Джон Харрис до 1995 года работал в музыкальном журнале NME, после этого стал редактором журнала Select. Сейчас он пишет для таких изданий как The Guardian, Mojo и Q, где ведет собственную ежемесячную колонку. Его книга об истории бритпопа «Последняя вечеринка» была издана в 2003 году и получила положительные отзывы критиков и читателей. Он также регулярно сотрудничает с программой Newsnight Review на телеканале BBC2. Подробнее об этом на его сайте: www.johnharris.me.uk
Хайвел Харрис – дизайнер, веб-разработчик, иллюстратор и фотограф, публиковавшийся в журнале NME и газете The Guardian, как в сетевых, так и в бумажных изданиях. Адрес его сайта: www.hywel.biz.
Предприняты все меры для того, чтобы указать всех владельцев прав на иллюстраций, использованных в этой книге. Возможные упущения будут исправлены в последующих изданиях этой книги.
Предисловие
Вы помните, как все случилось в первый раз? Кто-то поставил пластинку или CD-диск, или, если вам не повезло, это была кассета – возможно, сборник, который принес странноватый приятель вашего старшего брата, – и хотя вам доводилось слышать рок-н-ролл и раньше, на сей раз вы вслушались по-настоящему и осознали, что с вами происходит нечто необычное и жизнь больше никогда не будет прежней. Одни люди отмечают этот миг тем, что начинают прыгать как ненормальные, другие сохраняют полную неподвижность. Не важно: все равно вы точно знаете, когда это произошло.
Ладно, мы пока всего на втором абзаце, и, вероятно, еще рано поминать вечно хмурого и презрительного Лу Рида, этого несравненного музыканта, но потерпите немного. На четвертом альбоме The Velvet Underground – Loaded, где большую часть песен исполняет Дуг Юл и который поклонники критиковали как слишком выверенный и прилизанный, – имеется великолепная композиция Рида, незатейливо именующаяся Rock&Roll. Там все это есть: Дженни, рано повзрослевшая девочка из богатого пригорода, которая не верит, что два телевизора и два «кадиллака» сделают ее счастливой, однажды включает радио и слышит там рок-н-ролл, и что-то в ней меняется навсегда: «Она стала танцевать под эту классную, классную музыку. Знаете, рок-н-ролл спас ей жизнь». Все это очень сентиментально и старомодно, конечно, но именно так может случиться и с вами.
С другой стороны, вы могли наткнуться сразу же на School Day, хит Чака Берри, выпущенный в 1957 году и посвященный ужасам школьного образования и той свободе, которую дарят музыкальные автоматы. Название этой книги взято именно оттуда, из последнего куплета, где очень правильно говорится о том, почему даже самая простенькая мелодия может оказаться такой важной: «Слава, слава рок-н-роллу! Унеси меня из прошлых дней. Да здравствует рок-н-ролл! Стук ударных громок и смел! Да здравствует рок-н-ролл, Он в твоем теле, в твоей душе!» Не самые распространенные эмоции в наш век цинизма и повсеместной иронии, но ведь так оно и есть.
А после того как до вас добралась эта музыка, случается еще кое-что, и вы понимаете, что за ней – целый новый мир. Если вы взяли эту книгу в руки, вам все давно уже известно: кто играл на какой гитаре, кто ударился в религию, кто принимал наркотики, какой альбом Rolling Stones самый бессмысленный, кто позорно засветился в «мусорном» инди и как в британском парламенте вели дебаты о гидравлическом пенисе Beastie Boys. Все это – грани бескрайней вселенной, той самой, ради которой самозабвенные фанатики устраиваются на грошовую работу в музыкальные магазины, заботливые отцы семейства каждую неделю запираются на чердаке, оборудованном под студию, а другие, на вид вполне разумные люди, часами орут друг на друга в пабах – и правда, кто стал бы их осуждать?
Ведь если объединить все это и музыку, вы получите нечто, способное полностью перевернуть вашу жизнь. Вот, как замечательно сказал об этом Ник Кон, автор потрясающе эмоциональной и захватывающей истории рока, озаглавленной «Авопбопалубоп Алопбамбум», в честь заклинания, придуманного Литтл Ричардом. Эта книга увидела свет в 1969 году, спустя чуть более десяти лет после появления рока, и один из лучших ее пассажей звучит так: «Лично мне было десять лет, когда все начиналось, сейчас мне 22, и в моей жизни нет ничего, кроме этого. Музыка окружает меня, выметает все лишнее, она создает героев и порождает мифы. Можно сказать, она живет вместо меня. Шесть часов ерунды каждый день – и это важнее всего на свете».
