Поскольку визит южан практически совпал с праздником Трёх дней большой жары, наш двор мог изо всех сих делать вид, будто подобное происходит у нас каждый год, а не устроено специально для редких гостей. Два огромных по местным меркам корабля плыли по Великому каналу в окружении флотилии корабликов и лодочек. Всё было роскошно до скрежета зубовного: борта и каюты отделали красным, чёрным и розовым деревом, а также сандалом, шёлковые паруса благоухали невообразимой смесью запахов, в воздухе трепетали множество флагов, гирлянды цветов свисали где только можно, и даже вода в канале была покрыта сплошным ковром из цветочных головок. По берегам давались представления, так что пассажиры могли насладиться ими с борта, как из ложи, и даже на носах самих кораблей выступали акробаты, перелетая по воздуху с одного корабля на другой. А ночами в небе трещали непрерывные фейерверки.
Я, правда, мало что увидела из всей этой роскоши, почти весь праздник проведя в выделенной мне каюте с расстройством желудка. Как пуганая ворона, я сначала, почувствовав недомогание, испугалась, не отравили ли меня. Но нет, судя по всем, причина болезни была куда более прозаической, и никто на меня не покушался. Скорее всего, виноваты были сушёные устрицы, которыми мы закусывали вино во время посиделок на палубе в первый день плавания. А спешно вызванный врач и вовсе, видимо, решив перебдеть, предписал мне постельный режим на несколько дней и не рекомендовал ничего есть, кроме рисового отвара, сухарей и маленького кусочка куриного мяса, даже когда я начала чувствовать себя вполне сносно. Рисовый отвар мне надоел хуже горькой редьки уже на второй день, а на третий я начала тайком его выливать, тихарясь даже от Усин, весьма озабоченной моим самочувствием. В конце концов я даже попросила Мейхи, про которую точно знала, что она не болтунья, принести мне какой-нибудь нормальной еды, и с удовольствием и вернувшимся аппетитом умяла порцию мясных пельменей.
Зато болезнь дала отличный предлог отказаться от встречи с послами, зачем-то возжелавшими свести со мной более близкое знакомство. Будь мы во дворце, никто бы не пустил их в гарем, но за его пределами оковы этикета несколько ослабевали, и женщина вполне могла встретиться с посторонним мужчиной, разумеется, в присутствии достойных доверия свидетелей. Но у меня не было никакого желания удовлетворять их любопытство на мой счёт и тем более принимать какое-либо участие в политике. Мне даже не было интересно, что за договор они хотели заключить. Кажется, он касался некой спорной территории на границе и каких-то торговых нюансов, но я не вникала, даже если об этом заходила речь в нашей дамской компании. Тем более что толком обсудить серьёзные вопросы с "сёстрами" по гарему и не получилось бы, всё всегда скатывалось в сплетни об "этих южанах", имевших репутацию излишне утончённых, развращённых и изнеженных. То ли дело мы, суровые благородные северяне, сохранившие простоту и благочиние предков.
Присланные мне подарки от посольства я тоже с благодарностями вернула. Так бы я, возможно, и соблазнилась красивой коричневато-золотистой тканью из некоего "водяного шелкопряда", или кубком, выдолбленным из носорожьего рога, или набором черепаховых гребней. Но спросив, кого ещё из гарема одарили послы, и узнав, что только меня одну, я в своём решении лишь укрепилась. Мне не нужны ни зависть, ни подозрения - и того, и другого в моей жизни и так более чем достаточно.
Один подарок, впрочем, им всё же удалось мне всучить - уже на прощальном пиру, когда получившие все требуемые подписи послы многословно прощались, благодарили за гостеприимство и витиевато превозносили мудрость и могущество императора Луй Иочжуна.
- И лишь одно разочарование было у нас, - соловьём разливался старший, - нам так и не удалось свести более близкое знакомство с западной звездой внутренних покоев вашего величества, чья слава достигла и нашего двора. Увы, нам будет нечего сказать, когда нас спросят о ней...
Все посмотрели на меня, не оставляя сомнений, кто имеется в виду. Моя бровь невольно дёрнулась. Надо же, как я, оказывается, знаменита.
