёт у меня уже второй день, и я не боюсь, что это только из-за безысходности её положения. Работа? Мне казалось, что будет всё гораздо хуже, но дело оказалось совершенно привычным, так что у меня почти не возникает никаких трудностей. В конце концов, что ещё нужно человеку: жильё, любимая женщина, интересная работа.... Александра спит. Завтра она идёт на поиски заработка, и всё у нас будет хорошо. Я украдкой наблюдаю за ней.... Во сне она нежно поджимает лапку под себя, лицо её выражает спокойную безмятежность. Боже мой, как я счастлив.... Чёрт, что это? Я живу на четвёртом этаже. Вот снова, что-то ударилось в стекло.... Это ворон, зачем он бьётся в моё окно?
  Вернер невольно напрягся, что-то треснуло в его голове, будто он каким-то необъяснимым полицейским чутьём ощутил в комнате Венца кого-то ещё.... Это был телефонный звонок. Мелодия звонка ворвалась в ночное безмолвие, изредка прерываемое лишь болтовнёй Венца, мощным потоком минора сороковой симфонии Моцарта. Вернер напрягся, интуиция подсказывала, что вот сейчас всё и начнётся.
   - Алло!
  - Господин Венц, я полагаю.
  - Да, он самый.
  - Вы отвлекаетесь он нашего дела.
  - От какого дела? Кто вы?
  - Это не имеет значения, - микрофон звуковой карты компьютера Венца воспринимал голос телефона с помехами, но Вернер слышал всё отчётливо, будто сам находился в комнате Венца.
  - Что вы хотите? Вы знакомый моей бывшей жены....
  - О Боже, как вы прагматичны, Венц, Роберт Венц.... Вы получили моё сообщение по электронной почте?
  - Какое? Да....
  - Помните, теперь вы в системе.
  - В какой системе? - голос Венца едва заметно задрожал.
  - В системе необратимых событий, дорогой Венц. Вы давно забыли о своих родителях.... Завтра 26 августа в 09-23 ваш отец - Альбрехт Венц скончается в своей постели от сердечного приступа, ведь он живёт в Мюльхайм-на-Руре.
  - Алло, алло! Какого чёрта, что вам нужно? Кто вы? У меня только что всё стало налаживаться, - молчание Венца возвестило Вернеру о том, что на другом конце провода бросили трубку....
  
  - Что случилось, Роберт, ты так кричал, - голос был нежно глухим, еле сонным, но вскрывающим тишину, словно нож, врезающийся в тёплое масло, это была Александра.
  - Всё хорошо, Малыш, спи, я выключу компьютер....
  
  Вернер предчувствовал, что-то нехорошее, пугающее его в эту минуту.
  26 августа 2014 17-20
  
  Александра ещё не пришла.... Я в панике, мой отец, он умер, умер, ровно в тот день и час, который мне предсказал чёрный череп. Как он знал обо всём.... Именно от сердечного приступа. Завтра я еду туда, где жил отец.... В Мюльхайм-на-Руре, он давно уже жил один, они с матерью расстались, когда мне было семнадцать лет. Вчера я не поверил черепу.... Я действительно давно не был у родителей, но нас и семьёй было трудно назвать. Мы были всё равно, что чужие.... Вчера я позвонил матери и попросил её наведаться к отцу, ссылаясь, на скверное предчувствие, это было около 08-30, спустя полтора часа она известила меня о случившемся. Завтра придётся ехать туда. Нужно сказать обо всём Александре, когда она вернётся. Боже мой, как всё не вовремя, с работой, наверное, придётся расстаться. Странно мы не интересовались жизнью друг друга на протяжении многих лет и вот теперь.... А ещё деньги, деньги придётся занимать. Как сказать обо всём Александре.... У меня всегда так, если хорошо, то ненадолго. Может это всего лишь чудовищное совпадение.... Нужно написать черепу по электронной почте.... Ну всё гремят ключи, это Александра, заканчиваю.
  
  Вернер недоумевал, это походило на какой-то розыгрыш, но, тем не менее, необходимо было всё кардинально проверить. Что-то не сходилось по его расчётам. Отто сделал запись в своём блокноте. Но что, же дальше? Следующая ближайшая запись была датирована....
  
  5
  
  09 сентября 2014 22-43
  
  Кажется, я не подходил к своему дневнику целую вечность. Это чудовищно, но вместе с отцом я похоронил и мать, она умерла у меня практически на руках.... Она просила у меня прощенья.... Боже мой.... Она.... Она просила похоронить её рядом с отцом, должно быть мучительность долгих переживаний и сеть последних событий сделали своё дело. Кровоизлияние в мозг.... Разумеется, я говорил накануне со своим прорицателем, он предсказал точное время и причину смерти моей матери. Он позвонил мне на сотовый, снова говорил о какой-то системе, неизбежности происходящего. Единственный близкий человек, который у меня остался это Александра, она всячески поддерживает меня как материально, так и морально. Её не было на похоронах, хотя она и предлагала мне быть рядом в эту трудную для меня минуту, но я не захотел.
  А 'Череп'...? Хм, я, как-то неосознанно, стал называть его 'Черепом'. Ведь я не знаю кто он, или что он, как его настоящее имя. Безумная депрессия охватила меня. Я стал видеть страшные сны.... Чёрные туннели, сбивающиеся в тёмный лабиринт, стены, стены, выстроенные из живых человеческих тел, они пытаются выбраться из заточенья. Душераздирающие крики, стенанья, мольбы, взывания к помощи.... Боль, поля боли, смог из пела и кислотного дождя, лишь бледно-лунные вспышки неестественных молний, да раскаты душераздирающего грома, пронзая пугающую мглу, заглушают крики страждущих. Что это? Безумие? Я схожу с ума.... Страшусь грядущего....
  
  18 сентября 2014 12-05
  
  Что-то странное происходит со мной. Страх полностью сковал меня. Нет сил ни на что, словно выброшенная на берег рыба, я хватаю последние глотки жизни. В мозгу лишь неизбежность, давящая меня, будто кто-то нанёс мне смертельный укус отстроченной смерти, но я знаю час, когда она придёт за мной, знаю.
  
  21 сентября 2014 10-10
  
  Александра ушла на работу. Мы всё больше и больше отдаляемся друг от друга. В принципе она права, но она не знает, что гложет меня. Она уходит рано и приходит довольно поздно.... Молчит.... Я должен ей рассказать всё, но не знаю как. Она твердит о том, что нельзя так убиваться, сидя дома возле этого дурацкого компьютера.
  
  23 сентября 2014 11-15
  
  Мы совсем поругались с Александрой. Я уверен, я почти уверен, что у неё кто-то другой. Она не ночевала дома две ночи. Что ж, может, это и к лучшему. Я начинаю понимать некую суть вещей. Но как бы, ни было, люди близкие мне умирают, и я ничего не могу с этим поделать. Так лучше будет всем. Зачем ещё новые жертвы?
  
  Вернер естественно чувствовал в голосе Венца подавленность и безысходность. Вероятнее всего Венц находился под воздействием алкоголя. У Вернера уже сложился психологический портрет Венца. Ему мешало только одно, только одно выходило из-под его криминалистического алгоритма.... И вот оно....
  
   - Венц, ещё утро, а вы уже напились, - голос звучал более отчётливо, оставалось, думать о том, что Венц микшировал сигналы телефона с записью звукового дневника.
  - Оставьте меня в покое, наконец. Что вам ещё нужно?
  - Ну, ну, дорогой Венц, это нужно не мне, а вам. Возьмите себя в руки, наконец.
  - Очередная смерть, доктор 'Череп', - сквозь индукционное дребезжание микрофона слышен был сделанный Венцом глоток терпкой жидкости. - Кто вы, доктор? А, я знаю, вы, вы - доктор Смерть. И так кто на этот раз?
  - Вы опережаете события. Вы, очевидно, забыли, что задолжали бывшей супруге.
  - Пусть издохнет эта тварь, - в голосе Венца всё более и более ощущался алкоголь.
  - Скажите, Венц, вы когда-нибудь любили свою жену?
  - А вас, что сегодня тянет на лирические разговоры, доктор. Вы не священнослужитель, чтоб я вам исповедовался, и вряд выдаёте индульгенции.
  - Вы не понимаете, здесь некая ключевая развязка кармического алгоритма.
  - Какая развязка?
  - Так вы любили свою супругу? - голос был предельно спокойным, ровность и выдержанность фраз могла поспорить только с дикторами на телевиденье.
  - Кто вы, доктор?
  - Ну что ж, через полчаса вам принесут повестку в суд, дальнейшее развитие событий зависит только от вас, дорогой Венц, помните, только от вас.
  
  Вернер услышал короткие гудки телефона, извещающего о неоконченности разговора. Похоже, Венц забыл о звуковом дневнике. Тяжелый, приглушённый стон обратил воздух в квартире в тягостное безмолвие, изредка прерываемое мелкими глотками горючего топлива для пожара в голове Венца.
  
  24 сентября 2014 16-07
  
  Я уже не жду её.... Был, был я в суде, честно был в суде, но истица туда так и не явилась. Заседание было отложено....
  
  - Ну, как, Венц, вы довольны, - Вернер вновь услышал этот пророческий голос черепа, или доктора, но Отто больше нравился второй вариант.
  - Чем доволен?
  - Ну, ваша истица скончался пятнадцать минут назад в гинекологическом отделении центральной больницы.
  - Как скончалась, - голос Венца выражал подлинное недоумение.
  - Ну, как, элементарно от дисфункционального маточного кровотечения, возникшего в результате нарушения продукции гормонов яичников. Ошибка врача, может быть....
  - Дорис умерла?
  - Ты же хотел этого....
  - Ложь, не хотел я этого, - голос Венца вспылил увеличенными децибелами обличающего диссонанса.
  - Разве? Ох, Венц, Венц.
  - Кто ты, чёрт, в конце концов?
  - Ты назвал.
  - Что я назвал? Я .... Я не хотел смерти Дорис.... Чего ты добиваешься? Ну, же ответь мне?
  - Видишь ли, Роберт, человеческий организм довольно сложное биологическое устройство, да и не только биологическое. Помимо связи с внешней средой оно также связано и с Тёмной энергией, о которой вы ничего не знаете, и ещё не будете знать, - после короткого молчания изрёк доктор. - Прикоснувшись к неизведанному, твоё подсознательное трансформировавшись, генерировало в Тёмной стороне свои тайные желания, неподвластные тебе, которые стали проецироваться на эту действительность, как материальные события.
  - Чёрт, я ничего никуда не проецировал, - голос Венца дрожал.
  - Вспомни свои сны, вспомни, как в детстве ты ненавидел своих родителей, вспомни, сколько унижений ты вынес от своей матери, как клянул своего отца за невмешательство. Что дали они тебе кроме злобы на себя и весь мир?
  
  Вернер ясно представил, как Венц обессилено упал в кресло, закрыв лицо руками, как тёмная грядущая безысходность протянула к нему свои чёрные щупальца.
  
  - Кто же ты на самом деле?
  - Я - это ты, Венц.
  - Как, я?
  - Вернее твоя проекция из Тёмной энергии.
  - Тёмная, значит плохая?
  - Нет, Тёмная, значит неизученная, непонятная вам. Большинство людей не сталкиваются со своими проекциями. Всё существующее во вселенной взаимосвязано, пространство, время, миры, их производные, всевозможные варианты самых различных судеб и событий. Миры, как правило, не соприкасаются друг с другом. Ну, например, ты не можешь встретить себя стариком, будучи ребёнком, не можешь увидеть существ, которые живут рядом с тобой, но жизнь, которых протекает совершенно на других скоростях.
  Не можешь увидеть другой сценарий развития своей страны, если бы, например, она не участвовала в двух мировых войнах. Чтобы было тогда? Миры не соприкасаются друг с другом, но если что-то выходит за пределы этого правила, то, вы называете это миражём, фантомом, галлюцинацией. Большинство отвергает всё то, что не понимает, более того, не уважает всё то, что неподвластно их пониманию. Хотя, что вы знаете о мире, который окружает вас? Вы способны, только использовать его, ничего не давая взамен, и окружающая вас материя, отвечает вам известной взаимностью. А ты.... Соприкоснувшись с неизведанным, ты запустил систему, порождающую целую сеть необратимых событий. Вот так, дорогой Роберт.
  - Но можно ли что-то исправить, прекратить всё это? - Голос Венца больше не дрожал, похоже, он был потрясён услышанным.
  - Это невозможно. Ничего нельзя изменить, уже нельзя. До следующего шага в этой пьесе, Венц.
  
  Дальше последовали короткие гудки, длившиеся не менее пяти минут. 'Да, именно так всё и случилось', - извлёк из своего криминального опыта Вернер. Что же дальше? Детектив уже не скрывал свой интерес к этому, по его мнению, психопату. А дальше....
  
  01 октября 2014 22-01
  
  Всё как в тумане, я долго размышлял над доводами доктора, и нашёл их весьма убедительными. Александра вконец ушла от меня. Я не осуждаю и не держу зла на неё.... Дорис действительно умерла в гинекологическом отделении во время указанное доктором.... Да.... Это хорошо, что Александра ушла, в последнее время смерть находится рядом со мной и все, кто, так или иначе соприкасается со мной, умирают. Я уже, наверное, не так страшусь смерти, всё равно она неизбежна. Я часто смотрю на людей, живущих этой полноценной жизнью, неподозревающих, что над их головой уже занесён меч судьбы. Но что такое смерть. Последние дни я изучал соответствующую литературу, начиная с Махабхараты. Но что это такое так и не понял. Но я спрошу об этом доктора, я обязательно спрошу его об этом.
  
  04 октября 2014 02-15
  
  Вновь не спится. О работе даже не думаю, какой смысл, и вообще изолирую себя по полной возможности. Я не хочу никаких смертей, да и никогда не хотел, я никогда никого не убивал, пусть даже и косвенно. Давно, давно доктор не выходил со мной на связь. В последний раз он сказал мне намного больше, чем в предыдущие свои вмешательства в мою жизнь. Может что-то не сходится в его сценарии, и смертей больше не будет, я так надеюсь на это. Почему он сказал, что он - это я? Что он имел в виду? Сомнения, одни сомнения. Иногда лучше плыть по течению, чем врезаться в общество своей бурной и ненужной деятельностью.
  
  09 октября 2014 19-14
  
  Проклятье, похоже, я последний раз брал в долг. Мне больше никто не поверит. Внезапно, сегодня я почувствовал страх, перед тем, как Бернхард дал мне взаймы немного денег. Я испугался за него, вдруг всех моих кредиторов постигнет та же участь, как и Дорис. Мне страшно даже думать об этом. Я попытаюсь сделать это.... Я давно размышлял над этой возможностью, если доктор не отвечает по электронной почте, номер, или номера, с которых он звонил определить невозможно, то нужно, необходимо вызвать его на визуальный контакт. Я установлю видеокамеры, запись будет идти на компьютер через ретрансляционный блок. Я не хочу, чтобы после мой смерти в случившемся обвинили меня, или моё безумие, всё равно. Осталось одно, дождаться звонка доктора, я чувствую, ничего не закончилось.
  
  Вернер насторожился. Он не мог поверить, как же он мог упустить эту важную деталь? Теперь, только теперь он обратил внимание на то, что среди звуковых файлов в дневнике Венца были видеозаписи. Несмотря на вскрывшийся факт, Отто решил делать всё последовательно.....
  Следующие во временном порядке звуковые файлы были датированы:
  
  11 октября 2014 13-50
  13 октября 2014 20-13
  17 октября 2014 07-55
  23 октября 2014 14-57
  27 октября 2014 19-20
  01 ноября 2014 01-43
  
  6
  
  Детектив прослушал их скорым образом, не извлекая из повествования ничего его интересующего. Все они были однотипными, Вернер даже иногда чувствовал себя врачом психиатрической клиники. Монологи Венца изобиловали размышленьями о смысле жизни, самокопаниями, самобичеваниями и прочими нечистотами, обращёнными в адрес общества. 'Диалоги с собственной совестью', - так назвал их Отто. Ничего интересного для разгадки случившегося он в них не нашёл. Первая видеозапись была датирована....
  
  08 ноября 2014 00-12
  
  Я жду, только не знаю чего, но меня не покидает весь день это странное чувство, сегодня, должно что-то случиться. Мысли о смерти не оставляют меня, но они уже не такие как раньше, мне чудится, что я готовлюсь к очень трудной и ответственной командировке. Что делать? Но выхода по-прежнему нет.
  
  Дневник не имел никаких видеоматериалов, словно старая лиса Карл Зондтак сыграл с ним в свою очередную игру, именуемую рассеянностью. Ползунок Media медленно полз по экрану, не предвещая ничего похожего на видео, но....
  
  - Доброй ночи, Роберт, - Вернер вновь услышал знакомый тембр голоса.
  - Алло, - media, преобразившись, стал превращать звуковые файлы в не очень качественную, но отчётливую картинку. - Алло, я плохо слышу, что-то с телефоном....
  
  Вернер увидел, как Венц, что-то сделал с телефонным проводом. 'А этот сумасшедший явно неплохой техник', - с завистью подумал детектив.
  Монитор вспыхнул яркой бледно-голубой вспышкой. 'Чёрт, что-то не так, вот ещё и компьютер вышел из строя', - выругался Отто. Но через несколько секунд экран вновь обрёл знакомые очертания, и воспроизведение видеоматериала продолжилось. 'Сейчас, сейчас, Alt+Enter, вывод на большой экран', - Вернеру не терпелось. Media медленно, словно освободившись от воздействия системного вируса раскрыло своё видение ситуации:
  
  Венц рухнул в кресло, как подкошенный. Перед ним стоял человек в чёрном плаще, на голове которого был капюшон. Вернер впервые увидел покойного. Это был совершенно непримечательный человек лет тридцати пяти. Средний рост и совершенно заурядная внешность не выдавали в нём каких-либо особых качеств, отличающих из толпы, хоть и численность Нойс не превышала 152 тысяч жителей. Незнакомец в капюшоне лёгким движением придвинул второе кресло к себе.
  - Ну, здравствуй Венц, - ночной гость, скрестив пальцы рук, опустился в приготовленное кресло и направил свой взор на хозяина квартиры. - К чему всё эти сложности?
  - Какие сложности? - Венц попятился от незваного гостя, взгромоздясь на спинку второго кресла - своего внезапного убежища.
  - Да всё это: видеонаблюдение, ретранслятор, компьютер, пишущий нашу внезапную встречу? Ты почти всё правильно рассчитал, из чего следует, что рассудок тебе всё ещё присущ. Конечно, я знаю, и тотчас могу прервать все твои технические ноу-хау. Но моё пребывание здесь всего лишь часть сценария, некая интермедия. Разумеется, мне жаль, что ты не в силах осознать происходящее.
  - О чём ты?
  - О следующих событиях, детектив, - незнакомец повернул голову в сторону видеокамеры и одёрнул капюшон.
  
  Вернер увидел человека лет пятидесяти, седые волосы, седые: бородка и приглушённые усы, сдвинутые брови, источающие усталость, пронзительные глаза были обращены к нему.... К Вернеру, к детективу Отто Вернеру. Последний почувствовал в его взгляде, несмотря на возраст, черты, знакомые черты, которые видел в своём отражении, неужели это был он сам, только немного старше, лет на десять, или чуть больше. Но незнакомец вновь обернул взор к Венцу.... Вернер напрягся, напрягся изо всех сил, как напрягается удав после месячной голодовки перед добычей для отчаянного броска.
  
  - Теперь хочу спросить тебя, Венц, зачем всё это? - незнакомец одёрнул капюшон, устремив свой взгляд на собеседника.
  - К чему скрывать свой страх перед тобой, я не хочу никаких смертей, доктор, пожалуйста, - Венц похоже всхлипнул, но доктор продолжал, словно не видел никакого страха.
  - Я знаю, я умышленно пришёл сюда, а из следующего, твой вопрос, - голос незнакомца был по-прежнему спокойно-ровным
  - Почему всё происходит именно так?
  - Я же сказал тебе, это эквивалент твоих желаний.
  - Что такое Тёмная энергия?
  - Что ты знаёшь о структуре вещества?
  - Пожалуй, ничего....
  - Как в таком случае, как я могу объяснить тебе, что такое Тёмная энергия?
  - Не знаю....
  - Хорошо, что ты знаешь о сингулярных интегральных уравнениях, обращающимися в бесконечность интегрирования так, что содержащий неизвестную функцию, расходится и заменяется своим главных значением?
  - Полный бред! Что такое Тёмная энергия?
  - Мне трудно объяснить невежде о существовании Тёмной энергии, даже, пожалуй, практически невозможно. Обратись к работам Лебега, Дирихле и Пуссена, правда, свои математические изыскания они направили на решение задач теории аналитических функций, теории упругости, гидродинамики и др.... Ничего не подозревали о Тёмной энергии.
  - Я ничего не понимаю из того, что ты говоришь.
  - Тёмная энергия, это как музыка, поэзия для вас: неуловима, словно сонмы цифровой матрицы, ускользающие от вас, доступны лишь немногим, тем немногим, которых гонят, не признают, отвергают в вашем мире. Структура Тёмной энергии, как и Тёмной материи диаметрально противоположна вашим пониманиям о мире. Мир вовсе не таков, каким вы его себе представляете. Вы принимаете ложное за действительное и действительное за ложное.
  - И что дальше?
  - Ничего.... Некоторые из вас копались в душах и поступках себе подобных. Их работы заслуживают внимания, наверное, они известны тебе, возьмём литературу?
  - Кто?
  - Ну, такие, как Гёте, Шекспир, Достоевский, Толстой, Пушкин....
  - Я знаю....
  - Значит, мы понимаем друг друга. Пойми, я хочу образумить тебя, представить структуру воспринимаемого тобой мира на понятном тебе языке. Жизнь - это ведь не всё: что ты видишь, слышишь, осязаешь, что чувствуешь, о чём догадываешься. Это - нечто большее. Узри ты, что вижу я, ты бы понял, о чём я говорю. Пойми, я пытаюсь говорить с тобой на понятном тебе языке и не хочу, чтоб ты воспринимал меня, как зло.... Да вот ещё: ненавижу эти ваши понятия о добре и зле. Совершенно непонятно зачем вы создали это?
  - Добро и зло? - Венц сполз, наконец, в седалище кресла, тем самым обнажая своё настроение.
  - В конце концов, я рад, что страх несколько покинул твоё сердце, Роберт, - воцарилась пауза, примиряющая существо из Тёмной материи с человеком; самым обыкновенным, которого можно встретить на улице, в магазине, которым усеянные улицы городов, пустынь, лесов и неизведанных земель.
  - Добро и зло: сложная тема, но если у тебя есть время, просвети меня, - голос хозяина квартиры, как видно воодушевился происходящим, и он, больше не ощущая страха, продолжал. - Так что же в твоём понимании добро и зло?
  - Условность, условность вашего мира. Вы все ходите на выборы, ну, почти все.... Кого вы выбираете? Себе подобных.... Ты правильно заметил - это система, будь ты на месте этих 'правдолюбцев'..... Как бы ты поступил?
  Неимущий и богач не равны в своём положении: один полагает, что всё у него отбирает правительство, причём сам не прибегает к самым ничтожным усилиям, чтоб исправить положение.... Другой..... Ну, этот вообще отдельная история, боится упустить всяческую возможность, преумножить нажитое, более всего, боится потерять своё место, какое бы оно ни было, боится нахлынувшего наводнения, ну, хотя бы в образе этого неимущего, который может вступить в происходящее внезапной революцией и отнять у него всё движимое и недвижимое имущество. Но бывает и ещё страшнее в вашем обществе, когда этот самый неимущий занимает должность этого самого.... Когда работник занимает место своего работодателя. Конечно, он на первых парах пытается изменить ситуацию, и возможно сделал бы это, помня нужду неимущих, но не знает как. Профсоюзы, оппозиция.... Но только лишь человек попадает в систему, то должен подчиняться её алгоритму, иначе....
  - Добро и зло?
  - Да, добро и зло.... И вот тогда меняется всё понятие о добре и зле, когда фигуры на шахматной доске меняют своё поле..... Когда пешка может стать ферзём, или чем ещё. Что же меняется в жизни этой пешки? И что же теперь в твоём понятии: добро и зло, или Тёмная энергия?
  - Это уже ближе в моём понимании....
  - Так что же ты медлишь? Большинство обывателей даже не задумываются об этом.... О простом, не говоря уже о Тёмной энергии.
  - Что же дальше?
  - Таким образом, расчётливость и бережливость для одних становиться добродетелью, а для других злом. Так, где же логика ваших понятий?
  - А что же смерть? Смерть невинных? Где она?
  - А кто тебе сказал, что они невинны? Кто?
  - Чем, например, виновны мои родители...? Только лишь невежество определяло их вину?
  - Ты сам сказал....
  - В чём вина Дорис? Хотя..., - Венц нахмурил брови, но Вернер не видел выражения лица доктора....
  - Я уже повторюсь, это материальная проекция на Тёмную энергию твоих желаний.... Да, кстати, я отвлёкся; иногда, толчком к жизни является смерть, лишь смерть, дорогой Венц..... Александру собьёт машина завтра: 09 ноября 2014 года в 17-52 возле собора св. Квиринуса, ведь оттуда ты держал свой путь к мосту Райнбрюкке, где вы и встретились..... Как романтично, неправда ли, Роберт, Роберт Венц....?
  
  Запись оборвалась внезапно, Венц заметался по квартире, будто загнанный зверь в клетке. Вернер чувствовал это всей кожей, словно сам находился в шкуре Венца, что-то сейчас, именно сейчас перевернулось в его сознании, он не воспринимал Венца больше, как маньяка.... Больше не воспринимал..... Что-то толкало его на следующий необдуманный шаг, но что это было, Вернер не знал, да и не мог знать.... Где-то в глубине всколыхнулось в нём некое подобие Венца, именно теперь всколыхнулось. Боже, как прав был Мессер, большим усилием воли Вернер заставил себя сделать следующую пометку в блокноте. Следующая запись ..... Впрочем....
  
  09 ноября 2014 23-03
  
  Я.... Я ничего не мог сделать....
  
  Венц, рыдал, рыдал, слёзы изливали душу самой верной и неподдельной искренностью сердца, как можно было не верить ему..... Но дневник продолжался неистовостью повествования....
  
  Я.... Я хотел предотвратить это.... Боже мой, прости меня, прости, Господи, я не хотел этого.... Я.... Я звонил ей, я предупреждал её: не нужно выходить на улицу сегодня, она не хотела слушать. Я бежал.... Бежал сквозь ураган событий, пытаясь предотвратить это, но она не слушала меня. Она говорила, что я сошёл с ума, что моя ревность превращает меня..., превращает меня в фанатика, дрессированную собаку, но ей это приятно.... Скажите.... Ей это приятно.... Я проследовал за ней.... Боже, как я только не унижался.... Я умолял её.... Я шёл за ней, как преданный пёс, я хотел оградить её от этого. Я.... Я не хотел её смерти, ведь я так любил её..... Я не знаю, случилось всё неожиданно, показалась машина, по-моему, Опель 'Астра', кажется, водитель пытался обогнать Мерседес 600, но дорога была скользкой. Опель занесло, затем повело на встречную полосу движения, он затормозил.... Машину развернуло и понесло на тротуар.... Кажется, Александра не видела всего этого, к тому же всё происходило мгновенно.... Но всё это видел я.... Я дёрнул её за руку.... Словно ударенная током, она отдёрнула руку, оттолкнув меня, и отшатнулась от сильного толчка.... Опель со всего маху, кружась на дороге, врезался в неё, Александру откинуло, ударившись головой о стойку светофора, она рухнула на землю.... Мне кажется, она даже не успела испугаться перед смертью. Всё произошло мгновенно.... Я стоял, как вкопанный.... Из Опеля вышла длинноволосая блондинка.... Остальное я плохо помню.... Полиция.... Меня расспрашивали о чём-то..... Но что я мог ответить? Её больше нет, больше нет....
  
  13 ноября 2014 19-40
  
  Кажется, целую вечность, я провёл в полиции.... Ах, если бы этим можно было что-то изменить? Алгоритм смерти доктора был, не умолим, я ничего не смог сделать, чтобы предотвратить катастрофу. Сейчас, именно сейчас я хочу знать, кто следующий, или же мне ждать 12 декабря.... Кто-то из очевидцев решил, что я толкнул Александру под машину.... Странное стечение обстоятельств: девушку, управляющую Опелем, отпустили почти сразу. Ничего личного, но её внешность не может позволить ей лишать жизни другого человека, тем более женщину, готовую соперничать с ней в интеллекте и красоте. Ведь, если бы не её безрассудство на дороге.... Но как объяснить этот белокурой красавице? Что ж пусть это останется на её совести. Бьюсь об заклад, она даже не понимает, что совершила.
  
  - Итак, Венц, ты убедился в моей правоте? - внезапно Вернера ослепила привычная вспышка с монитора, которую он ранее принял за всплеск напряжения. Сегодня она сопровождала доктора уж не совсем неожиданным образом.
  - В какой именно, уважаемый доктор?
  - Скажите, Венц, ты искренне пытался изменить ситуацию?
  - А ты? Я любил её, так, как никогда в жизни.... Ты убил её....
  - Но ведь она предала тебя?
  - Да, пусть бы она трижды предала меня, но я не желал ей ничего, кроме счастья.... Не желал другого....
  - Мне жаль, Роберт, но ничего нельзя было изменить.
  - К чёрту твои разговоры о Тёмной энергии, или материи, я двое суток пробыл в полиции.
  - Я же предупреждал тебя: ничего нельзя изменить, Венц, ничего.
  - Тогда, что тебе нужно, ты и так забрал всё, что у меня есть, всё, что когда-либо было, или будет.... Забрал всё.... Что тебе ещё нужно?
  - Я хотел, чтоб ты понял главное. В каждой ситуации нужно выделять главное.
  - Да, и что главное в этой ситуации?
  - То, что алгоритм, словно таймер замедленной бомбы с электронным детонатором. Знаешь, есть такие? Но это тоже не главное.
  - Так что же главное!!! - Венц закричал, что было сил, но доктор, словно не слыша его, медленно поднялся с кресла и прошёлся от одного угла комнаты к другому.
  - Главное - истина, мой друг, истина. Ты искренне думаешь, что я убиваю, твоих близких, ты серьёзно полагаешь, что я подстраиваю ситуации, способные убивать, но я всего лишь наблюдатель, как и ты. Ты мог изменить сценарий только лишь в одном случае - это Дорис, но ты не предпринял никаких действий, чтоб предотвратить случившееся. Не так ли? Ты ничего не сделал, тем самым продолжил сеть необратимых событий алгоритма Смерти, который запустил именно ты, и только ты. Ты теперь ищешь виноватых, как та безмозглая блондинка, которая винит в смерти Александры кого угодно: дорожную полицию, тебя, дорожную службу, мэрию, но только не себя..... Ты боишься себе признаться, что истина в этом. Так может быть хватит иллюзий? Не так ли, детектив Вернер? - В этот раз незнакомец лишь обернулся к видеокамере. - Ничего личного, детектив, ничего личного.
  
  Доктор исчез также внезапно, как и появился. Стоило ли его осуждать, но главное скрывалось именно в этом: Вернер видел незнакомца, и готов был поклясться чем угодно, что это не видеомонтаж Венца. Дело обстояло всё гораздо серьёзней, чем предполагалось с самого начала. Венц, словно звено психологической цепи, выпал, из рассуждений Вернера, рассыпав все звенья на пол, подобно частицам многогранной мозаики, которую необходимо собрать, было именно ему, детективу Вернеру.
  Следующая запись не входила ни в один, ни в другой алгоритм событий, она лишь вписывалась в сингулярный интеграл Лебега....
  
  17 ноября 2014 19-40
  
  Я знаю, что нужно доктору, я знаю, дальнейшей его целью могу быть только я.... Завтра, он найдёт меня здесь мёртвым, это будет моё ноу-хау, вопреки его спектаклю.... Я изучил всё.... Но теперь всё пойдёт не по его сценарию. Ха, ха, хаа... Он не учёл в своей пьесе одного, всего лишь малость.... Даже кроткого человека можно довести до безумия, можно бросить его на съедение червям, можно морить голодом, можно срывать с живого кожу, но у каждого есть своя точка не прикосновения. Ты давишь на человека, но приходит время, когда пружина не сможет сжиматься дальше, и вот тогда она обязательно расправиться, и здесь человек, сжимаемый тобой, начинает наступать на тебя.
  Поначалу ты не ощущаешь этого, но это неизбежно. Он целится тебе в голову из придуманного пистолета: пустынного ореола, или же беретты, может быть кольта, смит-вессена, а может и того хуже - ремингтона. И дальше уже нет спасенья, нет никакого спасенья.... Когда ствол истерзанной тобой вши целится тебе в лоб.... Вот настоящая поэзия, быть может, кто-то возразит.... Да в этом ещё, в нашем безумном мире.... Может быть кто-то и не согласен со мной, но неизбежного не избежать, так изменим сценарий..... Конечно, у меня нет ствола, но может это изменит бритва. Я набираю ванну тёплой воды.... Дальше больше.... Что же подвигло меня к этому? Чёрт, всё равно выхода нет.... Его нет!!! Боли нет, нет боли, я режу себе вены, кровь тугим туманом врезается в тёплые струи наполняющие ванну воду.... Так тепло, но скоро тело начнёт остывать. Я веселюсь, мне нравится процедура, прописанная мне доктором.... Мне нравится..... Что дальше? Может быть, сейчас придёт доктор и спасет меня? Кровь, сворачиваясь, клубится в бурые образования воды в ванне.... Я переступил черту, пусть Ад примет меня, пусть Он примет меня.... На всё воля Божья....
   - Аааа.... Как можно заставить человека идти на самоубийство? Как можно заставить человека покончить с собой....? - Я боюсь Ада..... Лёгкая ткань тотчас ложиться на моё предплечье, я затягиваю её всё туже и туже.... Делаю скрутку, кровь останавливается..... Я буквально вываливаюсь из ванной. Что я делаю?
  - Ты трус, трус, ничтожество.... Бог мой я не смог, не верьте тем, кто твердит, что покончить с собой самое простое..... Похоже, нет ничего сложнее.... Но нет, нет ничего поскуднее вызвать при этом скорую.... - Я начинаю говорить сам с собой, это лишь определение безумия, ничего больше.... Ничего больше....
  
  19 ноября 2014 11-47
  
  Еле пришёл в себя, похоже, я был в отключке. А как бы чувствовали себя вы, зная день и час своей смерти, да ещё при таких обстоятельствах. Остался месяц. Я надеюсь, я очень надеюсь, что смертей больше не будет. Я решил: чтобы ни было.... Я не буду кончать жизнь предсказанным образом. Всё проходит предо мной как в тумане. События несутся каждую ночь передо мной, но это прошлые события. Я чувствую себя струной, попавшей в резонанс пробуждения страшного чудовища. Нет сил, нет сил, противостоять ему.
  
  21 ноября 2014 21-12
  
  Какой смысл в этом пустом дневнике, если осталось жить несколько недель? Странное недомогание охватило меня, с момента последней записи прошло два дня. Я чувствую постоянные головокружения, бессонница рождает в мой голове странные образы, похоже, организм истощён до предела. Что будет дальше? Меня пугает грядущее.... Вдруг Ад существует. Он предстанет предо мной в огненно-безысходном обличии, исполненный страданий, средь воплей и стенаний я погружусь во мрак. Что я могу сказать? Видимо я не гожусь для этой жизни, что я сделал, кому я был нужен здесь? С самого рождения - изгой, единственный и нежеланный ребёнок в семье, мне нечего терять кроме своих цепей и одиночества, так пусть Реквием будет прощальной колыбелью для меня.
  
  Вернер чувствовал отчаянье в душе Венца, осязал всю боль, наполняющую его сердце и тело. Сосуд страданий вот-вот переполнит его больное истерзанное сознание.
  
  - Здравствуй Роберт, - доктор появился также как и всегда: внезапно и эффектно.
  - А, это вы, доктор. Что на этот раз? - media в привычном порядке завальсировала на мониторе. Венц чуть приподнялся с постели.
  - Лежи, лежи, - осёк его доктор. - Ты совсем плох, Венц.
  - А, вы можете помочь?
  - Если в этом будет необходимость.
  - Разве она может возникнуть? - Вернер только сейчас обратил внимание на Венца, он был похож на сгорбленного старика.
  - Боюсь, что все факторы не собрать воедино, - доктор провёл ладонью по лбу Венца.
  - Почему?
  - Ты всё ещё по-прежнему считаешь меня палачом? Пойми, я всего лишь наблюдатель, а не Бог, и сам являюсь звеном событий. Ты уже смертельно болен, Роберт. Цепь смертей, возникших по известной причине, вызвала у тебя рак мозга, причём болезнь, прогрессирует быстрее обычного, гораздо быстрее. Боль будет усиливаться в геометрической прогрессии, - доктор, как всегда был одет в свой чёрный плащ с капюшоном. Его голос был неотразимо ровным, без эмоций.
  - Ничего нельзя изменить.... Ты знаешь, доктор, я уже давно ни с кем не разговаривал. Я пытался изменить ситуацию, - голос Венца всё тяжелел, он явно терял силы.
  - Знаю. Но ничего изменить уже нельзя, Венц.
  - Я это давно уже понял, но у тебя, же есть время поговорить со мной, ответить на мои вопросы?
  - Что ты хочешь?
  - Скажи, Ад существует?
  - Да.
  - Какой он? Ведь я попаду туда, скажи, что это?
  - Ад.... Ад, как и Конец Света у каждого свой.... Не бывает Ада или Рая равного для всех.
  - Но ты, же знаешь, каков он будет для меня? Ответь, что меня ждёт? Прошу тебя.
  - Раскаянье....
  - Что? Что значит раскаянье? - Венц снова привстал с постели.
  - Тебе не спасти тело, но у тебя есть шанс спасти душу.
  - Ты говоришь прямо, как священник в камере смертника.
  - А ты всю жизнь считал священников глупыми людьми, а все священные писания, написанные ещё до рождества Христова и после - ересью?
  - Нет.... - Венц обречённо вздохнул, опустившись в спасительную постель.
  - Я бы мог тебе рассказать о событиях предшествующих Аду. Но готов ли ты к этому откровению?
  - Да расскажи мне, я готов к этому.
  - Раскаянье, искреннее раскаянье - вот спасительный круг, который я могу бросить тебе в этот океан лжи, порочности мира и безумия. А пока ты не встанешь на путь раскаянья, всё это бессмысленно. Люди так устроены, они задумываются о своей жизни лишь тогда, когда оказываются на краю бездны. Большинство из вас умирают внезапно, или в невежестве, не имея возможности покаяться.... Тебе такая возможность дана, у тебя ещё есть время, ведь ты знаешь дату своей смерти....
  
  Доктор исчез также внезапно, как и появился. Запись прервалась, словно жизнь тянущего к солнцу ростка под взмахом острого меча, оставив в мыслях детектива лишь недосказанность, недодуманность происходящего.
  
  7
  
  27 ноября 2014 23-35
  
  Как можно здесь, в былом избытке сил
  То ощущать, что всуе позабыл,
  Что будешь вдруг в преклонном возрасте забытым,
  Где гложет каждой жизни миг неровный нерв?
  Оставит в бездну дверь уже открытой,
  Голодный к свету совестливый червь.
  Не светом лишь одним рождён,
  Наш человек, он жизнь и после смерти ищет,
  Возносит мыслью, как Наполеон
  Плоды своей духовной пищи.
  Сверхчеловек - он думает: он - свет в тумане,
  И гладь реки его души коснётся,
  И в тёмном омуте душа не захлебнётся,
  Да так, что всех уже нулями
  Провозгласить язык в нём повернётся.
  Но ты не тот, я верю в твои силы,
  Ни наша жизнь, ни тёмный хлад могилы,
  Тебе не смогут запретить
  Иметь всё то, что здесь поможет жить.
  Я видел мглу сквозь нервность содроганья.
  Но где, же свет, темнеющий туннель,
  Сумбурность мозга, созерцанья,
  Сквозь время призрачная щель?
  Лежать без воли, без движенья,
  Сдыхать и думать не спеша:
  Когда же к Богу отлетит душа,
  Ах, если б так, без тени сожаленья,
  В полёте все сомнения круша.
  Но среди вех Любовь непобедима,
  Бывает жизнь для духа нетерпима.
  Не для того Бог мир нам подарил,
  Чтоб он стал ставкой для безумных игр.
  
  С. Г. Аретинский
  
  Как и сказал доктор, боли усиливались в геометрической прогрессии, я прошу, как могу Всевышнего простить меня, думаю, получается скверно. Тешу себя мыслью, что для человека воспитанного в атеистической семье - сносно. Как ни странно; когда беру в руки Библию, читаю, пытаюсь молиться, боль заметно отступает. Стараюсь больше времени проводить за этим занятием, к тому же боль обуславливает к этому.... Почти не сплю. Сон получается рваным, не дающим соответствующий отдых телу. Что-то есть такое в молитве, что придаёт силу. Жизнь превращается в Ад, я, кажется, начинаю понимать, о чём говорил доктор..... Раскаянье - это единственный путь к спасенью, иного пути нет. Я чувствую, как становлюсь сносней для себя самого.... Но вот смелее?.... Вряд ли.... Как это ни чудовищно - я боюсь смерти, вернее не самой смерти, а то, что будет после. Кажется, я повторяюсь. Ничего не поделаешь, я становлюсь всю глупее и глупее, разум уже не такой, как прежде.
  
  09 декабря 2014 18-10
  
  Времени почти не осталось. Но что-то привязывает меня к этому миру, будто я что-то не сделал. А что? Вопрос, который валит меня наповал своей категоричностью..... Боли стали почти невыносимы, нет больше сил, сопротивляться, наверное, это моя предпоследняя запись. Доктор не приходит.... Пока я ещё в сознании я настрою оборудование так, чтобы оно зафиксировало мою смерть, я знаю, что она неизбежна. У меня нет больше сил, терпеть это.... Давление опухоли мозга просто не выносимо. Я сегодня видел сон.... Я убеждён, что смерти не прекратятся.... Не могу это объяснить.... Поэтому.... Последние файлы дневника будут храниться на DVD диске.... Он останется в приводе моего компьютера, они будут закодированы. Пароль.... Пароль - фраза о смерти, ключ - если вы читаете это, то..... при неправильном введении ключа или пароля более пяти раз все файлы с диска будут уничтожены..... Причём данные полностью будут форматированы, если взломать носитель, то восстановить данные будет невозможно.... Да, ещё диск будет защищён от копирования..... Хотя можно взломать, или обойти всё.... Похоже - это моё последнее ноу-хау.... А ключей будет два.....
  Всё что должно случиться, пусть случиться, Боли просто невыносимы, сил почти не осталось, левая часть тела практически парализованы. Если кто-то прочитает это, прошу принести мои извинения за долги, я пытался вернуть их сполна, я продал всё что мог, но всё ещё должен Бернхарду.... Пусть он простит меня. Может мне удаться предотвратить другие смерти.... В этом мой последний и единственный шанс.... Теперь я знаю точно: связь существует. Не понимая последствий, я запустил в сеть свою программу, я уничтожил её, но мне кажется сейчас, слишком поздно. Вся компьютерная сеть, или же всякий персональный терминал является потенциальным убийцей, всё это лишь часть чего-то большего, чего мы не знаем. Я уничтожил все сегменты кода, которые мне частично удалось открыть, но один оставил, это ключ, правда, не знаю, к чему, но верю, что это поможет как-то человеку пытливому, ищущему, который будет умнее ....
  Простите меня, это я открыл ящик Пандоры....
  -Да хранит Вас Господь....
  Искренне ваш Роберт Венц.....
  
  Вернер обнаружил, что файлов на флэш-носителе больше нет. Он взглянул на часы и обнаружил, что время перевалило уже за двенадцать ночи. Много, очень много было пробелов в дневнике Венца. Он словно стал для него неким магическим символом, связью с другой реальностью. Прослушав дневник, Вернер из жесткого материалиста превратился во что-то иное, доселе непонятное ему самому. Он откинул блокнот, размышляя об услышанном и увиденном, будто посмотрел очередной Голливудский бесцелер, но это был не фильм, который выдуман сценаристами, это также не походило на розыгрыш или ужастик из серии фантазий Стивена Кинга....
  С этими мыслями Отто уснул тревожным, неспокойным сном полицейского города Нойс, что расположен на земле Северного Рейна-Вестфалии.... Но что ждало его впереди, не знал никто. Может быть, цвет неоновых огней, может свет прожекторов, прорывающиеся сквозь колючую проволоку, вжимая в темноту вышки с вертухаями. Кто знает.... Но вот так просто это всё закончиться не могло....
  
  Цейтнот
  
   Торопясь не спеши, если не хочешь опоздать на собственные похороны.
  (Тим Шультцштейн)
  
  8
  
  Вернер проснулся по своему обыкновению в 06 часов утра. Кружка кофе освежила его вчерашние и ночные впечатления, которые прервал телефонный звонок.... Звонил Мессер:
  - Отто, прости, я знаю, что ты ранняя пташка, и надеюсь, не разбудил тебя, у нас проблемы. Новый труп, похожая ситуация на Венца - Амалия Лонц.
  - Когда?
  - Сегодня ночью, выбросилась из окна. Приезжай Отто....
  - Еду....
  
  Йохан Мессер был явно взволнован, похоже, он не спал всю ночь.
  - Входи, Отто, - Мессер по привычке протянул руку своему старому другу. Вернер опустился в кресло. - Чёрт, прошло четыре дня со дня смерти Венца, и вот ещё одна сумасшедшая.
  - Когда она покончила с собой?
  - Сегодня - 16 декабря в 05-40, - Мессер поёжился.
  - Тогда не четверо суток, а трое суток и пятнадцать часов, ведь Венц покончил с собой 12 декабря в 14-40, - заострил внимание Вернер на упоминание времён, особенно сделав акцент на минуты.
  - Ну, хватит, хватит, Отто, не нужно хватать меня за язык, я и так смертельно устал.
  - А с чего ты взял, что ситуация похожа на Венца. Мало ли сумасшедших в этом безумном мире, желающих покончить с этим безумием?
   Мессер лихорадочно стал перекладывать бумаги с одного края стола на другой, что-то выбирая из них.
  - Ты не ответил на вопрос, с чего ты взял, что дела похожи? Уж не хочешь ли ты сказать, что самоубийства связаны? - бросил Вернер.
  - Боюсь, что так, - наконец Мессер сел в кресло. - Посуди сам.... Всё как назло: Обстановка в квартире не нарушена, причастие других лиц к случившемуся исключается, звонок в участок перед самоубийством.... Причём такой же как у Венца: он хочет убить меня и всё такое.... А на носу выборы, ты понимаешь Отто.... Общественный резонанс.... Мне уже звонили.... Я уже вижу газетные заголовки. Эти пронырливые журналисты ухватятся за это дело, будь уверен. В конце концов, эта Лонц не простой дворник, или закройщик в 'доме мод'.
  - Да, я не подозревал, что будет так быстро, - Вернер помассировал переносицу, словно желая перенести напряжение навалившегося на него безобразия из мозга куда-нибудь в другую часть тела.
  - Что ты не подозревал? Ты изучил дневник Венца, - ухватил главную нить разговора Мессер.
  - Да.... Дело обстоит не так просто, как мы предполагали.... Мне нужно кое-что проверить, а ты, Йохан, готовься к новым смертям, - Вернер поднялся с кресла и приготовился на выход.
  - О чём ты Отто?
  - Ты, что не понял? Смерти не прекратятся, пока мы не прекратим их.
  - Держи меня в курсе, если нужна какая-то помощь..., - Мессер умел читать между строк, как любой уважающий себя начальник.
  
  9
  
  Вернер понимал, что нужно тщательно проверить дневник Венца, который был похож, прежде всего, на исповедь, чем на чистосердечное признание. Всё обстояло довольно просто: ответ из Мюльхайм-на-Руре он получил уже через час. Его старый приятель и коллега - Альбрехт Клейн отправил полные данные на родителей Венца, Альбрехт ещё пошутил: 'Жили долго, но несчастливо, а умерли в один день'. Далее.... Супруга Венца скончалась действительно в означенное время - 24 сентября 2014 года в 15-52 от дисфункционального маточного кровотечения. Дальше всё сходилось как по нотам - Александра, Александра Чемти.... 'Странно, совсем не немецкая фамилия, очень редкая, может быть итальянская', - подумал Вернер. Ну, в этой истории было всё предельно ясно. Венц действительно хотел спасти Чемти, а девушка - убийца за рулём - Лея Шахт.... Лея Шахт - дочь генерального директора.... 'Впрочем, это совсем другая история, немудрено, что Венца пытались сделать стрелочником в этой трагедии. Дело ещё не закрыто, впрочем, сейчас самое время поставить все точки над 'I' в связи со смертью Венца, ну а на покойника можно списать всё, что угодно', - заключил Вернер, изучая материалы о смерти Александры Чемти.
  Теперь всё сходилось в истории самого Венца, однако, не рассчитывалось с первыми умозаключениями самого Вернера, более того, он уже не считал Роберта убийцей, параноиком и психопатом, но верить в потусторонние силы его рассудок отказывался напрочь. Отто интересовала и Амалия Лонц, но та, по всей вероятности не отличалась привычкой Венца вести дневник. Группа уже отработала в квартире Лонц, с материалами он мог ознакомиться позже, а вот в истории Венца было очень много белых пятен, которые следовало бы проверить, а времени на решение этой головоломки оставалось всё меньше и меньше. Был смысл заняться самим Венцом, но в участке на него ничего не было, так общие данные, одним словом обыкновенный талантливый немец. Поэтому Отто решил начать с конца. Что ж.... С конца, так с конца.
  Итак, для начала к Карлу.... Вернер нашёл Зондтак как обычно в своей лаборатории.
  Гнусность запаха всевозможных реактивов, пыльность работающих компьютеров доводила полный беспорядок рабочего места старого эксперта до своеобразного совершенства. Было абсолютно непонятно, как Зондтак ориентировался в этом бардаке, и ничего не было удивительного в том, что он всё время что-то терял, забывал, добавляя в легенды о своей рассеянности всё новые и новые веяния - совсем нетипично для немца.
  - Здравствуй, Карл. Всё корпишь над своими пробирками? - Вернер, зная характер старого рассеянного ворчуна, старался избавить звуковые интонации от тревоги, но Зондтак было провести не так-то просто.
  - Привет, Отто, с чем пожаловал? - Карл приподнял очки и, привстав, протянул детективу руку.
  - Да вот зашёл к тебе за консультацией.
  - Ещё бы, ты ведь так просто не зайдёшь, знаю я вашего брата.
  - Ты помнишь зашифрованный дневник некого Венца?
  Надо сказать, что Карл Зондтак одно время возглавлял криминалистический отдел Нойса, однако, вскоре ушёл, ссылаясь на здоровье, и что руководящая должность ему не по душе... Старик знал и любил свою работу, поэтому вряд ли кто-то из молодых криминалистов мог соревноваться с ним в профессионализме.
  - Какой Венц, а это тот, что повесился у себя в квартире?
  - Он самый.
  - Помню, программист, странная криптография алгоритма кодирования. Но боюсь, тебя разочарую, Отто, дешифровал не я, а Эрих Лессинг, ведь он тоже программист, а эти программисты, ты, же знаешь, чокнутые, - взглянув на Вернера, эксперт помрачнел, почувствовав в выражении лица детектива что-то неладное.
  - Да, нет, Карл, - Вернер прочитал тревогу в глазах Зондтак. - В дневнике Венца были видеоматериалы. Карл, мне бы сделать их цифровую обработку, я знаю, ты же можешь.
  - Когда нужен результат?
  - Ну, ты же знаешь.... Чем быстрее, тем лучше.
  - Что тебя интересует?
  - Всё, что будет на записи: обстановка, собеседник Венца, одним словом всё, не мне тебя учить, - последняя фраза Вернера прозвучала крайне заискивающе, что явно не понравилось старику.
  - Ладно, так и быть, сделаю, оставляй материалы, позвони через пару часов.
  Вернер оставил Зондтак модуль памяти, с записью дневника Венца, вручённой ему Мессером ещё вчера.
  
  10
  
  Вернер уже через двадцать минут после разговора с Зондтак сидел на своём рабочем месте с последней, с самой последней записью Венца. DVD диск требовал пароля. Лессингу не удалось декодировать файл так, как он не проявил интереса к дневнику покойного. Вернер был уверен, что он знает пароль доступа:
  Логин: если вы читаете это, то я
  Пароль: мёртв.
  Система не принимала пароля, что-то не так.... Вернер закурил, обдумывая происходящее.... 'Если вы читаете это, то я', - вертелось в его голове.... 'Да, да: уже мёртв'.
   Детектив снова почувствовал неприятный холодок под индукционным потрескиванием микрофона.... Похоже, запись пошла чуть позже, чем появился доктор, поэтому она не была датирована, но Отто был уверен, что это 12 декабря, вот время было действительно загадкой....
  
