Сверхсекретный меморандум НАТО попал не в те руки. Небольшая команда специалистов, включая Брэда Гиллона, американского издателя, и Тони Лоутона, англичанина, выдающего себя за экспортера вина, должна приложить все усилия, чтобы ущерб был как можно меньше. Обладая поразительным опытом, автор следит за передвижениями и манипуляциями как российской, так и натовской разведки в этой захватывающей игре в кошки-мышки, когда она перемещается из Центрального парка Нью-Йорка в залитый солнцем туристический курорт Ментона на берегу Средиземного моря. Там битва достигает своего жестокого и ошеломляющего завершения. Этот роман был главным выбором "Литературной гильдии" в Америке и более двадцати недель находился в списке десяти самых продаваемых книг. Хелен Маклиннес в своем лучшем проявлении!
Оригинальное название: Агент на месте
перевод: Cath. van Eijsden
ISBN 9031896160
No 1976 Хелен Маклиннес
No 1977 авторское право голландское издание:
Uitgeverij Amsterdam Boek b.v., Амстердам
Эта электронная книга создана для личного использования и не предназначена для коммерческих целей
OceanofPDF.com
OceanofPDF.com
1
Предупреждение пришло в восемь часов утра, когда он выпил свою первую чашку черного кофе, чтобы окончательно проснуться. Но прежде чем он подошел к телефону, звонки прекратились. Он вернулся на кухню и едва дошел до двери, как резко остановился. Телефон зазвонил снова. Дважды. Потом остановился. Он посмотрел на кухонные часы. У него была ровно одна минута до того, как раздастся третий звонок. Он быстро взял с плиты сковороду с ветчиной и яйцами, даже не потратив ни минуты на то, чтобы выключить электрическую плиту, и в одно мгновение вернулся в гостиную, по телефону на его столе. Он сел с карандашом в руке и листом бумаги перед собой, готовый к началу. Предполагалось, что сообщение было зашифровано, и ему не разрешалось пропустить ни одной его детали. Прошло много времени с тех пор, как его вызывали таким образом. Чрезвычайная ситуация? Он сдержал свое волнение, отбросил все дальнейшие мысли. Ровно во второй раз телефон зазвонил снова. Он тут же поднял Рог. "Привет", - сказал он медленно и безразлично.
"Привет, привет, привет". Два коротких глотка, прочищаю горло.
Он сразу узнал этот голос. Прошло девять лет с тех пор, как он слышал его в последний раз, но тембр был безошибочно узнаваем: глубокий, насыщенный, немного хрипловатый. Такой голос, который в любой момент может прозвучать в арии принца Льгора или Бориса Годунова. Mischa? Ja, Mischa. Даже приветствие было его собственной Визитной карточкой, все еще абсолютно такой же после всех этих лет, вплоть до двух пирожных и царапанья в горле.
"Йорктаунские уборщики?" - спросила Миша. "Не могли бы вы организовать доставку моего синего костюма на Олд-Парк-Плейс, 10, в шесть часов вечера? Номер квитанции - 69105 А. и мое имя ... Задержка с последним предложением была признаком прерывания.
"Извините, вы ошиблись номером.
"Ошиблись номером?" - Яростно возмутился я. "У меня в руках доказательства. 69105 А.
"неправильный номер телефона". Терпеливый и смирившийся.
"Что?"Тон теперь стал агрессивным, почти обвиняющим. Это действительно была Миша. "Ты уверен?
"Да!"Короткого ответа было достаточно, чтобы Миша понял, что его любимый протеже Алексис понял сообщение.
"Давайте взглянем ... последовала небольшая пауза, во время которой упрямый, недоверчивый клиент листал какие-то бумаги на фоне приглушенных звуков уличного движения. Затем из телефонной будки снова донесся голос Миши, на этот раз с нескрываемым раздражением. "О'кей, о'кей", - он бросил трубку на рычаг, как дополнительное доказательство своего разочарования. Он всегда славился тем, что так плавно перенимал американскую модель поведения.
В маленькой квартирке было очень тихо. Mischa, Mischa ... Одиннадцать лет с тех пор, как он начал тренировать меня, подумала Алексис, и девять лет с тех пор, как я видела его в последний раз. Тогда он был майором-майор Владимир Конов. А теперь? Заслуженный полковник КГБ? Еще выше? Без сомнения, с другим именем, возможно, с несколькими другими именами, в этой долгой, скрытой карьере. И у меня все еще есть псевдоним, который дал мне Миша; я все еще привязан к роли, которую он назначил мне в Вашингтоне. Но, как и Миша, всегда с сардоническая улыбка намеренно переврала цитату : " даже те, кто просто ждет, имеют свою пользу.
Алексис оправился от шока, когда увидел луч солнечного света, падающий в его комнату через щель между рядами коттеджей на другой стороне узкой улицы. Началось утро; впереди его ждал трудный день. Он быстро подготовился к этому.
