Мужчина безмятежно сидел на практичном металлическом стуле, уставившись прямо перед собой на голую стену из шлакоблока. Его руки лежали на коленях, но в них не было напряжения. Никаких указаний на то, что, как он знал, должно было произойти.
Расположенный в центре комнаты, он и его кресло были единственными обитателями пространства. Ни столов, ни книжных полок, и, конечно, никаких украшений на грубом бетоне, который его окружал. Только он. Единственной поломкой была труба из нержавеющей стали, которая висела у него над головой, с чем-то похожим на душевую насадку на конце.
За толстым стеклом на левой стене трое мужчин пристально смотрели на него, ожидая неизбежного.
Стоя позади двух сидящих мужчин, доктор Чин Мэ Чжун наблюдала за душой в комнате и задавалась вопросом, что происходит в голове человека, когда смерть близка и преследует?Это было неточно и не соответствовало его научному образованию. Не преследует. Поступаю за выплатой в полном объеме с уверенностью лавины. Не смерть подростка в автокатастрофе или солдата в перестрелке, когда оба чувствовали себя непобедимыми вплоть до того, как разбилось лобовое стекло или пуля пробила тело, вырвав душу на свободу в мгновение ока. Нет, смерть, о которой знали, что она грядет. Смотрю тебе в лицо. Неумолимое скольжение в пропасть, которое невозможно остановить. Что происходит в голове мужчины? Думал ли он о своей семье? Его жизнь? Любимое воспоминание? Как он мог сидеть там так терпеливо, зная, что умрет?
Внутри комнаты было холодно, сквозь стены просачивался конденсат. С таким же холодом доктор Чин Мэ Чжун сталкивался всю свою профессиональную жизнь, но он, конечно, не ожидал, что будет тестировать свое детище на живом, дышащем человеческом существе. Ему нравились научные исследования, которые он проводил в этих стенах, но, честно говоря, если бы у него был выбор, он подумал, что способ смерти, который он собирался навязать в результате своих исследований, был бы гротескным.
Но через час это может не иметь значения, потому что ему придется доказывать, что он преуспел. И, скорее всего, умерла бы точно так же, как человек в кресле. Он задавался вопросом, выйдет ли он с таким же безмятежным выражением на лице. То же спокойствие.
Человек в кресле не был прикован к нему. Ничто не удерживало его на месте. Он был волен бегать вокруг, как крыса, пытающаяся избежать змеи, крича и вопя от несправедливости, и все же он этого не сделал. Единственное, что удерживало его в кресле, был его собственный стыд.
Когда-то главный ученый, отвечающий за ядерные амбиции Северной Кореи, он наблюдал за испытанием, в результате которого гора, на которой оно находилось, обрушилась с силой землетрясения магнитудой семь, раздавив сотни людей, разрушив многолетние разработки технологий и отбросив назад стремление Ким Чен Ына стать ядерной державой.
Это была не его вина. Он рассказал командованию о рисках, когда они хотели испытать водородную бомбу. Но сейчас это мало что значило.
Мир обсуждал, почему Северная Корея приостановила свои ядерные испытания. Были ли это санкции, угроза насилия со стороны Соединенных Штатов, или Северная Корея играла в трехмерные шахматы определенного уровня? Ответ был более приземленным: они просто не могли. Что разозлило Верховного лидера, что привело к обвинению.
Ведет к мужчине в кресле.
Эта казнь преследовала двойную цель, поскольку она тестировала новую форму нервно-паралитического вещества, которое становилось инертным после часового воздействия атмосферы. То, чего Ким Чен Ын очень сильно хотел.
Говорящие головы по всему миру строили теории о ядерных амбициях Северной Кореи, но они постоянно упускали из виду то, почему Чен Ын работает над их достижением. Ядерное оружие было пугалом только для Запада, поскольку существовало множество способов обеспечить такую же или большую смертность, и Северная Корея также усердно работала над достижением этих целей. Казалось, мир просто не заботился об этом.
