Архарова Яна Леонидовна. Переезды мифотворца

Архарова Яна Леонидовна : другие произведения.

Переезды мифотворца

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Комментарии: 2, последний от 16/03/2007. © Copyright Архарова Яна Леонидовна (ingadar@gmail.com) Размещен: 09/10/2006, изменен: 09/10/2006. 42k. Статистика. Сборник стихов: Лирика Архив Скачать FB2		Ваша оценка:

Переезды мифотворца

Переезд мифотворца

...Или мало ты стезей порот?

Или мало ты судьбой корчен? -

Разучился ли орать ором?

Ну, сиди теперь, дурак, молча...

Круг да круг - веретено...

Мир ли этот, мир иной -

Все равно давным-давно -

Больно ли - толку то! -

Не смотри в свое окно,

Все равно темным темно -

Мир люби, какой дано -

Тот ли он - побоку.

Ремесло мое - тоска:

Рушить замки из песка,

Собираться по кускам -

Падали каменьем.

Пожалейте дурака,

Что не помнил о долгах,

Все ходил, себе искал

Смерти ли, радуги?

Где никто меня не звал,

Разболится голова

Разбираться, в чьих правах -

Божий ли, чертовый.

Я ничейный - трын-трава,

Помнил всякие слова,

Сам себя не узнавал -

Светел ли, черен ли?

По векам, как по рукам -

Не намяли бы бока!

Ох, крутые берега

Небыли - плавали! -

Пожалела дурака

Перелетная река,

Ни следа не отыскать -

В небо ли, на фиг ли?

"По дороге вдоль реки

Спички - свечки - огоньки"... -

Отпусти мои грехи

Осенью позднею!

Кто останется в живых

За полшага до молвы,

Я давным-давно отвык:

Не был я, господи!

...Круг да круг - веретено...

Этот мир или иной,

Все равно давным-давно...

Поздно мне!

Училась смеяться...

Бей паяца ногой по яйцам

Не смей смеяться - учись бояться!

Олди

...А что ты делаешь целыми днями?

Лена

...Ибо нечего терять, когда дороги плоские.

Время прется по прямой. Эй, не осаживай!

Небеса твои мертвы: ты ныне в отпуске -

В времена врастать тебе заживо!

Ну так - ткала, кроила, шила набело, пела -

Да не лезло: строчка кривой была.

И не спрашивай, что я делала -

Жила.

Жила? -

Раздавала враз, разбивалась врозь,

Матерным словом выбивалась из глянца -

Маршевым шагом по рельсам вкось,

Слушала дожди - и училась смеяться.

Училась смеяться...

А дело то грешное! Будет все, как обещано:

Зеркалами быть - разбиваться.

Выбивалась из асфальта - в небо трещиной

И училась смеяться...

Ибо бродили в крови беззаконные примеси -

Верно дорогу мне вымостят смыслы благие:

Рифмы на "жизнь" подбирались как на-кося, выкуси!

Я любила другие.

Что начертано в твоем имени?

Тропка вилами по воде? -

Перейдя и не вспомнить, было ли -

Где?

В книге жизни выйду прочерком: не при ком - в списке выживших.

С теми - с полночи вставать - поутру драться,

Там, где реки впадают в небо - песком сухим, выжженным...

Притворялась живой - и училась смеяться

Над нищетой-тщетой - своим словесным отпуском:

Ибо, как ни обернусь - там то же зарево.

Ну так выкуси меня живую, господи!

Там, где засветло - там и замертво:

Огненной реке - побоку слова,

Ляжет белый снег одеяльцем...

Только слышишь - восходит сквозь плиты трава

На забытой земле, где училась смеяться...

А как плакать - да я не знала загодя,

Все по заповеди -

И училась смеяться...

Вне- и по- дорожная песенка легкокрылого эскаписта

И вот я еду...

Д. Быков

Его словами когда-нибудь будут рассказывать нашу эпоху

(примерно так - Брониславна)

Табличка "поздно" пришла нежданно -

На этом поле, где швы тесны,

Покрытом бранью - но вряд ли бранном -

Не полно ль - видеть чужие сны?

Доверься времени и последуй,

Ведь поздно! - что ты стоишь и ждешь?

...Их было семеро. Я - последний.