С книжной полки на стене он взял вторую часть "Untergang des Abendlandes" Шпенглера. Немецкий текст отпугнул американских друзей Алексис; они предпочли английский
перевод Закат Запада, хотя в результате первоначальный смысл названия был утрачен. Это должен был быть упадок запада; тогда они бы немного глубже задумались о значении самой книги. Со Шпенглером в одной руке и драгоценной газетой в другой Алексис вышел из залитой солнцем гостиной в убийственный свет своей мрачной кухни. Он все еще был в пижаме и платковом шелковом халате, но, несмотря на холодный, чистый ноябрьский воздух за высоким кухонным окном, ему было жарко от нарастающего возбуждения. Он отодвинул в сторону чашку с апельсиновым соком и кофе, бросил Washington Post на стойке, повернув ручку плиты, сел за маленький столик, который был втиснут в угол, где глаза притаившихся соседей не могли его видеть, хотя их раковины были практически встроены друг в друга. "А теперь послание от Миши", - подумал он, открывая "Шпенглер" и просматривая свободный лист бумаги, который был заложен во второй главе. Он уже понял большую часть этого, даже спустя девять лет, но он должен был быть абсолютно точным. Он нашел отрывной лист, сплошь исписанный его собственной корявой стенографией, который дал ему ключ к быстрые заметки, которые он сделал на клочке бумаги. Он начал расшифровывать код. Все это было очень просто; способ Миши подшутить над тяжеловесным умом американцев, которые так твердо полагались на компьютеры и технологии. Ничто не может заменить хорошо обученного агента, всегда говорила Миша, оказавшегося в нужном месте и с правильными инструкциями. В том, что мужчина должен быть умнее и преданнее, Миша полностью убедил себя еще до того, как потратил время на тренировки.
"Очень просто", - снова подумала Алексис, глядя на сообщение, но эффективно, хотя звучит по-доброму невинно. Йорктаун был Нью-Йорком. "Синий костюм" был самой Алексис; 10 ничего не значило - число, используемое в качестве дополнения. "Олд Парк Плейс", конечно же, было старым местом встречи в Центральном парке, и номер запроса обозначал место: удалите 10, оставив 69 для Шестьдесят Девятой улицы, 5 А для Пятой авеню. Время доставки синего костюма, "сегодня вечером в шесть", означало шесть часов минус один час двадцать минут. "Так вот где я должна быть, - подумала Алексис, - на старом рандеву прямо у входа в Центральный парк, где я прогуливаюсь сегодня днем, в десять минут шестого".
Он сжег листок бумаги, положил вырванный лист обратно и осторожно поставил Шпенглера обратно на книжную полку. Только после этого он разогрел кофе, торопливо выпил свой апельсиновый сок, с ужасом посмотрел на натюрморт из затвердевших яиц с беконом и выбросил жирную полусырую массу в мусорное ведро. Он должен был убраться в понедельник; хуже всего в этой работе было то, что все приходилось делать самому: было слишком опасно давать ключи кому-то, кто приходил чистить зубы. Когда беспорядок в квартире стал слишком большим, он позвал молчаливую Бьюлу с ее плоскостопием и подагрой, слишком глупую, чтобы удивляться, почему он заставил ее убираться в день, когда он работал дома. Сейчас ему нужно было побриться, а потом принять душ и одеться. А затем сделать телефонный звонок: Сандре здесь, в Вашингтоне, чтобы отменить ее вечеринку на сегодняшний вечер; Кэти в Нью-Йорке, чтобы сообщить ей, что он снова проведет выходные в ее квартире. А потом ему нужно было как можно скорее добраться до Нью-Йорка, чтобы у него было достаточно времени до встречи с Мишей.
Когда он вышел из ванной, то широко улыбнулся внезапному напоминанию. "Представь, - подумал он, - представь на мгновение, что даже сейчас Миша намекает на этот синий костюм, на тогдашнее мое представление о буржуазной порядочности для моего радостного вступления в капиталистический мир". Я тоже получил это: плохо сидящий пиджак из жесткой саржи, который с возрастом уже стал фиолетовым, а в швах просвечивала белизна; брюки, сиденье которых блестело как зеркало. Убедительная фотография беженца, которому наконец удалось преодолеть Берлинскую стену. И теперь у меня есть 22 000 долларов в год, и работа в Вашингтоне, и трехкомнатная квартира на втором этаже дома в Джорджтауне, и шкаф, набитый одеждой. Там есть восемь костюмов, но к ним нет ни одного темно-синего. Он рассмеялся, покачал головой и начал строить планы на свой день в Нью-Йорке.
