Архангельская Мария Владимировна : другие произведения.

Глава 12

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   12.
  
   - Женька, ты гений! - объявила Женя-вторая.
   - Да? - скептически переспросила я. - И в чём проявляется моя гениальность?
   - Ну, ведь ты же предложила запустить поиск по фотографиям! Вот, смотри!
   Она решительно отобрала у меня ай-фон, поколдовала с ним - и с видом триумфатора предъявила мне фотографию. С неё на меня смотрел Пётр Викторович Бошняк. И он был значительно моложе, чем сейчас. Я заинтересованно взяла гаджет в руки. Неужели Женьке и правда удалось нащупать ниточку, ведущую в прошлое этого загадочного субъекта?
   - Кто это? - я кивнула на снимок. Бошняк на нём пребывал не в одиночестве. Какой-то человек обнимал его за плечи, улыбаясь во все тридцать два зуба. Они казались ровесниками, может, второй чуть постарше, с густыми бровями, коротким носом и длинным подбородком. И со значительно более спортивной фигурой, которую позволяли оценить лёгкая рубашка с распахнутым воротом и шорты. Сам Пётр Викторович тоже выглядел куда менее формально, чем я привыкла его видеть.
   - Это, насколько я понимаю, хозяин инстаграмма, в котором я нашла эту фотку. Американец Джон Пейдж, человек не бедный, насколько можно судить по другим фото. Со своим другом Стивеном Шишкоффом, - Женя иронично выделила ударный слог переделанной в иностранную фамилии.
   - Ну, Стивен легко превращается в Степана, - пробормотала я.
   - Ага. Но главное - он сменил страну и имя! Вот почему мы ничего не могли на него найти. Интересно, в Америке у него тоже секта?
   - Может быть, - кивнула я, рассматривая фотографию. Вообще-то эту новость Женя могла бы сообщить мне и по телефону. Но она захотела личной встречи - вероятно, ей было одиноко, да и страшно просто сидеть в гостиничном номере и ждать. И потому я пошла на эту встречу, благо улизнуть из дома под благовидным предлогом осмотра вариантов съёмных квартир труда не составило.
   Дом, в котором мы сейчас находились, был довольно новым - этой новостройке на окраине исполнилось лет пять. Плюсом квартиры являлось то, что она была буквально в двух шагах от моей предполагаемой работы в торговом центре. Минусом - то, что жить нам в квартире, если мы выберем её, придётся вместе с соседкой, потому что одна комната была уже занята. Можно конечно, выдать себя за близняшек, да и уменьшение квартплаты стало бы бонусом, вот только кому-то из нас тогда придётся менять имя.
   Тем не менее я, просматривая объявления о сдающемся жилье в интересующем меня районе, решила не отвергать с порога никаких вариантов. Родители меня больше не удерживали, даже мама, как мне казалось, после приснопамятного праздника стала поглядывать на меня с чем-то похожим на уважение. И когда Женька позвонила и попросила о встрече, я назначила её в подъезде дома, чтобы после сразу сходить посмотреть на квартиру. Можно даже вместе.
   - Нужно будет поискать на него информацию, - озабоченно пробормотала Женя, рассматривая фотографию, как головоломку, которую во что бы то ни стало надо сложить. "Спасибо, кэп", - захотелось съязвить мне, но тут она подняла голову, глянула мне через плечо - и её глаза округлились. А в следующий миг за спиной раздался очень знакомый голос:
   - Здравствуй, Женя.
   Я открыла рот и по-рыбьи глотнула воздух, чувствуя, как ноги прирастают к асфальту. Судя по шагам за спиной, Макс подходил всё ближе.
   - Откуда ты... здесь взялся? - судя по всему, Женя тоже не сразу собралась с мыслями. В её глазах плескался отголосок моего ужаса.
   - Вообще-то, в этом доме есть несколько квартир, чьи хозяева заключили с нами договор на отделку, - спокойно объяснил Макс. - Я приехал с документами. Но я вижу, что я не вовремя? Это - твоя подруга?
   Ещё можно было это сделать - убежать прочь, не поворачиваясь к нему, и оставив Женю-вторую объясняться самостоятельно. Это выглядело бы странно, но определённо было бы меньшим из зол. Однако меня словно парализовало. Я могла только беспомощно стоять и ждать, пока Макс обойдёт меня и заглянет мне в лицо. Ну почему, почему из всех домов Москвы Макса должны были прислать именно в этот?!