Скажи, куда ты меня ведешь

Вдоль тех задворок, вдоль тех идиллий -

Но в небо сыпались миражи -

Вдоль тех окраин, где мы бродили,

Не помышляя, что нам здесь жить -

И если верить, то понарошку,

А помирать - всегда невпопад -

Вдоль тех задворок, где дрались кошки

За право верить в карниз и март,

Вдоль всех бетонов и всех асфальтов,

Где каждый ровен и всяк ничей?

...Нас было семеро. Я - оставлен.

Ну что, спросить у тебя - зачем?

Ведь если слово равнялось звуку,

И если время равно молве -

В моих словах про тебя и буквы

Не будет. Время - зачем тебе?

Где каждый верен - расчислен, взвешен

И свят, и прав - и порос травой,

И каждый следующий - безгрешен,

А потому - как всегда - живой.

Но между метром и между миром

Слова не сходятся по прямой.

Табличка "Поздно!" прибита криво.

Слабо поверить в ноябрь - но мой?

Так рекам к морю вернуться поздно,

Так поздно зернам на борозде...

...И если что-то бывает после,

Я и не вспомню, где - это "где"?

Подорожная песенка для Пса Одиночество

Исходы из сказок жестки - постигнешь ли до седин? -

До третьего перекрестка, а дальше пойдешь один.

Немало дорог на свете, но где - что к спине спиной?

Я был бы вторым и третьим, когда бы не шли за мной,

Но тот, кто нас ждет за дверью, напутствовал мне беду:

"Я - пес твой. Я тебе верен. Беги - все равно найду

Над сонмищем всяких гульбищ без видимости причин

И был ты один - и будешь..."

Я болен. Неизлечим.

Я вылакал как отраву до всей глубины души

Последнее в жизни право - ходить по земле чужим.

Нет смысла верить победам, словам и красивым снам:

Я знаю, он ходит следом и воет, когда луна.

Ну что ж - я ему подвою, в желании лечь на дно...

...Мы все-таки вышли к морю, хотя уже все равно,

Когда все ветра на свете слышнее любых молитв,

Я вою: мне снится ветер краев, где живут свои.

Но этою белой ночью, не ведающей теней,

Мне снится - мне снится точно,

Но где-то - там, где я не был,

Там, где сливается белым

Граница моря и неба -

Вдруг кто-то подвоет мне?

***

Тыще-брошеная весна

На поминках Чужого Дома,

Подскажи мне, где я была.

И бывало ли - по-другому?

И спустись - так светла и зла.

В час отчаянья - все благие.

...Я шепчу твои имена -

Хоть убей не пойму, какие -

Прорастая сквозь твердь - травой,

Непутевой кошачьей мятой,

В век, когда я была живой -

Явно кажется, не двадцатый.

Хотя - я не кошачья мята, я, скорее, собачья петрушка

Болиголов то бишь.

Блин!

Кассандровская ответная

(Олди -Сьлядек - У слепцов хороший слух)

Кто ведает все пути,

Тот должен быть правым. Что ж.

Поскольку зряч - не простишь,

Поскольку слеп - не поймешь.

За то, как горька вода

И сладость чужих речей,

Отведавшим божий дар -

Не божий, не знаю, чей.

Не солоно всем сперва,

Но кто посмел сочетать

Уменье плести слова,

С уменьем в них не играть?

А это в конце эпох

Опасное ремесло.

Я зряча - и слух мой плох.

Скажи, что всем повезло

Что хватит напрасных слез,

И хватит чужих седин,

Что где-то есть дом и пес,

А где-то есть дом и сын

Где солнце светит в окно,

А дождь там давно прошел...

Не верю - но все равно,

Скажи, что все хорошо...

Когда же горечь-трава

Покроет обратный путь

Твои святые слова

Я выучу как-нибудь.

Но, верящий в бога сил,

Кто ведал нашедший стих,

Пусть кто-нибудь мне простит,

Что мне не забыть - своих

Что правда всегда крива,

Что скоро придет зима.

Я зряча - нас убивать

Не надо - справлюсь сама...

Так знает только трава

На месте страстей и царств.

Уменье плести слова -

Досказывать до конца

Ведь радуйся или плачь,

Играй или не играй,

Но кто был настолько зряч,

Чтоб ведать, где свету - край?