- И всё же нам хотелось бы в память о встрече преподнести госпоже Драгоценной супруге наш скромный дар, - и посол махнул рукой. Два евнуха вытащили на середину зала что-то высокое и плоское, закрытое тканью. Когда ткань была снята, выяснилось, что под ней находится ширма. Не лёгкая складная, как я привыкла представлять этот предмет мебели у себя на родине - тут такие тоже были, но не меньшей популярностью пользовались массивные рамы в рост человека, укреплённые на подставке так, что могли вращаться вокруг горизонтальной оси. Они могли быть сделаны целиком из дерева, иногда в деревянную раму даже вставляли каменную плиту, но эта ширма была обтянута тем самым золотистым "водяным" шёлком, вышитым цветами и птицами. Я посмотрела на императора. Тот благосклонно улыбнулся и кивнул:
- Это хороший подарок для моей супруги.
Мне ничего не оставалось, кроме как подтвердить:
- Господин посол очень любезен, я не заслужила такого щедрого дара. Я бы хотела поднять чарку за вас и за мир и согласие между Севером и Югом.
Иочжун опять улыбнулся и потянулся к чарке. Мой тост был принят.
- Что до рассказов о супруге Луй, - добавил его величество, - то всем достаточно знать, что она - образец добродетели и единодушия с нами. Искренне желаю брату нашему императору Юга, чтобы его гарем полнился такими женщинами, как моя Драгоценная супруга.
- Ваше величество меня перехваливает, - вставила я.
- Поистине, скромность есть главное украшение, - поклонился посол.
Позже я спросила Благородную супругу, что это за "водяной шелкопряд" такой. Оказалось, что нить, из которой ткали эту ткань, получают из какого-то вида моллюсков, живущих в Южных морях. Жаль, что я так и не узнала, каким образом.
"Я хочу тебе кое-что показать", - сказал мне его величество, и я чувствовала себя изрядно заинтригованной, тем более что для показа нам потребовалось покинуть дворец и даже Таюнь, откуда я не выбиралась уже больше года. Я надеялась, что путь до неведомой пока цели удастся проделать верхом - я теперь регулярно каталась по саду Долголетия и двору Дарования Победы, но хотелось всё же большего простора. Ах, наши с Тайреном скачки по степи!.. Но император вольностей не позволял, и пришлось проделать весь путь, чинно устроившись среди подушек в тряской карете.
Я сильно подозревала, что настоящая цель нашего путешествия - очередное извинение императора. Накануне между нами состоялась, ну, ссора - не ссора, но довольно напряжённый разговор. В тот вечер у меня болела голова, и потому я встретила его величество несколько менее приветливо, чем обычно, он это заметил и немедленно прицепился:
- Кажется, ты не рада меня видеть?
- Я чем-то провинилась перед вашим величеством? - вместо ответа спросила я. Оправдываться не было ни малейшего желания.
- Может, это я перед тобой провинился?
- Что? - ему таки удалось меня удивить. - Нет, что вы, ваше величество.
- Тогда почему тебе жаль для меня даже улыбки?
- Мне ничего не жаль для вашего величества.
Я ждала, что он скажет "тогда улыбнись", я выдавлю из себя улыбку, и вопрос будет исчерпан. Но Иочжун не собирался останавливаться на достигнутом.
- Видно, мало любви, - изрёк он многозначительно.
- Простите?
- Я говорю, что в тебе меньше любви, чем мне бы того хотелось.
А пошло оно всё, подумала я. Мало того, что мне приписывают несуществующую любовь, так я же ещё должна её доказывать.
- Мне жаль, ваше величество.
- Что - жаль?
- Что моей любви вам мало, - объяснила я и не без удовольствия понаблюдала, как он собирается с мыслями, чтобы ответить.
- Да уж, Небо свидетель, мне хотелось бы её побольше.
Хочется-перехочется, подумала я и кротко сказала:
- Вся, что есть - ваша, ваше величество.
- Между прочим, во Внутреннем дворце множество женщин, готовых предложить её куда больше, чем ты.
- Значит, моя совесть чиста, раз ваше величество не испытывает недостатка.
- Да тьфу на тебя! Тебе что, совсем всё равно?