Можете читать эту книгу в любом порядке, как пожелаете, и к концу вы, скорее всего, будете знать чуть больше о том, что на самом деле стоит за каждой песней, способной тронуть вашу душу: истории, сплетни, записи, гастроли, одежда, прически, музыкальные стили и нескончаемые легенды и мифы. Поначалу мне хотелось создать нечто среднее между научным руководством и винтажным изданием журнала Rolling Stone – то есть рассказать абсолютно обо всем максимально полно и достоверно. Как пелось в давнем хите Spinal Tap: «Величие рока, Таинство рока, Тиканье часов, Рыдания души».
За всем этим стоит своя история, хотя, боюсь, она слишком запутана, чтобы описать ее во всех деталях. Она простирается через континенты, от огромных американских отелей до британских «туалетных клубов» и от стадионов Японии до концертных залов Финляндии. Среди персонажей истории – исполнители хэви-метал из Бирмингема, разбогатевшие гуру с Ямайки, популярные музыканты, которых именуют богоравными, и команда поддержки, включающая всех, от лос-анджелесского «портного-с-родео» до изобретателя усилителей такой мощности, что от них лопаются перепонки – один из них, помнится, был установлен в магазинчике рядом с аэропортом Хитроу. И, само собой, эта сага не знает конца: хотя из рук Элвисов, Леннонов и Роттенов факел, как и стоило ожидать, перешел в ненадежные лапки кумиров последних лет, вроде той певички из северного Лондона, которая пытается стать новой Билли Холлидэй, только вдвое дешевле, а вся та мифология, о которой говорилось выше, порой становится важнее самой музыки.
Как бы то ни было, если вы прочитаете все двести с лишним страниц этой книги, вы наверняка ощутите крепкий аромат – сигаретного дыма, паршивой еды, дешевого мыла, – запах давно минувшей эпохи, когда песни покупали на пластинках, музыканты выглядели существами с другой планеты, а если человек ругался с телеэкрана, об этом кричали все газеты. Я хочу уточнить одно: в современном мире по-прежнему масса хорошей музыки и возможны чудеса, о которых в прежнее время, будь оно хоть трижды золотым, никто и мечтать не мог: тысячи композиций можно носить в кармане, миллионы людей в любой момент способны найти что угодно в бескрайнем сетевом музыкальном ящике. И это прекрасно, само собой. И все же есть те, кто не может не тосковать по тем дням, когда все было намного сложнее. И даже если это противоречит словам Чака о том, что рок пришел, дабы вытащить нас за шкирку из «прежних дней», простите нашу ностальгию – и имейте в виду, что, если подростки и по сей день охотно покупают записи, сделанные за десятки лет до их рождения, это очевидно заразно.
К тому же слово с «-н-» посередке зачастую означает любовь, не знающую ограничений, и это абсолютно естественно. Конечно, следует себя ограничивать: нет никакого смысла платить бешеные деньги за то, чтобы вживую посмотреть на Thin Lizzy, когда там уже нет Фила Лайнотта, на Queen без Фредди Меркьюри или на музыкантов, подыгрывающих – при полных залах! – старым фильмам с Элвисом. Но сходите в магазин, где торгуют правильной музыкой, и все станет ясно. Перефразируя Ника Кона: если в тех шести часах ерунды, что вы для себя отберете, мелькнут такие имена, как – выберем наугад, но хотя бы эти – Public Enemy, Mott The Hoople, Дженис Джоплин и Happy Mondays, о чем волноваться? Это очень распространенная болезнь, безобидная и не угрожающая здоровью – скорее наоборот. Это даже может принести вам пользу (почему бы и нет).
Конечно, было множество попыток опустить наш любимый рок, от воплей людей, убежденных, что он возвещает закат цивилизации, до композиций музыкантов, впавших в ненависть к самим себе и оказавшихся отрезанными от тех чудес, что таит в себе музыка (если у вас найдется лишняя пара часов и вам захочется погрузиться в так называемую тьму рок-н-ролла, послушайте альбом The Wall группы Pink Floyd – хотя есть риск, что отходить от этого вы будете годами). Если вы уже давно влюблены во все это, возможно, вы способны вообразить себе мир, где взяли верх наименее позитивные из аспектов рока: реки спиртного, потрескавшиеся ботинки из змеиной кожи, аляповатые наряды в стиле Рона Вуда. Кошмар? Но даже так – разве все это не прекрасно?