   Макс смотрел на меня довольно долго. Потом посмотрел на Женю-вторую. Потом снова на меня. Молчание затягивалось.
   - Ну, и кто из вас Женя Белоусова? - наконец спросил он.
   - Э... Видишь ли... - я лихорадочно пыталась придумать какую-нибудь ложь. О внебрачной дочери нашего отца, как две капли воды похожей на сводную сестру, которая недавно отыскала родственников... Но пока я подбирала слова, Женя вдруг бухнула:
   - Мы и сами не знаем.
   Макс моргнул. Снова перевёл взгляд с одной из нас на другую.
   - В каком смысле?
   - В прямом, - обречённо пробормотала я. - Мы раздвоились. В смысле, одна из нас раздвоилась. И теперь нас двое. Вот.
   Макс поднял руки, в одной из которых был зажат кожаный портфель.
   - Так, давайте по порядку. Кто раздвоился, что всё это значит, и кто из вас, наконец, Женя?
   - Мы обе - Жени, - чуть ли не по слогам произнесла мой двойник. Кажется, она начала приходить в себя. - Обе Жени, обе Белоусовы, и помним мы одно и тоже.
   - Это розыгрыш? - после ещё одной паузы спросил Макс.
   - Если бы, - вздохнула я. Ледяная корка, сковавшая меня, начала трескаться, постепенно возвращая мне свободу движений. В конце концов, это уже произошло. И какие бы последствия это всё не имело, отмотать назад было уже невозможно.
   - Так, - повторил Макс. - Ну-ка... Когда я впервые повёл Женю в ресторан... Что она заказала?
   - Суп из бычьих хвостов, - сказала Женя. - Я его до тех пор не пробовала, мне стало любопытно.
   - И креветки в кляре, - добавила я. - Обожаю креветки.
   - Макс, - Женя-вторая вздохнула, - мы уже пробовали. Чего мы только не сравнивали - и воспоминания, и родинки... У нас всё совпадает. Судя по всему, до октября мы были единым целым.
   - До октября? - в глазах Макса отразилось некое понимание.
   - Угу.
   - Это случаем...
   - Если ты о Петре Викторовиче, то да, - кивнула я. - Это произошло или во время обряда, или незадолго до, или сразу после. Раздвоение, в смысле.
   Макс с силой потёр лицо рукой в перчатке. Потом сжал и разжал руку в кулак.
   - Так, - в третий раз сказал он. - Давайте сделаем вот что: пойдём в какое-нибудь место, где можно присесть и поговорить. И вы мне всё расскажете с самого начала.
   И мы пошли. Мест, где можно спокойно посидеть зимой, не так уж много, так что мы выбрали кафе на первом этаже всё того же торгового центра. Как-то так получилось, что рассказывать начала я, а Женя-вторая кивала и дополняла. Вот только о покушениях на нас я всё-таки решила не говорить, и она меня не поправила. Макс слушал молча, с каменным лицом.
   - Так вы думаете, что это связано с операцией Петра Викторовича, - подытожил он. Мы переглянулись.
   - А с чем ещё? - ответила за нас обеих Женя.
   - И впрямь, - Макс вздохнул.
   - Слушай, - осторожно сказала я, - ты говорил, что его тебе рекомендовал человек, которому ты доверяешь.
   - Что? - он посмотрел на меня, явно вырванный из своих мыслей. - А, да.
   - Но можешь ты сказать, что это был за человек? Я у тебя спрашивала, но ты почему-то не захотел отвечать.
   - Это ты спрашивала? - уточнил он.
   - Ну да, именно я.
   Макс помолчал, кусая губу.
   - Люба, - сказал он наконец. - Она была от него в полном восторге. Я привык верить своей сестре, у меня до сих пор не было оснований сомневаться в её суждениях.
   - Ну и зачем было делать из этого тайну? - поинтересовалась Женя.
   - Затем, что она меня попросила, - резковато ответил Макс. - Её муж сам прибегал к его услугам, и не хотел, чтобы это стало достоянием гласности.