  - Как вы себя чувствуете, Роберт? - доктор уже сидел в кресле в своей излюбленной позе: скрестив пальцы рук. Капюшон не выдавал его лица, речь по-прежнему была ровной и спокойной.
  - Вы ещё спрашиваете.
  - Боль становится всё невыносимей и невыносимей. Это ужасно.
  - Я.... Я так и не понял алгоритма, - Венц задыхался, говорить для него было нестерпимой мукой.
  - Нечестие беззаконного говорит в сердце моём: нет страха Божия перед глазами Его - Псалом 35.
  - Что?
  - На Господа уповаю; как же вы говорите душе моей: 'Улетай на гору вашу, как птица'? - Псалом 10. Так понятней?
  - Да... Я знаю время пришло. Может смерть избавит меня от страданий? Скажите мне, доктор, что будет дальше? Ведь я даже не могу подняться с постели, как я смогу покончить с собой?
  - В тебе остались силы лишь для этого.
  - А что дальше за рубежом жизни и смерти?
  - Вспомни свой сон - вспышки светового вихря, поля, целые поля, выходящие из тёмной материи, повинующиеся силам эфирного магнетизма, идущие к источнику. Вспомнил?
  - Да я помню.... Я знал, что это случится со мной.
  - Это случается с каждым, но не каждый, будучи ослеплённый этим миром, видит это при жизни. Тебе же, Роберт, удалось подобрать ключи к Смерти.
  - Как ключи к Смерти?
  - Каждая душа возвращается к своему источнику.
  - Я потерял всех своих родных и близких. Почему, почему я чувствую, что смерти будут продолжаться....? Я не нашёл ответ на этот вопрос ни в священных писаниях ни в трактатах по демонологии. Если Ад существует, как ты сказал, то существуют и демоны, и Дьявол.
  - Демоны и Дьявол существуют. Демонам в вашем мире не нужно прятаться от света, они давным-давно приняли привычный для вашего общества облик. Но их сила в этом мире дана лишь на время и однажды её придётся вернуть и вернуть с процентами. Человечество уже давно забыло своё истинное предназначение, построив общество подобным образом, вы отреклись от силы, данной вам Богом, утратили все свои качества и способности, которыми были наделены с рождения. Как жаль.... Но лишь немногие из вас, единицы могли найти свою суть - суть человека, а подавляющее большинство вашего индивидуума, так и осталось на животном уровне.... Похоть, эгоизм и жажда - всё это так и не смог победить человек, да и никогда не сможет. Обидно, что предыдущие цивилизации, населявшие землю, также как и вы остались неудел.
  - Да наверно вы правы, доктор. Но.... Но почему смерти продолжатся?
  - Ты хочешь знать, как тебе удалось привнести в этот мир ещё одну чуму?
  - Да.... Именно так, - Венц, приподнявшись с постели, захрипел.
  - Природа на протяжении всей своей жизни регулировала численность всякой живности на земле, включая бактерии и растения, как любой живой организм регулирует численность своих составляющих, она насылала на каждый индивид на планете болезни, голод, катаклизмы, но в какой-то момент что-то пошло не так. Кто-то выжил, хотя должен был умереть, родил того, кто не должен был родиться, и вот система стала давать сбой. Ты же программист и должен, как никто другой понимать последствия этого сбоя. Нестабильность системы приводит к иррациональным алгоритмам. Чтобы стереть ненужные файлы, плотно засевшие в реестре, необходима особая программа, чтобы удалить их, не форматируя всю системную область. Смерти будут продолжаться, до тех пор, пока не будут устранены все последствия генетических сбоев. Только так можно избежать полного истребления человечества.
   Уже теперь ресурсы планеты на исходе, а все новые виды энергии отвергают люди имеющие власть, нефтяные магнаты боятся потерять своё влияние на общество.
  - Но, почему я?
  - Мне жаль, но ты и твои родные всего лишь ветвь природного сбоя. Ты никогда не задавался вопросом: почему твои родители были так несчастны, почему вся твоя жизнь превратилась в настоящий кошмар? Может быть, ты найдёшь в себе ответы на эти вопросы, опираясь на услышанное от меня.
  - Но Александра?
  - Вспомни, как вы встретились, она уже готова была к неизбежному, она вовсе не должна была родиться.
  - Но как я...? Ты говорил о ключах....?
  - Видишь ли, дорогой Роберт, все индивидуумы, рождённые здесь, но не принадлежащие этому миру, рано или поздно, так или иначе стремятся выпасть из этой природной системы: некоторые из них идут на это осознанно, другие делают это несколько иначе, чувствуя себя лишними на этом празднике жизни, они ищут смерть. В конце концов, они находят её. Но ты был вовсе не таков. Ты не хотел умирать, но в тоже время неосознанно желал смерти другим. Эта мучительность выбора привела тебя на край гибели, ибо смерть сама пришла к тебе. Таким образом, тебе удалость запустить обратный алгоритм, некий механизм Смерти, начавшей своё шествие от твоей точки отсчёта.
   Мы не можем позволить человечеству открыть глаза на многие вещи, ваше невежество не должно дать вам выйти за рамки дозволенного, ибо ваши пороки, словно зараза способны распространиться по всем мирам.
  - Да это откровение, - выдохнул Венц.
  - Теперь, ты можешь без сожаления свершить неизбежное, ибо время уже пришло, - с этими словами Доктор встал и подошёл к больному. - Я помогу, знаю, что это непросто.
  - Я сам....
  Вернер видел, как Венц с огромным трудом встал с постели, как дрожащей рукой привязывал петлю к крюку, державшему люстру, как отяжелевшими ногами вставал на подставленный доктором стул....
  И как только голова Венца оказалась в петле, он потянулся рукой к карману спортивных штанов и вынул оттуда сотовый телефон. Трубка нервно взвизгнула: 'Прошу вас, помогите ради Бога, он убьёт меня, убьёт меня.... Это Роберт Венц.... Büchel 8- 13.... Ради Бога'.... В эту секунду ноги Венца подкосились, и он нервно задёргался в затянувшейся петле, его единственная действующая рука беспомощно застыла на верёвке, тщетно пытаясь спасти своего хозяина от механической асфиксии....
  
  Вернер решился и на это: отдать диск с последней записью Венца Карлу Зондтак. Ему казалось в эту минут, что здесь, именно здесь кроется разгадка тайны. Media давно завершила свою работу, но Вернер по-прежнему отказывался верить в увиденное и услышанное им теперь. Итак, к Карлу Зондтак, отдать диск с последней записью Венца для экспертизы, а затем двигаться дальше в своём профессиональном расследовании. Все ходы были блокированы, и ничего другого не оставалось, глупо было полагаться в этом деле на старые полицейские методы в виде агентурной работы и прочее.
  Решение не всегда приходит в свежую голову, но что оставалось: ждать результатов, может быть и некропотливой, но всё же, работы бывалых, скромных трудяг полиции г. Нойс. Старая лошадь не портит борозды, но очень старая портит две, в отличие о т новой, которая портит только одну....
  
  11
  
  Теперь, когда Вернер полностью ознакомился с дневником Венца, и предпринял необходимые шаги для разрешения ситуации, какой-то непонятный ему червь сомнений терзал его профессионализм, интуицию и знания о мире. Откинувшись на спинку кресла, он нервно вертел между пальцев авторучку, сопоставляя воедино все факты. Время не ждало от него результатов.... Размышляя над делом, он не услышал телефонного звонка, только Лотта Кехлер, проходящая в этот момент мимо, та самая молодая и самая красивая сотрудница отделения смогла своим ангельским голоском вернуть его в реальность:
  - Отто, Отто, ты, что не слышишь?
  - Что?
  - Телефон.
  - Ах, да, - Вернер уловил во взгляде Лотты нотки презрения к своей персоне, однако, невольно покосился на её стройные красивые ножки, облачённые в чёрный капрон.
  - Отто, ты что заснул, не могу тебе дозвониться, - это был Карл Зондтак.
  - Да нет, Карл, нет, не заснул.... Задумался.
  - Я обработал видео Венца, как ты и просил.
  - Ну, ну....
  - Что, ну.... Ничего не нашёл. Обстановка соответствует квартире покойного. Судя по всему, Венц вёл замкнутую жизнь, ни с кем не общался, бесконечно разговаривал сам с собой о смысле жизни и вообще, - последнюю фразу Зондтак протянул особенно.
  - Стой, стой, Карл, на плёнке кроме Венца не было никого?
  - Ну, да, а что? А должен был быть кто-то, кто накинул ему на шею петлю?
  - Так, Карл, а не мог кто-нибудь покопаться в этих файлах?
  - Нет, нет, Отто, не может быть, и вообще мне не понятно, что ты возишься с этим делом, я, ты знаешь, отношусь к этим самоубийцам без особого восторга. В конце концов, во всём можешь убедиться сам.
  - Хорошо, спасибо, Карл. А последняя запись дневника?
  - Какая?
  - Ну, та, что я передал тебе позже.... С диска?
  - Извини, Отто, до неё ещё руки не дошли. Тебе сейчас заключение?
  - Да нет.... Ладно, позже, так позже, спасибо, старина.
  У Вернера не было никаких причин не доверять старому криминалисту: 'Да, похоже, инфернальность только-только набирает свои обороты. Ну, что же, придется наведаться к Мессеру. Без него не разобраться в этой весьма запутанной и мистичной истории, к тому же нужно ознакомиться с делом Амалии Лонц. Ведь кто, как не Йохан, его старый друг и коллега способен помочь в трудную минуту'.... Но к шефу на доклад было идти мерой преждевременной, Отто должен был проверить и сопоставить в общую завязку этой истории все смерти.... Смерти, тесно переплетённые с её ключом, то есть с Венцом, или его работой. 'Странно', - думал Вернер. - 'Этот парень, хоть и талантливый никому практически не был нужен при жизни, но стоило ему умереть, как страшный механизм пришёл в движение, мучительно впитывающий в себя весь трагизм положения, нависший над другими людьми неизбежностью тайны'. Тут было чем заняться и о чем подумать, что и сделал профессионализм старого сыщика. А объём работы никак не гармонировал со временем, которое отводили обстоятельства для решения этой головоломки. Таймер отсчитывал свою неумолимость....
  
  12
  
  Мессер сидел в своем кабинете, подпирая лоб пальцами левой руки. Он словно дайвер погружался под мутную воду нераскрытых дел, разложенных у него кипами на столе. Надо ли сказать, что Мессер не отличался особенной аккуратностью, это выходило из беглого взгляда на его кабинет: на рабочем столе полный беспорядок, жалюзи на окнах лоснились от пыли, даже маленький, старый жидкокристаллический телевизор, который работал сутками, был покрыт обильным слоем испражнений сапрофитов. Всё это давало понять всякому наблюдательному посетителю, что хозяин помещения не какой-то напыщенный чистоплюй, который будет размениваться на детали, упуская главное. Хотя, может быть, кто-то из читателей возразит мне; ну на предмет нерадивой уборщицы, скверно оплачиваемой в станах управления полиции города Нойс, что расположен вообще-то в Германии - стране славящейся своей пунктуальностью и прочими изысками из этой области....
  Может мой оппонент окажется и прав, но наши цели здесь, мой дорогой читатель, совсем иные, а факт остаётся фактом, и кто виноват в неряшливости Мессера вовсе не важно: будь это он сам, или провидение, заставляющее выгонять всякий раз из кабинета уборщицу в момент депрессивной меланхолии.... Впрочем, это следующая загадка для твоего интеллекта, мой читатель, не бойся повернуть своё мышление в другую сторону, может статься ошибочным то, чему тебя учили....
  А сейчас рабочее время уже зашкаливало, и Мессеру было нужно ехать домой, где ждала его верная жена - Эмили с детьми, но всё же, он не спешил. 'Много работы', - так всегда отвечал он ей, и это была правда. Эмили чувствовала эту правду и всегда понимала мужа, более того всячески поддерживала его, несмотря на собственную загруженность работой, детьми и домом. Про таких женщин справедливо говорят: хранительница домашнего очага, и всякий раз, когда Мессер спрашивал Вернера: почему тот не женат, последний всегда отшучивался: 'Не нашёл такую, как твоя Эмили'. Порой Йохану казалось, что они с ней прожили целую вечность, и именно она сделала его счастливым, подарила двух чудесных детей - Антонию и Эдмонда.... Мессер не слышал, как Вернер зашёл в его кабинет....
  - Что у тебя Отто? - устало произнёс Йохан.
  - По-моему мы в полном дерьме, - Вернер опрокинулся в кресло и, закинув ногу на ногу, нервно закурил. Мессер, оторвавшись от своих бумаг, откинулся на спинку своего насиженного места с полным намереньем внимать доводы коллеги:
  - Рассказывай.
  - С делом Венца всё не так просто, как казалось на первый взгляд.
  - Ну, ну....
  - Ты понимаешь, Йохан, мне казалось, всё лежит на поверхности: Венц законченный психопат, убивает своих родителей, бывшую жену, любовницу, однако.... Ты знаешь, Йохан, я всегда был реалистом, но теперь....
  - Что теперь?
  - Будто какая-то неведанная сила вступила в игру.... Я ничего не понимаю, - Вернер взволнованно вскочил с кресла.
  - Так, Отто, успокойся и давай всё по порядку.
  - Мы столкнулись с чем-то, что выходит за рамки нашего понимания.... Я поначалу легкомысленно отнёсся к дневнику Венца.... Ну, в самом деле, подумай сам.... Жил такой маленький человечек - Роберт Венц. Не повезло с родителями, по жизни обделён вниманием женщин, да и вообще окружающих, и вот....
  - Прямо, как в романе, или в твоей жизни, - обратился к долгоиграющей мысли Мессер.
  - Не перебивай.
  - Ну, всё, всё....
  - Но, тем не менее, неплохой программист, - продолжал Вернер. - Я бы даже сказал талантливый. Сразу после ухода жены, заметь, которая длительное время наставляла ему 'рога', практически тут же находит новую перспективную работу. Я справлялся о нём, интроверт, но на профессиональном уровне - резюме просто исключительное: только 23 запатентованные программы, которыми, кстати, пользуемся и мы в том числе.
  - Так что же привело его при такой перспективности к черте бедности?
  - Ну, это совсем просто.... Дорис - это его бывшая супруга, зная характер своего мужа, выкачивала из него всё что можно. Одна махинация на рынке ценных бумаг чего стоила, более того, даже после своего ухода, - Вернер запнулся. - Она продолжала использовать его в качестве дойной коровы.... Но это совсем другая история. Да и на работе, в какой бы фирме он не служил.... Одним словом все ездили на нём как хотели. Мог ли такой человек пойти на убийство?
  - Да не повезло парню, - облегчённо скользнул по диалогу Мессер, словно рад был за парня, который вот-вот ушёл из жизни несколько противоестественным способом.
  - Теперь подумай, Йохан, если этот парень не причастен к убийствам, то кто их совершил, или, были ли они на самом деле, эти убийства? Родители Венца, бывшая жена, и наконец, любовница программиста - Александра Чемти; все умирают по независящим от них причинам один за другим, причём в течение трёх месяцев.
  - Какова причина этих смертей? - напрягся Мессер.
  - Родители Венца: отец от острой сердечной недостаточности, мать от кровоизлияния в мозг, бывшая супруга в гинекологическом отделении, как раз в день рассмотрения её искового заявления в суде - интересное совпадение, не правда ли? Далее.... Александра Чемти - погибла в автомобильной катастрофе, я изучил материалы дела, и могу с уверенностью сказать, что Венц действительно пытался спасти её, несмотря на то, что та бросила его в трудную минуту. Ещё Амалия Лонц.... Даже при поверхностном ознакомлении с этим происшествием, я сделал ещё один неутешительный вывод.
  - Она точно покончила с собой, - возбуждённо вставил Мессер. - Перерыли всё, в том числе и её ноутбук, но так ничего и не нашли.
  - Да, у Лонц не было привычки Венца вести дневник.
  - Я уже сделал прессе заявление.
  - Вот как, и что же ты им сказал?
  - Дежурные фразы. Сказал, что статистика самоубийств осталась на прежнем уровне по сравнению с предыдущим годом, что Амалия Лонц по всей вероятности сама пошла на этот шаг, - Йохан тревожно потёр свой сморщенный от напряжения лоб.
  - А ты знаешь кто такая Амалия Лонц?
  - Генеральный директор сети магазинов 'Мода'.
  - Вот именно.... К тому же близкая знакомая нашего мэра. Общественный резонанс. Разумеется, общественности и дела нет до самой Лонц, но вот до генерального директора и знакомой самого мэра, - многозначительность паузы Вернера пронзила собеседника своей обезоруживаемостью фактов, какие были и без того известны всякому жителю Нойса, следящему за развитием своей страны. - Что Лонц стояла на краю бедности, или решила покончить с собой из-за неразделённой любви? Смешно, Йохан, смешно. Что общего между Венцом и Лонц?
  - Самоубийство.
  - Лонц и Венц не знали друг о друге. Этот предсмертный звонок Амалии идентичный звонку Венца. Опираясь на сообщения покойных в полицию, мы можем сказать, что обоих убили. Но кто? - Вернер вновь опустился в кресло, и в разговоре наступила минутная пауза.
  - Так что ты думаешь обо всём? - прервал молчание Мессер.
  - Что я думаю.... Йохан, отнесись серьёзно к тому, что я сейчас скажу.... В дневнике Венца были и видео файлы.
  - И что на них, убийца?
  - Да.... Совершенно невероятная история. Представь себе, маленький человечек, его бросает жена, через некоторое время увольняют с работы. Всё идёт прахом, депрессия.... Что же делает Венц? Он ищет новый выход своих способностей, но в порыве пика депрессии блуждает по интернету, пытаясь узнать дату своей смерти. Но дневник упоминает о какой-то таинственной программе Венца. Я чувствую, что это всё связано между собой.
  - Неосознанная склонность к суициду, - вставил Мессер.
  - Через какое-то время с ним связывается некто по имени 'Доктор', - словно не замечая шефа, дёрнул за рукав диалог Вернер.
  - Доктор?
  - Так называл его Венц. Так вот этот Доктор в точности указывает дату и причину его смерти, более того он предупреждает покойного о смерти его близких. Венцу удаётся вывести Доктора на визуальный контакт, так, как раньше они связывались только через компьютер или по телефону. Я видел на видео материалах этого Доктора, однако, как только я отдал эти записи на экспертизу к Зондтак, Доктор мистическим образом исчез с дневника Венца.
  - Может быть, кто-то помимо вас с Карлом потрудился над записью?
  - Нет, Карл уверяет, что цифровая экспертиза файлов исключает это.
  - Может тогда это сделал сам Венц, ведь ты уверял меня, что он был неплохим программистом?
  - Да, но.... Там было ещё....
  - Что, Отто, что?! - азартно вскрикнул Мессер.
  - Знаешь, Йохан, Доктор говорил о Тёмной материи, о природном сбое, о том, что многие в нашем мире не должны были родиться, и о том, что Венц активировал какие-то ключи к Смерти, которые запустили некий обратный алгоритм, позволяющий исправить природные ошибки.... И ещё.... Доктор разговаривал и со мной. Он обращался ко мне, словно знал, что я буду просматривать файлы Венца.
  - По-моему ты перетрудился Отто. Может быть, тебе действительно нужно отдохнуть? - после некоторого молчания устало произнёс Мессер.
  - Ладно, до завтра, Йохан. Но мы даже не знаем, кто будет следующим....
  
  Вернер не ответил на вопрос Мессера, стрелки часов отмеряли 22-15. Детектив тяжело вышел из кабинета, он не мог сказать всего шефу, он только чувствовал, что его встреча с Доктором уже не за горами. Какой-то цейтнот, времени оставалось до следующей смерти всё меньше и меньше, и он знал только это, не приблизившись к разгадке ни на йоту.
  16 декабря в 22-32 Вернер вышел на улицу и, запрокинув голову, жадно глотнул свежий воздух. Ночь надвигалась на город своим тёмным заснеженным фронтом. Отто вдыхал пахучесть зимней мглы, жадно впитывая её своими лёгкими, и радовался, как ребёнок. 'Отдохнуть, нужно отдохнуть', - думал он, отвлечься, отвлечься от этой привычности, они с Йоханом были уже не молоды. Уже всё не так, не угнаться за новым, но опыт тоже чего-нибудь, да стоит. Сейчас он подумал о Лотте Кехлер.... Красивая девушка, но куда ему до неё, старому сыщику.... Двигатель его Фольксвагена радостно фыркнул, как верный пёс, радуясь приходу своего хозяина, и Отто устало плюхнулся на водительское сиденье. 'Куда ему до неё', - снова подумал детектив, он изо всех сил гнал от себя любые мысли о Венце и Амалии Лонц - куда ему до неё!
  
  13
  
  Вернер привычно вёл машину, всматриваясь в темноту, сквозь работающие дворники и стену снега, ему казалось, что на дороге он один. Видимость нулевая, бледность фар едва-едва пробивалась сквозь мрак, так, что усилие правой ноги рефлекторно упиралось в пятку, стоящую на полике. Вернер не мог понять, то ли на дороге действительно никого не было, либо он ничего не видел за занавесом снега, тьмы и тревожных мыслей.... Ни пешеходов, ни встречных машин, лишь тусклое свечение светофоров, изредка, пробивающихся сквозь нарастающую мглу. Вернер активировал DVD, Rammstein полился из динамиков, подобно оглушающему урагану, врезающемуся в самое сердце, разгоняющему кровь по всему телу. Он любил эту рок-группу. 'Жаль, что ребята разбежались', - подумал он. - 'Не многие вот так пробивались на мировой олимп, да ещё с родным языком'.... Вдруг....
  - Чёрт, чёрт, - Вернер рефлекторно надавил на педаль тормоза, машина пошла в занос. Он дёрнул руль в сторону заноса, машина завизжала под педалью акселератора. Благо на встречной полосе никого не было. Выровняв автомобиль, Вернер поспешно остановился. - Тебе, что жить надоело!?
  - Простите, простите, это я виноват.
   Детектив вылетел из машины, готовый броситься на человека, которого чуть не сбил секунду назад. Улица была действительно подозрительно пустынна, он увидел испуганное лицо молодого человека лет тридцати пяти, одетого в чёрное длинное пальто, засыпанное хлопьями снега, на плече у незнакомца была чёрная сумка от ноутбука.
  - Тебе, что жить надоело! - снова прокричал Вернер.
  - Простите, детектив Вернер, я знаю, что именно вы занимаетесь делом Роберта Венца. Мне необходимо поговорить с вами, - голос незнакомца заметно дрожал.
  Отто почувствовал удачу:
  - Откуда вы знаете?
  - Это не важно. Я, Тим Шультцштейн.... Я работал с Венцом, я тоже программист, он мой старый товарищ, мы учились вместе в Саарбрюкене. Прошу вас выслушайте меня, - речь нового персонажа заметно дрожала, сбиваясь в неловкие предложения.
   Вернер что-то почувствовал, вначале он принял это за удачу, но стечение обстоятельств было выше его возможностей, и он решил сейчас плыть по течению, к тому, же профессионализм сыщика не мог упустить из вида возможного свидетеля:
  - Идёмте в машину.
  Незнакомец выглядел весьма растерянно, сев в автомобиль, он нервно отряхивался от снега, только теперь Вернер мог под светом уличных фонарей и полумрака салона автомашины мог рассмотреть своего нового знакомого - Тима Шультцштейна: густые, вьющиеся волосы были коротко подстрижены. Голубые, широко открытые глаза, чуть тонкие, плотно сжатые губы, худое лицо, сдавленное в скулах, и вытянутый нос, выделяющийся на всём образе заурядного человека, обладающего худощавым телосложением, давали двусмысленное представление о его личности.
  Сумрачность сомнительных вариаций запахов, производимых новым знакомым Вернера, никоим образом не гармонировала с истлевшим освежителем воздуха в салоне его Фольксвагена. Даже теперь этот запах пробивался сквозь зимнюю одежду. Потовые железы Шультцштейна брезжили страхом, туманным излучением компьютеров и серверных систем и чем-то ещё: невнятным и пугающим кого-либо, кто оказался бы с ним рядом в эту минуту.
  - Что вы хотели сообщить мне? - начал Вернер.
  - Я не знаю, как начать.... Мы с Робертом учились вместе, как я уже сказал, в Саарбрюкене. Он был очень способным, но вот впоследствии как назло женился на этой Дорис Фейербах. Там изначально не было никаких шансов на семейное счастье. Да к тому же Роберт не очень ладил со своими родителями, всё это привело его к тому, что он сделал. Мы перестали общаться за два месяца до его гибели.
  Он пришёл ко мне вечером 10 октября и сообщил, что вскрыл какой-то тайный пароль доступа в другую реальность, который был закодирован в нашей всемирной сети, и это позволяет ему определить смерть каждого человека. Он был совсем другим, не таким, каким я знал его всю жизнь.
  - А каким? - сделал акцент Вернер.
  - Он был словно сам не свой, что-то бормотал о каком-то Докторе, который якобы посещает его и предупреждает о неминуемых смертях.
  - А дальше?
  - Дальше он сказал, что ему удалось приоткрыть занавес бытия, незримый портал в вечность, вскрыть логический замок этой потайной двери.
  - А вы что?
  - Что я.... Я назвал его сумасшедшим.... Вообщем мы поругались....
  - Так помимо своей работы вы занимались хакингом.
  - Детектив Вернер, кто из уважающих себя программистов не занимается хакингом? Ведь жить как-то надо, если больше ничему тебя жизнь не научила.... Но вы не передёргивайте затвор, ничего серьёзного из того, что мы делали, - Шультцштейн опустил глаза, словно хотел показать своё глубокое сожаление о случившемся.
  - И что.....?
  - Дальше я узнал, что случилось с Венцом, ведь я считал и считаю его своим другом. А вчера.... Простите, может я сумбурно.... Вчера получил это....
   С этими словами Тим запустил свой ноутбук....
  - Я получил это по электронной почте, слушайте.
   Голосовой набор сопровождался каким-то треском и шумом, но голос Венца, идущий, словно из преисподней, Вернер спутать не мог, ни с чем:
  - Знаешь, Тим, я теперь здесь. Оказывается, портал работает по обе стороны реальности. Мы здесь все в ожидании чёрта распорядителя. Первый раз я чувствую себя таким свободным, хотя ещё не потерял связь с привычным миром. Время здесь течёт в непривычном порядке мне здесь лучше, чем на земле.... Послушай, Тим, ангелы смерти уже блуждают по вашему миру в поисках новых жертв, мне жаль, что я открыл ящик Пандоры, но поверь мне на слово, это необходимо для оздоровления планеты, это очень важно. Я нахожусь здесь всего лишь малое время, но узнал столько, сколько не узнал бы за всю жизнь. Тут, какое-то общее мышление. Знания, которыми обладают присутствующие со мной, каким-то образом передаются мне невероятным способом. Это удивительно, Тим, то, что я здесь вижу.... Это просто потрясает. Вот бы тебе оказаться рядом. Жаль, как жаль, что я не полностью избавился от прошлого мира, словно застрял, как и другие, находящиеся здесь на перекрёстке миров. Что-то толкает меня к следующему шагу. Знай, ангелы смерти не только в Германии, они выполняют свои миссии по всему миру. Но здесь.... Вы уже знаете о смерти Амалии Лонц, не вините никого, никто из смертных не причастен к её гибели.... Следующая смерть - Анжела Фокс, эта певичка из Дюссельдорфа, смерть наступить от передозировки амфитамина 17 декабря 2014 года в....
   Связь прервалась под нарастающим натиском треска и шипения....
  - Вот, - виновато улыбнулся Шульцштейн. - Что скажите, детектив?
  Вернер не знал, что ответить на услышанное. 'Зондтак прав, эти программисты все чокнутые, доверять им нельзя. Но как отделить зёрна от плевел? Вот в чём вопрос', - думал Вернер, и неожиданно для себя изрёк:
  - Что вы сейчас делаете, Тим?
  - Не знаю.... Я понимаю, вы мне не доверяете.... Лучше я пойду.
  - Я предлагаю вам поехать ко мне и обсудить создавшуюся ситуацию. Вы не
  против?
  Шульцштейн медлил:
  - Не знаю, не знаю.
  - Ну, же Тим, уверен, у вас ещё есть пара джокеров в рукаве.
  
  14
  
  Вернер чувствовал вдохновенье, как фокстерьер, тянущий из норы лису за хвост. Мгла сгущалась, казалось, тьма, и отблески луны перемешались в космическом танце, попадающим в такт вальсирующему снегопаду. Вернеру чудилось, что сейчас, именно сейчас он разгадает алгоритм хакеров, нужно немного, совсем немного..... Итак к делу.... Едва они зашли в квартиру Вернеру:
  - Прошу простить за беспорядок, сами понимаете, служба, да и....
  - Ну, что вы, это мне нужно просить у вас прощенья, детектив, вы были так добры, что выслушали меня.
  - Хотите пива? Баварское....
  - Спасибо, не откажусь.
   Первый глоток баварского врезался в мозг Вернера натиском анальгетика для больной головы, и он начал:
  - Что вы думает обо всём этом, Тим?
  - Я даже не знаю, что вам ответить, ведь внешне это похоже на сумасшествие, не так ли? - было очевидным, что Шульцштейн успокоился. - Полагаю, вы видите в этом некую подтасовку фактов, думая, что вот какая-то группа хакеров рисует вам неправдоподобную схему самоубийств, скрывая при этом истинные мотивы своих деяний. Но поверьте, господин Вернер, взлом серверов, да и, то при минимальных потерях - это всё.... Ни один из хакеров и на расстояние пушечного выстрела не подойдёт к политическому преобразованию общества или убийству. Мы по природе своей больше приспособленцы, чем революционеры, нам неважно, кто правит балом, лишь бы платили прилично, коммунисты, капиталисты, демократы или же либералы.... Какая разница?
  - Я ведь не спрашивал вас о направленности ваших действий. Что вы думаете о случившемся? - слукавил Вернер. Он всё ещё надеялся на разумное объяснение событий и напрочь отказывался верить в увиденное, и услышанное им за эти два дня.
  - Я не знаю, как вам ответить, и что ответить, детектив, - Тим неудобно съёжился, втягивая шею в плечи, он был подобен страусу в момент опасности. Было очевидно, что он боится, но чего больше Отто не знал и решил идти, напролом.
  - Чего вы боитесь больше в этой истории?
  - Всего, только дурак не боится смерти.
  - Вы полагаете, что в один прекрасный момент ваш друг предупредит вас о неминуемой гибели? - нахмурился Вернер.
  - Между делом скажу, что и вы, детектив, можете удостоиться подобной чести. Простите....
  - Н.... да.... Но что, же в таком случае нам с вами делать?
  - Вы верите в потусторонние силы?
  - Как вам сказать.... Раньше нет. За годы работы в полиции я повидал всякого, но такого мне ещё не приходилось.... Возможно, мы имеем дело, - Вернер всё-таки решил не опережать события.
  - Я так и думал. Вы полагаете, что кто-то убирает ненужных людей и обставляется под сектантов. Но зачем кому-то было убивать несчастных стариков Венцов? Каковы мотивы, детектив? Ответьте....
  - Возможно, мы не знаем всех мотивов этих людей, а может, просто имеем дело с одержимостью психопатов. Как вы считаете? - парировал Вернер.
  - Как я хотел, чтобы вы оказались правы, детектив.
  - Ну ладно, оставим это до утра, а сейчас уже поздно, а завтра мы отправимся с вами в участок, где продолжим начатый разговор. Вы не возражаете против того, чтобы отдохнуть до утра на этом замечательном диване, я вижу, вы изрядно утомлены?
  - Что ж воля ваша.
  Вернер всё ещё сидел в кресле, допивая баварское, слыша, как Шультцштейн ворочается на старом скрипучем диване. Ничего удивительного, что усталость стала брать своё, веки Вернера заметно тяжелели, ему было привычно спать вот так, как сейчас, не раздеваясь, в неудобной позе. За долгие годы работы в своём учреждении он научился многому, но вот напрочь забыл о самых простых вещах, которыми владел с детства.
  Работа с людьми самая неблагодарная, требует от тебя самоотречения, терпения и самоконтроля. Трудно видеть в каждом потенциального подозреваемого или потерпевшего, а жить с этим совсем непросто. Затем это у тебя входит в привычку, которая всякий раз, где бы ты ни был, срабатывает сама по себе. Наверно это случилось и сейчас.... С этими мыслями Вернер забылся самым обыкновенным, долгожданным сном....
  Сейчас покажется читателю, что я слишком гневно отношусь к обществу, но может быть это и не совсем так: одно дело люди, совсем другое дело общество и система. Подумайте сами: люди общаются друг с другом, что определяет впоследствии их поступки и дальнейшее развитие судьбы. Составляющие любой машины соприкасаются, передавая информацию от одной детали к другой. Даже самые малые частицы всякой материи взаимодействуют.
  Природа этих явлений незрима и пока туманна для нас. Совокупность наших движений и мыслей в этом мире определяет всякого, будь он зверь, насекомое, растение или человек, а его отношение к системе, совсем другая сторона жизни. Но суть каждого, остаётся неким информационным фундаментом представления о мире, или отношения к системе. Очень важно в этом контексте чувствовать разницу в ощущении вещей. Каждый из нас, независимо от пола и принадлежности к той или иной группе биологического естества подвержен собственным мутациям, изменениям восприятия, чувственности, потребностям плоти и духа. Квинтэссенции индивидуальных путей развития.... Ну, согласитесь: музыкант не может пройти путь развития физика, или строителя. Но на них, хоть и в разной степени, но будут воздействовать силы системы, к которой они будут вынуждены приспосабливаться. А если система сбойная....? Разумеется, в конце своего пути они все придут к неодинаковым жизненным результатам, которые мы должны уважать в равной степени, но....
  
  15
  
  - Проснитесь, Вернер, проснитесь, - Шультцштейн тряс его за плечи.
  - Что, что случилось? - едкий запах гари ударил во все дыхательные органы безумием суеты. Кухня была вся в дыму, Вернер бросился туда, огонь занимался кухонным гарнитуром.
  - Воды, скорее воды.... В ванну.
  - Понял, - голос Шультцштейна выражал полную решимость. Какое-то время новоявленный дуэт: детектив и программист неистово боролись с огнём, и кажется, не было ничего, что разделяло бы их. Ведь ничто не объединяет людей, как общая беда, ничто....
  Огонь сдался....
  - Зачем? Зачем вы это сделали? - категорично заявил Вернер.
  - Я.... Я? - задыхался Шультцштейн. - Зачем мне это нужно, детектив?
  - А вот зачем, это вопрос? Не сомневаюсь, что вы знаете, что такое полиграф, но вот, что такое амитал натрия вам придётся испытать на своей шкуре....
  Не прошло и пяти минут, как Вернер затолкал Шультцштейна в свою машину.
  Дорога была явно веселей, нежели вчера, когда заснеженный вечер переводил на свои позиции ненужную для Вернера ночь. Ведь как бы то ни было, детектив видел на дороге машины, идущие в попутном и встречном направлении. Пешеходы радовали его глаз, ему казалось, что он вышел из-под действия психотропного вещества, которым был накачен вчера злыми людьми, а в частности человеком, сидящим у него в машине.... Он сейчас расколет этого Шультцштейна, он выдавит из него всё, что поможет ему решить эту головоломку.
  Мысли больше не путались в его голове, было всё предельно ясно и просто, как в старые добрые времена.... Какое-то время Шультцштейн не прерывал ход мыслей своего пленителя, но на правах пленённого позволил себе:
  - Мы едем в участок?
  - А что вы так боитесь, Тим, если вы чувствуете себя чистым перед законом?
  - Вы сказали амитал натрия, вы полагаете, я не знаю, что это такое? - перебил детектива программист.
  - А вы знаете? Тем лучше для вас.
  - Старая биологическая разработка, именуемая в простонародье, как сыворотка правды. Но главное не в том, что вы хотите сделать, важно, то, что последует за всем этим.... Очевидно вы не боитесь, но не я.... уже..., - голос Шультцштейна больше не дрожал.
  - Вы правы, совсем не боюсь, - Вернер произнёс, это радужно, словно ребёнок в часы разгара большого праздника, который совершенно забыл, что наступит это самое 'завтра'. - Мы скоро приедем, ничего не хотите мне сказать?
  - Нет, - с этими словами Шультцштейн отвернулся и в дальнейшие минуты не проронил ни слова.
  - Ну что ж, - задумчиво откликнулся Вернер.
  Снег возле полицейского участка золотился под лучами взошедшего солнца, непонятно радуя глаз мистическим сумбуром наступившего дня, но Вернер знал, что Мессер ждёт его..... Уже ждёт от него новых сенсаций и криминалистических потрясений.
  
  16
  
  А Мессер сидел на своём рабочем месте, словно по обыкновению, лишь полутёмные веки выдавали в нём человека, который провел за работой всю ночь, или что-то ещё.
  - Что у тебя, Отто? - сухо спросил он.
  - Есть свидетель, который не желает говорить всей правды, возможно, он соучастник нашего представления.
  - Вот как. Что ты думаешь?
  - Нажмём психологически, он выглядит весьма хлипковато, зато, уверен, знает многое, нажмём, он всё и выложит.
  - И что ты хочешь выжать из него? - голос Мессера звучал устало, но весьма весомо.
  - Всё, всё, что ему известно. Может быть полиграф?
  - Ты же знаешь, не хуже меня, Отто, нам никто не даст санкцию на использование полиграфа.
  - Обойдёмся без неё.
  - На что ты меня толкаешь?
  - Устроим представление, а затем закроем этого хакера на пару дней.
  - Как у тебя всё просто, - ухмыльнулся Мессер.
  - Послушай, Йохан, это что-то, с чем мы никогда не сталкивались. Ну, представь, мы раскрутим это дело с Амалией Лонц, предотвратим новые трагедии, разве всё это не стоит того, чтобы немножечко переступить инструкцию.
  - Не инструкцию, а закон, Отто, понимаешь.... Закон, - на слове закон Мессер сделал особый акцент. - А ты предлагаешь его закрыть на пару дней. Что мы инкриминируем твоему свидетелю?
  - Да у него масса преступлений в сфере информационных технологий. К тому же сегодня утром он чуть не спалил меня.
  - Всё, Отто, всё, не гони лошадей. Давай успокоимся.... Хочешь коньяку? Настоящий, армянский, привезли из-за границы по случаю? - Мессер, не получив ответа, молча налил в стаканы терпкую жидкость, бодрящую воображение, он действительно чувствовал себя не важно после бессонной ночи. Понимая, что возбуждение старого друга вызвано чем-то большим, нежели простым стечением обстоятельств:
  - Да, этот Венц - демон какой-то.
  Только сейчас Вернер обратил внимание на включённый телевизор Мессера.
  - Йохан, сделай громче, Йохан! - Вернер уже кричал, не слыша свой голос....
  - Мы выражаем особые соболезнования родственникам, близким и многочисленным поклонникам погибшей. Напоминаем, что сегодня утром в своём гостиничном номере Дюссельдорфа был найден труп популярной певицы Анжелы Фокс, без внешних признаков насильственной смерти. Ведётся расследование, - голос диктора не показался Вернеру обычным. Он даже не знал эту очередную поп диву, потому что ненавидел этих эстрадных дешевок.... Но не сейчас....
  - Что с тобой, Отто? - Мессер вновь нахмурился.
  - Я знал об этом ещё вчера из голосовых сообщений этого мистического Венца....
  - Что?
  - Ну, да, этот программист - Тим Шультцштейн показывал мне вчера голосовое сообщение от умершего Венца, в котором говорилось, о некой Анжеле Фокс, которая скончается 17 декабря сего года от передозировки амфитамина.... Ты знал эту певичку, Йохан?
  - Послушай, Отто, мы с тобой уже не в том возрасте, чтобы следить за этими многочисленными поп дивами, которые растут на эстрадном пьедестале, как грибы и также исчезают.
  - Но у тебя, же дети....
  - Ты усматриваешь связь? - выделил главное Мессер.
  - Связь, Йохан, связь.
  - Н.... да, ты ещё вчера указал на то, что смерти будут продолжаться.
  - Полиграф, Йохан, полиграф, - как заклинание процедил Вернер.
  - Слушай, Отто, я поручу связаться с нашими коллегами из Дюссельдорфа, а с твоим подопечным давай для начала.... Пообщаемся.... Может быть, парень и не виноват в происходящем, - мудрость сочилась из уст Мессера подобно медовому настою из пчелиных сот.
  - Ну что же, Йохан, если ты боишься, давай пообщаемся, - Вернер действительно не хуже своего шефа знал, к чему может привести его затея с полиграфом, или ещё хуже с амиталом натрия. Но другой зацепки, кроме внезапного свидетеля и его ноутбука у него нет. Впрочем, сейчас он чувствовал, что всё новые и новые факты, вскрывающиеся в хронометрической последовательности, ставят его, по меньшей мере, в тупик.
  
  17
  
  А между тем, Тим Шультцштей, тревожно дремал возле дежурной части, ожидая неизбежность дальнейших событий. Ему казалось, что всё то, чем занимался он ранее, не имеет никакого значения перед тем, что произошло с ним за несколько суток. Конечно, его не пугал полиграф, ведь он всё сообщил, что знал детективу Вернеру, тем более сообщил сам, он искренне пытался помочь. Но было ли в его голове что-то, о чём он умолчал, но может быть это несколько интимная сторона его жизни, какая никак не связана с трагедией его друга, или чего ещё...? А раньше.... Раньше он боялся одного вида полиции на улице. Мнительность толкала его на некое безумство: ему казалось, что всякий полицейский на улице знает о его причастности к компьютерным преступлениям, и вот сейчас, именно сейчас его схватят и доставят в участок, где вскроется его тайное.... Он уже давно привык к двойной жизни. Его тонкая, робкая натура не позволяла себе раскрываться полностью на повседневной службе, где ему приходилось делать монотонную, неинтересную и пресную работу.... Ему было даже сложно заговорить с этой секретаршей - Лаурой Брехт, которая всяким своим появлением будоражила в его жилах кровь, заставляя жить и чувствовать этот мир по-другому. Но вот вечером.... Вечером, а особенно ночью он преображался, ему казалось, что он, именно он компьютерный Бог....
  В начале своей хакерской карьеры он блуждал в интернете, как настоящий, мачо, или воин компьютерных дорог. Он мог закадрить любую красотку, взламывая профайлы, и вскоре получил свой первый заказ, ну, а дальше всё пошло и поехало: финансовые сводки с брокерских фондовых рынков, компьютерные базы, счета банковских фирм, коды доступа к центральным банковским серверам и т. д.... Но нужно отдать должное Шультцштейну, что он ни одной маркой вкладчиков за всю свою хакерскую карьеру так и не воспользовался.... Но всё это теперь после трагедии Венца, представлялось перед ним не более, чем детская игра в 'крысу'....
  - Спите, Тим? - прервал его голос из преисподней, отдающий полицейским акцентом детектива Вернера, которому, так и хотелось в чём-то признаться. - Пройдёмте ко мне.
  Кабинет Вернера выглядел несколько мрачновато: полузакрытые жалюзи на окнах, через которые пробивался не всякий луч солнца, старенький допотопный компьютер, который Шультцштейн охарактеризовал, как 'не личность', несколько аккуратно сложенных бумаг, поднятых к посетителям тыльной стороной, да небольшой стеллаж книг вырисовывали совсем не радужную картину перед испытуемым. Но вся обстановка источала еле уловимое трение потоков противоположностей, врезающееся в обоняние всякого переступившего этот порог. Воздух был тягуч:... здесь было всё и чёрствость дешёвых сигарет, застоявшихся на ненастоящем кофе, и еле уловимым 'аромат' задержанных и может быть не совсем трезвых сотрудников. Кабинет Вернера не мог сказать о своём хозяине так, как говорило, кричало о своём обитателе рабочее место Мессера. И среди книг, исполненных криминалистическими началами, красовались: Библия, Марк Твен, Дейл Карнеги, Джек Лондон, Ницше, Шопенгауэр, Гёте и сочинения других не менее известных творений человечества, что позволяло судить об их обладателе в несколько ином представлении, которое он оказывал на своих собеседников в первые минуты разговора. Шультцштейн покорно опустился на предложенный ему стул, закрыв рукой глаза, от света направленной на него яркой лампы.
  - Вам удобно, Тим? - в кабинете находились двое, одного он знал, а другого....
  - Я начальник криминального отдела города Нойс, Йохан Мессер, - словно угадав недоумение испытуемого, произнёс незнакомец. - А вы, как я понял, тот самый Тим Шультцштейн - друг покойного Роберта Венца. Весьма впечатляет. Мы давно хотели познакомиться с вами, весть о ваших компьютерных подвигах достигла и нашего скромного департамента.
  - Что вы хотите? - затрясся хакер.
  - Что вы знаете о череде самоубийств в городе?
  - Всё что я знал, уже поведал вашему коллеге, детективу Вернеру. Я считал своим долгом сообщить вам обо всём, что я знаю и мне нечего добавить к сказанному.
  - Вот как, и что же вы умалчиваете о вашей связи с Венцом после его смерти? Может быть, кто-то другой общается с вами от его имени, кого не знаем мы, но знаете вы?
  - Я не знаю, - Тим всё ещё прикрывался от давящего на него потока света упрямой лампы. - Прекратите, если бы я был причастен к тем событиям, в которых вы меня подозреваете, разве бы я пошёл на контакт с вами? Вы же разумные люди, в конце концов....
  - С кем общался в последнее время Венц?
  - Я уже говорил, что в последний раз видел его 10 октября сего года.
  - Что сказал вам Венц во время последней встречи?
  - Я уже говорил.
  - Повторите ещё.
  - Ну, он сказал, что вскрыл какой-то портал в другой мир.... Что с ним вступил в связь некий доктор, который разговаривал с ним о предстоящих смертях.
  - В последнее время Венц страдал от рака мозга, как показало вскрытие, если бы он не покончил с собой, то умер бы через неделю. Вам что-нибудь об этом известно?
  - Нет, а Венц был действительно смертельно болен? - для Шультцштейна это прозвучало, как откровение для пророка. И это чувство вовсе не нужно было скрывать от присутствующих здесь. В его голове словно поменялись политические устои общества, так, как меняются полюса голубой планеты в установленное время, проделав очередной жизненный цикл. Но что дальше, когда магнитуда земли меняется под воздействием природного вмешательства, так и под натиском криминальных профессионалов мозг Шультцштейна закипел, дымясь и преобразовываясь в магму нейронного вещества:
  - Я говорю, я не знаю.... К чёрту всё, где ваш амитал натрия, полиграф, чёрт, дьявол, делайте со мной что хотите! - Шультцштейн уже кричал, кричал неистово, сводя крик в безумный диссонанс наступившей агонии.
  - А ваш ноутбук? - смягчился спрашивающий, но Шультцштейн уже не слышал, из каких уст происходил вопрос.
  - Я понимаю, вы мне не верите, но вы можете проверить сами, пароль 'Жизнь прекрасна 011000111'. Узрите хоть часть истины, если вы так слепы.... Так слепы!!! - Шультцштейн рухнул на стол Вернера, как подкошенный. - Мне нечего скрывать.
  - Ничего страшного, Тим, вы проведёте с нами несколько дней, это для вашей же пользы....
  Что могло изменить хакера, и что может вообще изменить человека? Чем руководствуется тот, или иной в своих поступках? Бьюсь об заклад, даже самый отъявленный негодяй найдёт тысячу оправдания для своих действий. Но вот покаяние - это привилегия немногих, для этого нужно время и осмысление того, что ты сделал, причём осмысление со всей искренностью души, а не заискивания перед истиной.
  
  18
  
  Ничего, абсолютно ничего не принёс разговор со Шультцштейном. 'Похоже, парень действительно ничего не знает', - рассуждал Вернер, пока программисты колдовали с ноутбуком хакера. Мысли в голове Отто путались, теперь он знал, что ищет вовсе не там. Но где искать? Одно не связывалось с другим, а что делать детектив не знал. Вернеру порой в голове чудился какой-то странный голос, зовущий куда-то в неизвестную даль. Виски пульсировали кровяным давлением, что-то было не так. Но как, как он мог сказать Мессеру о том, что видел в дневнике Венца. Доктор, доктор - вот ключ к разгадке тайны, но как выйти на него? Ведь Венц как-то пригласил эту инфернальность на страницы своего дневника, более того вызвал доктора на визуальный контакт, словно благонамеренный спирит. Мысли путались, решения, приходившие в голову Вернера один за другим, тут же отвергались им по причине несостоятельности, и он решил идти путём Венца, только так он мог встретиться с доктором.... Только так.
  - Отто, это ты? - голос Мессера с телефона звучал более чем устало.
  - Ну, что?
  - Ничего, вообще ничего. В компьютере задержанного наши спецы ничего не нашли, вообще. Мы ничего не можем предъявить этому Шультцштейну, - акцент на слове 'ничто' бил Вернера, словно удар боксёра, приводящий в нокаут.
  - Йохан, чёрт побери, ты так и не понял, мы имеем дело с чем-то, - Вернер осёкся. - Не с кем-то, а с чем-то. Чувствуешь разницу?
  - Хорошо, Отто, успокойся, попридержим хакера у себя, он напрочь замкнулся, что-то бормочет себе под нос. Пусть отдохнёт пару деньков под мою ответственность.
  - Спасибо, Йохан. А мне нужно кое-что проверить.
  - Ладно, работай, держи меня в курсе, если нужна какая-то помощь....
  - Я знаю....
  - Ну, тогда до связи, - Мессер опрокинул трубку в молчание.
  Вернер знал, почти знал, что таким образом у него есть шанс спасти парню жизнь, в конце концов, это было его долгом....
  Хотя, долг - понятие многогранное, многоликое существо созданное обществом, не дающее полной свободы, держащее в физических рамках сознание. Долг - веский аргумент и в ту же минуту безумие - чаши одних весов, словно добро и зло. Но Вернер не хотел вдаваться сейчас в сложные отношения Дьявола с Богом, ибо знал наверняка: два начала тесно переплетаются друг с другом и не могут существовать раздельно, а поэтому имеют одну природу, один источник. Так что сейчас перевесит в Вернере: понятие долга или же профессиональный азарт?
  Интернет, действительно, как и замечал Венц, изобиловал всевозможными магистрами и колдунами, знающими дату смерти всякого, обратившегося на соответствующий блог. По примеру Венца на таковых детектив не обращал внимание. Он блуждал и блуждал по всемирной паутине, но ничего.... 'Где, же ты, доктор', - твердил он, как заклинание. Вернер не замечал ничего, что происходило в участке, лишь изредка Лотта Кехлер привносила в его отрешённость некое подобие реальности. Весь день прошёл как в тумане. Все сказанное Мессером об Анжеле Фокс, о работе коллег из Дюссельдорфа по этому делу представлялось для Отто бессмысленной затеей, а что касается Амалии Лонц....? Он всегда недолюбливал эту напыщенную гламурную львицу, разбившую не одну судьбу, и где-то в глубине души был рад случившемуся. Мессер сделал акцент на том, что сыщики из Дюссельдорфа не видят никакой связи в представленных самоубийствах, а Фокс действительно умерла от передозировки, а для наркоманки это обыкновенное завершение жизненного пути. Но что сейчас больше всего занимало Вернера, так это доктор, и только доктор, так что всё остальное детектив процеживал сквозь сито профессионализма, вот только усталость давала знать о себе, к тому, же нужна была новая идея, а её не было, и Вернер решил поехать домой, и немного расслабиться. Домой, да, домой.... Отдых, иногда только отдых бывает той самой отдохновенной крупицей действия, которая ложит последний кирпичик в фундамент созданной тобой гипотезы, какая возглавит строительство всего здания твоей судьбы, но ведь всё разумно в меру....
  
