Журнал Самиздат: Шпилька-Конкурс. Ежеквартальный Экспериментальный Конкурс
Конкурс. Номинация "Конкурсная номинация" ( список для голосования)

Супернова

Первый совершенный, третий автоморфный, четвертый триморфный*, шестой антропоморфный любовник... В святом писании говорится, что в плоскости объективной реальности, которую некоторые называют жизнью, можно поместить только шесть непересекающихся кругов с радиусом, равным твоему собственному, и касающихся твоего личного круга**. Встреча, прикосновение, экстаз, расставание. Бедные круги! Я уходила - и они впадали в отчаяние: ласковый, покрытый белоснежным пушком центаврианин с упругой, как теннисный мяч, мошонкой, почернел от горя; хладнокровный грей валялся у меня в ногах и лизал их шершавым, как наждак, языком; ироничный, радиоактивный зиверт, утратив чувство юмора, рычал на меня, как будто демонстрируя, что разница между словами "иронизировать" и "ионизировать" заключается в одной рычащей согласной; красноречивый м'цар пытался меня уболтать, а артропод не мог произнести ни слова, поскольку, в соответствие с брачным ритуалом арахнидов, сразу же после спаривания был мною парализован, и в настоящий момент представлял собой съедобный инкубатор для множества прожорливых зеленых личинок.

Все они любили меня, все они оставались на прохладной периферии моего круга за исключением одного - человека с планеты Земля.

Великий Протей, наслаждающийся, играющий и блаженный, не имеющий не имени, ни формы, но принимающий форму всего, создал нас по своему образу и подобию. Приняв наиболее привлекательные для своего партнера вид, пол и имя, мы наслаждаемся соитием и тем самым постигаем Бога. В пароксизме страсти разумный бульон из созвездия Медузы становится солоноватым на вкус, теллурианин люминесцирует в ультрафиолете, единые в своем множестве химероптиройды, пронизанные светом пары холодных звезд, вспархивают все разом, образуя голубые облака межзвездного газа, а человек кричит, как будто ему больно, и говорит, что хочет умереть.

Он оказался крепким орешком, этот человек: мы принадлежали друг другу всего около сотни раз, и всякий раз наше соитие было больше похоже на суимат*** (белые принуждают черных поставить им мат в три хода). Но протей создан для игр иного рода. Я не давала себе ни малейшей поблажки, и около сотни раз он то вскипал и переливался через край, как убежавшее молоко, то медленно плавился, как шоколад. Я целовала его волосы, еще пахнущие туманом войны, его покрытые шрамами пальцы; мой жадный рот всегда был готов открыться навстречу его желанию, похожему на чудо воскрешения (толчками, по часовой стрелке, как будто Бог заводит часы, отсчитывающие последние минуты счастья); я даже выпускала дополнительную пару конечностей, чтобы в четыре руки ворошить раскаленные угли его страсти, но ни разу я не услышала от него слова, способного преодолеть силу тяжести.

Только тот, кто имеет двойственную природу, способен посмотреть на себя со стороны. Протей, одинаковый снаружи и изнутри, вынужден обратится за помощью к зеркалу. Девушка в белом платье со смеющимся, лукавым лицом, несущая в сложенных ковшиком ладонях рыжего котенка, на фоне чего-то пронизанного солнцем, дышащего, зеленого за секунду до того, как и котенка, и девушку и все остальное, дышащее, зеленое, испепелило атомным огнем. Странные они, эти люди! Их родной планете, чтобы погибнуть, не нужно ждать взрыва сверхновой, потому что человек носит сверхновую в своей голове. Нежность, любовь, наслаждение, боль, агония и смерть - вот оно, совершенное число, описывающее круг человеческого существования! Жестокий человеческий Бог, научив своих детей тому, что умеет сам, требует от них взаимности: умираю, стало быть, существую. Протей - бессмертен, но теперь мне известно, каково это, когда твое "я", мерцающее, словно точка света в самом темном центре мироздания, мгновенно расширяется, подобно безмолвному взрыву, достигая границ неведомых, лучезарных областей, куда не проникнуть ни любви, ни смерти, но которые можно достичь, когда они соединяются воедино.

Я называла его любимым, а он называл меня бездушной куклой. "Что такое душа?" - спрашивала я, но он так и не ответил на этот вопрос: сидел, держа меня на коленях, и, погруженный в воспоминания, где мне не было места, подолгу смотрел в небо, словно пытаясь пересмотреть звезды. Не понимаю, почему отсутствие души должно стать причиной, из-за которой любимое существо может выстрелить себе в голову из ружья.

Галактика Млечный Путь, вращающаяся вокруг центра Вселенной. Шестая планета, делающая оборот вокруг Солнца за двадцать девять с половиной лет по земному времени. Заброшенная станция, описывающая круги вокруг одного из кремнистых спутников, на поверхности которого вспыхивают и переливаются иссиня фиолетовые метановые радуги. Клим-клам. Слезы, капающие на железный пол. Антропоморфная, несчастная, зареванная, с красным носом и разбитым сердцем, я сижу рядом с мертвым телом, не имеющим отношения к шестому, четвертому, третьему, первому и единственному, совершенному, к тому, которого я любила. Не понимаю, отказываюсь понимать! Клим-клам. Великий Протей, избавь меня от этих сентиментальных слез!

Примечания:

* 6 - первое совершенное число, 3-е автоморфное число, 4-е триморфное число.
**

*** Суимат - шахматная задача.

3

Диета От шестого греха до шестой заповеди   6k   Оценка:9.00*3   "Рассказ" Проза

  

  

  

  

	3F#ck_to_real    Шейн       Перкуссия рюмок и кружек растворяется в кашле некурящих девочек, которым приходится вдыхать дым уставших дальнобойщиков и юристов; стаккато бессвязных фраз и акцентированное возмущение одного из посетителей.    Дуэты, трио, квартеты. Все они вплетают дискуссии в тяжелый воздух шумного бара. Только Шейн заливает надежду в своей собственной тишине. Каждые пять минут он клянется покинуть заведение, а потом вновь уговаривает себя остаться и заказывает пинту "Будвайзера". Когда-нибудь Маргарет придет. Но, видимо, не сегодня.    У самого выхода он бросает двадцатку в шляпу, лежащую на пианино, и получает в спину хриплое "спасибо". Слепой чернокожий старик - единственный источник настоящей музыки в этой дыре.    Бредя по тротуару, Шейн чувствует, что острые капли ноябрьского дождя пробивают его текстильные доспехи. Он прячется под козырьком на остановке, бросает букет на скамейку и садится. Музыка в наушниках отвлекает от обиды, кислотой выжигающей обманутые ожидания. Шейн не знает, прошел ли его автобус. Он мог бы проторчать здесь целую ночь, наблюдая за тем, как ветер срывает все до единого лепестка с охапки красных хризантем. Мог. Если бы не девушка, подсевшая рядом. Она прячет телефон в сумке и улыбается никому.    Озвучивая свое имя, Шейн протягивает букет, будто не замечая удивления новой знакомой.       Рей       Чем хуже инструмент служит замыслу, тем громче Рей мычит, пытаясь собой вытянуть двенадцатый этюд Шопена. Он почти закончил, руки высекают последние аккорды. Точка. Рей тянется к трилби, но его кто-то опережает, бросая купюру в головной убор.    - Спасибо.    Благодарность утопает в себе, замыкается на молчании и тающем аромате хризантем.    Кто-то слушал его. Эта мысль скрасит недолгое, но всегда тревожное, путешествие к дому, где уже возле двери сидят глухие коты, способные любить лишь на голодный желудок.    Мокрый асфальт звучит иначе. Мимо проносятся невидимые седаны, а Рей ждет, когда их моторы наконец заглохнут, чтобы он смог перейти последнюю дорогу.    "Не найдется мелочи?"    "...главную роль..."    "Меня зовут Шейн..."    У людей, что позади, свои проблемы, которые заземляются под аккомпанемент случайного удара. Диссонанс битого металла накрывает оглушающим облаком напуганного Рея.          Люси       - Да, мам. Репетиции начнутся с понедельника. Да!    Пробы никогда не проходили столь удачно.    - Всё, приеду домой - расскажу! Не хочу намочить телефон. Целую!    Люси знает, что "Ромео и Джульетта" - проститутка театральных кругов. Но, если ты получаешь главную роль, не имеет значения, сколько режиссеров испоганило бессмертный сюжет. Впереди - софиты и почитание, рецензии и новые клише.    Счастливая пухлощекая Люси смотрит на пожилого мужчину с тростью и, сама того не замечая, улыбается. Фантазия мягко отравляет первыми интервью, бюстом Лоуренса Оливье, но в тот же момент находит антидот в обаянии незнакомца с букетом неизвестных цветов.    - Меня зовут Шейн. Это - тебе.    Наверное, Люси отнеслась бы с подозрением к подобному флирту. Наверное.       Кортни       - Не найдется мелочи?    Увлеченная беседой по телефону, девушка даже не обратила внимания на вопрос Кортни, которая прижалась спиной к остановочному павильону и закурила. Последняя сигарета. Еще пару затяжек, и Кортни вновь бросит дурную привычку. Чтобы убивать себя, нужны деньги, которых у нее нет.    Говорят, на другом конце города есть роскошная ночлежка. Даже бристольский картон не сравнится с самой дешевой раскладушкой того приюта.    Слишком молодая, чтобы пить. Слишком зеленая, чтобы думать.    - Нихрена вы не понимаете.    Если бы приемные родители оказались рядом, она бы так и сказала.    - Нихрена вы не понимаете.    И попросила бы мелочи на проезд. Все вокруг думают, что Кортни не может позаботиться о себе.    - Как же...    Скрежет рваных бамперов и лопнувших капотов, пробивающих павильон. Все вокруг будут говорить, что предупреждали Кортни.       ***       - Сколько?    - Шесть.    - Как все произошло?    - Тот черный "Ровер", похоже, проскочил на красный, влетел в "Лачетти", которую несколько раз перевернуло и швырнуло на остановку.    - И так каждый день.      Фрэнк Сойер       Фрэнки сидит на диване в гостиной и представляет лицо Маргарет, забывшей телефон на журнальном столике.    "Жду тебя в "Марвел", 19.00, Шейн".    Лживое недоумение?    Маргарет выходит из душевой, теребя полотенцем влажные волосы, и делает вид, будто ее не трахает какой-то сопляк.    Взвешенное равнодушие?    Она замечает свой мобильный в руке мужа и замирает.    - Фрэнк, - броская паника, - это не то, что ты думаешь...    Но теперь Фрэнки не думает, он бьет Маргарет, чтобы самому встретиться с Шейном, минуя красные сигналы светофоров на пути к пяти неудачникам, которые ждут своей очереди заговорить или исчезнуть.