Чтоб знать, что - ни там, ни здесь

Не вправе произнести

Молитвы о слепоте

Молитвы конца пути...

Спасибо за горький хлеб,

Придумавший мою смерть!

Прости. Оставайся слеп.

Ведь ты - не попросишь спеть?

Из "Книги Чужого"

...Но не таким, как я и ты: у нас не принято.

Лора

И не спрячешься в срок, где полночь

Подступала к престолу сил,

Ты имен поутру не помнил -

Потому суда не просил? -

В час, когда и взвесят и взыщут,

Был ли, не был - встанешь судим.

Что там принято - у не-чтивших?

Все. И стой под небом - один,

За не-бывшим в Начале словом,

Оступаясь к концу времен,

Там, где строки в Книге Чужого

Пишет ветер. И чтит - огонь.

...Заплетая узлом основы,

Битвой истин смущать умы,

Не боясь никакого слова,

Оступаться - на слове "мы" -

Путь отточенных многоточий,

Безнадежно напоперек -

Между сказанным, между прочим -

Третьим, выпавшим между строк:

Над лоскутьями бездорожий

Не взыскуют путей прямых -

Лгать о вечном, грешить о божьем,

Запинаться на слове "мы"...

...Сыпать искрами, падать пеплом,

Стиснув зубы расти травой,

Просыпаясь однажды смертным,

Усмехаться: еще живой! -

Сыпать розами, сыпать смехом -

Если тешит, ну так бери! -

Только право снимать доспехи

Никому - с себя - не дарить:

Минет этот похмельный полдень,

Прогорит еще заря -

Тщетно клясться себе - не помнить,

Что, кому - и насколько зря.

...Уходя, забывать прощаться,

Догоняя - спешить отстать,

Течь рекою: не возвращаться,

Не уметь обернуться вспять,

Что бы ни было - лить полнее,

Чтобы не было - пить до дна

Все надежней и все хмельнее,

Впрочем, сколь - спроси у вина -

Безнадежней и все бесправней

На прощенье и на побег,

И горчила любая правда -

Тем беспамятством корня рек.

Чтоб однажды выйти на выстрел -

Этот оклик всегда в упор:

Небо падает слишком быстро

Слово: помню - как приговор.

В час, где небо падает ниже,

Бесполезно просить: прости!

Что там принято у не-чтивших?

Встань! - Не встану. Встаю...

- Иди! -

Где, над правдой праха и пепла

И над створами всех седин

Слово "мы" горчило, как небо -

То, в котором всегда один.

***

Над снегом, над вечным полем, над миром, который тесен -

прости, моя Смерть, я болен - прости, моя Смерть - я весел:

тем сто раз покрытым матом - и тыщи развеянным пеплом

моим раскаянным мартом - той лунной радугой в небе.

Мы встретимся - через сотни шагов на причал печали.

Я мало чего запомнил: прощаясь, мы все прощаем.

Моим придуманным адом - беспутным голосом крови,

я мало платил за радость - наверно, я был виновен:

всей разницей между небом и пивом тебе на ужин,

всей разницей между "не был", "не буду" и "не был нужен",

зимою моей бессонной, где верил - и лгал - и падал:

придуманным словом "дома" - и клялся дожить до марта.

Над пеплом всех этих песен - клянись никогда не клясться! -

прости, моя Смерть, я весел: я выучился смеяться.

Мы встретимся - через версты соленого и стального,

где в веснах - и в сотнях весен - не встретил такого слова...

Над снегом, над вечным полем, над правдой - вящей и божьей

я тоже взойду травою... Я клялся дожить - и дожил.

Где времени я не верил - в тех спорах "пора" и "мало",

прости, моя смерть - я верен - в которой строке к финалу?

Я сам не помнил, в которой - усмешкой, что я бессмертен -

что ветер спутает строки - мой злой и весенний ветер -

и сбросит крапленой картой... Молчаньем твоих пророчеств,

весна наступает завтра. Отсюда - листай, как хочешь.

***

С волчьей шкурою, черной меткой клейм безвременья - выжечь? - выжить?

Помню, что пришивали крепко, а к чему - отвяжись, не вижу.

Неразрывнее всех объятий, окликом - в глубину колодца...