Автор этой книги, вероятно, слишком много времени посвятил тому, чтобы попытаться понять, как все это устроено: не только почему от этой музыки возникает желание скакать и прыгать, но и где в недрах этого шума и грохота может таиться ключик к лучшей жизни или что-то вроде того. Одному богу ведомо, что может быть общего у таких мечтаний с той пугающей реальностью, о которой мы знаем, – взять хоть Сида Вишеса с его демонстративным саморазрушением, Ван Халена с его пугающими выходками, парня из группы Slipknot, который забивал себе в голову гвозди, или альбом кавер-версий Duran Duran. Но если вам и приходили в голову такие мысли, можете утешаться тем, что в этих сомнениях вы не одиноки. О том же говорили многие светлые головы в прошлом.
В 1977 году, например, Лестер Бэнгс, известный американский музыкальный критик, участвовал в турне вместе с группой The Clash по памятным местам в Дерби, Кардифе, Бристоле и Бирмингеме, и вот что он написал: «Не спрашивайте, почему я так уверен, что именно среди групп, играющих рок-н-ролл, можно найти модель наилучшего общественного устройства… Возможно, это было озарение, явившееся мне в какой-то момент, и я ошибочно принял его за пророчество, исполнения которого ищу с тех пор…»
…Или просто вспомним слова еще одного истово верующего: «Слава, слава рок-н-роллу!»
Глава 1
Разговоры
Вообразите, что вы музыкант, под чьи песни сходит с ума целое поколение. У вас идеальная прическа, самый модный стилист подобрал для вас идеально обтягивающий комбинезон. Рождать хиты вам проще, чем дышать, жизнь удалась. Лимузин урчит за порогом, билеты в Нью-Йорк забронированы, вы живете постоянно под кайфом.
И что же дальше? Какой-то наглый, слишком умный, паршиво одетый репортеришка с диктофоном заявляется в офис вашей студии звукозаписи, тащит вас в паб и задает самый жуткий вопрос, какой можно себе представить: «Что вы можете мне сказать?» И тут достаточно одной удачной фразы, остроты, едкого афоризма – и вы на коне. Но стоит ляпнуть что-то не то, и никакая музыка вас не спасет, второго шанса не будет.
Дальше вас ждет примерно двадцать страниц блестящих примеров того, как умеют разговаривать рок-музыканты, но сначала надо отметить одну важную вещь. Работать на угольной шахте, конечно, не слаще, однако брать интервью даже у самых талантливых музыкантов бывает ненамного веселее. Чаще всего они пялятся в пол, мнутся, ерзают, а если открывают рот, то выдают самые затасканные клише. И даже выпивка не поможет, если рядом суетится еще и пиар-менеджер. Самое вежливое, как это можно назвать, – зеленая тоска. Вот один из примеров, чтобы вы поняли, о чем я говорю: «Мы играем музыку для самих себя, а если вдруг кому-то еще нравится то, что мы делаем, – это просто бонус».
Время от времени, однако, музыканты выдают что-то поудачнее – будь то со сцены, с телеэкрана или в пабе в северном Лондоне, под диктофон, – они говорят не просто что-то забавное, но произносят слова, которые годятся прямиком для заголовка. Иногда такие фразы дают неслыханный толчок карьере, но бывает и наоборот, слова способны, что называется, подкосить на взлете (если хотите подтверждения в самом неприглядном виде, поищите в сети «Эрик Клэптон» и «Энох Пауэлл»). Впрочем, когда такое случается, это их, а не наша проблема; ведь даже когда неудачная или, напротив, яркая цитата делает музыканту карьеру, или опрокидывает вверх дном, или, что бывает гораздо чаще, просто слегка подталкивает вперед – для них это дело привычное с давних пор.
Отчасти это благодаря тому, что примерно с середины 60-х годов музыкантов заставляли рассуждать на темы, которые, по-хорошему, не должны иметь к ним никакого отношения: политика, религия, существование пришельцев, и все в таком роде. И ясное дело, временами это заходило слишком далеко. Не столь давно автору этой книги довелось пообщаться с почтенным британским музыкальным критиком Ником Кентом, который вспоминал о том, что творилось в 80-х: «Дошло до того, что группы больше думали о своих интервью, чем о музыке». Если возраст позволяет, возможно, вы вспомните, как в газетном киоске, куда вы шли за новым выпуском NME или Smash Hits, внимание привлекали очередные расфуфыренные не-пойми-кто с заявлениями типа: «Гениальность у меня из штанов так и прет, а если встречу кого-нибудь из Blue Zoo – так держите меня семеро». Это не приносило ничего, кроме огорчения: выброшенные на ветер 85 центов за их последний сингл, ничего хорошего.