20

Зайка Зайцы бывают разные   5k   "Рассказ" Проза

   -- В нашей стране обитает четыре вида зайцев: заяц-беляк, русак, заяц-толай, или песчаник, и маньчжурский...

   Студент-практикант увлечённо рассказывал об индивидуальных особенностях каждого вида зайцев, ученики делали вид, что внимательно слушают, а завуч лучезарно улыбалась - не поймёшь: то ли поощрительно, то ли ехидно-снисходительно.

   Уроки второй смены закончились поздно. Юра рысцой бежал по темным улицам, подняв воротник. Денег на трамвай не было. Пронзительный ветер не считал курточку за помеху, пробирал насквозь и закручивал вокруг ног позёмку, стараясь сбить с курса.

   Дома ждали жена и двухмесячный сын - первый мальчишка на их курсе, до этого шесть девочек-мокрощелок было. Ох! И погуляли же, когда он родился! До сих пор не понятно, почему так расстроилась жена, когда привёз её из роддома. Вся группа в наличии, стол накрыт, шары надули, кричалки придумали, а она... в самый разгар прижалась на кухне с мокрыми глазами:

   -- Пусть они уйдут, Юр...

   Перед ребятами неудобно -- уходили с насмешливыми ухмылками: мол, и ты подкаблучник!

   ***

   Жена обняла тёплыми руками и кивнула в комнату:

   -- Вон Митька тебя дожидается, говорит, за стипендией надо ехать, а сам - в зюзю! Уснул, пока ждал.

   -- Да, сейчас поедем. Есть чё-нть перекусить? Как сын? -- Юра ел и с гордым удовольствием слушал рассказ жены, как мальчик спал, кушал, сколько намочил пелёнок.

   -- Ну, всё, побежал! Только полушубок надену и валенки: холодно на улице. Митька! Вставай! Поехали! -- он растолкал однокурсника, и они ушли.

   До общежития, где жила выдающая стипуху староста группы, надо было ехать на автобусе. Деньги у Юры закончились ещё позавчера, и вялый спросонья Митька платить тоже, видимо, не собирался. Ну, и ладно, может, прокатит по вечернему времени!

   Когда зашли контролёры, Митька встрепенулся, достал из кармана мелочь, протянул руку к автомату, пытаясь высыпать её в прорезь и открутить билеты. Но тут же был схвачен за руку:

   -- Куда? Попались, длинноухие! Вовремя надо билеты брать! -- толстая визгливая контролёрша решила убить двух зайцев одновременно: выполнить план по безбилетникам и заодно отомстить миру за холодную постель и одиночество.

   -- Да что вы, женщина, разоряетесь, мы же не против, не успели просто, -- пытался возразить Юра, Митька согласно кивал, но контролёрша уже набирала обороты, которые трудно чем-либо остановить.

   Она победоносно оглядела салон, приглашая в свидетели пассажиров:

   -- Вот какая нынче молодежь пошла! Халявщики и пропойцы! Водитель! У милиции тормозни: там с ними разберутся!

   Студенты попытались отжать двери и выскочить на ходу, но тётка вцепилась крепко и не успокоилась, пока с рук на руки не передала их наряду милиции.

   ***

   Жена заволновалась, когда через два часа, как обещал, Юра не пришёл. Беспокойно кричал всю ночь ребёнок. Измученная бессонной ночью и тревогой за мужа, Таня задремала под утро. Подскочила от пронзительного звонка в дверь.

   У порога стоял Митька. Виновато улыбаясь, задал глупейший вопрос:

   -- А где Юрка?

   -- Как где? Вы же с ним вместе вчера...

   -- Значит, в тюрьме, - обречённо сказал однокурсник мужа.

   -- Что? Да говори толком! Что случилось?

   -- Потом расскажу. Давай бутылочки, на молочную кухню сбегаю, пока не закрылась.

   Таня молча протянула Митьке сумку с бутылочками.

   ***

   Митька, хоть и поддатый, в драповом полупальто -- вид имел интеллигентный, а гусарскими усиками слегка походил на Лермонтова, и его отпустили сразу, хотя он и порывался оказать пьяную солидарность. Юру, в поношенном овчинном полушубке и валенках, посчитали подходящей кандидатурой.

   -- На молочную кухню утром сходи, -- успел попросить он Митьку, и его увели.

   В комнате без окон и дверей к ночи набилось человек двадцать разномастных обитателей. Кто-то матерился, выражая протест, кто-то горланил песни, кто-то мирно беседовал -- жизнь продолжалась.

   Расстелив полушубок на полу, Юра попытался уснуть.

   -- Клок! Опять у кого-то лопатник подрезал!

   -- Не успел. А ты снова пьянчуг шмонал? Ну и как, удачно? Впрочем, о чём это я? -- Коль здесь повстречались, -- сквозь дрёму слушал он разговор старых знакомых.

   -- А ты за что в обезьянник угодил? -- нависла над Юрой мерзкая рожа.

   -- Без билета ехал на автобусе -- за стипендией, -- ответил Юра и вежливо спросил:

   -- А не подскажете, когда нас отсюда выпустят?

   -- Студент значит, -- хмыкнул мужик. -- И что, тебя сюда - за шесть копеек? -- не поверил он. -- Во, времена пошли: за шесть копеек человека - в зоопарк сажать! Когда выпустят? Так по-разному... Зайцев обычно пятнадцать суток держат, -- загоготал он.

  

  

  

  

  

  

  

  

  

  

  

  

  

  

21

Случайный С. Коммуналка   3k   "Рассказ" Эротика

  Случилось эта история лет двадцать назад. Наш старый двухэтажный барак наконец дожил до расселения. Дом почти опустел, грузовики с небогатыми пожитками разъезжались по всему городу, люди, привыкшие за долгие годы друг к другу, слезно прощались, обещая не забывать и навещать. Последней ещё только готовящейся к переезду квартирой была моя - коммуналка номер шесть на четыре семьи. У нас творился полнейший бардак: заваленные сумками и чемоданами коридоры, заставленные авоськами столы и разбросанными повсюду мелочами, которые ещё могли пригодиться.

  Четыре семьи, сдружившиеся за это время, готовились к переезду с радостью. Да расставались, но для каждого это было долгожданное изменение. Ещё совсем молодые давно грезили об отдельном жилье и единовластном правлении на своей собственной кухне. Мы с мужем частенько мечтали, что, ка только, обзаведемся личными квадратными метрами, обязательно испробуем все, на что хватит фантазии и чего не могли позволить себе ранее из-за тонких стен и многочисленных ушей за ними. И сейчас собирая пожитки, частенько игриво перешёптывались и тискались по углам, предвкушая.

  - Всегда мечтал принять ванну вдвоем, со всеми вытекающими... - шептал он мне на ушко и, взяв полотенце, направляясь умываться. Закрывая за собой дверь, так соблазнительно улыбнулся, что решив напоследок пошалить, направилась следом.

  Подкравшись к двери и убедившись, что вода включилась, щелкнула выключатель и проскользнула в дверь.

  - Совместное купание, пока, отложим на потом, а все вытекающие готова предложить прямо сейчас, - мурлыкнула я и, нащупав в темноте голову мужа, прижалась своими губа к его губам. Мы всегда были очень страстной парой, но эта ситуация при которой велика вероятность быть застигнутыми, добавила перца и в без того расшалившиеся гормоны. В моих руках инициатива была лишь первое мгновение, затем я просто была смята неистовым мужским натиском. Он набросился на меня как безумный: терзал, вжимал в стену, срывая с меня одежду. Нескончаемый поток жарких поцелуев и вездесущих рук сменился более откровенными ласками, а затем, почти животным соитием. Это было именно соитие, другое слово к этому первобытному сумашествию применить просто не возможно. Никогда я не чувствовала себя на столько измочаленной и удовлетворённой одновременно. Выбравшись, наконец, из крепких мужских рук и благодарно поцеловав своего благоверного, так же тихонечко выскользнула из ванной, отправившись приводить себя в порядок перед ужином. Светясь счастливой улыбкой, на крыльях влетела в комнату и натолкнулась на ...своего мужа.