Северная Корея располагала более чем пятью тысячами тонн химических и биологических боеприпасов — этого было достаточно, чтобы погибло больше людей, чем могло быть вызвано любым количеством ядерных бомб, — но их применение стоило дорого, поскольку после запуска они делали местность непригодной для жизни, точно так же, как ядерное оружие. Ким Чен Ын смотрел на проблему целостно и хотел найти решение. Ядерная программа была разработана, чтобы помешать Соединенным Штатам нанести упреждающий удар, чего химическое и биологическое оружие по необъяснимым причинам не смогло сделать, но его конечной целью было воссоединение Корейского полуострова под его командованием. Чтобы сделать это, ему нужно было убить огромное количество людей, сломав хребет презираемому южнокорейскому режиму, но не таким образом, чтобы он не смог впоследствии занять территорию.
Вот тут-то и пригодились исследования Чина. Он работал над оружием годами, исключительно как функционер северокорейского государства. Он никогда не думал о том, где это будет использовано, или, точнее, кого это убьет.
Ким Чен Ын помечал каждое созданное им оружие каким-нибудь диковинным названием, но в данном случае он держал это в секрете, назвав его тем же именем, что и одну из своих баллистических ракет, на тот случай, если это попадет в какую-нибудь болтовню разведки. Оружие Чина называлось "Хвасонг", как ракета "Хвасонг-12" или недавно выпущенная "Хвасонг-15", но, в отличие от ракетных систем, ему не был присвоен номер. Ей был присвоен цвет — красный.
Безликий бюрократ рядом с единственным телефоном в диспетчерской спросил: “Чего ты ждешь?”
Отведя взгляд от мужчины в кресле, Чин хотел сказать: “Чтобы ты убрался к черту из моей жизни”. Он не мог, конечно. Бюрократ прислушивался к мнению Верховного лидера, и как таковой, он держал жизнь Чина в своих руках.
Чин сказал: “Приказ”.
“У тебя это есть”.
Чин перегнулся через стол и нажал безобидную красную кнопку. Один из многих на панели управления. Он медленно поднялся, зная, что ему предстоит увидеть. Что было неизвестно, так это то, что он почувствует через час.
Серый туман вырвался из сопла из нержавеющей стали над головой мужчины, единственной реакцией человека в кресле был его взгляд на капли, покрывающие его череп. Она извергла свою бесцветную смерть без запаха на долю секунды, но этого было достаточно.
Трое мужчин в рубке управления наклонились вперед, двое неуверенных в том, что они увидят. Тот, кто не хочет этого видеть.
Мужчина в кресле еще секунду сидел неподвижно, уронив голову на грудь. Прошло пять секунд без ответа. Чиновник посмотрел на Чина, собираясь задать вопрос, когда ноги мужчины выстрелили.
Заключенная вскочила, уставившись на стеклянную панель, и закричала. Чин увидел, что последствия начинают сказываться. Лицо мужчины омертвело, посинело. Он прокричал что-то еще, а затем упал на пол. Его тело начало дергаться вверх-вниз, ноги били по земле, как будто это могло остановить поступление нейротоксина, каждый мускул в его существе получал сигналы сокращаться. Включая легкие.
У мужчины пошла пена изо рта, все его тело вибрировало, руки хлопали по полу. Чин увидел темное пятно от сильного опорожнения кишечника, смущающее зрелище, и Чин подумал, увидят ли эти два чиновника то же самое, когда он войдет в комнату.
В течение тридцати секунд мужчина прекратил движение. Бюрократ сказал: “А теперь мы ждем”.
Час спустя Чин была одета в химико-биологический костюм и спускалась по лестнице в камеру. Он положил руку на дверную задвижку, желая еще раз сказать людям в диспетчерской, чтобы они запустили вакуумный протокол и провели последующую дезактивацию помещения, но он знал, что этого не произойдет. Весь смысл был в том, чтобы посмотреть, сработает ли его творение.