- Нет, что вы, я радуюсь.
- Радуешься? Тогда, может, мне пойти к ним?
- Как будет угодно вашему величеству.
- Прекрасно. Ты сама этого захотела, - Иочжун гордо поднялся и промаршировал к выходу. Впору было рассмеяться, но я была слишком раздражена.
- Да лёгкой дороги вашему величеству! - зло бросила я ему в спину и сама рывком поднялась. Император обернулся на самом пороге и даже открыл рот, но так ничего и не сказал, пока я быстро выходила, почти выбегала из комнаты. Ещё и дверью хлопнула. Не сильно, правда.
Вообще-то, после такого прощания впору было рассчитываться, что извиняться придётся мне. Однако император, послав за мной уже на следующее утро, был ласков и даже весел. Вот она - живительная сила ссоры, а ведь мне всегда казались сомнительными рассуждения о том, что надо уметь ссориться, и я всегда предпочитала худой мир. Но вот, пожалуйста. И теперь мы с внушительным эскортом ехали по дороге мимо окружающих столицу холмов куда-то на юго-восток.
- И-и-и! - раздался впереди крик возницы. Я уже знала, что таким возгласом они останавливают лошадей. Карета, подпрыгнув в последний раз, встала, и снаружи почтительно позвали:
- Мы приехали, госпожа Драгоценная супруга!
Я подобрала подол и выбралась наружу по приставленным к карете деревянным ступенькам. Экипажи, мой и императорский, с тигром и драконом, остановились перед воротами во внушительной стене. Ворота сверкали свежей краской и позолотой.
- Ну, как тебе? - его величество, всё такой же довольный, выбрался из своей кареты и подошёл ко мне, хозяйски оглядывая сооружение.
- Что это, ваше величество?
- Этот дворец только-только закончили строить по моему приказу. Я решил назвать его дворцом Успокоения Души. Боги и мои предки одобрили такое название.
- Что ж, по крайней мере, ворота у него красивы, - глубокомысленно заметила я, и император рассмеялся как хорошей шутке.
- Пойдём внутрь, - сказал он. - Сначала я хотел просто сделать его одним из путевых дворцов на пути к озеру Девяти Драконов, но потом решил расширить и превратить в загородную резиденцию. Здесь хороший воздух, и течёт ручей Пили. Говорят, вода в нём целебная.
Сразу за воротами нас ждали носилки - не бить же ноги императору и его супруге. Во Внутреннем дворце я носилками постоянно пренебрегала, предпочитая передвигаться пешком - вот уж не знаю, благодарили за это судьбу мои носильщики, или наоборот. Но теперь я послушно забралась в паланкин и села рядом с его величеством, который тут же взял меня за руку.
- Парк готов ещё не до конца, - сказал он, - да и дворец не обставлен, но это вопрос ближайшей пары недель. Я хочу, чтобы ты посмотрела и высказала своё мнение.
- Я польщена доверием вашего величества, - улыбнулась я.
Парк при дворце, несмотря на свою недостроенность, был весьма красив, о чём я честно и сказала. Тут было больше камней, чем обычно, в некоторых местах с искусственных скал стекали небольшие водопады, на вершинах других стояли беседки и маленькие храмики. Заросли высокого бамбука перемежались зелёными лужайками, продуманно искривлённые деревья живописно имитировали поросль на скалах, сливовые и вишнёвые заросли чередовались с кустами сирени и жасмина. Рядом с самим дворцом был выкопан ещё не наполненный пруд, с непременной беседкой на островке. Точнее, прудов было даже два, они соединялись узкой протокой, через которую был перекинут высокий горбатый мостик. Сам же дворец был довольно обыкновенным - несколько дворов, строения с загнутыми крышами между ними. Побольше, чем те, в которых жили императорские жёны, но поменьше, чем Украшенный Цветами Светлый дворец на источниках.
- Значит, тебе нравится? - спросил его величество, когда мы, обойдя все строения и объехав на носилках весь парк, остановились на том самом горбатом мостике.
- О да, ваше величество, он замечательный. Особенно парк. Как горная страна в миниатюре.