  Моё состояние в тот момент описать можно было только одним словом - ШОК. От ужина я отказалась, сославшись на плохое самочувствие. Всю ночь не спала, гоняя в голове только один вопрос - кто? Кто был в ванной, кто не указал на мою явную ошибку. Ведь он наверняка узнал мой голос и должен был сразу понять, что пришла не к нему.

  Мой вопрос по сей день остался без ответа. На следующее же утро мы выехали с коммуналки и больше не встречались ни с кем, из той прежней жизни. Долгое время , вспоминая квартиру под номером шесть, меня терзали две муки. Во-первых, вина перед мужем. Во - вторых, желание вернуться в тот вечер и все... повторить.

22

Делитель Это судьба!   1k   "Рассказ" События

  Серьезные, задумчивые, даже одухотворенные лица:

  - Значит в шесть?

  - Да, в шесть, точнее в начале шестого. Пусть сперва погуляет немного... Если успеет.

  - А мы точно попадем в историю?

  - Что значит мы? Тот, кто первый добежит, тот и попадет... Если еще попадет.

  - А что, можно и не попасть?

  - Да нет же, один точно попадет. Это судьба.

  Все задумались. Осторожно бочком начали перемещаться. Кто налево, кто направо. Потом чуть успокоились. Двигаться бесполезно. Неизвестно откуда он появится.

  Уфф. Ну, наконец-то, начали отсчет:

  - Раз, два, три, четыре...

  С каждой новой цифрой все медленнее, гады.

  - А теперь - рекламная пауза!

  Нет, никто о людях не думает. Нервы на пределе, неделю не спали, а они рекламную паузу. ...!

  - Пять! Вышел зайчик погулять!

  И понеслось!

23

Лангазана Принеси мне уши прекрасного принца   6k   "Рассказ" Фэнтези

  Принеси мне уши прекрасного принца

  

  По общему мнению, - и я была с ним согласна, - принцу Сваниэлю оставалось подождать всего месяц - два, чтобы унаследовать трон Киртании. Его папашка догнивал от сифилиса, и только чары придворных магов еще удерживали его душу в теле. Сваниэль был единственным сыном и наследником, и стоит ли удивляться, что последние полгода он вел себя, как полноценный хозяин Киртании? Правда, своей властью он, как по мне, распорядился не шибко умно: взял да и изгнал из своего королевства жриц богини-змеи Лилиэт. В обычном случае богиня включила бы ответку и послала к принцу пару священных кобр в безлунную ночь, но Сваниэль заключил сделку с первосвященником бога Шестикрыла - Громовержца. Культ Шестикрыла был провозглашен официальным в Киртании, и карты Лилиэт оказались биты. Шестикрыл бы ни за что не отдал сопернице жизнь столь ценного прозелита, а прямое столкновение богов грозило непредсказуемыми последствиями... Короче говоря, принцем пришлось заняться нам с Танатой, моей напарницей. Подписала нас на это дело сама Верховная жрица Лилиэт

  

  - В качессстве доказательссства мне нужжжны его ушшши, - прошелестела Верховная, ее раздвоенный на конце язык быстрым движением облизал сухие узкие губы. - Только в этом ссслучае вы получите оссстальное.

  

  Я решила брать Сваниэля во время охоты. Он любил охотиться с соколами, - птицей-аватаром Громовержца, отчего, надо полагать, у принца и произошла взаимность с этим богом. Я рассчитывала, что во время скачки по весеннему лесу принцева свита не сможет держаться кучи. А еще Таната знала один фокус от своего отца - лесничего, и это тоже должно было сработать.

  Две недели мы шатались по Хиртуме, столице Киртании, заводя знакомства за кружкой пива или вина с лакеями и егерями из королевского дворца, а на рынке, в рядах, где продавались шишки хмеля, листья материнки и цветы любистка, - непринужденно заговаривали со служанками придворных мамзелей, прачками и подружками подручных королевского сокольничего. И когда Сваниэлю вздумалось развлечь себя соколиной охотой на озере Эха, мы были готовы.

  Озеро это располагалось в полудне пути от Хиртума, посреди густого леса, в глубокой впадине, окруженной обрывистыми каменистыми берегами, от которых отражался любой мало-мальски громкий звук, отправляя гулять эхо по всей округе.

  

  Пока сотня всадников и всадниц, кто мелкими группами, кто по одному, гонялись вокруг всего озера за утками, дикими гусями и белыми лебедями, принц во весь опор пустил коня вслед за своим соколом. А глупый птиц со всех крыльев рванул в самую чащу, туда, где на верхушке старой сосны гневно кричала и била крыльями, пытаясь освободиться от удерживающего ее шнура, молодая соколица. С которой, благодаря золоту Верховной и моему умению входить в доверие, сокол принца успел завести близкое знакомство.

  

  С принцем осталось всего пятеро человек, - три гвардейца, какой-то важный толстяк и личный духовник Сваниэля, священник Громовержца. Служитель Шестикрыла мог стать самой большой проблемой, поэтому моя первая стрела предназначалась ему. Но священник успел поднять своего мышастого на дыбы, стрела вонзилась коню в шею, и животное рухнуло в заросли орешника, придавив всадника своим телом. Один выбыл. Стрела Танаты вышибла из седла одного из гвардейцев. Принц вскрикнул, натянул поводья, пытаясь развернуть своего жеребца в сторону озера. Оставшиеся двое гвардейцев, наоборот, послали коней вперед, стараясь закрыть Сваниэля своими телами, но столкнулись с растерявшимся толстяком. Мы выпустили по стреле в кучу мала, - один гвардеец упал с пробитой грудью, а подстреленный конь толстяка повалил и его самого, и второго гвардейца. Принц между тем уже протискивался между зарослями орешника и брыкающимся клубком людских и лошадиных тел.

  

  - Танка, стреляй! - крикнула я подруге, бросившись за Сваниэлем с мечом наголо. - Не дай ему уйти!

  

  Таната всадила две стрелы в бока принцевого жеребца, а третью добавила в бедро самого Сваниэля, когда он спрыгнул со спины смертельно раненного животного. Вопя что-то несуразное навроде "Помогите! Убивают!", принц на карачках полез в орешник. Я снесла поднявшегося мне на встречу гвардейца, пинком оглушила толстяка, который просто путался под ногами, и длинным прыжком настигла принца. Ударив его коленями в спину, я свалила его на землю, добавила кулаком в висок, перевернула на спину и уселась сверху, придавив ему руки. Откинув прядь волос с лица принца, я уже достала кинжал, когда в левом ухе Сваниэля тускло блеснула серебряная серьга в виде звезды с шестью лучами, каждый из которых был увенчан алой капелькой крошечного рубина...

  Подняла за шиворот грубо,

  Повернула его к себе шеей...

  Мне казалось, что трудно не будет.

  Я считала, что я сумею...

  Но один только взгляд зеленых

  Глаз шальных и таких сердитых...

  Поняла я, что бить - поздно,

  Поняла, что сердце разбито!

  Я оставила Сваниэлю его жизнь и оба уха взамен на то, что стану его женой. Толстяк, оказавшийся Первым министром Киртании, и очухавшийся священник не захотели расстраивать Танату, которая всегда мечтала быть старшей дружкой на моей свадьбе. Поэтому Первый министр тут же засвидетельствовал наш брак, а священник благословил нас именем Шестикрыла-Громовержца, и два сокола слетели к нам под грохот далекой грозы...

  А Верховная жрица Лилиэт может кусать себя хоть за локти, хоть за хвост, если он у нее есть. Потому как нужно было не секретничать, а прямо сказать: нужна сережка - звезда с шестью лучами. И предупредить, что смотреть на эту безделушку нельзя, так как это и не безделушка вовсе, а сильнейший магический артефакт. У которого один, но очень своеобразный эффект, - он влюбляет в носителя серьги любого, кто пытается его убить.

  Впрочем, я не претензии. Свани тоже. Он даже рад, что за его ушами пришла именно я. Ведь мужиков в нашем ремесле куда больше, а шестиконечной звезде наплевать, какого полу убийца...

  

  

24

Хомяковских Взгляни на все чуть-чуть иначе   2k   "Рассказ" Фэнтези

  

   Он вернулся опять ни с чем. Аня , как обычно, рисовала. Сидела прямо на жесткой серовато-бурой траве, пристроив на коленях доску от мольберта. Рядом палитра, краски в маленьких баночках . Где добывает их, ума не приложить! Играет с цветом и на компьютере или на "планшетке". Но чаще вживую - кистью. И не только на полотне или бумаге. Может что угодно разрисовать :мебель, глайдер ,кухонного робота... И это всегда хорошо. Всегда переносит в какие-то заоблачные выси. Всегда , кроме... Кроме тех последних двух лет, когда из рисунков полезла грустная муть. Из-за гибели Сереги.

   Вроде бы, всегда втроем, с самого детсада, а не стало Сережки и сразу ясно, кто ей действительно был необходим. Лишь месяц назад уговорил ее Павлик отправиться в путешествие на маленьком космоботе( прадедово наследство). Надеялся выдернуть из привычной и тягостной теперь обстановки . Мечтал, прояснится Анино лицо, посветлеют ее работы, заискрятся прежним таинственным и радостным волшебством. Получилось еще хуже. Попросту погубил Анютку. Нет объяснения тому, как очутились они в этих странных краях среди серого равнодушия людей и природы. Люди - самое жуткое. Говорят на каком-то наречии англика, понять можно. Но поведение... Не желают замечать их, сторонятся словно зачумленных. Взлететь отсюда не получается. Да и куда лететь? А продукты подходят к концу.