Он повернул ручку и распахнул дверь, услышав легкий выдох воздуха, как будто мертвец в комнате вздыхал. Он знал, что теперь заразил весь коридор смертью в комнате.
Или нет.
Он подошел к телу, дыхание из его маски вырывалось с хрипом, с трудом пытаясь сохранить ему жизнь. Он взглянул в окно и увидел, что двое чиновников пристально смотрят на него. Чин осмотрел тело и сказал: “Он мертв”, затем понял, что никто его не слышит. Он снова поднял глаза и увидел, как главный бюрократ жестом просит его снять маску. Он не хотел.
Но он сделал.
Он на мгновение замер в напряжении, ожидая появления симптомов. Ожидание того, чего он не понимал. Несмотря на всю его работу над этим оружием, он понятия не имел, каково это - быть убитым им. Он сделал два глубоких вдоха, затем побежал, выбегая обратно из комнаты. Он бросился вверх по лестнице, его движение вперед было рассчитано на то, чтобы скрыть от него ужасную правду о том, что он мертв. Он ворвался в рубку управления, тяжело дыша и обливаясь потом.
Двое мужчин посмотрели на него в ужасе, один вскочил со стула, задаваясь вопросом, не принес ли он смерть с собой. Чин увидел реакцию и почувствовал прилив гнева, напомнивший ему, что он жив.
Он сделал еще два вдоха, посмотрел на свои руки и сказал: “Ты можешь успокоиться. Судебный процесс прошел успешно. Ты тоже можешь сейчас пройти в ту комнату. Если ты хочешь.”
Бюрократ откинулся на спинку стула, качая головой, на его лице медленно расплылась улыбка. Он сказал: “Лидер будет доволен”.
Чин кивнул, затем понял, что у него не было никаких мыслей до того, как он снял маску. Никаких грандиозных видений его жизни. Никаких приятных воспоминаний до того, как он столкнулся со своим вечным решением. Он был просто парализован страхом смерти. Он вспомнил человека в кресле, и этот факт заставил его устыдиться. Он был уверен, что этот человек думал о своей смерти больше, чем он сам. Уверен, что у этого человека было больше чести, чем у него.
Чиновник поднял трубку, сказал Чину, что его работа выполнена, и отмахнулся от него. Чин, пошатываясь, направился к двери, все еще удивляясь, что остался жив, и услышал, как чиновник сказал в трубку: “Это был успех. Скажите контакту, что мы передадим это по его местонахождению. Но скажи ему, что это обойдется ему гораздо дороже, чем он ожидал ”.
Чин вышел из комнаты, не думая о словах, которые мужчина сказал в телефон. Не понимая, что из того, что он разработал, можно извлечь выгоду, прибыль, которая помогла бы облегчить боль от санкций, наложенных на его страну. Он только думал, что все еще жив. По крайней мере, еще на несколько дней в Королевстве Отшельников.
Позже, когда он увидит смерти, он поймет, что был всего лишь пешкой в игре, которую выбрал кто-то другой.
2
Толпа перед дворцом начала расти, и Амена почувствовал, что их судьба выглядит лучше. Смена караула во Дворце принца Монако всегда заканчивалась ничьей, и хотя на этот раз там было не так многолюдно, как обычно, все равно было достаточно места, чтобы представлять собой мишень.
Расположенный высоко на холме с видом на знаменитую гавань Монте-Карло, дворец принца был настолько величественным, насколько можно было ожидать, с внутренним двором, окруженным зданиями, построенными как копия Версаля. Когда-то это была настоящая крепость, сегодня это была официальная резиденция принца Монако и туристическое направление, мало чем отличающееся от множества других европейских дворцов.
