перевел Лев Шкловский в память о погибшем сыне Антоне
Оригинальное название: Mission to Venice
Глава 1
РИМ, февраль. (Рейтер) - Сегодня ночью в северной части Адриатического моря пропал американский реактивный бомбардировщик, предположительно несущий атомную бомбу. Самолет совершал обычный рейс с базы на юге Австрии на другую базу в Испании. Последняя связь машины была с гражданской радиостанцией в Триесте. Это был обычный вопрос о погоде. Насколько известно, очевидцев авиакатастрофы нет. Представители ВВС США на местах отказались от комментариев, за исключением того, что если бы у машины была атомная бомба на борту, то она не была бы заряжена...
В Париже было холодно. Снег лениво падал хлопьями возле роскошного отеля «Крильон», но Ник Картер не заметил снега; шелковые шторы в его номере были задернуты, и он целовал Жоржетту. Это был, подумал Киллмастер, когда ее теплые, влажные губы прильнули к его губам, а ее острый маленький язычок дразнил его, отличный способ начать новый день. Жоржетта Дюкло была восхитительной секс-машиной. Вы нажали кнопку — в данном случае все, что вам нужно было сделать, это поцеловать маленькую заостренную грудь — и ее мотор начал гудеть. Был только один способ остановить двигатель Жоржетты — обнять ее.
Внезапно Жоржетта оттолкнула Ника и посмотрела на него узкими зелеными глазами. "Николас Картер, ты еще не сказал, что любишь меня!" Ее английский был с густым французским акцентом.
На ней была только пижамная куртка Ника, застегивающаяся на одну пуговицу, и она выглядела как красивая кукла. Жоржетте было всего двадцать лет, и она была сексуально развита не по годам даже для француженки. Ник знал ее много лет, с тех пор, как она была долговязой девчонкой с длинными ногами и прыщами, и он не видел ее давным-давно, до вчерашнего вечера. Он пил на ночь в кафе на Монмартре, когда она появилась из ниоткуда рядом с ним, вся взрослая и красивая. Жоржетта покинула свою собственную компанию и собиралась позже забраться в его постель.
Ник снова притянул ее к себе. — Je te trouve tres jolie, — пробормотал он в ее ароматные светлые волосы.
Она снова начала отстраняться, но он удержал ее на сгибе сильной руки. — Это не то же самое, — выдохнула Жоржетта. «Конечно, я красивая. Так говорят даже глупые парни. Но я хочу, чтобы ты любил меня, Ник. Действительно любил меня.
Ник Картер со вздохом отпустил ее. Кем бы они ни были, старыми или молодыми, всегда так и оказывалось такими. Они хотели услышать, что их любят. Киллмастер был не без недостатков — но он не врал. За исключением осуществления своей профессии.
Он взволнованно посмотрел на потолок, устремил взгляд на одного из резвящихся путти — в Крийоне все было в высшей степени рококо — и постарался не засмеяться. Он поднял правую руку и посмотрел в глаза Жоржетте.
— Я не могу лгать тебе, дорогая. Я не люблю вас. Я никогда не любил женщину. Я не могу сделать это. Это старое семейное проклятие Картеров. Нам не позволено никого любить. Ложиться спать: да. Очень нравятся: нет. Очень грустно.'
Жоржет подозрительно посмотрела на него. Пижамная куртка распахнулась, обнажив девичью грудь с крошечными сосками клубничного цвета. Она прикусила полную нижнюю губу. "Ты большой дурак!"
Ник улыбнулся. — Несомненно, любовь моя.
Она присела рядом с ним и подпрыгнула на матрасе.
«Me trouves tu sympiqueque?»
Ник усмехнулся. 'Рассчитывай на это. Je t'aime beaucoup. Ты мне очень нравишься, Жоржетта. Ты милый. Ты еще и горячая девственница, и мне кажется, надо просто покончить с этим, пока…
Девушка сделала некрасивое лицо. «Как так девственница? Что это значит?'
Неважно, детка. Оденься и исчезни. И будем надеяться, что твой отец или жених никогда не узнают. Это может вызвать международный инцидент, а моему боссу это не понравится». Отец Жоржетты был видным членом дипломатического корпуса, а ее нынешний жених — у нее их было несколько — был атташе президента Франции.