Он прибыл на Пенсильванский вокзал, имея в запасе почти три часа - достаточно времени, чтобы нырнуть в городскую толпу после того, как оставил свой портфель в квартире Кэти в Ист-Сайде. Это прошло очень легко; в многоквартирном доме Кэти не было швейцара, и у него были ключи от прихожей внизу и ее квартиры на пятом этаже. По нью-йоркским стандартам это было довольно старое здание скромных размеров - десять этажей, на каждом из которых едва хватало места для двух квартир. Жильцы не обращали внимания друг на друга, все незнакомцы, которых интересуют только их собственные взлеты и падения. Даже его регулярные визиты по выходным они никогда не замечали; вероятно, они предположили, что он сам был жильцом. Но лучше всего то, что многоквартирный дом располагался между двумя оживленными проспектами, одним на севере и одним на юге, с автобусами и толпами такси. Сама Кэти была настоящей жемчужиной. Прямо к мужчине, без окольных путей. Теперь она была на свободе, как он и ожидал; беспокойный тип, всегда готовый к действиям и демонстрациям. Она оставила ему записку своим изящным девичьим почерком. "Чак пытался связаться с вами в Вашингтоне. Позвони ему после пяти. Не забудь о вечеринке у Бо сегодня вечером. Вы будете приглашены снова. Я увижу тебя здесь в семь? Кейт. "Вечеринка у Бо Браунинга ... ему лучше избегать этого. Для него была опасность, со всеми этими гладкими разговорами о пылких марксистах, которые даже не читали "Капитал" вообще. Ему стоило большого труда не показать им, как мало они знают или как много он может им рассказать. Но Чак - Это было совсем другое. В его сообщении было что-то срочное. Действительно ли Чак пересек бы мост? В предыдущие выходные он изменил свое окончательное решение. Но предпочитая ни на что не рассчитывать, предупредил себя Алексис, и он попытался подавить намек на надежду, теплое чувство триумфа. Но его внезапно возникшее удовлетворенное настроение не покидало его, когда он направлялся на Пятую авеню, чтобы задержаться примерно на час в Музее искусств Метрополитен. Около четырех часов его начало беспокоить время, и он поспешил прочь из палаты греческих богов, сбежал вниз по огромной лестнице и подозвал свободное такси. Это привело бы его на юг, где-то за Шестьдесят Девятой улицей, прямо к зоопарку Центрального парка. Он воспользовался бы этим входом и прогулялся по зоопарку в течение пятнадцати минут, потому что, в конце концов, он все равно пришел бы слишком рано для Миши. Сейчас он думал только о предстоящей встрече. Его первоначальное возбуждение исчезло, уступив место нервозности, даже некоторому страху. Это была особая встреча, в этом не было сомнений; на карту было поставлено что-то важное. Неужели он допустил какую-то ошибку? Стала ли заметна его растущая скука за эти девять спокойных лет в его регулярных отчетах? Но это были хорошие отчеты, краткие, точные, с перечислением всех слабостей сотен знакомых и друзей, которых он приобрел в правительственных и газетных кругах. После девяти лет продвижения по службе он достиг высшей должности директора по коммуникациям в офисе представителя Пикеринга, так что у него были контакты во всех крупных правительственных учреждениях. Его приглашали повсюду, он держал ухо востро ко всем слухам и нескромным разговорам. И в Вашингтоне их было так много, и иногда они выражались так небрежно, что это ошеломляло его. Американцы были умнее - грозный враг, представляющий постоянную опасность. Это всегда внушалось ему в течение долгих месяцев обучения, но после всех этих лет в Вашингтоне у него появились сомнения. Как случилось, что эти хитрые американцы стали такими чертовски глупыми, как только заняли властные посты?
Пятнадцать минут истекли, и он пошел через парк в сторону Шестьдесят Девятой улицы. Зрители субботнего вечера покинули пустынный зоопарк - клетки были пусты, животные теперь в основном содержались в закрытых помещениях - потому что становилось темнее. Он не выделялся таким образом. И за ним никто не следил. Уличные фонари уже горели, как и фонари вдоль дорожек. Пятая авеню была справа от него, за стеной, отделявшей парк. Там было оживленное движение, слышимое, но не видимое. Были видны только высокие жилые дома на другой стороне проспекта. Окна излучали яркий свет; дорогие шторы не были плотно задернуты, жалюзи не были опущены. Кто что-то говорил об энергетическом кризисе?