Амена посмотрела на своего брата, Аднана, и улыбнулась. Сегодня должен был быть хороший день. Если им повезет, они получат достаточно добычи, чтобы хватило на целую неделю. Что было бы неплохо, потому что, если бы они возвращались на эту церемонию слишком часто — если бы туристы слишком часто жаловались на то, что у них обчищают карманы или крадут фотоаппараты, — они бы испортили местность, как рыбак, переутомляющий пруд. Из-за этого она ограничила их экскурсии сюда раз в две недели, хотя это была самая богатая среда во всем Монте-Карло. И, как ни парадоксально, также самый простой.
Когда произошла торжественная смена караула, толпы туристов заполнили площадь, все напирали на канаты с мобильными телефонами и цифровыми камерами, сфокусированными на параде, теснились друг к другу, пока не соприкоснулись, на самом деле не обращая внимания на тела, трущиеся о них слева и справа, их внимание было сосредоточено на церемонии, а не на их ценностях.
На окраине двора, сидя на парковой скамейке с видом на Средиземное море, Амена проигнорировала открывающийся вид, вместо этого сосредоточившись на туристах, все еще набухающих за пять минут до начала церемонии. Она послала Аднана на разведку. Он вернулся и сказал: “Я нашел одного. Толстый парень с селфи-палкой и в мешковатых штанах. Его бумажник у него в заднем кармане ”.
Она спросила: “Насколько глубоко?”
“На нем джинсы. Совсем не глубоко. Легко войти — легко выйти”.
“Нет, я имею в виду, насколько глубоко в толпе?”
“Он во втором ряду. Нам придется проложить себе путь к нему, но если ты все сделаешь правильно, мы выйдем чистыми ”.
“Национальность?”
Амена знал, что американцев легче всего обокрасть. Они всегда чувствовали себя непобедимыми. Тяжелее всего пришлось корейцам. Она воображала, что в этой стране полно карманников, потому что они обладали почти сверхъестественным сознанием.
“Я не знаю, но он говорит по-английски”.
“Хорошо. Ладно. Веди меня к нему”.
“В чем суть игры?”
“Пусть начнется парад, затем вы сделаете заявление по мобильному телефону. Прямо как в прошлый раз”.
Аднан сказал: “Но камера нашего телефона не работает. В прошлый раз это заставило цель усомниться.”
Амена рявкнул: “Просто сделай это”.
Аднан знал, что лучше не ослушаться свою старшую сестру. Не после того, как она провела его через бочковые бомбы в Алеппо, а затем через переправу. В этот момент она была для него более почитаемой, чем их собственный отец. Неисправимая оптимистка, она, казалось, искренне верила, что лучшие времена не за горами, и он каждый день полагался на нее, чтобы сохранить собственное здравомыслие.
Он показал старый iPhone 4S, который они украли несколькими неделями ранее, и сказал: “Просто возьми бумажник, прежде чем мне придется вручить ему этот кусок дерьма”.
Поскольку у него не было сервиса, треснувший экран и неработоспособная камера, Амена решил оставить его для подсадки, вместо того чтобы пытаться продать.
Амена кивнул, затем встал, сказав: “Показывай дорогу”.
Они пересекли двор, кажущаяся невинной тринадцатилетняя девочка следовала за одиннадцатилетним мальчиком с глазами лани, их привычные манеры скрывали тот факт, что они были гораздо более искушенными, чем показывал их возраст. Они появились точно так же, как любая другая стайка таких же детей, резвящихся вокруг, их родители явно где-то на территории.
Они подошли к задней части толпы, и Аднан указал на парня постарше двумя уровнями ниже, держащего в воздухе палку для селфи над головами окружающих. Амена изучающе посмотрел на него, заметив выпирающий живот, выпирающий из заправленной рубашки поло поверх джинсов, и огромные серебристые усы, закрученные в руль. Она заметила, что в усах остались крошки, что придало ей уверенности. Мужчина не обращал внимания на детали. И что еще лучше, она могла видеть верхнюю часть его бумажника, выглядывающего из накладного кармана джинсов.