'Нет' — твердо сказала девушка. — Я не буду одеваться — еще нет. Она откинулась на Ника своим гибким телом. Она обвила стройной стройной ногой его мускулистые бедра и начала целовать его.
«Энтрез», — сказал Ник Картер. Он натянул на них простыни. Вошла пожилая горничная с подносом с накрытой посудой. — Ваш заказ, мсье.
— Хорошо, — сказал Ник. « Положите его туда, хорошо? Он подмигнул надутой девушке. — Видишь ли, я даже делюсь с тобой своим завтраком.
Горничная поставила поднос на кровать с ничего не выражающим лицом. Что это? Все американцы были сексуальными маньяками, а эти молодые девушки - ах!
Она быстро прошла через комнату, нагнувшись, чтобы подобрать юбку, желтые штаны, чулки, пояс. Она положила их на стул и подошла к двери. — Не надо еще что-нибудь из услуг, м-сье?
Ник сказал с набитым круассаном ртом: «Нет. Спасибо.' Жоржетта выглядела взбешенной.
Горничная закрыла дверь, но не ушла сразу. Она стояла, прижавшись ухом к двери, и на ее неприметном старческом лице было тоскливое выражение. Молодость. Любовь. Mon Dieu - это длится так недолго!
В комнате зазвонил телефон, и она услышала, как мужчина ответил. Симпатичный зверюга, этот парень. Какие мускулы! Она слушала его голос, бодрый и приятный, но с каким-то прохладным оттенком, доносившийся из-за тонкой двери.
— Картер — о, доброе утро, босс. Ну нет, сэр. Не то чтобы один. Какая? Но, сэр, я только что пришел. Да-да, я знаю. Я всегда рискую...
Тишина. Затем она услышала, как он сказал тихим голосом: «Перестань, детка. Не сейчас. Это работа.
Затем: «Хорошо, сэр. Я лечу следующим самолетом. До свидания, мистер.
Щелчок опускаемого рожка. Девушка спросила: «Ты возвращаешься в Штаты, Ник?»
'Да. Я возвращаюсь в Штаты, черт возьми... Немедленно. Немедленно! Одевайся, детка, и выходи. Может быть, я увижу тебя снова и...
«Нет! Еще нет. У нас еще есть время, чтобы...
— У нас нет времени, Жоржетта. Когда босс свистнет, я иду. Это важная вещь, видите ли. Beaucoup d'urgent. Много денег.'
'Мне все равно. У нас еще есть время для любви.
'Не надо.'
'Ух ты!'
Раздался стук и звон падающей посуды и столовых приборов. Горничная вздрогнула. Поднос упал или был брошен.
Она услышала крик девушки.
«Je vous aime, Ник! Je t'aime... '
В Вашингтоне шел сильный снегопад, и прогнозировался сильный холод, но в тускло освещенном конференц-зале было тепло и душно. Киллмастер слегка вспотел, сидя рядом со своим боссом Хоуком, слушая подробности операции «Морской монстр». Эта комната использовалась только для «совершенно секретных» встреч и брифингов, и Ник не совсем понимал, где он находится. Он и Хоук в сопровождении вооруженного часового прошли через серию лифтов, которые вели в подвал с лабиринтом коридоров. Ник подозревал, что он где-то в бомбоубежище под зданием Государственного департамента.
Перед большой освещенной картой в конце длинной темной комнаты стоял подполковник с указкой в руке. Острие упиралось в северную часть Адриатического моря между Венецией и Триестом. "Примерно в ста десяти милях от побережья," сказал начальник. Он постучал по карте палкой. «Наш самолет и бомба где-то там, на дне. Отмели, желоба, песчаные отмели, барьеры, что угодно, все это есть. Самолет упал на прошлой неделе, и мы пока не смогли его найти. Конечно, мы должны быть очень осторожными, и это мешает нам — мы не хотим вызвать панику».
Невоенный, занимавший три места от Ника, сказал: «Нет. Нехорошо оставлять там наши старые атомные бомбы. И говоря о панике, итальянцы…
Начальник резко прервал его. — Это не наша территория, сэр. Пожалуйста, без политики. Это обзор прогресса, вот и все.
Адмирал фыркнул. "Отсутствие прогресса больше похоже на это".