  19
  
  Что такое....? Машина не заводилась.... Вернер дёргал ключом замка зажигания, стартёр не срабатывал. 'Ну, и денёк сегодня', - с горечью подумал он.
  - Что, проблемы с техникой? - это была Лотта Кехлер.
  - Да, сегодня всё наперекосяк.
  - Садись, подвезу.
  Вернер взглянул на часы: 18-37. Что-то шевельнулось в нём и шевельнулось что-то недоброе.
  - Думаю, не стоит, наверное, предохранители, разберусь.
  - Я думаю, что ты и так устал сегодня для автомобильных свершений, - Лотта явно кокетничала.
   'Что это с ней....? Ведь она никогда не проявляла к старому холостяку никакого интереса, что же случилось теперь....? А какого чёрта, будь, что будет', - подумал Вернер.
  - Ну что ж, если прекрасную Лотту не затруднит, я действительно немного устал.
  - А, другое у тебя ничего, не устало, - Кехлер приоткрыла дверцу своего 'Опеля', кокетливо вскинув вверх изящной ножкой подол юбки. Вернер не знал, как реагировать на создавшуюся ситуацию, но решение уже было принято. Он разместился на переднем пассажирском сиденье.... Хм.... Рядом с Кехлер.
  - Поехали? - озорно улыбнулась Лотта.
  - Да поехали, - недоверчиво выдавил из себя Вернер.
  Пара минут показалась старому холостяку вечностью. Он совершенно не знал как вести себя с предметом своих вожделенных фантазий однозначного толка. Мысли о расследовании словно улетучились, растаяв в мозгу нейронным сбоем биологической матрицы. Вернер ощутил мелкое покалывание по всему телу, он чувствовал, как кровь подступает к лицу, ну, и к другим частям тела. Что чувствовала Лотта...? Вряд ли старый стяжатель мог себе представить, но он ощущал какой-то подвох, ловушку во всём этом, но мозг под натиском тестостерона отказывался делать какие-либо логические умозаключения.
  - Прости, Отто, - взяла в свои руки инициативу прелестница. - Я знаю, что Отто Вернер прекрасный юрист. Так не мог бы этот юрист помочь мне.
  - Всё что могу.
  - Помоги мне с курсовой. Ты же знаешь, я учусь на юридическом факультете Берлинского университета.
  - Да я знаю, но какая тема?
  - Ах, Римское право. Для меня это тёмный лес, - томно вздохнула Лотта.
  'А что для тебя не тёмный лес, кроме сладости жизни'? - мысленно отрезвился Вернер.
  - Римское право, так это же моя дипломная работа. Она у меня сохранилась дома. Правда, листы изрядно пожелтели, но остался электронный вариант, - вслух мысли Вернера прозвучали несколько иначе, чем думались.
  - Тогда едем к тебе, - намёк Лоттой был проигнорирован, но она направила свой автомобиль прямо к дому старины Вернера так, словно делала это на протяжении десятка лет, бороздя привычный путь.
  Вернер знавал женщин, как он считал, всех типов и мастей. Нечто подобное происходило с ним не раз, но не в этом возрасте, к тому же.... Красавица Лотта, ах Лотта, Лотта....
  - Боже мой, - извлекла из своих сладких уст Кехлер, едва они переступили порог холостяцкой берлоги старого детектива.
  - Я же предупреждал, - виновато улыбнулся Вернер, покосившись на следы утреннего пожара на кухне.
  - Да, ладно, у нас же здесь иные цели, - внезапная спутница старого сыщика прошла в комнату и кокетливо расположилась на диване, скинув с себя тут же верхнюю одежду, но как же Вернер хотел видеть её в неглиже.
  - Господи, какой же я осёл.... Ты должно быть голодна, - Вернер чувствовал в каждой клетке своего тела неловкость от навалившегося на него невероятного приключения.
  - Какая ерунда, - с этими словами Лотта направилась к выходу, одарив своего спутника восхитительной улыбкой и недвусмысленным взглядом так, что у последнего захватило дух. Он рухнул на частично уцелевшее при пожаре кресло. Лотта вышла из квартиры и вернулась спустя пару минут с продуктовым пакетом. - Мы можем освободить журнальный столик?
  - Да.... Да, конечно, - Вернер был в замешательстве.... Он не знал, что делать.... Глупо при его возрасте, не правда ли?.... Но разве можно разучиться ухаживать за понравившейся тебе женщиной. Ведь это как велосипед, научился один раз и на всю жизнь, но впрочем, бывает и иначе, когда тебя бьёт током от общения с ней.... Биохимия мозга переходит из привычных органических формул в вычурную позу нового непонятного твоей сути естества. Кто хоть раз испытал это, тот поймёт беднягу Вернера. Но с таким безумием нужно уметь справляться. Это точно так, когда гонишь изо всех сил на классной тачке, адреналин врывается в твою кровь, сдавливая эритроциты. Ты начинаешь чувствовать нечто, но самое важное в этой ситуации это необходимость грани между продолжением и остановкой.
  - Помоги мне, - прервала оцепенение Вернера Кехлер.
  Ещё несколько мгновений и на столе красовались: бутылка красного вина, сочный бекон со свежим пшенично-душистым хлебом, чёрный шоколад и бледно-зелёные маслины.
  - Бог мой, Лотта, ты просто волшебница, - восхищенье рвалось из груди Вернера, перехлёстывая всякие сомнения. Следующее мгновение наполнило пустые бокалы терпкой жидкостью, обожгло иссохшие уста страстным поцелуем двух сердец, жаждущих соединиться сейчас, именно сейчас. Вернер не мог, да и не хотел противиться этому, ощущая сладковатый привкус безумия на своих губах, рецепторах языка, вспотевших ладонях, прижимавших к себе трепетное тело новоявленной любовницы.
  Ладони рефлекторно скользили между вожделенными складками одежды Лотты, пробиваясь к заветному таинству, известному всякой твари, живущей на этой грешной земле. Кровь диким пульсом била в голову, ласкающие ладони двоих проникали всё глубже и глубже своих помыслов, немыслимые телодвижения захлёстывали обоих сладострастием интимной близости, которую хотелось продлить хоть на малый отрезок вечности. Верьте мне, ничто не бывает скоротечней в этой жизни, чем упоительность всего прекрасного, что может случиться между двумя в этом мире....
  Теперь Вернер, окинувшим взором, мог видеть разбросанные вещи, как мужского, так и женского толка: 'Какой же молодец этот Мессер, что привёл его сюда на пик давно забытого наслаждения'. Дальнейшее всё было как в тумане.... Он разговаривал с Лоттой просто и ненавязчиво, будто между ними были долгие годы совместного понимания, отвергнувшего иллюзии и пошлости безумного общества. Они наслаждались другу другом, Вернер словно и не замечал разницы в возрасте, или какого-либо другого подвоха в звукоряде дьявольского интермеццо. Круговорот любовных утех привёл обоих к истощенью организмов. Крепко обнявшись, они заснули сладким сном удовлетворения плоти, мысленных ощущений и извечных мечтаний....
  Кто знает, что принесёт им эта ночь? Вернер чувствовал, как никогда, сквозь сновиденье дыхание обнажённой женской груди. И кто знает, может тепло трепетного женского тела, либо ощущенье умиротворённости в душе приводило его на пик жизненного разрешения смысла жизни, но птица счастья....? Может быть, она была ещё впереди..... Кто знает эту грань между иллюзией и действительностью. Бывает и так, что ложь стоит на одной ступени с правдой, но разве важно это теперь в истощении избытка, давно таившейся в груди мечты, если провидению было угодно её событие, реальное и свершившееся....
  
  20
  
  Вернер проснулся он странного ощущения тревоги. Он поднялся с постели, где мирно посапывала обнажённая Лотта..... Накинув на плечи затасканный полумёртвый махровый халат, он прошёл в туалет, включив свет на кухне. По возвращению в постель....
  - Ну, как, детектив, вам понравился мой подарок? Вы, безусловно, заслужили это, - на полуобгоревшем кресле сидел человек в чёрном плаще с внушительным капюшоном. Этого человека Вернер готов был узнать из миллиона.... Это был доктор.
  - Я ждал вас, - голос Вернера не выражал удивления. Среди обгоревшей утвари на кухне нашлось место и для хозяина квартиры. Детектив сел напротив доктора, вперив в него свой пронзительный взгляд.
  - А вы лучше, чем я думал, хотя.... Ни на йоту не сомневался в этом, - доктор освободил лицо от капюшона. - Вы же хотели видеть моё лицо, не правда ли? Не знаю как вы, но я с нетерпением ждал нашей встречи.
  - Я не хочу....
  - Не беспокойтесь, она не проснётся, более того, по пробуждению не будет помнить ничего. Вы ведь предыдущее мгновение были обеспокоены именно этим, не так ли?
   Что-то было дьявольское в этом.... Вернер разговаривал со своим двойником, нельзя было сказать, как с зеркалом, но доктор принял его облик, облик детектива Вернера, но чуть старше, лет на десять....
  - Ну, что же некоторые вопросы развеялись. Как вы это делаете?
  - Что именно?
  - Принимаете облик своих жертв.
  - Жертв?
  - А как иначе назвать это? - Вернер провёл рукой вокруг своего лица.
  - Неужели, детектив, вы считаете меня своим соотечественником - человеком?
  - Я не верю в потустороннее.
  - А я не убеждаю вас в существовании сверхъестественного.
  - Тогда какова цель вашего здесь появления.
  - Я вынужден признаться вам, детектив.
  - В чём?
  - Вы нужны мне.
  - Вот как, для чего же?
  - Мы ангелы смерти.... Всевышний решил дать вам последний шанс для исправления. Но я, лично я ненавижу людей. Из всех цивилизаций, что мне доводилось видеть человечество самое ужасное творение.
  - И что же это за шанс для человечества?
  - Не ревнуй к злодеям, не завидуй делающим беззаконие, ибо они, как трава, скоро будут подкошены, и, как зеленеющий злак, увянут.
  - Псалом 36.
  - Браво, детектив выполнил домашнее задание.
  - Но ты не ответил на вопрос.
  - Я думал, что вам понятен замысел Высших сил.
  - Разве?
  - Механизм уже запущен, всякий индивидуум не способный находиться здесь будет уничтожен. Мессер тебе уже поведал о росте самоубийств?
  - Рост самоубийств? Да. Но как Венцу удалось запустить этот механизм?
  - Ах, Вернер, неужели ты полагаешь, что компьютер - творение человеческих рук? Всякое изобретение, открытие, начиная с колеса, мы подбрасывали вам, словно кость изголодавшейся собаке.
  - Вы так ненавидите людей?
  - А за что любить вас?
  - Неужели всё так плохо?
  - Оглянитесь, Вернер, в чём вы преуспели? В убийстве? Даже звери не поступают так, какая для вас стала привычность вашего бытия....
  - А как же шесть и шесть десятых миллиарда?
  - Вы мне импонируете, Вернер. Умеете выделить главное.
  - И что главное?
  - Отвечу проще. Вы не нашли другого пути саморегуляции численности своей популяции на земле для себя, кроме войны. Воспроизводитесь, захватываете всё новые и новые территории, не задумываясь о грядущем своих детей, воспитываете их по своему образу и подобию. А между тем, дальнейшие поколения, чувствуя свежие веяния в сфере технического прогресса, вносят в ваш быт всё новые и новые директивы. Как вы считаете, детектив, к чему всё это может привести?
  - Вы отвергаете любовь?
  - Любовь? А что вы подразумеваете по этим словом? Согласитесь, всякий вкладывает в это понятие своё видение вопроса: для кого-то это взаимоотношения между родителями и детьми, для другого понятие обретает иные политические оттенки, а для оных, похоть, не более того, между мужчиной и женщиной, или мужчиной и мужчиной, женщиной и женщиной, или ещё хуже взрослым и ребёнком.... Дальше продолжать?
  - Так.... Из вышесказанного разумный вопрос? Вы, очевидно, знаете всё, и как нам выйти из создавшегося положения?
  - А вы знаете, о чём говорят гомосексуальные связи, педофилия, инцест и т.д.?
  - О чём же, по-вашему?
  - Прежде всего, о нездоровости общества, построенном на лжи насилии и страхе. Каждый из вас на протяжении всей жизни находится в плену своих унаследованных или приобретённых фобий, они словно черви, паразитируя на вашем страхе, начинают диктовать вам свои условия, как пауки плетущие паутину, создающую сеть, систему извращённых коммуникаций, вырваться из которой практически невозможно.
  - Да, мы не свободны, - выдохнул Вернер.
  - Дело в том, что фундаментальность уравнения свободы как раз и состоит из зависимости, рабства, тяги к желаемому. Таким образом, человек забывает о данной ему свободе, желание порождает зависть, зависть порождает действие, которое не редко становиться неблагонамеренным. Рождая всё новые и новые отряды себе подобных, вы увеличиваете свои границы влияния, расширяете коммуникационные сети системы. Венц, понял это.
  - Каким образом ему всё-таки удалось открыть портал?
  - Я думал вы, слушая дневник Венца, догадались об этом сами?
  - Я всего лишь человек, дорогой доктор. Кстати, как ваше настоящее имя?
  - Это так важно?
  - Почему нет?
  - Венц назвал меня так, как вы называете меня сейчас. Вас это не устраивает? Ваш профессионализм нередко перерастает в навящивость, вам не кажется?
  - Так как же Венц? - Вернер затаил дыхание в предвкушении некоторого откровения со стороны собеседника.
  - Вы забыли, что компьютер не был создан человеком, следовательно, совершенствуя его, создавая по своему образу и подобию, человек поспешил включить его в свою систему. Вы полагаете, что во всемирной паутине все сайты созданы только человеком? Мы следили за развитием вашей цивилизации с самого её рождения, мы создали людей. Вы, очевидно, помните из дневника Венца, что большинство из вас вовсе не должно было родиться, Венц был неплохим программистом. Свяжите воедино все звенья в целостность сегмента цепи, и вы найдёте ответ на свой вопрос. Или же вас интересуют технические подробности хакерской инновации?
  - Хакеры завоюют мир, - с горечью выдавил из себя Вернер.
  - Многие из нас считают, что человечество можно изменить, дать новый вектор движения, но я.... Лично я больше в это не верю.
  - Меня сейчас интересует более разумный, на мой взгляд, вопрос. Почему вы не беседуете с сильными мира сего, рассказали бы им как поднять экономику, что, в конце концов нужно делать?
  - Сильные мира сего также как и остальные здесь зависят от системы.... Впрочем, всякий, кто не должен был здесь родиться вскоре уйдёт из этого мира, равно как сильный мира сего, так и живущий на подаяние.
  - А как же 'на всё воля Божья', или вы отвергаете существование Высшего разума?
  - Высший разум существует независимо от нашей с вами веры. В конечном итоге мы все частицы высшего организма.
  - А значит и человечество тоже.
  - Разумеется, но порой в организме необходимо отсечь страдающий атавизм.
  - И что?
  - Я не пророк, чтоб указать новый путь для вашей цивилизации.
  - Так кто же ты?
  - Я ангел Смерти, один из тех, кто тысячами, сонмами звёзд спорхнувших с небес спустились на землю, чтобы остановить ваше безумие.
  - Последний шанс для человечества.
  - Так повелели Высшие силы, но....
  - Что значит но....?
  - Богам нужны некоторые индивидуумы вашей цивилизации, если можно так назвать, и чтобы спасти их....
  - Что, что? - Вернер вскочил с насиженного места.
  - Скажите, детектив, для чего вы живёте? Балансировать систему? Что сделали вы, чтобы выйти за ту грань знаний, которые вы подчерпнули в академии, невзирая на опыт? Вы... все вы подчиняетесь логике, которую вам привили ещё с пелёнок, но кто сказал вам, что жизнь идёт именно так, как вам представляли за годы обучения? Может быть, она протекает совсем по-другому, независимо от ваших знаний и умений? - доктор, скрестив пальцы рук, закинул ногу на ногу.
  - А что вы предлагаете взамен, свободу, может быть знание?
  - Свобода? Вам дана была свобода, но дай вам полную свободу, что было бы с миром? Вы забываете, что на планете живут и другие формы жизни, необходимые Вселенской форме взаимосвязей.... Задумайтесь, почему ни одна из других форм существования материального естества не желает вступать с вами в какую-либо сущность отношений.
  - Может быть, мы одни во вселенной разумные существа.
  - О какой прагматизм. Неужели Всевышнему нужно было создавать такие космические пространства, чтоб населить их единственной разумной жизнью на крохотной планете близ солнца? Или может быть это всего лишь блеф и обман, иллюзия, внушаемая земным телескопам о далёких неизведанных мирах и вселенных? Может быть, земля по-прежнему плоская и стоит на трёх слонах? Вздор.... С вами не общаются не, потому что вы разумны, а потому что вы... Безумны, и это безумие стало квинтэссенцией вашего бытия.
  - Тогда что же? Я понимаю вашу игру....
  - Игру? Вот как, я полагал, что в вашей голове что-то прояснилось посредством нашей беседы и дневника Венца, однако, сейчас для меня очевидно ваше невежество, вы по-прежнему стоите на своём.... Я понимаю, сложно отказаться от полученных знаний и жизненного опыта.... Странные люди, едва что-то не входит в рамки их понимания мира, они сразу начинают отвергать самые очевидные истины. Но отрицание непонятного - не выход из положения.
  - А вы, очевидно, знаете, как выйти из ситуации?
  - Бог мой, я зря теряю время.... Что ж следующая головоломка вам может быть добавит немного мозгов, - вспышка яркого бледно-лунного света ослепила Вернера, он рефлекторно закрыл лицо руками. Ему показалось, что на какое-то время он потерял ориентацию во времени и пространстве....
  Он очнулся от пронзительного телефонного звонка, казалось, он звонил уже целую вечность, надрываясь и содрогаясь от информации, которую, готов был выплеснуть на голову хозяина. Зайчики, словно от сварки, плясали в глазах, Вернер нащупал трубку, интуитивно нажав кнопку ответа, всё ещё промаргиваясь от яркой вспышки.
  - Алло, детектив? Алло, - голос был до боли знакомым, Вернер опёрся рукой о столешницу чуть несгоревшего кухонного гарнитура.
   - Это я - Венц.... Вы слышите?
  - Да.... Постой, постой, ты же, - Вернер увидел, что доктор исчез также неожиданно и внезапно, как и появился.
  - Нет времени.
  - На что?
  - Я знаю, что вы не верите мне, но она умирает....
  - Кто?
  - Ваша гостья.... Невозможно спасти.... Скорей.... Времени нет.... Я свяжусь с вами позже, - Вернер услышал в трубке короткие гудки, потирая слезившиеся глаза, он вдруг за короткое мгновение пришёл в себя.
  - Лоттхен!!! - Она лежала на кровати, жадно глотая воздух, пытаясь изо всех сил закрыть обеими руками пульсирующую алой кровью рану на шее. - Лотта, Лотта!!!
  Как ни старался, чтобы не делал Вернер, всё закончилось за пару минут.... Она умерла у него на руках. Как передать чувства, которые сейчас переполняли детектива, что он скажет Мессеру, да и вообще.... Как он представит это, как объяснит, что неприступная Лоттхен сама, по собственной воле оказалась здесь в его постели, и вот теперь лежит с перерезанными сонными артериями? А рядом с ней орудие убийства - это нож для резки бумаги, где она нашла его? Вернер вообще не припоминал, что пользовался когда-либо такими штуками. Но что делать, надо звонить Мессеру, может судьба и смягчит приговор.
  
  Оракул
  
  Иллюзия и реальность две составляющие одного уравнения, поэтому дело остаётся за малым - найти их разность. А неизвестность бывает уж, слишком обманчивой, может быть там и есть истина?
  
  (профессор Штуффхольт)
  
  21
  
  Дальше всё было, как в тумане.... В квартире пахло сексом, минувшим пожаром и кровью остывающего тела. Группа во главе с Мессером приехала довольно скоро. Все ужаснулись от увиденного: обнажённый труп красавицы Лоттхен лежал в сбившейся постели Вернера посреди лужи свернувшейся крови. Густые вьющиеся волосы с запёкшимися комьями всё той же крови тихо покоились на смятой подушке. Голова Лоттхен была повёрнута на бок, обнажая страшные порезы на сонной артерии. Остекленевшие глаза были открыты безжизненным ужасом смертной агонии, но всё ещё излучали откровение изумления, непонимания того, что случилось. Зондтак, бросив взгляд на Вернера, тяжело вздохнув, принялся за свою работу. Деннис Илькхе - старший следователь центрального управления взялся за протокол осмотра места происшествия. Слегка покосившись на Вернера, Илькхе сделался невозмутимым, будто видел хозяина квартиры впервые, и словно не было ночных посиделок в этом доме у него с Вернером, не было долгих споров о смысле жизни и работе, о превратностях судьбы, о таинстве взаимоотношения полов в их нелёгкой полицейской судьбе. Последний в группе, не считая патологоанатома, был Эрхард Рейб, сравнительно молодой, но весьма перспективный работник криминального отдела, коллега Вернера. Рейб смотрелся на фоне приглашённых Мессером стариков - мастеров своего дела несколько странно. Вернер не был так близко знаком с Рейбом, как был знаком со всеми остальными, но если Эрхард был здесь, значит, Мессер привёл его не случайно. Состав группы дал понять Вернеру, что Йохан не дал широкую огласку происшествию и верит ему, верит своего старому другу, попавшему в круговорот роковых случайностей, или закономерностей, связанных с обычным делом - делом самоубийцы Роберта Венца.
  - Выйдем, Отто, пока парни поработают здесь, не будем мешать, - бросил Мессер в сторону, не глядя на Вернера, словно обращался вовсе не к нему. На кухне всё ещё чадило гарью былого пожара. Мессер прошёл к окну, повернувшись спиной к Вернеру, и нервно закурил.
  - Спрашивай, Йохан, - Отто прислонился к полуобгоревшему косяку, испытывающий взгляд детектива врезался Мессеру в спину.
  - Что происходит, Отто?
  - Если б я знал, Йохан, если б я знал.
  - Сегодня ночью покончил с собой Тим Шультцштейн.
  - Как?
  - Как.... Вот так.... Распустил подлец носки, сплёл из них удавку и, - Мессер развернулся лицом к Вернеру, глубоко вдыхая терпкий дым ароматной сигареты. - Затем.... Мэр.... Вальтер Мокх....
  - Что с мэром? - Вернер почувствовал, как у него перехватило дух. Нельзя было сказать, что он был в восторге от мэра Нойса, от того самого, что был на дружеской ноге с Амалией Лонц, но это было явной инфернальностью событий, приведших и его, Вернера, к случившемуся сегодня ночью.
  - Ты знаешь, автомобильная катастрофа по дороге из Дюссельдорфа. Просто полная нелепость.... Вот теперь ещё и ты, - Вернер рухнул на полуобгоревшее кресло, где час назад сидел доктор. - Хочешь коньяку?
  - Давай. - Мессер достал из потайного кармана пальто металлическую фляжку. Пара глотков терпкой бурой жидкости прогнали нейроны вдоль черепной коробки Вернера. - Ты знаешь Йохан это какая-то чертовщина.
  - Давай всё по порядку, я далёк от мысли, что ты силой затащил беднягу Лотту к себе в берлогу, изнасиловал, а затем убил, после чего вызвал полицию. Ведь половой контакт был, я не сомневаюсь, что экспертиза мазков секреции половых желёз даст соответствующий результат, - Мессер вновь сделал внушительный глоток из волшебной фляжки.
  - Да, Йохан, контакт действительно был, но на теле Лоттхен нет никаких следов, указывающих на сексуальное насилие.
  - Ну, об этом напишут в своих бумагах эксперты, а мы с тобой старые сыщики уже сейчас должны делать правильные выводы.
  - Конечно, Йохан, конечно.
  - Что ты можешь мне рассказать нового? Ведь я изучил дневник Венца, знаю и о докторе, и о твоей связи с ним. Я даже знаю, почему видео с доктором не обнаружили наши эксперты, - услышанное шокировало Вернера.
  - Так вы следили за мной? Так почему же?
  - Я не мог довериться тебе, Отто, как и ты, мне по известным нам обоим объективным причинам. Я думаю, ты поймёшь. Эти чёртовые выборы, смерти, постигшие нас за последние дни. Я никогда не верил в потустороннее, но сейчас.... А ты знаешь, откуда тебе звонил Венц, после ухода отсюда доктора?
  - А это был Венц? - хотя, этот вопрос для Вернера вовсе не был неожиданным.
  - Да голос идентифицирован, это он.
  - Но ведь, - поморщился Вернер.
  - Да, Венц умер и похоронен на городском кладбище, а номер, с которого он звонил тебе и посредством которого общался с Тимом Шультцштейном, был зарегистрирован на центральном АТС семьдесят лет назад. Вся эта линия была крайне ветхая в наши дни, и пять лет назад была полностью демонтирована, как по ней можно было позвонить, да ещё и по интернету для меня чистая загадка. Венц сказал, что свяжется с тобой позже, что это значит?
  - Остальные знают об этом?
  - Нет, кроме Рейба, он занимается делом Амалии Лонц и раскопал довольно интересные подробности. Венц, словно магический ключ ко всем разгадкам в этой истории. Но единственный, с кем захотел общаться Венц, так это с тобой и Шультцштейном, последнего нет в живых, так, что у нас остаёшься только ты.
  - Я всё понял.... Дела объединены, в производстве Денниса Илькхе.
  - А ты что-то имеешь против его кандидатуры?
  - Вовсе нет.
  - Может быть, Венц уже оставил тебе что-то в электронной почте? Давай взглянем.
  - Всё может быть, - Вернер уже думал об этом, но откровение Мессера привело его в несостоятельный тупик. Но, похоже, туман рассеивался, ему многое не нужно было объяснять Мессеру. Может быть, доктор просчитался?
  
  22
  
  Windows скрежетала дисками винчестера и похоже не хотела грузится, но вскоре повинуясь множественным тычкам и оплеухам DOSовского приложения, дёрнула свой explorer. Электронная почта Вернера пестрила новыми сообщениями, одно из которых было от Венца.
  - Ну, что открывай, - бросил Мессер, видя колебания своего друга.
  - У меня мало времени, детектив Вернер, портал нестабилен, мне кажется, души умерших проходят сюда сквозь него, нарушая его целостную функциональность. Я сделал для вас голосовые сообщения доступными в вашем любимом Windows Media. Вам детектив больше не нужно прибегать к услугам декомпрессора.
  Нас здесь всё больше и больше. Мэр Мокх уже здесь и остальные.... Вы уже определили, по какой линии я связываюсь. Думаю, находящийся сейчас с вами уважаемый господин Мессер уже пояснил вам ситуацию.... Для вашего времени этой линии АТС не существует, но это на данный момент единственный канал, который может связать интернет с информационным полем, а тот в свою очередь с энергетическим вихрем - проходом между мирами. Но главное.... Главное в другом.... Здесь вовсе не райское место, каким оно представлялось мне вначале. Эти ангелы смерти, вовсе не заботятся о человеческом генофонде. Это саботаж, политический саботаж. Помимо всего они убивают всякого, кто может повлиять на ход истории: политиков, бизнесменов, а затем повергнут в хаос общество, тем самым нарушив систему. Что за этим всем последует мне неизвестно.
  Компьютеры не были изобретены человечеством, это ещё одна форма контроля над людьми. Во всемирной сети скрыт код доступа к информационному полю, через него можно связаться с любой точкой материального творения. Раньше я не понимал, что вселенная устроена настолько сложно. Но теперь я знаю природу тёмной энергии. Материальный мир тесно переплетён с духовным.... Теперь дальше... Вам необходимо связаться с Бертхольдом Штуффхольтом он живёт уединённо в Вильгельмсхафен, что расположен близ Северо-Фризхских островов.... - Голосовое сообщение Венца оборвалось, но характерное потрескивание ещё долго тянулось шкалой Windows Media, будто указывало на недосказанность чего-то особенно важного.
  - Что думаешь, Йохан? - после внезапно наступившего молчания произнёс Вернер.
  - А что там думать.... Надо бы встретиться с этим Штуффхольтом.
  - Кто поедет?
  - Думаю, тебе было сообщение, тебе и карты в руки.
  - Вот как, а как же здесь?
  - Алло, - сотовый Мессера всколыхнулся мерзостью верещащего звонка, не предвещая своим присутствием ничего хорошего. - Что? Хорошо.... Я всё понял.
  - Что случилось, Йохан?
  - Ну, вот тебе и ответ на твой вопрос. Автобус, следующий из Кёльна в Ахен, потерпел крушение, погибло двадцать человек. Катастрофы становятся всё более и более, масштабней.
  - Ну, это не наша территория, Йохан, - почти жалобно выдавил из себя Вернер.
  - Я попросил пресс службу сообщать обо всех катастрофах, самоубийствах и т.д. мне немедленно.
  - Ты думаешь всё это взаимосвязано?
  - Я уверен, Отто, ты же меня давно знаешь, моя интуиция меня ещё никогда не подводила, - Мессер опустился в свободное кресло и достал из потайного кармана волшебную фляжку. - Поезжай Отто, поезжай, мой мальчик.
  - А Лоттхен?
  - Что Лоттхен, ей мы уже ничем не поможем.... Чёрт, мне ещё объясняться с её женихом, как я всё это ему.... объясню. Затем меня заслушают на коллегии.... Что я скажу там наверху обо всей этой чертовщине...? Ну, ничего у меня есть пару соображения на этот счёт.
  - Как ты это всё сможешь объяснить?
  - Во всяком случае, у меня есть шанс, дружище. В крайнем случае, переберемся с Эмили и ребятишками к её родителям.... Ты же знаешь, старики уже давно нас звали к себе, или же.... Возьмёшь к себе в напарники, как в старые добрые времена, а, Отто? - Мессер привстав с кресла, приблизился к Вернеру и похлопал его по плечу.
  - Ладно, не отчаивайся, Йохан, всё образуется, - Вернер ответил на дружеский жест старого друга.
  - Парни, наверное, уже заканчивают. Поезжай, Отто, под мою ответственность, захвати с собой Рейба, давай, время дорого.
   Вернер, конечно же, понимал: какую ответственность берёт на себя Мессер, теперь было очевидно, что многого он не договаривает, следовательно, знает уже достаточно, и всё это брошено сейчас им на карту. Нужно было действовать....
  
  23
  
  Самолёт из Дюссельдорфа в Бремен вылетал в 10:40. Было ещё время до вылета, но Эрхард упорно молчал, отбиваясь от словесных намёков и выпадов Вернера дежурными, избитыми фразами, из чего последний заключил, что Рейба уже успели проинструктировать.... Но кто? Этого Вернер не знал, но лететь, и работать с таким напарником было крайне затруднительно. Отто ещё какое-то время размышлял, но, не придя к однозначному выводу, замолчал сам.
  В самолёте было немного проще. Здесь Вернер полностью предался своим размышлениям, он уже допускал вмешательства извне: 'Итак, талантливый программист Роберт Венц запускает в интернет какую-то программу, позволяющую отделять и суммировать схожие алгоритмы, разбирая их в бинарной системе, он прослеживает некую закономерность, это что-то вроде генетики. Определяет код доступа.... Но к чему, к какому терминалу? Может быть, его программа сама что-то всколыхнула в сети, ведь Венц, да и Доктор указывали на то, что компьютер - творение не рук человеческих. Система связана с информационным полем земли и энергетическими вихрями, астралом, тёмной энергией. Чёрт, разве когда-нибудь.... Если бы Вернеру сказал кто-то год назад, что он поверит в эту чёрную магию, то'.... Конечно он просчитывал и другую возможность: некая сила, стремящаяся на политический олимп, под эгидой этой легенды совершает эти массовые беззакония, но мозг отказывался понимать это.... Ведь концы с концами не сходились. Теперь он знал, что политический саботаж касается не только его страны, а верить больше было не во что. Почему молчит Рейб? Мысли путались в голове Вернера, всякая версия не выдерживала никакой логики, значит, единственная надежда остаётся на этого мистического Штуффхольта. Для Вернера ночка выдалась нервной, никакая идея не брезжила в пылающей голове, да и кто из смертных мог бы пуститься в такую пляску смерти, это просто джихад какой-то. Отто закрыл глаза и спустя некоторое время погрузился в рваный, неспокойный, но долгожданный сон.
  Всё путалось в его голове, мозг бешено вальсировал в фазе быстрого сна, накрытого ураганом прожитых событий, спрессованных в краткие отрезки времени, всё мелькало перед глазами, перемешиваясь в хаос прожитых последних дней. Фазы сна явно давали сбой, не давая отдыха ни мозгу, ни телу, нераскрытость тайны душила Вернера удавом бесконечных сомнений, взрывом эмоций и сумбурностью не совсем пережитого.... Вдруг....
  - Опустевшие идеи придержите при себе, уважаемый детектив, - голос струился, именно струился из небытия, пронизывая всё естество, каким являлся Вернер.
  Он.... Салон самолёта не отличался ничем, явственность происходящего не отказывала реальности ни в чём. Туманность взора скользила по возможности, не находя отличия между сном и явью. Что это было, Вернер не знал, но на месте Рейба сидел Доктор в том самом обличии, каким привык его созерцать старый детектив. В салоне было по-прежнему светло, в иллюминаторе было видно, как меняющиеся облака выстраивались в свой привычный строй на лазурном небе, вот так, и никаких воздушных ям, или турбулентности.
  - Очевидно, вы ощущаете себя безумным? - начал Доктор.
  - Да, от вас не скрыться нигде. Так кто же вы?
  - Вы всё делаете правильно.
  - Вот как?
  - Вы полагаете, что я сделал промашку с Лоттхен и у вас появился шанс всё исправить. Но, как вы думаете, что ждёт вас у Штуффхольта?
  - Вы научились влезать в мой мозг, но вот теперь ещё и сны.
  - Сны? А как вы считаете, что это явь или же сон? Поверьте, Отто, я знаю о вас гораздо больше, чем вы сами знаете о себе.
  - Что, в конце концов, вы хотите от меня?
  - Я.... Я просто хочу вам рассказать правила игры, некий ход придуманной пьесы.
  - Вот как?
  - Я понимаю, ирония - удар безысходности.
  - Так, что же?
  - Не торопитесь, у нас ещё есть время.
  - Черта с два, - Вернер напряг мышцы, силясь проснуться. Мучительность была в другом: тело не слушалось команд, повинуясь лишь какой-то незримой силе сходной лишь с полным оцепенением.
  - Вы стараетесь проснуться, но вы всего лишь в системе, которая не подвластна вашему восприятию мира.
  - Ах, да, я смотрел этот фильм - Matrix, там главный герой сражается с..., - Вернер осёкся.
  - А вы знаете, что такое матрица?
  - У этого слова есть несколько значений....
  - Всего лишь три: 1 зеркальная копия печатной формы, служащая для отливки стереотипов, 2 таблица математических элементов, 3 в некоторых инструментах: деталь для обработки металла давлением. Что хотите выбрать вы?
  - С вами сложно, Доктор. Не могли бы вы дать мне некоторую свободу?
  - А я не держу вас, детектив, вас держит собственное невежество, все подсказки, данные вам, вы проигнорировали. Всё держитесь за стереотипы полученных вами несовершенных знаний. Словно устаревшая Евклидовая геометрия, врезавшаяся в безумие мозга, подобием застарелого паразита гложет ваше сознание. А теперь ещё абстрагируетесь от фильма, неужели, вы не понимаете где вы сейчас?
  - Я повторюсь, ведь я человек, для которого заблуждение есть суть человеческая.
  - Ну, допустим. Но незнакомые ощущения вы, же должны чувствовать?
  - У меня их нет.
  - Совсем?
  - Пожалуй, да.
  - Это состояние смерти, переход из материальной оболочки в системную. Конечно, человек привязывается к привычному, даже после физической смерти мозг ещё функционирует какое-то время, правда, нейроны мечутся уже в непривычном порядке. Кровь не поступает к мозгу и наступает агония.... А что же дальше, как вы думаете, детектив?
  - Я не знаю.
  - Что же в конечном итоге вы боитесь: самой смерти, боли, или же всё-таки неизвестности, то, что скрыто от вас? Отпустите себя и вы поймёте неизведанное. Отпустив привычность материи, окружающую вас, вы сможете обрести себя, сможете почувствовать себя частью Великого....
  - Как отпустить себя?
  - Вы явно чувствуете подвох в моих словах, а между тем его здесь нет. Я искренен. Всё очень просто, освободитесь от концепции страха, и всё получится, - с этими словами Доктор, поднявшись, взял за руку Вернера, незримо скользнув пальцами по запястью, и они уже стояли за бортом воздушного лайнера.
   Порыв свежего воздуха брызнул в лицо Вернера несущимся потоком блаженного естества. Чувство восторга и необычности ощущений охватили его. Всё было ново....
  - Сейчас что-нибудь чувствуете? - Доктор отпустил руку Вернера.
  - Что это?
  - Вы находитесь в системе информационного поля, в которое попадает эфирная субстанция, или как вы называете душа, всякого существа после смерти. Согласитесь, всё, что вы видите, слышите, чувствуете, осязаете: миры красок, звуков, запахов, всё подчинено всеобщей логике вещей. Небольшие системы являются составляющей общей природы. Звёздные системы входят в галактики, а те в свою очередь во вселенные и так далее. Миры красок тесно переплетаются с миром звуков, запахов, составляя общую систему вашего восприятия мира. Но как вы сейчас видите, мир вовсе не таков, мир чувственного восприятия искажается вашим мозгом, меняя изометрические проекции трёхмерного пространства и истинность мира. Вы не включаете в своё познание природу естества, какое не способны видеть, чувствовать, осязать, слышать. Вы даже не способны понять энергию времени, хотя впрочем, если бы вам дать власть над временем, то человечество, как несмышленый ребёнок использовал бы её как игрушку, вскоре сломав всю механику. Но теперь, выйдя за пределы своей физической тюрьмы, вы можете вздохнуть полной грудью. Останься всякая душа в информационном поле более положенного срока и к ней явится память, память о предыдущих воплощениях и душа вновь обретёт всеобщее знание о настоящей природе всего сущего, но мы пока не можем допустить этого, а посему время истекло....
  
  24
  
  - Вернер, Вернер, что с вами, - Отто проснулся от хлопков по щекам, это был Рейб.
  - Что ты делаешь? - Вернер нервно толкнул Эрхарда в грудь.
  - Чёрт, я думал ты умер, между прочем, мы уже прилетели.
  - Что со мной было?
  - Вначале ты уснул, затем затих, словно отдал концы....
  - Я что-то видел, - только теперь старый ловелас скользнул похотливым взглядом по этой миловидной стюардессе, которую не пропустил своим вниманием при посадке в лайнер.
  - Вам лучше, вам явно лучше, медик уже на борту, - проворковала она нежно-ангельским голоском, от тембра которого у Вернера запершило в горле.
  - Всё хорошо, меня укачало, ведь бывает так. Кому как не вам знать об этом, не так ли? - Вернер встал, его подташнивало, словно беременную при интоксикации, он оттолкнул от себя медика - низкорослую фрау, держащую в руках тонометр, взгляд которой готов был уколоть как внутривенно, так и внутримышечно каждую клетку его организма. - Всё нормально, мне нужно на воздух, на воздух.
   Ещё немного и Вернер почувствовал, как лёгкие жуют самый обычный кислород, прогоняя его по всем тканям биологического существа, обогащая новым вдохновением восприятие мира.
  - Отто, ты напугал меня, - Рейб бессильно вытирал со лба напарника пот, не зная как помочь ему в подобной ситуации.
  - Что тебе сказал Мессер? - Вернер резко рванул за уздцы коня событий, словно не было другого выхода разговорить напарника.
  - Что, что сказал, сказал помалкивать, вон с тобой какая оказия приключилась?
  - Какая оказия?
  - Сначала этот Доктор, затем Лоттхен....
  - Что? - Вернер окончательно оттолкнул приставучую медсестру. - Лоттхен? Ты что думаешь, что это я убил бедную девушку?
   Вернер схватил за грудки Рейба и сильно толкнул его на асфальт.
  - Ты.... Ты жалкая дешевка, ты, вообще понимаешь, с чем мы имеем дело? Теперь мне всё ясно.
  - Что, что тебе ясно? - вытирая кровь с носа, прошептал Рейб.
  - Мессер, ха, ха, Мессер...
  - Что, ну, что Мессер?
  - Значить так, здесь мы разбежимся, у тебя своя дорога, у меня своя. Волей судеб направил нас начальствующий сумасшествия в это безумие. Ну, что ж, так тому и быть.
  Вернер уверенно зашагал на выход сквозь стену посетителей Бременского аэропорта, и ничего не оставалось другого, ему нужна была машина, ведь его ждал Вильгельмсхафен, город, который мог разрешить его безумие, будто Доктор и красавица Лоттхен не входили в мысленный круговорот его размышлений, словно не было никого, только детектив и оракул, дичь и охотник. Но кто есть кто? Игра, навязанная ему, больше не представлялась ребусом с несколькими неизвестными.... Теперь размениваться ли на детали?
  Отто больше не думал о Рейбе. Кто знает, что на уме у этого полупрофессионала, ведь рухнуло всё. Всё то, чему его учили наставники и жизнь, теперь всё сходилось в одной точке, словно открывшиеся глаза перед неизбежностью. Ушла суета - бесполезность сути человеческой, и теперь, да, да только теперь открылся перед ним целый мир, мир к которому он стремился. Но может быть не подсознательно....
  Теперь всё улетучилось дымкой небытия, все значимое обратилось в пепел сгоревших несостоятельных истин, обратившихся в ложное эго. За краткий миг он проделал путь от одного полюса к другому - от рождения к смерти. Очевидность истины молнией врезалась в воспалённый мозг подобно урагану, сметающему всё на своём пути, но выбора больше не было, Вернер чувствовал приближение неотвратимого. Ну, что ж, у каждого действия, или решения есть как минимум две стороны, но пока эти две стороны сейчас были не его....
  
  25
  
  Время текло привычным порядком, но всё зависит от того, как человек воспринимает кинематику этой величины.... Ну, согласитесь, время не зависит от нашего вмешательства в жизнь, вопрос лишь в том, как мы реагируем на течение временной механики, как мы воспринимаем время в той или иной ситуации. Минута проведённая в приятной обстановке более скоротечна нежели, ну скажем в тягостном ожидании, но ведь природа времени остаётся неизменной относительно всякого индивидуума. Многие, да и сам Вернер, знали, как меняется время в критической ситуации, особенно, когда на карту поставлена жизнь. Но разве в этом виновато время? Страх самосохранения меняет всю биохимию организма, вследствие чего мозг воспринимает действительность в искажённом временном варианте. Совсем другое дело время и скорость движения, но это уже отдельная тема. Вернера всегда уличали в скрупулёзности к мелочам, поэтому, мы здесь, дорогой читатель, промолчим.
  Но если ты захочешь обратится к общей теории относительности Эйнштейна, знай, что всю эту теорию ты должен будешь принять, как аксиому.... Но может быть она не верна? Человек так устроен: он отвергает то, чего не понимает, а затем принимает за догму то, что отвергал, потому, что так и не осознал то, что он не понимал ранее. Вычурность сказанного гонит по черепной коробке потоки нейронов, но синапсы имеют свойства тупика, и вот слабый электрический импульс мозга обессилено бьётся о стенки черепа, но кто-то, кто-то очень важный, имеющий вес в этом мире, говорит: 'Я понял всё, это именно так, а не иначе, все сомнения прочь'.... И так мы привносим в свои знания чужие заблуждения. Человек мало чем отличается от животного, стадность поддерживает систему, и свобода обращается в безумие порока и рабства - зависимости от диалектики бытия.
  Но мы отвлеклись, а между тем, взятый Вернером на прокат в Бремене Опель глотал решёткой радиатора дымность заснеженных дорог, двигатель заворожено урчал, предвкушая свежий ветер Северного моря. Отто всё ещё размышлял о Рейбе.... Бледность совести грызла всякие оправдания его поступка, но повернуть машину он не мог. Сотовый молчал, лишь спустя некоторое время Вернер сообразил, что нужно взглянуть на шкалу сотовой связи. Увидев её на нулевой отметке, Вернер заёрзал на водительском сиденье, но руки по-прежнему не слушались, он, конечно, зря наговорил всё это Эрхарду, но повернуть машину назад, было выше его правил....
  Истина, вернее ощущение её присутствия, давило ногой Вернера на педаль акселератора, минуты монотонностью вливались в часы, проведённые на дороге. Мысли путались, но цель была ясна, как Божий день, встающий утром, прогоняющий тёмные страхи всепоглощающей ночи. Вернера не глодало чувство вины перед Лоттхен, Мессером, Рейбом, истина была важнее, и если есть вектор движения нужно двигаться, страшнее всего, когда теряешь этот вектор, когда смерть больше не ужасает, так, как смысл этой жизни умер ещё раньше. Поверьте, пугающее впечатление, когда теряешь страх смерти, потому что жизнь обернулась бессмысленностью, ты словно вышел на другой уровень развития и тебе хочется домой к равным себе, ведь весь этот мир больше тебя не устраивает, реальность переходит в иллюзию, а система давит на тебя своей неотвратимостью событий. И что тогда делать?
  Диалектический излом, ты начинаешь сторониться бытия, ищешь выход из лабиринта безысходности, включая всё новые и новые резервы организма, работая на износ биологических деталей, не отождествляя себя с плотью, навязанную тебе где-то в потустороннем мире. Но она начинает давать сбой, работать не так как работала раньше..... Вы знаете, это как старая машина, детали, которой износились: поршневая стучит, глушитель отваливается, зажигание сбивается под импульсом бензиновых биений, мотор кряхтит, надрывается, не развивая надлежащей мощности.... Врачи.... Ах, эти врачи.... У вашей биологической машины поднялось давление? Всё исправим, без сомнения, вы только платите марки, а мы уж конечно поправим ваш мотор.... Что не помогает? Может быть, вы не правильно принимали наш препарат, изготовленный из самых лучших козьих 'какашек', может быть, он и не полезен, зато безвреден, но вот, сколько стоит.... Обратите внимание.... Урок для скептицизма, не правда ли, таким образом, можно идти легко к гадалкам, 'экстрасексам', потомственным магам (единственное чего я не понимаю, как и откуда они стали потомственными, на каком этапе генеалогической ветви эволюции?) Профессионализм мошенничества плотно вошёл в наш быт, стал неотъемлемой частью общества, но может лишь потому, что кто-то вовсе не должен был родиться.
  Бесполезность всегда старается занять любую зримую им пустоту в системе, причём выживаемость этой бесполезности чудовищна, ведь она никому больше не нужна ни на этом свете, ни на другом. Бесполезность не осознаёт, что заняла чьё-то законное место в системе, более того бесполезность начинает почитать себя полезностью, или того хуже необходимостью.... Дальнейший сбой системы неизбежен: нужные индивидуумы оказываются за бортом событий, а бесполезность, паразитируя на боли нужных системе, размножается, упиваясь собственной лживой значимостью. Слава Богу, что некие системные квоты заняты необходимостью, именно они балансируют некую гармонию бытия, и им, только им мы обязаны своей жизнью, но если бесполезность перезапишет, окружающий мир под свои стереотипы, то ничего кроме коллапса нас не ждёт....
  Конечно, скажете вы: 'Но за этой пустотой стоят целые жизни, поколения, истребление их не гуманно'. Но в таком случае ответьте на вопрос: 'Что же повергло наше общество в дисгармонию, кто опустил великолепие земли на орбиты адских планет'? Что же с обществом, его нездоровость порождает растущие сексуальные извращения, дисфункциональность системы даёт благотворную почву для посещения нашего бытия астральными телами, вырвавшимися из круговерти Ада. Демоны, они всегда активны, им не нужно маскироваться, занимая высокие посты, они всё стремятся выше и выше, подготавливая всё новую и новую почву для вторжения в наш мир низших форм галактического существования, приводящему к катаклизмам, войнам и неизлечимости общества.
  Венц запустил программу самовосстановления планеты, может быть это гуманнее всего, нежели что-то взрывать? Всякий кто живёт в этом мире, так или иначе, сталкивался с людьми, занимающими не своё место в диалектической системе. Их число растёт, и что тогда делать Богу...?
  Так, или примерно так размышлял Вернер за рулём взятой на прокат автомашины в Бремене. До Вильгельмсхафен, если судить по дорожным указателям, было уже недалеко, все вроде бы расставлялось на свои места, если бы ещё не болела так сильно голова. Вернер относил это к переутомлению. Мозг требовал отдыха, трёхмерность дороги сливалась под призмой слёзных желёз в туманные видения призраков, наполняющих трассу своими полупрозрачными образованиями. Звуки дороги белым шумом, тягучим, как сгущающийся туман, вырывающийся с капелек влаги частицами бледной пелены, казалось, застилали истину. Веки Вернера тяжелели, но он упрямо крепко держал руль в правой руке, не давая машине и монотонности дороги овладеть его бессознательным состоянием.....
  - Держите руль, Вернер, ровнее, мы разобьёмся, - голос врезался в мозг детектива подобно старой болгарке, вскрывающей черепную коробку. Как же тут не ощутить боль?
  - Что же это, чёрт возьми? - Вернер ощутил толчок, равный по силе подзатыльнику, он хорошо помнил это ощущение, инструктор по вождению владел этим приёмом в совершенстве, едва ученик что-то делал на дороге не так, как тут же его настигала ладонь наставника, вставляя во всякие движения ученика логику и порядок. Вернер не мог одобрить такого способа обучения, но в Германии это было более чем приемлемо, так, что....
  Отто рефлекторно потянул руль на пол оборота вправо, нейтральная передача возвестила водителю о возможности следующего действия. Детектив съехал на обочину и остановился.
  Рядом с ним сидел Рейб, но совсем не тот Эрхард Рейб, которого он знал. На пассажире была всё та же одежда: строго выглаженные широкие серые брюки, скреплённые с черной рубашкой поясным ремнём, да длинный чёрный кожаный плащ со вставками в виде погон на плечах, утончённые чёрные вытянутые туфли, подчёркивающие педантичность образа. Вот только шляпа, его чёрная с большими полями шляпа выдавала в нём какую-то неестественность. Рейб обернулся к Отто и вот теперь он заметил, что из-под шляпы, со стороны правого виска к шее двигался кровоподтёк из почти свернувшейся крови. Глаза Рейба были пусты и безжизненны, остекленевший взгляд не выражал никаких эмоций, кожа лица приобретала на глазах неестественный бледноватый оттенок, безжизненность струилась из каждого вздоха и движения сидящего рядом с Вернером.
  - Чуть не разбились, - бездыханно выдохнул Рейб.
  - Что всё это значит? - Отто уже ничему не удивлялся.
  - Ты знаешь, я сам не знаю, что происходит.
  - Да..., - протянул Вернер, сжимая руль в ладони правой руки.
  - Нет, правда, после того, как ты ушёл.
  - Ну, что, что после того как я ушёл?
  - Я растерялся.... Затем взрыв, единственное что я помню так это то, что какой-то метал врезался мне в висок. Посмотри, Отто, может быть он ещё там? - Эрхард повернулся правым боком к детективу. Из виска Рейба торчал осколок ребристой арматуры. Кровь уже почти запеклась. Зрелище было не для слабонервных, но Вернер не причислял себя к числу таковых так, что....
  - Что же случилось? - поинтересовался он.
  - Я же сказал. Взрыв.... Я ощутил себя как-то неестественно, будто время замедлилось вокруг меня, и я видел умирающих, находящихся в эту минуту рядом со мной, но я ничего не мог с этим поделать, затем резкий удар.... Какая-то сила нахлынула на меня и потянула куда-то вверх. Потоки, потоки странной силы врезались в меня подобно ураганному ветру пронизывающему насквозь, и я понял, что умер. Сознание помутилось от увиденного и услышанного мной. Мне показалось, что не так важна смерть, как важно то, как ты умираешь. Я словно захватил с собой энергию взрывной волны, всё содрогалось и билось в сумасшествии, всё то, что окружало меня на тот момент. Одно дело старушка, лишённая последних сил, умирающая в своей постели, брошенная всеми родственниками, не нужная никому, а другое дело молодой человек, исполненный сил, разрядивший свою жизненную силу, подобно конденсатору, в новом неизвестном доселе пространственном поле.
  - И что же дальше? - Вернер не знал, что делать. И хотя диалоги с умершими за эти дни уже вошли в его привычку, он не знал как себя вести с этим посланником Ада.
  - Дальше.... Дальше было более чем непонятней. Та же незримая сила подхватила меня и бросила сюда, словно кто-то не хотел, чтоб ты разбился и не доехал до Вильгельмсхафен и не встретился с оракулом. Ты скоро умрёшь, Отто, я не могу сказать тебе о смерти, но она близка, близка настолько, что лижет твои пятки своим холодным шершавым языком, как облизывает свою жертву снежный барс в предвкушении свежей плоти и крови. Но что поделать, все мы грешны и посему смертны. Видит Бог, я не желаю тебе зла, как не желал зла никому в этом мире. Мы в скором времени встретимся там, где наша суть получить новый импульс, импульс жизни и вектор нового движения. Штуффхольт уже ждёт тебя. Больше по дороге никаких сюрпризов. Везерштрассе 9, ну, а мне пора.... До встречи, дорогой Вернер, - Рейб исчез также внезапно, как и появился, оставляя после себя туманность недосказанного и пережитого. Шкала сотового не дёрнулась с нуля ни на йоту, хотя здесь уже была недалеко вышка, но что-то мешало ей совокупиться с мобильной сетью для Вернера, именно для него и только для него. Он вышел на дорогу, голосуя, останавливая попутные машины. Что-то было не так, ни одна из трёх, проследующих мимо машин не смогла восстановить для Вернера мобильную связь. Связь прерывалась, как только Вернер брал в руки сотовый телефон, так что позвонить он не мог. Но разве в этом дело.... Снег падал на землю мириадами снежных образований, которые усиливались, и вот теперь, когда он знал уже достаточно, нужно было двигаться на север, он понимал, что цейтнот ни на секунду не прекращал своего присутствия в этом нестабильном круговороте событий. Итак.... Везерштрассе 9, именно так, времени было мало.
  