К счастью, эта глава посвящена хорошим словам талантливых людей, которые не говорили впустую. Здесь вы увидите братьев Галлахер, пьяных и взвинченных в отеле в Глазго, в два часа ночи отчаянно спорящих о том, в чем истинный смысл рока, и готовых вышвырнуть друг дружку в окно. Чуть дальше – Слай Стоун, с его безумной выходкой на американском ток-шоу: чтобы оправдаться за опоздание, он стал рассказывать, как пытался вломиться в свой собственный дом. Здесь будет история развития рока от великолепного рассказчика Джо Страммера и прекрасный треп от Ли «Скрэтча» Перри и Кита Ричардса. Здесь будут любопытные фразочки от Кортни Лав, Шона Райдера и Литтл Ричарда, а также краткая история феномена, имеющего все большее влияние на то, как музыканты говорят друг с другом и с миром: отражение музыкальной жизни в истеричных таблоидах и все ужасы, порожденные ими, – например, фильм «Грязь и ярость» или «Эми и крэк».
Как бы то ни было, я точно обещаю вам одно. Ни один из тех, о ком вы прочтете дальше, не скажет «Мы играем музыку для самих себя» и убийственные десять слов, что обычно следуют дальше. И тем лучше.
Христианские проповеди Боба Дилана
В конце 1978 года Боб Дилан обратился в христианство, принял крещение, записал евангелический альбом под названием Slow Train Coming и наконец отправился возвещать благую весть всему миру. Аудитория воспринимала его довольно скептично, но певца это не смущало
«Я хочу сказать, что сегодняшний концерт мы проводим под властью Иисуса Христа».
Сан-Франциско, Калифорния, 11 ноября 1979 года
«Знаете, мы каждый день читаем в газетах, как ужасен наш мир. Ситуация в Иране, студенческие бунты, да, представьте, даже они там бунтуют. Не дают иранцам посещать публичные дома. Но все это не важно: мы же знаем, что этот мир будет уничтожен. И Господь объявит свое царство на тысячу лет. Так что этот поезд движется небыстро, но уже набирает ход».
Сан-Франциско, Калифорния, 13 ноября 1979 года
«Сатану называют богом этого мира, и если посмотреть, вы увидите, что он и правда бог этого мира, но для тех из вас, кто не в курсе… мне интересно, кто из вас не знает, а кто знает, что сам Сатана был побежден на кресте. Кто-нибудь знает об этом? [Аплодисменты ] Отлично. По крайней мере, мы не одни».
Санта-Моника, Калифорния, 18 ноября 1979 года
Дилан: Всякое колено преклонится!
«Мир, который мы знаем, будет разрушен. Простите, но это правда. Очень скоро – не знаю, через три года, через пять, через десять, не знаю – будет война. Она будет называться война Армагеддона. И она случится на Ближнем Востоке. Первой закончится Россия, но об этом нечего волноваться. Мы знаем, что в Иерусалиме будет создано новое царство, на тысячу лет. Христос создаст там свое царство, и это так же точно, как то, что вы сейчас здесь. Это будет».
Темпе, Аризона, 25 ноября 1979 года
«Хм-м, грубая сегодня публика, да? Вы все умеете быть грубыми! Знаете про дух Антихриста? Тут кто-то об этом знает? Так вот, сегодня дух Антихриста на свободе».
Темпе, Аризона, 26 ноября 1979 года
«Не важно, сколько у вас денег, есть только две породы людей: есть те, кто будут спасены, и есть пропащие. И помните, я вам это сказал. Вы можете больше никогда меня не увидеть. Я могу больше сюда не приезжать, мы можем больше не встретиться. Но когда-нибудь вы вспомните, что слышали это здесь – Иисус наш Бог. И всякое колено преклонится!»
Темпе, Аризона, 26 ноября 1979 года
«Не важно, что там пишут в газетах, все это обман. Истинная правда в том, что он [Иисус ] уже возвращается. И почитайте свои газеты… может, года через два, три или пять лет спустя, вы сами увидите. Россия развалится и нападет на Ближний Восток. Начнется война, именуемая Битвой Армагеддона. И это будет такая война, как вы и представить не можете. А потом Христос создаст свое царство. Он создаст свое царство и будет править из Иерусалима. Я это знаю, и все это было сказано в Библии, так и будет».