Странно, подумал он, когда добрался до небольшого подземного перехода, что этот парк может заставить вас чувствовать себя таким изолированным, почти как если бы вы стояли на пустынной проселочной дороге. Люди разошлись в других направлениях ; он был один и подошел ко второму подземному переходу, который выглядел таким же мрачным, как туннель, к счастью, только короткий. Недалеко от входа, на небольшом склоне из кустов и камней справа, он увидел группу из четырех человек. Нет, они были просто мальчиками. Двое прислонились к валуну, двое присели на корточки в траве; и все они смотрели на него. Он заметил спортивные туфли у них на ногах. "Давай, готовься к спринту", - сказал он себе. И тогда его страх удвоился, потому что он услышал легкие рысцовые шаги позади себя. Он рывком повернулся, чтобы увидеть эту новую угрозу под глазом. Но это была всего лишь пара бегунов в спортивных костюмах, которые проводили свою вечернюю тренировку. "Привет!- сказал он с облегчением, когда они были почти рядом с ним.
"Он!" - сказал один, с розовым, серьезным лицом, и он посмотрел на склон со своей стороны. Теперь он и его друг шли немного медленнее, но не стояли на месте.
"Хочешь прогуляться со мной?" - спросил другой, мужчина с худощавым, улыбающимся лицом.
Он кивнул, присоединился к ним и тем временем расстегнул пальто. Они пробежали по проходу через подземный переход и вышли на тропу, которая тянулась перед ними прямой восходящей линией. "Продолжайте подниматься наверх", - сказал человек с худым лицом. Но там, наверху, где Манхэттен вздымался в небо плотной группой скал, он должен был быть почти у входа на Шестьдесят Девятую улицу. Это был момент, чтобы остановиться, хотя он легко мог быть боссом этих двоих. Он улыбнулся, притворился, что у него не осталось дыхания, и остановился на полпути тропинка встала и помахала им в знак благодарности. Махнув рукой, они оставили его и, не говоря ни слова, ускорили шаг. Интересно, подумал он, что это за люди - юрист, бухгалтер? Они с нетерпением ждали этого, определенно жили неподалеку и тренировались по вечерам, прежде чем отправиться домой за двойным мартини с водкой. Он уверенно шел по тропинке. Далеко позади него четверо тощих мальчиков тоже прошли через перекресток, но остались стоять. Перед собой он увидел человека с двумя большими собаками и третьего бегуна. И там был маленький столб, отмечавший пересечение четырех дорожек, одна из которых выходила на Шестьдесят Девятую улицу. Из-за своей гонки он все еще успевал вовремя, на целую минуту раньше положенного срока. Он был немного разгорячен, немного взъерошен, но внешне спокоен, готовый к встрече с Мишей. Он пригладил волосы и решил застегнуть пальто, хотя чуть не подавился этим.
Возможно, он чувствовал бы себя менее спокойно, если бы мог услышать предполагаемого адвоката и бухгалтера. Как только они достигли шеста на островке травы, они спрятались за какими-то кустами, чтобы продуться. Это была тяжелая работа - взбираться на этот Холм.
"Странный мальчик. Какого черта она здесь делает, совсем одна на это время?"Красное лицо начало возвращать свой естественный цвет.
"Неизвестный человек в городе.
"Хорошо одетый. Хорошо обучен, подумал я. Лучше, чем он хотел показать.
"Но против четырех человек у него было бы мало шансов. В чем дело, Джим? Продолжить патрулирование или вернуться? Видишь, что эти четверо парней несут в своих щитах?
"Ищу еще одного одинокого идиота", - сказал Джим. Он встал, согнул колени. "Давай, Берт, давай закончим наш раунд. Здесь, кажется, достаточно тихо."Там были еще три бегуна - на этот раз настоящие - и мужчина, выгуливающий двух датчан. Пьяница в лохмотьях лежал на холодной жесткой траве, сжимая в руке обычный коричневый бумажный пакет: там прогуливались две женщины в выбеленных завивках, плотно облегающих плащах поверх коротких юбок ("холодно" означает "промозглый ноябрьский вечер", - подумал Джим), на высоких каблуках и с развевающимися сумочками. "Все честные граждане", - сказал Джим со смешком. Банда из четырех человек исчезла в поисках лучшей добычи.
"А вот и еще один идиот", - недовольно сказал Берт, когда они с Джимом продолжили патрулирование на север. Одинокая фигура отошла с их пути, пересекая дорожку, ведущую ко входу на Семьдесят вторую улицу. Он был плотно одет и крепко сложен, но двигался быстро, помахивая тростью и в широкополой шляпе, слегка сдвинутой на затылок. Он не обратил на них внимания, но, по-видимому, больше интересовался силуэтом Пятой авеню, так что опущенные поля его шляпы и отвернутое лицо давали лишь один проблеск его Профиль. Он казался уверенным в себе. "По крайней мере, у него с собой большая палка. Кстати, его в два счета уберут из парка.
"Если он не пойдет в зоопарк", - сказал Джим. Он нахмурился, сделал прыжок влево и встал у дерева, с которого ему был виден столб, где сходились четыре тропинки. Почти сразу же он вернулся. "Он не остается один", - сообщил он. "Значит, он в безопасности". Два идиота были в большей безопасности, чем один.