  26
  
  Вернер достаточно быстро нашёл тот дом, где обитал этот таинственный Штуффхольт. Дом выглядел совсем запущенно, да ещё и зима, отложившая свой отпечаток на своего старого знакомого, выдавала в нём сгорбленного старика с покосившимися косяками и дверьми. Но делать было нечего Вернер, постучавшись, зашёл внутрь.
  - Проходите, детектив, - обстановка внутри мало чем отличалась от внешней. Вернера встретил человек лет шестидесяти, сгорбленность фигуры которого пряталась в старый пуховой платок. - Вы знаете, очень мёрзну, особенно зимой.
  Бертхольд Штуффхольт повернулся лицом к Вернеру, опущенные плечи вытягивали длинную шею. Словно журавль Штуффхольт приблизился к детективу, по-прежнему пряча сухие плечи за тёплым пуховым платком. Губы оракула заметно тряслись, глаза источали безликое равнодушие к происходящему. На его лице время уже потрудилось оставить заметные отметины, суставы скрипели, словно несмазанные петли дверных косяков. Этот человек был явно одинок и смертельно болен, подобающим образом гармонируя со своим жилищем, обветшалым, неубранным тёмным и покосившимся, как и его хозяин. Засаленные серые шторы перекрывали всякий луч света, идущий в жилище, но, похоже, оракулу это было не нужно. В углу комнаты стоял полумёртвый диван, на котором покоились разброшенные предметы одежды. Далее, два кресла, смертельно больные от старости, стояли подле раздвижного стола, ножки которого были давным-давно сломаны, одна из которых покоилась на полуразвалившемся силикатном кирпиче. Под столом находились четыре системных блока, а на столешнице три монитора, более того два ещё были прикреплены к стене и по все вероятности были в исправном состоянии. Зловоние старческого духа пропитывало каждую деталь интерьера, так, что Вернеру сделалось немного дурно. Но что могло удивить здесь детектива?
  - Садитесь, - Штуффхольт предложил Вернеру кресло, а сам сел в другое, обнажив в улыбке поредевшие зубы, вернее их отсутствие.
  - Спасибо, - теперь Отто знал наверняка, что прибыл именно по адресу.
  - Здесь очень мало света, зато очень много мыслей.... Мне жаль, детектив, вы, даже не знаете, зачем вы прибыли сюда. Поиски истины привели вас ко мне, но кто вам сказал, что вы можете найти её здесь?
  - Я не знаю...., - замешкал Вернер.
  - Невидимость бывает уж слишком обманчивой, может быть там и есть истина?
  - Венц, Роберт Венц, вы знаете такого?
  - Венц, как же, как же, он подавал большие надежды, ведь он учился у меня, - Штуффхольт поднялся с кресла и прошёл своей сгорбленной походкой на кухню. - Хотите чаю?
  - Нет спасибо.
  - Я понимаю, брезгуете, видя эту обстановку, а между тем то, что вы видите здесь чище того мира, который создали вы и вам подобные.
  - Вот как?
  - Да, да.... Но как бы ни было, я пропущу стаканчик с вашего разрешения.
  - Сделайте одолжение, - Вернер старался быть предельно уважительным, ведь он не знал с чем, или с кем он имеет дело.
  - Ха, ха, - рассмеялся старик. - Венц.... Что вы хотите знать о нём?
  - Всё.... Всё, что хранит ваша память.
  - История будет долгой, - старик опустился в кресло.
  - Я не тороплюсь.
  - Это было ещё в Саарбрюкене, я тогда преподавал основы информатики и программирование автоматизации технологических процессов и производств. Мои способности не были оценены по достоинству, и я был назначен на унизительный пост простого преподавателя университета на Саарланд. Но вместо того, чтобы возмутиться я рассудил так: 'Твой талант не оправдание для гордыни'.
  Я смирился со своей участью, мне всегда нравились эти парни - Венц и Шультцштейн и ещё несколько других мальчишек с других курсов.... А эти всегда держались вместе. Венц был мечтателем, в то время как Шультцштейн отличался от своего друга неким прагматизмом, ему почему-то казалось, что весь мир существует только для него. Но ощущение собственной гениальности может обернуться лишь иллюзией для созерцающего ибо способно вовсе не быть таковым. Взлом серверов престижных фирм и банков на заказ всегда оборачивается для взломщика плачевными, а нередко и трагическими последствиями. Да.... Тим не хотел меня слушать. Но поймите меня правильно, я не учил его преступлению, более того всячески предостерегал от необдуманной горячности подобных поступков, я учил его, как и Венца чувствовать компьютер, детально разбираться в нём, да и не только компьютер..., - Штуффхольт зашёлся тяжёлым надрывным кашлем.
  - А Венц?
  - Венц, он был полная противоположность Шультцштейна, но вместе они дополняли друг друга, они могли бы быть отличной командой, если бы это случилось, то жизни этих людей не завершились бы так трагично.
  - Как трагично? - слукавил Вернер. - Что вы знаете о судьбе этих людей?
  - Молодой человек, если вы приехали сюда, чтобы заняться бессмысленной болтовнёй, то вы напрасно теряете время, - Отто тут же понял свою ошибку, но как же выяснить источник паранормальных способностей своего собеседника он не знал, но решил, что идти напролом не следует, ведь перед ним был оракул.
  - Простите меня, - пауза в диалоге не длилась долго и Штуффхольт продолжал:
  - Венц был талантлив.... Однажды он спросил меня: 'Вы знаете, профессор, как появились первые машины, с которыми мы работаем'? А вы знаете, детектив?
  - О, я знаком с ними только на уровне неуверенного пользователя.
  - Ну, в таком случае я введу вас в курс дела. Машина Паскаля, или как его называют Паскалево колесо, была создана для арифметических вычислений в 1645. Машина позволяла отцу Паскаля - сборщика налогов значительно облегчить утомительные расчёты. Затем профессор из Великобритании Макс Ньюмен в 1943 году создал свой 'Коллос' - систему механических дешифраторов, предназначенную для расшифровки кодов немецкой шифровальной машины 'Энигма'. Надо сказать, что Ньюмен страдал гомосексуализмом, а в те времена к представителям сексуальных меньшинств отношение было более чем решительное, но война и гений профессора позволили ему какое-то время оставаться на плаву, но трагедия его жизни не желала ждать долго. Ещё ранее Джон Винсент Атанасов в 1939 году опубликовал окончательный вариант своей концепции компьютера, работающего на электричестве, использующим двоичную систему исчисления. Однако во время военной суматохи Атанасов так и не смог запатентовать своё изобретение. Затем в 1947 году Джон Маукли и Джорж Эккерт на основе работ Атанасова построили и запатентовали знаменитую ENIAC. Только в 1973 году Атанасов смог отстоять авторские права.... Вам это не интересно, детектив?
  - Какое это имеет отношение к нашему делу.
  - К нашему? Насколько я понимаю, я нужен вам, а не наоборот, а рассказываю вам это потому, что хочу, чтоб вы поняли то с чем имеете дело, а нетерпимость в вашей профессии приводит к судебным ошибкам, за которыми стоят судьбы невиновных. Не так ли, детектив? - Вернеру нечего было ответить на это весьма справедливое замечание.
  - И что же дальше?
  - Так или иначе, всех лиц, причастных к созданию этого уникального открытия преследовал странный, закономерный ход трагических событий. Достаточно вспомнить Блеза Паскаля, Клиффорда Берри - соавтора работ Атанасова. К тому же мы так и не узнаем, кто был прародителем современных вычислительных машин, что именно толкнуло всех этих людей на создание компьютера и компьютерных сетей. Но я понял одно из разговора с Венцом.
  - Что именно?
  - Мальчик вырос, он научился мыслить по-особенному. Всё было бы не так, если бы не эта страсть Венца к Дорис Фейербах. Я не счёл нужным отговаривать ученика от необдуманного шага, погубившего его талант.
  - Талант? - Вернер ощутил странный прилив сил, почувствовав, что за этим словом кроется какая-то тайна.
  - Я понимаю, о чём вы, - старик вновь зашёлся тяжёлым кашлем. - Венц сказал, что изучая историю создания компьютера, и компьютерных систем, понял одну важную деталь.
  - Компьютер, также как и компьютерная сеть - созданная военными не имеет ничего общего с изобретениями человечества.
  - Да, Венц это тоже понял. Более того, он обнаружил в любой компьютерной системе некую закономерность, сегмент системного кода, завуалированного от нашего глаза. Для чего и кем был создан этот код, как вы считаете, детектив?
  - Если бы я знал, то не сидел бы сейчас здесь.
  - Я потратил на это всю свою жизнь, - слово 'это' прозвучало из уст Штуффхольта несколько противоестественно, словно за этим словом он скрывал нечто большее, чем системный код.
  - И что же вы поняли?
  - Я обнаружил это совершенно случайно, но гораздо раньше Венца. Но Венц.... Венц предпочёл форсировать сегмент кода. Вместо того чтобы идти параллельно открытию он сфокусировал свои навыки как хакер. Взломав системный код, он выпустил наружу силы неподвластные нашему пониманию. Более того, он в силу определённых обстоятельств так и не смог генерировать всю цепь кода.
  - А вы смогли, профессор? - Вернер с надеждой посмотрел на старика.
  - Венц открыл портал в другое измерение - информационное поле земли. Всякое тело вселенной, так или иначе, подключено к тёмной матрице, будь это человек, машина, опавший лист дерева, либо безжизненный камень, покоящийся на разбитой земле. Эти знания, данные нам с рождения, давно утратило человечество. Системный код позволяет нам открыть эти забытые знания.
  - И что дальше, профессор?
  - Венц саботировал сети. В какой-то момент что-то пошло не так. Дальнейшие события этого вмешательства могут быть весьма плачевными.
  - Но Доктор говорил о том, что будут уничтожены все генеалогические ветви человечества, которые не должны были родиться.
  - А как вам представился Доктор?
  - Он сказал, что он и такие, как он являются ангелами смерти.
  - Ангелы смерти, - сквозь кашель криво усмехнулся оракул.
  - В таком случае кто такой Доктор?
  - А кто дал ему такое имя?
  - Венц назвал его доктором. Порой мне кажется, что мы имеем дело с Дьяволом.
  - Ха, ха.... Ни Богу, ни Дьяволу нет никакого дела до нашей обречённой планеты.
  - Вот как?
  - Да, она расположена даже не вблизи караванных путей.
  - Каких караванных путей?
  - С вами сложно, детектив, как и с большинством обывателей. Ну, хорошо, представьте, что вы оказались на маленьком необитаемом островке в огромном океане, вы хотите вернуться к цивилизации, но расстояние до караванных путей слишком большое. Как в таком случае вы доберётесь до цивилизации, ведь ваши родственники и близкие давно отпели ваше пропавшее тело, и людям больше до вас нет никакого дела. В конце концов, вы же соприкасались с информационным полем.
  - И какова же природа этого поля? - не унимался Вернер.
  - Оно постоянно меняется относительно всякого наблюдателя, как и природа времени.... Хорошо я введу вас в курс дела, пока есть время, - Штуффхольт приподнялся с кресла и, пройдя на кухню, снова наполнил свою опустевшую чашку новой порцией терпкого чая. - Если принять за аксиому теорию большого взрыва, как основу создания вселенной и привести её к математической модели, то без труда можно понять природу времени, пространства и информационного поля. Из абсолютного нуля посредством воздействия на него соответствующей энергией Господь воссоздал многообразие вселенных, и эту силу мы называем нулевой энергией. Её природа до конца неясна. Вселенная пока ещё расширяется, но её расширение не может быть вечным, и когда на вселенную перестанет воздействовать сила взрывной волны, материя перестанет расширяться и начнёт обращаться в первоначальное состояние, то есть будет стремиться к абсолютному нулю. Все это легко представить в системе координат.
  Оракул с чудовищной одержимостью схватил листок бумаги авторучку и нервно стал выводить строение бытия на бумаге, поясняя детективу суть сумасшедшей идеи построения вселенной, опираясь на алгебраические выводы:
  - Вот, смотрите, точки 'А' и 'Б' равные друг другу по величине, массе, времени и энергии. Мы называем это нулевым элементом, на него не действует ни время, ни гравитация, ни что-либо ещё. Точка 'А' равная нулю стремиться обратиться в точку 'Б', то есть к абсолютному нулю. Мы называем это перспективой полюсов в римановой геометрии. Взрывная волна определила структуру времени, она равна расширению вселенной, образуя, как его назвали фантасты, темпоральное поле. Это поле меняется, с известной цикличностью, представленной здесь мной формулой, достигая апогея расширения, поле начинает сжиматься, стремясь снова к абсолютному нулю, чтобы стать точкой 'Б'....
  Листок оракула уже пестрил алгебраическими выводами, графиками умопомрачительных систем координат и многообразием пространства. Вернер всё ещё силился понять всё это, но на какой-то момент объяснения Штуффхольта вышли за пределы его понимания, так, что.... Но прервать оракула Отто не посмел, видя, с какой страстью тот рассказывает об устройстве вселенной.
   Вернер вдруг впал в какое-то состояние ступора, он больше не слышал профессора, голова шумела, и этот шум напоминал дыхание муссона и силу океана. Мысли клубились подобно кучевым облакам, обволакивая мысли непостижимой тайной. 'Странный человек этот Штуффхольт', - думал Вернер. - 'К чему стремится всякий человек: иметь семью. Человека страшит одиночество, влезая в каждый уголок сознания щупальцами страха, одиночество доводит до исступления, мучительности восприятия происходящего. Человек просто животное, причём животное стадное, он не может существовать без себе подобных. Отчаяние наступает на головы одиночек, нередко доводя их до безумия, сумасшествия или же осознания бессмысленности бытия. Но вряд ли этого старика можно назвать безумным, скорее наоборот. Его ум по-прежнему свеж и остёр, переплетённый с мудростью и знанием он несёт в себе очевидность истины. Нет, Штуффхольт не одинок, его не интересует окружающая действительность, перед ним сам Всевышний открыл тайны бытия, словно вручил ему ключи от кладезя бездны, как Архангелу силу великого океана знаний, непостижимость которого пугает нас и гонит, как овец к своему стаду, где мы нередко становимся, ещё более одиноки и беспомощны. Нет.... Он не одинок'.
  -.... таким образом, всё снова обращается в ничто, то есть будет равно нулю. Вселенная как человек проходит путь от желания до взросления, от взросления к смерти, от смерти к непроявленрости и от непроявленности снова к желанию. Итак, круг замкнулся. - Вернер словно очнулся от сна:
  - А вы так и не сказали кто такой этот Доктор.
  - Доктор, - протянул Штуффхольт. - Доктор и ему подобные всего лишь изоморфные фантомы - жители тёмных полей, они могут менять свой облик, могут входить в мысленные аберрации и принимать там любые формы от облика вашей матери, до фантастических чудовищ, имитируя демонов или же ангелов. Именно поэтому видеокамеры Венца не могли зафиксировать изображения Доктора, а он теперь в вашей голове, уважаемый детектив. Но это полбеды, ведь фантомы способны повелевать сознанием всякого индивидуума, как животного, так и человеческого, более того, освобождая эфирную энергию биологического существа, они подпитывают информационные поля, нарушая гармонию энергии связей. Это как в молекуле, увеличение атомной массы ядра качественно влияет на поведение электронов, что в конечном итоге приводит к разрушению самой молекулы, а вы по-прежнему не знаете цели этих фантомов.
  - А вы знаете, профессор? Венц говорил о политическом саботаже.
  - Политический саботаж для существ, прибывших из тёмного поля, исполненного совершенными знаниями, был бы слишком примитивен. Для меня главное в том, что энергия связи нарушена и что может последовать за этим известно только Всевышнему, - словно уклонился от главного ответа Штуффхольт, будто не хотел говорить Вернеру больше, чем говорил.
  - Что же делать?
  - Не знаю, я не успел произвести расчёты. К тому же спецслужбы уже наступают на пятки.
  - Какие спецслужбы?
  - Вы как ребёнок, детектив, конечно, ваша наивность подкупает своей открытостью, но вовсе не приемлема в этот момент для профессионала, - Вернер почувствовал себя зверем, загнанным в западню, но если это западня, то зачем умершему Венцу всё это.
   Было очевидным, что перед Вернером сейчас находился не только оракул, профессор, гений, но и человек из другого мира.... И Вернер начал:
  - Я вижу, профессор, что вас это общество оценило не по достоинству, но, к сожалению, невежество этого мира всегда брало вверх над мудростью своей многочисленностью.
  - Странно, что именно вы - детектив говорите мне об этом.... Сколько же умов погубило невежество, иногда я думаю, что эта зачистка планеты фантомами действительно способна навести здесь порядок.
  - Но, профессор, гибнут люди, и мой долг, как полицейского остановить всё это.... Если возможно, - последние слова Вернера были похожи на предсмертный выдох.
  - Я же сказал, расчёты не закончены. Нужно....
  Слова оракула оборвались на полуслове....
  - Все на пол, быстро, лицом вниз!!! - Похоже, для Вернера всё смешалось: лёгкий взрыв светошумовой гранаты, крики штурмового отряда, тёмные силуэты на фоне ослепительной вспышки. Всё было крайне стремительно, Отто повернулся и тут же получил сокрушительный удар прикладом автомата по голове. Сознание помутилось. Сквозь темноту и бледно-разноцветные пятна мысли наполнил тяжёлый, нарастающий гул. 'Но вряд ли это навсегда', - подумал Вернер.
  
  Игра Смерти
  
  Всё рано или поздно сворачивается в необходимость.
  (Отто Вернер)
  
  27
  
  Он очнулся на полу тёмного полусырого помещения, всё тело ныло, затёкшие руки покоились на спине, сдавленные наручниками запястья распухли, ноющая боль с нарастающим темпом била нейронным импульсом в мозг, словно молоток, забивающий гвозди.
  Память постепенно возвращалась прояснявшимся понемногу сознанием. Вернер осмотрелся после того, как глаза несколько привыкли к темноте и могли вырывать из неё хоть какие-то силуэты. Комната, или же как её можно было назвать, камера была небольшой. Шероховатость и затхлость стен детектив мог ощутить почти бесчувственными пальцами. Он попытался встать, ноги почти не слушались, но всё же, после нескольких попыток повиновались нейронному приказу помутневшего мозга. Камера не имела ни одного окна или же отверстия. Только сейчас Вернер почувствовал, что левый глаз заплыл спёкшимся кровоподтёком. Отто решил протащить руки сквозь ноги вперёд, как делал это много раз раньше, но тело в ту же секунду отозвалось резкой нестерпимой болью, и затею пришлось оставить. 'Тренировки всегда легче реальности, да и возраст не позволяет невозможное', - подумал Вернер и опустился в углу камеры, опираясь правым боком на стену, давая хоть малую возможность отдохнуть другой половине тела. Дверь камеры была тоже странная, как и сама камера. Вернер силился понять, куда он попал, но как он не размышлял, в голову приходила только одна мысль - это не спецслужбы. Он стремился понять: где и как он мог засветиться перед людьми, похитившими его и оракула подобным образом. В голове мелькала одна и та же мысль, которую хотелось изо всех сил выбить из головы: 'Мессер'....
  - Как неосторожно с вашей стороны, детектив, - этот голос снова был узнаваем Вернером, как и прежде, но:
  - Кто здесь?
  - Непрофессионально, детектив, непрофессионально. Оракул уже поведал вам о нашей природе. Но поскольку всякий человек привык ориентироваться на органы чувств, а в особенности мужчины на визуальный контакт, то извольте.
   Отто рефлекторно закрыл глаза, зная, что за этим всем последует. Вспышка бледно-лунного света пробивалась даже сквозь одеревеневшие веки странным квантовым скачком, и когда Вернер открыл глаза, то увидел перед собой мэра Нойса - Вальтера Мокха.
  - Никак не могу привыкнуть к вашим сюрпризам.
  - Я тоже рад вас видеть, детектив.
  - Я знаю, что вы не существуете в нашем реальном мире, это всего лишь иллюзия моего сознания, - начал было Вернер.
  - Вы непозволительно туго соображаете для детектива. Оракул поведал вам о нашей природе, но вы как всегда упустили главное из разговора.
  - А что главное? Зачем и вообще, где я? Вы убили Лотту, Венца и многих других, поставив меня в затруднительное положение.
  - Вы себя поставили в затруднительное положение, будучи, оказавшись в этом мире. А Лотта - бедная девочка, шансов выжить у неё не было никаких. Так почему же ей в последние часы своей жизни не доставить радость старику Вернеру?
  - Ах, вот так даже?
  - Раньше я представал перед вами с вашим обликом, для большей убедительности в наших с вами диалогах, но теперь вы знаете, кто я, и вот теперь я буду более убедительным в сказанном, в образе вашего мэра, - фантом закинул руки за спину и прошёлся из одного угла в другой.
  - Послушайте, если вы в действительности реальны, то не могли бы вы помочь мне снять наручники, уж очень руки затекли.
  - Извольте, детектив, - призрак подошёл к Вернеру и опустился на одно колено. Отто почувствовал, как холодные пальцы Мокха коснулись его запястий. - Ну, вот и всё.
   Вернер освободил из-за спины затёкшие руки. Посиневшие пальцы, которыми детектив пытался растиранием прогнать по жилам загустевшую кровь, совершенно не слушались.
  - А это вам на память, - изоморф протянул ему открытые наручники.
  - Может быть, теперь вы скажете, где я?
   - Это так важно для вас?
  - А что важнее ожидание смерти, или же давление жизнью, для вас?
  - О, детектив снова выполнил домашнее задание.
  - Так вы не ответили на вопрос.
  - Это старое овощехранилище. Не уж то не узнаёте? - ответ был сух и краток, как выстрел на коллективной охоте, который ставит неудачного стрелка в неудобное положение перед коллегами.
  - Боже, так я снова в Нойсе.... Но как? - после короткого раздумья протянул Вернер.
  - Что неужели не чувствуете действие транквилизаторов?
  - Ну, что ж всё становиться понемногу на свои места.... Мессер....
  - Не только он стоит за всем этим, вернее не он стоит за этим. Мессера прижали чрезвычайные обстоятельства для решения, которых нужны большие деньги. Помните, он всё время твердил о выборах. Убрать своего конкурента с политической прямой иногда становиться единственным выходом для претендента. Вы, очевидно, поняли, о ком я говорю. Уничтожить людей, которых нельзя обойти в честной борьбе, вот то самое обстоятельство, которое заставило его затеять отчаянную игру, игру смерти. Он долго обдумывал свой план, а тут Венц со своим дневником и Ангелами смерти. Прямо сюжет для детективного романа.
  - Генрих Катц.... В таком случае, почему вы не остановите его вашими методами?
  - Ну, во-первых: Катц находится на своей генеалогической ветви, а во-вторых: вы действительно считаете нас свободными в своих действиях?
  - Но Мессер.... Мой старый друг.
  - К сожалению, старые друзья не всегда остаются таковыми, становясь рабами обстоятельств, заложниками общества и системы они нередко идут на сделку со своей совестью, предают свои убеждения и духовные ценности. И кому как не вам должно быть известно это лучше чем другим?
  - Но не Йохан....
  - А почему не он?
  - Что же случилось с ним?
  - Его сын Эдмонд. Что ты знаешь о нём? - Вальтер Мокх присел на корточки перед Вернером, пронизывая своего собеседника, сверлящим взглядом. - Вот так вот, дорогой детектив, а ещё друг....
  - Йохан никогда не рассказывал об этом.
  - Тебе должен был, как никому известен характер своего шефа. Эдмонд смертельно болен, у него рак крови, все предыдущие врачебные вмешательства, мало того что были дорогостоящими, но и мало действенными. Мессер равно, как и его жена скрывали вышеназванный факт, ведь карьера Мессера в случае огласки могла бы быть под угрозой.
  - Но почему, что мы не люди?
  - Вот именно, люди. Считается, что любящий отец не способен оставаться беспристрастным служителем закона в подобной ситуации, а ещё и занимать подобную должность, кроме того, что у него, что у вас, детектив, заслуженный отдых не за горами. Мессер уже раньше попадал под прицел служб безопасности. А тут Генрих Катц, рвущийся к власти, интересное совпадение, не так ли? Мессер всё придумал за одну ночь, оставалось только лишь обточить детали. Всякий из подчинённых имеет свой грешок, и этот всякий готов исполнить свою роль в пьесе своего шефа, дабы удержаться на плаву. Но Мессер упустил главное, он не рассчитал свои силы, не осознавая истинную природу событий.
  - Так значит Лотта....
  - Лотта, Мокх, автобус, Амалия Лонц не наши жертвы.
  - Зачем же в таком случае ему подставлять меня.
  - О, он понимал, что рано или поздно его друг Отто Вернер разгадает его комбинацию. Но он проявил благородство, оставив своего друга в живых, ведь вы, детектив, согласитесь, знаете достаточно.
  - Да, это, правда, обычное дело, которое мне поручил Йохан, обернулось полем для битвы добра и зла, но вот где добро, а где зло для меня до сих пор загадка.
  - Отбросьте ваши понятия о добре и зле, и всё станет на свои места. К тому же пьеса, поставленная Мессером, уже давно идёт не по сценарию.
  Незапланированные им смерти: Рейба, Шультцштейна и других заставляют шефа криминальной полиции Нойс импровизировать, что оставит ему шанс для трагических ошибок.
  - Да уж, Доктор, вы сегодня не задеваете мою пытливость философскими умозаключениями.
  - Такова жизнь, дорогой Вернер, такова жизнь. Жизнь нам диктует свои условия, а не мы диктуем ей свои, ведь по сути дела я такой же исполнитель, как и вы, поэтому у нас с вами много общего.
  - Что вы предлагаете?
  - Я предлагаю вам исполнить свой долг и не более того. Мы не вправе требовать от кого бы то ни было то, что не в его силах.
  - Хорошо, но почему я должен доверять вам, в конце концов, вы ввязали меня в эту круговерть непонятной мне игры.
  - Разве? Жизнь, как время прямо пропорционально человеческому образу жизни, который исповедует всякий индивидуум на этой планете, а пофилософствовать и вернуться к оставленному нами общему знаменателю мы успеем, но чуть позже. Проявите свой профессионализм, чёрт побери. Я по-прежнему оставляю выбор за вами, - Доктор поднялся с корточек, освободив собеседника от столь пронзительного, гипнотизирующего взгляда, резкая вспышка известного света снова ослепила Вернера, но, слава Богу, руки были свободны, кровь растекалась по застывшим членам, но к мозгу явно неохотно. Отто чётко осознавал, что соображение хоть и возвращалось к нему, но недостаточным образом. Вдыхания испражнений застоявшейся влаги и затхлой плесени не способствовали умственному процессу, который так был сейчас необходим, чтобы переварить сказанное, ведь сказанное фантомом было лишь метаморфозом между истиной и реальностью.
  
  28
  
  Вернер ещё какое-то время находился в полудрёме, его противоречивость натуры боролась со сказанным в пользу Мессера. Ему чудились картины, нарисованные мозгом, пытающимся отрезвить криминальную логику, выдвинутую Доктором. Чего греха таить, получалось слабо: сквозь кашель и сумасшествие головной боли попытки оправдать Мессера рушились, подобно ветряным мельницам под натиском неумолимости и копья Дон-Кихота.
  - Давай сюда, тяжёлый, сволочь, - за весь период времени, проведённый здесь, какой бы он ни был, Вернер впервые услышал человеческую речь.
  Дверь с диким скрипом отворилась, только сейчас детектив мог в полной мере осознать правдивость слов, сказанных фантомом. Дверь, скорее всего, напоминала люк, да именно так, а не иначе, именно здесь, ещё в детстве они играли с Йоханом в 'бункер'. Вернер закрыл глаза от яркого света, который показался ему в тот момент ослепляющим, более чем вспышка при появлении или же исчезновении Доктора. 'Но почему Доктор'? - задал себе вопрос детектив. - 'Он говорит, делает выводы, как доктор, своей категоричностью он напоминает именно доктора. Венц прав, доктор он и есть Доктор'.
  Сквозь пробивающийся через тьму луч двенадцативольтового фонаря Вернер увидел, как двое неизвестных в буквальном смысле этого слова завалили в камеру овощехранилища третьего, вернее, его тело.... Жив ли он? Дверь закрылась тотчас же. Отто кинулся к люку, руки по-прежнему неистово ныли, но боль притуплялась отчаянием. Вернер истошно кричал и бил посиневшими кулаками о запертый люк, взывая к своей персоне хоть каплю внимания, но всё тщетно. Всё напрасно.... 'Но если Доктор был здесь, значит, шанс для спасения есть, его нужно только подождать', - рассудил новый знакомый оракула, судьба которого была также неясна, как и его собственная.
  - Бесполезно, Отто, они хотят сгноить нас здесь, мы много знаем, - этот голос Вернер узнал бы из тысячи подобных голосов, но сейчас он был надрывным, хриплым. Запах вони овощехранилища и крови, смешавшись, определили новое веянье в бандитской парфюмерии, которое забыть было невозможно.
  - Йохан, - Вернер послушно опустился в свой привычный угол камеры, затаив дыхание, уж слишком много вопросов у него накопилось и именно к Мессеру.
  - Да, это я, помоги мне, - Мессер хрипел, задыхаясь кровавой пеной, скопившейся в лёгких, это чувствовалось в каждом слове, каждом вздохе криминального таланта, каким обрисовал его изоморф.
  Вернер приблизился к новому пленнику, распухшие пальцы, насколько могли, ощутили разбитое лицо Мессера: верхняя губа разорвана, сопровождаясь двумя выбитыми зубами, нос сломан был, по меньшей мере в двух местах, лёгкие отбиты, судя по хрипоте, тяжёлыми ударами армейских ботинок, одежда изорвана. Отто помог приподняться другу, и сам, приняв сидячее положение рядом с ним, снова ощутил спиной колкую шероховатость тёмных сырых стен, впитавших в себя не только возможность ревматизма, но и остеохондроза, или же, других не менее противных хронических патологий человеческого организма.
  - Ну, что будем делать, Отто? - прохрипел Мессер.
  - Я бы хотел тебя спросить о том же самом, - издалека ответил наш герой.
  - Я знаю, ты же во всём винишь меня.
  - С чего ты взял?
  - Да, я знаю, не нужно театральности.... Ну, давай поговорим. Спрашивай, - казалось, произнесённое обезоруживало Вернера, но нити доверия к своему шефу уже не теплились подобно затухающим уголькам правды, они раздувались ветром недоверия, обращаясь в костёр в голове страждущего.
  - Это правда?
  - Что именно?
  - Ну, эта история с Эдмондом?
  - Эдмонд, - хрипя, произнёс Мессер, - Эдмонд мой крест. Я понял Отто, рано или поздно приходится за всё платить.... У всякого есть свой крест, хотим мы этого или нет, абсолютно неважно.
  - Что неважно, Йохан, что неважно, зачем ты подставил меня с Лоттхен? - Вернер вскочил, его обезумевшие пальцы сомкнулись на шее Мессера.
  - Давай, давай покончи со всем этим одним разом, - хрипел тот в ответ. - Доверши начатое нашими врагами, сделай это, наконец.
  Пальцы Вернера непроизвольно разжались, не повинуясь приказам своего командира.
  - Ты помнишь, Отто, как мы, будучи юнцами, забирались сюда, в старые катакомбы канализации, где когда-то хранились овощи, - Мессер по-прежнему хрипел, сглатывая сгустки крови. - Однажды ты принёс сюда парабеллум в свежей смазке, сохранившийся со времён второй мировой войны. Он достался твоему отцу от деда, а ты стащил его из гаража, где он хранился.... Ты сказал, что у тебя есть две обоймы к этому пистолету, о которых отец не знает.... Ты предложил испытать его здесь.... Да, здесь выстрелов не слышно. Тогда погиб наш товарищ Томас Юнгвальд.... Всё было глупо и наивно, патрон остался в патроннике. Сколько нам тогда было, ты помнишь, Отто?
  - Нам было двенадцать лет, Йохан, - Вернер отчётливо помнил тот выстрел. Том интересовался огнестрельным оружием с десяти лет, и соответственно знал об оружии больше всех в школе. Именно он тогда сказал, что произошло утыкание патрона, он пытался исправить перекос, затем тот самый роковой непроизвольный выстрел.... Кинетическая энергия пули была небольшой, но выстрел пришёлся в голову.
  - Мы тогда очень сильно испугались и какое-то время молчали об этом, но когда нашли тело, - словно читая мысли собеседника, продолжил Мессер. - Ты помнишь, что тогда было?
  - Да, мы оказались не субъектами, а моего отца посадили за решётку, где он и умер.... Затем мать вышла замуж, она всякий раз подвергалась насилию со стороны нового супруга. Вскоре она тоже ушла из жизни.
  - Тогда мы поклялись с тобой, что будем самыми лучшими полицейскими города.
  - Да, надо спасибо сказать твоему дяде за протекцию, - Вернер успокоился, воспоминания навеяли на него странно-депрессивное состояние, нежелание изменить что-либо в создавшейся ситуации. - К чему ты вспомнил это, Йохан?
  - Когда родился Эдмонд, и когда обнаружилась его смертельная болезнь, я явственно представил глаза Томаса Юнгвальда перед смертью, он словно сказал мне: 'Спаси своего сына, и грех, о котором ты молчал долгие годы, будет прощён'.
  - И что ты сделал?
  - Трудно пересказать всё то, что мы пережили за это время с Эмили: врачи, переливания крови, стероиды, стволовая терапия.... Всё мимо, необходима была операция, дорогостоящая операция. Что мне оставалось, я стал плохим полицейским. Пару раз я чуть не попался службе безопасности, но Бог отводил от меня и моего мальчика неблагожелателей. Но денег по-прежнему не хватало.
  - И ты решил разыграть театральное представление: дневник Венца, как ключи к Смерти, в случае неудачи все концы ведут ко мне, а со мной расправиться легче всего. Ведь проще отправить на наковальню голову несемейного, одинокого, никому ненужного человека, пусть он даже и твой давний друг, не правда ли, Йохан?
  - О чём ты говоришь, Отто?
  - О чём? - малоподвижные пальцы Вернера сжались в кулаки. Он схватил левой рукой Мессера за горло, а другую занёс над лицом последнего для удара.
  - Давай, мой друг, покончим с этим раз и навсегда.
  Что-то было не так.... Вернер почувствовал явный прилив сил, что-то путалось в голове призрачными фантасмагориями, которые не были связаны с его жизнью, но теперь было всё равно.... Ярость и обида придавали силу его организму, не смотря на усталость, голод и подавленность.... Занесённый кулак обрушился на голову Мессера неожиданно для обоих. Что, какую цель преследовал в тот момент Вернер, не знал никто, даже он сам. Второй удар уже пришёлся по заплывшему лицу Йохана, не имея цели, Вернер обрушил ещё два удара по своему другу. Затем всё стихло.... Мессер уже больше не хрипел. Вернер не знал что с ним, он обессилено опустился на пол, фаланги правой руки кровоточили, изрезанные зубами начальника криминальной полиции, они возвещали своему хозяину о неизбежности происходящего. Ведь бывает так, когда грань отчаянья перетекает в неистовую ярость. Но что делать с этим? Отто только закрыл лицо руками и тихо заплакал.
  
  29
  
  Вернер не знал, сколько минуло времени с названных точек отсчёта, относительность неизведанной величины, казалось, вливалась в его тело, наполняя его всё новой и новой силой. Истерика проходила, Отто решил проверить Мессера, он не верил, что причинил его здоровью значительный вред:
  - Йохан, Йохан, - вопрошал он небеса, пытаясь привести в чувство избитого друга, но что происходит по ту сторону реальности, не знает никто....
  - Ты знаешь, Отто, - Вернер словно очнулся от исступления, наполнившего его так внезапно и также внезапно отступившего. Кроме него и Мессера в камере не было никого. - Ты знаешь, люди никогда не смогут жить без зла, хотя и не понимают и никогда не поймут его природу. У всякой вещи есть оборотная сторона.
  Господи, как рад он был слышать голос своего шефа, глухой, придавленный, сдавленный харкающими ломаными согласными, полный отчаянья и кровавой пены.
  - Прости меня, Йохан, нервы.
  - Да ничего, я понимаю тебя, ещё неизвестно как я бы поступил на твоём месте. Ты знаешь, Отто, только на краю бездны, иногда в последние мгновения человек оглядывается на вечное, а всё остальное время проводит в бессмысленной суете, в плену ложного эго, овеянного животными инстинктами и страхами.
  - Тебя потянуло на философию.
  - Да, немного, я чувствую, как моё тело покидают силы.
  - Ты себя скверно чувствуешь? - Вернер заискивающе извинялся перед своим шефом, в действительности он сожалел о содеянном.
  - Ничего, но бывало и лучше, гораздо лучше.
  - Что же будем делать?
  - Не знаю, дружище....
  Молчание мёртвой пеленой воцарилось в камере, было слышно, как работают кровяные компрессоры двух сердец, под давлением вдохов испражнений плесени и микроорганизмов, живущих в подобной среде. Оба мотора работали сбойно. Чего греха таить, события, навалившиеся ураганом для обоих, за эти дни ничем не гармонировали со спокойной и размеренной жизнью, какую прожигают миллионы. Но всяк в этом мире имеет право на выбор, как ему жить и что делать, но не всегда суета приводит к мысленному результату. Но довести начатое до логического конца должен каждый, если только он способен мыслить, и опираться на мысль, а не на её жалкое подобие.
  - Так ты, так и не ответил, - прервал паузу в сто тактов Вернер.
  - На что?
  - Что с Лоттой?
  - Почему ты считаешь, что я причастен к этому? - Вернер ещё какое-то время колебался, а затем:
  - Доктор был здесь в этой камере, я разговаривал с ним, как с тобой сейчас....
  - Вот как?
  - Да, он сказал, что ты связан с этим Генрихом Катц, ты понимаешь? - что-то заставило Вернера смягчить свой приговор, может быть сострадание к своему давнему другу, может чувство вины, кто знает, может быть и то, и другое.
  - Да, а что ещё тебе сказал Доктор, и кто вообще такой этот Доктор?
  - Доктор - это, - Вернер осёкся, ведь полностью доверять Мессеру он не имел права.
  - А ты знаешь, почему Доктора не было на плёнке Венца? - Мессер словно не слышал сейчас собеседника.
  - И почему же? - Вернер словно принял навязанную ему игру.
  - Да его просто не существует, это наше сознание играет с нами подобным образом. Но что за источник создаёт эти видения?
  - И что в таком случае это за источник, может быть Венц?
  - Венц, с него всё и началось, этот сумасшедший вряд ли понимал в какие лабиринты он влезает.
  - Венц был талантливым программистом. Вы что-нибудь нашли у него дома? - Вернер что-то почувствовал в тембре голоса сокамерника. Заглотит ли он наживку?
  - Ты знаешь, Отто, он уничтожил кроме дневника все файлы, программы, какими пользовался, единственной ниточкой был этот твой Шультцштейн, который покончил с собой в камере.
  - И что теперь? И вообще, каким образом ты оказался здесь вместе со мной, кто эти люди?
  - Если б я знал, Отто.
  - Ну, в таком случае расскажи, что знаешь?
  - Мы работали над этим.... Очень много вопросов было, и как ты правильно заметил, Венц стал неким таинственным ключом к этой истории. После гибели Вальтера Мокха, события вывернулись для нас наизнанку, скажу больше, эта вся карусель была поставлена на контроль в Берлине, ты понимаешь? - Вернер чувствовал, что Мессер не только многое не договаривает, но и в корне не доверяет ему.
  - Так если это спецслужбы, то, какого хрена нас держат здесь, причём вместе, мы же вроде с тобой подельники?
  - Я.... Я думаю это специализированная очная ставка, здесь очевидно установлено оборудование, каждое слово, всякий жест, или же интонация нашего разговора известна там, наверху.
  - И кто же по твоему сейчас смотрит это увлекательное шоу?
  - Чёрт его знает? - Мессер притушил и без того пожухлую, хрипящую речь, стекающую из уст, словно ручей поздней осенью, идущий навстречу неумолимому утреннему заморозку.
  
  Сумбурность странности не навевает сон,
  Я ощущаю призрачность мгновений,
  Сквозь серость стен я жажду выйти вон
  Под тень минувших преступлений.
  Мне чудится лишь миг, лишь миг из этой жизни -
  Триумф постылости пустой,
  Как честности уставшей механизмы,
  Я вижу мир, как будто здесь чужой.
  
  - Сергей Аретинский.... Русский поэт.... Я тоже люблю его стихи, они сейчас как раз кстати. Говорят, он был не только поэтом. Трагичная судьба.... Бьюсь об заклад, наши надсмотрщики не знакомы с ним, может быть, это побудит их обратиться к творчеству этого человека. Как знать, может там кроется разгадка на всю эту таинственность. Скажу прямо, Йохан, у меня уже голова пухнет от всех этих головоломок, таинственных нулевых элементов, тёмных энергий и прочего барахла, в котором я полный профан, - Вернер помедлил. - Ты знаешь, Йохан, как было просто раньше, все эти матёрые бандиты и убийцы.... А, Йохан, без всех этих философских премудростей, квантовой физики, компьютерных примочек и непонятности пространства?
  - Да, Отто.... Конечно так, именно так, но что-то мешает нам открыться друг другу здесь в последние, быть может часы.
  - Наверное, эти криминальные папарацци.
  - А, к чёрту их.
  - Но ты, же сам сказал, что это очная ставка.
  - Я устал, Отто, причём устал очень давно, я чувствую, как силы покидают меня, правда. Вскроем наши козыри, может, после этого они не будут долго мучить нас.
  - Какие козыри, Йохан, я понимаю в этой истории не больше, чем кто бы то ни было. Для меня здесь вообще больше белых пятен, чем пролитый на тьму слабый луч света, так что я ничего не могу добавить к уже известному тебе, Йохан.... А ты? Что же всё-таки случилось с Лоттой? Это же была твоя подчинённая в конце концов.
  - Ну, что ж, я не хотел рассказывать эту историю, но в подобные моменты своей жизни человек становиться податливым на любые вопросы, будто стоит на исповеди, - Мессер сглотнул кровавую слюну. - Лотта.... Лотта Кехлер, не совсем невинное существо. Если бы ты знал, Отто, как она оказалась в полиции....
  - И как же?
  - Лоттхен, красавица Лоттхен, не очень умна, но расторопна, что касается своей личной жизни и карьеры. А ты знаешь, что она была рекомендована в наше управление письменным указанием из Берлина? Более того, - Мессер осёкся. - Одного не понимаю, зачем, зачем она поехала с тобой в тот злополучный вечер, зачем осталась в твоих полу сгоревших апартаментах? Зачем, Отто? История о любовной страсти не на твоей стороне, Вернер, не такая эта стерва - Лоттхен. Какую цель преследовала она, оказавшись в твоём доме, почему осталась? И если осталась, значить, что-то не успела сделать в квартире, но что? Сначала Шультцштейн, затем пожар, зачем пожар, потом Лоттхен, что за чертовщина, а, Вернер? Ты не видишь трагическую связь между этими фактами?
  - Пожар - это предупреждение.
  - Нет, нет, Отто, что было в квартире, в твоей квартире.
  - Но если пожар затеял Шультцштейн, зачем он предпринял решение предотвратить его? Если Лоттхен осталась у меня с определённой целью, изъять что-либо, почему она не подсыпала мне в вино что-нибудь, а затем.... Ну и потом, у меня в квартире не было ничего, чтобы могло заинтересовать правительство.
  - Послушай, Отто, - голос Мессера становился твёрже и раздражительнее. - Подумай ещё раз, что мог пытаться уничтожить в твоей квартире Шультцштейн, и что могла искать Лотта Кехлер, и о чем ты говорил с оракулом?
  Последний вопрос был более убедительным, чем вся игра Мессера, которую он стремился навязать ему. Теперь было ясно, что искали в его квартире Шультцштейн и Кехлер. Звенья выстраивались, хоть и трудно, но в одну цепь, понятно, что с Мессером они больше не в одной лодке. Но за Мессером стоит некая сила, причем довольно серьёзная. Но какая? Вот это то, как раз, сейчас и нужно было выяснить в первую очередь. Наивность, или же как это можно было назвать головотяпство, со стороны экспертов было на руку.... Венц рассчитал, что диск с программным обеспечением, или намёком на это программное обеспечение лучше всего оставить в системном блоке. Почти никто не пользовался DVD приводом в наше время, время цифровых носителей, кристаллов ПЗУ. Рейб несомненно выполнял задание Мессера, поэтому молчал с ним с самого начала. И хотя сейчас Вернер разгадал приём своего бывшего друга, нужно было оставаться в состоянии полного неведения и хладнокровия.
  - С оракулом? - Вернер знал чудовищную интуицию своего шефа, поэтому нельзя было прикидываться полным идиотом, хотя бы, потому что противник обладал тонким профессионализмом, чутким знанием ситуации и изворотливым умом. - Оракул.... По-моему, он сумасшедший. Ты знаешь, Йохан, он всё время говорил о теории большого взрыва, изменении времени, о том, что вселенная расширяется, а затем будет сужаться до тех пор, пока снова не примет состояние абсолютного нуля. К тому же, если вы следили за мной здесь в Нойс, то позаботились бы и о том, чтобы проследить за мной в Вильгельмсхафен.
  - Зря, детектив Вернер, вы не доверяете мне, напрасно, - слова Мессера прервались лязганьем ржавой двери. Расширенные зрачки, привыкшие к темноте, снова резко сузились до предела под давлением всё той же двенадцативольтовой лампы.
  - Вот этот, - коротко бросил чёрный силуэт.
  - Берите его, - приказным тоном обратился к тёмным стенам второй.
  Вернер силился определить, сколько было людей в тускло-ослепляющем свете фонаря, которое не предвещало ничего хорошего. Неизвестные, их было трое по определению Вернера, схватили Мессера и поволокли его в не менее тёмный, чем камера коридор, тотчас закрыв за собой люк.
  - Стойте, стойте, sie des schweines! - кричал им вслед Вернер, пытаясь остановить тёмных стражей овощного лабиринта, но тут же получил несколько железных оплеух 'Stena' а может быть и другого оружия. Голова саднила от помутившейся крови, впитавшей в себя через лёгкие сырость затхлого помещения и сытость неистребимого страха. Но что делать в этой ситуации человеку, не решившего свою жизненную партию?
  
  30
  
  Для Вернера счёт потерял минуты, уныние - часы. Как он может гоняться отсюда за неуловимостью тайны. Ни Мессера, ни Доктора, ни отчётливости задач, или же хоть малейшего шанса выбраться из мрачного лабиринта у него не было. Хотя звенья логической цепи и вставали на свои места, но белых пятен в этой истории не становилось меньше. Конечно же он больше не верил Мессеру, но всё же червь сомнений грыз его изнутри, не оставляя шанса выжить в этой ситуации: 'Почему же моя персона никого не интересует, уж застрелили бы, в конце концов, как человека, знающего достаточно. Неведение хуже всего, уж лучше знать свой приговор и ждать отсроченной смерти, чем томиться взаперти неизбежного. 'Ведь я даже не знаю, с кем и с чем имею дело. Одно дело Мессер, несмотря на вскрывшиеся факты, он в одиночку не затеял бы подобную игру. Видит Бог, Йохан всего лишь пешка в чужой игре. Никто даже не побеспокоился о том, чтобы снять с меня наручники, и если бы, не Доктор, то перспектива гангрены от затёкших конечностей обеспечила бы свой поворот в дальнейших событиях. И если не убили, следовательно, я нужен, но для чего и кому'? - рассуждал Вернер.... Да, Мессер бесспорно прав, человек перед бездной, становиться беспомощным, как на исповеди. Зло.... Человек не может существовать без злодейства, другой вопрос, как он оправдывает это и считает ли это злодейство таковым. Обратная сторона медали: красивая девушка непременно предаст ну, разумеется, если она востребована. Вот вам и внешняя ангельская подобность, а внутри, словно прогнившее яблоко, красота и стервозность эгоистического образа современной женщины, впрочем, с рождения она не была такой. Она росла в хорошей семье, ей дали хорошее образование воспитание, но система и яркость жизни прокатились по ней самым безжалостным образом: улетучились привитые с детства идеалы, принципы, называйте, как хотите. Хотя почему мы западаем на яркость образа, а не на индивидуальность характера и красоту души?..... Мы видим миллионы гламурных див с глянцевых журналов, холёные лица, заретушированные фотошопом, а что скрывается за всем этим - ложь, инертность жизни, или же вернее её подобие. Что мы видим на глянце: лишь только то, что хотим увидеть, то, что уносит нас от серости будней в иллюзию совершенной жизни. Мы считаем, что жизнь только лишь это. Внезапность осознания этой лжеистины нейротоксином врывается в наш мозг, возбуждая желания, отождествляясь с похотью и исчезающим страхом, это осознание приводит нас на край, как нам кажется, эйфории, нирваны безумия.... Чёрт, это тот же алкоголизм, мозг настолько примитивен, что в одном и другом случае работает всегда одним и тем же образом.... А теперь..... Что мы видим за глянцем? Мы хотим видеть подноготную наших кумиров, идолов, мы желаем ощутить фетиш, соприкоснуться с тайной фетиша: узнать, чем живёт, с чем или с кем живёт наш идол, как страшно, что это не космос, а это всего лишь на всего грязное бельё, тлетворный аромат которого мы вдыхаем каждой клеткой своего заблудшего организма.... И что это апогей нашей жизни? Но есть и другие люди на этом свете, они стремятся, пытаются изменить этот далеко несовершенный мир, но, они рано или поздно попадают под шестерни системы. А поговорите со всяким из этого общества, он индивидуален, со своими взглядами, принципами, неотвратимостью правды..... Да, прав Венц, прав, стоит только этому индивидууму попасть в толпу, как он тут же становиться заложником системы, вернее её очередной шестернёй....
  'Боже, чем у тебя забита голова'? - подумал про себя Вернер. - 'Вместо того чтобы искать выход из создавшейся ситуации, анализировать события, ты предался безумным измышлениям об обществе, тоже мне нашёлся ещё один Робеспьер. А что ещё думать? Стены, дверь люка достаточно прочны, остаётся только ждать случай, который даст шанс к спасению, а может быть это последние часы пребывания в этом мире.... Кто знает'.
  Вдруг Вернер услышал за дверью люка приглушённые голоса:
  - Достало всё, - первый голос отдавал хрипотой прокуренных лёгких, вряд ли этот голос мог принадлежать одному из молодых парней, тех самых, каких набирают в спецназ.
  - Да, ла-а-дно, он же ска-а-зал, что всё скоро за-а-кончиться, четыре тысячи м-м-а-рок на полу не в-а-а-ляются, - второй голос был помоложе, но обладатель его заметно заикался, что тоже указывало на несостоятельность его владельца.
  - Дай ещё глоток, Генрих.
  - На-а, но это последний, н-н-а-а-м ещё этого der teufel г-а-асить.
  - Перестань, что от него осталось, вторые сутки здесь без пищи и воды. Ты знаешь, Генрих, эта свинья сломала мне жизнь, так что будь спокоен, я разберусь с ним, медленно, но мучительно, - первый язвительно засмеялся.
  - Ла-а-дно, с одним м-мы разобра-а-лись, выпьем за у-у-покой души второго.
  - Все там будем, кто раньше, кто позже....
  Вернер отнёс эти слова на свой счёт, но оценив обстановку и двух подвыпивших врагов, он сделал для себя вывод, что шансы у него есть, во всяком случае нужно воспользоваться ситуацией. Он отчётливо слышал приглушённые голоса за дверью люка. Вот-вот они войдут сюда, чтобы прикончить его, но их всего на всего двое, всего двое.... Вернер напряг каждую из мышц ноющего тела, мысленно кровавой струёй пробежался по всему организму и расслабился, прислонившись к полу дальнего угла комнаты, что давало возможность для тактического манёвра.
  - Ну что же парни поиграем в ваши игры, - вслух полушёпотом произнёс Вернер.
  