   - А ещё меньше хотел делать своё прошлое достоянием гласности сам Бошняк, - резюмировала я. - Он же Стивен Шишкофф. Кстати, а где работает муж твоей сестры?
   - Он физик. В Калифорнийском университете.
   - Почтенно, - пробормотала я. Макс покусал губу, после чего решительно ткнул в Женю-вторую пальцем.
   - Женя, - палец переместился на меня, - Эжени. И впредь, пожалуйста, потрудитесь сообщать мне при встрече, с кем я имею дело. Если, конечно, это всё не было дурацкой шуткой, в которой вы сейчас захотите признаться.
   - Да можешь нас проверить, если хочешь, - Женя пожала плечами. - Задавай любые вопросы. Хочешь, расскажем, каков ты в постели?
   - Не хочу.
   - Эжени, - я улыбнулась. - Да, мне нравится.
   - А ты не мог бы написать своей сестре и спросить, что ей вообще известно про этого субъекта? - поинтересовалась Женя.
   - А почему бы вам не спросить у самого субъекта? - ответил вопросом на вопрос Макс.
   Я замялась, а Женя посмотрела на меня, явно ожидая, что отвечу я.
   - Потому, что у нас есть подозрение, что он ведёт нечестную игру, - наконец ответила я. - И потому, что он любит рассказывать о себе примерно так же, как твоя Люба - о нём. Мы пробовали ему звонить, и приезжали к тому дому, но он никогда не брал трубку, и к себе тоже не пустил.
   - Но мы же встречались с ним на той выставке, - напомнил Макс. - Там же была ты, Эжени? Ты могла бы расспросить его, о чём хочешь.
   - Извини, но этому несколько мешало твоё присутствие. Надеюсь, ты не будешь меня винить за то, что я не хотела, чтобы ты узнал о нашем раздвоении? По крайней мере, до тех пор, пока мы сами во всём не разберёмся. А потом он быстро смылся. К тому же... Помнишь, разговор тогда зашёл о Володе Смирнове, который, вполне возможно, пострадал из-за него?
   - И поэтому вы решили, что Пёрт Викторович и вам не поможет?
   - Макс, мы кое что про него узнали. Секта - это серьёзно.
   - Да нет у него никакой секты! - Макс вдруг повысил голос, и я предостерегающе зашипела, увидев, что на нас обернулись. - Нет у него никакой секты. Да, я знал, что у него есть ученики и последователи. Но создание научного сообщества, даже неформального, пока ещё преступлением не является.
   - Так же как и продажи своих квартир, машин и прочих ценностей перед вступлением в это сообщество. Вот только что-то мне подсказывает, что для занятий наукой это не обязательно. Что? - Женя невинно подняла брови под взглядом Макса. - Мы же говорили, что кое-что про него узнали.
   Макс набрал в грудь воздуха, но потом вдруг выдохнул и махнул рукой:
   - Ладно. Делайте, что хотите. Я не могу вам этого запретить - никому из вас.
   - Только давай договоримся, что ты тоже ничего не будешь предпринимать, не сказав нам, - торопливо добавила я, видя, что он собирается встать. - Нам нужно действовать согласованно, чтобы не наломать дров.
   - Да, дрова наломать - это всегда пожалуйста... - пробормотал Макс. Вид у него был какой-то больной, и мне мучительно захотелось его обнять. Я бы так и сделала, не смущаясь ничьим присутствием, вот только возникло чёткое ощущение, что сейчас Макс от любой из нас шарахнется, как от чумной. И его нельзя за это винить.
   - Портфель, - сказала Женя.
   - Что?
   - Ты портфель забыл, - она кивнула на стул, с которого Макс поднялся.
   - Ах, да...
   Я проводила его взглядом. Макс непривычно сутулился, и я с трудом подавила желание встать и выбежать следом.
   - Что будем делать? - спросила Женя, облизнув ложку, которой ела десерт.
   - В смысле?
   - В смысле - с Максом.
   - А что мы с ним можем сделать? Будем следовать прежним курсом и надеяться, что он нам не помешает. А может быть, и поможет. Если всё-таки получится раскрутить его на то, чтобы он расспросил своих американских родственников...