Да с размаху - по рукоять бы: там, где прочно - там и порвется.

Я почти заплелась веками - все к лицу и все по карману,

приучилась дышать под камнем - и почти не реветь. Ну, спьяну...

Но куда обернуться - где ж ты? - тот всесильный и тот всеместный -

излечить меня от надежды тяжким камнем: игра, словесность...

До обрыва любой дороги ближе, чем от былья до были.

Как - перешуметь этот оклик знаньем смысла и правкой стиля?

Было - в месте совсем невместном, где-то там, чего не бывает,

где придется быть легковесной - если лезвие под ногами,

смутный привкус дорожной пыли горя горше - слов солонее -

небо било насквозь: навылет, больно будет - когда сумеешь -

где все названное - противно, а неназванного - не слышно -

подрывало мою плотину, уводя - от желанья выжить

где бы ни было - есть другое, где - мое, только где - забыла:

далеко, как небо и море... Ой ли - что там взаправду было?

Так - бумага. Словечки, строки... Мы виновны: мы не играли.

Чем - залатывают дороги, о которых мы все - банально,

с непременностью многоточий, глупо, холодно и натужно

врем? Слабы - как любой подстрочник... Слышишь - если было оружьем -

от надежды и от проклятий, от позорища наших торжищ -

эх, с размаху - по рукоять бы: не умеешь - так не позорь же!

Где ты, тот всесильный, безбрежный, кто осудит, и кто осудит -

что никто не скажет, зачем же - ибо там ничего не будет,

где скончанье моих историй - верной строчкой в расстрельном списке?

Далеко - как небо и море, то есть - если по шву, то близко...

Очередные цеховые претензии

...А еще - остаться бы в стороне.

А еще - забыть, как смотреть в глаза.

...Не из бездны. Где-то. Не знаю - вне.

Я не окликаю - смотрю назад:

по другую сторону тишины

от твоих щедрот - до когда-нибудь -

посредине времени и войны.

Оба были наши - но на чуть-чуть.

Посредине пепла твоих минут

и монет - попробуй не влезть в долги!

Проходи - и помни, что не сожгут -

ни имен, ни смыслов... И сам - сожги,

увернись - от пепла твоих могил,

отрекись - и врежь кулаком в стекло.

Я не пил той чаши. Из чашек - пил.

Что нальют - и чаще всего бухло.

Со страницы наших ненужных книг

не взываю - ибо ты не простишь,

что любил тебя - как чужой язык,

и слова запутывались в горсти,

и пробравшись в царство твоих надежд,

осознал внезапно - что встал нигде,

что не тот артикль и не тот падеж,

имена, дороги и мы - не те...

Отрекался - в зеркало кулаком,

рвал по шву - да крепко держала нить,

окликал - не ведая, на каком

окликать - да так, чтоб не разбудить,

потому что знал, что останусь цел -

и взлетая вверх, и идя ко дну...

Я тебе не клялся, я не умел.

Клял - неоднократно. Сейчас - кляну.

Не за то, что не было ни черта,

что темна дорога, точна печаль -

потому что плачено по счетам,

и другого ты мне не обещал:

ни забытых песен - углем в горсти,

ни луны с небес, ни зажечь звезду...

Разве что - не бросить на полпути.

Потому что не знаю, куда иду...

***

Небо - каменной стеной, чтоб не угадал...

Даль, рожденная со мной - пытка или дар? -

для чего в тебя тащусь сквозь такую тьму?

Обещал, что я вернусь - да забыл, кому...

Где - да черт-то разберет, та была пора -

сны Хранителя Ворот - сказки до утра?

Кто там мерзнет на ветру, не закроет дверь?..

Обещая: не умру, не забудь: теперь.

В узел спутаны пути тщетностью речей.

Как идти - куда идти - главное, зачем?

В шепот серого песка, в цокоты копыт -

обернись через века, если не убит.

Жди меня! - я не вернусь: спаян окоем,

небо, горькое на вкус - крышкой над котлом.

Что там варится? - боюсь - ох, темна вода.

Обещая: я вернусь - не забудь, куда.

Станет горькое вино - пошлым кипятком.

Не трагично, не смешно - как-то далеко.