  31
  
  Отто уже слышал, как заскрежетал знакомым и долгожданным стоном выход из мрачной, полу гнилой камеры. Детектив лежал неподвижно в выбранном им углу, казалось, шаги стучали в его в голове, отдаваясь пульсацией висков в задохнувшемся в этом смраде мозгу. Два тёмных силуэта приближались к нему, вооружённые всё тем же двенадцативольтовым фонарём. Вернер закрыл глаза, притупляя дыхание и пульс.
  - Ты смотри, Генрих, какая досада, кажется, издох, - саркастически заметил первый.
  - Да, не-не м-м-ожет быть.
  - Почему не может, они же все хлипкие эти полицейские, их геройства хватает только на то, чтобы избивать подозреваемых в своих закрытых кабинетах, - Вернер ощутил несильный удар ногой по корпусу.
  - См-о-отри-ка, живой.
  - Ага, - удовлетворённо выдавил из себя первый, только теперь Вернеру этот голос показался знакомым, но медлить было нельзя.
  Вернер быстро вскочил на ноги и резким ударом правого кулака прошил горло первому, тот захрипел, левый 'кросс' врезался в висок второго, тот охнул и повалился набок. Вернер развернулся к первому и боковым ударом правой ноги на рывке изменения ускорения пробил ему солнечное сплетение. Второй предпринимал уже попытки подняться, но пленник нанёс ему по голове сокрушительный удар 'маваши' с левой ноги. Первый, хрипя и корчась от боли, сглатывал кровь, задыхаясь от сбитого дыхания, другой был в глубоком нокауте.
  Десятилетние тренировки и эффект неожиданности сделали своё дело. Схватка была мгновенной, поэтому никто не успел воспользоваться оружием. Отто осмотрел автомат, да он не ошибся, это был тот самый легендарный 'Sten Mark-2'. Вернер обыскал карманы поверженных, найдя в них связку ключей, немного денег, недопитую флягу с 30-ти градусным пойлом, а затем, забрав автомат и дополнительный магазин к нему, вынырнул из надоевшей камеры.
  Заперев за собой дверь на ключ, Вернер отдышался. 'Закон войны, трофеи - святое дело', - подумал он, допивая из блестящеё фляжки терпкую жидкость. Силы понадобятся. Он почувствовал, как по телу теплыми струями помчалась загустевшая кровь. Надо было выбираться, но куда идти он не знал. Проклятый фонарь, заимствованный у побеждённых врагов, явно ссылался на разряженный аккумулятор, всё тусклее и хуже освещая путь наверх. Но, несмотря на это, Вернер, как ему показалось, выбрался достаточно легко, может быть осознание времени сокращалось, под воздействием свежих мыслей и желаний вдохнуть в свои лёгкие свежий ветер, сладкий воздух которого с каждым вздохом ворвётся в каждую клетку больного организма, избавит от надоедливой мигрени. Увидев свет в конце коридора, Вернер прижался к стене и стал двигаться вдоль неё, то и дело периодически зажмуривая глаза, которые слезились от яркого света. Ещё несколько минут, и он снова привыкнет к освещению. Отто прижался к стене и вслушивался в голоса, их тоже было двое:
  - Надо сваливать, - голос первого заметно дрожал.
  - Да, чёрт, где эти бездельники? - бросил второй.
  - Забавляются, у Зигфрида с этим Вернером какие-то свои дела, не суетись, Дитрих, всё будет нормально.
  - Да уж нормально, сидим здесь уже почти двое суток, ты, что не понимаешь, нас здесь всех скоро накроют.
  - Расслабься.
   Да, теперь он вспомнил, это был Зигфрид Штеер, которого он засадил за решётку по обвинению в нападении на инкассаторскую машину, это было восемь лет назад.... Но.... По-прежнему медлить было нельзя. Вернер, насколько мог, нежно дослал патрон в патронник.
  - Руки за голову, - скомандовал Отто, очередь из 'Sten' врезалась в каменные стены, осыпая головы удивлённых гостей заброшенной штольни осколками старого камня и искрами, высекаемыми из озлобленного сердца загнанного в угол старого детектива.
  - Что ты делаешь? - бандиты подчинились.
  - А теперь на землю, быстро в точности выполняйте все мои указания, и может быть, останетесь живы, - Вернер говорил быстро, точно и сухо, и вновь повиновение.
  - Но ты не сможешь уйти, до города пять вёрст, - голосил второй.
  - Я воспользуюсь вашей машиной.
  - И всё равно ты не сможешь уйти, - первый всё время молчал.
  - Наручники.... Ну, быстро.
   Ещё пара минут и оба были прикованы друг к другу и к железной арматуре, уродливо торчащей из бетонного блока старой конструкции.
  - Ну, ты.... Ты труп, ты труп, ты не понимаешь, с кем ты связался, - шипел единственный в этой ситуации собеседник Вернера.
  - Да, нет, ребятки, это вы не понимаете, во что вы ввязались, Мессер всего лишь пешка в этой игре, - Отто опустился на корточки перед разговорчивым надзирателем. - Вы не понимает всей сложности ситуации, но впрочем, время покажет, кому и сколько осталось жить. Я не буду размениваться на детали, и бросать бисер пер свиньями, так, что прощайте, надеюсь, больше не увидимся.
  Вернер глубоко вдыхал свежий воздух ночного пространства, он радовался, тому, что узнал это место, но после трагедии с Юнгвальдом они с Мессером больше не бывали здесь. Старая штольня.... Когда-то здесь добывали полезные ископаемые, какие именно, Вернер не знал. Но, то ли эти ископаемые закончились, то ли ещё по какой-то причине, но добыча была остановлена.
  Вернер никогда особенно не интересовался историей, но это было очень давно, ещё задолго до рождения родителей их неразлучной троицы: Мессера, Юнгвальда и его. Затем здесь, какое-то время помещения катакомб приспособили под овощехранилище, но потом оставили и эту затею, кажется это было во времена второй мировой войны. Дальше это сооружение бросили на произвол истории, нет, правда какой-то предприниматель что-то пытался сделать из этого, но вскоре обанкротился и так, и не довёл начатое до логического конца. Что-то странное и зловещее таилось здесь, словно это место было проклято. Ещё от отца Вернер слышал эти байки, как сюда ходили люди за богатством, но не возвращались. Сейчас было это всё не важно: правда или вымысел заключался в этих страшилках для детей, которые словно специи для ужина сыплют в головы малолетних, чтоб они слушались родителей, но кто знает, ведь люди и по сей день стараются обходить эти места, живущие с дурной славой рука об руку. Сейчас не было времени предаваться воспоминаниям о старом овощехранилище, время поджимало. Нужно было узнать, где оракул, ведь беседа у него с ним состоялась только частично, так, что в путь.
  
  32
  
  Машина стояла неподалёку, Вернер устало перебирал в правой ладони блестящие ключи от старенького полноприводного джипа, нужно было выбраться в город, затем проверить электронную почту и наконец, встреться с друзьями, а главное с Деннисом Илькхе, поскольку о третьей силе, участвующей в этой истории Вернер не знал ничего.
  Автомобиль завелся сразу. Детектив осмотрел салон машины, но ничего существенного, интересующего его глаз сыщика, не нашёл. Сцепление тянуло за собой цепь всевозможных неисправностей, но на это не стоило обращать внимание, он доберётся до города, конечно доберётся. Машина тряслась и взрывалась на подвеске снегом, пока не вывезла Вернера на дорогу, ведущую в город.
  Тяжёлые мысли не покидали его голову, ему больше не казалось мистикой всё увиденное и услышанное за эти дни. Для начала он решил добраться до Илькхе, уже было поздно, но старый детектив знал, где можно найти старшего следователя. Цепь событий вела к нему, но если Деннис тоже в игре Мессера, то, что тогда? Мысли путались в голове, но машина, кряхтя и зарываясь в поворотах, казалось, сама, словно старая, мудрая лошадь, везла Вернера к цели. По дороге в город ничего не случилось, более того улицы Вернеру казались мёртвыми и пустынными, заснеженность дороги смотрелась на фоне ночных огней угрюмо и молчаливо. Стены проходящих мимо домов, отражались в виденье ситуации серыми и безжизненными пилигримами на пути в преисподнюю. Они что-то нашёптывали ему, тихими молящими голосами, что-то вроде: 'Будь с нами', а затем покачивались, махая ему вслед, антенными шляпами, провожая его, будто в последний путь.
  Вернер знал: сегодня в воскресенье 21 декабря 2014 года в 23-12 Деннис Илькхе не дома. С женой он давно расстался, по воскресеньям, как и многие до шести вечера проводил с сыном, а затем ехал к Гретхен. Вернер не хотел вмешиваться в их отношения, но пару раз всё-таки был у неё. Любовница Илькхе стремилась познакомить его со своей одинокой подругой, но эта история не могла иметь продолжения, и совсем было не понятно, кто кому не понравился. Но сейчас Вернер не думал об этом, в его голове теперь доминировали только две мысли: 'Ничего себе обычное дело, и вторая - Деннис возьми трубку'. Бог милостив, Илькхе, как старый исполнительный служака ответил на звонок Вернера, ещё несколько минут, и старший следователь центрального управления сидел в угнанном джипе....
  - Господи, Отто, это ты. Чёрт, что происходит в управлении, ты бы знал, - губы Илькхе тряслись от страха. Он нервно закурил.
  - И что же такое в управлении? - начал издалека Вернер.
  - Все с ног сбились, столько смертей, Мессер пропал.
  - Вот как? Что дальше?
  - Что дальше, прибыли люди из Берлина. Ты понимаешь, Отто, что это значит?
  - У тебя забрали дело Лонц?
  - Да.
  - И что теперь?
  - Инспекторская проверка, шерстят всё и всех. Я не знаю, что делать. Рейб погиб. Я поначалу думал, что ты тоже.... Тебя объявили в розыск, Отто....
  - По обвинению?
  - По обвинению в убийстве Лотты.
  - Весело, - удручённо протянул Вернер.
  - Это ещё не всё.
  - А что ещё.
  - Тебя будут пытать на причастность к другим смертям. Возглавляет это всё Берлинское сборище некий Клаус Готт. Ты не слышал это имя?
  - Нет.
  - Говорят сущий зверь, которому засадить нашего брата за решётку равносильно подвигу, а до подвигов этот штабист сам не свой.
  - Что ещё?
  - Что ещё.... Да это только начало, похоже, эти парни развернулись не на шутку. Скажи, Отто, зачем ты с Эрхардом летал в Бремен.
  - А ты откуда это знаешь? - Вернер пока думал, можно ли доверять этому следователю, ведь времена меняются, как показала недавняя практика, но не все люди меняются в одном направлении, некоторые из них деградируют, другие совершенствуются, и кто знает, остался ли прежним Илькхе, тем, которого он знал долгие годы.
  - Я умею делать выводы, я знаю, что конечная цель была не Бремен, а Вильгельмсхафен. Что там случилось, Отто?
  - Я не знаю....
  - Я понимаю, ты не доверяешь мне.... Сейчас, в связи с последними событиями мы все не доверяем друг другу. Но что делать? Нас быстро свалят, если мы ещё все ко всему передерёмся.
  - Прости, Деннис, мне нужна спокойная обстановка, чтобы всё обдумать, а потом я всё расскажу тебе что знаю, а ты взамен ответишь мне такой же откровенностью.
  - Согласен. Ты можешь отсидеться у меня.
  - Нет, там, наверное, меня найдут в первую очередь.
  - Тогда, может сдаться на милость Готту. Я уверен, что ты не убивал Лоттхен.
  - Ты же сам сказал, что он сущий дьявол, а в преисподнюю я пока не тороплюсь.
  - Мне нужен компьютер с выходом в интернет, хотя нет, - Вернер отчётливо понимал, что все его контакты будут отслеживаться. Мессер неплохо подставил его. - А ещё мне нужен один человек.
  - Ладно, пойдём наверх, Гретхен удивительная, она всё поймёт.
  - Да возможно, но для начала нужно избавиться от машины и от автомата.
  Через четверть часа бандитская машина была брошена в тёмном переулке в четырёх кварталах от дома Гретхен. Вернер снова почувствовал чудовищную усталость и неистово скребущийся в желудке голод. Отпечатки пальцев были тщательно вытерты в машине, на оружии и снаружи автомобиля. Вернер был абсолютно уверен, что сегодня машину найдут, он не хотел оставлять никаких следов, т. к. полагал, что в Берлинской бригаде есть свои эксперты.
  Усталость одолевала, виски пульсировали нестерпимой болью, отдавая боль в отяжелевший затылок, но нужно было выбираться из выгребной ямы, в которую он угодил не без помощи своего шефа, ноющее тело требовало отдыха, мысли лихорадились в голове подавляющим страхом: страхом ареста, или смерти.... Кто знает? Трудно выпутываться из сети преступления, да ещё того, которого не совершал.
  
  33
  
  Гретхен не спала, как истинная спутница жизни, она ждала Илькхе, переживая за своего мужчину, вздрагивая от всякого звука, шороха или же тревожной мысли. Ни Гретхен, ни Деннис не желали совместного ведения хозяйства, поэтому жили именно так, встречаясь, но не более трёх раз в неделю. Почти никто не знал об их отношениях, кроме избранных, ни среди следственного управления, ни среди знакомых Гретхен.
  - Бог мой, Отто, откуда ты такой, - воскликнула она, едва завидев в прихожей своей квартиры Вернера, в сопровождении любовника.
  - Der guten Nacht, Гретхен, я тоже рад тебя видеть, ты всё прекраснее и прекраснее, - попытался польстить хозяйке Вернер.
  - Ты знаешь, дорогая, Вернеру нужно пересидеть где-нибудь, буквально пару дней, он работает под прикрытием, - сразу вступил в разговор Деннис.
  - Да, под прикрытием, а кровь на нём совсем, как настоящая, - заметила Гретхен.
  - Это всё для конспирации, собери что-нибудь поесть, а его мы пока загоним в ванну, пусть приведёт себя немного в порядок.
  Надо сказать, что Гретхен работала в центральной больнице города старшей медсестрой нейрохирургического отделения, где за долгие годы повидала всякого, поэтому была понятливой die frau, и сразу сообразила, что к чему.
  Горячий душ немного снимал усталость, но не приносил успокоение в мечущую душу старого детектива. О чём говорил Илькхе с хозяйкой квартиры, Вернер не слышал, но как только он вышел из ванной, на кухне его ждал горячий (даже не знаю, как сказать) ночной ужин. Еда была простой и непритязательный, но хозяйка сопроводила трапезу небольшой бутылкой коньяка, так, что обиды на скудность полуночного рациона у Вернера не было. Он почувствовал, как терпкая жидкость сопроводила его уставшую кровь по всему телу, способствуя пищеварению и восстановлению сил. Вернер относился к тому разряду людей, которых алкоголь бодрил, а не наоборот, так, что....
  - Знаешь, Отто, - начала, было, хозяйка. - Побудешь пока у Анне Зауер. Помнишь её?
  - Конечно, - Вернер жадно хватал еду, словно голодал до этой минуты неделю.
  - Не знаю, почему ты отказался встречаться с ней, а она рассказывала мне, что ты ей очень понравился. Странные вы мужики, всё копаетесь, ищите каких-то der Königinnen, потом женитесь на стервах, всю жизнь мучаетесь, а между тем рядом пропадают такие frau.
  - Ты как всегда права, дорогая, - поддакивая любовнице, улыбнувшись, вставил Деннис и обнял Гретхен за плечи.
  - Я позвонила ей, и через полчаса она ждёт тебя.
  - Вот как? - Вернер даже поперхнулся.
  - Да именно так, сейчас заедем к ней на работу за ключами, она сегодня в ночную, до утра отдохнёшь, а затем.... Не смей обижать мне мою подругу, - последнюю фразу Гретхен произнесла с особой многозначительностью, а затем властно добавила. - Я поведу машину, вам, мужикам ничего серьёзного доверить нельзя.
  Дальше.... Что было дальше? Гретхен не знала, что скрывают от неё эти die Männer. Мужчины не желали рассказывать ей то, что знали, поэтому разговор перекатился в привычное русло для посиделок на кухне. Илькхе делал вид, что ничего не случилось: рассказывая любовные истории из своей следственной практики, он подливал в них огонь чуть пошленьких анекдотов на тему: 'муж вернулся из командировки', а Вернер в свою очередь добавлял вслед учтивым глаголом 'А помнишь, когда'.... И все трое дружно смеялись, словно и не было этой мучительной недели, будто там, на заснеженной дороге их не ждала беда, и не было ничего, кроме счастливых теплых минут в приятной компании, которые хотелось продлить на вечность, но время неумолимо, хоть оно и меняется, но для обывателя сутки всегда будут сутками, месяц всегда будет месяцем, год по-прежнему останется годом.
  Ночь уже давно перевалила за полночь. Вернер всем своим существом ощутил похолодание.... Особенно в остывшей машине Гретхен это чувствовалось острее всего. Двигатель неохотно зафыркал, прогоняя застывшее масло по всем узлам, нервно всхлипывая, и завывая при каждом малейшем прикосновении к акселератору, но всё же подчинялся Гретхен, неудобно выворачиваясь на холостых оборотах, словно дикая собака, пытаясь вырваться из ошейника, сбежать на волю от нерадивой хозяйки. Вернер хотел было сказать, но.... передумал.... Гретхен и так много делает для него.
  Анне работала в одной больнице с Гретхен, из первой беседы Отто так и не понял, в одном отделении, или нет, работают подруги, но сейчас.... Вот именно сейчас, это было совсем не важно. Вернер пытался вспомнить лицо Анне, но у него ничего не получалось. Кто знает, что было бы, если б он встретил её на улице - узнал или нет? Гретхен же, упиваясь мыслью, что смогла, хоть и подобным образом услужить подруге, весело вращала рулевое колесо своего автомобиля, предвкушая, что Анне уже вечером позвонит ей и расскажет о том, как всё было. Илькхе всю дорогу молчал, погрузившись в тяжёлые раздумья, казалось, всем троим было о чём подумать. За ключом от квартиры Анне Гретхен пошла одна, пояснив, что в столь поздний час охрана не пропустит никого постороннего. И как только Гретхен ушла:
  - Помни, Деннис, о чем я тебя просил.
  - Да, конечно, Отто, я свяжусь с тобой после обеда, или вечером.
  - Именно, не делай никаких резких движений и не связывайся со мной по сотовому телефону, линию прослушивают, в лучшем случае сам попадёшь под прицел, в худшем, - Вернер замялся. - Ну, ты сам всё понимаешь.
  - Конечно, понимаю.
  - Прошу, Деннис, сделай всё, как я тебя просил.
  - Договорились.
  Гретхен отсутствовала минут десять. Она радостно выскочила из главного входа в больницу под прицел мужских взглядов Илькхе и Вернера, пританцовывая и кружась в вальсовом па, на указательном пальце правой руки она весело крутила связку ключей от квартиры Анне.
  - Ну, что, мальчики, поехали, - звонко обронила она, так, что у Вернера в теле прокатилась сладкая, давно забытая истома смущения и неловкости, и он выдавил из себя:
  - Гретхен, а это удобно?
  - Бог мой, ему такая женщина оказывает честь, а он....
  - Поехали, - сладко потянулся Илькхе....
  Квартира, а вернее дом, Анне находился на другом конце города, более неудобном и сером, так что ей всякий раз приходилось преодолевать это расстояние на перекладных городского транспорта.
  Из разговора Гретхен, Отто понял, что своего транспорта у Анне не было, в силу непонятных для него причин, о которых настоящему мужчине стоило бы умолчать. IndustrieStraße 12 располагался совсем на отшибе Нойса, дом находился в полном запустении, окутанный снегом, и слегка покосившимися стенами он напоминал дом оракула, что-то зловещее таилось в этой закономерности.
  Оставшись один, Вернер рухнул на диван прямо в одежде, ничего не мешало его сну, ни порывистое дыхание ветра, ни редкие огни проезжающих мимо машин, ни тревожность мыслей, пришедших с усталостью в негодность. Отто заснул самым глубоким долгожданным сном, о каком грезил всю неделю, цейтнот, привязанный его расследованию Мессером, явно затягивался. Что ждало его с приходом утра, он не знал, да и не хотел знать. Хм.... Обычное дело программиста Венца, покончившего с собой в своей квартире, давно перешло в необычное. Время текло для детектива оборотной стороной, словно, кто-то поменял полярность величин основного потенциала этой энергии. Но сон не был рваным и зазубренным, сопровождаемый жуткими кошмарами и прелюдиями чего-то ужасного и устрашающего
  
  34
  
  Вернер проснулся от звонка, врезающегося в мозг въедливой трелью. Он открыл глаза и, осознав, что это ему не сниться, прошёл к входной двери....
  На пороге.... На пороге стояла женщина лет тридцати - тридцати пяти лет. Нельзя было сказать, что её вовсе не затронуло время, но выглядела она роскошно, явно моложе своих лет. Распущенные каштановые волосы вьющимися локонами спадали на плечи, а затем ниже, подчёркивая острую грудь, не обвисшую, не унизительно маленькую, но стройную и удивительную.
  Вернер, не понимая себя, уже мысленно раздевал свою старую знакомую, предвкушая, как прикоснётся к этим женским прелестям, облачённым в белый кружевной бюстгальтер, будет скользить влажной, возбуждённой рукой между тёплым женским телом и полупрозрачной тканью, а затем..... Впрочем.... Он уловил её взгляд, укоризненный взгляд усталых, но восхитительно-голубых, широко открытых глаз, покрытых немногочисленной, но умелой косметикой. Как прежде он не увидел, не заметил этого чистого и проницательного взгляда, завораживающего, исполненного женской мудростью и ангельской выразительностью. Фигура Анне тоже была достойна подражания: Сквозь зимнюю одежду не следовал ни один намёк на женскую предрасположенность к.... К полноте.... И главное в этой женщине не было ничего, этакого бабского, что ненавидит всякий муж в своей надоевшей супруге: килограммы лишнего веса, засаленный халат или же передник, короткие волосы, наспех пронизанные бигудями, небрежность в обращениях, раздражительность и жажда обладать тем, что давным-давно утрачено.
  - Доброе утро, - произнесла она, её тонкие, слегка накрашенные губы расплылись в волшебности улыбки, обнажая на щёках заметные ямочки. - Как вам спалось?
  - Danke, sehr gut, - Вернер растерялся. Анне проскользнула мимо него в дом.
  - Вы что-нибудь ели? Я принесла кое-что перекусить, я тоже проголодалась. Может быть, позавтракаем? - голос её струился так звонко, словно ручей под талым снегом, пробивающий себе дорогу к весеннему солнцу. Вернер замер, вслушиваясь в каждую интонацию, во всякую ноту, взбивающую своим консонансом надоедливое безмолвие. - Ну, как вы, разделите со мной утреннюю трапезу?
  - Да.... Если....
  - Если что? - засмеялась она, выкладывая на кухонный стол содержимое пакетов. - Гретхен сказала, что вы ранены?
  - Я? Что вы, просто неудачно упал. Вы знаете, к утру, а особенно ночью такой гололёд, - смутился Вернер, это была совсем не та Анне, с которой год назад его знакомил Илькхе и Гретхен. И теперь, казалось, не было ничего, кроме неё для него в этой жизни, не было ни Мессера, ни высших сил.... Абсолютно ничего, кроме неё!
   Анне сняла зимнюю одежду, обнажая плавно-женские движения, теперь Вернер мог с достоинством оценить эту женщину, ради которой стоило пройти всё, что когда-то и теперь ему довелось.
  - Я конечно не большой специалист, но может быть, смогу оказаться полезным на кухне, поверьте, я кое-что смыслю в поварском деле.
  - Раз так, то прошу, для начала займитесь луком, - она вновь рассмеялась, и протянула ему нож.
  Пауза не тянулась долго. Ещё несколько минут и на столе красовался овощной салат из помидоров, лука и огурцов, довершая сервировку жареной ветчиной с яйцом. Кто бы мог подумать, что может быть всё так просто непритязательно, ярко и по-домашнему. Что ни делается в этом мире, всё к лучшему. Если бы не эти последние события, то не было бы этого восхитительного завтрака, да ещё в такой компании. Сидя на кухне, они какое-то время молча, изучали жесты, мимику и поведение друг друга, ибо внешность уже была изучена. (Правда, что подумала Анне о внешности нашего героя мне неизвестно, пусть мой дорогой читатель, а лучше читательница сами домыслят это).
  - Вы над чем-то усиленно работаете? - спросила Анне.
  - Почему усиленно?
   А, у вас очень усталый вид.
   'Ещё бы не усталый, посидите двое суток без пищи и воды в катакомбах, я посмотрю, какой вид будет у вас', - подумал Вернер, но вслух произнёс:
  - Разве?
  - Конечно, это сразу заметно.
  - Наверное, вы правы, я немного устал, - Отто не знал о чём с ней разговаривать.
  - Может быть вам нужно отдохнуть, съездить куда-нибудь, в отпуск?
  - Я как раз собирался, но обстоятельства иногда бывают сильнее нас.
  - Да, это правда.
   В это мгновение в их диалоге наступила пауза, казалось, оба были достаточно смущены внезапностью случившегося. Вернер окинул взором обстановку в доме, она была простой, но довольно добротной, чувствовалась рука всевидящей хозяйки. Дом теперь в свете утреннего декабрьского солнца не казался детективу тёмной, убогой лачугой, схожей с берлогой старого профессора Штуффхольта.
  - А уютно здесь у вас, - как ни старался Вернер, получилось заискивающе. Анне, как и полагается вежливой хозяйке, не поставила акценты на ханжестве гостя.
  - Когда-то, после смерти отца, мы здесь жили вдвоём с мамой, - слово 'мама' она произнесла с особой душевной теплотой и нежностью.
  - А где она теперь?
  - Мама умерла, - с горечью произнесла она и добавила. - Пять лет назад.
  - Простите....
  - Ничего.
  - Простите меня ещё раз, я вижу, этот разговор доставляет вам боль.
  - Ничего, я привыкла.
  - Да, - протянул Вернер, и неожиданно для себя произнёс. - А семья, ваша семья, муж и всё-такое?
   Выражение 'и всё такое' высекло из вопроса Вернера какую-то совсем неопределённую ноту хамства, более того, грубости в той степени, что Вернеру самому стало неловко и стыдно. Но Анне, снова проигнорировала неучтивость собеседника:
  - А у меня никогда не было мужа.
  - Простите меня великодушно, я снова затронул запретную тему.
  - Почему запретную?
  - Ну, как... - замешкался Отто. - Я просто подумал, что у такой женщины, как вы должно быть много поклонников.
  - Поклонников? - она рассмеялась. - Всё очень просто. Большинство из знакомых мужчин мне не нравились, а другим, по всей вероятности, не нравилась я. К тому же.... Мама.... Она была прикована к постели перед смертью шесть долгих лет, так что.... Мало кто из мужчин, способен выдержать это испытание.
  - Понимаю.
  - Спасибо.
  - А вы с Гретхен работаете вместе? - Вернер решил перевести разговор в другое русло.
  - Не совсем, ведь она старшая медсестра, а я просто медсестра, к тому же я работаю в травматологии, а она в нейрохирургии.
  - Я, наверное, утомил вас своей болтовнёй, вы устали.
  - А вы? - снова засмеялась она.
  - Я? - Вернер засмеялся ей вслед, и их настроения забились в унисон друг другу, словно в музыкальном аккорде.
  - Вы так и не ответили на вопрос, - сквозь смех заявила она.
  Казалось, неловкость щекотливой ситуации улетучивалась на глазах, Отто уже отчётливо видел призывный блеск в глазах понравившейся ему женщины и решил идти напролом. Он встал и подошёл к сидящей напротив Анне. Обняв её левой рукой за талию, он нежно приподнял её со стула и.... Их губы слились в страстном поцелуе, и Вернер ощутил всем телом трепет женщины, желавшей его. Его руки привычными движениями скользили по возбуждённому телу. Он что-то шептал ей на ухо, какую-то любовную бессмыслицу. Анне утопала в его ласках, подставляя его губам и языку все части своего изголодавшегося по мужчине женского естества, она уже чувствовала мужское достоинство, увеличившееся в своих размерах под её ответными ласками. Сейчас её больше ничего не волновало, только ощущения. Вернер поднял её на руки и понёс на своё ночное ложе, где покрывая полуобнажённое тело недавней собеседницы мужской страстью, продолжил естественность взаимоотношения между полами.
  Вкушая аромат женского тела и сладострастие воздушных колебаний, издаваемых Анне под известными движениями внезапного, но ожидаемого любовника, он сам больше не стеснялся излияний своих чувств. Она же охотно предавалась давно забытым плотским утехам, была послушна и небезответна в постели с Вернером, и так продолжалось на протяжении полутора часов....
  
  35
  
  После всего они ещё какое-то время нежились в постели, болтая, как старые добрые любовники о всякой ерунде, но если у Анне была только работа, которая ждала её через полутора суток, то дела Вернера находились в более плачевном состоянии. Он не решался рассказать обо всём Анне, но всё же склонен был к тому, чтобы открыть ей завесу тайны, которую и сам не понимал до конца.
  - У тебя есть компьютер с выходом в интернет?
  - Да, ноутбук, он в столе. Что-то случилось? - тревожно отозвалась она.
  - Случилось, но чуть раньше, - он медлил. - Ты понимаешь, я попал между молотом и наковальней.
  - Я это уже поняла вчера.
  - Тебе что-то сказала Гретхен?
  - Нет, с чего ты взял? Она сказала, что тебе нужно переждать день два, а потом, - она запнулась, словно не хотела больше отпускать его никуда.
  Верность и преданность детским идеалам были отличительной чертой этой женщины, что ставило её в противовес всем представительницам прекрасного пола, с которыми Вернеру приходилось сталкиваться на протяжении своей жизни. Это удивительно, но он впервые почувствовал, что ей - Анне Зауэр не безразлично то, что он чувствует, переживает, чем живёт и чем дышит. Она слушала его признание о таинствах компьютерных свершений, изоморфных фантомах, оракуле и тёмной энергии с чрезвычайным интересом: она, то хмурилась, то изумлялась, то проникалась сочувствием, а главное.... Она не была безучастна к судьбе человека, с которым свела её чрезвычайность, пусть на короткое время, пусть и подобным образом....
  'Эгоизм плотно вошёл в нашу жизнь, и это не зависит от пола, возраста, социального положения в обществе. Мы давно перестали слушать, слышать друг друга, а посему замыкаемся в своём мире, зачастую выдуманном и туманном. Но эта женщина.... Это - ангел', - подумал Вернер после того, как поведал Анне о своём последнем злоключении. Разумеется, он умолчал о Мессере, о таинственных смертях, преследующих Германию, да и не только Германию в последнее время, но эта женщина с полнотой всей серьёзности отнеслась к рассказу Вернера, ей было не всё равно....
  - И что ты теперь думаешь делать, Отто, - спросила она с тревогой в голосе.
  - Не знаю, милая.
  - Может быть....
  Её прервал телефонный звонок, давший знать о себе так некстати. Анне взяла трубку:
  - Хм.... - протянула она. - Странно, тебя.
  - Алло, - Вернер с полной уверенностью полагал, что это звонит Деннис, но голос на другом конце провода был до боли знакомым.
  - Детектив, это Венц, у меня очень мало времени, - телефонная трубка шипела и трещала под голосом из потустороннего мира, но Вернер отчётливо слышал и понимал абонента. - Откройте электронную почту Анне Зауэр, там вы найдёте всё, нестабильность....
  Связь прервалась внезапно, по всей вероятности у Венца в новом безоблачном мире тоже не всё срасталось гладко.
  - Ну, что? Кто это? - Анне накинула на плечи прозрачный халатик и, подойдя к Вернеру сзади, обняла его за талию.
  - Это был Венц, - сухо ответил детектив.
  - Венц?
  - Да, он сказал, - Вернер осёкся. Развернувшись к Анне, он обнял её, прикоснувшись губами к её распущенным каштановым локонам волос. - Давай посмотрим твою электронную почту.
  - Мне уже давно никто не пишет, мне кажется, что и почтовый ящик у меня давным-давно удалён.
  - А мы всё-таки попытаемся....
  Ноутбук Анне оставлял желать лучшего. 'Винда' грузилась медленно и неохотно, а браузер ещё дольше, но ещё дольше Анне искала реквизиты к своей электронной почте. Как всякая представительница прекрасного пола она не запоминала ни логин, ни пароль, они были выведены у неё на листке.
  А где листок? Некоторые женщины записывают пароли на оборотной стороне клавиатуры карандашом, маркером, или на худой конец губной помадой, но по всей вероятности Анне пренебрегла этим правилом, поэтому поиски заветной страницы из её блокнота затянулись ещё на двадцать минут. Но вот блокнот найден - вперёд и с песней....
  Письмо было от Венца, скорее это было не письмо, а руководство, инструкция: 'Добрый день, детектив. Очевидно, у вас ко мне достаточно вопросов и я попытаюсь на них ответить. Не буду размениваться на детали и сконцентрируюсь на главном. Любой ваш контакт будь он телефонный, или же электронный, цифровой или аналоговый отслеживается спецслужбами, ведь вы в розыске, детектив Вернер. В конце письма вы найдёте ссылку на необходимое программное обеспечение. Оно обманет людей, которые разыскивают вас. Программа меняет входящие и исходящие потоки, выставляя ложные протоколы IP-адреса маршрутизатора, предлагая сканирование несуществующих портов, но это всё лирика, я не собираюсь грузить вас техническими решениями вашего инкогнито. Однако теперь вы можете с помощью этой программы выходить в интернет с любого компьютера, не опасаясь того, что вас запеленгуют ваши враги.
  Как быть дальше? Профессор Штуффхольт не успел всё рассказать вам, а между тем смерти всё продолжаются и продолжаются. Теперь вы знаете о вашем шефе Йохане Мессере. В предыдущий раз я не оповестил вас об этом, разумно полагая, что вы не примите на веру действия вашего друга, но это ещё не главное. Мессер, как новоиспечённый злодей, почувствовав дыхание безраздельной власти, вовсе обезумел, ещё несколько дней и он подставит под удар смерти человека, стоящего над ним. Да, ещё немного об этом.... Ведь это он позволил вам бежать из старой штольни, он знает каждый ваш шаг, за домом Анне Зауэр уже следят. Найдите и избавьтесь от маяка. С помощью вас он хочет выйти на оракула. Впрочем, его интересует не сам оракул, а программа - 'Энзем', так назвал её профессор, производная от греческого antiphonos - звучащий в ответ, программа позволяет систематизировать код, завуалированный в сети, собрать воедино все осколки зеркала, таким образом, стабилизировать портал между мирами. Представьте, детектив, какие возможности тогда открываются перед человеком, владеющим ключом в вечность. Ещё немного.... Я чувствую за собой вину перед человечеством, находясь здесь между мирами, я надеюсь на прощение Всевышнего, вы, только вы, детектив, можете мне помочь, ведь времени осталось так мало'.
  Дальше, как и обещал Венц, была приведена ссылка на программное обеспечение, которое Вернер скачал без особого труда, но с ответами в его голове только ещё больше добавилось вопросов. Он уже скучал, по старой работе, где всё было просто, без космических головоломок, когда часть работы выполняли осведомители и профессиональные навыки. Но где это теперь?
  Анне всё время была рядом с Вернером и не проронила ни слова, её лицо выражало неподдельную тревогу и страх, о чём сейчас думал Вернер, она могла только догадываться, но сейчас эта женщина знала твёрдо, что её мужчина уже принял решение, и она только огорчённо смотрела ему вслед....
  - Я должен идти, - выдавил из себя детектив.
  - Ты вернёшься?
  - Конечно, конечно я вернусь, если ты будешь ждать меня.
  - Я буду тебя ждать.
  От этих слов Вернеру стало светло на душе, он обнял Анне и прижал её к себе, и больше никаких слов не требовалось ни ему, ни ей.
  
  Ход 'конём'
  
  Зло и добро - всего лишь суть вещей. Выбери главное - играть чёрными или белыми.
  (Деннис Илькхе)
  
  36
  
  Прошло ещё какое-то время, прежде Отто нашёл маяк GPS, он был вмонтирован в пряжку поясного ремня. Мессер знал, что с этим ремнём его старый друг никогда не расстаётся, и даже если бы он поменял всю одежду, то снова одел бы свой любимый ремень. Но как бы, ни было, Вернер чувствовал себя полным ослом, как он не мог догадаться о маяке раньше. Мессер ещё до поездки в Вильгельмсхафен указал ему на свой контроль. Хотя сейчас было вовсе не важно, кто подложил ему эту чертовщину. Он склонялся, что это сделала Лотта, т. к. монтаж маяка был явно не профессионален, впрочем, держался и работал безупречно. Вернер в сотый раз задавал себе один и тот же вопрос: 'Почему он, почему Мессер для своего сценария выбрал именно его - своего старого друга'? И не находил другого ответа, как....
  Мессер долго готовился к этому спектаклю, все знали, что они с Вернером давние друзья.... Это как в шахматах при ферзевом гамбите, жертвуешь королеву для того чтобы получить преимущество на стратегических квадратах доски. Мессер в действительности знал гораздо больше, чем сообщал. Жертвуя ферзём, он получал дополнительные ходы на шахматном поле, подставляя его с Лоттхен, он понимал, что берлинские ищейки ухватятся за хвост сильной фигуры, чтобы убрать её с выгодной позиции. А дальше....
  Дальше Мессер выиграет фору во времени, чтоб грамотно расположить другие фигуры на сценарных квадратах для решающего удара. Теперь Вернер знал, что ему делать.... Мессер не дурак и просчитал эту возможность ферзя поменять своё поле, а по сути ничего другого и не оставалось. По крайне мере Вернер должен, нет, он просто обязан вывести из-под удара Анне, которая была вне логической комбинации. И Отто больше не желал делать ни себе, не своей судьбе никаких одолжений. Он знал, как работают люди с наружного наблюдения, он не пытался ничего скрывать, более того он решил идти напролом, зная, что Мессер хоть и просчитал эту возможность, но всё же потенциально боится её.
  С этими мыслями Вернер демонстративно бросил маяк в мусорную корзину, и направился прямо к Клаусу Готту, одним словом, кроликом в пасть удава. И что теперь могло удержать его от этого шага: обвинение в убийстве, которое он не совершал, может быть, Доктор, или же смерти, вызванные системным сбоем? Так или иначе, Вернер не мог противостоять сразу трём достаточно серьёзным противникам, следовательно, ему нужно было одно, именно то, что уравняет шансы, необходимо сделать одного из противников своим союзником. Но как это сделать Вернер не знал, для этого он ждал вдохновение, между тем вдохновение довольно редкая штука в наше время, достаточно посмотреть на экран телевизора.
  - Свободен, der Kommandeur, - спросил он у первого попавшего таксиста, расположившегося в квартале от IndustrieStraße 12.
  - Natürlich, mein Freund.
  Опель 'Corsa', серебристого цвета, сверкнув отражённой белизной солнечного света, весело взвизгнул всесезонной резиной по запёкшемуся под фотонным излучением снегу и понёсся вперёд. Водитель молчал, Вернер уже не сомневался.... Он то и дело оборачивался назад, их преследовал тёмно-синий Mercedes....
  - Что, догоняют? - непринуждённо поинтересовался таксист.
  - Похоже на то, der bruder.
  - Сейчас оторвёмся.
  - Да ты лихач.
  - Есть немного, - ухмыльнулся водитель и....
  Но не тут-то было, Mercedes увеличил скорость. Вернера внезапно вжало в кресло инертное ускорение Опеля. Водитель погнал машину, как жокей лошадь на скачках, ещё один перекрёсток, Mercedes повторил манёвр догоняемого.
  - Ничего, der bursche, (парень) оторвёмся, пристегнись, - с этими словами следующий переулок не ускользнул от дальнейших действий лихача.
   Едва Mercedes приблизился, таксист молниеносно надавил на педаль акселератора, затем резко затормозил, машина пошла в занос, дифференциал заскрипел под натиском крутящего момента, ещё несколько качков педалью тормоза и Опель пошёл на юз, затем наш водитель резким ускорением выровнял машину, следующую уже в переулке, бешено вращая рулевое колесо. Вернера подкинуло в салоне, ремень безопасности не уклонился от своего предназначения, больно врезаясь в грудь пассажира, он нервно рыкнул и рванул детектива на место. Похоже, преследователи не ожидали подобного манёвра. Но Вернер обернулся.
  - Не беспокойся, брат, уже оторвались. Хороший водитель знает, как угодить клиенту, когда тронуться, а когда сбросить скорость, а когда вовсе остановиться. Ты не знаешь чем хороший водитель отличается от плохого?
  - Нет.
  - Плохой водитель может водить хорошо машину только медленно или только быстро.
  - Ну а хороший?
  - Ну а хороший в равной степени хорошо как медленно, так и быстро, он точно знает, когда тронуться, а где остановиться. Накинешь пару марок? - только сейчас Вернер разглядел водителя - это был парень лет двадцати семи - тридцати лет, обычного телосложения, одетый в чёрную укороченную кожаную куртку, беловолосый, на голове которого была чёрная бейсболка из плотной ткани. Его лицо было обыкновенным и нечем непримечательным, до такой степени, что если бы Вернеру показали фотографию этого таксиста спустя неделю, вряд ли бы он смог опознать его.
  - Конечно, брат, - улыбнулся Вернер, и вдруг....
  - Не узнали?
  - Доктор, - выдохнул Отто. - Что-то тебя долго не было.
  - Соскучился?
  - Мне следовало бы догадаться.
  - О чём именно?
  - Ты знаешь ответ.
  - Уверен?
  - Да. С чем сегодня пожаловал, может быть, мне уже пора к Венцу? - проязвил Вернер.
  - Не спеши, den krimi, (детектив). Ты принял правильное решение, - доктор ухмыльнулся. - Поговорим?
  Фантом припарковался в глухом месте, на довольно внушительной автостоянке, среди других машин найти эту, было крайне затруднительно, да ещё без маяка GPS. День уже давно перевалил за половину своего существования, солнце стояло высоко, освобождая дорогу морозности, но в машине Доктора было тепло. Дневные лучи пробивались сквозь лобовое стекло, что вносило в душу Вернера уныние и дискомфорт, он не любил такую погоду, ему нравился дождь, снег, ветер, который мог бить насквозь, прогоняя кровь по застывшим жилам, но что нужно было ему сейчас, он получил уже сполна. Итак, Доктор.... Не снимая своего безобразного головного убора, он упёрся подбородком в рулевое колесо:
  - Ты правильно решил.
  - Я решил? Да я только и делаю, что качусь как бильярдный шар в уготованную тобой лузу.
  - Ну, зачем так, ты сам принимал решения, а я только подталкивал тебя к их направленности.
  - Не знаю, не знаю, может быть для тебя и всё просто, но я всего лишь человек, не забывай об этом.
  - Ты правильно сделал, что решился на это.
  - На что?
  - Идти к Готту.
  - Вот как?
  - Да.... Помни, что мы с тобой ещё не завершили наше с тобой дело. А Мессер это так, интермеццо местной направленности.
  - Слушай, я до сих пор не понимаю, почему вы со своим могуществом не накроете его злодеяния.
  - Хм, а зачем? Ведь в вашей жизни главное игра, а игра это зрелище и удовольствие. Не так ли? - ухмыльнулся Доктор.
  - Послушай, я не знаю ваших планов, как мы можем работать в паре?
  - В паре?
  - Ты же постоянно намекаешь мне на партнёрство. Зачем я тебе?
  - Ну, что ж.... - протянул Доктор. - Я же говорил.
  - О чём? - надрывался Вернер, не подсознательно пытаясь перевести беседу в спор.
  - Позволь тебе напомнить о чистке системы, чистка системы позволит отодвинуть апокалипсис.... Поверь, Вернер, я заинтересован в другом.... В конце концов, пусть идёт всё так, как идёт.
  - А именно?
  - Повторюсь.... Итак, Венц саботирует сеть и взламывает портал в информационное поле - другое измерение, называй, как хочешь. В информационном потоке целая армия ангелов смерти, зажатая между мирами, получает доступ к биологическим субстанциям, населяющим планету, эта планета является ключом к другим уголкам вселенной, стартовой площадкой для новых форм жизни....
  Ты глуп, детектив, как и впрочем, вся большая часть человечества, вы заботитесь о чистоте, благополучии своего материального бытия. Как саранча размножаетесь, уничтожаете ресурсы планеты, расходуя их неразумно и примитивно. Но что дальше? Фантомы уничтожают все сбойные, нелинейные уравнения генеалогической цепи..... Высшие силы дают вам ещё один шанс, перезагрузка откладывается.... Закрыв портал в ваш мир, мы прекратим доступ фантомов к поступкам людей, демонов, таких, которые не должны были родиться здесь.
  - И что дальше?
  - А дальше форматирование, полное уничтожение человечества, новые формы жизни населят планету, ваша цивилизация уже исчерпала свой потенциал.
  - Даже так?
  - Я понимаю, всякий солдат сражается на стороне своей страны. Но шахматная вилка уже расставлена, как бы ты не поступил. Подумай сам.... При открытом портале фантомы уничтожают большую часть человечества, при закрытом тоже.... Что ты выберешь уже те так важно....
  Ранее численность человека на планете регулировалась войнами, эпидемиями, инквизицией, смертными казнями и так далее.... Теперь европейцы не подсознательно дошли до осознания этого..... Большинство белых женщин не хотят рожать детей в таких количествах, в каких рожали раньше, детородные функции европейской расы находятся под постоянными партизанскими ударами стрессов и алкоголя. Войны уже не имеют таких масштабов, которые имели место ранее в вашей истории, с эпидемиями не совсем, но успешно борются врачи, смертная казнь отменена. Представители монголоидной и негроидной расы в силу большей рождаемости начинают доминировать в мире..... Смешение крови.... Довольно странное решение восстановления демографической ситуации. Не правда ли? А ты знаешь, Отто, что будет дальше? Разности религий и вероисповеданий обратят мир в совершенную военную машину. Вас, белых людей поработят другие расы, а в дальнейшем, пользуясь разрозненной ситуацией человечества, людей превратят в рабов и другие формы жизни в этой вселенной. Поэтому земля, как живой организм, стремящийся к гармонии, при недостатке других способов регулирования численности, включает всё новые и новые механизмы. И вот один из этих механизмов перед тобой. Не вини Венца, если бы, не он, то кто-нибудь другой открыл ящик Пандоры - ключи к Смерти.
  - Единственное, что я не понимаю в этой ситуации, так это я, - Вернер сделал укол на местоимение 'я'.
  - Это игра, игра Смерти, додумай сам, сопоставь алгоритм последних событий со своей жизнью, своим рождением, уравняй величины всех исходных и ты найдёшь решение на этот вопрос, я повторяю не ответ, а решение. Отнесись к этому более болезненно. Впрочем, выбор за тобой, я всегда даю тебе выбор.... А теперь в путь, я отвезу тебя в полицию.
  Дорога была недолгой, мороз крепчал, издавая под колёсами характерный скрип из снега и резины, он впивался в сердце Вернера, холодил его душу перед неизбежным, вырываясь из лёгких холодным дыханием, отрезвлял мысли и мозг заиндевевшим и замёршим рассудком логики и неотвратимостью раскрытия тайны.... 'И пусть будет так', - подумал он
  
  37
  
  Вернер совсем не узнал своего полицейского участка, который стал для него родным за долгие годы работы здесь. Все суетились, словно в муравейнике, натыкаясь друг на друга, боясь не успеть что-то сделать, что-то недосказать, не вывести себя из под удара несовершенной системы. Взаимоотношения между людьми уже и так плотно занимают все страницы кинематографа и литературные свершения, акцентировать на них внимание мы не будем в этот непростой ситуационный момент для человечества и Вернера....
  Многие коллеги детектива оборачивались и смотрели ему вслед, перешёптываясь в своих примитивных пересудах и распрях, кто-то осуждал его, кто-то сочувствовал, но Отто словно не замечал этого, он шёл наверх, шёл в кабинет Мессера, будучи твёрдо уверенным, что Клаус Готт именно там..... И он не ошибся.
  В кабинете начальника криминальной полиции города Нойс восседал худощавый человек, довольно высокого роста. Очевидность бросалась в глаза. Вернер не узнал кабинета Йохана. Похоже, здесь потрудилась дюжина уборщиц. Всё сверкало своей педантичной чистотой настоящего уважающего себя немца. Порядок был во всём: начиная с бумаг, кончая самыми банальными и мелкими вещами, в виде синей авторучки, покоящейся на столе точно перпендикулярно его краю. Всё это наталкивало Вернера на неутешительные выводы, относительно берлинской инспекции во главе с этим непростым, как видно, типом.
  Пребывающий на рабочем месте Мессера был одет в чёрный строгий костюм, подчёркивающий его язвительный и твёрдый характер. Волосы незнакомца был подстрижены и зачёсаны на немецкий лад, что добавляло их владельцу особую колоритность. Впалые скулы придавали его лицу дополнительную жестокость. Ярко выступающие брови и глубоко посаженные зеленоватые глаза сверлящим взором сносили всякого, кто сталкивался взглядом с этим неукротимым человеком.
  - Разрешите, herr der vorgesetzte, - попросил наш герой разрешения войти у начальника кабинета.
  - А господин Вернер, я ждал вас, - человек в строгом чёрном костюме оторвался от бумаг, какие изучал, стоя у книжного стеллажа, до появления Вернера. - Присаживайтесь.... Клаус фон Готт, - протянул он руку.
  - Den vielen dank, - Вернер послушно опустился в привычное кресло, не подав в ответ руки Готту. Тот словно не отреагировал на презрительный жест посетителя, устроившись напротив в кресле Мессера.
  - Как вы себя чувствуете, Отто. Я слышал, вам досталось?
  - Слышали от кого? - поинтересовался детектив.
  - Этот так важно? - почти не отрываясь от взятых с собой в кресло бумаг, ответил Готт.
  - Впрочем, наверное, вы правы.
  - Я слушаю вас, детектив, - Готт сделал учтивость Вернеру, вперив в него взгляд удава на свою добычу.
  - Я слышал, вы искали меня? - начал, было, Вернер.
  - Искали.... Да....
  - Ну, вот, - протянул наш герой.
  - Но мы искали вас чуть раньше, детектив, - Готт вскинул свой острый нос кверху, словно хватая воздух, доносящий до рецепторов запах добычи.
  - Я не мог прибыть к вам раньше.
  - Я знаю.
  Вернер никак не мог понять, кто с кем играет.... И хотелось бы понять ещё в какую игру. Казалось, Готт знал достаточно, чтобы поставить диалог на такой ноге с человеком, объявленным в розыск и пришедшим к нему подобным образом..... А на глупца он вовсе был не похож.
  - Вы пришли, чтобы сообщить мне что-то новое, детектив, - прервал размышления Вернера Готт.
  - Для начала я должен знать, что вас интересует?
  - Всё.
  - Может быть, есть то в моей памяти, что восполнит пробелы в вашем понимании нашего с вами вопроса.
  - Возможно.
  - Может быть, сделаем проще, - Вернеру уже нравилось то, что они понимали друг друга.
  - А именно?
  - Вы будете задавать мне вопросы, а я буду стараться с предельной искренностью отвечать на них, как вы считаете?
  - Давайте попробуем, тем более что вы пришли ко мне сами, что даёт основание полагать, что вы, детектив, прибыли сюда с истинными и праведными намерениями. Расскажите, когда вы в последний раз видели вашего друга и шефа - Йохана Мессера? - Готт облокотился руками на рабочий стол, подперев пальцами голову, приготовившись слушать и внимать всё, что скажет собеседник.
  Зачем утаивать очевидное? Вернер рассказал Готту всё что знал (вернее почти всё), начиная с порученного ему Мессером расследования дела о самоубийстве Венца. Клаус Готт вел себя на протяжении всего монолога испытуемого довольно однозначно, он то и дело массировал пальцами виски и лобные доли своей головы, врезаясь пониманием во всякое слово, сказанное Вернером....
  Это последнему очень нравилось, очевидность была в том, что берлинские спецслужбы не теряют времени даром, и даром не едят хлеб законопослушных налогоплательщиков....
  - А вы знаете, детектив, оракул у нас, - внезапно вставил Готт.
  - Я уже думал над этим, - парировал Вернер.
  - Я никогда не сомневался в вашем профессионализме, - Готт встал из-за стола и, скрестив пальцы на руках, прошёлся по кабинету. - Мы пригласили господина Штуффхольта погостить у нас. Мне ясно всё, но вы же друг Мессера, где нам искать его?
  Новоиспечённый хозяин кабинета подошёл вплотную к Вернеру и, склонившись над ним, пристально заглянул в его глаза. Немного нашлось бы смельчаков в Германии, кто смог бы выдержать подобный взгляд, но Вернер остался непреклонен:
  - Я сказал вам всё что знаю.
  - Я полагаю, что вы сказали не всё, детектив, а посему, - Готт распрямил свою достаточно высокую фигуру и направился к столу.
  - Я не понимаю о чём вы?
  - Сейчас поймёте, - Готт нажал на кнопку селекторной связи. - Подойдите сюда, пожалуйста, Карстен, да, да, с сопровождением, наш друг пожелал доставить нам ещё большее удовольствие своим присутствием на более длительное время.
  Все трагические ожидания Вернера сбывались, наигранные, как в партитуре, где каждый знал свою партию в этой безудержной и псевдо благословенной игре. Все были против истины, против него, ничего не оставалось делать, как подчиниться, упора для наклонения в этой ситуации не было. Клаус Готт, подобно хирургу-коновалу, вмешивался в неизвестный орган с зажимом и скальпелем, уповая на удачу: вскроем, а там разберёмся. И вот Вернер уже снова облачённый в наручники шёл навстречу своей участи в общую камеру, вопреки всем законам и правилам должностной этики. 'Ну, что ж.... В общую, так в общую', - рассуждал он, наказания без вины не бывает, но лучше наказание отбыть здесь, чем гораздо позже в эфирных местах, именуемым адом.
  - Вперёд, - хмыкнул конвойный, слегка подтолкнув его в камеру временного изолятора.
  