Церемония началась с выкрика команды, и солдаты начали маршировать отработанным строем по направлению к дворцу, туристы удерживались на расстоянии парой веревок. Она сделала знак Аднану, и они оба начали прокладывать себе путь в толпе, барабаны марширующих солдат оглашали воздух. Аднан встал перед животом мужчины и сказал по-английски: “Ты можешь сфотографировать для меня своей палкой?”
Цель проигнорировала его, и Аднан потянул его за рукав. Мужчина раздраженно спросил: “Что?”
Аднан повторил вопрос и протянул свой телефон. Амена подождала, пока мужчина сосредоточится исключительно на Аднане, затем скользнула рукой к его карману, прикрывая движение своим телом. Она отточенным движением щелкнула по бумажнику двумя пальцами, затем повернулась, чтобы уйти. Бумажник был вырван у нее из рук. Пораженная, она повернулась назад и увидела, что он болтается ниже талии мужчины, тонкий нейлоновый шнур, прикрепленный к углу и уходящий обратно в карман джинсов.
Прежде чем она смогла даже осознать, что ее “легкая добыча” была гораздо более возбужденной, чем он изображал, он развернулся, почувствовал, как его болтающийся бумажник ударил его по ногам, и схватил ее за руку, крича, чтобы вызвали полицию. Аднан прыгнул вперед, используя свои маленькие руки, чтобы освободить большую руку мужчины, затем оба ребенка в панике протиснулись сквозь толпу, цель позади них кричала о помощи. Чтобы кто-нибудь их остановил.
Амена и Аднан лавировали среди людей, как змеи в траве, Амена слышал, как цель позади них просто прокладывает себе путь вперед, крики толпы отмечали его прохождение. В течение нескольких секунд другие пытались остановить ее, но она была слишком быстра, отбиваясь от одних рук и проскальзывая сквозь других, как жирный поросенок на окружной ярмарке.
Она вырвалась из толпы, разыскивая Аднана, и увидела медведеобразного мужчину, который шел на нее, повалив двух человек на тротуар. Аднан выскочил из-за его спины, и они оба побежали, Амена кричал по-арабски: “К церкви!”
Помимо прыжков со скал в море, было только два способа сбежать со двора, и один из них привел бы их глубже в толпу. От которой отходила улица полковника Белландо де Кастро, дорога к собору Монако, вызывающая клаустрофобию улочка, вдоль которой выстроились здания.
Они побежали к задней части парадной площади, рев их цели затихал позади них, когда он пыхтел, пытаясь догнать. Амена увидел, как двое полицейских на дальней стороне поля сориентировались на них, затем побежали, чтобы отрезать им путь. Теперь это был забег ног. Она увидела арку над улицей полковника Белландо, всего в сотне футов от нее, и еще двух полицейских, слоняющихся возле нее, не обращая внимания на разыгрывающуюся драму.
Она слышала, как ее цель все еще кричала позади нее, отступая все дальше и дальше назад, затем первые полицейские начали свистеть, заставляя двоих у арки в замешательстве крутить головами. Бегущие полицейские кричали и показывали на пару убегающих детей.
Она достигла арки, и двое полицейских, наконец, поняли, что она и ее брат были объектами бегущих копов. Они попытались схватить ее, но она отбила их руки, поднырнув под их руки. Она споткнулась на булыжниках, упала на колени и покатилась вперед. Аднан воспользовалась ее отвлекающим маневром, чтобы метнуться за их спины. Они повернулись к нему, но он уже прошел мимо. Он рывком поднял ее на ноги, и они прорвались через оцепление, помчались по улице, уворачиваясь от пешеходов-туристов, Амена отчаянно искала место, чтобы спрятаться.