Приедаются в черед замки и дворцы -

сны Хранителя Ворот - сказки под уздцы:

ни надежды, ни судьбы - в клетке дней и лет,

не платить - за тех, кто был - за тобою вслед

мутной сумрачной тоской - горечь правды ль, лжи...

Где бессилен, где другой, где почти что жив -

встроен в ряд, хорош на вкус на путях кривых.

Жди меня - я не вернусь, я уже привык.

Что бы ни было - с плеча срезано: игра.

Я умру, но не сейчас. Может быть, вчера.

***

..Приходится ступать на этот снег -

воистину, остынет всяк, кто встанет.

(?)

Встанут строем шеренги слов, знаком тщетности всех побед...

У чужих сожженных мостов, где с садов облетает цвет,

а под утро - грянет зимой, а под полночь - придти воде,

у слепой Дороги Домой, завернувшей петлю в "нигде" -

Согласованы, словно вздох - равно взятые с потолка,

собутыльники всех эпох, непрощенные, как века,

вечным светом в твоем окне - безнадежным, как первый снег.

Тебе тысячи лет, а мне - первый день, никоторый век -

Время вытерто, как клеймо - будет выполнен твой приказ,

у лихой Дороги Домой, позабывшей навек про нас.

Мед бы пить им, твоим устам - да горек правды столетний дождь.

Да, я знаю - ты видел сам, больше только - что ты солжешь.

В тщетном поиске - коий круг? - то есть, белкою в колесе -

север, запад, восток и юг - я оглядывался на все,

в тщетном перечне всех времен - и текла вода в решето:

с четырех из любых сторон что-то гонит меня - не то!

Где виновного не найдем - кроме ветра в твоей груди,

где не в плату любой костер - соберет по золе: иди! -

наводить тоску на плетень в смутном поиске по годам -

первый миг, никоторый день - срок дороги твоей - куда?

У подножья чужих небес, тех, где некому нас простить,

Где рассыплется пыль словес, где догонят, сказав: Плати! -

Я, наверно, много грешил - потому что много сказал.

Но я был там. И был чужим...И - куда б ты ни указал

***

Был каплей на стеклах - был фигой в кармане,

Был светом в стакане, побегом, потоком

Был легким

Сдувало

Мы ждали привала - веками, годами

Я был твоим даром, я был твоей далью

Был словом и сталью,

Где мы отступали

От края...

Мы сами не знали, что были - и рвали

Своими словами - сырыми дровами,

Воскреснув из пыли - вернувшись из были

Платили,

Катились.

Был мукой на взводе - был жаждой безумца:

откуда уходят и не оглянутся - вернуться?

Кто предначертал - будет светло ли, скверно -

я тот, кто платил за кошачью верность

ответом:

молчанием общим, отчаяньем птичьим -

ведь ты не заплачешь, а значит - не выйдешь,

не крикнешь: на помощь.

И поздно.

И полночь.

В тех спорах-дележках меж чисто и кисло,

я был твоим словом и был твоим смыслом -

но умысел тайный - а даль-то за далью - и сдайся?

Был словом на взводе, был боем и волей -

и да, будет больно - но это проходит

тропою окольной -

так рядом

По снам и по платам -

чистейшей растратой:

бери, мне не надо!.. В ослепших парадных судьбы

я был твоим хмелем, я был твоей правдой,

дорогой до цели - дорогой обратно,

я был твоей болью, я был твоим братом...

Я - был...

***

...Нерожденные слова

горло теребят

я училась убивать

начала с себя

Олди

И не выкрикнуть, скорбя, в ледяную высь небес:

"Как я буду без тебя?!" - как-то буду, если есть.

Где сожженные мосты, белый свет и битый лед,

где все времена пусты, ибо каждое пройдет...

Не судьба и не судьбец - до вершин не догрешить

и не то, чтоб "для" и "без" - я училась просто жить:

лгать, смеяться, пить вино, быть немой, слепой, пустой -

там, где снег летит в окно - тополиный и простой,

верить логике сих дней - в правый суд: напрасный труд,

не оглядываться вне - все равно там не зовут.

Проходи своей кривой! - не отыщешь по кругам

век, где я была живой - и ходила по снегам,

понимала, как играть, заплетала миражи -

и клялась не умирать: все равно не убежишь

там, где лгали все слова - у бессилья всяких крыл,

там, где я была жива, там, где ты меня забыл.