  38
  
  Камера была сырой, но достаточно светлой по сравнению с предыдущей, в которой довелось пребывать Вернеру сутки назад. Что ж, по крайне мере всё было более чем ожидаемо, тактический ход Готта и его положение на столичном уровне позволяло сделать ему подобное. Конечно, Вернер мог тут же написать жалобу в вышестоящие инстанции о неправильном содержании под стражей, но что это могло изменить в подобной ситуации?
  В четырёхместной камере он был четвёртым, старому детективу претил закон собственного достоинства, он видел единственный выход отсюда и этот выход был только через дверь. В протоколе задержания фигурировала формулировка страшного обвинения против него - изнасилование и убийство.... Отто удручённо сел на кровать, но выход был, был, был....
  - Бог мой, инспектор Вернер, собственной персоной, - он, конечно же, узнал Зигфрида Мауштейна, белоголового преступника, которого семь лет назад он так упорно и перспективно разыскивал, это он был в старой штольне. На секунду Вернеру показалось, что за этой дьявольской игрой стоит не кто иной, как Мессер.
  - Зигфрид, дружище, как я рад тебя видеть, ты не представляешь, - Отто расплылся в поддельной улыбке, вставая навстречу знакомому мерзавцу....
  Мауштейн приблизился к нему, насильно улыбаясь в ответ:
  - Инспектор, как я рад видеть вас здесь в нашей компании, видит Бог, я не желал лучшего для себя....
  Не дожидаясь дальнейшего продолжения, Вернер резко выбросил правую руку в сторону противника, но Зигфрид уклонился от удара, и его кулак пригвоздился к правому боку детектива. Вернер осел, но наотмаш ударил всё той же рукой по голове Мауштейна, а затем левым кулаком. Оба удара пришлись по голове нападавшего, последний опрокинулся на стол, стоящий по середине камеры. Вернер отскочил к двери, в ожидании атаки других обитателей этого полутемного, временного пристанища воров и бандитов.
  - Братцы, наш инспектор слишком резвый, по всей вероятности он способен не только избивать подозреваемых, - молвил самый здоровый из всех четверых населивших камеру предварительного следствия. - Дадим ему жару.
  Вернер прикрывал ушибленный бок, и шансы были не равны, но постучаться в дверь, и позвать охранников он не мог.
  Толстый громила надвигался на него подобно грозовой туче в солнечный день. Вернер произвёл короткий финт правой и попал громиле в нос, тот съёжился, ловя кровь в ладони из саднящего носа. Затем удар ноги инспектора пришёлся в пах нападавшему, тот сложился пополам и опрокинулся на пол. Вернер понял, что нужно менять позицию и передвинулся к туалету, но тут же получил удар откуда-то слева, слёзы посыпались из глаз обильным потоком неосознанности происходящего и обиды. Медлить было нельзя, Вернер сыпал удары руками и ногами направо и налево, но уже ничего не видел, его сбили с ног и уже пинали все, без разбора....
  Били за то, что он полицейский, били за то, что он садил за решётку таких бравых и нужных обществу парней, как они, били, может быть для того, чтобы убить. В конце концов, что им терять? Вернер закрывался, как мог, но всё же.... Он потерял сознание.....
  А здесь солнце не встречалось так, как оно пребывало в наш мир своими вольными свершениями, смыкая яркие кванты в безмолвие естества, которое поддерживает жизнь всего сущего, но только там, на воле, а не здесь. А здесь солнце не пробивалось ни на дюйм сквозь серые безмолвные, шероховатые стены сырой камеры, пропитанные затхлостью испражнений, неволей и бряцаньем адских котлов, не дающих ни одного шанса на спасение.....
  
  39
  
  Вернер очнулся..... Трудно было определить, что сейчас день или ночь. 'Наверное ночь', - резюмировал Вернер по обстановке в камере, все её обитатели, разумеется кроме него, спали самим безмятежным и здоровым сном 'невинных' людей, попавших сюда волею случая. Храп спящих отражался от шероховатости стен и возвращался в сердце камеры довольным очищением находящихся в ней душ. Отто лежал около туалета в луже собственной мочи и крови. Тело ныло нестерпимой болью, голова была напрочь разбита, руки опухли и болели так, что перекрывали гул, засевший в мозгу многочисленными сотрясениями. Пожалуй, несколько рёбер и с левой, и с правой стороны были сломаны. 'Издержки производства', - подумал Вернер и с выдохом плюнул себе на ладонь. Слюна не содержала крови: 'Хоть легкие целы, и на том спасибо'. Вернер попытался встать, но это было мучительно больно..... Теперь, уже, пожалуй, настало время сказать о старом увлечении Отто.
  Всё началось с того, как посадили его отца, за известные вам события.... Мать Вернера стала упражняться в безволии и страсти к крепким алкогольным напиткам, что послужило её встречи с этим.... Бастианом Морфом, дальнейшим спутником их судьбы. Морф поначалу, проявлял интерес к их несостоятельной семье, более того, он учил Отто разбираться в двигателях машин, поскольку больше ничего не умел, был груб и угловат в семейных поворотах, так, что в определённый момент стал ревновать свою сожительницу. Уличая её в беспорядочных половых связях, он не нашёл ничего лучшего, как применить к ней силовое воздействие..... Бастиан был достаточно крепок и вообще физически развит. А поскольку Отто решил встать на защиту матери, будучи подростком, он был вынужден идти по определённому пути развития: сначала техника английского бокса, затем кеокушинкай карате, и наконец кунг-фу - европейское название ву-шу. Вернер болел этим, двенадцать долгих, сумасшедших лет, но это, к сожалению, не спасло, ни мать, ни отца Вернера, ни Бастиана Морфа. Умерли все, кто раньше, кто позже. Но сноровка и боевые качества остались с Вернером навсегда, где бы он, ни был, и вот сейчас, выучка бойца рукопашного боя была как раз кстати.
  Вернер знал, что нужно действовать именно сейчас. Боль сковывала движения, но двенадцать лет кунг-фу серьёзный козырь в данной ситуации, а она была непростой.....
  Отто больше не думал ни о видеонаблюдении, ни о Готте с его сумасшедшим интересом к его скромной персоне.... Вернер по-тихому вытащил, две сбившихся простыни из-под здоровяка и, разорвав их на четыре части, накрепко привязал спящего к кровати, блокируя любое движение конечностей. С остальными двумя соседями по камере он проделал тоже самое.... Что было дальше судить вам....
  Вернер пнул изо всех сил обе двухъярусные кровати:
  Эй, In die Hündin, wachen Sie auf,(Эй, вы, суки, просыпайтесь), - прокричал он.
  Сокамерники вскочили, вернее, попытались это сделать. Но видя бесполезность подобного предприятия, бешено забились в кроватях пленивших их усилиями Вернера. Последний подскочил к Зигфриду, надавив на его лицо полотенцем кричал:
  - Du, wolltest, das Wesen mich töten? (ты, тварь, хотел убить меня)? - Вернера колотило от обиды и злости, он хотел, наверное, он хотел задушить Мауштейна, ведь ненависть к этому человеку так придавала силы....
  Неизвестно чем бы всё это кончилось, если бы не проснувшиеся в это время охранники временного изолятора. Вернера наградили вдобавок ко всему несколькими ударами резиновых палок, вытащили в коридор и пригвоздили наручниками к решётке 'успокоителя'. Так называли немцы этот отстойник, для особо буйных посетителей их скромного заведения.....
  Вернер снова потерял сознание на какое-то время, но когда пришёл в себя не поверил самому себе:
  Созерцание обстановки смывалось полностью заплывшими глазами, руки затекли и нестерпимо ныли от наручников, приковавших его запястья к верху решётки, выполненной из арматуры сечения двенадцать миллиметров. Сил больше не было. К несчастью Вернер давно уже не был в изоляторе предварительного задержания и не знал никого из его персонала, но сил терпеть (повторяю) уже не было, в конце концов, это не концлагерь:
  - Командир, командир, освободи....
  - Успокоился? - послышался в ответ голос человека лет сорока, или может чуть больше.
  - Успокоился, успокоился, помести меня обратно в камеру, прошу тебя.
  - Ладно....
  Ещё пара минут и Отто был уже в камере.
  - Ах, вот наш красавчик. Повеселимся? - голос Зигфрида врезался в тишину ночного безмолвия, но....
  - Тише ты, - осёк его здоровяк. - Парню досталось, похоже, досталось сильно.
  - Да, подставили видимо его Diese Schweine, - вторил ему следующий сокамерник.
  - Но.... Но, парни, он, же коп, - вставлял в происходящее Мауштейн, но его уже никто не слушал.
  - Давайте его положим на кровать, - предложил третий сокамерник Вернера.
  - Давай, давай, - отозвался здоровяк. - Утро вечера мудренее. Эй, парняга, тебе что-нибудь нужно?
  Вернер молчал, да вовсе не из-за того, что не хотел отвечать, а от того что ничего не мог ответить, тело требовало отдыха и восстановления сил, видимо он был ещё нужен этому миру. Но зачем? Не знал никто.... А посему Отто забылся самым долгожданным сном....
  - Не дай Бог, кто-то сделает что-то с этим парнем, - здоровяк потряс внушительным кулаком, и все обитатели камеры разбежались по своим шконкам, как крысы, завернув свои тела и носы в затхлые камерные одеяла, пропитанные сыростью и испражнениями сапрофитов, вдыхая заплесневелую ночь в свои сокровенные сны, исполненные тревог и надежд.
  
  40
  
  Сколько проспал Вернер, не знал никто, даже он сам. Он проснулся от боли во всём теле, попытался встать, но застывший во время сна организм напрочь отказывался слушать даже самые примитивные команды мозга.
  - Проснулся, - здоровяк протянул ему руку. - Дагмар..... Дагмар Флойнц. Прости за вчерашнее.... А....
  - Издержки производства, - процедил сквозь зубы Вернер.
  - Албан Нойценбах, - представился второй сокамерник, также протянув ему руку.
  - Бруно Валетто, - замешкался в представлении третий, лишь Зигфрид остался безучастным в этой процедуре. Он накинул на голову одеяло и повернулся лицом к стене.
  - А ты что, итальянец? - обратился Вернер к Валетто, пожимая руку представившимся.
  - Да, итальянец, правда, родился и вырос в Германии, так что можно сказать, что я немец.
  - Ну, Du sagst auf dem Deutschen ausgezeichnet. (Ты отлично говоришь на немецком).
   Все трое рассмеялись, но смех для Вернера дополнял лишь боль в помутившемся мозгу, Отто закашлял, надрывным и восходящим кашлем, выворачивающим наизнанку лёгкие.
  - Давай-ка, горячего крепкого чая, - предложил Дагмар.
  - Пожалуй, - согласился Вернер. - Я хочу встать, помогите мне.
  - Да, чего ты, лежи, - пробурчал Дагмар.
  - Нет, нет, мне надо встать. - Ему помогли подняться с постели. Всё тело ныло нестерпимой болью, но Вернер знал, что в такой ситуации лучше расходиться, чем лежать.
  Горячий чай не трепал нервы, но обжигал пересохшее за всё время пребывания в камере горло. Отто делал короткие глотки, наслаждаясь упоительными минутами. Они были действительно упоительными, хотя бы потому, что его никто не хотел убить, или сделать с ним что-то ещё более страшное. Вернеру хотелось сейчас больше всего оказаться в каком-нибудь тихом сквере, вдыхать всеми лёгкими всю свежесть морозного воздуха, ощущать себя свободным и беззаботным от всякой лживости и пошлости этого сумасшедшего мира.
  Но как он мог гоняться за призрачной истиной, способной снять с него все обвинения, отсюда. За серыми шероховатыми стенами, выстроенными из чудовищно крепкого материала, бушевал целый мир, миллионы людей жили своей полноценной суетливой жизнью, не зная, что над их головой уже занесён пропитанный кровью меч судьбы в виде призрачных существ из другого мира, тёмного и пугающего. Вернеру хотелось кричать, звать на помощь, правда, фразы путались в его раскалывающейся от нестерпимой боли голове, выстраиваясь во что-то примитивное вроде: 'Опомнитесь люди, что вы делаете'?
  - Ты вообще-то, как попал сюда? - прервал его размышления Дагмар.
  - Так же как и все, - коротко бросил Вернер.
  - Как и все, это как? А за что? - поинтересовался Валетто.
  - За убийство, - детектив решил не делать акцент на изнасиловании, эта статья была неприемлема и плоха по всем параметрам этого мира.
  - Дела, - протянул Албан. - И что теперь?
  - Что, что теперь.... Сижу вот с вами.
  - Ха, а почему с нами, ты вроде бы полицейский, или уже нет? - вставил Дагмар.
  - Послушайте, парни, я не совершал ничего, что могло бы быть причиной нахождения меня здесь, но кто-то очень хочет поссорить нас.
  - Это мы уже поняли, - выдохнул Валетто.
  - Ну и очень хорошо.
  Внезапно у Вернера побежала голова, всё вокруг закружилось, он попытался удержаться на ногах, держась за поручни двухъярусной кровати, но пол под ногами расшатывался всё больше и больше. В какой-то момент Вернер полностью потерял контроль над телом и рухнул на пол.
  Сквозь туман беспамятства он слышал, как Дагмар стучал в стены камеры и требовал врача, Валетто беспорядочно нажимал на кнопку вызова дежурного, Албан, что-то объяснял вошедшим в камеру, но этого уже Вернер не осознавал, белена тёмного тумана сбивала восприятие всех органов чувств и даже памяти, он не мог противиться происходящему, мозг включал уже защитные механизмы организма, бывает и так. По всей вероятности сотрясение мозга было достаточным для этого. Сквозь тёмный шум в голове он ещё какое-то время различал отдалённые голоса, но они были туманными и бессвязными. Вернер вперил свой взгляд в святящуюся в камере лампочку, которая своим немногочисленными фотонными повторами мигала и слезила его глаза, в которых свет становился всё тусклее и тусклее, и вскоре скрылся из виду, уступая место тревожной тёмной тишине.
  
  41
  
  Свернувшееся сознание Вернера чуть забрезжило каким-то таинственным тусклым светом в конце туннеля, выложенного из кирпичей темноты и мрака. 'Что это, я умер'? - промелькнуло в его мышлении оттенком страха и непонимания ситуации. Вдруг какое-то странное свечение, подобное туману стало разбивать постепенно стены тьмы, освобождая тусклые силуэты предметов похожих на те, какими захламляют чердаки в старых полу заброшенных домах. Вернер попытался сосредоточиться на них, но верность глаз его явно подводила, предметы, словно выплывали из тумана, а затем вновь погружались в его призрачные объятия самым непонятным образом. Вернер попробовал пошевелить конечностями, но, похоже, тело не слушалось. Такие действия, как мотание головой, моргание глаз тоже не подчинялись упорной работе мозга. Туман постепенно заполнял тьму своей бледной, бестелесной субстанцией до тех пор, пока от чёрных мрачных образований не осталось и следа. Вернер попытался сосредоточиться на источнике странного тумана, который он поначалу принял за свет.... Хотя нет, это в действительности был свет, но сейчас было очень трудно определить, то место откуда шло свечение.
  Сколько времени это заняло у Вернера, не знал никто. Он всё искал и искал источник, пока резкая вспышка не врезалась в его взгляд и не стала также постепенно рассеивать туман, как туман в свою очередь рассеивал тьму. Белое облако испарялось. За ним Вернер увидел лазурное небо, искрящееся своей чистотой и удивительностью. Как ему хотелось туда в эту бесконечную небесную глад, исполненную райским блаженством и неподдельной сияющей естественностью, без всякого гламура и макияжа за которым почти всегда в нашем мире скрывается уродливость.
  Вернер вдруг, каким-то образом, непонятным движением протянул руку к этому волшебству, ему чудился голос, словно кто-то родной и очень близкий звал его туда. Вернер непроизвольно сделал взмах руками и оторвался от чего-то такого, что держало его. Страх улетучивался к каждым мгновением полёта, заменяясь на удивительность небывалого блаженства, восторженности чувств и желаний, наполнивших его сейчас. Ему хотелось купаться в этом великолепии, океане счастья и покоя..... 'Смерть не такая уж плохая штука', - подумал Вернер. Ведь всякая тварь, живущая на земле больше всего боится неизвестности, именно эта величина заставляет цепляться за жизнь, пусть самую дрянную и адскую, но здесь совсем не так, как на земле. Вернер больше не представлял себе смерть в виде старухи с длинной острой косой, сбирающей в свой дорожник души умерших, чтобы затем унести их в сумбур свежих желаний и страстей новой неизведанной жизни.
  - Ну вот, детектив, и вы, и снова здесь.
  Вернер увидел восседающее на небольшом кучевом облаке странное существо. Да.... ДА, дорогой читатель, это был ангел, он был именно таким, каким мы видим его в наших детских сновидениях, каким привыкли лицезреть его на гениальных полотнах Микеланджело и Рафаэля, фресках монастырей и стенах соборов. Его белые широкие одежды скрывали стройную безупречную фигуру, сложенные крылья покоились безмятежностью этого волшебно-лазурного мира, святящийся над головой нимб короновал белоснежное изголовье восхитительного лица, исполненного блаженства и впитавшего в себя мудрости вселенной.
  - Прошу вас, присядьте, - предложил ангел, указывая на место возле себя. В его руках была золотая лира, украшенная драгоценными камнями и лепестками изящных, доселе невиданных Вернеру цветов.
  - Но как я справлюсь? - пробормотал инспектор. Только сейчас он увидел себя, одетого в серый балахон иудейского странника.
  - Справишься, справишься.
  Теперь Вернер почувствовал, что колдовство его восхитительного полёта исчезло. Нет, он не падал, но делал нелепые движения, похожие на те, какие делает первый раз человек, пытающийся научиться плавать, невольно становясь при этом смешным и неуклюжим.
  - Ну, вот уже получаться, - засмеялся ангел удивительно-звонким голосом, таким, что было трудно определить принадлежность этого существа к какому-либо полу.
  - Я стараюсь, - Вернеру после долгих усилий, наконец, удалось вскарабкаться на облако, где восседал ангел. Отто расположился рядом с ним, чувствуя себя более чем беспомощно, перед этим совершенным созданием, выстроенным, наверное, самим Всевышним из величайшей красоты и непоколебимой мудрости.
  - Где я? - неожиданно для самого себя произнёс Вернер.
  - Как, и ты не помнишь?
  - Что именно?
  - Ты же был здесь.
  - Это поле?
  - Причудливость видений всего лишь работа сути индивидуума. Всякий рисует себе рай таким, каким желает видеть его. Будучи в материальном творении в рамках определения свободы человек сам проецирует свои желания на окружающие предметы. Рай для одного не может быть раем для другого.
  - А здесь?
  - Поле простроено из веществ неизвестных земной науке, заложенных фундаментальностью других знаний, отличных от ваших. Их строение и функциональность зависит совершенно от других законов, совершенных, неизвестных человечеству.
  - Но.... Но вы сказали, что это поле построено?
  - Да, но согласись всякое творение будь то песок, или камень, вода, или же эфир образовались вследствие определённых воздействий на них неких сил, не всегда доступных пониманию. Нельзя считать строительством только производные рук человеческих.
  - Да, да, конечно я понимаю, - смутился Вернер от досады за своё невежество. Он, как и всякий обыватель действительно был подвержен стереотипам, навязанным ему обществом, системой ценностей и взглядов на жизнь. - Вы правы, то, что выходит за понимание нашей науки, мы пытаемся объяснить с помощью философии, теологии, или же просто фантазии. Выходит не очень фигуристо и понятно. А оракул говорил мне о темпоральном поле, а время всего лишь на всего величина, за которое преодолевает субъект расстояние от одной точки до другой, от рождения к смерти.
  - Вот как? А что такое поле? Не совокупность ли пространственных величин? А время многогранно, оно постоянно меняется: то расширяется, то сужается, то замедляется, то ускоряется. Так что время заслуживает отдельного раздела в науке. Не так ли детектив?
  - Возможно, я, - Вернер осёкся. - Я за эти дни так вымотался, от всех этих премудростей до такой степени, что всё моё тело зудит от потока информации, как от нашествия в дом полчища клопов.
  - А что лучше, неведение?
  - Кто знает, что лучше. Скажите, я что умер? - Вернер не мог назвать ангела на 'ты', как тот в свою очередь поступал с ним. Но по всей вероятности разницы в этом не было никакой, условность этикета этого мира не гармонировала с восприятием другого.
  - А как ты думаешь сам?
  - Не знаю, я не спрашивал, если бы знал ответ на этот вопрос, - Вернер замялся. Всю жизнь ему, по долгу службы приходилось общаться с малокультурными и не очень образованными людьми, так, что на старости лет судьба по всей вероятности, сделав зигзаг, решила восполнить этот пробел в его жизни. Но было бы лучше, если бы это не было так стремительно. Поток событий и информации был слишком велик за такой малый промежуток времени.
   - Ну, вот тебе и другая грань времени поток информации за единицу времени, а это уже не та величина параллельная расстоянию между двумя точками, - извлёк своими волшебными устами ангел, словно не слышал вопроса Вернера.
  - Вы что читаете мои мысли?
  - Нет, но я их знаю.
  - И мы здесь чтобы говорить о природе времени?
  - Отчасти так, ведь твоё пребывание здесь ограничено. Да, да, дорогой Вернер, ты не умер, но с каждым шагом в этой жизни ты приближаешь конец своего пути, но главное для тебя, да и для каждого беречь время, успеть больше в жизни, не размениваться на детали, чтобы вновь не попасть на круговорот событий. Миллионы людей тратят время на бесполезность, потому что не видят другой стороны вещей.
  - Но ведь у каждого свой путь.
  - Именно поэтому нужно стремиться к совершенству, а понять свой вектор движения, одна из важных задач для всякого, поэтому очень важно найти этот вектор как можно раньше. Помни об этом, детектив, а от взлётов и падений ещё никто не был застрахован, успей завершить начатое.
  Что-то подкосилось под пятой точкой Вернера, ангел тут же исчез, а Отто стал падать вниз, все стремительнее и быстрее набирая ускорение свободного падения. Казалось, что он сейчас умрёт от разрыва сердца. Вернер закричал, что есть мочи, но вряд ли кто-то слышал его душераздирающий крик. Лазурь улетучивалась на глазах, её сжирала тьма, прибывшая невесть откуда. Падение вот всё, что составляло мысли Вернера в те роковые мгновения. Ужас надвигался на него неотвратимым фронтом, пока он не почувствовал удар чудовищной силы, и пока не открылись его глаза перед новой реальностью.
  
  42
  
  Вернер понемногу приходил в себя, жадно глотая воздух помещения, пропитанного от пола до потолка медикаментами. Сердце бешено колотилось, словно пыталось вырваться наружу от ужаса, испытанного от падения. Он какое-то время лихорадочно озирался вокруг, чуть различая сквозь темень стоящие рядом больничные койки, окружённые белыми, чуть пожелтевшими стенами. Вернер узнал это место - тюремный госпиталь, да он и сам бывал здесь не раз. Сколько он уже здесь? Ещё находясь под тошнотворной явственностью сна, Вернер попытался приподняться, тело по-прежнему ныло, но усилия организма не были тщетны. Доковыляв до двери палаты, он вышел в коридор, где увидел на посту спящую медсестру и дремавшего охранника. 'Бежать', - промелькнула в голове первая мысль. - 'Но куда и зачем'? - вторила первой мысли вторая.
  Что было бы дальше неизвестно, если б медсестра внезапно не проснулась, её пробуждение было настолько бурным, что это разбудило и охранника.
  - Что вы, куда? - испуганно встрепенулась она.
  - Я немножко пройдусь, - попытался улыбнуться Вернер.
  - Куда пройдусь? - вставил своё веское слово охранник.
  - Что вы, сейчас же вернитесь в постель, - приглушённо прикрикнула на него медсестра.
  - Давай, давай, а то я помогу, - вмешался в происходящее не очень умный охранник.
  Ничего не оставалось делать, как подчиниться. И хотя Вернер снова лёг в кровать, и за стенами тюремного госпиталя господствовала ночь, сон не шёл ни в руку, ни в голову. 'Что-то там говорил ангел о времени: не терять времени, другая величина - поток информации за единицу времени. Может....', - Вернер задумался. - 'А что если Готт не принял должный поток информации за единицу времени, и он сделал ход конём, чтобы высвободить его - Вернера из-под удара Мессера? Зачем в таком случае его нужно было садить к уголовникам - опять нестандартный ход'? Как ни размышлял Вернер, в голову ему приходила только одна мысль, мысль о Мессере, он был, пожалуй, единственным свидетелем его невиновности. Головные боли одна за другой путались и бесновались в мозгу детектива. Одна безумная идея сменялась другой, ещё более безумной, но всё сходилось на одном человеке, но как заставить его выйти из норы, Вернер не знал, нужна была приманка. Сколько времени он здесь? Может быть, новоиспечённый злодей уже убрал своего конкурента? Скорпион ужалил скорпиона, мало..., но всё-таки вероятно.
  Вернер размышлял о поведении Готта, безусловно, он знал больше, чем говорил, но камера с уголовниками, хотя.... Уголовники могли быть подставой и самого Мессера, ведь Зигфрид Мауштейн из его команды. В таком случае, с какого бока тут Клаус Готт? Вернер рассуждал так: 'Представим себе, что Мессер всё-таки предвидит ход своего старого друга и просчитал, что тот пойдёт сдаваться. Что тогда? А вот тогда на этот случай он подставляет Мауштейна. Зная характер Готта, и что тот непременно заключит Вернера под стражу, он делает всё, чтобы во временном изоляторе камеры Зигфрида и его совпали. Но какую цель он преследовал этим, убить его, но в таком случае, что ему помешало сделать это в старой штольне? К тому же Мессер мог отдавать себе отчёт в том, что Вернер окажется не по зубам Мауштейну.... Оракул..... Мессер понял, что Вернеру неизвестно местонахождение Штуффхольта, и он решился на что-то другое, но на что'? Разгадать манёвр противника, вот что сейчас было важно. Ведь здесь под стражей Вернеру никогда не найти оракула с его сверхъестественной программой.
  Вернер ещё долго размышлял над всем этим, сопоставляя факты, чтобы привести их к общему логическому знаменателю, но так и не пришел к однозначности их решения, и решил отдохнуть до утра. Он думал о Деннисе Ильке, Гретхен, Карле Зондтак и о многих других, и наконец, об Анне Зауэр, давшей ему надежду на спасение в этом жестоком мире, он так боялся ошибиться, стать заложником собственных иллюзий и страхов в этой непростой жизненной ситуации.
  Так за размышлениями пришла усталость, и Вернер упокоился самым обыкновенным рядовым сном обычного человека, не разговаривающего с ангелами или же привидениями, или ещё хуже того с фантомами, населявшими другую реальность, удивительную, но непонятную, отчасти враждебную по отношению к людям, ту самую реальность, что находится за дверьми смерти....
  
  43
  
  Утро было тягучим, словно жевательная резинка во рту подростка. Вернер проснулся, вокруг была какая-то непонятная суета. В четырёхместной палате их было трое. Вернер вчера по причине известной взволнованности не обратил никакого внимания на этот факт, а теперь он питал к этому полное равнодушие и безразличие, ему было совсем не важно, кто лежит с ним рядом: полицейские, или уголовники. Медсестра суетилась с катетерами, таблетками, шприцами и капельницами. Это была другая медсестра, не та, с которой Вернер столкнулся на посту ночью, ну и правильно.... Он не знал, как сейчас работают в этом заведении медсёстры: по суткам, или же по двенадцать часов, но это было тоже совсем неважно.
  - Ну, как мы сегодня себя чувствуем? - улыбнувшись, спросила медсестра, обращаясь к Вернеру. - Ну, что же сегодня гораздо лучше. Сейчас сделаем укольчик, выпьем таблеточки, намажем наши болячки, и всё будет хорошо.
  Медсестра говорила монотонно, словно давно заученную песню, похоже, эти дежурные фразы она произносила всякий час и каждому, пребывающему здесь волею случая.
  Вернер даже не пытался разглядеть медсестру, после процедур он повернулся к стене и снова предался своим размышлениям. Сколько прошло времени за этим занятием, он не знал, но вдруг....
  - Это к вам.
  - Детектив Вернер, поднимайтесь, к вам следователь, - голос выводного был достаточно сух, без интонаций, он как-то лёгким неуважительным жестом отодвинул медсестру и прошёл в палату. Вернер приподнялся с кровати и не без труда проследовал под конвоем в следственный кабинет, где его уже ждал Клаус Готт.
  Одетый по своему обыкновению Готт изучал бумаги, которые сразу спрятал в стол, едва Вернер переступил порог кабинета. Готт был по-прежнему невозмутим, мраморность его худощавого, ухоженного лица, начисто выбритого выдавала в нём какую-то двойственность натуры, в которой таилось что-то дьявольское и пугающее Вернера. Последний опустился на стул и стал ждать дальнейшего развития сюжета.
  - Добрый день, детектив. Как вы себя чувствуете? - начал Готт.
  - Спасибо за заботу, - процедил сквозь зубы Отто.
  - Да, выглядите вы неважно. Как здесь кормят?
  - Не знаю, не пробовал.
  - Да, чуть не забыл, это вам, - Готт протянул Вернеру большой пакет с продуктами, там было всё от сочной мясной нарезки, до фруктов и таблеток, освежающих дыхание.
  - Спасибо, - изумлённо произнёс Вернер.
  - Вы знаете, некая молодая женщина всё стремиться к вам на встречу, вот она передала вам и ваши друзья, - Готт замешкал, потом добавил. - Вы очень скверно выглядите, я не разрешил свидание.
  - Благодарю вас. И что дальше?
  - Дальше? - после короткой паузы вставил Готт. - Как вы сами оценивает создавшуюся ситуацию?
  - Полагаю, оценивать ситуацию в данном случае ваша привилегия.
  - Возможно.... Не знаю, как начать.
  - Начните с главного.
  - С главного.
  - Вы подозреваетесь в изнасиловании и убийстве Лотты Кехлер.
  - Вы действительно полагаете, что я её убил?
  - Разумеется, нет, это было бы слишком просто и примитивно для вас, детектив. Половая связь ещё не предполагает изнасилование, и потом зачем вам совершать убийство, а затем вызвать наряд для следственной процедуры? Я с самого начала исключил ваше причастие к смерти Лотты. Впрочем, некоторые высокопоставленные чины нашей с вами системы требовали немедленного возмездия.
  - Догадываюсь, - облегчённо выдохнул Вернер. - Вы сказали, что оракул находиться у вас, что это значит?
  - Что вы знаете об изоморфных фантомах? - словно не замечая вопроса, извлёк из своих уст Готт.
  - Не знаю, что вам и сказать по этому поводу.
  - Не знаете, или не хотите сказать? - Готт одарил Вернера своим сверлящим взглядом, что тот невольно поёжился.
  - Предлагаете мысленно пропутешествовать в миры фантастов и фантазёров?
  - Фантастика, дорогой Вернер, всего лишь дальняя перспектива развития человечества. Не так ли? Фантасты определяют дальнейшее движение нашей культуры и науки, а великие учёные воплощают эти фантазии в жизнь.
  - Хорошо.... Это Венц.... Дневник Венца.... Одним словом он создал программу, определяющую в сети некий сегмент кода, связывающий напрямую человека с информационным полем. Всякий организм от рождения снабжён памятью: кости, мышцы, ткани, даже вещи будь они из дерева, металла или из чего-то ещё - всё обладает кинематикой поля.... Даже наши клетки, все живут своей определённой жизнью, подчиняясь более высшим алгоритмам действий, которые они не понимают. Поле пронизывает их все в равной степени своей энергией, природа которой нам неизвестна. Всякая клетка; принадлежит она мышце, или мозгу, дереву, или даже неодушевлённому предмету соприкасается с этим полем, где содержаться знания о времени и умении этих клеток в целостности всего организма, определённого индивидуума, или предмета.
  Венц нашёл ключи к этому сопряжению между всякой частицей вещества и этим полем. Он сделал открытие. Глобальная сеть построена, хоть и по примитивному, но такому же принципу, по какому построена информационная структура поля.
  - Н.... Да, - протянул Готт, - Николо Тесла называл это пространством идей, а в древнейших книгах, таких как 'Амдуат', XVI - XIII вв. до нашей эры это истолковывалось как семь оболочек человека.
  - Возможно, - облегчённо выдохнул Вернер, ему теперь не нужно было сожалеть о том, что перед ним самодовольный болван, которого беспокоят только собственные карманы, а не истина.
  - И что же дальше?
  - А дальше ничего, изучив дневник Венца.... Да я вам рассказывал.
  - Рассказывали, да не всё.
  - Трудно поверить материалисту в россказни об информационном поле, таинственных хакерах и безликих фантомах, способных влезать во всякое сознание человека независимо от его взглядов на жизнь и род деятельности.
  - Ну, что же, - Готт встал и прошёлся из угла в угол следственного кабинета, заложив за спиной руки. - Разговор уже потёк в нужном русле, я тоже буду с вами откровенен.
  - Сделайте одолжение.
  - Естественно мы контролировали деятельность вашего аппарата, и конечно же знаем о всех сотрудниках полиции г. Нойс. Мессер не раз попадал в поле нашего зрения, как человек, склонный к преступлению, и хотя у него жена и двое детей, один из которых серьёзно болен, - Готт задумался и снова сел в следовательское кресло.... - Мы закрывали глаза на проступки этого человека, зная трагичность его ситуации, характеризуя Мессера, как добропорядочного гражданина и отца семейства. Но со смертью известного Венца ситуация изменилась в корне.
  - Что это значит?
  - Вы что-нибудь знаете о генетике и селекции?
  - Так, на уровне школьной программы.
  - Так вот, помимо бинарного набора хромосом в организме человека XX и XY, хромосомы содержат коды, заключённые в ДНК об их наследственности: прошлых жизнях, ответвлениях генеалогического древа, болезнях, действиях структуры поведения в системе, восприятие мира индивидуума.
  - Да, я понимаю.
  - Мы предположили, что этот механизм может быть проецирован и на фантомные образования, находящиеся в среде, природа которой нам неизвестна. Поскольку информационное поле пронизывает всякую клетку вещества независимо от её биологической направленности можно предположить, что поступки одних фантомов будут диаметрально отличаться от поступков других.
  - Добро и зло....
  - Именно, так мы определяем поступки человека, живущего в нашем обществе: говорим об одном - он сделал доброе дело, о другом - он причинил зло. Но эти понятия ограничены нашим восприятием мира и законами общества. Исследуя деяния диктаторов нашей истории, мы ввергаем их поступки в призрачность зла, а деяния благодетелей общества в необходимость добра.
  Посудите сами, детектив.... Войны.... Если бы не было войн, то, на каком бы этапе технического прогресса мы стояли. Численность людей возросла бы до астрономических масштабов. Делая большие капиталовложения в индустрию церкви, в помощь голодающим и безработным мы совершаем добро, или зло? Не это ли обуславливает их бездеятельность и пути к дальнейшему сибаритству. И в таком случае ответьте мне на вопрос, дорогой Вернер, что будет большим злом: загрязнение планеты, истребление её ресурсов выросшей популяции человека или же удерживание этой популяции в разумных пределах? И потом, если не принуждать человека к действию, то, что может быть с этим человеком? Что будет большим злом для него: ваша милостыня, или же отказ от этой псевдо добродетели?
  - Вы рассуждаете, как Доктор, но есть ведь калеки, слепые, безрукие.
  - Калеки? Не проще ли и разумнее дать этому калеке работу, дешевле обучить его какому-нибудь ремеслу, нежели подавать ему милостыню.
  - Он только стремится выжить вот и всё. А кризис, который затянулся достаточным образом, что не может дать работу даже здоровому человеку.
  - Кризисы, даже духовные, не говоря об экономических, не возникают на пустой почве, она должна быть, как минимум, плодотворной. Человек подвержен инстинктам, что даёт соответствующие предпосылки для демографической ситуации в той или иной стране, какая будет всегда относиться враждебно к вам, если вы живёте чуть лучше. Привести мир в гармонию даже не могли пророки, хотя они были посланы Высшими силами на всякие стороны горизонта именно для истины, которая становится очевидной, если пошевелить мозгами, и что из этого получилось, ответьте, детектив?
  - Да, глупость всегда сбирала свои плоды на полях невежества.
  - Недостаток доступного образования и культуры всякий раз кнутом попадал в глаза пастуху, гонящим своё стадо на пастбища знаний. Но нужно ли погонщику, чтобы стадо вкушало сочную траву этих знаний, может быть, невежество общества на руку таким правителям человечества?
  - Логика ваших рассуждений отвергает гуманизм и явственно отдаёт диктатом.
  - Я рассуждаю как разумный человек, а не так, как рассуждает обыватель, произошедший от обезьяны, пытающийся господствовать над природой. Человечество разрознено до катастрофических масштабов, чтобы привести в этот мир порядок и починить механизм гармонии планеты.
  - Хм, - протянул Вернер, ему было не с руки вступать в диспут с Клаусом Готтом, который не только владел ситуацией, но и дальнейшим развитием сюжета.... И Отто ждал, ждал это развитие.
  - Ну, ладно, поговорим о нашем с вами деле, детектив, не вдаваясь в иллюзии преобразования общества. Итак, Мессер..... Мы знаем с вами о нём достаточно, я полагаю, что им движет некий механизм пришельца из нашей с вами темной материи. Он стремиться к власти, заполучив которую способен на самое невероятное, что способно родиться в самых смелых фантазиях человека.... Мессер совсем не тот Мессер, которого мы с вами знали. Вернее это вовсе не Мессер. Фантомы, выходящие через портал Венца, ищут свою природу информационных сообщений с полем.
  - Я вас не понимаю, господин Готт. Вы полагаете, что фантомы способны захватывать сознание человека, направлять его на те, или иные поступки?
  - Не совсем так, детектив, главная задача ангелов смерти уничтожить паразитирующие генеалогические ответвления человечества, тем самым улучшить генофонд, интеллектуальные возможности людей, избавить мир от множества страшных и неизлечимых болезней, тем самым отсрочить время апокалипсиса. Всякий фантом, также подвержен законам природы и системы, в которой он существует, далеко не всякий из них, как и человек решиться преступить закон, но как мне кажется, один, во всяком случае, уже пошёл на это.
  - Мессер.... Да, мы пробудили ещё один защитный механизм планеты, вернее Венц пробудил, - последняя фраза Вернера, словно слюной, забрызгала лицо Готта язвительным сарказмом, но инспектор отнёс её всего лишь к невежеству собеседника, не более. Старый детектив явно не импонировал берлинской инспекции.
  - Я понимаю вас, детектив. Мне также не понравилось бы подобное обращение с собой, будь я на вашем месте, но поверьте, заключив вас под стражу, зная о вашей невиновности, я беспокоился лишь о безопасности человека, который волею судьбы, как и я, оказался в этой круговерти таинственных событий.
  - Я думал, вы никогда это не скажете, - облегчённо выдохнул Вернер.
  - Разобраться в этом фантастическом сюжете вовсе не просто. Может быть, объединим наши усилия?
  - Странно просить меня об этом, когда я по одну сторону решётки, а вы по другую.
  - Это всего лишь малая странность в нашем с вами случае, - начал Готт, будто уже получил согласие Вернера действовать сообща.
  - Могу ли я вам после всего доверять? - возмущенно произнес Вернер.
  - Доверие самая дефицитная вещь нашего времени. Я не могу вам дать никаких гарантий, и дело ваше: принять всё на веру или логику вещей, потрясших ваш организм за эту неделю, или нет, - Готт снова задумался. - Итак, Мессер вызывает вас с отпуска, чтобы поручить дело о самоубийстве Венца, ещё чуть ранее, чем вы он знакомиться с дневником незадачливого программиста. Мессер не глуп, он понимает, что за Венцом стоит что-то ещё. Тогда, именно тогда он встречается со своим фантомом, который решил преступить закон, или же бежал из мест заключения - ада, называйте как хотите. И теперь.... Теперь для Мессера открываются новые перспективы, накануне выборов он может сыграть свою партию. А пока его прикрывал только лишь Генрих Катц.
  - Еврей, - вставил Вернер.
  - Да, евреев ненавидят все, но Генрих, имея еврейские корни, не пожелал изменить фамилию. Более того, он добился определённого положения в обществе, не сказать больше, влияния на общество. Но что дальше, дневник Венца и его программное обеспечение открывают перед Мессером новые перспективы, всё очень просто: катастрофы, самоубийства, могут скрыть истинные намерения злоумышленника. Мессера больше не интересует семья, все амбиции добропорядочного гражданина и отца смываются возникшими перспективами. Мессер начинает свой спектакль под эгидой глупого еврейчика.
  Смерти, воссозданные фантомами, начинают тесно переплетаться со смертями, подстроенными Мессером. Глупый Катц и не подозревает, что сам находится под прицелом своего цербера, который и ждёт лишь подходящее мгновение, чтобы вцепиться в глотку своего хозяина. Вы же, дорогой детектив, как настоящий немец, веря своему старому другу, оказываетесь действующим лицом в пьесе, рождённой извращённо-воспалённым мозгом Мессера, который уже не является таковым. Правда, старина Йохан допускал и допускает всевозможные просчёты в своём сценарии. Ему не хватило мозгов на то, что его подопечные обычные люди, которые будут делать ошибки.... Вспомните хотя бы диск Венца с последней записью дневника, программистам Мессера не хватило элементарной смекалки, чтобы заглянуть в дисковод и грамотно, досконально изучить дневник. Впрочем, на этом не зацикливался и сам Мессер. Дальше больше, просчёты шли один за другим. Узнав о проколе с диском, полагая, что на нём и есть искомая программа 'Энзем', Мессер шантажирует Шультцштейна и посылает его к вам, дорогой Вернер, пытаясь расположить фигуры на шахматной доске в стратегически удобном для себя порядке. Но страх и безволие хакера вновь не вписываются в условия придуманной им игры. Странно, не правда ли? Человеческие пороки и безрассудство снова играют не на руку Дьяволу. Шультцштейн поджигает квартиру, но испугавшись в последний момент, будит вас, чтобы спасти себя от неминуемых в дальнейшем последствий. Дальше, на ветвь удачи Мессера идёт Лотта, погрязшая в безволье и разврате. А вы знаете, кто такая Лотта Кехлер?
  - Нет, - смутился Вернер.
  - Внебрачная дочь министра иностранных дел Пауля Билефильда. Старик не знал, что делать с ней, девчонка покатилась по наклонной, бары, наркотики, знаете, как это всё бывает? За дозу красотка могла совершить невозможное, тем более что находилась по 'кайфом'. Кстати на это Мессера вдохновила певичка и Дюссельдорфа.
  - Анжела Фокс, - сочувственно вздохнул Вернер.
  - Именно, Мессер так и не сказал вам, что Лоттхен умерла бы всё равно от 'передоза', вы ведь не помышляли поставить ей капельницу.
  - Так кто же совершил убийство?
  - Мессер накачал её наркотиками, затем подставил её вам, детектив, а его ребята потрудились для большей эффектности, пока вы беседовали сами с собой на обгоревшей кухне.
  - 'Энзем'? Вы упомянули о нём, откуда вы знаете? - замялся Вернер.
  - А вы полагаете, что все средства, выделенные государством на внутренний порядок, идут исключительно в карман министров и их замов, а мы с вами скромные труженики непростого дела даром едим свой хлеб с маслом, - Вернер молчал. - Да, Мессер считал, что программа, или пути к её источнику находятся в вашей квартире. Но Тим Шультцштейн стал заложником известных вам событий, что тоже не входило в планы Мессера, а Лоттхен была накачена наркотиками до такой степени, что забыла подлить вам в бокал с вином снотворное, и прежде поисков отключилась раньше, чем вы, что тоже оказало влияние на её судьбу. Для меня было загадкой, что она пожелала вступить с вами в половую связь. Может быть, вы ей понравились, детектив, а? - Съязвил на этот раз Готт. - Ведь никто не знает, что движет этими существами; я полагаю, лишь порыв, порыв чувств, как порыв ветра: сегодня он юго-западный, а через минуту северо-восточный? Ведь из всех зол сего мира женщина выберет радость, а не знание, мудрость или силу, да мало ли чего ещё.
   Но пойдём дальше, видя на экране монитора сообщение от Венца об оракуле, он посылает вас вместе с Рейбом в Вильгельмсхафен, где на Везерштрассе 9 вас уже ждёт профессор Штуффхольт, имеющий хакерский псевдоним 'оракул'. Это он, именно он разработал программу 'Энзем', но несколько не закончил её. Хоть Мессер и дал соответствующие инструкции Рейбу, сцена вновь пошла не по продуманному сценарию. Рейб погиб от рук террористов в аэропорту Бремена и лишь потому, что вы поссорились с ним, и он в свою очередь остался там, а вы уехали. Может быть, было совсем не так, дорогой Вернер?
  - Да, именно так, инспектор, но я не мог предполагать такого развития сюжета.
  - Браво, браво, детектив. Меня успокаивает то, что вы мыслите, как юрист, так, как вас учили в академии, следовательно, ваш мозг не травмирован, - Готт самодовольно облизнулся и поехал на телеге своего повествования дальше. - Вы встречаетесь с оракулом.... Вздорный старик.... Всю жизнь потратил на то, чтобы копаться в цифровых алгоритмах для..., - Готт запнулся.
  - Почему вздорный? - не согласился Вернер. - Достаточно умный и интеллектуальный человек, более того скажу, харизматичный.
  - Простите, я увлёкся.
   В монологе Готта, после очередного словесного пассажа, перебитого Вернером, воцарилась минутная пауза. Но Вернер по-прежнему не доверял берлинской инспекции. По его нагнетанию ситуации, по крайне мере нужно было бросить всех своих друзей и перейти на сторону врага. Это не вязалось с представлениями Вернера о жизни, но в подобной ситуации нужно было отойти на свои позиции и принять игру, которую ему навязывали здесь в тюремном госпитале, отойти хотя бы на время, чтобы подтянуть фланги.
  - Итак, после разговора с оракулом, - продолжал Готт. - Вы оказались в старой штольне. Мессер оказывается рядом с вами. Избиты вы и избит он, Мессер рассказывает о Томасе Юнгвальде. Поучительная история. Не правда ли? Мессер, зная ваши тайные секреты и склонности, пытается открыть доступ к заветной программе. Как мы знаем, это ему не удаётся, он даёт вам возможность бежать. Вы встречаетесь с Деннисом Илькхе, который посредством своей любовницы предлагает вам отсидеться у Анне Зауэр, где вы.... Ну, это не моё дело.... И вот.... И вот вы здесь. Кстати, нанятые Мессером головорезы в виде Мауштейна и те, кто помогал вашему шефу в изоляторе временного содержания уже дают признательные показания. Я полагаю, что вы понимаете суть всех вещей и знаете, что такие дела не остаются без внимания прокуратуры. Да, с вами скоро встретиться некий Корнелиус Ваальд. Он возглавляет группу, которую интересует вся эта неразбериха со всей этой чертовщиной, какая вылила на наши головы ушата помоев, от которых достаточно непросто отмыться в наше время.
  - Да вы правы, как всегда правы, инспектор, - отступил на позиции Вернер.
  - Ну, что детектив, убедил я вас в том, что спецслужбы не работают в холостую, и что мы не едим даром свой хлеб с маслом, - самодовольно заявил Готт, вытягивая при этом шею, словно журавль, увидев в водоёме пищу для безумных игр в своей голове.
  - Конечно, - согласился Вернер.
  - Ах, да вы же не знаете, - оборвал Готт.
  - Что именно? - насторожился Вернер.
  - Не знаю, стоит ли говорить.
  - Что, что? - Отто приподнялся со стула в ожидании чего-то ужасного.
  - Вы находитесь в тюремном госпитале уже почти двое суток, - протянул Готт. - Сегодня ночью был убит в своём доме Генрих Катц.
  - Как убит? - растерялся Вернер. Ничего не было пошлого в словах Готта: 'Сегодня ночью был убит Генрих Катц'. Пошлое было в другом, Венц предупреждал его об этой смерти, и вот он здесь: в смятении и беспокойстве, но кто может упрекнуть его: 'Вернер, вы занимаетесь не своим делом и убийца вам не по зубам'. Кто!!! Хотелось кричать и бить руками об пол, чтобы призвать на время из преисподней истину, но Вернер этого не сделал, он лишь на глухом выдохе спросил. - Как это случилось?
  - Его нашли в своём доме, где он находился один на протяжении четырёх часов, - уныло процедил сквозь зубы Готт. - На его голове был полиэтиленовый пакет, так, что.... Он умер как Клиффорд Берри сподвижник Атанасова.... Страшная смерть.
  - Вот как, - протянул Вернер и замкнулся в своих апартаментах мыслей, в которые не пускал уже на протяжении многих лет никого, даже Анне Зауэр.
  - Где, где может быть Мессер? - не унимался Готт. - Вы понимаете, что нам необходимо найти его, смерти продолжаться, как нам избавиться от наваждения?
  - От наваждения? Вы это называете наваждением!!! - Вернер почти перешел на крик, так, что выводной заглянул в кабинет, но тут, же удалился, повинуясь соответствующему жесту Готта. - Я устал, меня мутит, продолжим разговор в другое время, пожалуйста.
  - Хорошо, продолжим завтра, но вы должны ответить на мой последний вопрос.
  - Какой? - задыхаясь, произнёс Вернер.
  - Вы будете работать с нами?
  - Да, Да, да, да!!!
  - Отлично, до завтра, - Готт был несколько шокирован подобным поведением Вернера, но всё же был вынужден повиноваться капризу ценного свидетеля, тем более, что этот свидетель лежал не где-нибудь на дороге, а в тюремном госпитале. Шансов было мало, но всё сворачивались в необходимость, и он был вынужден отступить. А что знамение сулило дальше, не знал никто.
  Готт ушёл, и Вернер вернулся в палату, где под шёпот бессмысленных речей своих соседей уткнулся в стену отуманенным взглядом, словно резонансный трансформатор Тесла: воспринимая импульсы от бездушной платформы, и ловя их взглядом, запускал их мысленно безликим воплощением обратно, добавляя, таким образом, огня в своей голове.
   Терпения не оставалось, к тому же Вернер видел полную бессмысленность этого предприятия, сумасшествие переполняло его душу, сердце колотилось и рвалось из груди, он не верил Готту, уж слишком гладко и легко всё смыкалось в круг его умозаключений, но верить было так необходимо, хоть кому-нибудь, хоть во что-то. Червь сомнений теребил его мозг, словно собирался поужинать им, но тени прошлого мечущимся вальсом смыкали свои ряды, а что было дальше, не мог предположить никто.... Никто!!! А дальше....
  