"О, так вот в чем их намерение! Мы просто оставим их ребятам из отдела нравов. Они скоро будут здесь."Через полчаса будет совершенно темно. Двое мужчин двинулись дальше молча, в равном темпе, с настороженными глазами.
OceanofPDF.com
2
Они были на полюсе почти в одно и то же время. "Как раз вовремя", - сказала Миша с приветственным кивком. Ни рукопожатия, ни внешнего признака узнавания. "Ты хорошо выглядишь. Гражданская жизнь, кажется, тебе подходит. Пойдем прогуляемся?"Его глаза уже поглотили пьяного мужчину в траве. Он оглянулся на двух женщин с сильно накрашенными лицами и в нелепой одежде, которые теперь сидели на скамейке рядом с фонарным столбом. Одна из них увидела его и встала, полная ожидания, в то время как она немного поправляла свои волосы. Миша отвернулся и теперь сосредоточил свое внимание на группе из пяти человек, молодых, худых, с длинными волосами. Двое, вероятно, были девушками; все они были одеты в узкие брюки и выцветшие армейские куртки. Они пришли с Пятой авеню, но никого не увидели и ничего не услышали; они направились прямо к своему месту у скал и валунов. Глаза Миши продолжили свое исследование и выбрали пустынную тропинку, которая вела к западной стороне парка. Он указал на это своей палкой. "Я думаю, здесь нас меньше беспокоят. И если у этих деревьев прямо перед нами никого нет, у нас есть подходящее место для разговора".
И хороший обзор, если кто-нибудь приедет, подумала Алексис, когда они достигли двух деревьев, которые были рядом с тропинкой. Кусты вокруг него были вырублены, так что даже о нападении сзади можно было вовремя подать сигнал. Он вдруг понял, что Миша даже не думал об ограблении; его подозрения были направлены только против его старых врагов.
"Центральный парк сильно изменился с тех пор, как вы были здесь в последний раз", - тактично попыталась Алексис. Это было жалкое место для встречи, но как он должен был это сказать? "Летом, конечно, все по-другому. Тогда есть больше нормальных людей. Концерты, спектакли..."
"Многое изменилось", - сказала ему Миша. "Но не в нашей работе. Его лицо расплылось в улыбке, обнажив ряд красивых зубов. Его тонкие серые глаза прищурились, когда он посмотрел на молодого человека, и сдвинул шляпу назад большим пальцем, обнажив широкий лоб и пучок щетинистых седых волос. Девять лет назад своим круглым подбородком и курносым носом он демонстрировал сильное сходство с Никитой Хрущевым. Но у Миши тогда были небольшие щели между передними зубами. Смех исчез. "Разум не знает расслабления. Никогда не забывай об этом. Миша ткнул указательным пальцем в грудь Алексис, чтобы усилить последние три слова. Затем его мощная рука нанесла Алексису несколько дружеских, крепких ударов по плечам, и его голос вернулся к норме. "Ты выглядишь как американец, ты говоришь как американец, но ты никогда не должен думать как американец". Снова появилась улыбка.
Теперь Миша перешел на русский, возможно, для того, чтобы говорить быстрее и лучше выразить свое намерение.
"Ты очень хорошо справился. Я желаю вам удачи. По тому, как ты так уверенно подошел ко мне, я думаю, я могу сказать, что за тобой никто не следил?"
Легкий выговор был сделан очень кстати. В этом отношении Миша совсем не изменился. Но в других отношениях это так. Например, его прежнее чувство юмора. Сегодня вечером он был мрачно-серьезен, даже если улыбался. "Он волнуется", - подумала Алексис. "Нет, никто не следил за мной", - сказал он. Его губы сжались. "Но как насчет тебя? Он кивком указал на одинокую фигуру, дородного, довольно высокого мужчину, который шел прямо за двумя мужчинами с доберманом и теперь возвращался, не глядя в их сторону.
"Ты нервничаешь сегодня вечером, Алексис. Почему? Это всего лишь мой водитель. Неужели ты думал, что я чем-то рисковал субботним вечером? Будьте уверены. Он будет должным образом охранять эту среду.
"Значит, вы все равно ожидаете какого-то интереса..." - начала Алексис.
"Вряд ли. Я еще не здесь.
Алексис уставилась на него.
"Официально я прибуду не раньше вторника, как член делегации, которая приезжает с визитом в связи с сельскохозяйственными проблемами. Мы остаемся в Вашингтоне на десять дней. Вы, конечно, услышите о нас и, возможно, даже встретитесь с нами на одной из вечеринок, которые вы так усердно посещаете. Тогда у меня, конечно, будет больше волос и более темного оттенка.