Слышишь - верую в предел этих каменных небес!

Но любой оглядке - где? - все равно звучит: не здесь.

Я училась "нет" и "да"... Мелом - хлеб, вода - песком.

Пониманью: ни-ког-да - безнадежное: доколь?! -

в там, где порастут травой те безвременные дни...

Я училась быть живой. Вышло плохо. Извини.

***

Я никогда не стану здесь своим:

я лжец - а люди вдребезги правдивы

..........

Давно пора мне на сковороду

домой в геенну. Смейтесь! Я в аду

Олдя

Возвращайся - считать себя лишним,

выдираясь из слов, как из кожи...

За одним отражением - тыща,

Лабиринт - сквозь который - пройдешь ли?

Повтореньем, извратом, сюжетом,

платой, что за твоими словами.

Не надейся, бывает и это.

Только это всегда и бывает.

Ты оступишься. Ты будешь первым.

Возвращением - сон тебе в руку:

продолжение лестницы в небо -

в землю вниз, до - девятого круга.

Возвращайся - стоять виновато,

задыхаться - от неба и дыма.

Наша подлинность - наша расплата:

ад возлюбленный - непобедимый.

Нам пора возвращаться домой...

Опять - цеховые претензии??

...Лети, лети, моя ласточка, не дай мне срок

подумать о том, что я мог - и что я успел.

Д'ркин

Чем считать - решаешь сам. Хочешь - брошенной перчаткой.

То, чем ты меня сказал, оказалось опечаткой:

под прикрытьями перил, за баррикадами кроватей

век тебя перехитрил, и меня перелопатил -

вечно меряя сплеча, сбил с чутья и выбил с шагу,

чтоб училась не кричать дал мне - ручку и бумагу,

три стены для тишины где-то в графике окраин,

и, для комплекса вины, осознанье: все нормально,

все уютно и тепло - наконец, пойми: ты дома! -

чтоб другому так везло. Правда, не было - другого:

круг и круг и все вокруг - справедливость мирозданий -

были руки: много рук (ни одна держать не станет!),

снег в окно и дождь в окно, были звезды, были лужи,

было доброе вино - и вообще, могло быть хуже!

Только не хватило благ для решения задачи,

для согласья: "Всем бы так". Всем бы так, а мне - иначе.

Чем считать - решаешь сам. Хочешь - жалобой из жалоб.

Ты мне много отсыпал - извини, не удержала

это небо на плечах, этих крыльев за плечами...

Свет померк, огонь зачах - где - причал твоих печалей?

В час предания огню, в час последнего распыла

все равно - благодарю, потому что это - было -

тлело угольем в золе, поднималось в небо дымом...

Было - где-то. На земле. Время? - шло, но как-то мимо,

Все равно наоборот - мимо всех страстей и истин...

За безжалостный полет этих искр и этих листьев:

как легко они горят! (Это я - какую осень? -

"Сколько лет до Ноября? - Десять, двадцать, сорок восемь? -

биться в стену головой в этом запертом колодце -

не хочу и одного! Что поделаешь - придется".)

За потоп и за пожар, за надежды и за бездны,

за негаданный твой дар, хлеб - отравленный! - небесный:

ляжет - угольем в горсти или фигою в кармане

и куда его нести? ...Хоть умру - не угадаю,

куда я его несу, знаю только - жжет ладони.

Бесконечный Божий Суд - от "ну надо ж!" до "доколь мне?" -

На каких там небесах - злая радость, чья там милость,

что-ты-мной-хотел-сказать?! Извини, не получилось.

***

Толку - с утра смотреть в темные невода:

Слишком темно лететь, не разобрать куда -

Стертые имена, сбитые миражи...

Фишка не так легла - выжить тебе. Не жить.

Рвался - из сил, из жил переписать итог.

Слышишь меня? - спешил. Слышишь, прости, не смог.

Да, как умел - играл, лез выше головы,

Думал, это финал. Вышло - конец главы.

Мутные чудеса наших дурных легенд

Думал - на полчаса, вышло - на тыщи лет.

Хватит ли - силы слов переписать итог:

Ложь всех твоих кругов, пыль всех моих дорог

Рай это или ад?.. Тщетность любых речей -

Выхлебал все подряд, не разобрав зачем.