  44
  
  Наступил обед, и Вернер решил, что подкрепиться всё же стоит. Он съел второе и поделился продуктами из передачи со своими соседями по палате, а затем снова уткнулся в стену, исполненный размышлениями о создавшейся ситуации.
  Телевизор в палате, который больше всего подходил для фона в данном учреждении выставлял на экран всякую бессмыслицу в виде бездумных сериалов, которые так любили одинокие старушки и домохозяйки, но Вернер не относился, ни к тем, ни к другим. Единственное что привлекло его внимание так это новости, а главное - интервью с начальником полиции Нойса Хансом Эккертом. С экрана он повествовал, что очень обеспокоен положением криминальной обстановки в городе и в стране в целом, указывая на трагические смерти высокопоставленных лиц государства, а также повышенной статистики суицидов, которая возросла в Германии по сравнению с прошлым годом на 32%. Также Эккерт обратил внимание на последнюю смерть кандидата на пост мэра города Генриха Катца, а затем неожиданно для всех заявил, что вынужден покинуть пост начальника полиции города.
  Вернер после окончания новостей снова задумался.... Ему больше не грезился берег тёплого моря, куда он собирался буквально пару недель назад, а сегодня уже было 25 декабря - четверг.... Вечер уж наступал на пятки дню своим полным безмолвием, самочувствие Вернера улучшалось, но не с явной прогрессией, которую бы ему хотелось видеть на своём лице. Опухоль уже почти спала, оставив под глазами лиловые пятна и ссадины на лице и руках, а тело представляло собой один большой синяк, но это мало его волновало, рёбра по-прежнему ныли, но так случалось и раньше, что он ломал кости на руках и ногах, а рёбра - это уже совсем плёвое дело.
  Вдруг Вернер услышал разговор в коридоре, слабый поток спертого, медикаментозного воздуха лениво распространял звуки, но отдельные фразы до него всё же долетали, он сразу принял их на свой счёт:
  - Вы бы пришли ещё ночью, - этот голос по всей вероятности принадлежал дежурному по госпиталю.
  - До 22 часов.... - Другой голос принадлежал кому-то, кого Вернер не знал, что-то настораживало в интонациях этого голоса. - Вот требование на вывод, подписанное прокурором. Поторопитесь....
  - Ладно....
  Вернер напрягся, волнение прокатилось по его телу, закрывая собой все болевые ощущения. Дверь палаты отворилась, на пороге стоял дежурный:
  - Собирайтесь, господин Вернер, за вами пришли, - последняя фраза была озвучена, как приговор.
  Отто ничего не оставалось делать, как повиноваться. Из трёх человек, составляющих конвой, Вернер не знал никого. Ещё несколько минут, и он вдохнул холодный воздух морозного вечера, прочищающего не только лёгкие, но и мозги. Как прекрасно было на улице, если бы не эти наручники....
  - Побыстрее, - один из конвойных подтолкнул Отто к машине, она не была специально оборудована для транспортировки подозреваемых и обвиняемых. Это был чёрный Mercedes, очень похожий на тот, что преследовал его 22 декабря от дома Анне.
  Дорога от тюремного госпиталя шла по Брандт-Ринг, затем должна была перейти через разворотное кольцо Stadthalle к автобану Stressemanallee, идущему вдоль маршрута трамвая 709, но водитель, сделав зигзаг, направился на Йозеф-Кардинал-брюкке, а эта дорога вела к Дюссельдорфу.... 'Это не конвой', - заключил Вернер. Он по-прежнему сидел на заднем сидении автомобиля позади водителя, что категорически запрещалось при конвоировании задержанных. 'Дальше будет мост через Рейн Райнбрюкке Дюссельдорф-Нойс, и что дальше'? - размышлял Вернер.... А дальше он не раздумывал ни секунды, всё происходило на уровне инстинктов. Отто резко бросился к шофёру и накинул на его шею руки, скреплённые наручниками. Водитель, рефлекторно затормозив, повернул руль вправо, и машина резко пошла в занос. Двое других, находящихся в салоне, с бранными криками накинулись на Вернера, пытаясь освободить своего друга от захвата, но правда была на стороне заключённого.
  Слава Богу, трасса не была такой оживлённой, и машину не вынесло на встречную полосу движения. Автомобиль закрутило на дороге, пока он не стукнулся об отбойник и не завалился на правый бок. Хотя подушки безопасности и сработали, водитель ударился о лобовое стекло, и был без сознания. Он придавил собой переднего пассажира, который нецензурной бранью подавал признаки жизни. Это облегчало положение Вернера. Третий конвойный, которого в свою очередь задавил всей массой Вернер, тоже был жив, он откашливался и отплёвывался от осколков разбившегося об его голову бокового стекла. После некоторых усилий Отто изловчился и нашёл в кармане переднего пассажира ключи от наручников, и хотя дверь от удара об отбойник пострадала, Вернер смог выбраться из салона посредством помощи водителей, остановившихся на дороге. Каким-то чудом на Йозеф-Кардинал-Фрингс-брюкке в этот поздний час от действий Вернера больше никто не пострадал.
  Участники дорожного движения уже стали толпиться возле злополучного Mercedesa, а Вернер, будучи без наручников, уже не привлекал к себе определённого внимания. Его подхватили какие-то люди, кто-то из них вытирал кровь с его разбитой головы, кто-то совал под нос нашатырь. Но, похоже, тело Отто больше ничего не чувствовало. Он попросил какую-то женщину отвести его в больницу, и та любезно согласилась. Теперь Вернер знал определённо, что оставшимся в машине окажут квалифицированную помощь.
  По дороге женщина о чём-то болтала, о чём-то спрашивала его. Что он ей отвечал, Вернер не понимал и сам. Женщина ехала одна, поняв, что её внезапному попутчику не до разговоров, она замолкла, но ненадолго, как всякая из женской половины человечества. Ей было около сорока лет, быть может, чуть больше того. Она носила короткую стрижку и относилась, наверное, к тому типу представительниц прекрасного пола, которые постоянно попадают в какие-то приключения, так как хотят и ищут их.
   Как правило, такие женщины имеют одного ребёнка и находятся в разводе, вернее в поисках нового спутника жизни. Вернер же никак не гармонировал с образом нового мужа этой особы, поэтому, неожиданно для себя попросил подвести его к церкви Мариенкирхе, объяснив это тем, что глубоко верующий человек и сейчас после второго рождения он просто обязан поставить свечки Деве Марии за своё спасение и за спасение своих друзей. Женщина-водитель всё же робко поинтересовалась, почему он всё-таки оставил своих товарищей на дороге, на что тот ответил, что для них сейчас важнее помощь Господа, а после молитвы он тут же вернётся к ним назад. Женщина, даже чуть назойливо предложила подождать, чтобы отвести его обратно, но Вернер извинился за доставленные неудобства и скрылся в церкви.
  
  45
  
  Часы неумолимо отмеряли жизненным таймером секунды, минуты часы, остановившись на 21-34 25 декабря 2014 года, когда Вернер зашёл в церковь Мариенкирхе. В церкви почти никого не было за исключением двух пожилых женщин и молодого человека лет тридцати одетого в одеяние священнослужителя.
  Нельзя сказать, что Вернер был атеистом, но и православным, католиком или лютеранином его также было трудно назвать. Откуда человеку, гоняющемуся за преступниками знать, что христианство проникло в Германию ещё в IV-м веке. Реформация расколола немецких христиан на две группы: приверженцев Римской католической церкви, и тех, кто воспринял протестантизм в лютеранской или кальвинистской форме. Еще в XIX в. была сделана попытка объединить в отдельных немецких государствах лютеранские и реформатские церкви (при сохранении вероисповедных особенностей каждой входящей в объединение церковной общины). После образования единого германского государства была создана Евангелическая церковь союза, однако в ее состав вошли не все местные евангелические (лютеранско-реформатские) организации. В 1948г. было создано еще более широкое объединение - Евангелическая церковь в Германии, в которую вошли уже упомянутая Евангелическая церковь союза, объединенная евангелическо-лютеранская церковь Германии, созданная в 1948 г., и ряд самостоятельных территориальных евангелическо-лютеранских и евангелическо-реформатских церквей. Большим влиянием теперь пользуется и Римская католическая церковь. К ней примыкает 46% населения страны. А здесь на территории Северного Рейна-Вестфалии 52% - это католики.
  В церкви на Вернера никто из присутствующих не обратил никакого внимания. Он даже не помнил, когда последний раз посещал подобные места, знаете, бывает так, когда за пеленой суеты человек забывает о Боге и о смерти, которая на всяком шагу поджидает его, ждёт своего часа, чтобы запустить в его грудь свою костлявую руку и вытащить оттуда грешную душу, а затем превратить тело в тлеющий кусок мяса, пожираемый могильными червями.
  Надо сказать, что Вернер не любил церковь, нет, нет, не Бога, а церковь. Он много раз видел, как священнослужители подъезжали сюда на дорогих авто будто на работу, переодеваясь здесь в свои 'подиры', словно в рабочую спецовку. Он не понаслышке знал, что многие из них являются осведомителями, страдают психическими и половыми расстройствами. Одним словом, такие же грешники, может быть даже больше, чем окружающие.
  Все богослужения, поставленные на камерческую ногу, все греходеяния служителей церкви отталкивали Отто от этих стен, но сейчас.... Сейчас помощи просит было не у кого, кроме Бога. Да Вернер и не знал до конца, для какой цели он пришёл сюда. Подойдя к лику Девы Марии, он перекрестился и встал на колени, пытаясь обратиться к Богу через Неё, вряд ли он решился бы на это, будь здесь много народа.
  - Нет.... Не хулить Тебя я пришёл в этот час, потому что знаю - грешен, грешен, как всякий, что топчет эту планету, ибо нет здесь святых. Видимо, тяжёл мой грех, что ты ниспослал на мою голову эти испытания. Давно я не говорил с Тобой, с тех пор как отчаянье в моей душе сменила пустота. Не хулить я пришёл Тебя за свою пустую жизнь, а пришёл сюда за покаянием. Тяжко мне, Господи, чувствую, близок мой смертный час.... Чувствую, жар во мне, будто кровь кипит от выпитого яда. Знаю, Ты можешь исцелить меня от безумия, если посчитаешь своего грешного раба достойным Твоей милости, хотя пусть будет так, как хочешь Ты. Порой мне кажется, что Ты покинул нашу землю, но, я знаю точно, что не покинул меня. Ты же знаешь, во мне никогда не остывала вера, а теперь.... Теперь я знаю, что Ты существуешь. Мудрость Твоя простёрлась по всем тайным уголкам вселенных и нашла своё место и здесь. Но как быть здесь, если весь мир погряз во грехе, как жить с осознанием этого? Прости, Господи, прегрешения мои, прости, если можешь.
  Часто я грешил, не осознавая, что совершаю грех, часто волочился за чужими жёнами, вожделел прелестных красавиц и много пил.... И теперь в сих словах сумбурной молитвы мой взор также затуманен, как и прежде. Прости, Господи, моё невежество, ибо смертен я. Ты же знаешь, что просил я всегда у Тебя лишь укрепить дух мой и защитить от зла. Но сейчас ничего не буду просить, пусть свершится воля Твоя как на земле, так и на небе.
  Знаю, что....
  - Могу ли я вам помочь, сын мой? - Вернер поднял глаза и увидел справа от себя священнослужителя лет пятидесяти. Седая борода и туманный взгляд его врезались в глаза Отто со страшной силой так, что он ничего больше не мог разглядеть в этом человеке.
  Может быть поэтому, может быть по какой-то другой причине, но Вернер ничего не ответил. Он, молча, поднялся и вышел из церкви, где ждала его на пороге тёмная ночь, пропитанная морозным Божеством святого места, куда пусть и не подсознательно стремились все грешники, даже те, кто жил здесь и работал. Вернер опустился на ступени возле входа, его охватило странное чувство горечи и облегчения, слёзы полились из его глаз, тут же превращаясь в капельки льда, которые он то и дело смахивал на промозглую землю, боясь, что кто-то заметит его нынешнее состояние. Из его рта валил пар, как от беговой лошади, он взглянул на далёкие сверкающие бледно-яркими огнями звёзды, что плыли в тёмной синеве ночи и вовсе зашелся тяжкими слезами, очищающими душу.
  Бывает так: наступивший излом в сердце человека доводит его до настоящего отчаяния, и уже ничто не может помочь ему: ни власть, ни деньги, ни слава. Человек мечется из угла в угол, ибо произошла какая дисфункция связи между душой и телом, и никто не способен в этом мире примирить две составляющие человека, но только Бог. Я знал таких людей, которые на протяжении всей жизни страдали атеизмом, наивно полагая, что человек - вершина всего творения и под конец своего существования оборачивали свой дух к вере. Но случается и такое: вера на протяжении всего жизненного пути в конце трансформировалась в атеизм. Что лучше...? Судить тебе мой дорой читатель, но я хочу, чтобы ты всегда помнил о главном - есть здесь спасение для всех душ, даже самых заблудших и самых падших.
  
  Теория тёмного поля
  
  Три величины имеют ценность в этом мире - наука, искусство и религия; Господь требует от нас их синтез.
   (Доктор)
  
  46
  
  Вернер в этот поздний час, сидя на ступеньках церкви Мариенкирхе, не знал, что ему делать и куда двигаться. Он, конечно же, хотел идти к Анне, но подставлять её под удар, было ниже его совести, к тому же он не знал, кто были эти люди на чёрном Mercedese, возможно это были люди Мессера. А может быть Мессер сам пешка в чьей-то безумной игре? Отто хотел пойти к Готту, но две первые встречи с этим человеком были для Вернера мягко сказать неудачными, а третья вообще могла стать для него роковой. Идти к Корнелиусу Ваальду...? Возможно, но прокуратура ведь никогда не жаловала методы обычных сыщиков, а теперь в его положении и подавно. Что делать Вернер не знал. Конечно, нужно было бы связаться с Деннисом Илькхе, но как это сделать? Вот вопрос, который тяготил и мучил старого детектива теперь, здесь у порога старой, отчасти, быть может, несовременной обители Бога.
  Вернер решил обойти церковь, подышать воздухом освящённой земли, может быть тогда решение придёт само в сотрясённую голову? За церковью Вернер увидел небольшое кладбище, в земле которого покоились святые мученики. В каком-то беспамятстве он бродил между тёмных крестов без единой цели, без надежды на лучшее. Его никто не окликал, никто не оговаривал за этим занятием. Порой ему чудились какие-то голоса, рождаемые его воображением и слуховыми галлюцинациями, как вдруг....
  - Вы что-то ищите здесь, господин? - он вдруг явственно увидел сидящую на лавочке возле очередной могилы старуху.
  Она была одета в какой-то чёрный балахон, её голова была повязана длинным платком аналогичного цвета, голос был хриплым и болезненным. Вернер никак не мог рассмотреть её лица из-за выбоин в виде глубоких режущих зрение морщин. Её иссохшие руки опирались на чёрную трость, а рядом с ней на лавке нежился абсолютно чёрный кот. Вернер остолбенел от такой картины, страх влезал в его сердце липким бесформенным образованием, и если бы не церковь, он принял бы эту старуху за ведьму.
  - Вы здесь что-то ищите? - повторила она свой вопрос.
  - Да, пожалуй, - тускло отозвался Вернер.
  - Присядьте, может быть, я смогу помочь вам.
   Вернер послушно опустился рядом с ней на лавку. Потревоженный кот, быстро освободив место, прыгнул на колени хозяйки.
  - А вы можете в чём-то помочь? - словно переспросил Вернер.
  - Я кое-что повидала на этом свете, господин.
  - В самом деле.... И как вас в таком случае называть?
  - Агнесса, - прохрипела старуха. - Агнесса Маркель.
  - Агнесса Маркель? - Вернер напрягал память, но через секунду понял, что никогда не встречал этого имени.
  - Не трудитесь, детектив, вряд ли вы слышали обо мне.
  - Да, но откуда....
  - Я же сказала вам, что кое-что повидала на этом свете, - старуха ответила так, будто явно знала вопрос, который хотел задать ей Вернер.
  - Вы так странно выглядите, словно, - Вернер осёкся.
  - Вас смущает мой внешний вид?
  - Отчасти, наверное, у меня снова галлюцинации.
  - Ну, у вас отменное здоровье для этого.
  - И снова Доктор, - выдохнул Вернер.
  - Нет, Доктор это Доктор, а я это я.
  - А что вы знаете о Докторе?
  - Гораздо больше, чем вы, господин Вернер.
  - Вы знаете, у меня за последние десять дней голова идёт кругом от всей этой чертовщины.
  - Понимаю, но для этого я и здесь.
  - Для чего? - Вернер сам захлебнулся от своего вопроса.
  - Да, да, именно для того, чтобы помочь вам. Господь услышал вашу молитву.
  Вернер ошалелыми глазами посмотрел на странную собеседницу, а затем на кота, который потягивался и зевал, удобно разместившись на коленях старухи.
  - Подумайте, что вы делаете и для чего, или же для кого? - продолжала Агнесса.
  - Что именно?
  - Всё.
  - Я даже не знаю.
  - Не зная цели, невозможно прийти к результату.
  - Я заблудился в этом лабиринте и не знаю, где найти выход из него.
  - Что ты хочешь найти: выход из лабиринта, или его решение?
  - Наверное, и то и другое.
  - Разумно, - старуха замолчала на мгновение. - Венц только после смерти понял, какие силы он выпустил в этот мир. Он стремиться исправить ситуацию, но ситуация вышла из-под всякого контроля. Фантом уже научился здесь синтезировать любое биологическое существо, но он здесь не один.
  - Да я знаю, фантомы стремятся к регулированию человеческого генофонда на земле, - Вернер чувствовал, что они понимают друг друга, что облегчало диалог.
  - Если Господь даёт человеку испытания, то даёт в его руки и инструменты для преодоления этих испытаний.
  - Ещё бы неплохо найти эти инструменты, или хотя бы знать, где они находятся.
  - За этим не надо ходить далеко, они вокруг тебя. Ангел указывал тебе на них, но ты неправильно оцениваешь ситуацию, не принимая поток нужной информации за единицу времени.
  - Да возможно, я всего лишь человек, и методы полиции всех стран, которые использовались и совершенствовались на протяжении существования сыска, не работают с внеземными существами. И что мне в таком случае делать?
  - Если ключи к смерти создал человек и смог открыть дорогу в тёмное поле, то очевидно и есть другой человек, способный закрыть это дорогу.
  - Есть такой человек, но я не знаю, как найти его.
  - Злые люди захватили оракула, они стремятся к власти над всякой тварью подсоединённой к полю, им нужны ключи - отзвук гласа Бога.
  - Энзем?
  - Нет.... Энзем - всего лишь момент, прикрытие для более важного в этой жизни. Всякое пространство никогда не бывает пустым, ибо всякое порождение ищет свою нишу в пространстве.
  - Но некоторые не ищут свою, они занимают первую попавшуюся, зачастую чужую нишу.
  - Вот это и мобилизовало фантомов. Системный сбой на одной планете тут же сказывается на всеобщей гармонии. Как только начинает страдать один орган, то тут же это вызывает дисфункцию других и сказывается на работе всего организма в целом. Фантомы не порождения Дьявола, они словно антитела убивающие паразитов в организме, гармония - вот цель их движения. Но гордыня присуща всякому существу, даже фантому.
  - Мессер.... Готт говорил, что один из таких фантомов вселился в него и теперь он обезумел от идеи получения абсолютной власти, - Вернер нервно вскочил с лавки. - Как его остановить, Агнесса?
  - Мессер? Он ещё в более худшем положение, чем ты, детектив.
  - Как? - Вернер вновь опрокинулся на насиженное место.
  - Да, он живёт, пока жив ты.
  - Почему?
  - Поверь. По природе ты воин, и раньше в прошлых воплощениях ты был воином Бога, и теперь тоже должен исполнить своё предназначение, данное тебе от природы.
  - А Готт?
  - Готт мёртв, его место занял фантом, он всякий раз стремится избавиться от тебя, но пока Господь милостив и хранит твою израненную душу.
  - Значит, Мессер не виновен?
  - Он виновен в своих злодеяниях, на какие пошёл ради сына. Но смогло ли это спасти его?
  - И что фантомы?
  - Доктор должен скрываться от своих собратьев, пока в его руках не окажется отзвук гласа Бога.
  - Но в таком случае ответь мне на вопрос. Если в информационном поле такие знания, что мешает Доктору получить ключи там?
  - Фантомы тоже подчинены всеобщим законам взаимосвязей во вселенной. Их пути также как и ваши предопределены, но их становится всё больше здесь. Это как среда крови, если лейкоциты начинают доминировать над эритроцитами, то человек заболевает лейкемией, что также нарушает гармония бытия.
  - И что же делать?
  - Найди решение сам, ведь ты воин. Оракула нет у Доктора здесь, в Нойсе, но он ещё жив, пока жив. Как только он завершит работу над отзвуком гласа Бога, оракул станет не нужен. Закрой портал в тёмное поле, человечество не готово к подобным знаниям. А остальное.... Остальное додумай сам, а мне пора....
  Старуха замолчала, её тёмный силуэт стал смешиваться с темнотой кладбища, пока не исчез совсем в ночи морозного света пусть и небольшой, но истины.
  Вернер встал с лавки и прочитал на надгробии: 'Святая Агнесса, заступница страждущих 1867г. - 1940 г.
  
  47
  
  Теперь Вернер знал, что делать. Хоть это было и крайне глупо, но это было в стиле воина одиночки, какие были ещё во времена крестовых походов. Вернер не хотел вмешивать в своё безумие никого, а тем более из числа близких людей. Нужно было добраться до дома, где в тайнике хранилось оружие. Вернер вышел на улицу, за оградой церкви, как ему показалось, мороз был ещё сильнее, выдохи Вернера высекали из холодного воздуха клубы пара. Кровь, разогретая словами Агнессы, привносила в мозг порядок, в мышцы силу, в решения твёрдость. Нужно было добраться до дома, Вернер оглянулся вокруг, ни машин, ни людей, значит, придётся идти пешком, и вдруг....
  Вернер отчётливо услышал автомобильный гудок, отлитый из сюиты ?2 И. С. Баха (помните, менуэт и шутка). Он, конечно же, узнал эту машину:
  - Прокатимся? - задорно предложила его недавняя спутница.
  - Хм, - Вернер только удивлённо развёл руками. - Ну, давайте хотя бы познакомимся.
  - Я вижу вам гораздо лучше.
  - Да, пожалуй, - Вернер опустился на переднее пассажирское сиденье.
  - Леони, - представилась она.
  'Везёт мне в последнее время на женщин', - подумал про себя Вернер. Машина благоухала терпким запахом недорогих женских духов, смешавшихся с выделениями масляно-бензиновых желёз автомобиля и кожзаменительных пластмасс салона, скованных освежителем воздуха:
  - Отто, - представился он Леони и протянул ей руку.
  - Куда едем? - улыбнулась она.
  - Мне право неловко доставлять вам неудобства.
  - Не стоит извинений.
  - Krefelderstraße 14, - Вернер ещё силился понять, кто эта женщина, звено цепи протянутой Доктором, или же.... Впрочем, разговор с Агнессой придал организму Вернера дополнительные силы, в которых он был уверен.
  - Ну что же, поехали, - весело отозвалась она.
  Дорога была почти пустынна, часы в салоне отображали цифры 22-15. Вернер был в церкви Мариенкирхе сорок минут, но ему показалось, что он провёл там около трёх часов, а эта Леони, она ждала его возле церкви всё это время. Несколько это настораживало Вернера, а может быть, он не ошибся в её психологическом портрете? Эта женщина создана для приключения. Теперь Вернер мог разглядеть её подробнее: короткая стрижка типа каре, каштановые волосы явно крашенные, лёгкий макияж - совсем удачный, чуть смуглая кожа, уже достаточно тронутая временем и образом жизни. На ней был расстёгнутый коричневый лёгкий полушубок, через который выступала леопардовая блузка и джинсы всё того же цвета. Она прекрасно вела машину, хотя чувствовалось, что недавно за рулём. Да он не ошибся в психологическом портрете этого человека.
  - Вы так и не захотели вернуться к своим друзьям? - прервала она размышления своего пассажира.
  - Да вы не беспокойтесь, я уже позвонил, там всё в порядке, все трое уже дома, - слукавил Вернер.
  - Хм, вы считаете меня дурой?
  - Почему вы так решили?
  - Я же сразу поняла, что эти люди, скорее всего ваши враги, нежели друзья.
  - В таком случае, зачем вы взяли меня на борт, да ещё и ждали меня на протяжении сорока минут?
  - А вы на меня произвели впечатление. В вас есть что-то мужское, что-то от воина. Но если нет войны, как воину проявить себя?
  - Да вы знаете, я очень неловок, а сейчас гололёд, неудачно упал, - Вернер, повернувшись к Леони, указательным пальцем правой руки провёл по своему лицу, на котором красовался весь макияж, который мог нанести на свою физиономию мужчина.
  - Ха, да вы ещё и скромник.
  - О чём это вы?
  - О том самом.
  - Не замечал за собой это качество.
  - Так может, поделитесь им?
  - Чем именно?
  - Мне кажется, вы что-то ищите, может быть, сокровище, за вами гонятся плохие парни, а вы мужественно противостоите им, - она лукаво повела головой и неоднозначно улыбнулась.
  - А кем вы работаете, может быть психологом, или же магистром.... Магистр чёрной магии - фрау Леони, - Вернер в воздухе описал прямоугольник, символизирующий большую афишу.
  - Да, вам не откажешь в прозорливости, - рассмеялась она. - Ну, вот мы и приехали.
  - Огромное вам спасибо, фрау Леони, - Вернер взял её правую руку и прислонился к ней своими губами.
  - Как трогательно, - не смутилась она. - Вас подождать?
  - Не стоит, это так опасно, - съязвил Вернер. - С нами Бог, тогда кто против нас?
  Он подмигнул Леони и пошёл к себе домой. В квартире Отто удручённо взглянул на обгоревший беспорядок и тяжело вздохнул. Ещё несколько минут и в наплечной кобуре Вернера покоилась беретта М9. Беглый взгляд по квартире не показал присутствие здесь посторонних лиц, хотя в таком полуобгоревшем бардаке вряд ли что-нибудь можно было разобрать. Вернер уже собрался уходить, как:
  - Стой, Отто, - это был Деннис Илькхе, он появился так неожиданно, что его появление вызвало испуг внезапности в груди Вернера, но в ту же секунду он взял себя в руки.
  - Это ты? - пробормотал Отто, невольно дёрнув руку к беретте, нервно дрогнувшей под волнением хозяина.
  - Да, я.
  Сомнений не оставалось, этот взгляд, эту манеру поведения Вернер не мог спутать ни с чем.
  - Доктор собственной персоной, уныние и рациональность жизни, против нестабильных уравнений системы.
  - Хм, - протянул Илькхе. - Как в старом преферансе, пора вскрывать карты.
  - Да, пожалуй, - Вернер опустился в полуобгоревшее кресло, Илькхе сел напротив.
  - Точно в таком же порядке как несколько дней назад, помните, - Доктор закинул ногу на ногу. Воздух отдавал гарью и копотью, но сейчас, ни один из участников диалога не придавал этому никакого значения.
  - Ещё бы, такое не забывается, - ухмыльнулся Вернер.
  - Вот и славно. Вы во многом преуспели, детектив.
  - В чём именно?
  - Вы умеете выживать.
  - А вы.... Уже способны создавать гомункулов, как в Гётевской кухне ведьмы. Старые приёмы с сознанием жертвы уже не годятся, нужны биологические решения?
  - Агнесса, - через несколько мгновений протянул Доктор. - Всякое существо на протяжении всей жизни меняется, под воздействием времени и обстоятельств. Вы тоже не стоите в стороне от этого явления, детектив.
  - Скажите только одно, где настоящий Илькхе?
  - Вас это так заботит?
  - Разумеется, и не только это? Где Мессер, и все остальные, которых вы заменили на копии, должно быть в вашей коллекции есть и я?
  - Агнесса.... Я должен был предвидеть но, похоже, что ваши недостатки, ваша иррациональность способна передаваться подобно вирусу, но это не страшно я уже нашёл вакцину, против вашего безумия.
  - Что, начинаете совершать ошибки, дорогой Доктор?
  - Я долго размышлял над тем, что с вами делать, детектив Вернер? Вы очень отчаянный и смелый человек, достаточно ценный и интересный экземпляр для вашего вида. Не скрою, я хотел бы видеть вас своим союзником.
  - Вы так и не ответили на мой вопрос, где остальные? Вы понимаете, что дезинформация о Мессере не прошла.
  - Но, дорогой детектив, об этом знаем только мы с вами. Но всё по порядку, если у вас есть время, я введу вас в курс дела.
  - Сделайте одолжение, - Вернер напрягся.
  - Я поведаю вам всю правду, ну а в дальнейшем ваша судьба будет зависеть от ваших умозаключений и поступков, ведь если человек герой, то он должен умереть, иначе он станет бесполезен для своего общества, - Доктор встал и прошёлся из угла в угол, скрестив на груди руки.
  - Ну, не медлите.
  - Итак, Венц саботирует сеть на основе работы профессора Штуффхольта, который, заметьте, никогда не прибегал к подобным действиям, осознавая их последствия, но для отчаявшегося Венца и его хакерского склада ума данное невмешательство в деяния сущего осталось без внимания. Таким образом, портал был открыт.... Тысячи фантомов вылетели из тёмного поля, чтобы прекратить ваше безумие. Гармония - вот квинтэссенция бытия. А во что превратили вы идеальную для существования биологических видов планету, и во что, в конце концов, превратились сами? Многие из вас не должны были родиться. Мои собратья исправляют это положение, но я.... Я решил спасти планету и человечество от полного истребления. Видя иррациональность вашего существования, я взял на себя смелость исправить ошибку Бога.
  - Ошибку Бога?
  - Что главное в этом мире, детектив. Главное состоит не в том, чтобы создавать себе подобных, размножаться в геометрической прогрессии как навозные мухи.
  - А что главное, Доктор?
  - Господь дал вам пути познания бытия: искусство, науку и религию, а теперь, теперь он ждёт синтеза этих величин. А что делаете вы? Ослеплённые иллюзорной энергией, движимые желаньями и похотью вы прожигаете жизнь. Так бесцельно и глупо попадая под пресс невежества и дисгармонии.
  - Как же исправить положение вещей, если люди были изначально так спроектированы Всевышним.
  - Спроектированы говорите. Создать биологическую форму человека не так уж и сложно, зная основные принципы, - Доктор оживился. - В живом организме не только присутствуют все химические элементы, но всякий из них выполняет определённую функцию. Организм человека состоит на 60% из воды, 34% приходится на органические и только 6%-на неорганические вещества. Основными компонентами органических веществ являются углерод, водород и кислород, в их состав также входят азот, фосфор и сера. В неорганических веществах человека обязательно присутствуют 22 химических элемента.
  - Я никогда не был силён в химии, а вы мне хотите сейчас прочитать полный курс? Говорите главное, ибо общий ход ваших мыслей мне понятен, - перебил его Вернер.
  - Хорошо, вернёмся к нашим скромным делам, детектив, - Доктор продолжал. - Поначалу мне действительно приходилось лишь манипулировать сознанием человека, но вы, именно вы натолкнули меня на ряд других новшеств в моей миссии. Генерируя материю, я понял, что манипулируя одним лишь сознанием человека, неспособного осознавать сущее гармонии, я совершаю ошибку, какую когда-то совершил Высший разум.
  - Не слишком ли заносчиво, Доктор?
  - Возможно.... Среди моих собратьев тоже нашлись противники моего решения ситуации. Но согласитесь, какая прелесть была бы в мире, исполненного полной рациональностью истории, науки, религии, искусства, взаимоотношения полов и так далее, и так далее. Мир был бы совершенным. Совершенные люди, совершенные события, идеальные предпосылки для прогресса, гармонично развитое общество. Всё подчинено математической поэзии, способной привести мир к наивысшей форме существования, блаженства и вечности.
  - Что-то похожее на утопию, но, кажется, мы уже проходили всё это? Как же искусство, поэзия, музыка, литература, живопись, да мало ли ещё чего? Великие свершения человечества в этих областях, как правило, были созданы в грязи, безбожии и насилии.... Как можно отвергать их?
  - Всё что вы назвали также подчинено всеобщим системным решениям, возьмите любую область искусства, веры, не говоря уже о науке, всё это подчинено математическим законам - вершине диалектики. К тому же вы и такие, как вы, да и большинство из вашего вида не относятся к тем, кто творит в тех областях, которые вы назвали, и даже вы, Вернер. Сможете написать картину, роман, симфонию, или что-то ещё...? Не можете ответить?
  Вернер молчал вслед неоспоримой логике Доктора именно в этом вопросе. Большинство людей действительно, лишь поддерживали своей жизнью систему, получая от неё решение своих потребностей, да и только. Но вот нужна ли такая система? Этот вопрос оставался открытым.
  - Так отвечу я, - продолжал фантом. - Неужели бы вы, детектив, не согласились жить в совершенном мире, без воин и насилия, без лжи, бедности и зла? Мы построим новые города, новые университеты уникальных знаний, улучшим генофонд, всё придёт в порядок и согласие с остальными мирами.
  - Но наш мир так устроен, человек не может жить без тьмы. Революции лишь суета жизни, сменив одного диктатора на другого, мы не создадим высшего общества, - выпалил Вернер.
  - Я понимаю ваше невежество, детектив, воину, трудно жить без боя, но миллионы воинов приспосабливаются к окружающей среде, а вы, как я вижу, всё ещё хотите жить в паразитирующем мире, не способном принять даже малую часть высшего существования.
  - Но вы лишает человека главного.
  - Чего?
  - Выбора. Это та свобода, которой наградил Высший разум человека.
  - Выбор.... Выбор всего лишь иллюзия, хрупкая грань между человеком и волей Богов. Я давал вам шанс за шансом, пытаясь разрешить двустороннее уравнение вашего невежества, Вернер, но видимо человек остаётся неизменен. Тысячи фантомов, врезавшихся в вашу нелинейность, пытаются исправить положение вещей. Как Микеланджело они удаляют ненужные фрагменты камня из вашего общества, чтобы придать ему форму стройной статуи, но вдохнуть в неё жизнь, сделать её предметом восхищения и совершенства...?
  Я способен вдохнуть в эту статую жизнь, символ гармонии и безгрешности всего сущего.
  - Вы во многом правы, Доктор, но вы забыли о вере, о любви, поверят ли вам другие ингредиенты этой статуи в свою безгрешную и совершенную природу, захотят ли они жить вечно, станут ли на путь повиновения вашему диктату? Вы говорили, что теперь можете производить человека, а посему.... - Вернер резко выхватил из кобуры пистолет, дёрнул затворную раму и направил ствол в сторону Доктора.
  - Вы совершаете ошибку, детектив, - Доктор ни жестом, ни одним движением мимики не выразил ни одну эмоцию на лице Илькхе.
  - Конечно, ведь я человек, а не ваша покорная копия.
  - Вы убьёте своего друга?
  - Это не мой друг, Доктор.
  Вдруг.... События сменились стремительностью, подобно шальной пуле, рикошетом изменившей свою траекторию. Доктор поменялся в лице. Гримаса мраморного изваяния переменилась на обычность человеческой мимики, выражающей страх и бессилие перед происходящим.
  - Отто, Отто, не убивай меня, это же я - Деннис, помнишь, как раньше мы работали вместе, как засиживались допоздна у тебя дома, размышляя о жизни, как ходили по женщинам, как мечтали о светлом будущем, - Илькхе опустился на колени и закрыл лицо руками. - Не убивай меня, Отто, это всё проклятый доктор, это всё его дьявольская игра, он также подставил и Мессера, затем тебя, Готта, меня и ещё многих. Люди умирают, они режут себе вены, выбрасываются из окон, бросаются под машины - это безумие, а сколько их ещё погибнет, я помогу тебе найти оракула, он сейчас в Нойсе, я знаю адрес, я всё сделаю, не верь Доктору....
  Что чувствовал в этот момент Вернер, я не могу вам пересказать.... А как бы ты поступил на его месте, мой дорогой читатель? Может быть, это и есть право великого выбора? Мы делаем выбор всякий раз и каждую минуту: мы думаем покупать это или нет, мы решаем идти туда, или нет. Мы выбираем.... Но какие ноты дергает в нас её величество свобода в тот или иной момент, что заставляет нас делать тот или иной выбор. Бинарный алгоритм приводит нас к тому или иному решению, которое влечёт за собой другой выбор. Может быть сейчас, именно сейчас Вернер захотел быть свободным от этого предпочтения. Но что принёсёт ему отказ от выбора - тоже выбор.....
  - Слишком много слов и условий, Доктор, похоже, старые уловки больше не действуют на меня..... То, что меньше всего хочешь и есть необходимость, - с этими словами Вернер нажал на спусковой крючок беретты, пуля насквозь пробила голову Илькхе и спинку кресла, врезавшись со всего маха в пол, ставя точку на предложении Доктора.
  Дороги назад не было. Похоже, всё встало на свои места. Зрелище было не из приятных: на фоне погрома и полуобгоревшего жилища красовался труп его друга - Денниса Илькхе с пробитой головой, но делать было нечего, две смерти в квартире Вернера за несколько дней - это было слишком, даже для такого человека, как он. Запах крови и остывающего тела врезался в обоняние Отто подобно ураганному ветру, смыкающему грозовые тучи в темнеющий фронт, таящий в себе грозовую мощь и силу природы, но сейчас Вернер верил в то, что поступает правильно.
  Холодный душ морозной ночи высекал из нейронного сбоя в голове старого детектива туманную свежесть, он загадал: если Леони его дождалась, то он на верном пути.
  
  48
  
  Воздух впитывал в себя тёмный хлад и не верил в происходящее. Ночь распустила свои крылья над опустевшим городом. 'Случайность всего лишь следствие закономерности', - подумал Вернер. До его сбитых мыслей долетали лишь обрывки снов и воспоминаний о недавно пережитом. Ни нос, ни слух не вкушали всю прелесть декабрьской ночи, только один мозг брезжил своими сладкими ощущениями неподкупной истины или сумасшествия, выставляя на суд поступки и умозаключения старого детектива. Вернер обнаружил желанную машину на том самом месте, где его высадила Леони.
  - С вами не соскучишься, - голос её прозвучал звонко и непринуждённо, возбуждая паром промозглый дух Нойса, затаившего в себе мучительную участь для всего человечества. Привычными движениями Отто снова оказался в машине новой знакомой.
  - Сегодня вы явно мой ангел-хранитель.... Странно, вы опять дождались меня, но зачем? - Вернер высказал это с какой-то пренебрежительностью, что вполне могло обидеть женщину. Но по счастливой случайности Леони не относилась к разряду тех мнительных и интровертных особ, какие заполняли человеческое пространство с завидной скоростью.
  - Я уже отвечала на ваш вопрос, - отозвалась Леони.
  - Простите меня, я немного устал за последние дни, - Вернер мысленно выругал себя за подобное обращение к даме, которая уже дважды выручила его за такой короткий промежуток времени. Но мог ли он довериться ей?
  - Я уже это поняла.... Куда едем дальше?
  - К вам домой, если можно.
  - Да вы отъявленный негодяй, - Леони повысила голос до обвинительного полутона.
  - Нет, нет, я не правильно выразился.... Мне нужна ваша помощь, уж если скоро не отказываете в своей поддержке мне уже в третий раз. Это очень важно.... Я не могу вам объяснить всего, но не подумайте о чем-то плохом, - Вернер осёкся, он не знал, как убедить новую знакомую в правильности своих действий.
  - Что вам нужно? - выдохнула после недолгого молчания она.
  - Компьютер, ноутбук, что угодно, всё, что способно выйти в сеть. Это очень важно, - Вернер умоляюще посмотрел на Леони.
  - Хорошо, едем, но не ко мне.
  - Как угодно.
  Леони вышла из машины и о чем-то с кем-то стала говорить по сотовому телефону. Вернер не слышал разговора, но понимал меры предосторожности этой женщину в столь поздний час. Но его по-прежнему терзали сомнения насчёт новой знакомой, которая вполне могла быть в дьявольской игре Доктора. Его ноутбук находился на работе, в квартире, где сейчас находился труп Илькхе, другого средства для выхода в интернет не имелось, обращаться к друзьям он не мог. Ехать в участок, и трясти Готта было равно самоубийству, единственное правильное решение в этих нелогично-нестандартных уравнениях был один - связаться с Венцом.
  Отто был уверен, что хакер снова оставил ему подсказку, ссылку на программное обеспечение Вернер помнил..... Интернет-кафе, пожалуй, это самый оптимальный вариант для подобного предприятия, но деньги.... Денег не было вообще, снять их с карты было также нелёгкой задачей - наверняка счета были заблокированы. Хотя есть пистолет.... Весьма весомый аргумент для разговора, но в данном случае он не подходил, оставалась лишь эта фрау, постой, нет.... Сейчас, выйти из машины и....
  - Едем, - жестко бросила она. При такой постановке движения Вернеру ничего не оставалось, как повиноваться.
  Акселератор нащупывал на дороге колесами нужное ускорение, ночь билась о фары нескончаемой тьмой, голова Вернера трещала под воздействием минувших дней, мысли кружились в бесовском звукоряде минора, ловя в запахах и звуках тревогу: вроде всё было на своих местах. Они молчали.... Вернер не знал пункт назначения, но видя состояние Леони, не отваживался спросить её об этом. Путь лежал через Хафенштрассе, затем поворот налево на Эрфтштрассе, затем на Друзусалее, а потом завершился на Кайзер-Фридрих-штрассе.....
  Хотя Вернер и работал в полиции на протяжении долгих лет, но сейчас он готов был поклясться, что никогда не видел и не задумывался о подобных помещениях. Это был подвал на Кайзер-Фридрих-штрассе, номер дома также был неуловим, как и само здание, скрытое под пологом ночи и мглой событий. Но это ли сейчас было важно? С подвала тянуло сырой затхлостью, смешавшейся с хладом улицы, течение времени меняло ход движения, но для Вернера оно словно остановилось. Леони довольно внушительно обрушила несколько ударов ногой на тяжёлую металлическую дверь подвального помещения, и через несколько мгновения получила в ответ не совсем цензурную немецкую речь, содержащую сегмент пароля для входа:
  - Бетховен уже вышел из дома, чтобы выпить пива. Что нужно Вольфгангу, чтобы закончить лакримозу?
  - Терпение и чарка между квинтой и дуодецимой, - выпалила Леони, снова пнув строптивую дверь.
  Металлический засов с тяжёлым скрипом дёрнул хлад воздуха, сопоставляя его с тяжестью подвала. Верить в лучшее Вернеру не приходилось. 'Это западня', - решил он, но перешагнул через порог тайны. Тусклый свет сразу врезался в его глаза. В подвале было тепло, застоявшийся воздух, изредка гонимый кулерами многочисленных системных блоков уже давно впитал в себя всю сложность ситуации. Но если для человека ситуация проста, то что ждёт такого человека? Уныние, сумасшествие потерянного времени, депрессия, тень прошлых ошибок, какие невозможно исправить, осознание всей тяжести жизни, да мало ли ещё чего.
  Вернер огляделся.... Подвал был небольшой, но всё его пространство заполняли одни компьютеры, тесно переплетённые со всевозможными интерфейсами и мониторами. Спёртый воздух разрезала какая-то музыкальная композиция, рвущаяся из довольно внушительных динамиков. Вернер чуть продвинулся вдоль запутанных магистралей всевозможных кабелей, где встретил довольно странного человека. Потёртые джинсы и чёрная футболка на худощавой фигуре полностью вписывались в интерьер вышеуказанного помещения. Незнакомец спешно приблизился к Вернеру и, выйдя из тени, обнажил желтоватые зубы в расплывшейся улыбке на худощавом лице, подчёркнутом выступающими скулами.
  - Гюнтер, Гюнтер Шнайдер, - протянул он руку Вернеру. Отто ответил на рукопожатие, все ещё разглядывая обитателя подвала.
  - Отто, - коротко отозвался он на знакомство.
  - Вы от Венца? - нахмурил брови новый знакомый Вернера, он, освободив кисть от рукопожатия, опустил её в карман брюк.....
  Вернер ещё раз опорожнил свой взгляд на помещение: компьютеры, всего лишь одна вытяжка, да старый сломанный диван, больше не было ничего - ни единого окна, ни единого намёка на положительность половой принадлежности сего жителя подвала. Остатки использованных брикетов с пищей быстрого приготовления - всё.... 'И снова Венц', - заключил Вернер, но удивляться было нечему, нужно было двигаться вперёд.
  - Кто написал эту чушь? - опрокинул свою неприязнь на подвальную музыку Вернер.
  - Моцарт, - холодно брызнул негодованием Гюнтер и, отвернувшись от собеседника, прошёл к ближайшему терминалу. Вернер почувствовал себя полным невеждой после своего вопроса, и чтобы хоть как-то загладить свою вину перед хозяином произнёс:
  - А здесь у вас мило....
  - Здесь совсем не мило, зато есть всё что нужно, - раздражённо отрезал Шнайдер, Леони пока молчала.
  - А почему Венц, что вы знаете об этом человеке? - попытался реабилитироваться Вернер.
  Шнайдер ещё больше нахмурился:
  - Леони сказала, что вы от Венца.
   Вернер покосился на свою спутницу, недоумевая, впрочем, все события прошедшие для него за эти дни были более чем стремительны: меняющиеся алгоритмы, нелогичные решения, порой Вернеру казалось, что это всего лишь сон, бред, сумбур больного сознания, но всё же реальность ощущения происходящего брала вверх над вымыслом.
  - А разве вы не от Венца? - Леони демонстративно вставила сжатые кулачки в бока ухоженной талии, вперив взгляд куда-то в стену.
  - У нас с вами ребята какой-то беспредметный разговор, пожалуй, я пойду, - развернулся к выходу Вернер.
  - Не так быстро, детектив, - Гюнтер опёрся на компьютерный стол, скрестив на груди руки. - Я так понимаю, что вы не способны уйти, не узнав суть предмета, над которым работаете на протяжении десяти дней.
  Действительно, чем дольше Вернер разбирался в деле Венца, тем больше для него во всём этом было белых пятен.
  - Хорошо, в таком случае первый ход ваш, - процедил он сквозь зубы.
  - Не стоит так детектив, - Шнайдер, приподнявшись, задумчиво прошёлся до ближайшего угла. - Видите ли, детектив, очевидно, вы не понимаете всей сути событий, в которых очутились волей обстоятельств.
  - Ну, так разъясните, сделайте одолжение, - Вернер демонстративно сел в операторское кресло одного из терминалов и закурил.
  - Упуская детали, скажу, что нам нужна работа профессора Штуффхольта, более известного в хакерском мире, как оракул.
  - Дальше.
  - Что вы знаете о структуре информационного поля?
  - Пожалуй, ничего. У меня голова кругом от всех этих научных премудростей. Но меня довольно безжалостно подставили, и я хочу выбраться из этого дерьма, и если вы не собираетесь заниматься демагогией, а выложите свои факты и своё видение этого вопроса, я вам буду крайне признателен, и охотно поделюсь с вами своими соображениями, - Вернер устало облокотился на крышку компьютерного стола и закинул ногу на ногу.
  - Демагогия, интересно, что вы вкладываете в это понятие?
  - Что и все остальные.
  - Я не собираюсь извращать факты и тем самым воздействовать на ваши чувства и инстинкты, или односторонне истолковывать суть проблемы, которая стоит, не побоюсь этого слова, уже стоит перед человечеством.
  - Итак, дальше, дорогой Шнайдер.
  - Любая материя, структура вещества зависит от тёмного поля.
  - Вы хотели сказать информационного, - перебил Гюнтера Вернер.
  - Если вы будете перебивать меня и дальше, то наш разговор затянется на неопределённое время.
  - Прошу простить меня, - на секунду Отто почувствовал снова своё невежество и решил подчиниться этому парню лет тридцати восьми, его глаза сейчас источали странную научную одержимость.
  - Информационное поле, как и любое другое, будь оно предназначенное для засева пшеницей, либо это гравитационное, электромагнитное, вакуум, световое или межпространственное....
  Все поля подвергаются математическому анализу, но информационное поле многогранно, это синтез вторичных тёмных полей, структура которых нам неизвестна. Мы насчитываем на сегодняшний момент в совокупности информационно поля семь тёмных полей, но пока не дали им названия, так как они не изучены и поэтому мы называем их тёмными. Эти поля имеют свои величины, как пространственная четырёхмерность, так и такие: как частота, напряжённость, волнообразность, индукционность и инверсиионность. Правда, все величины этих полей мы ещё не знаем, но знаем наверняка, что всякое существо наделенное сознанием подключено к кластерным образованиям этих полей. Эти кластера квотированы, как в компьютерных системах NTFS. Познав природу тёмного поля, мы можем лечить душевные недуги, наследственные болезни без хирургических вмешательств.
  - И какую же цель преследуете вы? - обратил внимание на концепцию разговора Вернер.
  - Как видите, я не нуждаюсь в особых материальных привилегиях, наша цель - благость для человечества, - Шнайдер развёл руками.
  - Чем-то вы напоминаете мне Доктора.
  - Мы знаем об изоморфных фантомах, они подобны вирусным образованиям в компьютерных системах, приспосабливаются к окружающей среде, размножаются, совершенствуются, пытаясь выжить.
  - Ну, эти качества присущи и человеку, который и без того своим размножением и вмешательством в окружающую среду создал общество денег и дисгармонии.
  - Вы правы, детектив, но в этом-то и состоит наша цель. Мы способны посредством этого открытия изменить структура мышления всякого индивидуума.
  - Что вы всё время упоминаете местоимение 'мы'?
  - Потому что мы, это 'мы', а не 'я'.
  - Вот как?
  - Я же упомянул вам, детектив, о квотировании системы тёмного поля. Например, где вы видели слесаря, тесно общающегося с выдающимся музыкантом, политического деятеля с дворником? Система пытается объединить в один кластер равные сознания, а затем схожие кластера в квоту.
  - Это как на жёстком диске, а затем провести его дефрагментацию.
  - Именно, детектив Вернер, - Шнайдер тяжело вздохнул. - Любая система стремиться к совершенству. Важность этого предприятия должна стоять в приоритете задач любого общества.
  - Но, похоже, с человечеством всё не так.
  - Мозг человека используется оным, как правило, не более чем на тридцать процентов, но отдельные индивидуумы, чьи параметры совпали с интересами Высших сил, были подключены напрямую к тёмному полю. Именно они двигают прогресс, но их биологическая оболочка, к сожалению, находится во власти материальных условий, социальных, климатических, религиозных, нравственных и т. д. К несчастью таких людей явное меньшинство, остальная же часть человечества паразитирует на этих единицах. Теперь появилась реальная возможность изменить всю систему диалектики нашего с вами мира.
  - Новый диктат, а как же история, диахрония? Если Всевышнему было угодно, чтобы человек запинался об Его иллюзорную энергию, следовательно, в этом есть высшая воля Божества, а вы стремитесь разрушить идею Бога. Не слишком ли самонадеянно?
  - Вы верующий? - Шнайдер придал лицу печать изумления.
  - А, что это противоестественно?
  - Почему? Вовсе нет.
  - Что же в таком случае смущает вас, - Вернер сделал непреднамеренный жест недоверия.
  - Что тогда поможет убедить вас в искренности наших намерений?
  - А это необходимо?
  - Я же сказал вам, что нам нужно.
  - Вы знаете, в последнее время, за мной гоняются все, обвиняют чёрт знает, в чём и всё из-за какого-то эфемерного поля. Разумеется, я понимаю всю важность работы оракула, но это оружие. Создания Оппенгеймера по сравнению с этим детская забава.
  - Детская забава с отцовским парабеллумом?
  - Кто вы Гюнтер Шнайдер?
  - Хорошо, детектив, я расскажу вам одну историю. Я учился вместе с Венцом и Шультцштейном в Саарбрюкене на факультете у профессора Штуффхольта. Это был величайший гений, я чувствовал, что у Штуффхольта совершенно другое жизненное пространство, а эта должность для него унизительна, но у всякого гения должны быть последователи.... Поэтому Штуффхольт занимался с нами факультативно. Он был первым, кто познакомил нас с информационным полем, математический анализ которого подтверждал его гипотезу. Профессор просил нас держать его работу в тайне, поэтому, когда нас спрашивали, чем мы занимаемся в лаборатории профессора, мы в один голос утверждали, что исправляем алгоритмы программ для новейших роботов - пылесосов.
  Мы делали всевозможные расчёты, конструировали расчётную модель тёмных полей. Программы, разработанные нами на факультативе, позволяли нам синтезировать математическую формулу многообразия измерений и их составляющих энергий, а также природу формирования нулевого элемента. Эта формула позволяла просчитывать энергетический обмен между полями и веществом. Далее в своих разработках мы заключили, что поле не стационарно, его напряжённость и плотность постоянно волнообразно меняется, к тому же через определённые циклы времени оно инверсирует. Процесс дальнейших работ был длительным.... И вот однажды Штуффхольт предположил, что современная коммуникационная сеть принципиально похожа на информационное поле, следовательно, также существует по таким же принципам и алгоритмам. Мы вскоре разработали программу, которая рассчитывала спиральный квант электронов в потоке информационных протоколов серверов на основе хэш-кодов. Раньше мы подобным образом просчитывали движения фотонов и аммеров. Теперь было очевидно, что электроны подчинены тем же физическим законам, что и другие составляющие вселенной. Сеть посредством всевозможных в неё вмешательств выстроилась в диалектическую систему - микрокосмос. Всякая молекула устроена по образу звёздных образований. Мы ещё на протяжении четырёх месяцев дорабатывали нашу программу, и вот однажды...
  Закономерность электронных потоков стала очевидностью. Штуффхольт тут же предложил сделать математическую модель энергий. Ещё полгода кропотливых работ. Шультцштейн к тому времени покинул нас, связав свой уход с бесполезностью изысканий, ему хотелось славы, денег и всёго того, что стоит за этим: красивые женщины, роскошь, существо человеческое доминировало над поиском истины.
  - А Венц, - робко вставил Вернер.
  - Венц, - протянул Шнайдер. - Он тоже сдался.... Он встретился с этой Дорис Фейербах.... Бросил всю нашу работу, едва-едва закончив университет. Мне кажется, что эта das weib полностью заморочила ему голову.... Вы же, детектив, знаете, чем всё это закончилось.
  - Знаю, - устало выдохнул Вернер.
  - Но Венц был талантлив, кстати, это он предложил систематизировать циклы движения электронов в цифровую матрицу, именно так родился алгоритм его программы, которая и обнаружила сегмент системного кода в сети. Как известно, Венц доработал своё ноу-хау, однако, его инновационные свершения сыграли с ним злую шутку.
  - А вы?
  - Я, - удручённо выдавил из себя Шнайдер. - Вскоре всё вскрылось, мы ещё какое-то время работали инкогнито, но скверный характер Штуффхольта не позволил продолжить нам работать вместе.
  Шнайдер, опустив голову, закрыл лицо руками, но даже сквозь них было видно, что его душа рвётся наружу и плачет от истерии бессилия что-то изменить теперь в этом мире.
  - Что же случилось?
  - Мы продолжали работу тайно в доме профессора, мы остались вдвоём....
  В тот день Штуффхольт пришёл домой крайне раздражённым, мне показалось, он был выпившим. В последнее время профессор всё чаще и чаще пребывал в таком состоянии, я тогда не понимал причину подобного поведения профессора.
  - А теперь знаете причину? - поинтересовался Вернер.
  - Это неважно, - Гюнтер отнял ладони от покрасневших глаз. - В тот день он кричал, взбешённо размахивая руками, в порывах конвульсий он требовал, чтоб я уничтожил все работы, а затем, видя мои тщетные попытки успокоить его, стал бить системные блоки, крушить мониторы, жечь бумаги связанные с нашими изысканиями. Он заявил, что прекращает всяческие исследования в области тёмного поля, а затем выгнал меня из своего дома. Но сейчас, благодаря вам, детектив, я знаю, что Штуффхольт продолжил свою работу в одиночку. Именно поэтому Леони привезла вас сюда. Теперь я понимаю, почему он так поступил. И если бы сейчас стало возможностью обобщить наши работы по теории тёмного поля, то....
  - Оракул говорил ещё о темпоральном поле, - недоверие к Шнайдеру улетучивалось из сердца Вернера на глазах, как рассеивающийся утренний туман под натиском солнечного света, и это чувствовали и Гюнтер и Леони.
  - Я рад, что вы не считаете меня фантомом, а чтобы у вас исчезли всякие подозрения, взгляните на эти фотографии. Заметьте, они сделаны на обычной плёнке без использования компьютерных технологий, - обитатель подвала протянул гостю десяток фотографий, взятых из ниши компьютерного стола. Вернер разглядывал пожелтевшие страницы истории тёмного поля. Здесь он мог различить двадцатилетних студентов: Венца, Шультцштейна, Шнайдера, затем ещё двух других, неизвестных ему людей, стоящих на фоне лабиринта истины, написанной на стенах университета в Саарбрюкене, посреди этих людей был ещё довольно полный сил профессор Штуффхольт. Отто почти не узнал в нём сгорбленного старика, с каким ему довелось познакомиться в Вильгельмсхафен на Везерштрассе 9.
  - А кто эти двое.... Кроме вас? - задал вопрос Шнайдеру Вернер, уже во второй раз, перелистывая пожухлые фотографии.
  - Этих людей вы вряд ли знаете, детектив, - отрезал Гюнтер.
  - Почему?
  - Один из них долговязый, видите, это Адриан Руммель, а второй, который чуть пониже это Дитер Занке, - Штайнер указал пальцем на неизвестных Вернеру людей запечатлённых фотоаппаратом в эти знаменательные моменты. - Я не знаю, что случилось с этими людьми.
  Новый знакомый Отто поспешно убрал фотографии обратно, но у Вернера не было никаких сомнений в подлинности этих снимков. За всё время беседы, Леони удалилась от разговора, засев за один из свободных терминалов.
  - Вы что-то не договариваете, - начал, было, Вернер.
  - Вы хотите ещё что-то знать, или я привёл достаточно аргументов в пользу своих намерений?
  - Вы говорили о вашей работе, а не о ваших намерениях.
  - А я считал, что мы почти договорились.
  - Договорились о чём?
  - Где Штуффхольт?
  - Если б я знал.
  После этих слов Шнайдер стал нервно прохаживаться из угла в угол подвального помещения.
  - Хорошо, что сказал вам оракул в беседе? - Гюнтер склонился над сидящим Вернером, сверля испытывающим взглядом его сознание.
  - Спокойно, Шнайдер, на меня подобные вещи не действуют, - Вернер пристально устремил свой проницательный взгляд в синие глаза испытующего.
  - Хватит, может это поможет, - услышал Отто приближающийся голос Леони. Детектив обернулся на голос и....
  Он явственно увидел белую струю газа, брызнувшую ему в лицо. Отто ощутил едкий запах, непохожий ни на один из того, что он знал, что-то схожее с первитином.... Хотя какая-то смесь в этом газе отдавала фенилацетоном, ибо первитин принимается внутривенно, не понятно, что это было, но препарат блокировал практически все нейронные и синапсические образования организма: функции биологического естества Вернера были отключены: рецепторные, вставочные, эффекторные. Тело не слушалось, сознание заполняла пелена мрака, голова поплыла по грани иллюзии и реальности, где-то в вакууме тёмного поля....
  