Темпе, Аризона, 26 ноября 1979 года
«Я вам говорил, времена меняются, и так оно и есть. Я говорил, что ответ вам принесет ветер, и так и было. А теперь я говорю: Иисус возвращается – и так будет!»
Альбукерк, Нью-Мексико, 5 декабря 1979 года
Кит Ричардс о наркотиках
Почему они такие вкусные?
«Не знаю, это я такой везучий, или подсознание меня уберегло, но я ни разу не срубался в чужой уборной. По моим представлениям, это ужасно дурной тон». 1980 год
«Хочу сказать спасибо маку за то, что я никогда в жизни не простужался. Лекарство от простуды существует, о нем всем известно, но никто об этом не говорит, а то у нас будет целая страна наркоманов». 1978 год
«Одна из причин, почему я в это втянулся – у меня не было времени и свободы. Будь у меня больше свободы, я бы уехал куда подальше месяца на три, чтобы очиститься там и собраться с мыслями. Но у нас такая жизнь – вечные гастроли, и оглянуться не успеешь, как пять лет прошло. Я лет десять назад подсел на дурь. Я тогда еще в прыщах ходил, а теперь седые волосы выдираю! Ха-ха! Зато теперь я каждый свой концерт могу вспомнить сам, а не прошу, чтобы кто-то мне пересказывал». 1978 год
«К нам в костюмерную постучали. Менеджер закричал: «Кит! Рон! Там полиция!» Ох, как мы перепугались. Смыли всю дурь в толчок. А потом дверь открылась – а там Стинг и Стюарт Коупленд». 1982 год
«Если честно, мне кажется, качество стало хуже. Теперь пытаются сделать так, чтобы на всем ловить кайф. Мне не нравится, как дурь бьет по мозгам, вместо того чтобы просто растворяться в крови. Вот почему я больше не торчу. И это вам говорит человек, который в наркотиках кое-что смыслит». 2006 год
«Я не принимаю наркотиков, кроме самых крайних случаев, и всегда в полном сознании. Я пару недель сидел на морфине. Пытался выжать у ночной сиделки добавку. У нее была добрая душа». 2006 год
«Я взглянул на прах своего отца и спросил себя: «Что же мне делать? Совершить “кощунство” и отправить наркоту в помойку? Нет, я просто развеял ее по ветру. Сделай так и ты». 2008 год
Мудрость Ли «Скрэтча» Перри
Ямайский музыкант, исполнитель регги, продюсер, пророк и божество
«Когда я окончил школу, другой работы не было, кроме как в поле: тяжкий труд, тяжкий. Мне это не улыбалось. И я стал играть в домино. Игрой в домино я развивал свой разум и научился читать разум других людей. Потом это всегда оказывалось полезно». 1984 год
«Я LSP – я наследник фунта, шиллинга и пенса; я наследник доллара, и еще я наследник евро. Так что скоро Ли «Скрэтч» Перри будет рулить всей экономикой. LSP вам покажет. L – это фунты, американские доллары – это S, а P – мистер Перри, и еще это мистер Пирамида. У меня очень хорошая память, я отлично помню, как жил в Египте, и я мистер Пирамида. Имя слегка сократилось до мистера Перри, но я мистер Пирамида». 2004 год
«Мой стиль исполнения? Я подражаю Христу. Играть музыку означает заниматься духовным целительством, излечивать мозги тем, кто болен и кто напуган, и тем, кто мертв. Вот мне и пришлось вернуться затем, чтобы пролечить людям мозги, вылечить им голову. Кого-то спасти от кокаинового регги, кого-то от ракового регги, кого-то от регги смерти». 1999 год
«Я бы хотел, чтобы меня запомнили как рыбу – морского ангела, который явился, чтобы накормить народы одним хлебом Боба Марли и двумя рыбами. Я же Ли «Скрэтч» Перри, верно? И я Рыба по гороскопу. Мой знак – это две рыбы, одна смотрит на запад, другая на восток. Боб Марли был Водолей, вода была его стихия. Хлеб дается нам с небес, рыбы из моря, а я кормлю народы музыкой». 2009 год
«Я считаю, Швейцария – это круто, тут никто не ходит с оружием. Я устраиваю вечеринку в стиле регги, но потом становится скучно, и я уезжаю с Ямайки. Я двигаю в Швейцарию, но я же панк, и за мной тянутся остальные: Тина Тернер, Дэвид Боуи». О своем новом отечестве, 1997 год
Братская ревность: что тут скажешь
7 апреля 1994 года автор этой книги брал интервью у Лиама и Ноэла Галлахеров в отеле в Глазго. За два месяца до этого Oasis наделал шуму в музыкальной прессе, когда все члены группы, кроме Ноэла, были задержаны на пароме по пути в Голландию и отправлены обратно в Великобританию. Именно этот инцидент стал основой данного разговора – лучшие отрывки впоследствии были выпущены отдельным синглом, занявшим 52-ю позицию в британских чартах…
Ноэл и Лиам Галлахеры, 1994 год
Джон Харрис : Как вы относитесь к тому факту, что Oasis завоевал репутацию рок-дикарей?