...Темный проем моста, выпитое вино -

Чашка моя пуста.

Радость, тебе смешно?

Искусательская

(ответная Быкову)

Где-то возле - у скончания мирозданья, усмехнувшись наперекосяк в позабывший свет: Совершенно верно. Это и было призваньем - приносить надежду туда, где надежды нет. Не надежду - призрак, след золотистой пыли где-то там, над логикой - жизнь? - дави и держи, в небесах, в которых навек про тебя забыли - и всего страшнее знанье, что заслужил, в час, в который все навсегда закрывают двери, где упасть ничком под пинчищи своей судьбы. Будет хорошо! Только - да ни хрена: не верь мне! - Чтобы как-то было - надо сначала быть...

...Чудотворец лжей, передерг, обезьяна Бога - но на месте раны все-таки станет шрам, учтена - моя - ложь для выдоха и для вдоха... Для того, чтоб в конце концов, не взлетел к чертям мир твоих чудес - ведь бывают? - не всем, не кряду, а так краток скок с безнадеги до мятежа - тот надежный, верный, чистый миропорядок - за который нас все никак не добьют. А жаль.

Но зато потом, когда небо вдруг станет ниже, когда ищут тебя святые - а не найдут не сорвать повязок - шрам: я привык, я выжил, я прижился... За это - нам и гореть в аду. Страшно даже знающим цену своих предчувствий, что за ложь о тепле платили везде - огнем. Наше чудо с нами всегда - и разит кощунством, даже если мы сомневаемся - даже в нем. Там где все простят кривым, хромым и горбатым - тем, кто мягко стелет, а сам не спит - не простят. В час расплаты... Как все - ждут тот час расплаты. Оправданья, что будет после, смешны. Хотя.

В берегах иных - у скончанья всех побережий, у начала конца концов, у границ травы, близ - закрытых - дверей со слоганом: "Оставь надежду!" - я сижу. Не жду. Я ее не умел. Увы.

Ну, с посвящением

(не Аргене)

Болью, которой - веришь ли? - осень, ожог дождя -

горькая Ваша бережность (Я не умру. Хотя...) -

лжой, осенними листьями, тенью - чьего? - плаща -

голосом лживых пристаней: не умри! - не сейчас!

После, когда над праздником снидет вечный покой,

после, когда мы названы - каждой доской - тоской?

Окликом неба - помнишь ли? - каждой песчинки счет.

Крови не хватит. Горечи? - хватит - но кто нальет -

в час, где пуст мой и черен путь, под имена в кровать -

в чашу - да хоть чего-нибудь, чтоб мне успеть воздать

этой похмельной осени - господи, отпусти,

каждому, кто попросится... Если б уметь просить:

Осенью, злыми ливнями, истинам всем в натяг -

дай мне назвать по имени то, что они хотят...

После - пусть всему прежнему щедрую сыплет мзду

горькая ваша бережность...

Так ли темно - в аду?

***

...Танец медленный танец

остановишься музыка стихнет

холодной водою пламя

зальет распорядитель

Рада и "Терновник"

Кормиться отравленным хлебом, дышать прокуренным ветром,

ползти по стерне, в сотый раз доверяя херне -

ох, стоят не всякого ветра: не всякого неба

шаги по земле.

Свете мой беспамятный, подскажи -

как лежать в углях? -

как плясать в огне?

Всякий - не более часа: не далее смерти - пляши!

Рви свою душу в клочки и корми чем попало -

по фигу: больше, чем выдержишь - не согрешишь.

Свете беспамятный мой - неужели мало?

Не уповать, но смеяться, что будет легко -

что вы хотели, пардон, легковесная шельма.

Не в оправдание вспомнить - да кто ты такой,

и, всем назло - достоять до конца пораженья

в темноте, в тесноте, в лютом холоде, в пятом углу -

принципом смеха сквозь слезы и среднего пальца -

десять, пятнадцать...блин, сколько?!

...Сметаем золу:

Дотанцевался.

Очередная бродяжья молитва

(полуответ на Сказочницу)

...Дайте ж мне тень от старой вишни,

Дайте спеть вам, как жизнь не вышла,

Дайте то, что самим не лишне

Если можете, дайте все!