  49
  
  Ветер носился ураганом в сознании Вернера, испепеляя нейронные связи умопомрачительными формулами, исполненными как алгебраическими, так и графическими толками. Нервная система всякого человека условно подразделяется на два больших раздела - соматическую (анимальную) и вегетативную (автономную), но сейчас Вернер не мог понять, какая из них дала сбой под воздействием препарата. Однако вегетативная система обладает некоторой долей самостоятельности и не зависит от воли, то есть является автономной, поэтому Отто никак не мог придти к общему знаменателю, какой же нейротоксин блуждал по клеткам его организма. Сознание было достаточно ясное, он даже слышал Шнайдера и Леони, хотя и не совсем отчётливо.
  - Что ты сделала....? - раздражённо вопил Шнайдер.
  - Иначе он ничего бы не сказал. Всё приходится решать самой, что за мужики пошли....?
  - Проклятье, ты дура, дура. Тебе место в доме скорби.
  - Давай систему, время не ждёт.
  - Вещь ещё не испытана полностью. Периферия нейронных образований может быть нестабильной.
  - Заводи свою проклятую шарманку.
  - Это может убить его.
  - Введи ему оригинальный препарат B6, это стимулирует кору головного мозга....
  - Ну же....
  Вернер ощутил, как предплечье правой руки пронзила игла, что-то закачивая в его кровь, а дальше....
  Когда рождается человек, когда вступает в этот жестокий мир, когда начинает осознавать происходящее под эгидой взрослых, то ему кажется, что смерть где-то вдалеке и время работает на него и только на него, но заблуждения, так или иначе, привносятся в нашу голову системой иллюзий заблудших знаний. Но что хотим мы в этот промежуток времени? Что заставляет нас делать выбор между истиной и желанием, соблазном и верой?
  Человек слаб, чтобы противиться неизбежности, как правило, не хватает сил. И что стоит за этим? Боль, страх, всяческие нечистоты, которые посредством греха и потребностей заблудшего организма душа впитывает в свою карму, как в губку. И что ты сделал в этой жизни....? Ты преуспел в ложном эго, добился много, как тебе представляется в этой жизни, но вот твой путь завершён, и вот теперь, что ты скажешь смерти, в тот миг, когда она постучится в твоё окно. А она постучится, будь уверен.... Я не прошу тебя о многом, не прошу изменить свою жизнь, хотя иногда это и необходимо, не сужу тебя, мой читатель, ибо сам великий грешник, но задайся вопросом, что ты скажешь ангелу смерти...?
  Но мы немного заболтались, а между тем наш герой начал приходить в себя. Что он видел в бессознательном состоянии, я не знаю, поэтому упускаю из повествования может быть и нужную здесь деталь романа, но я знаю, что ты, мой дорогой читатель, простишь меня за все оплошности в этом произведении, к тому же ты можешь восполнить все пробелы сам, додумай их, оттолкнувшись от собственных понятий: добро и зло, жизнь и смерть. Ведь согласись, художник, только тогда художник, если он побуждает читателя к мысли, к правдивому действию, отказу от преступления. Искусство всегда стояло на страже человеческой совести, так почему же это в наше сумасшедшее время должно измениться?
  Ну ладно, довольно отступлений, лирических и прочих - всех, пойдём дальше....
  В мир тёмных полей, души человеческой.... Вперёд, вперёд моё повествование, не стоит засиживаться перед раскрытием тайны, если твой ум пытлив и твёрд в своей жизненной перспективе....
  
  50
  
  - Давление стабилизируется, - Вернер снова различал обстановку и звуки пока ещё этого мира. Голос Леони стал преображаться из тревожного в спокойный.
  - Чёрт, похоже, всё обошлось, - Отто открыл глаза и увидел перед собой Шнайдера, он, глядя на благополучие удавшегося эксперимента, заметно улыбнулся, обнажив в улыбке всё те же жёлтые зубы. - Всё хорошо.
  - Где я? - Вернер попытался встать, но тело неистово ныло, голова трещала под натиском всевозможных препаратов впрыснутых ему в кровь через.... Хм.... всевозможные пути.
  - Как вы себя чувствуете, детектив? - Гюнтер умилённо посмотрел на расширенные зрачки испытуемого. - Организм восстанавливается. Всё в норме.
  Память, хоть и медленно, но всё же, постепенно возвращалась к Вернеру. Он не знал, сколько он пробыл в забытье.
  - Что вы сделали со мной, сволочи? - сейчас детективу мучительно захотелось сомкнуть свои пальцы на тонкой шее Шнайдера, который самым наглым образом улыбался ему прямо в лицо.
  - Не волнуйтесь, детектив, всё хорошо.... Сейчас всё пройдёт, - Гюнтер освободил голову Вернера от электродов.
  - Что вы так нервничаете, детектив, - Отто теперь уже мог повернуть голову и увидеть свою псевдо спасительницу, она напряжённо курила, опершись всем своим женским задом на один из компьютерных столов, который внушительно прогнулся под тяжестью её тела. Вернер не знал кто эта женщина, но уже всем сердцем желал ей какого-нибудь тяжкого проклятья.
  Оцепенение постепенно проходило. Едва Вернер почувствовал правую руку, он тут же потянулся к шее Шнайдера. Ещё пара мгновений и пальцы детектива застыли на шее хозяина подвала, тот захрипел, пытаясь, освободится от захвата:
  - Что вы делаете, детектив, что вы делаете? - зашипел Гюнтер, он вцепился всеми пальцами в предплечье Вернера. В ту же секунду к двум представителям сильного пола, находившимся в эту минуту в подвале, присоединилась Леони, вдвоём со Шнайдером они вжали Вернера в кресло, блокируя всякие движения гостя. Теперь он умудрённый опытом и полицейским профессионализмом чувствовал себя беспомощным, размазанным по стене, словно слепой котёнок, ненужный самым жестоким хозяевам дома.
  - Да, успокойтесь вы, наконец! - взвизгнула Леони. - Спокойно, спокойно, детектив.... Сначала выслушайте, - хрипел Шнайдер, потирая ушибленную шею, на которой самым отчётливым образом выступили красные следы от пальцев Вернера.
  - Хорошо, - немного отдышавшись, извлёк из своих лёгких Вернер. - За последние десять дней меня все хотят убить, или подставить, так что же я - старый глупец должен был ждать от вас?
  - Мы не преследуем цели: убить вас, или подставить, - Гюнтер тяжело опустился на пол. - Мы, наконец, можем поговорить?
  - Говорите, - сдавшимся оттенком голоса произнёс Отто.
  - Не знаю даже, как и начать.
  - Начните уже как-нибудь.
  - Я поддерживал связь с профессором Штуффхольтом, наши работы двигались с ним параллельно друг другу. Я так до конца и не понял, кем был Штуффхольт - физиком, или программистом.... Наверное, и тем и другим, - Шнайдер, потирая чуть распухшую шею, поднялся с пола и выбрал удобную позицию чуть вдалеке от Вернера на операторском кресле возле одного из терминалов. Леони устроилась возле другого. Видя, что детектив немного успокоился, программист продолжал:
  - Нас с профессором интересовала природа тёмных полей. Венц и Шультцштейн разрабатывали математическую модель их цифровых матриц. Не буду вдаваться во все технические подробности этого длительного путешествия в мир непознанного, но скажу, что современные работы в этой области, как правило, оказывались неверными, или же, мягко сказать поверхностными, а зачастую поставленными на фундаменте оккультизма и эзотерики, мы не могли опираться на эти псевдо учёности. Нам нужна была своя стратегия в поисках истины по этой теме. Мы какое-то время изучали природу частиц информационного поля - кейзонов, их взаимодействие со всеми элементами создающих материю, пытаясь сопоставить их с поведением хрономов - составляющих темпоральное поле.
  После ухода Венца и Шультцштейна Штуффхольт очень переживал, впрочем, я уже рассказывал об этом. После нашего с ним разрыва я какое-то время не поддерживал с профессором связь, хотя всегда помнил о нём, даже однажды пытался навестить его..., - Шнайдер нахмурился, потупив взор, но через несколько мгновений продолжил. - И вот совсем недавно мне в 'личку', пришло обзорное письмо от некого оракула, я сразу узнал в нём своего наставника и, конечно же, очень обрадовался. В письме Штуффхольт говорил, что изучая инверсионность полей, он сделал удивительное открытие.
  - Какое открытие? - встрепенулся Вернер.
  - Он открыл и математически обосновал существование анти полей, более того он привёл в своём письме обширные математические доказательства их природы, объяснив таким образом основные постулаты своей теории.
  - И что дальше? - Вернер явно приходил в себя.
  - Теперь уже всякому человеку, мало-мальски образованному известно, что окружающий нас мир, един, но многообразен по своим функциональным направлениям и достаточно изощрён, а любая энергия этого мира всего лишь на всего специфическое состояние материи и информации. Штуффхольт практически решил эту задачу.
  - Какую задачу? - не унимался Вернер.
  - Он назвал это траверсом.
  - Чем? - переспросил совсем оживший Отто.
  - Траверсом. Штуффхольт рассчитал, что поля и анти поля тесно связаны и постоянно взаимодействуют друг с другом. Вот эту связь между точками из поля и анти поля профессор назвал траверсом. Мы тут же объединили наши работы, но все перевернул Венц. Расчёты были не окончены и вот теперь оракул исчез.
  - Да, - протянул Вернер.
  - Но профессор гений, он предвидел подобное развитие событий и оставил мне через вас послание.
  - Какое послание? - старый детектив вовсе встрепенулся, чуть не подпрыгнув с операторского кресла.
  - Это одна из инновационных разработок военных - бессознательная мнемоника.
  - Бессознательная мнемоника?
  - Да, дорогой детектив.... Человека вводят в состояние информационного анабиоза, а потом закладывают в его мозговые клетки посредством того же информационного поля нужную информацию. Однако, не зная код доступа к этой информации, получить её практически невозможно. Даже сам человек, в голове которого эта информация не может добраться до неё.
  - Так вот из-за чего весь этот сыр-бор.... Доктору нужно то, что у меня в голове, но тогда.... Тогда профессор на самом деле не у него, - услышанное и осознанное Вернером в действительности потрясало.
  - Я вижу, наш диалог успокоил вас, и вы, детектив, уже пришли в норму.
  - Вы извлекли из моей головы эту информацию?
  - Да, детектив. Я хотел это сделать посредством убеждения, но женщины бывают крайне нетерпеливыми, - Шнайдер покосился на Леони, которая в свою очередь только пожала плечами и недовольно фыркнула.
  - И у вас есть коды доступа?
  - Я же сказал, что информация в вашем мозгу предназначалась только мне. Только я и профессор Штуффхольт знают этот пароль, даже Венц и Шультцштейн не подозревали о нём.
  - Какая-то абракадабра, а вы не находите, что это всё может быть той дьявольской игрой, навязанной нам Доктором, или вы считаете себя умнее его?
  - Поэтому нам и нужно торопиться, детектив. К счастью информация профессора защищены дополнительно.
  - Это как?
  - Видите ли, детектив, в вашей голове была всего лишь ссылка. И если вы позволите, мы сейчас вместе посмотрим на неё.
  - Ну, что ж.... Как будто, у меня есть выбор, - чуть со злобой бросил Вернер.
  Ночь уже занималась полным ходом своими делами. Теперь Вернер позавидовал обыкновенным обывателям, которые в своём большинстве сейчас спят, другие работают, третьи сидят у своих экранов телевизоров, компьютеров. Все они: кто отдыхает, кто работает, все они разные и неповторимые в этом мире, плохие и хорошие, красивые и не очень, но их объединяет одно - все они даже не подозревают, насколько сложен мир.
  Луна серебрилась своим извечно-скорбным ликом на тёмно-синем горизонте. Снег искрился и хрустел под ногами загулявшихся пешеходов и колёсной резины спешащих домой машин, но здесь в подвале Вернер не мог всего этого видеть и слышать, вкушать аромат воздуха холодной ночи, источающей покой граждан, усталость дорог, и приближение нового дня, который вот-вот родиться под потугами тёмной умирающей мглы....
  
  51
  
  Шнайдер опустил свои пальцы на мануал клавиатуры, как опытный пианист. Вернер с упоением смотрел на действия программиста, чего греха таить детектив всегда уважал людей - мастеров своего дела, какое бы оно ни было, людей какие занимают своё место в этой жизни. Леони стояла сзади Отто и молчала, переминаясь с ноги на ногу, будто сожалея о случившемся, или что-то снова замышляя.
  - Вот ваша ссылка, детектив, - прервал размышления Вернера Шнайдер.
  - Фу, да это же порно, - отозвалась за спиной Отто Леони.
  - Естественно, но в этом-то и прелесть, порно с малолетними. Обыватель не сможет скопировать этот файл, в противном случае его операционная система будет блокирована за несанкционированный просмотр запретного видео. Но ведь нас интересует вовсе не оно.
  - Как это? - изумился Вернер.
  - Старый хакерский приём - хранить в цифровой видеозаписи информацию. Смотрите, - с этими словами Гюнтер нажал на вкладку 'скачать'. В ту же секунду баннер заявил, что система блокирована за незаконный просмотр запрещённого видео, и все данные с носителей будут уничтожены в течении двадцати минут. Баннер требовал оплатить штраф, а затем ввести после оплаты соответствующий пароль для разблокировки.
  - И что теперь? - снова поинтересовался Вернер.
  - Да собственно ничего, - Шнайдер торжественно, обеими руками набрал длинный пароль: с правой руки цифровой, с левой буквенный. Изображение на мониторе дёрнулось.
  - Пошла подфайловая обработка видео, - пояснил Шнайдер.
  Шкала дешифратора активно поползла, компьютер программиста работал быстро и слаженно с программным обеспечением, и наконец....
  Картинка не совсем была чёткая, чуть смазанная, но Вернер узнал оракула, он был всё также окутан в тёплый пуховой платок, как прежде горбился, и надрывно кашлял. Штуффхольт был у себя дома, Вернер хоть и с трудом, но узнал это помещение, хотя где, же ещё было быть старому человек в такой ситуации, как не дома. Разместившись у веб-камеры гений начал своё повествование:
  - Здравствуй, Гюнтер, здравствуй, мой друг и соратник.
  - Здравствуй, учитель, - Шнайдер нежно провёл пальцами правой руки по монитору, Вернер краем глаза заметил, как на глазах обитателя подвала навернулись слёзы.
  - Если ты смотришь это, значить детектив Вернер добрался до тебя, используя подсказки и умелое использование ситуации, а я.... А я наверное уже мёртв, впрочем я не жалею, я прожил достаточно яркую и непустую жизнь, к тому же я стар и смертельно болен, и очень устал. Единственное чего я боюсь, так это распада, экспансии своей сути, - профессор зашёлся страшным надрывным кашлем. - Да, да.... Иногда Господь поступает так с душами умерших, которые не справлялись со своими задачами на протяжении долгих воплощений, или уже успешно выполнили свою миссию. Высший разум разбирает души на составляющие элементы и синтезирует из них новые субстанции определённой направленности. Это заблуждение, что душа бессмертна, просто её жизненный цикл более многообразен и длителен относительно её физических оболочек. Ты же знаешь, мой мальчик, что эфирные фракталы бывают, нестабильны в тех или иных полях, также как переход всяких видов энергии в информационный способ существования.
  Голос Штуффхольта был хриплым и подавленным, речь была рваной и болезненной. В слух врезалась усталость профессора, но его мозг был адекватен и существенен для всего человечества, которое так небрежно отнеслось к своему великому сыну. Оракул продолжил:
  - Анти поля, природу которых я уже тебе разъяснял, существуют нераздельно от тёмной энергии. Я нашёл.... Мне удалось рассчитать коэффициенты и циклы траверсов. Но я сейчас не хочу говорить об этом, не имею права, хватит человечеству и одного Венца, он словно слепец налетел на поезд науки.
  Человечество не готово к этим знаниям, на что указывает сбойность существующей системы, мы родились не в то время, Гюнтер. Согласись, если у тебя достаточно денег на золотые зубы, ни к чему вырывать изо рта здоровые. Вспомни теорию образования энерго-информационных структур - эгрегоров....
  Формирование души достаточно сложный и трудоёмкий процесс, проходящий под воздействием множества сил и энергий, природа которых в большинстве своём нам неизвестна, - Штуффхольт снова зашёлся надрывным удушающим кашлем, ему было крайне трудно говорить, но он продолжал. - Доктору - этому обезумевшему фантому нужны мои формулы по расчёту траверсов, с их помощью он способен получить полный контроль над формированием эгрегоров, а это - безграничная власть над структурой тёмных полей. Я уничтожил все свои работы и надеюсь, на твоё понимание и верю, что ты выполнишь последнюю волю своего учителя.... Закрой портал, Гюнтер, поверь мне на слово, человечество слишком инертно и невежественно, оно не способно разумно воспользоваться нашим открытием. Я не мог действовать напрямую, опасаясь фантомов, поэтому был вынужден использовать мозг детектива Вернера, он добросовестный и преданный воин. Лучшей кандидатуры для передачи системного ключа я не нашёл, к тому же выбора у меня просто не было.
  Если Венцу потребовался один ключ для открытия портала, то тебе потребуются два, их нужно будет ввести в строку браузера одновременно, начнётся всемирный компьютерный сбой, сеть стабилизируется по моим расчётам через семь часов, и портал будет закрыт, часть фантомов вернётся в свой мир, а другая....
  Разумеется, это повлечёт за собой цепь всевозможных событий: дестабилизируются все энергосистемы планеты. Встанут электростанции, поезда, машины, мир погрузится в каменный век, но это всего лишь на семь часов, но это малая жертва для человечества за своё безрассудство, впрочем, другого выхода нет. Тёмные поля на семь часов перейдут в состояние активного регресса, затем всё вернётся на свои круги.... Я не хочу быть причастным к смертям миллионов, думаю, и ты тоже не возьмёшь на себя такую ответственность. Ведь ошибка Венца - моя ошибка, как учителя. Ты должен исправить ситуацию, Гюнтер, прошу тебя, мои дни сочтены, поэтому я не в силах сделать это сам. Ты готов? Вот первый ключ....
  Профессор через кратковременную паузу стал медленно и отчётливо называть незнакомые Вернеру символы. Шнайдер, вооружившийся авторучкой и бумагой, стал усердно записывать магию второго ключа, ключа к Смерти, как назвал его когда-то Доктор. Отто и Леони стояли за спиной Гюнтера, затаив дыхание, и с большим недоумением смотрели в появляющийся на бумаге колдовской код, таящий в себе откровенность истины.
  - Первый ключ хранится в последней записи Венца, - продолжал Штуффхольт. - Прощай, Гюнтер, прощай, мой мальчик, прости меня за всё, если можешь. Может быть, когда-нибудь мы встретимся там, на небесах и поговорим о природе тёмных полей более детально, но здесь эти знания - бомба невероятно разрушительных масштабов, закрой портал, прошу тебя.
  Видео оборвалось, и компьютер перешёл в черноту перезагрузки. Шнайдер закрыл лицо руками и сдавленно заплакал. Всё для Вернера встало на свои места, не было никаких оснований не доверять оракулу. Отто чувствовал себя в глубокой растерянности, ему хотелось утешить Шнайдера, но он не знал, как это сделать, но какое может быть утешение для человека, потерявшего учителя, друга и смысл жизни. Даже невозмутимая и отчасти высокомерная Леони зашлась горькими слезами, опустившись на свободное операторское кресло. Вернер был в полной растерянности, день уже кричал душераздирающим криком новорождённого существа, несущего собой иные свершения и свежий вектор для дальнейшего движения, и это вектор для Вернера сейчас был более чем ясен и понятен.
  
  52
  
  Компьютер завершил загрузку операционной системы, но это не принесло успокоение в сердца Шнайдера и Леони. Пустота давила на Вернера тягучим воздухом подвала и открытием тайны.
  - Что будем делать? - робко поинтересовался он у Гюнтера.
  - Не знаю, - дёрнул затвор всхлипывающего голоса программист. - Давай выпьем чего-нибудь. Помянем учителя.
  - Давай, - кивнул Отто.
  Вернер чувствовал, что смертельно устал, а выпивка была бы как раз кстати. Коньяк Шнайдера не обладал специфическими свойствами, какими мог похвастаться напиток Мессера. Сейчас Вернер вновь невольно подумал о своём шефе: 'Где он теперь, жив ли'? Вернер чувствовал себя виноватым перед ним, хотя многое в этой запутанной истории, как выяснилось, зависело от простого полицейского, и с этой задачей он справился, пусть и не совсем чисто, но всё же....
  - Что решил? - возобновил диалог Вернер.
  - За профессора, - словно не слыша вопрос, произнёс Шнайдер. К мужчинам присоединилась Леони, их бокалы тускло звякнули в спёртой полу тишине помещения. Отто ощутил, как к горлу подкатил комок досады и горечи от утраты. Ему хотелось кричать и выть от бессилия и обиды на людей, но он сдержал свои эмоции, лишь холодно опрокинув терпкую жидкость, отозвавшейся в организме теперь лишь своей бесполезностью.
  - Что будем делать? - в третий раз повторил свой вопрос Вернер.
  - Что делать, что делать? - успокоился Шнайдер. - Будем выполнять последнюю волю учителя. Необходимо достать ключ Венца. Как это сделать, детектив, я полагаю, это больше по вашей части.
  - Профессор сказал, что ключ находится в последней записи дневника Венца, то есть на диске, я отдал её десять дней назад на экспертизу Карлу Зондтак, возможно диск ещё там.
  - Как нам это узнать? - вставила своё слово Леони.
  - Доктор может предугадать наш следующий шаг, - отрезал Шнайдер.
  - Да, но Доктор, пребывая в нашем мире, и генерируя биологическую субстанцию человека, принял на себя обязанность всякого индивидуума ошибаться. Вдруг он ещё надеется, что расчёты траверсов существуют. Может быть, сыграть на этом?
  - Ваш организм, детектив, зафункционировал в штатном режиме, я рад, что вы больше не держите зла за это, но давайте не усложнять ситуацию, может быть диск всё ещё находится у вашего эксперта, или же копия информации с этого диска, - Шнайдер сделал акцент на слове 'копия'.
  - Копия? - протянул Вернер. - Венц указывал на то, что диск защищён от копирования, он знал, что диск рано или поздно дешифруют программисты.
  - Да, но для закрытия портала нужно два ключа, - приняла участие в разговоре мужчин женщина.
  - Один у нас есть. Придётся тебе, Леони, поручить эту задачу, детективу идти в полицейский участок, даже не смотря на то, что он вооружён, равносильно самоубийству.
  - Возможно, есть и другой выход из создавшегося положения.
  - Какой, детектив?
  - Может быть, есть что-то от Венца в моём почтовом ящике?
  - Ну, это легко проверить, - Шнайдер описал полукруг, сидя на операторском кресле.
  Вернер заворожено смотрел, как легко и непринуждённо Гюнтер обращается с компьютером..... Действительно одно сообщение было от Венца
  Сквозь шум работающих кулеров и потрескивание жёстких дисков Вернер вновь услышал знакомый голос неудачливого хакера:
  - Детектив, вы так и не воспользовались моей программой, вы нашли другой путь разрешения ситуации, может быть это и правильно. Программа 'Энзем' - всего лишь прикрытие, дезинформация Доктора, его театральность вызывает восхищение. Под действиями фантомов поле дестабилизируется, нарушается его целостность структуры и функциональность. Разрушаются энергетические связи, я даже не знаю, к чему это всё может привести. Доктор рушит не только ваш мир, вы должны остановить его. Всякий раз он пускал нас по ложному кругу, ему нужна работа профессора, какая именно я не знаю. Вы должны закрыть портал, найдите Гюнтера Шнайдера, я уверен он поможет вам, он может быть в своей лаборатории в подвале на Кайзер-Фридрих-штрассе....
  Запись внезапно оборвалась. Только теперь Вернер обратил внимание на дату звукового сообщения, она была датирована 26 декабря 2014 года 04-52. Детектив понял, что он опередил события. Чем это было вызвано...? Раньше он упускал употребление времени из вида, возможно именно на это ему указывал ангел.
  Не обращал внимание, потому что бежал вслед за сообщениями Венца как по назойливому алгоритму, но теперь что-то изменилось, словно он сам стал вершить свою судьбу, не подчиняясь приказам и сценарию судьбы, написанной кем-то ещё.
  А может быть, сбойность тёмных полей вывела его на новый уровень жизни и осознания происходящего, и если это изменило его, то может изменить и остальных. Может быть, когда-нибудь все люди разом обратят взор к небу и в один голос произнесут: 'Прости нас, Господи'! И для этого не нужно будет никаких катастроф, войн и концов света. Но пока этого не наступило, нужно было двигаться, а двигаться надо всякой твари, живущей и не только в этом мире.
  - Ну что же, - прервал размышления Вернера Шнайдер. - Венц не оставляет нам выбора.
  - Приступаем к ранее предложенному плану, - категорично заявила Леони.
  - Пожалуй, - выдохнул Вернер.
  Уже через пару минут все трое склонились над столом, где Вернер рисовал схему полицейского участка, давая инструкции Леони и Шнайдеру. Отто знал, что такое Берлинская инспекция: будут копать под всякого, не останется ни одного листа, ни одного файла в компьютере, куда бы ни заглянуло всевидящее око этих мероприятий, и отдел будет закрыт для всякого, кто не имеет отношения к этой масштабной проверке.
  Время демонстративно вышагивало между поворотов судьбы этих людей, и они уже слышали эти шаги, на полшага опережая темпоральное поле, хотя бы для того, чтобы завершить начатое и не обмануть судьбы и жизни людей, которые сейчас зависели только от них. И хотя эти люди не осознавали всю сложность происходящего, и ничего из того что именуется славой и богатством, не сулило нашим героям будущее, всё же это был их выбор.
  Они просто делали то, что было нужно: Шнайдер не мог обмануть доверие своего учителя, Вернер потому что это было его долгом воина, а Леони.... Впрочем, кто из мужчин может познать природу женской логики, хотя зачастую она проста и примитивна, но только не для таких, как Леони....
  
  53
  
  Она стояла возле входа в полицейский участок, разглядывая невеселые стены названного учреждения, вглядываясь в лица снующих людей, слушала их случайно брошенные фразы. Уповать на благополучное развитие событий не приходилось. С этой мыслью Леони перешагнула порог участка. Невероятность суеты и запаха какой-то извращённой деловитости впитывалась в мозг, отчего кружилась голова, и преследовал лёгкий приступ дурноты, но дороги назад не было. Леони твёрдо подошла к дежурному:
  - Простите, я могу видеть эксперта Зондтак, - внушительно заявила она.
  - Кого? - переспросил дежурный, было очевидно, что вопрос для него звучал более чем неожиданно. Конечно, у дежурного всякий раз спрашивали инспекторов, следователей, представителей криминального отдела, даже федеральных служб, но вот эксперта....
  - Мне нужен эксперт - Карл Зондтак, - уже напористо повторила Леони.
  - А зачем он вам?
  - Я, женщина, - пошатнула диалог наша красавица. - Я.... Я не обязана давать отчёт первому встречному..... Это личное....
  Леони почувствовала, что переигрывает.
  - Ну, не знаю....
  - Я могу подняться?
  - Боюсь, что нет, madame. У нас здесь инспекция, никому из посторонних нельзя входить в учреждение без специального пропуска.
  - Хорошо, вызовите его сюда, в конце концов, Германия - свободная страна, и никто не может урезать права женщины. Скорее, или я тут устрою вам такую инспекцию.... - 'Эх, переигрывать, так переигрывать', - подумала Леони. - Мальчик, ты, что не понял, если не вызовешь мне этого подлеца, я вам такое здесь устрою.
  - В чём дело? - вмешался в происходящее, проходящий мимо начальник отдела по предупреждению и профилактики преступлений, Эрнест Текумсех.
  - Да вот die Bürgerin (гражданка), шумит, требует эксперта Зондтак, я объясняю, что...., - пытался оправдаться дежурный.
  - О, господин, я вижу, вы здесь самый большой начальник, и способны повлиять на этого заносчивого, не совсем умного молодого человека и готовы понять женщину, - Леони взяла Эрнеста под руку, ненавязчиво выстраивая мимику своего лица в кокетливую и придурковатую мину. Переигрывание Леони лилось через край, но повторюсь, отступать было некуда, и похоже.... Текумсех наступил на эту мину обеими ногами.
  Надо сказать, что Эрнест Текумсех не страдал остротой и дальновидностью ума, может быть в силу нелепости фамилии, какую ему уготовила судьба, но всеми силами он пытался рассказать миру о своей значимости и незаменимости на этом посту, хотя....
  Не так ли всяческие лизоблюды и подхалимы завоёвывают своё место под солнцем? Больше всего эти представители человечества любят таких, как они сами, но порядком ниже. Упиваясь своей псевдо значимостью, они искренне верят, что это именно они вращают планету в нужном направлении, и надо сказать, убеждают в этом окружающих. Но ужаснее их те, которые становятся их завистниками, но это вообще отдельная тема. Они с порога кричат: 'Вот смотрите.... Добейтесь сначала их уровня, а потом осуждайте'. Конечно, я согласен, осуждать глупо, безнравственно и примитивно, но.... Но ведь играть этим можно.... Особенно в нашем мире.
  - Что вы хотите? - улыбнулся Эрнест.
  - Вы знаете, - Леони, расстреляв кокетливыми глазками сердце подхалима и завистника, расплылась в улыбке, словно рыбак, почувствовав тяжесть удила под давлением пойманной рыбы. - Вы понимаете у меня несколько интимный вопрос к господину Зондтак, я вижу, вы понимаете.... Дело в том, что мы были близки и вот у меня..... Задержка. Вы чувствуете....?
  Леони взяла руку начальника и приставила к своей груди....
  - Что вы делаете? - Эрнест не без усилия отдёрнул руку.
  А дальше наша героиня уселась на расставленных стульях возле дежурной части, так необходимых посетителям для ожидания, слёзы полились из её накрашенных глаз в заранее приготовленный кружевной платок. Она всхлипывала, словно молясь на мужественность и сочувствие такого человека, как Текумсех, что тот тут же сдался.....
  - Не знаю, - умилённо произнёс Эрнест....
  - Я не знаю, что мне делать, я отравлюсь, ведь мне уже не двадцать лет и аборт..., - Леони зашлась порывами рыдания не на шутку.
  - Ну, хорошо, хорошо.... Дежурный, вызовите сюда этого Зондтак, пусть сам разбирается со своими грехами, - бросил Текумсех и было направился дальше.
  - Riesige Danke, Herr, - запричитала Леони. - Клянусь, я найду способ отблагодарить вас.
  - Ну, полно, полно, - новоявленный знакомый Леони, озираясь, поспешил наверх.
  Повинуясь указанию вышестоящего, да ещё и такого начальника, дежурный набрал нужный номер, и вот....
  Прошла ещё пара минут, прежде чем Карл Зондтак оказался возле дежурной части:
  - Какого черта, какая ещё беременная, негодовал он.
  - Да вот, - указал на Леони человек, стоящий на посту, уже уставший от поведения неуравновешенной фрау.
  - Кто это? - раздражённо произнёс Зондтак. - Ну, как же это, вот..., - замешкал дежурный.
  - Карл, Господи, Карл, - видя неразрешимость ситуации, кинулась Леони ему на шею. - Я так люблю тебя. Не бросай меня, пожалуйста, не бросай.
  Зондтак опешил от такого поворота событий, он попытался освободиться от объятий Леони.
  - Неужели, неужели ты не помнишь меня, не помнишь свою Элеонору, противный. - Дальше был фрагмент для актёрского подражания: 'Говорите шёпотом, вы Карл Зондтак'? 'Да', - прошептал эксперт. 'Я от Вернера.... Это вам. Подыграйте мне', - Леони незаметно засунула ему в карман записку, прикрывая свои действия носовым платком, на котором уже смешалась косметика и врождённая актёрская игра, присущая всякой женщине в этом безумной мире, что компенсировала собой силу мужчины и его значимость на этой планете.
  Неизвестно, чем бы это всё закончилось, не подоспей на место происшествия страхующий Леони - Шнайдер.
  - Элеонора, Господи, Элеонора. Простите, господа, простите, это моя сестра, она безумна, вы знаете, она два года тому назад потеряла ребёнка, теперь...., - оправдывался Гюнтер перед горсткой столпившихся зевак, состоящей из гражданских и полицейских.
  - Что за бред? - распинался перед присутствующими Зондтак, похоже, он принял игру Леони, подыгрывая этой весьма талантливой фрау.
  - Простите, простите, - Гюнтер не без труда вытащил свою соучастницу разыгранного спектакля на улицу.
  Новоиспечённые театралы чувствовали, за своими спинами монотонные, чуть приглушённые разговоры обывателей, кто-то из них сочувствовал, кто-то негодовал, но это ли было сейчас важно? Важнее всего, что спектакль удался....
  - Ты явно переиграла, Леони, - обратил внимание на её актёрский дебют Шнайдер.
  - Но ведь всё получилось, - выдохнула новоиспечённая актриса.
  - Это нам и предстоит сейчас выяснить, получилось, или нет, - подозрительно покосился на свою спутницу программист. - Давай за этот угол здания.
  За угол здания.... Да нередко за углом здания нас ждёт успех или трагедия, а за этим углом их уже ждал Вернер, силясь верить в то, что всё получилось.
  И всё бы ничего, но эту, надо сказать, нелепую ситуацию, в силу стечения обстоятельств видел Клаус Готт, он не придал значения выходкам безумной тётки, но.....
  
  54
  
  Я всегда торопился открыть завесу над мыслями фантома, ну, хотя бы немного, особенно Доктора, чьё имя из нарицательного стало собственным. Но согласись, дорогой читатель, это было бы на представленных страницах преждевременным условием для таинства романа. Испытывать терпение, щекотать нервы тебе, мой читатель, далеко не главное моего повествования, но всему свой черёд и вот....
  Давай вместе с твоёй фантазией проследим минутные мысли изоморфного фантома, ибо я немного устал. Отправь фантазию в полёт в иные царственные сферы, а я буду рядом.... Ну что, готов...? Тогда вперёд.
  Готт поднялся в кабинет Мессера, хотя, кто теперь во время глобальной инспекции может заявить права на это рабочее место фантома. Клаусу нравилось здесь: доступ к любой информации, сытость идей и новых свершений. Готт опустился в кресло Мессера, мягкое, насиженное, ещё хранящее в себе тепло предыдущего хозяина и закурил. Вредность этого занятия не беспокоила фантома, он воспринимал как необходимость привычки своих жертв. К тому же зачем умиляться этой жизнью, когда у тебя весь мир в кармане?
  'Как глупы люди', - думал он. - 'Завядшая красотка разыгрывала дешёвый спектакль, там внизу, а этот глупый зануда и лизоблюд Текумсех повёлся на её поддельную театральность. Что ж, пусть вкусят второй ключ, все их действия и свершения так очевидны и предсказуемы.... Похоже, наши интересы здесь совпадают. Ты молодец, Вернер, я в тебе не ошибся, к сожалению, тебя приходится пока использовать вслепую, но это - лишь временная мера'.
  Похоже, Доктор перенял все привычки своих биологических моделей. Он открыл сейф Мессера и извлёк оттуда початую бутылку коньяка, так жарко любимого шефом криминальной полиции города Нойс. Опрокинув бодрящую порцию терпкого напитка, Доктор продолжил размышления:
  'О, как приятно иметь дело с этими людишками.... Большинство из них настолько примитивны, завистливы, податливы и предсказуемы, что моя работа может идти самотёком.... Да, что ещё нужно глупой красавице, какой она себя считает, что нужно заблудшей овце в лесу знаний, что скрывается за масками героев.....? Очевидность истины не оставляет мне выбора. Вот ещё бы разобраться с определёнными индивидуумами человечества, эта задача чуть посложнее, но вполне разрешима. Мне нужно чуть больше, чем работы Штуффхольта'....
  - Дерзайте, ищите, действуйте мои новые друзья, ведь отзвук гласа Бога уже сделал своё дело, теперь траверсы.... Всё то, что ускорит дифференцирование полей....
  Готт подошёл к окну с бокалом излюбленного напитка Мессера, небрежно натянул пальцем давно уже начищенные жалюзи, видя, как трое известных нам героев, сквозь зиму кустов пробираются к окну эксперта Зондтак, чтобы заполучить диск Венца с волшебным ключом к Смерти.
  - Вперёд друзья, вам никто не мешает, - ухмыльнулся Готт, вновь отхлебнув из бокала Мессера жгучий напиток.
  А между тем, Зондтак, оказавшись в своей лаборатории, лихорадочно вытащил из кармана записку Вернера, развернув которую прочитал: 'Здравствуй, дружище Карл, времени мало, поэтому буду краток.... Если у тебя ещё остался диск Венца прошу передать его мне, это очень важно, вопрос жизни и смерти. Если найдёшь, выброси его безопасно в окно, если нет, напиши записку о том, где он может быть. Скорее Карл, умоляю тебя.... Вернер'.
  Зондтак конечно узнал почерк Вернера. У старого эксперта не было никаких оснований не доверять своему старому другу. Зондтак стал лихорадочно вспоминать: он направлял заключение в криминальный отдел Вернеру, но диск, по нелепой рассеянности оставил где-то у себя, а Вернер словно знал это. Карл попросту забыл о нём, ведь этот диск больше никого не интересовал, а самому Вернеру было не до этого, и даже берлинские ищейки не проявили никакого интереса к Венцу. Старина Зонтак стал лихорадочно искать его среди многочисленных вещьдоков. 'Где же он, и если это хоть как-то поможет Вернеру выпутаться из ситуации.... Проклятая рассеянность.... Где же он, где же он'? - словно заклинание твердил Карл. Слава Богу, поиск не затянулся долго. 'Вот он'! - воскликнул Зондтак, обрадовавшись находке словно ребёнок, нашедший после новогодней ночи под ёлкой вожделенную игрушку. Кабинет Зондтак находился на втором этаже здания полицейского управления г. Нойс, или как его называли сами сотрудники по-простому - участок. Зондтак выглянул в окно и увидел уже знакомую ему женщину, которая от него якобы в положении.
  По сути дела Вернер правильно рассчитал, что во время глобальной инспекции никого не пустят в здание, что касается скрупулёзной педантичности, то у немцев это в крови. Зондтак пока миновала чаша сия, но может быть завтра, а может быть сегодня начнут трясти и его. Карл вряд ли боялся инспекции, в худшем случае его отправят на пенсию (впрочем, он может и не знать худшего, что ждёт его впереди). Фрау Элеонора, или как её на самом деле, немного переиграла, а вообщем, идея в стиле детектива Вернера. Итак, второй этаж, диск упадёт между кустов в снег.
  Ещё минута и Зондтак наблюдал, как Леони пробиралась сквозь застывший кустарник за ключами Венца. Из открытого окна в кабинет Зондтак потянуло свежестью зимнего дня, вырывающего из помещения тёплый спёртый воздух, пропахший реактивами и вещьдоками, за которыми нередко стояли судьбы людей - виновных и нет. Мало кто подозревал об этом, но ошибка эксперта не менее трагична, чем ошибки судей, следователей и других представителей закона. И Зондтак не мог ошибаться, он не страдал криминалистическим дальтонизмом и привык делать своё дело добросовестно и сейчас он поступает правильно: 'Помоги тебе Бог, Вернер'.
  Готт следил за неуклюжими движениями Леони, поглощая тёмную жидкость излюбленного напитка Мессера. Пробираться через спящие, колючие кусты было не так-то просто.
  - Давай, давай, красотка.... Ещё немного, - процеживал он слова сквозь воздух. - Тебе никто не мешает. Тебя уже ждут твои друзья и великие свершения. Ничтожные дети ужаса и хаоса, играют с силами, о природе которых даже не подозревают. Как им сказал профессор семь часов. Ха.... Ха.... Семь часов, семь часов апокалипсиса. Что принесут они человечеству: безумие, подчинение неизбежному, или славу...? Но это как знать, каждый будет решать это для себя сам....
   Клаус отхлебнул из стакана новую порцию бодрости. Леони скрылась за углом. 26 декабря 2014 года - пятница, морозь улиц набирала свои обороты, солнце скрывалось за туманной мглой кристаллизованной влажности воздуха.
  - Скоро всё начнётся, - улыбнулся фантом.
  
  55
  
  Сюрреализм фантазма врывался в город невидимой силой электронного формирования информационных цепей. Нойс пестрил снующими прохожими, неподозревающими о будущем, каждый из них жил своей размеренной жизнью, но ветер перемен уже рыскал между строк моего романа в поисках удобного момента для исполнения своей миссии. Холодный мрак уже вылизывал шероховатые стены домов, как вылизывает хищник сворачивающуюся кровь с тёплой плоти, только что убитой им жертвы. Страх опускал свои костлявые невидимые пальцы на шеи будущих человеческих жертв. Казалось, время пересеклось с пространством в зловещем диссонансе тёмных полей, где-то ревущей какофонией бесились полицейские сирены, пересекая нестерпимый вой и тревогу всех домашних животных, предчувствующих неминуемое. А всегда ли неминуемое является необходимостью....? Вот вопрос для современной диалектики.
  А между тем наши герои уже расположились в уютном, тёплом подвальчике Шнайдера.... Да, да, теперь он не казался Вернеру мрачной и тёмной келью для затворника. 'Ох, уже эти мне затворники', - подумал Вернер. - 'Один Штуффхольт чего стоит'.
  DVD привод уже жевал последнюю видеозапись дневника Венца. Компьютер Шнайдера проводил цифровую дешифровку файлов. Теперь было ясно, что в лаборатории Зондтак такого программного обеспечения не было, поэтому....
  - Есть, вот он, - вскочив с кресла, радостно воскликнул Шнайдер. - Вот он. Спасибо, малышка, спасибо, моя дорогая.
  Гюнтер одобрительно похлопал по корпусу цифровой машины, словно жокей свою лошадь, выигравшую скачки. Леони сидела за дальним компьютером, нервно курила, тупо уставившись с потолок.
  - Вы знаете, чем это всё может закончиться, - неожиданно вымолвила она.
  - Ты о чём? - не слыша в её голосе тревоги, отозвался Шнайдер.
  - Семь часов.... Этого достаточно, чтобы повернуть цивилизацию вспять, разбить стереотипы, вывернуть наизнанку соразмеренную жизнь, поколебать веру....
  - Нам ничего не остаётся другого, а поскольку все альтернативы исчерпаны.... Мы должны, нет, мы обязаны это сделать, - Вернер наступил на горло размышлениям Леони.
  - Да, похоже, у нас нет другого выхода. К тому же это воля профессора, а он знал толк в жизни, - Шнайдер опустился в кресло и на мгновение погрузился в глубокое раздумье, массируя виски, стимулируя уставшую голову и растерзанную душу.
  - А что если это совсем не так? - не унималась Леони.
  - Вот это мы и выясним сейчас наверняка, - напрягся Вернер. - Давай Гюнтер.
  - Нет!!! - завопила Леони. - Стойте не делайте этого.
  Она рванулась к программисту, цепляясь острыми коготками за корпус работающей машины, пытаясь опрокинуть её на пол. Вернер тотчас ухватил нашу взбесившуюся красавицу за талию, оттаскивая озверевшую самку человека от цифрового свершения.
  - Давай, Гюнтер! - кричал он. - Сделай это, наконец, исполни волю своего учителя.
  Леони кусалась, вырывалась из крепких объятий детектива, её заточенные накрашенные ногти уже разодрали левую щёку Вернера и намертво впились в предплечье его левой руки, пуская кровообращение организма в капиллярное кровотечение, зудящее и отвратительное своей саднящей бесполезной сущностью.
  Шнайдер обернувшись к монитору, скользнул взглядом по символам ключей смерти, состоящих, каждый из двадцати двух символов. Программист быстрым движением достал из ниши компьютерного стола другой мануал клавиатурного интерфейса. Движения Леони застопорились, она больше не отбивалась, по-прежнему цепко ухватившись за руку Вернера. Детектив скользнул взглядом по кнопкам клавиатуры. Символы, нанесённые на ней, ни о чем ему не говорили. Хотя наш герой не был силён в языках, но он мог сейчас с уверенностью сказать, что такого алфавита нет, ни в одном языке мира.
  - Что это? - спросил он Шнайдера.
  - Что именно?
  - Что это за язык?
  - А это наша маленькая тайна. Вам, детектив, это знать необязательно. Мы уже в сети.
  Гюнтер вознёс взгляд к потолку, как к небу, обращаясь в вечность. Он что-то шептал, скрестив на груди руки, это, как заключил Вернер, была молитва. Кто знает, может это последняя молитва в их жизни, и Отто, закрыв глаза, пытался произнести в своей голове то же самое, но его мысли путались, предложения рвались под воздействием усталости или греховности, а может быть и по каким-нибудь другим обстоятельствам. Но это ли было сейчас важно? Истина была очевидна для Вернера, и сейчас вряд ли бы кто-то мог убедить его в обратном.
  -Ну, с Богом, - Шнайдер опустил ловкие пальцы на необычную клавиатуру, высекая из неё одновременно оба ключа. Браузер молчаливо впитывал в себя сумасшедшие символы, не понимая, что от него хотят. Ещё мгновение.... 'Enter'....
  
  56
  
  В подвале воцарилось гробовое молчание, так, что Вернер отчётливо слышал каждый замедленный удар своего сердца. Казалось, что все трое даже боялись дышать. Мгновения бешено кружились в хороводе обезумевшего темпорального поля. Чувства смешивались с паническим страхом, двигаясь нейронным сбоем по всем клеткам оцепеневшего организма, Вернер ощущал это каждым членом ноющего тела. На лбу и ладонях обильно выступал холодный липкий пот.... А как хотелось верить в лучшее в эту минуту. Похоже, компьютер Шнайдера встал застывшим браузером, словно солдат с выраженной на лице гримасой недоумённой улыбки, застигнутый на поле боя внезапно шальной смертью.
  Вернер не знал, что сейчас чувствуют его спутники, он потерял реальность времени, но оцепенение не проходило, и вдруг....
  Голубоватая молния разрядилась в системном блоке, посылая достаточный разрывной импульс загоревшей машине. Вернер всё ещё держал Леони, взрывная волна отбросила их к двери, разрывая осколками рабочего места Шнайдера предметы одежды, впиваясь в руки и ноги горящим металлом. Вернер достаточно ударился затылком о металлическую дверь и потерял сознание. Что стало с Леони и Шнайдером, он видеть не мог.... Что-то тёмное наступило, всем троим на горло, сдавливая дыхание, путая мысленные формирования ещё пока живых существ.
  Я увидел, как весь город погрузился во мрак. Солнце закрыла тёмная пелена из смога и пыли, взявшегося невесть откуда. Всё замерло. Электроприборы выходили из строя один за другим, нередко провоцируя пожары в жилищах напуганных граждан. Еле зримая бледно-голубая волна прокатилась по городу, обнимая дома своим зловещим таинством. Люди в недоумённой панике высыпали на обезумевшие улицы; кто-то бился в истерии, кто-то ликовал, кто-то корчился от нестерпимой боли. Иные забивались в углы своих квартир, прячась от небесного возмездия, ожидая, дальнейшего конца Света. Информационный коллапс вывел из строя все основные и резервные источники питания. Светофоры безжизненно рисовали на фоне брошенных автомобилей апокалиптическую картину. Птицы неистово клокотали над головами растерянных обывателей, подобно воронам на поле битвы. Зимние деревья, словно вышедшие из спячки, жались друг к другу, добавляя в круговерть паники и хаоса дополнительную зловещность.
  Никто не понимал, что случилось, и никто не мог знать, что станет апогеем этого безумия. Ужас писал свои картины на лицах этих людей, и лишь немногие умудрялись прятать свой страх за маской спокойствия. Теперь в это светлое время суток лучи солнца больше не пробивались сквозь толщу мглы и смятения. Смутные времена настали для гламурных див с глянцевых журналов. Весь свет их звёзд, зажженных когда-то продюсерами, был бессилен против тьмы, опустившейся на город. Он не мог осветить своим псевдоискусством сердца своих испуганных почитателей, а они ждали этого, верили, что кто-то с сердцем Миссии выведет их заблудшие души и умы из промозглой мглы и океана невежества, укажет путь из внезапно нахлынувшего урагана из кошмаров и вечного мрака.
  Мне казалось, что импульсы тёмных полей меняли свою полярность посредством взбесившихся тахионов, кейзонов, амеров, электронов, ионов, эгрегоров и прочей научной фантасмагории, разбивая всяческие энергетически связи.
  Передо мной зияли трансформации биологических систем, словно раны на планетном теле земли, формулами векторных траверсов Штуффхольта. Херувимы бряцали диссонансные вариации на своих лирах, словно провожали этот мир в небытие, в не проявленную природу вещей, или же в вечный путь, путь забвения и анти поля. Траверсы Штуффхольта трудились на славу, они меняли всю структуру бытия. И что теперь диалектика....? Информационное поле выстраивалось в новый порядок, тёмная мгла окутывала его своим призрачным покрывалом, за тенью которого могли свершаться удивительные чудеса. Перезагрузка шла полным ходом, но я не мог видеть её теперь. Вихревой ветер полей пробивал меня насквозь, высекая из моих глаз солёность глаз, пугая неизвестностью и неизбежностью перемен.
  Меня охватил ужас, как и всякого здесь.... Но среди нас, среди всякой твари, живущей на этой грешной земле, был один, кто не страшился, кто был спокоен и рассудителен в эти часы и минуты, и я узнал его, как и ты, мой дорогой читатель, и я понял очевидность истины - ничего не кончилось, ничего.... Всё только начинается....
  
  С. Г. Аретинский 13-53 24.06.2011 г.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"