Лиам : Мне это в кайф. Мне это в кайф. Но в конце дня… Я иду домой, и мне звонит мама, ну ты понимаешь? Вот и я тоже. И она долбит мне по башке, типа: «Как ты себя ведешь, поросенок?»
Ноэл : Это не та репутация, которую бы я…
Л : Мне нравится, когда все вверх дном. Это прямо как у Roses. И мне это нравится. Я хочу видеть, как 2000 человек приходят послушать меня, мать их, а не…
Н : Эй, погоди минутку. Он не об этом.
Л : Об этом.
Н : Он про репутацию людей, которых ссаживают с долбаных паромов.
Л : Да, но это же все одно к одному…
Н : Нет, вот когда дело доходит до скандалов на паромах – бла-бла-бла – и депортации, вот это я уже не люблю…
Л : А я люблю, и что?
Н : Ладно. Так, если тебе нравится, когда тебя ссаживают с парома, почему бы тебе не пойти болеть за футбол? Вали к черту из группы и хулигань на поле. Но мы же музыканты, нет? Мы не футбольные фанаты.
Л : Ты бесишься, потому что сам в это время как дурак валялся в кровати и читал свои дурацкие книжки…
Н : Это еще тут при чем. Слушай. Нет, послушай меня. Он говорит, так… Я сейчас процитирую моего менеджера Маркуса Рассела, так…
Л : Да он кретин… просто кретин…
Н : Заткнись, придурок. Так вот. Он сходит с парома, когда их депортировали. А я торчу в Амстердаме один как перст, никому к чертям не нужный…
Л : Это было очень глупо…
Н : Заткнись! Заткнись!.. Эти придурки думают, что это так круто, сплошной рок-н-ролл – что их ссадили с парома… А знаешь, что мой менеджер ему сказал? Он сказал: «Нет, рок-н-ролл – это ехать в Амстердам, давать концерт, играть музыку… а потом возвращаться и рассказывать, как вы порвали там всех». А не выходить с парома в наручниках, как последний ушлепок. Это футбольное хулиганство, и я такого терпеть не могу. И вот еще что: их каждого на тысячу фунтов оштрафовали.
Л : Вот и неправда.
Н : Нет, правда, мать твою.
Л : Да засунь ты себе эту чертову тысячу в задницу, пока из ушей не вылезет.
* * *
Ноэл идет в уборную. Когда он возвращается, разговор переходит на классические рок-группы и их плохое поведение…
Дж. Х : А вот добились бы Stones успеха без приводов в полицию и без хулиганства?
Л: Нет, конечно, еще чего! Поэтому они такие крутые!
Н : [Очень возмущенно ] Что? Потому что их арестовывали? Потому что Rolling Stones арестовывали – они стали суперкрутой рок-группой? Да иди ты! Это бред! Бред!
Л : Нет, но у них было… что-то еще.
Н : Что? Талант? Ты это хочешь сказать? Талант!
Л : Нет, они жили на полную катушку, кретин. Жить они умели, чувак…
Н : Мы тоже живем! Мы тоже!
Л : Это не жизнь, если ты и дальше так будешь. [Начинает расхаживать туда-сюда по комнате ] Хочешь всю жизнь так ходить? Вот так?
Н : Нет, ничего подобного. Ты считаешь, это рок-н-ролл, когда тебя вышвыривают с парома, а это совсем не то.
Л : Я и не говорил, что это рок-н-ролл.
Н : Твои собственные слова, придурок! Это ты так сказал: «Это рок-н-ролл! Это рок-н-ролл!» Ты так сказал !
Л : Я просто смеялся. Меня понесло… Так получилось. Так оно все и было, чувак.
* * *
Пару минут спустя…
Н : Короче. Для нашей группы главное – это музыка. А не скандалы на дурацких паромах. [Лиаму ] Вот почему бы тебе не сходить вниз и не разнести там бар – скажешь, что ты певец из Oasis!
Л : Потому что не хочу. Если бы я хотел, то пошел бы и разнес этот бар, и сделал бы, и никто бы меня не остановил.