   Я замолчала, задумавшись. Может, это и не так уж плохо, что Макс всё знает. Да, стресс для него получился нешуточный, но зато теперь в моём - нашем - окружении появился хотя бы один человек, от которого можно не таиться. И от которого, может быть, удастся по получить существенную помощь. Макс умный, он может придумать что-нибудь, что нам самим в голову не приходило. А главное - как же тяжело врать тому, кого любишь!
   И неопределённость с нашим будущим перестала быть такой неопределённой. Теперь стало можно и пообсуждать это самое будущее с Максом, конечно, выждав, пока он немного успокоиться. А заодно извиниться за своё долгое молчание, не изобретая для него лживых объяснений.
   - Так я пробиваю этого, как его, Пейджа?
   - Пробивай, - кивнула я. - А заодно, раз уж мы точно знаем, и на Любиного мужа информацию поищи. Не удивлюсь, если замечательная технология Петра Викторовича как раз в Калифорнийском университете и родилась.
  
   Я отодвинулась от компьютера, потянулась и покрутила головой. Мне и раньше доводилось проводить за этой машинкой по многу часов подряд, но в последнее время начала что-то болеть шея. Хотя, скорее всего, меня просто продуло. Я поморгала, прогоняя отпечатавшиеся в глазах полоски - у последнего сайта было крайне неудобное оформление, белый текст на чёрном фоне - и решила, что можно сходить на кухню и сделать себе чаю.
   Изучение биографии Джона Пейджа мало что дало - этот миллионер слыл филантропом, причём именно с научным уклоном: подарил двум университетам новые лаборатории, выделял гранты и учредил какую-то там стипендию. В приятелях у него ходили многие светила науки, с которыми он охотно фотографировался, но больше его совместных фото со Стивеном Шишкоффом мы не нашли. Да и вообще с фотографиями нашего загадочного знакомца было не густо - за два дня интенсивных поисков мы обнаружили его на групповом снимке с сайта Калифорнийского университета, запечатлевшем празднование в честь завершения одной из научных программ, причём он даже не было упомянут в списке участников; да ещё в инстаграмме у одного из сотрудников, причём Шишкофф явно попал в кадр случайно, и фото, как и в случае с Пейджем, было давнее. И всё же сомнений не оставалось - Пётр Викторович Бошняк, или Стивен Шишков, действительно пасся в стенах Калифорнийского университета.
   Ай-фон замурлыкал как раз когда я вернулась к компьютеру с кружкой. Я, не глядя, протянула руку:
   - Алло?
   - Евгения Андреевна? - спросил вкрадчивый голос.
   - Пётр Викторович? - после небольшого замешательства отозвалась я. Замешательство было вызвано не столько неожиданным звонком, сколько тем, что я до сих пор не слышала его голоса по телефону и потому узнала не сразу.
   - Он самый. Надеюсь, вы в добром здравии?
   - Разумеется, а вы сомневались?
   - Да как вам сказать... - задумчиво протянул Пётр Викторович. - Видите ли, со слов вашего жениха у меня создалось впечатление, что у вас возникли проблемы, скажем так, личного характера. Конечно, его изложение было довольно сумбурным, и во многие вещи, которые он говорил, поверить вообще невозможно. Но, тем не менее, я забеспокоился и решил справиться у вас, всё ли с вами в порядке.
   - Моего жениха? Вы имеете в виду Макса? Э, Максима Меркушева?
   - Именно его.
   Я нахмурилась.
   - Макс взялся обсуждать с вами мои проблемы?
   - Едва ли это можно было назвать обсуждением. Он буквально вломился ко мне и с порога начал предъявлять какие-то абсурдные требования. Был в ярости, кричал... Мне показалось, что он не в себе. Я даже побоялся отпускать его в таком состоянии.
   Я вспомнила дом, окружённый забором. Едва ли в такой можно взять и вломиться без согласия хозяина.
   - И что же вы сделали?
   - Пришлось его запереть, пока он не успокоится, - вздохнул в трубке Пётр Викторович.
   - Что значит - запереть?
   - Запереть - значит закрыть на замок, - внятно разъяснил мой собеседник. - Вам известно другое значение этого слова?
   - Спасибо, кэп, буду знать, что вы-то точно не подразумеваете никакого иного значения. Но сейчас с ним всё в порядке?
   - Возможно.
   - То есть? Он либо в порядке, либо нет.