   Аня подняла голову, улыбнулась, заглянул через ее плечо и обмер - цветовой вихрь кипел , пенился светом и полнокровием жизни. Сильная она! Не хочет встречать смерть в слезах и соплях.

   Медленно поднялся по трапу, прошел шлюзовую камеру и лишился речи. Вся их маленькая посудина -стены, пол ,потолок словно светится изнутри колдовством переливов красок. Чем-то родным и знакомым повеяло вдруг , почудилась роща вдали ,блеск и плеск воды где-то за ближним пригорком.

   Чудные сны снились всю ночь. А утро разбудило солнечным лучом. Не веря себе, подбежал к иллюминатору и увидел за ним милый земной пейзаж.

   Мотал головой, моргал, не смея поверить в чудо: "Как ? Что ты смеешься? Объясни!".

  Аня прислонилась к его плечу: "Очень просто , Пашенька. Считают, что есть пять измерений - три обычные, четвертое -время, пятое -грань между макро и микромирами. А я обнаружила шестое, это - цвет . Была внутри себя серой и равнодушной, в такой же мир и попали".

   -Погоди, Анечка. До сих пор ни от кого еще не слышал о путешествиях цветом.

   -Просто, это мой особый дар ( что-то вроде шестого чувства) - Чувство Цвета.

25

Вб Скупердяй   4k   "Миниатюра" Байки

   СКУПЕРДЯЙ

   Традиция ходить в гости с бутылкой в Америке распространена, пожалуй, не менее, чем в России. И несут здесь люди в подарок либо напитки, которые употребляют сами, либо, прочий хмельной продукт, выбранный по каким-то личным соображениям. Ну, а соображения, естественно, у каждого человека разные...

   Посиделки с друзьями за столом Веня предпочитал многим иным удовольствиям. Особенно, он любил бывать у давних друзей-земляков Раечки и Андрюши. Раечка умела порадовать кулинарными шедеврами кухонь народов мира, а Андрюша, помимо того, что знал толк в изысканных винах, никогда не жадничал ими потчевать гостей. И так это у него ладно получалось: лёгкий аперитив в предверии трапезы, выдержанный коньячок после неё, текила к мексиканским закускам, водочка к русским... А, главное, вино! Подобранное со вкусом к соответствующему блюду и непременно декантированное загодя - не хуже, чем хорошем ресторане.

   Веня настолько привык к высокому классу угощения, что даже не пытался перещеголять своих разлюбезных товарищей. А купить, отправляясь к милой и радушной супружеской паре, не дрянной брэнди, а тот же настоящий французский коньяк или текилу известной торговой марки его останавливала неприемлемая дороговизна приличной выпивки. Но поскольку с пустыми руками появляться у Андрюши и у Раечки было неловко, Веня приносил что-нибудь, как ему казалось, нейтральное. Ну и, разумеется, сэкономить при этом старался на презенте.

   - Говорят, очень неплохая, - невозмутимо комментировал он, вручая хозяину дома дешёвую американскую водку, не нашедшую желающих её отведать ни на одной из его торжественных оказий, - я, правда, не пробовал...

   Венино подношние с благодарностью принимали, но на стол, к его облегчению, не ставили.

   - Давненько мы не баловались советским шампанским, - бормотал в очередной раз Веня, пряча глаза и протягивая пойло неведомого качества, со сбитым рисунком на полинявшей этикетке. Судя по смазанному и перекошенному шрифту, этот волшебное зелье прибыло в Америку случайно или по недосмотру, ну а к Вене то, очевидно, неоднократно передаренное, попало из рук таких же как и он смышлённых родствеников.

   Однажды Веня превзошёл себя и пожаловал на ужин и с вовсе уникальной посудой. Где он её раздобыл оставалось только догадываться. Особенно впечатляла потёртая золотая фольга с серебряными залысинами по краю горлышка бутылки и мутный осадок на дне, напоминавший густой прибрежный ил в стоялой воде.

   И на этот раз Андрюша потчевал товарища с низменным вниманием. Свежепосоленного лосося на столе сменила жареная утка с яблоками, за охлаждённым шабли последовал благородный херес. На десерт Андрюша решил откупорить преподнесённый Веней ликёр. Однако пробка с треснутым пластмассовым верхом - высохшая от старости пионерка химии в виноделии, не поддавалась. После очередного усилия она предательски хрустнула, как гнилой зуб, и уже окончательно обломилась. Лишь осадок всколыхнулся на дне бутылки, медленно поднявшись тяжёлым облаком. Веня, не ожидавший такого подлого конфуза, впервые за много лет знакомства смутился и покраснел. Андрюша же, не подав виду, собрался принести портвейн. А заодно захотел показать Вене свой импровизированный винный погребок, разместившийся в поставце в гостиной. И злосчастный ликёр с собой прихватил зачем-то.

   - Мои запасы, увы, скромны и невелики. Опорожняем алкогольные закорма быстрее, чем пополняем. Но кое-что всё же приберегли, - загадочным тоном заметил Андрюша и широко рапахнул дверцы шкафчика. На полке поставца стояли нетронутые Венины подарки: паршивая водка, артельное шампанское, уценённые вина - пять уникальных бутылок. В стройном рядке не хватало разве что, легендарного "Солнцедара" - незабвенной бормотухи времён его молодости. Теперь к ним присоединился ещё один заветный экземпляр - шестая бутылка, занявшая достойное место среди себе подобных. Больше Веню в гости не звали.

26

Знаменатель Порнуха   0k   "Рассказ" Эротика

27

серафима шештричка   3k   "Рассказ" Пародии

  Шештричка

  

  Изгнав Адама и Еву из Рая, Господь быстро заскучал по своему венцу творения и в один прекрасный день сошел на Землю, чтобы посмотреть, как живут-поживают первые люди. В лесу раздавался стук топора, - Адам заготовлял дрова на зиму. У речки шумно плескалась вода, - это Ева полоскала одежду из фиговых листьев.

  

  - И это есть хорошо, - самодовольно подумал Господь. Он услышал веселый детский смех пополам с возмущенным писком и пошел на звук. На полянке играло двое детей. Они кидались друг в друга клубочками, в которых Бог узнал ежей. Когда колючий снаряд попадал в цель, один из малышей радостно хохотал, а второй кричал от боли. Затем роли менялись. Дети увидели Господа и безбоязненно подошли к нему. Их влекло любопытство: вдруг это еще одна новая игрушка?

  

  - Ты кто? - спросил мальчик.

  

  - Господь Бог, ваш Создатель и Творец этого мира, - ответил Господь. - А тебя как зовут, мальчик?

  

  - Я Каин, - важно представился малыш. - Второй ребенок Первых людей и шамый штарший шын на Жемле.

  

  - А тебя? - Господь обратился ко второму ребенку с очень странной внешностью.

  

  - Это моя шештричка, - ответил Каин.

  

  - А почему она сама не отвечает? - удивился Господь. - Не может или не хочет?

  

  - Не может, - развел руками Каин. - У нее шешть яжыков. Шештричка, покажи Ему.

  

  Девочка, - если ЭТО можно было назвать девочкой, послушно разинула рот, из которого змеиным клубком вывалилось шесть длинных языков, и каждый из них имел раздвоенный кончик, как у змеи.

  

  - Ах, я понял, от кого у Евы этот СТАРШИЙ ребенок! - понял Господь. А Каин, польщенный вниманием столь важной персоны, продолжал описывать свою сестру.

  

  - А еще у нее шешть пальчиков на ручках и шешть на ножках. И шешть глазиков. И шешть ушек. И шешть шишек.

  

  - А что у нее между ног? - уточнил Господь. Такая комбинация в Его замыслах не была предусмотрена.

  

  - Это шештая конешношть, - пояснил мальчик. - Две ручки, две ножки, голова и пипишка!

  

  Тут девочка больно стукнула Каина между ног, отчего он сложился пополам и упал к ногам Господа.

  

  - Гошподи! - расплакался мальчик. - Как жеж плохо быть шамым младшим в шемье! Когда у меня появится младший братик или шештричка, я обяжательно покажу ему или ей, как это плохо!

  

  - Почему ты его ударила? - спросил Господь у девочки. - Разве твои родители не отведали плодов с Дерева познания Добра и Зла и не научили тебя, что такое хорошо и что такое плохо?

  

  Но девочка молча запустила ежиком в бороду Господа. Это было больно и обидно, тем более, что ежик категорически запутался в бороде и его освобождение обошлось Господу в очень большое количество Божественных волос.

  

  - Гадкая девчонка! - воскликнул Господь, удаляясь с Земли на Небо. Там он о чем-то долго общался с еще не родившимся, но запланированным к воплощению в будущем Иоанном Богословом. Именно после этого, как говорят осведомленные Серафимы и Херувимы, появилась следующая запись в Книге Книг.

  

  "Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть."

  

  

  

28

Кофе Клевер   6k   "Рассказ" Проза

XXIII век от Р.Х. II век новой эры.

Из дневника Реджи Блэка

23 июля. Сегодня в отряд приняли новичка. Ван говорит, толковый парень, хоть и со странностями. Я склонен согласиться. Это рискованно, но люди нужны - за последние дни мы потеряли еще двоих.