Н : Так почему ты не пойдешь и не закатишь скандал? Давай, как Кит Ричардс. Вышвырни из окна телевизор!
Л : Потому что я не Кит Ричардс.
Н : Выкини из окна телевизор!
Л : Да не хочу я. Я если бы хотел, то взял бы и сделал, да, вот так бы и сделал. Но я не хочу. Я вообще не об этом.
Н : А о чем ты?
Л : Я про то, что надо быть… Я пойду вниз, черт возьми, и… Я о том, что… [Делает большой глоток джина с тоником ] Вот я о чем.
Н : Точно. Именно об этом. Ага…
Л : Сядь, чувак. Не заводись. Ты слишком много джина принял. Сядь уже, черт возьми.
Н : Видишь, ты не можешь говорить от лица группы.
Л : Я нет – а ты можешь?
Н : Да, я могу.
Л : Можешь?
Н : Могу.
Л : В собственной голове ты можешь, но я тебе, чувак, так скажу: если ты думаешь, что я бред несу, тогда все, что ты говоришь – я тоже говорю: это бред.
Н : Отлично. Вот и хорошо. Но за группу ты не говоришь.
Л : Это ты не говоришь за группу.
Н : Я говорю за группу.
Л : Говоришь, ага, потому что ты чертов… да… Блин, это я говорю за группу, я сейчас говорю за группу. И я секу фишку. Я реально секу фишку. [Указывает на Ноэла ] Он чертов трезвенник. Священник, мать его. Он родился священником.
* * *
Спор о поведении Лиама продолжается еще какое-то время, пока речь не заходит, разумеется, о группе The Beatles…
Л : От этого никому нет вреда. Я ничего плохого не делаю. Вон, Джон Леннон еще и не такое творил, и он…
Н : Ты знаешь Джона Леннона?
Л : А ты его знаешь?
Н : Я нет, а ты?
Л : Знаю.
Н : Да ты, выходит, старик. Сколько лет-то тебе? 21?
Л : Нет. Пять тысяч пятьсот один, мать твою.
Н : Тебе 22.
Л : Нет, мне 21.
Н : Вот. И запомни, я видел, как ты родился. И даже я с Джоном Ленноном не знаком.
* * *
Еще через пять минут, или около того
Дж. Х : Участники The Who друг дружку тоже терпеть не могли.
Л : О, точно, терпеть этого козла не могу.
Дж. Х : Для вас это важно? Это то, что придает группе огня?
Л : Ага. В этом все дело. Вот поэтому мы лучшая в мире группа, потому что я этого дебила ненавижу… И я надеюсь, мы как-нибудь запишем пластинку, где я башку ему разобью, нос расквашу этим долбаным «Рикенбакером», а потом он мне, потому что мы вот прямо сейчас к этому и идем. Тут такая черта есть, мать ее, и мы прямо на ней стоим.
Дж. Х : И часто вы так ссоритесь?
Л : Да каждый чертов день.
Н : Каждый час.
Дж. Х : У вас есть какая-то мечта?
Н : Ага. Одна-единственная.
Л : [Угрожающе ] Группа уйдет со мной.