Позади Хоука вмешался высокопоставленный чиновник ЦРУ. — Что именно делается , коммандер? Я имею в виду: новые процедуры или что-то в этом роде?
Начальник выглядел усталым. Он достал из кармана чистый носовой платок и вытер лысеющую голову. — Делается все, что в человеческих силах, сэр. Над ним работают три разные команды — ВВС, ВМФ и итальянцы. У нас есть вертолеты с инфракрасной пленкой, пытающиеся измерить радиоактивность. Военно-морской флот имеет около дюжины кораблей. К нам прибыли двухместные подводные аппараты и батисферы, а также специалисты для их обслуживания. Мы проводим секретные тесты на радиоактивность в прибрежных районах. Слава богу, нигде нет и следа!
Другой человек в штатском спросил: «Действительно ли существует опасность радиации?»
Начальник снова вытер лоб. «Всегда есть какая-то опасность. На данный момент она минимальна, но это может измениться. Зависит от многого - от реальных обстоятельств крушения, возможного повреждения корпуса бомбы, воздействия воды, кучи факторов. Мы просто еще не знаем.
Генерал сказал: «Это будет прекрасная пропаганда для русских, если они узнают. Они, конечно, ещё не знают, что бомба упала, но когда они узнают, у нас не будет ни малейшего представления, что они будут делать.
— Это не должно просочиться, — отрезал начальник. «Мы пытаемся сделать так, чтобы это выглядело как совершенно нормальная спасательная операция».
Начальник оглядел собрание и поджал губы. «Нет причин, по которым они должны это узнать. Вы все из службы безопасности, и в этом случае я считаю, что мы можем доверять итальянцам. Им есть что терять больше, чем нам. Ладно, джентльмены, я вам скажу, что мы сделаем с этими подводными лодками.
В такси обратно в Штаб-квартиру AX Ник Картер сказал: «Я думаю, что вижу общую картину, сэр, но я пока не понимаю, с чем мы имеем дело — почему это является рутинной работой для АХ .'
Хоук был еще более молчалив, чем обычно. Его костюм был измят, он выглядел так, словно не выспался, и на его обветренном старом лице была седая щетина. Он жевал незажженную сигару и мрачно смотрел на своего агента Номер Один.
— Конечно, ты этого не понимаешь. Но это пройдет. Вся эта болтовня была для того, чтобы дать вам некоторую информацию. Это точно будет муторно для АХ. Они не могут найти эту бомбу — мы должны найти ее для них.
Киллмастер знал, что в данный момент ему не следует больше спрашивать. Хоук был в одном из своих плохих настроений и мог быть очень резким. Ник расслабился и оглядел заснеженный Вашингтон. Капитолий издалека выглядел как украшение свадебного торта. Рабочий день закончился, и тысячи заснеженных машин мчались в сторону Джорджтауна, Чеви-Чейз и Фолс-Черч, где царило тепло, ждали несколько напитков, хороший ужин и, может быть, потрескивающий камин.
Ник неслышно вздохнул и передвинул «люгер» на более удобное место. Вернулся на действительную службу — и снова с оружием в кармане. Вильгельмина, де Люгер; Хьюго, острый маленький стилет; маленькая газовая бомба, которую он назвал Пьером. Ник не видел ничего странного в том, чтобы разъезжать вооруженным до зубов по одной из самых цивилизованных столиц мира. Вы могли так же легко умереть в Вашингтоне, как и в Малабаре. Особенно, если бы вы были Ником Картером, главным убийцей АХ, за вами охотится половина секретных агентов мира. Такси ползло сквозь поток машин, как желтая улитка. Хоук опустил окно и выбросил изжеванную сигару. Он засунул между зубами новую и спросил, не глядя на Ника: — Она была милой девушкой?
'Прошу прощения?'
Хоук нахмурился, как глупому ребенку. «Девушка, Ник, та девушка, от которой я утащил тебя в Париже. Она была милой?
Ник посмотрел на своего босса. Не в духе Хоука проявлять интерес к своим личным делам. На это должна была быть причина.
Он улыбнулся. 'Очень хорошенькая. Ее зовут Жоржетта и...