***
Ну, и где этот наш новенький? - Элен, прищурясь, осмотрела темный зал. Реджи что-то строчил в блокноте. Ван таращился в стакан, будто в самом деле надеялся увидеть на дне истину. Рыжий Хэм ворковал у стойки с местной красоткой. - Как его звать хоть?
- Дэн, или Шестой. Его группа погибла в трех милях отсюда месяц назад, - ответил Ван.
- Что за дурацкое прозвище?!
- Видать, амулет у стервеца такой. Кубик из одних шестерок, - Рыжий в один глоток осушил половину кружки. Довольно фыркнул, утирая бороду. - В кости меня уделал, как котенка.
- Вот мой амулет, - на стойку лег старый шестизарядный револьвер.
Элен вздрогнула. Новичок подошел бесшумно, и, должно быть, уже с полминуты стоял у нее за спиной. На вид, ему было лет двадцать пять. Среднего роста, с неприметным лицом и блеклыми глазами. Почти такими же, как у Вана. Неудивительно, что эти двое поладили.
- Рухлядь. А это тогда что? - Рыжий ткнул забинтованной рукой в маленький кожаный футляр, висевший у того на шее.
Шестой тотчас спрятал футляр под рубашку.
- Про рухлядь расскажешь, когда у твоего "Игла" затвор заклинит.
- Хватит гавкаться, - Ван хлопнул ладонью по столу. - Идите сюда, обсудим планы. И ты тоже, Шестой.
- Да будет тебе, мы ж по-дружески, - хмыкнул Рыжий. - Хозяин, еще пива мне и этому парню!
Бармен наполнил кружки.
- Только добро зря на вас переводить. Все равно подохнете, не завтра, так через неделю.
- И тебе не хворать! Прости, милая - командир зовет, - Рыжий здоровой рукой подхватил пиво, второй неловко потрепал красотку по щеке.
- Это ты тоже "по-дружески"? - Рэджи оторвался от блокнота.
Ван улыбнулся, подмигнул Элен - "видишь, все хорошо?". Почти как раньше...

***
Раньше они впятером - Элен, Дик, Реджи, Мила, Хэм, - состояли в городской дружине. Еще раньше - было детство, обычное детство рожденных после катастрофы. Тогда Дика, безбашенного соседского мальчишку, еще не прозвали Ван Хельсингом, а Элен еще не знала, как пахнет загноившаяся рана. Тогда разговоры о технологиях прошлого казались сказками, о синдроме Хайда - нелепыми страшилками. Но болезнь вернулась в город. Она протекала как обычная лихорадка, вот только выжившие - кто сразу, кто через месяц, кто через год - превращались в... Как их только не называли - маньяками, упырями, даже людоедами из-за пристрастия к человечине. Но прижилось в итоге именно "упыри", хотя они не были бессмертны и непобедимы. Зато, пока голод не брал свое, они неплохо прикидывались людьми. Дружинники выслеживали упырей на улицах, находили и устраняли больных с похожими на лихорадку Хайда симптомами. Не все из них были заражены - болезнь наверняка передавалась только через слюну - но... Никто не видел другого выхода. По-настоящему детство кончилось, когда Дик - вернее, уже Ван - однажды не вышел в патруль в свою смену. О том, что на его дом напали упыри, Элен узнала на следующей день. Что Ван вынужден был сам добить младших братьев - через неделю. Еще через месяц Ван пришел к ней и предложил отправиться на запад. "Где-то должны остаться люди, которые знают, как строить машины и электростанции, как обуздать эту чертову заразу! Если все будет тянуться как есть, однажды город сожрет сам себя, пойми, Эли!" Она понимала. Многие понимали, и в самом начале отряд насчитывал сорок человек. Мила погибла на пятый день. Сейчас их осталось девятнадцать. Двадцать, если считать новичка.

***
Из дневника Реджи Блэка
29 июля. Стоим у реки. Вчера прошли еще один поселок. Везде то же самое. Обстановка в отряде улучшилась. Шестой нас здорово выручил, показав ловушки, где потерял своих товарищей. Его так воротит от свежих трупов, что даже Элен ему поверила.

5 августа. Погиб Рыжий.

20 августа. Давно не писал. Сейчас в городке наподобие нашего. На подходе потеряли четверых. Руди, Билл, Лу, Рон... И это еще повезло, что Эли хороший врач. Все снится та яма и Хэм с ржавой железкой в груди. Он еще посмеяться успел напоследок - дескать, под цвет бороды. Попытаюсь отговорить Вана идти дальше.

1 сентября. Нас теперь семеро. Кто остался в городе, кто... Кончаются патроны. Шестой который вечер чистит пустой револьвер. Говорит, это его успокаивает. Ван считает, надо подниматься в горы - за ними на карте отмечен крупный город, больше миллиона жителей. Безумие.

20 сентября. Прости, Реджи. Я скоро.
Подпись: *неразборчиво*

***
- Надо же, четырехлистник, - Шестой рассматривал сорванный клевер. - Удача с нами!
- Чтобы пробраться в город без боеприпасов, нужно очень много удачи, - Элен покачала головой. - Бывает шестилистный клевер, а, Шестой? На всех шестерых.
- Если город мертв, мы это увидим и с горы.
До перевала оставался еще час ходу.

- Ну, что?!
Ван молча передал Элен бинокль. Та, едва взглянув, протянула его Шестому. Город дохлым пауком скорчился внизу - безлюдный, почерневший, с надломленными коленцами высотных зданий, ставший могилой теперь и для их надежды.
- Эли, ты куда? - Ван окликнул девушку, отрешенно бредущую между валунов.
- Какая теперь разница?!
- Не стоит отходить... Эли!!
Услышав крик, Шестой уже знал, что увидит позади себя. Исхудавший упырь с коростой из засохшей грязи и крови на морде больше не имел ничего общего с людьми, и тем опаснее он был. Звякнул отброшенный бинокль.
- ...! - Ван, подхватив самодельное копье, в ту же секунду оказался между Элен и монстром. Как раз вовремя, чтобы поймать того в прыжке. Острие застряло между ребер, но упырь вцепился в древко и потянул его на себя, заставив Вана выпустить оружие. - Бегите, он может быть не один!
Грохнул выстрел.

Ван смотрел на дымящийся револьвер.
- Шестой. Шестой патрон. Я всегда оставлял последний в барабане для себя, потом стал хранить отдельно, - Шестой тронул футляр на шее. - Это ты здесь не один, и рановато собрался на боковую, Дик Ван-как-тебя-там! Шестилистник получить легко - свяжи два тройных, и готово. По номеру следующий покойник - я, понял, - я, и никто кроме! И ты поняла, горелая дрянь?! - он развернулся к обрыву. - Хватит уже мертвецов! Хватит!!

- Спасибо, Шес... Дэн.
- Он тебя не слышит - это истерика. Почти как у меня минутой раньше, - Элен нервно закашлялась. - Но нужно уходить.
- Да, - Ван перешагнул через убитого упыря, поднял бинокль, еще раз посмотрел вниз. Трещина в стекле разрезала каменное безмолвие напополам. - Пойдем, - он положил руку Шестому на плечо. Обернулся к остальным.- Мы доберемся до следующего. Не знаю, как, не знаю, все ли, но обязательно доберемся...

29

Собеседник Звонок другу   3k   "Миниатюра" Пародии

Звонок другу

  

  

   Шесть оборотов диска - гудки. Нет никакого риска - a good key. Многие письма сжаты - экспресс. Их заменяет "как ты, А. С.?".

   - Алло, душа поэта внимает. Здравствуйте.

   - Добрый день, Александр Сергеевич! - я приветствую собеседника и сразу перехожу к делу, так как точного времени - в обрез, всего шесть сигналов. - Как известно из школьного учебника литературы, вы родились шестого числа шестого месяца.

   - Верно, читатель. Я появился на свет божий шестого июня. И что из этого следует?

   - Выходит, что вы, Александр Сергеевич, можете принять участие в литературном спринт-конкурсе "Шпилька - 6". Тема - "Шесть...". Срок сдачи рукописи... Не буду кривить душой, но у нас прямой эфир, поэтому со временем - цейтнот. Короче, вы ничего не пишете, пишу только я.

   - Вот как?.. Забавно, молодой человек. А в чём заключается суть столь короткого состязания? В чём своеобразная прелесть, если можно так выразиться, изюминец действа - сверхскорого выдавливания из себя текста? Говоря на вашем языке, в чём фишка, коллега?

   Я быстро, но с выражением, начинаю зачитывать найденный и соответствующий конкурсной теме "Шесть..." отрывок из похождений деревянной куклы:

   "Раздалось громкое тиканье. Стрелки двинулись. Большая стрелка подошла к двенадцати, маленькая - к шести. Внутри башни загудело и зашипело. Часы звонко пробили шесть...

   Тотчас на правой башне раскрылось окошко из разноцветных стёкол, выскочила заводная пёстрая птица и, затрепетав крыльями, пропела шесть раз:

   - К нам - к нам, к нам - к нам, к нам - к нам...

   Птица скрылась, окошко захлопнулось, заиграла шарманочная музыка. И занавес поднялся..."

   - Занавес поднялся, но я по-прежнему пребываю в неведении, - признался поэт и подытожил: - Возможно, мой юный друг, вы ошиблись классиком.

   - Александр Сергеевич, - последний сигнал точного времени почти истёк кровью, и я предпринимаю знаменитый канделакский финишный рывок, - в своё время вы в стихотворной форме занимались подражанием итальянскому. Стало быть, должны знать, что Джузеппе - это...

   - ...Иосиф, - звучит извлечённый ответ, и связь с гением прервалась.

  

   Итак, мой окончательный ответ - Иосиф.

30

Племянница Сёстры   5k   "Миниатюра" Проза

  СЕСТРЫ

  Дождавшись вечера, мужики торопливо загрузили мешки с мукой в телегу. Не успели и трети пути одолеть - погоня! Уж кто навёл, кто стал шестёркой среди своих, поди, разберись!