Иочжун довольно и как-то хитро улыбнулся. Но тут на мостик, заранее сгибаясь в поклоне, взошёл один из евнухов, и император повернулся к нему.
- Ваше величество, прибыли господин Цзию и господин Фань. Говорят, что у них к вам важное дело.
- Что же такого от меня понадобилось служителю Фаню, что он взял с собой аж Ведающего нравами? - удивился Иочжун.
- Отвечаю вашему величеству. Слуга не знает.
- Ты-то, конечно, не знаешь, - хмыкнул его величество. - Ладно, отведи их в главный зал. Ну что ж такое, нигде от них покоя нет...
- Быть может, это Ведающему нравами что-то так нужно от вашего величества, что он взял с собой служителя Фаня? - предположила я, провожая глазами попятившегося вестника.
- Да нет, Фань у меня ещё утром добивался аудиенции, однако я её отложил. Но должно быть, это и правда что-то срочное, раз он догнал меня даже здесь.
- Тогда я не смею мешать вашему величеству.
- Да, погуляй здесь, осмотрись. Кстати, - император опять хитро улыбнулся, - у тебя ведь скоро день рождения?
- Да, ваше величество, через несколько дней.
- Тогда... - Иочжун широким жестом повёл ладонью вокруг, - пусть это будет моим тебе подарком. На день рождения.
- Это - что? - не поняла я.
- Дворец Успокоения Души.
Я огляделась по сторонам и глупо спросила.
- Что - весь?
- Весь, - император уже откровенно смеялся. - Дом, дворы, парк и службы.
- То есть, он теперь мой? Совсем мой?
- Совсем. Я уже подписал указ.
- И... я смогу сюда приезжать? Когда захочу?
- Сможешь.
Я опять огляделась вокруг, чувствуя, как просыпающийся восторг начинает наполнять меня, как гелий - воздушный шарик. Казалось, что вот сейчас я оторвусь от земли и воспарю в воздухе. Дворец, парк... Да хоть хижина в лесу! Главное, что это теперь моё. Иметь возможность уехать отсюда из Внутреннего дворца, спрятаться от императрицы, от всех этих шипящих мне вслед баб и их слуг, от зависти и интриг - это ли не счастье?
- Спасибо! Ваше величество, спасибо, спасибо! - и я от избытка чувств схватила Иочжуна за руку и быстро её поцеловала. И, только увидев его несколько ошарашенное лицо, вспомнила, что здесь такое не принято.
- Что это ты?
- Просто мне захотелось поцеловать руку, которая подписала этот указ, - выкрутилась я. - И губы, которые его произнесли...
- Поцелуешь вечером, - он снова улыбался.
Я рассмеялась и сбежала с мостика, оглядывая всё вокруг с совершенно новым чувством. Хотелось прыгать, петь и танцевать. У поворота тропинки я оглянулась и помахала рукой императору, который так и стоял на мостике и с улыбкой глядел мне вслед.
Прибывшие господа придворные проговорили с императором всю вторую половину дня и остались на ужин. За это время я успела ещё раз обойти весь дворец и обежать парк, отказавшись от паланкина. Теперь, став не просто одним из императорских дворцов, построенных невесть зачем, как будто мало прежних, а моим домом, он нравился мне гораздо больше. И я уже начала прикидывать, что и как можно будет устроить хотя бы в моих покоях. И кое-что немножко переделать в парке, хоть он и хорош, но вот эту галерею можно и продлить. А вот тут проложить дорожку и сделать цветник, если его ещё не планируют. И вообще... Предыдущий дом мне устроила Благородная супруга и устроила хорошо, ничего не скажешь. Но я не зря наблюдала, как она это делает. Раз уж тут всё моё, действительно моё, а не как во дворце, который я так и не ощутила полностью своим домом, то я больше не буду пассивным наблюдателем.
Впрочем, оказалось, что мои жилые комнаты уже полностью готовы, и несколько слуг, помимо тех, что сопровождали меня, уже ждали распоряжений, так что я ещё раз убедилась, что поездка сюда отнюдь не была спонтанной. В комнатах стояли живые цветы, были готовы светильники и курильницы, а в спальне, прямо в кровать под балдахином с вышивкой в виде цветущих сливовых ветвей, было напихано столько благовоний, что у меня разболелась голова и пришлось приказать слугам выкинуть эту гадость нафиг. То есть, конечно, не выкинуть, а прибрать, драгоценные же, но я решительно потребовала, что бы рядом с постелью больше ничего пахучего не ставили и не клали.