"Я не оставлю ни единого мускула."И я мог бы сделать это в любом случае", - Алексис пришлось признаться самой себе. Вы не жили полгода полностью изолированно от остальных в московской квартире, с Мишей в качестве единственного посетителя и воспитателя, чтобы не узнать его в Доме какого-нибудь сенатора. Но Миша не проскользнул в Америку без важной причины в такое раннее время. "Итак, вы теперь эксперт по злакам", - попыталась оценить Алексис.
"Ну же, ну же", - упрекнула его Миша. "Возможно, ты был одним из моих лучших учеников, но тебе не обязательно использовать мои собственные трюки на мне". Это, казалось, позабавило его. Но ненадолго. "Я видел ваши отчеты о состоянии дел. За последние три месяца вы ничего не упоминали о Томасе Келсо. Никакого прогресса? И его брат Чарльз Келсо - вы все еще его друг?
"Да".
"Тогда как же так?
" Потому что Чак Келсо сейчас живет в Нью-Йорке. Том Келсо живет в основном в Вашингтоне.
"Но разве Чарльз Келсо не представил тебя своему брату?
"Да.
"Четыре года назад?
"Да.
"И сейчас вы все еще не договорились с Томасом Келсо?
"Я несколько раз пытался разыскать его после того, как Чак уехал из Вашингтона. Вежливый прием. Вот и все. Я был просто одним из друзей его брата. Чак на десять лет моложе Тома, и это имеет большое значение в Америке.
"Смешно. Они братья. Они были очень близки. Вот почему мы поручили вам возобновить вашу дружбу с Чарльзом Келсо, когда вы с ним снова встретитесь в Вашингтоне. Пять лет назад, верно?""Почти пять."
А два года назад, когда стало известно, что Томасу Келсо нужен научный сотрудник, вам было поручено сообщить ему на дружеской встрече, что вы заинтересованы в этой должности. Ваша реакция на этот приказ была отрицательной. Почему?
"Это было невозможное предложение. Слишком опасно. В настоящее время я зарабатываю 22 000 долларов в год. Вы бы хотели, чтобы я вызвал подозрения, сбросив 14 000 долларов?"
"Разве он не мог платить больше 8000 долларов в год?"Миша не поверил. "Он должен так много зарабатывать сам..."Не все американцы миллионеры", - сказала Алексис. "Разве ты не всегда учил меня этому? Безусловно, Келсо - один из лучших и наиболее высокооплачиваемых репортеров по международной политике. Он получает немного дополнительных денег за статьи и лекции, плюс командировочные расходы, если у него есть задание за границей. Я полагаю, именно поэтому он всегда такой занятой человек.
"Влиятельный человек", - тихо сказала Миша. "А как насчет той книги, которую он пишет уже два года?
"Геополитика. Занимается конфликтом между Советским Союзом и Китаем".
"Да, это мы тоже знаем", - сердито отрезал Миша. "И это все, что вы слышали об этом?"
"Это все, что все, кто угодно, слышали об этом в Вашингтоне. Ты думаешь, он хочет, чтобы его идеи украли?
"Вам бы не мешало попробовать еще раз с мистером Томасом Келсо и продолжать пытаться.
"Но какое это имеет отношение к вашей работе в директорате S?"Это был отдел первого Главного управления, который занимался нелегалами - агентами с фальшивыми удостоверениями личности, которые были отправлены за границу, чтобы жить там.
На мгновение воцарилась тишина. Выражение лица Миши теперь было невозможно разглядеть отчетливо. Наступил вечер, темный и печальный. Алексис почувствовал злобный взгляд, брошенный на него, и пожалел о своей откровенности. Он подавил дрожь и надел ошейник.
"Дерзкий американец", - сказал Миша и даже рассмеялся. "Это связано с моей текущей работой."Он оттаял еще больше, и в его голосе появился намек на юмор. "Допустим, я влияю на людей, которые влияют на других людей".
Итак, Миша перешел в отдел А специального информационного управления. Алексис был весьма впечатлен, но промолчал. Он и так сказал слишком много. Если бы Миша не был его другом, возможно, его перевели бы из Вашингтона в зону Канала или на Аляску.
"Значит, ты продолжаешь с Томом Келсо", - сказала Миша. "Он важен из-за своей работы и друзей, которых он заводит - в Париже, Риме, Лондоне и, конечно, в Организации Североатлантического договора. Они доверяют ему там, в НАТО. Он многое слышит. Алексис кивнула.
"Что касается НАТО... Миша был немного слишком рассеян, очевидно, забыл, что он хотел сказать. "О да, - сказал он, - несколько дней назад вы сообщили нам о том меморандуме о высшем уровне безопасности, который они передали в Пентагон. Вы сказали, что сейчас это изучается в Шандон-Хаусе."Его любопытство казалось обычным; его голос звучал небрежно.
"Он анализируется и проверяется на предмет его ценности. Двойная проверка оценки самим Пентагоном.