  - Это не мой груз! - оправдывался возница Михаил перед ночным патрулем.

  Понурого арестованного под конвоем привезли к дому. От горькой вести завыла жена Нина.

  - Вещи помоги собрать, - хмуро оборвал её Михаил.

  Тридцатилетняя черноволосая маленькая женщина, глотая слёзы, заметалась по дому. Из еды только и смогла завязать в платок, что хлеба краюху, несколько варёных картофелин, да кусок сала. Выходя из дома, бывший кормилец попрощался с горестно поникшей хозяйкой, провёл рукой по уложенным корзинкой косам и поцеловал в макушку:

  - Детей береги!

  Испуганные детишки: шестилетняя Зина, четырёхлетний Витя, да трёхмесячная Маша, вряд ли понимали, какая беда пришла в их дом. А она, как известно, не приходит одна. Семья и без того едва сводившая концы с концами начала голодать. В тревоге и хлопотах по мужу у женщины пропало молоко.

  А меж тем состоялось заседание суда. Приговор был строг: "Врагам трудового народа наказание: вознице - десять лет заключения, мельнику - расстрел".

   Вечно плачущую сестрёнку, в отсутствие матери, старшие дети накормили отварным картофелем и малышка заболела. У неё вздуло живот. Рвота и температура внезапно появлялись и исчезали. Девочка отказывалась от еды, во время приступа боли она громко плакала и поджимала ножки.

  - Что делать?! - удручённо восклицала на семейном совете Нина, не отпуская больную дочь с рук. - Как бы и до детей не добрались! Надо уезжать отсюда, чем скорее, тем лучше. Но, как на грех, Маша занемогла!

  - Поезжай со старшими, а Машу оставь у меня, - с девичьим запалом вызвалась помочь младшая сестра двадцатидвухлетняя Ольга. Она жила с мужем уже пару лет, но детей ещё Бог не дал, - мы с Иваном присмотрим. Если же ей не судьба - я похороню...

  Так и решили. Нина передала Ольге красивую одежду для девочки, на тот случай, если не судьба, а сама, собрав чемоданы, тронулась с детьми в путь. На Донбассе при угольных шахтах требовались рабочие руки. Откатчица вагонеток - вполне женская работа, считалось тогда.

  Плачущую и слабеющую племянницу Ольга повезла к врачу.

  - У ребёнка от тяжёлой пищи получился заворот кишок.

  Началось лечение. Клизмы, отвары земляники и бузины. Ольга терпеливо выполняла все советы врача, и девочка пошла на поправку.

  Красивое платье несколько месяцев спустя очень пригодилось - в нём она сделала свои первые шаги.

  Когда через шесть лет Михаила досрочно выпустили из тюрьмы, и Нина вернулась домой, супруги пришли за дочерью. Девочка их не признала. Мамой она звала Ольгу и к чужой женщине идти не хотела.

  И опять семейный круг. Загрустил Иван. Растерянно смотрел на незнакомую дочь Михаил. Всхлипывала, покашливая в платочек, расстроенная усталая Нина. Повзрослевшая Ольга беспокойно теребила складку на платье.

  Молчание затянулось.

  Иван посмотрел на жену и, шлёпнув себя по колену, как бы прося внимание, заговорил о главном:

  - Мария к нам привыкла, знает нас как родителей. Разрешите нам её удочерить, - выговорил он и выжидающе глянул на родню....

  

  И ещё пролетело время, страшное и лихое.... Где-то больше шести лет.

   Как-то вечером в дом Ольги постучали. Дальний родственник погибшего на войне мужа стоял на пороге и держал в руках большой сверток.

  - Ольга! Помоги! - взмолился он. - Моя пятнадцатилетняя сестра принесла в подоле. Позор на всю родню! Ты в травах знаешь толк. Усыпи его! - он шагнул в комнату и положил на стол пищащую упаковку.

  Ольга развернула одеяльце. В неумело завёрнутых пелёнках энергично шевелил синими тонкими ручонками и ножонками новорождённый пацан. Даже уже ненужная пуповина длинная и толстая, девять месяцев связывающая его с матерью, ещё тянулась от животика.

  - Паразит ты такой! - возмутилась женщина, - вместо того, чтобы сестре помочь сына поднять, ты ей огромный грех на душу положил. Уходи отсюда! Видеть тебя не хочу! Знай, шестеркой из-за тебя не стану, но и ты мне на глаза больше не попадайся!

  Пристыжённый мужик пытался оправдываться, но потом махнул рукой и, стыдливо опустив голову, поспешно ушёл.

  - Мама! Не делай этого, - четырнадцатилетняя Маша стояла рядом и смотрела на мальчика, - давай его себе возьмём. Я тебе помогу. Мы его вместе вырастим.

  В станичном совете Ольга записала сына на свою фамилию.

  

  Моей двоюродной бабке Ольге так и не довелось родить собственных детей, но двум маленьким существам она смогла не только сохранить жизнь, но и вырастить их, как своих. Она стала для них заботливой матерью, даря им любовь, и свою неуёмную жажду жизни.

31

Числитель Шесть Два   1k   "Рассказ" Мемуары

  Богатырю нельзя расслабляться. Крест, дело хорошее, но сам по себе от демонов не спасает. Особенно, когда много и с разных сторон.

  Пока рубаху расстегнешь, пока крест достанешь. А руками или оружием каким с демонами не справиться. А иной раз и не различишь. Они на то и демоны, что всякий раз личину меняют.

  А если не демоны, а просто сволочь? А ты с одним крестом. Тоже плохо, но от сволочи можно и руками отбиться, сволочь силу уважает. Хотя смотря какая сволочь, конечно.

  Нынче ж беспредел. Сволочь совсем понятия потеряла - видит же, что богатырь, а туда же. Думает, если с криками, огнями и неожиданно, богатырь сперва за крест хватится, а потом, глядишь, и поздно будет?

  Зря сволочь так думает. Как есть зря.

  С другой стороны, - да, богатырь нынче тоже не тот, что раньше. Это верно. Но не сволочи же об этом рассуждать. Сволочь, априори, бояться должна. За версту обходить, и если вдруг что - на колени сразу! Мордами своими шелудивыми в грязь! И молиться, булькая жижей, чтобы богатырь ее ненароком не задел, если на беду ее плечо у богатыря раззуделась, и рука, соответственно, размахнулась...

  - Шесть два, - сказал опытный.

  - Что? - не понял новичок.

  - Шестьдесят вторая статья УК РСФСР. Алкоголизм, - пояснил опытный, - загружай.

32

Бунтарка Обещание   4k   "Рассказ" Фантастика

   Обещание.

  

   Избушка, старая и богом забытая, напоминала сарай. Я ликовала: возможно, мы ещё переживём эту ночь. Суровая сибирская зима. Бегство из заражённого города. В горы, сверкающие на солнце шапками белого льда.

   - Лиза? - позвала меня Савелия. - Ты ведь не дашь мне умереть вот так...

   Молчание. Цепкий болезненный взгляд, наполненный страхом и отчаянием.

   - Нет, не дам, - пообещала я тогда.

   Два дня пути. Привалы и сверки с картой. Никого. Белое безмолвие, и мы одни. А солнце светит так ярко, что больно глазам. Перевал возле скал. Ветер свистит, засыпая снегом. Устали, поэтому не сразу замечаем цепочки следов. "Они нашли нас. Не доберемся. Все потеряно", - молчала она, но отражалось в глазах.

   Перестрелка. Всё замерло. Остались только они и Я. Шесть пуль в обойме. Всего ничего.

   - Беги. Я прикрою! - кричу я Савелии, махая рукой. - Там, дальше, свои!

   "А как же ты?" - отражается в её синих глазах.

   Я падаю на снег и стреляю, целясь в голову преследователя. Попадаю. Как-никак военное прошлое. Убийство - в моей крови.

   Она бежит. Капюшон падает, открывая лицо и рыжие волосы. Как мех лисицы, блестят. Пушистые, густые, такие яркие на белом снегу. "Надень капюшон!" - хочется крикнуть, но поздно. Её замечают. Невидимое движение в воздухе. Она падает, кричит, лезвие ножа блестит на свету, резко отражая свет. Последний тапфер падает. Синяя кровь замерзает на воздухе. Тело съёживается и исчезает. Быстрый обмен веществ. Пришельцы - носители паразитов. Повреди мозг - и твари конец.

   Я бегу к Савелии на помощь. Она лежит.

   - Савелия, всё в порядке? - спрашиваю я. И вижу, что нет. Сердце пропускает удар. Болезненно замирает.

   Она берёт меня за руку. Лицо бледное, словно снег. Глаза отливают багрянцем - сосуды лопнули. И что-то инородное, напоминающее личинок, мелькает под кожей. Проползая круг за кругом. Всё больше и больше. Жутко смотреть, но я заставляю себя.

   - Я не хочу умирать, - шепчет она.

   - Знаю, - отвечаю я.

   - Флешка в моём кармане, возьми, передай Косте. Он поймёт.

   - Сделаю, - шепчу я, а в глазах слёзы. Так больно, не могу дышать. Смотрю вдаль. Впереди колышатся тени. Целый выводок тварей. Так близко. Проверяю обойму. Один патрон из шести остался в патроннике.

   - Пожалуйста, убей меня. Я не могу больше. Не хочу стать носителем, - умоляет она. - Пожалуйста, - шепчет: не хватает дыхания.