Она поняла, что ее призыв бежать к собору Монако был неудачным выбором, поскольку улица полковника Белландо была окружена зданиями как слева, так и справа, оставляя им один выбор — бежать прямо. Толпы пешеходов помогли бы, но она знала, что не сможет убежать от радио, и когда они вырвутся на открытое место в соборе, другая полиция будет ждать.
Дорога делала поворот, загораживая вид с плаца, и она увидела переулок слева, киоск с гамбургерами, столы которого были беспорядочно разбросаны примерно в пятидесяти метрах, переулок продолжался за ним. Она схватила Аднана за руку и крикнула: “Сюда!”
Они пробежали мимо продуктового киоска и продолжали бежать все глубже и глубже в дворцовый комплекс, слыша, как затихают блеющие свистки полицейских, когда они продолжают движение прямо по улице полковника Белландо. В конце концов, Амена замедлила шаг, хватая ртом воздух, и она поняла, что они были одни. Она прислонилась к стене, переводя дыхание.
Руки на коленях, втягивая кислород, Аднан спросил: “Что случилось?”
“У этого идиота был бумажник карманника, но шнурок был спрятан”.
Аднан рассмеялся и сказал: “По крайней мере, мы ушли”.
Амена поморщился и начал медленно возвращаться тем путем, которым они пришли, говоря: “Но мы не можем вернуться сюда еще долгое время. Если вообще когда-нибудь. И мы ничего не получили”.
Они дошли до киоска с гамбургерами, и она увидела дорогу впереди, но пока боялась идти по ней. Желая прочувствовать реакцию. Скорее всего, это было бы пустяком, поскольку копы не стали бы тратить свое время на поиски пары детей, но это не сделало бы их легкой добычей. Она сказала: “Давай подождем здесь немного и посмотрим, что произойдет”.
Она порылась в кармане, вытаскивая последнюю мелочь. Она сказала: “Принеси нам пару кока-колы, чтобы парень за кассой был доволен”. Последнее, в чем они нуждались, это чтобы их прогнали как бродяг.
Аднан подошел к стойке, и она заняла место за столиком с видом на дорогу, через два столика от мужчины, разговаривающего по мобильному телефону.
Она не сводила глаз с улицы, терпеливо ожидая увидеть, есть ли еще полиция, затем до нее донесся мужской голос по телефону. Он говорил по-арабски. С акцентом из Сирии.
Аднан вернулся, и она спросила по-английски: “Есть изменения?”
Аднан посмотрел на нее в замешательстве, и она перевела взгляд на мужчину. Он услышал разговор и понял. Она не хотела, чтобы мужчина услышал, как они говорят по—арабски, и, возможно, понял, что они беженцы. Нелегальные беженцы.
Аднан сел и протянул ей банку кока-колы, сказав: “На самом деле это было больше, чем ты дала мне, но он пропустил это мимо ушей”.
Она сказала: “Следите за улицей”, - затем осторожно повернулась, чтобы взглянуть на мужчину. Он был высоким и долговязым, в сшитом на заказ костюме и галстуке, со смуглым цветом лица, черными волосами и большими черными усами, его глаза были скрыты солнцезащитными очками.
Она напрягла слух, услышав обрывки разговора, и поняла, что он был из Сирии, и он что-то делал с правительством. Непрошеное осознание вызвало у нее приступ ярости. Она хотела причинить ему вред. Хотела дать ему хотя бы немного почувствовать наказание, которое ее семья испытала от рук деспота Башара аль-Асада.
Затем она заметила его телефон. Совершенно новый iPhone X стоимостью не менее пятисот долларов США на улицах Монако.
Он закончил разговор и встал, собирая мусор и выкидывая его в мусорное ведро. Он направился к улице полковника Белландо, не оглянувшись.
Амена сказал: “Давай. Давайте последуем за ним”.
Пораженный, Аднан спросил: “Почему?”
Она сказала: “Небольшая расплата”.