Мысли Шона Уильяма Райдера
Двадцать лет ярких высказываний, от Happy Mondays до Black Grape и дальше
«Меня уволили с почты, потому что я раздавал другим почтальонам кислоту и амфетамины, совершенно бесплатно. Я хотел, чтобы мы всю почту разнесли не по тем адресам, куда угодно… было интересно посмотреть, какой хаос мы сумеем сотворить». 2001 год
«Мы не ввязались в музыкальный бизнес, а потом открыли наркотики. Мы сперва открыли наркотики, а потом уж ввязались в музыку». Оглядываясь на Happy Mondays, 1995 год
«Я видел сотни, сотни НЛО в небе над Солфордом. Сотни, серьезно. Так что я уверен, что есть другие планеты и на них тоже есть жизнь. А кто думает по-другому – придурок». 1990 год
«Сначала живешь в Типичном маленьком городке, на улице имени Двухэтажного автобуса, и это полный абзац. Вокруг сплошные гуляки и зеваки, аттракционы, сцены, леденцы разноцветные. Потом говоришь нафиг, садишься на самолет, живешь под деревом на лавочке, или сидишь такой с полотенцем на пляже, или на лыжном склоне – один черт, все нормально. И такое пять лет, а потом приезжаешь обратно в свой Автобусный тупик и думаешь: «Мать твою, да они тут все чокнутые!» Что она сделала? А он что сказал? И ты такой: «Мать твою, да тут всегда так было, и как у тебя башка не лопнула еще тогда?» К вопросу о славе, 2007 год
«Вегетарианец? Я? Чувак, звери для того и существуют, чтобы их смолоть в фарш и съесть. Особенно коровы. Ненавижу тупых коров. У меня от них мурашки по коже». 1988 год
«Я какое-то время назад перестал вгашиваться: был в Америке и там слегка начудил. Кончилось тем, что стою я посреди автострады, машу всем этим грузовикам, а потом ору каким-то двум неграм: «Чуваки, я из Англии, у меня приход, отвезите меня домой». Они нас до Кливленда подбросили, было круто». 1989 год
Шон Райдер: он жил в «Типичном маленьком городке»
«Продавать дерьмо газетам лучше, чем грабить старушек или бить людей в подворотнях или даже чем продавать героин. Мне нравится хорошая одежда и машины, так что если кто-то мне предложит 6000 фунтов, чтобы я сказал, что курю траву и что в юности я отсидел в колонии и работал на общественных работах – да без проблем, чувак. Это шоу-бизнес». 1992 год
«Я считаю, Курт Кобейн был великий музыкант, мать его, просто гений, понимаете? Но пускать себе пулю в башку из-за проблем с наркотой и с бабой – чувак, это просто тупо. Нет, серьезно, мать вашу, у него что, бабла не хватало? Мог бы на героине годами сидеть, и ничего». 1995 год
«Я не за католиков и не за протестантов. Я считаю, все должны жить в мире. Бред какой-то, что мы до сих пор собачимся из-за религии, в наше-то время. Религия – это был первый учебник… типа там, если живешь в пустыне – не ешь свинину, а то кишки сгниют, и обрезание делай… Весь этот бред типа: «Того не твори, сего не твори». Короче, Библия – это было что-то вроде самой первой полиции». 1995 год
«Ходили слухи, будто я по 50 раз в день закидываюсь [крэком ], в каждый заход по 20 грамм кокса, так что я принимал по 600 грамм в день. Это чушь. Я так думаю, больше 15–20 заходов за день я точно не делал». 1992 год
«Я очень хочу еще поиграть в Америке, это будет круто. Особенно в Сиэтле. В первый раз, когда я был в Сиэтле в 1998 году, я подцепил там хламидиоз». 1997 год
«Благословение и урок»
Никто – нет, никто не умеет так говорить о своей карьере, как Литтл Ричард
«Я слышал, будто люди меня называют Источником, Архитектором, Создателем, но я никогда не слышал, чтобы из зала говорили такое. Я никогда так себя не вел, никогда. Я стараюсь во всем быть джентльменом. И я ни на кого не смотрю сверху вниз, что бы они там ни делали. Каждому свое. Я стараюсь быть для людей путеводной звездой, освещать им путь во тьме, я никого не осуждаю, не порицаю и не указываю, как жить. Мне в этом году исполнится 62 года, я слишком долго прожил, слишком далеко ушел, чтобы считаться неудачником». 1994 год
«Мне никогда не платили денег. За двадцать пять лет – ни гроша. Мои песни записывают снова и снова. Уэйлон Дженнингс выбился в верхушку чартов с песней Lucille не так давно. Дошел до первого места. Мое имя было в чартах Billboard, а мне не заплатили ни цента… Три фильма сняли с моими песнями и даже открытки на Рождество не прислали, даже не позвонили». 1985 год
«Им стоило назвать меня Литтл Кокаин, столько я принимал этой дряни. Нос распух так, что в него грузовик мог заехать, разгрузиться там и выехать обратно». 1984 год
«Он был звездой. Когда я его узнал, он был звездой. Слай [Стоун ] говорил, что каждый – звезда. Вся проблема в том, что людей не зачерпнули ковшом и не вытащили обратно в мир. Вот он, ответ. Тебя должны зачерпнуть ковшом и вытащить в мир, тогда другие люди увидят, что ты делаешь хорошего, и восславят Бога Иегову». О Джими Хендриксе, который входил в состав его группы поддержки, 1973 год
«Люди кричат: «О-о-о!» Они мастурбируют! Почему они так кричат, когда делают это? Кто-то делает это по три-четыре раза за ночь – а я девять! Когда я этим занимался, мне нравилось. Больше того, я иногда ночью заснуть не мог, пока это не сделаю. Как младенец с соской. И не понимаю, почему люди так косо на это смотрят. Это же правда!» 1985 год