— Мне плевать, как ее зовут, — коротко сказал Хоук. Его обветренное деревенское лицо расплылось в почти улыбке, улыбке, которую Ник узнал за эти годы. Старик отпустил одну из своих скудных шуток на счет Ника.
"Я постараюсь возместить вам," сказал Хоук. «В этой миссии вы будете работать с женщиной. Красивая женщина. Между прочим, особенная женщина. Я не очень разбираюсь в этих вещах, но думаю, что она какая-то международная куртизанка.
Ник быстро отвел взгляд в сторону, чтобы скрыть улыбку. Он и Хоук во многом были похожи на отца и сына, но он не осмеливался смеяться над иногда архаичным выражением лица Хоука.
Он сказал с каменным лицом: «Вы имеете в виду проститутку, сэр? Какая-то интернациональная шлюха?
Хоук вынул изо рта сигару и некоторое время смотрел на него. Затем он кивнул. 'Возможно. Это сводится к тому же, не так ли?
Такси свернуло на Дюпон-серкл. Хоук нащупал деньги. «Теперь настоящие инструкции, мой мальчик. Есть третья сторона - какой-то молодой парень, который выступает связующим звеном между президентом и ЦРУ. и нами.'
Ник тихо присвистнул. 'Президент?'
— Ага, — сказал Хоук, вылезая из кабины. 'Президент. Его очень интересует «Морское чудовище».
Он расплатился с шофером, и они на мгновение постояли под мокрой снежной завесой. Хлопья цеплялись за черную шляпу Хоука, словно белые бабочки. Хоук поднял воротник, и они повернулись, чтобы войти в здание, которое за фасадом большой служба новостей, был размещен АХ. Они поднялись в лифт, в котором пахло паром и мокрой шерстью. Хоук подмигнул Нику. «Как Эл Джолсон — ты его не знаешь, мальчик — как Эл Джолсон говорил: «Ты еще ничего не знаешь».
Хоук приветливо улыбнулся Нику Картеру.
У Киллмастера было предчувствие. Хоук наслаждался, он наслаждался собой. Он даже пошутил.
Все признаки указывали на это. Это была хорошая работа!
Глава 2
Это был молодой человек по имени Тутевилер: Генри Камерон Тутевилер II, Гарвард, 1956 год. От провисшего воротничка до начищенных ботинок — богатый студент. В пустом кабинете Хоука Ник почувствовал в нем странную двусмысленность. Тутевилер относился к пожилому мужчине с неопределенно защитной, почти рыцарской манерой. Было ясно, что он считает Хоука придирчивым начальником, который, вероятно, не справляется со своей работой. Ник мог бы сказать ему, как он ошибался.
С другой стороны, отношение Тутевилера к Нику вызывало восхищение. Очевидно, он слышал о Киллмастере. Он посмотрел на Ника с некоторым трепетом, и на одно ужасное мгновение Ник подумал, что собирается попросить автограф. Это беспокойным образом напомнило ему, что он становился легендой еще при жизни. Каким бы приятным это ни было для его эго — а эго у него было вполне приличное, — для него как для профессионала это было мерзостью. Для хорошего агента, который хотел остаться в живых, безвестность была необходима. Нику становилось все труднее оставаться неизвестным. С этим нужно было что-то делать.
Когда они устроились в кабинете, Хоук с сигарой, а Тутевилер с трубкой, последний схватил пухлый портфель. Он вытащил стопку бумаг, которые он просмотрел.
— Если вы не возражаете, я начну прямо сейчас. Осталось не так много времени, поэтому я думаю, будет лучше, если я сначала выскажусь, а потом вы сможете задавать вопросы. Хорошо?'
— Хорошо, — коротко сказал Хоук. 'Вперед, продолжайте.'
Ник подавил ухмылку и уставился на носки своих лондонских ботинок, на сигарету с позолоченным ртом, свисавшую из уголка рта. Он действительно не мог винить Хоука. Некоторые из этих парней были способны разозлить даже добродушного человека, а Хоук был далеко не добродушен.
Тутевилер некоторое время грыз свою трубку, затем выдернул из стопки лист бумаги. 'Хорошо. Во-первых, мне было поручено проинформировать вас о политических аспектах этого дела. Он откашлялся и посмотрел на Ника. — Что именно вы знаете о Триесте, мистер Картер? Об истории города и окрестностей?