3
Такси свернуло на кольцевую дорогу, и я увидел Ferrari Portofino и Porsche 911 Cabriolet по обе стороны от входа в отель. Мы были в микроавтобусе, что в значительной степени подчеркивало наш статус.
Я сказал: “Похоже, кто-то немного перестарался в этом вопросе, но я не жалуюсь”.
Такси остановилось, и елейный коридорный распахнул дверцу. Слева от меня моя напарница по преступлению Дженнифер сказала: “Это будет первый случай, когда отстранение от реального проекта станет шагом вперед”.
Позади меня мой 2IC, Наклз, сказал: “Жить под девизом целевой группы. Деньги не имеют значения”.
Мы вышли из фургона перед отелем Hermitage в Монте-Карло, на меня произвели должное впечатление машины перед входом, интересно, кто мог припарковать Ferrari у обочины, как Фольксваген. Только позже я узнала, что все это было шарадой, когда отель арендовал машины и ежедневно менял их, чтобы поддерживать голливудский имидж, которого просто не существовало.
Монте-Карло, в княжестве Монако, имел репутацию игровой площадки для богатых людей, и в какой-то степени это было заслуженно. Расположенный на Французской Ривьере, чуть выше по побережью от Канн и Ниццы, известный благодаря Гран-при Монако, "Принцессе Грейс" и знаменитому казино Монте-Карло, он имел свою долю знаменитостей, приплывавших в гавань на яхтах, стоимость которых превышала доход большинства стран, но в его сердце это был просто город. С плотностью населения, конкурирующей с Гонконгом по количеству людей, живущих на квадратный дюйм, он, возможно, не соответствовал той шумихе, которую он изображал, потому что, хотя эта же плотность населения считается самой высокой в мире по количеству миллионеров, большинству людей, живущих и работающих в пределах его границ, не посчастливилось получить гражданство, и они зарабатывали на жизнь, обслуживая богатых.
Мы вывалились из кабины, как клоун, и посыльный спросил, может ли он взять наш багаж. Я бы сказал, черт возьми, нет, потому что подобные вещи только раздражали меня, но вице-президент, самый молодой человек в нашей команде, опередил меня, сказав: “Да, это было бы здорово. Мы будем в четырех отдельных комнатах. Это проблема?”
Конечно, посыльный сказал "нет", потому что это означало четыре отдельных чаевых за груз багажа, который я мог бы донести сам.
Мы вошли в роскошный вестибюль с мраморными колоннами и безупречными гранитными полами, и вице-президент сказал: “Я никогда не останавливался в таком отеле на весенних каникулах”.
Я усмехнулся и сказал: “О, чушь собачья. Сын президента никогда не останавливался в подобном месте? Ты, казалось, знала, как обращаться со звонарем снаружи.”
Николас Ханнистер получил свой позывной вице-президент, когда его отец был вице-президентом Соединенных Штатов. Теперь его отец был самым могущественным человеком в мире, и я все еще пытался заставить сына забыть о своем происхождении и просто стать членом команды. Четыре месяца назад он бы заткнулся и принял удар, боясь что-либо сказать. Теперь он вернул ее, что я счел своего рода прорывом.
“Я сказал на весенних каникулах. Ты знаешь, когда у тебя перерыв в колледже и тебе приходится платить за то, чтобы заполучить малышек? О, подожди. Я забыл. Ты никогда не ходила в колледж. Но вы наверняка видели видео на YouTube ”.
Это было бы невероятным оскорблением со стороны любого другого человека, но для моей команды это ничего не значило. Я был умницей Уиллом Хантингом, и они все это знали. Особенно в выбранной нами профессии.
Я увидел, как Дженнифер гневно сверкнула глазами, ей не понравилось то, что он сказал, на самом деле она обиделась на то, что предназначалось мне. Она получила диплом колледжа нелегким путем, через шесть лет после того, как бросила учебу, чтобы выйти замуж за жестокого мужа, и поняла, что лист бумаги не равен интеллекту.