На ужин его величество вдруг пригласил меня присоединиться к нему и придворным, и вечер прошёл за неожиданно приятной и оживлённой беседой. На радостях я была готова любить весь мир, и, возможно, моё настроение передалось остальным участникам встречи. В числе заранее привезённых слуг оказалось несколько музыкантов, весь вечер наигрывавших приятные мелодии. Я рассказала одну из своих сказок, вызвав одобрительный смех, а потом опознала в очередной мелодии пресловутый "Бой императора", который репетировала ещё в Восточном дворце, и как-то неожиданно для себя согласилась его станцевать, хотя и предупредила честно, что давно не практиковалась и вообще танцую так себе. Но мужчины всё равно хвалили, хотя оно и понятно - попробуй, обругай императорскую фаворитку в присутствии императора.
В общем, это был чудесный вечер. Яркий, как последний луч солнца перед грозой.
- Жители деревень Рицим и Лайхэ неоднократно приносили жалобы, но им не давали хода, - завершил свой доклад Шэн Мий. - В остальных ситуация получше... была. Но с этим наводнением, возможно, Хэй переселят полностью. Боюсь, в этом году податей оттуда мы не дождёмся. Возможно, и в следующем тоже.
Я рассеянно кивнула. Потом уточнила:
- Как думаете, если мы отправим в Судебное министерство этих двоих, это послужит предостережением остальным?
- Думаю, что да, госпожа Луй. А если и не послужит, то упущение всегда можно исправить и отправить в министерство и сведения на остальных. Но я бы всё же осмелился рекомендовать оставить тех старост и приставов, кто не проворовался, на своих местах. К ним уже привыкли, они хорошо знают своё дело и людей, которыми руководят.
- Если бы ещё и считать научились, было бы совсем замечательно. Так говорите, деревню Хэй переселяют?
- Если вода не схлынет до середины осени, да, госпожа.
- Её жители сейчас нуждаются?
- Говоря откровенно - да. В нынешнем положении казна не может оказать помощь всем.
- Зато это могу сделать я. Если вы поможете мне подсчитать, сколько им надо.
- Вы хотите оказать им помощь из своих средств? - удивился евнух.
- Ну а из чьих же ещё? Я мало трачу, а тут хотя бы деньги пойдут на благое дело.
Бывший служащий Восточного дворца внимательно посмотрел на меня.
- Вы удивительная женщина, госпожа Драгоценная супруга, - сказал он.
- Да перестаньте. Остальные, я так понимаю, должны заплатить налоги в полном объёме?
- Именно так.
- Возможно, учитывая бедствие, стоит на этот год их от податей освободить. Всех.
- Госпожа, вы можете не взыскивать причитающуюся вам долю, но то, что должно пойти в казну...
- А я могу внести эти деньги в казну вместо своих людей?
- Эм... Но это будет... действительно большая сумма.
- Вот и посмотрим, хватит ли моих средств на всё, - я поднялась и прошлась по комнате, жестом велел евнуху оставаться на месте. Честно говоря, мои мысли сейчас были заняты другим. Тем, что пока ещё не знал никто, кроме меня. Хотя та же Усин могла догадаться в любой момент. Достаточно было обратить внимание, что у меня задержка уже на две недели.
Я снова была беременна. Но на этот раз, благодаря подарку императора, у меня была возможность хотя бы попробовать сохранить этого ребёнка.
- Но займёмся мы этим чуть позже. А пока... Вы ведь уже слышали, что император подарил мне загородный дворец?
- Да, госпожа, - поклонился Шэн Мий.
- Пожалуй, я готова, как говорится, подарить вам золотую чашу - предложить место моего управителя. Но для начала я рискну затруднить вас просьбой о ещё одной услуге.
- Приказывайте, госпожа.
- Вы возьмётесь найти лекаря, который согласиться бы наблюдать меня в обход отдела врачевания?