«Постоянный спор между Италией и Югославией», — сказал Ник. «Они боролись за него годами. На данный момент, я полагаю, им управляет Организация Объединенных Наций».
— Мы стараемся не отставать, — мягко сказал Хоук. Ник подмигнул.
'Да. Конечно. Конечно.' Не обескураженный, Тутевилер продолжил. «Триест действительно находится под юрисдикцией ООН, и это никого не устраивает. Ни итальянцев, ни югославов. Обе страны претендуют на Триест и его окрестности.
Что ж, господа, это дело с бомбой дало югославам возможность, которую они так долго ждали - ЦРУ сказало нам, что югославы нашли эту бомбу и что они намерены использовать ее, чтобы шантажировать Италию, чтобы она отказалась от всех прав на Триест. Не публично, понимаете. Все это будет делаться очень тайно. И вполне легально - через ООН. Это займет какое-то время, скажем, несколько месяцев, но в конце концов итальянцам придется смириться и сдать Триест. Навсегда!'
Ник, глядя на Хоука, понял, что для старика это не новость. Это неудивительно. Хоук был гением предвидения. Через сорок лет, если Тутевилер останется на ногах в Вашингтоне, он может приблизиться к доблести Хоука.
Ник сказал: «В международном шантаже нет ничего нового. Это происходит регулярно. Как югославы продавливают свой шантаж? При чем здесь пропавшая бомба? Тутевилер направил на Ника свою трубку, словно это было ружье. «Они делают это очень ловко и тонко, и в то же время неотступно. Югославская разведка сообщила, что они нашли пропавший самолет и бомбу. Может быть, это правда, может быть, нет. Эффект остается прежним. Итальянцы в панике. Югославы говорят, что бомба находится глубоко под Венецией!
Ник холодно посмотрел на Тутевилера. Мужчина был слишком драматичен. — Что с этим делать? он спросил. «Остальное уравнение? Шутка? Бомба безвредна. Не активирована. Что югославы знают, чего не знаем мы?
Тутевилер постучал трубкой по столу. «Они знают, как взорвать эту бомбу под водой! В этом суть информации, предоставленной нам ЦРУ. дается прямо от их людей в Белграде. Ходят слухи, что югославы говорят итальянцам, что если они не получат Триест сразу, они взорвут эту бомбу и взорвут Венецию и хороший кусок Италии. А потом обвиняют США. Это наша бомба.
Ник Картер медленно кивнул. "Хммм... в этом что-то есть." Холодный компьютерный уголок его мозга начал трещать по мере раскрытия аспектов проблемы.
«У этих югославов что-то есть на руках», — признал он. «Это наша бомба. Мы ответственны за то, что он там. На самом деле, мы можем солгать, если скажем, что бомба не заряжена. Так или иначе, Белград и Москва могут заставить полмира поверить , что мы лжем, и в этом суть. Бомба могла случайно взорваться — все ученые мира не смогли бы доказать, что это не так. Не после того, как это будет сделано.
Ник посмотрел на Хоука. "В Кремле будут счастливы". Хоук жевал сигару и не отвечал. Тутевилер сказал: — Вы правы, мистер Картер. Большой Брат полностью отстает от югославов, но при этом ведет себя сдержанно. Русские ни на что не смотрят - людей, оборудования, денег, чтобы помочь югославам добиться успеха. И это было бы для них форой - большой. Потому что, если они шантажируют Италию, они, по сути, шантажируют нас». Он снова порылся в своих бумагах. «Здесь у меня последний отчет ЦРУ. и список предлагаемых контрмер».
Хоук раздавил сигару в пепельнице. «Я думаю, что мы можем взять на себя управление с этого момента, сынок. При всем уважении к вашему боссу, нам не нужно, чтобы кто-то говорил нам, как делать нашу работу. Так оставь это нам, а? Мы специалисты по исправлению таких грязных дел, и я верю, что это дело станет очень грязным. И, как ты сказал, осталось не так много времени.
Через пять минут их покинул несколько протрезвевший Тутевилер. Он забыл свою трубку. Хоук положил его в ящик стола и посмотрел на Ника. «Я определенно старею. Меня раздражают эти молодые парни. Но давайте решать вопрос — вы едете в Венецию, N-3.