Она выпалила: “У него есть ученая степень. Он усердно работал—” И я схватил ее за руку, заставляя замолчать. Да, у меня была ученая степень, но он был прав. Я никогда не была студенткой полного дня. Но это не имело значения, и вице-президент знал это, не в последнюю очередь потому, что в первый раз мы встретились под дулом пистолета, когда я спас ему жизнь.
Я сказал: “Туше, маленькая миллениалка. Touché.”
Дженнифер расслабилась, и вице-президент улыбнулся, поняв подсознательный укол. У меня был ребенок.
Счет в раунде: Пайк Логан.
Мы подошли к стойке регистрации, и последний человек в нашей команде, Бретт Торп, сказал: “Без обид, Коко, но это чертовски превосходит тот отель в Эзе”.
Дженнифер проигнорировала использование своего позывного, который она презирала, вместо этого оглядывая вестибюль в притворном исследовании. Она выгнула бровь и сказала: “Да, но здесь нет церкви, над которой можно работать”, затем увидела рекламу на стене и, ухмыльнувшись, сказала: “Но здесь есть спа. И, как сказал Наклз, деньги не имеют значения для Целевой группы ”.
Мы с Дженнифер были партнерами в компании под названием Grolier Recovery Services, которая якобы содействовала археологическим работам по всему миру. На самом деле, это была тщательно продуманная организация прикрытия, используемая правительством Соединенных Штатов для облегчения проникновения в запрещенные районы, чтобы создать некоторую угрозу на земле. Наклз, вице-президент и Бретт все были участниками специальных операций или ЦРУ, но действовали как “сотрудники” компании, и поэтому время от времени, вместо того, чтобы ввязываться в перестрелки, нам приходилось фактически проводить некоторые археологические работы.
Имея ученую степень по антропологии и настоящую любовь к истории, Дженнифер действительно наслаждалась этими поездками, но я всегда находил их чрезвычайно скучными. Несмотря на это, я поняла, почему мы это сделали. Если вы хотели изобразить реальную компанию, у вас должно было быть нечто большее, чем веб-страница. У тебя должна была быть история того, что ты делала, как ты заявляла, чтобы иметь сеть контактов в этом деловом мире и послужной список успеха. Особенно при попытке пройти таможню в стране, которая была менее чем гостеприимна к Соединенным Штатам.
И это не помешало сделать Дженнифер счастливой. Это делало меня счастливой.
Мы были во французском городке Эз, средневековой деревне недалеко от Монако, которая мало изменилась со времен крестовых походов. Ну, здания не изменились, но владельцы, безусловно, изменились. Построенный на горе только для пешеходов, с узкими лестничными пролетами, которые испытывали сердца пожилых туристов, Эз выглядел точно так же, как и семьсот лет назад, за исключением того, что теперь здесь было полно художественных галерей и парфюмерных магазинов.
Недалеко от вершины горной деревни находилась церковь, которая ремонтировалась с помощью американского университета. Названный Нотр-Дам де л'Ассомп, он был моложе, чем окрестности, — он был построен в восемнадцатом веке, — и во время реконструкции университет обнаружил кладбище. Гораздо, гораздо более старое кладбище, чем церковь. Поскольку деревня колебалась между итальянским и французским происхождением, завязалась трехсторонняя борьба за то, кому достанется раскопать находку, причем на тела претендовали Франция и Италия, а на открытие - университет.
Университет заключил с нами контракт на помощь в разрешении спора, поскольку подобные вещи были более гролие специальностью. Это тоже была бы легкая работа, дать Дженнифер шанс по-настоящему насладиться старыми костями, но мы пробыли в стране всего четыре дня, когда позвонил наш командир, Курт Хейл, и сказал мне отправить команду в Монте-Карло для выяснения ситуации, которую нужно было разрешить прямо сейчас.