Собственно, та "Сказочница"

Отдавайте кесарево - кесарю, а божие - богу.

Что мое - отдайте мне.

(цитата мной настолько перехреначена, что источник указывать не буду)

Дай мне, боже, что негоже

никому на этом свете -

ни тому, кто ходит рядом,

ни тому, кто в полночь светит,

ни твоим Добрым Прохожим,

что считают нас порядно -

в упованьях и по росту,

по надежде и по вере...

По следам твоих знамений

я крадусь как сны и звери.

Где позвездно и погнездно,

я - несбывшийся, осенний

рыжий лист в твоем окне.

Что мое - отдайте мне:

тень ветров под старой башней -

то, что так легко и каждый

отпускает в день вчерашний,

не заметив;

те шаги по подворотням -

подмигнет и проворонит -

лист, сорвавшийся с ладони -

в ветер;

то, что не дошло до слуха

несказанных побережий,

то, что ты и сам не вспомнишь -

от чужой любови нежность,

от чужой тоски краюху,

от чужой любови горечь -

все негаданные сроки,

что перекрестившись, вышли,

да обмен шила на мыло,

что не вышло, то, что лишне -

и еще чуть-чуть дороги,

чтобы небо не накрыло,

заскучавши в тишине...

Что мое - отдайте мне:

горький дым осенних листьев,

темный след вчерашних смыслов...

По тропе, меж правд и истин

следом -

в упованиях на ветер,

в нетерпении ответить,

но уйду - и не заметят -

ветра

окликающие стаи -

те, что издавна служили -

слов моих напрасных завязь,

тем, кто просится: "Скажи нас!" -

я дурак, и это знаю,

я дурак - и в том не каюсь

в отречении от чуда,

в ожидании ответа -

и опять завис над бездной...

Все пройдет, пройдет и это -

там, где я тебя забуду -

безнадежно-легковесный

вечный лист в твоем огне.

Что мое - отдайте мне!

Из бродяжьих молитв

Тот, кто искал пораженья,

Должен идти один

(ослышка из "Жанны")

Спал под прицелом близ речки Обид

в крошеве воронья.

Боже мой, может все прогорит

все-таки раньше, чем я?

Пусто ли, тесно в твоем дому

да и за тот в долгах.

Дай же мне сил идти одному

через твои снега.

Где за воротами поворот

в царство долгов и дат,

вся бесконечность твоих щедрот

в тщетность моих растрат -

суетной горечью старых ран,

первостью всех седин.

Небо, которое льют в стакан,

всякий хлебал один.

Где порастают следы травой

неба не продышать,

где и не вспомнят, что ты живой

где-то за первый шаг

между "поймают" и "не поймут"...

Скорый праведный суд.

Дай же мне сил идти одному! -

Прочее - донесу

через пространства "сейчас" и "здесь" -

тщетный земной приют,

через осколки твоих чудес -

и прямиком к огню:

не оправдают. Так - по рукам

в занятые места

неба, которое льют в стакан.

Чаша моя пуста.

Темен проем ли, светла заря -

хватит с тебя вина!

Сказка, рассказанная зазря

суетна и смешна.

...Шаг за ворота - в чужую тьму.

Ох, холодна вода!

Дай же мне сил идти одному! -

И не говори, куда...

***

В полушаге, еле слышно бродит осень, сносит крышу... Ни хрена ни вышло? - Вышел! - Вот вам - бог, порог, окно? Сапожком моим непарным - вопиющая бездарность. Говорят: "Не парься!" - Парюсь. Толку нету все равно.

Строчки вязнут серой глиной: раз стрелять - так лучше в спину? Без вина сижу повинной, поводом себе - в натяг. Ох, обрящем, что не ищем, а потом - еще пинчищев. Декалитры слов в винище превращаться не хотят.

А не то б - напиться в стельку: до похмелья, до паденья, спать под елью, под метелью, выжрав - на помин души? Чтоб без стука и без звука рухнуть в омут...Дай мне руку? Кто меня разбудит, сука! - дальше за меня пиши!

Комментарии: 2, последний от 16/03/2007.
Размещен: 09/10/2006, изменен: 09/10/2006. 42k. Статистика.
Сборник стихов: Лирика

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"