   - Боюсь, уважаемая Евгения Андреевна, я не возьмусь оценить его состояние. Быть может вы, как человек, хорошо его знающий, мне поможете? Вы могли бы приехать ко мне, поговорить, и мы бы вместе решили, что делать...
   Так, сказала я себе. Приехали.
   - К вам - это на Вятскую?
   - Совершенно верно.
   - Вообще-то, - я развернулась в кресле и бездумно посмотрела в окно, - если у вас есть сомнения в его душевном здравии, то в таких случаях следует обращаться к специалистам.
   - Мне не хотелось бы их тревожить. Полагаю, мы вполне может решить это вопрос между собой, частным порядком.
   - А вы в курсе, что без санкции компетентных органов то, что вы сделали, называется незаконным лишением свободы и является уголовно наказуемым?
   - Евгения Андреевна...
   - Что - Евгения Андреевна? Я могу прямо сейчас позвонить в полицию и попросить их проверить местонахождение Макса. Да и моему отцу, полагаю, будет очень интересно узнать, что вам понадобилось от одного из лучших его сотрудников.
   - Не стоит тревожить вашего отца или полицию, - в голосе Петра Викторовича прорезалась жёсткая нотка. - Полагаю, это настолько же не в ваших интересах, насколько и не в моих. Но если вы всё-таки попытаетесь... Доказательств, что Максим Меркушев был в моём доме, нет никаких. И не будет. А поскольку решающим доказательством является заявление пострадавшего... Вы понимаете, что это значит?
   - То есть вы его убьёте? - в лоб спросила я.
   - Иногда с людьми случаются несчастные случаи. Повторяю ещё раз, вы ничего не сможете доказать.
   Повисло молчание. Нет, я не была обескуражена, но внутри всё болезненно сжалось. Ох Макс, Макс... Я же просила тебя не пороть горячку.
   - В общем, я жду вас, дражайшая Евгения Андреевна, - подытожил Бошняк. - И чем скорее, тем лучше. Ваш жених - беспокойный заключённый, и он может мне надоесть. В любой момент, имейте в виду.
   - Надеюсь, что вашего терпения хватит ещё на какое-то время. Мне нужно доказательство, что Макс действительно у вас. А иначе я к вашему дому и близко не подойду.
   - Вы испытываете мою доброту.
   - А вы - мою. Доказательство - или идите к чёрту.
   - Вам настолько безразлична жизнь вашего жениха?
   - А вы хотите, чтобы я пришла, или нет? Я не прошу ничего невыполнимого.
   Ещё одна пауза. Я вдруг почувствовала, что блузка неприятно липнет к спине.
   - Хорошо, - наконец сказал Пётр Викторович. - Вы получите своё доказательство. Но имейте в виду, что с каждым днём ожидания вашему Максу будет становиться всё хуже.
   - Значит, жду, - сказала я и нажала на отбой.
   Каким-то чудом мне удалось не выронить ай-фон, а аккуратно положить его на стол рядом с компьютером. Потом я не знаю сколько времени тупо таращилась на потемневший экран с пляшущей на нём заставкой. Возможно, завтра мне вручат коробочку с отрезанным пальцем или ухом. И мне придётся жить, зная, что это сделала я.
   Я заскрипела зубами - и на смену отупляющему страху пришла спасительная ярость. Ну уж нет, скотина, если с головы Макса упадёт хотя бы волос, ты мне заплатишь. Ты мне в любом случае заплатишь, но за любой вред, ему причинённый, заплатишь дважды и трижды. Ты ещё проклянёшь тот день, когда вообще вздумал со мной связаться!
   Я рывком поднялась с кресла и выглянула в окно. Очищенные от снега мостовые чернели среди полосок белых газонов, день был пасмурный и какой-то безрадостный. Я до боли прикусила губу. В серьёзности угроз Петра Викторовича я не сомневалась изначально, требование доказательств мне нужно было только для того, чтобы потянуть время. Время на подготовку. Потому что Бошняк совершенно прав - я не стану тревожить ни полицию, ни отца. Мы действительно решим всё в своём узком кругу - но совсем не так, как этот ядовитый слизняк себе вообразил. Жди меня, Бошняк, я приду к тебе, как ты и хотел, но ты этому совсем не обрадуешься.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"