"Какова фактическая функция этого дома Шандон? О, мы знаем, что это совокупность интеллектов, которые работают с компьютерами, но - совершенно секретно? Достаточно хорош, чтобы доверить такой меморандум?"
"Это становится совершенно привычным. Все безупречны. Безопасность водонепроницаемая".
"Ах да, все патриоты. Тем не менее, вы сказали, что, возможно, удастся взломать эту систему безопасности. Как? Когда?"Все тем же беспечным тоном.
"Скоро. Может быть, даже..."Алексис взяла себя в руки. Лучше было не проявлять слишком много уверенности в себе, не быть слишком точным. Если дело провалится, его нельзя будет обвинить в том, что он слишком много обещал и слишком мало добился. "Я ничего не могу гарантировать, но вероятность есть", - осторожно сказал он.
"Когда ты узнаешь об этом больше?
"Может быть, сегодня вечером.
"Сегодня вечером!" - взорвался Миша. "Я знал, что у тебя что-то есть. Я понял это по тому, как ты сформулировал свое сообщение.
Так что именно его брифинг по меморандуму НАТО привел Мишу в Нью-Йорк. Во вторник или среду он прочитал сообщение Алексис. Он уже был здесь в субботу. Лично. Был ли меморандум настолько важен?
"Значит, ты принимаешь меры? - Коротко спросила Миша. "Как?
"У меня есть три варианта. Это зависит от обстоятельств. Но я передам это вам".
"Вы, конечно, пользуетесь микрофильмами? Меморандум состоит из трех частей - более сорока страниц, как я слышал. Тебе понадобится время. "
Еще одна опасность", - подумала Алексис. "Я найду время", - сказал он.
"И если вы передадите это дальше, не делайте этого своим обычным методом.
"Нет? Алексис была ошеломлена. Это была фиксированная процедура. Все сделанные им снимки, а также его собственные отчеты отправлялись его еженедельному контакту в Вашингтоне. Контакт она передала на контроль, который она, в свою очередь, передала высшему руководству в США, а оттуда они срочно отправились в Центр в Москве. Никогда не было допущено ни одной ошибки.
"Нет! Ты передаешь это Олегу. Он предупредит вас по телефону и назовет вам место контакта, которое выберет сам. Понедельник."Но может случиться так, что в понедельник у меня еще не будет микрофильма. Это может произойти в следующие выходные, прежде чем ... "Тогда ты передашь это Олегу в следующие выходные", - нетерпеливо сказал Миша. "По истечении этого времени у вас больше не будет возможности получить в свои руки меморандум. Мы слышали, что это возвращается в Пентагон для получения окончательных рекомендаций Совету национальной безопасности. С этой целью нам нужны подробности этого документа.Так что хорошо используй свои отношения с "Шандон Хаус". Ты делаешь свою работу, а Олег - свою".
"Олег... как я могу его опознать?" - По крайней мере, не с помощью всевозможных фокусов-покусов, злобно подумала Алексис; ориентиры были пустой тратой времени и усиливали напряжение. Он всегда считал, что безопаснее знать своего собеседника в лицо, хотя с этим его интерес пропал; он не знал, кто этот человек, и ему было все равно. Контакт был тот же самый. Для него Алексис была номером телефона и лицом. Миша поднял свою палку и указал на их сторожевую собаку, которая расположилась на небольшом расстоянии.
"Он не стоит у фонарного столба", - запротестовала Алексис.
"Ты очень ясно увидишь его лицо, когда мы будем проходить мимо него. Мы пойдем? Миша снова надел свою шляпу должным образом. "Прежде чем мы доберемся до полюса, мы расстанемся. Я иду в сторону зоопарка, а ты идешь к выходу на Семьдесят второй улице. Олег сворачивает на Шестьдесят Девятую улицу; его машина припаркована там. Он поедет по Пятой авеню и заберет меня из зоопарка. Просто и безопасно. Ни один человек не будет замечен. Согласен?"Миша отошел от деревьев.
Бросив быстрый взгляд через плечо - ему показалось, что он увидел две съежившиеся тени на заднем плане, - Алексис ступил на тропинку. Миша заметил это и рассмеялся. "Боишься темноты?" - спросил он. "В половине седьмого? Алексис, Алексис... "Он покачал головой. Они молча подошли к ожидающему мужчине. Когда они поравнялись с ним, он закурил сигарету. Зажигалка не загорелась, но на мгновение вспыхнула, достаточно сильно, чтобы четко осветить лицо Олега. Свечение внезапно исчезло. Сигарета не сгорела.
"Ты помнишь?" - спросила Миша.
"Да. Но смог ли он разглядеть меня достаточно ясно?"