   Ей тяжело говорить. Язык опухает. Я знаю эти симптомы.

   Обещание, как приговор. А твари всё ближе. Мне не уйти. Их слишком много. Я не прорвусь.

   Она молчит. А глаза укоряют, спрашивая: "Ты же обещала, Лиза!" Достаю обойму. Единственный патрон, такой лёгкий. Такой жизненно необходимый. А я ведь тоже не хочу вот так уходить. Я ведь тоже не хочу стать носителем.

   Выбор. Орёл или решка? И нет монеты, чтобы решить. Она закрывает глаза, тело конвульсивно дёргается. Превращается, понимаю я. "А, чёрт!" Загоняю обойму, снимаю с предохранителя, улыбаюсь улыбкой, злой и одновременно горькой, а глазах слезы, словно осколки стекла. Жгут и колют.

   Щелчок. Вдох, а на выдохе - выстрел в голову. Маленькая аккуратная дырочка. Её тонкие черты лица обретают спокойствие.

   "А она счастливая. Сильно не мучилась. А вот я..."

   Замираю и улыбаюсь. Я готова к смерти. Твари в двух шагах. Воздух мерцает, конденсируется. Закрываю глаза. Раз, два - считаю секунды.

   Почему так долго? Минута прошла. Они давно должны были до меня добраться. Время замирает. Кажется, выстрелы? Голоса - резкие, мужские. Не сразу понимаю слова:

   - Эй, ты, там! Не двигайся. Мы видим тебя!

   Я открываю глаза, чтобы увидеть спешащий мне на помощь отряд сопротивления. Выдох, сердце пропускает удар. Словно камень с плеч. Миссия будет выполнена. Мы сможем победить.

33

Zima Шесть часов   6k   "Рассказ" Фантастика

  Шесть часов...

  

  - Прошка! Черт побери! Перестань изводить меня своим нытьем! Я хочу быстрее добраться до имения и... закончим этот пустой разговор.

  Голос барина звенел в утренней тишине, наполненного туманом воздуха. Он был зол, Прохор это чувствовал. Своего денщика, верного помощника и спутника по дорогам не только России, Алексей Петрович называл всегда уважительно: Прохор. И только вот в такие моменты, когда злился или выходил из себя, Прошкой.

  Но Прохор и не собирался отступать.

  - Так, Алексей Петрович, я ж никак не пойму, ну, что Вы так мчитесь в это свое имение, днем раньше, днем позже, что у Вас там: дети малые, что ль? А тутось баба одинокая, недавно мужа потерявшая, ну, не успевает она все переделать, вон гляньте: и плетень покосился, и крыша прямо над столом течет. Вам же вчерась и капало, прям на головушку. Дык и дров бы наколоть не мешало. Ну, что Вы, в самом деле, мчитесь-то так. Я б вдовушке помог, доброе дело сделал, и кони наши б отдохнули, почитай уже третий день без роздыху скачем. И куды-ть мчимся то? Я ж скоренько управлюсь.

  - Ох, Прохор! Ладно, уговорил, езжай, помогай. Я, может, где речку или озеро поищу, Ворона искупаю. Приеду к обеду.

  Прохор ухмыльнулся, пряча улыбку в усы. Знал он своего барина, добрый он, отзывчивый, да и не злился никогда подолгу, отходчивый...

  Алексей и сам не понимал, куда он мчится. Почему матушкино имение для него так важно, это было за гранью его понимания. Почему-то его тянуло туда, где прошло его детство и юность, где он был беззаботен и где он встретил свою первую любовь и свое первое проклятье... Конечно, он после такой долгой разлуки хотел увидеть матушку, но Прохор прав, несколько часов ничего не решают.

  Алексей опустил поводья, позволяя Ворону самому искать дорогу к воде.

  Он не был дома шесть долгих лет.

  Юнцом он влюбился в Марью Ивановну - дочку соседа помещика Ивана Никифоровича, влюбился страстно и решил к ней посвататься. Его мать Лизавета Евлампиевна пробовала его отговорить (ей не нравилась эта заносчивая дочка богатого соседа), но никакие уговоры не подействовали и Алексей, взяв мать, поехал свататься. Марья Ивановна их даже на порог не пустила. Гордо отставив правую ножку в атласном сапожке, посмеялась ему прямо в лицо: "То же, мне, жених! Найдем и познатнее, да и побогаче".

  Он хотел умереть. Но с честью. Как воин. Шесть лет мотался по миру, меняя страны и континенты, ища свою смерть. Сначала воевал против турок в Боснии, Черногории. А когда Османская империя подписала перемирие с Черногорией, уехал в Афганистан, сражаться против колонизаторов - англичан на стороне афганцев.

  Он рвался в бой, себя не жалел. Был отважен и смел до безумия, лез под пули, но Судьба его хранила. Он остался жив и, кажется, даже забыл Марью Ивановну... Но вот последнее ранение, когда лежал неделю в беспамятстве и уже видел старуху с косой, заставило его задуматься. Он вырвался из рук смерти. Для чего? Значит, не пришло еще его время умирать. Зачем-то он нужен на этой земле живым...

  Ворон остановился около небольшого озера. Алексей тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли, спрыгнул на землю, расседлал нетерпеливо перебирающего тонкими ногами жеребца, снял с него седло, потник, легонько хлопнул по крупу, разрешая идти в воду, и только тогда заметил, что на озере они не одни.

  На берегу, около кустов лежал голубой сарафан, белая расшитая рубашка и маленькие лапоточки. Оглянувшись, Алексей заметил и хозяйку - девушка пряталась за прибрежной осокой по шейку в воде, мокрая коса перекинута через плечо.

  Алексей обомлел: "Марья... не может быть, - пригляделся. - Похожа. Очень похожа. Но нет, не она". Столько лет прошло. Марья Ивановна сейчас должна быть постарше, а эта - девчонка совсем. Алексей выдохнул с придыханием и крикнул:

  - Не бойся, красавица, выходи, я отвернусь.

  Отвернулся, услышал тихий плеск воды, шорох одежды. Через некоторое время обернулся. Девушка стояла уже одетая и выжимала длинные доходящие до талии светлые волосы. Алексей подошел к ней, улыбнулся по-доброму.

  - Что ж ты одна?

  - Я всегда здесь одна купаюсь. Сюда никто не ходит, это же Ведьмино озеро.

  - А ты, значит, ведьма.

  Девушка вскрикнула, рот прикрыла ладошкой. В глазах - испуг.

  - Что вы, барин...

  - Ладно, ладно. Как звать-то тебя? Где живешь?

  - Варюшка... живу тут недалече, за этим лесом, в деревне Демидовка, - девушка поклонилась. - Пора мне, барин. Отец может хватиться, а он у меня строгий, - развернулась и пошла по тропинке.

  Алексей поглядел ей вслед: "Как похожа..." - достал из походной, притороченной к седлу сумки щетку, скинул с себя одежду и пошел к Ворону. Любил он ухаживать за конем и Ворона доверял только Прохору, да и то не часто.

  Искупав коня, Алексей вернулся в трактир. Прохор уже и плетень поправил, и крышу починил, а сейчас колол дрова. Раскрасневшаяся вдовушка суетилась рядом. То кваску холодненького подаст, то тряпицу - лоб обтереть.

  Алексей ухмыльнулся и вошел в дом. За одним из столов сидел... Иван Никифорович... Подошел, поздоровался... Сосед поднял на него осоловевшие от долгой пьянки глаза, но узнал сразу.

  - А-ааа, Алексей... садись.

  Алексей сел, в глазах помутилось...

  ***

  - Ваше время истекло.

  Алесей открыл глаза. Белый потолок, белые стены, белая мебель. Подошла девушка в белом халате, виски сострижены налысо, а ото лба до затылка бордово-фиолетовый гребень волос. Увидела недовольно скривившееся лицо Алексея, спросила встревоженным голосом:

  - С вами все в порядке?

  - Да, да, все хорошо, - Алексей мысленно отругал себя за несдержанность. - Просто не хочу возвращаться в реальность. В эти каменные джунгли. Асфальт, бетон, пластик, ни одного деревца, кустика, травинки... Сколько времени я "спал"?

  - Шесть часов.

  - Это две странички всего. А если я сочиню целый роман... Шестьсот страниц...

  - Сочиняйте и приходите. Некоторые "спят" целый месяц...

  - Ну, пошел я... - девушка не ответила, и Алексей поплелся в свою маленькую (три на пять) комнатушку, мечтая: "Вот жили ж раньше. Деревья, трава, птички щебечут. Девушки с длинными волосами".

  Он твердо решил, что обязательно напишет роман и вернется в "Дом сновидений". Обязательно...

34

Камасутра Поза номер шесть   2k   "Миниатюра" Эротика

Поза номер шесть

Перед свадьбой, как и положено, у меня был девичник. И подружки, ехидно усмехаясь, подарили мне "Камасутру". К книге прилагался кружевной передник и шапочка.

- Все что ты хотела знать, но боялась спросить, - заявили они, - читай и наслаждайся.

Ха! Можно подумать, я - робкая девственница. Да мы уже столько перепробовали!

Поблагодарив подруг, спрятала подарок подальше - сначала сама почитаю, а уж потом новоиспеченному мужу буду предлагать.

Отгуляли свадьбу, приехали из медового месяца, я пришла пораньше с работы и решила достать подарок, представляя, как встречу мужа в обновке и с порога предложу:

- А не попробовать ли нам позу номер шесть?

Сгорая от нетерпения, открыла книгу. Как говорится, что нам стоит дом построить - главное начать.

Первая же картинка поразила своей простотой. И вот этому надо учиться? Да это даже неопытная девственница умеет!

Я перелистнула следующую страницу. И следующую. И разочарованно вздохнула - те же яйца только в профиль. Но дальше стало интереснее. Некоторые картинки были понятны и без слов, но я все равно читала описания. А некоторые пришлось пару раз перечитать.

Я уже представляла, как буду применять все это на практике...

За чтением даже не заметила - время пролетело, и из прихожей раздался голос мужа:

- Дорогая, я дома!

Ну вот, а я ничего и не успела приготовить! Только читала и картинки смотрела. Смущаясь, я захлопнула книжку.

- Что читаешь? - муж заглянул через плечо и прочел название: "Сто блюд из яиц".

- И чем ты меня сегодня удивишь? - поинтересовался он, целуя мою макушку.

- Позой номер шесть, - гордо заявила я и покраснела.

35

Агент Шестилетка   1k   "Миниатюра" Юмор

  

  

  Тихий летний вечер. Двое в сером в черных очках, не спеша, прогуливаются по Чистым прудам.

   -За шесть лет справитесь?

  - Почему за шесть?

  - Ну не за пять же, это как-то не по- нашему , а по коммунистически. Потом те строили, сволочи, а мы разрушаем. Разрушать, не строить, конечно. Ясно, что управимся и за три. Поэтому и надо вытянуть на шесть, больше на один год. Так сохранится иллюзия, что мы что-то все-таки строим.

  - Крах традиционной российской академии это удар по фундаментальным исследованиям. Конец науки в России!

  - А то!

  - Это ж сколько там собственности! Есть чем поживиться. Можно и растянуть процесс для большего наслаждения.

  -Верно, не торопясь, под красивыми лозунгами, разгоним всю эту старую шушеру по огородам...Оставим им почетные должности, президентов без полномочий, как в Пушкинском музее. Хороша рокировка!

  -Да, мы еще поторгуем!

  -Не говори!

  -Ну, значит, решено, доложу куда надо, с развалом Академии Российских наук, справимся за 6 лет. А за досрочное исполнение , премиальные в виде дивидендов! И пожизненное гражданство США...

  -Да оно у тебя и так в кармане...

  -...всем родственникам!

  -Глянь, какие девочки!

  -Девочки! За мной!

  -Куда-а-а?

  -В Академию наук, на руководящие посты!

36

Lilka Чтобы быть любимой...   6k   "Рассказ" Проза

  "Чтобы быть любимой, лучше всего быть красивой. Но чтобы быть красивой, нужно быть любимой" (Ф. Саган).

  Ника.

  Невысокая. С белой, почти прозрачной, кожей, голубыми глазами и светлыми, песочного цвета волосами. Скромная и застенчивая она считала себя бледной молью, стеснялась своего вида и от мужчин держалась подальше, пока не познакомилась с бесшабашной и шебутной Лилькой. Та сразу "взяла быка за рога": "Посмотри, какая у тебя фигурка, а ты прячешь её под мешковатыми свитерами... Девственность - это атавизм".

  И Ника пересмотрела свое отношение к жизни вообще и к мужчинам в частности: записалась в фитнес-центр и познакомилась с Борисом. Но отношения у них не складывались. Ника не могла преодолеть свою застенчивость, а Борису она нужна была только для самоутверждения.

  Сегодня с утра Ника пребывала в легком шоке: она просто спросила, кто такая Лариса, а всегда вежливый и обходительный Борис вдруг сорвался, наорал, и ушел, хлопнув дверью.

  Отойдя от шока, Ника засобиралась на работу. Привычно протянув руку за свитером и старыми джинсами, она увидела черное шелковое бельё и черные чулки с кружевной резинкой, купленные почти месяц назад. Тогда она только-только познакомилась с Борисом и долго стояла в магазине женского белья, не решаясь сделать такую сексуальную покупку, но все-таки купила и то, и другое, потратив почти половину своей месячной зарплаты. Она даже надела обновку один раз. Только зачем? Борис даже не взглянул на неё.

  Надев чулки, ажурное белье, узкую короткую юбку и любимую, но ни разу не надеванную по двум причинам (очень смелый вырез и "куда-в-этой-красоте-то-выйдешь") блузку, она подвела глаза и губы, подкрасила ресницы. Блузка очень ей шла: ярко голубая с воланами на груди и рукавах. Взглянула на часы: "Опаздываю!", накинула вместо пуховика шубку с капюшоном, а вместо ботинок на толстой подошве - сапоги и выскочила на улицу.

  Данил.

  Высокий широкоплечий брюнет с темно-зелеными глазами. Общительный. Душа любой компании. Но после того как шесть лет назад от него сбежала невеста, он разочаровался в женщинах и меняет их, как перчатки.

  Сегодня, рассматривая в зеркало свою малость опухшую после вчерашнего физиономию и морщась от головной боли, Дан размышлял о маниакальном желании Машки найти ему женщину: "Сваха, тоже мне, блин". Вчера на очередных (шестых по счету) "смотринах" он напился и вел себя так, что Машка уже звонила, извинялась и даже предложила подкинуть его на работу. Он, конечно, отказался: всю ночь валил снег и в городе с утра ужасные пробки (а неплохо бы иметь Машку в личных шоферах).

  Опаздывать нельзя: на утро назначена встреча с одной из самых капризных клиенток и Дан решил опробовать общественный транспорт.

  Ника.

  Она в это время никогда не ездила, всегда выходила пораньше, чтобы прийти на работу за час до появления шефа. Впервые она опаздывала! В автобус ее толпа просто внесла ("Давай-давай, поднажали, всем ехать надо"), несколько раз перекрутила вокруг себя и впечатала спиной в угол.

  Двери закрылись, автобус тронулся, Ника пришла в себя и только тогда почувствовала, что крючки на шубе полностью расстегнулись, юбка перекрутилась и теперь находится на талии, что она плотно прижата к мужскому телу и что ("О-оо, боже мой!") на её бедре, чуть ниже кружевной резинки лежит чья-то горячая ладонь...

  Ника подняла глаза и встретилась с взглядом темно-зеленых глаз. Мужчина с интересом, изумлением и... (восхищением?) смотрел на нее, а его ладонь... медленно-медленно двинулась вверх, коснулась нежной кожи, остановилась... От пристального взгляда у нее ослабели коленки, внутри всё сжалось от непреодолимого желания.

  Сколько они так проехали, девушка не заметила, для неё время остановилось. Нежные пальцы продвинулись еще на пару сантиметров... и вдруг: "Следующая остановка "Переезд". Ника резко вздохнула - это же её остановка!

  - Вы будете выходить? - спросила она охрипшим от волнения голосом.

  - Нет, - мужчина посторонился, пропуская девушку, и прошептал прямо в ухо: - Я буду ждать тебя в шесть тридцать на этой остановке.

  Ника, вся пунцовая, придерживая полы шубки, выскочила из автобуса. Наспех застегнувшись, она быстренько добежала до офиса, привела себя в порядок в туалетной комнате, радуясь, что сейчас зима и на ней шубка.

  Она зашла в свой кабинет, села на стул, но никак не могла прийти в себя. Сердце бешено колотилось, внизу живота разлилась теплая нега, пальцы дрожали: "Неужели такое возможно только от одного прикосновения?" Весь день она двигалась и говорила как во сне, машинально отвечая на вопросы.

  Данил.

  Впервые за долгие годы Дан не мог сосредоточиться на работе. Он думал о девушке. Он хотел обнять её, попробовать на вкус её губы, утонуть в её огромных голубых глазах. В ней была загадка, которую хотелось разгадать. Он помнил ее нежную кожу (она была в чулках!), и пунцовые (совсем не от мороза!) щечки.

  А еще сегодня утром мама нашла кольцо, которое купила шесть лет назад для его невесты (свадьба тогда расстроилась, а кольцо потерялось). И вот нашлось! И когда! Сегодня! Когда он увидел в автобусе её! Совпадение? Невероятно!

  Ника.

  Без пяти шесть тщательно осмотрев себя в зеркале, Ника подумала: "Зачем ему такая, как я? Он красивый и видно, что состоятельный. Да он уже забыл обо мне".

  Дойдя до остановки, Ника успокоилась: "Шесть минут седьмого. Успею уехать". Но тут чьи-то руки сжали её плечи, уха коснулось теплое дыхание.

  - Спасибо, что пришла...

  Автобусный знакомец повернул девушку к себе лицом и поцеловал. Так нежно, будто до неё дотронулась бабочка своими невесомыми крыльями.

  - Мне это хотелось сделать еще в автобусе, - мужчина взял её за руку и потянул в кафе напротив.

  Снимая шубку, Ника заметила восхищенный и чувственный взгляд мужчины: "Неужели этот взгляд предназначен мне?" Ника посмотрела на себя в зеркало и увидела очаровательную девушку с вьющимися волосами цвета спелой пшеницы, розовыми щечками, алыми губками и блестящими от переполняющих ее чувств глазками.

  Мужчина перевернул с ног на голову её представления о ней самой. Он смотрел на нее так, что она захотела быть самой красивой и самой желанной. Для него.

---

© Copyright Шпилька-Конкурс (experiment-konkurs@yandex.ru) Размещен: 06/07/2013, изменен: 29/04/2018. 95k. Статистика. Справочник: Проза

Ваша оценка: не читать очень плохо плохо посредственно терпимо не читал нормально хорошая книга отличная книга великолепно шедевр

---

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"