"Он видел фотографии твоего лица крупным планом. Узнаю тебя сразу. Тебе это нравится именно так, не так ли? Я согласен с вами. Никаких сомнений, никакой неопределенности. Олег осторожно последовал за ними. За метр или пятьдесят до столба на перекрестке Миша сказал: "Теперь наши дороги расходятся. Мысленно я дарю вам теплое рукопожатие.На этот раз его улыбка была искренней. "Я скоро получу от тебя известие?"Это был скорее приказ, чем вопрос.
"Скоро". Никакой другой ответ был невозможен. Он забыл, каким неумолимым и требовательным мог быть Миша. Миша кивнул и ушел. Алексис замедлил шаг, так что расстояние между ними увеличилось. Олег прошел мимо него, чтобы быстро добраться до припаркованной машины.
Алексис посмотрела на Мишу, когда та свернула на южную тропу рядом с полюсом. Фонарный столб на несколько мгновений заключил его в широкий круг белого света, ясно показывая его солидный рост и твердую походку на фоне массивных камней, которыми был заполнен этот уголок парка. А потом он исчез.
Олег был теперь далеко за шестом, и Алексис уже запечатлел себя в том, как он двигался, в положении его плеч, в его росте и ширине, в том, как он повернул голову и посмотрел на пьяницу, который теперь сидел, опустив голову между колен. Мужчина с парой собак, запутавшихся в поводках, удостоился лишь беглого взгляда. Одна из проституток, все еще стоявшая под фонарным столбом, была полностью проигнорирована; добродетельный парень, этот Олег.
"Итак, теперь моя очередь идти своим путем", - подумала Алексис с улыбкой. Он сделал два шага, когда застыл на месте, потому что услышал крик. Один крик. Он оглянулся на дорожку, ведущую к зоопарку.
Кто-то проскочил мимо него - проститутка, которая рылась в своей сумочке, с проклятием сбросила туфли на высоком каблуке и молниеносно побежала вперед с обнаженным револьвером. "Это мужчина, - подумала Алексис, - полицейский". Почти в то же самое время пьяница начал двигаться. Он обошел камни и вытащил револьвер из коричневого бумажного пакета, выбрав кратчайший путь к тропинке. Алексис молчала. Его мозги, казалось, одеревенели, а курицы были парализованы. Он беспомощно посмотрел на мужчину с собаками, но тот уже вез своих любимцев в безопасное место на Пятой авеню.
"Держись подальше от полиции", - предупредила себя Алексис. Не вмешивайся. Но это был голос Миши, он был почти уверен в этом.
Он начал следовать в том направлении, куда направились двое переодетых полицейских. Он снова встал. Отсюда он мог видеть человека, лежащего на земле, и три или четыре узкие тени, появившиеся при приближении полиции. Мужчина, одетый как женщина, опустился на колени рядом с неподвижной фигурой; был ли он мертв или умирал, или мог подняться на ноги с какой-нибудь помощью? Другой погнался за ближайшим мальчиком. Затем Алексис увидела шляпу и трость - жалкие личные предметы, упавшие рядом с телом.
Полицейский рядом с Мишей посмотрел на Алексиса. "Эй там, помоги мне!
Алексис повернулась и убежала.
Он вышел на Пятую авеню и попытался успокоиться, прислушиваясь к шороху колес проезжающих машин и такси. Светофор переключился на зеленый, и он в шоке вернулся к жизни. Он быстро пересек улицу и вышел на Шестьдесят Девятую улицу. Вдоль бордюров стояли фургоны, на тротуарах было тихо, лишь несколько спешащих людей. Где был Олег? Он не мог уйти далеко; времени для этого было слишком мало. Алексис пришла в отчаяние и снова почти запаниковала. Затем он увидел широкоплечего мужчину , обходящего машину спереди и открой дверь. Он бросился бежать. Олег поднял глаза, сразу насторожившись. На его лице было выражение глупого удивления. Он сел в машину и открыл дверь с другой стороны для Алексис. "И что это значит?" - спросил я.- Сердито начал Олег. "На Мишу напали. В парке. На тропинке. С ним полиция - переодетая полиция. Они предупредят еще больше полиции и скорую помощь. Иди к этому! Быстрее! Посмотрим, что произойдет, посмотрим, куда они его заберут. В какой больнице. Поторопись!""Почему бы тебе..."
"Потому что они видели меня с ним. Тот переодетый мужчина в женской одежде увидел нас, когда мы встретились. "Но..."
"Вот и первая полицейская машина."Сирена звучала все еще далеко, но приближалась. "Быстрее!"- Сказала Алексис в третий раз и еще более настойчиво. Он вышел из фургона и направился к Мэдисону. Он не оглянулся назад.
Теперь Олегу предстояло уладить это дело. "И Олег это знает", - подумала Алексис. Он, должно быть, знает намного больше, чем Миша, и он хотел показать ... Если ему покажут мои фотографии, просто назову несколько - и если ему дадут другие подробности словами. Разве это не доказывает, что он мог видеть мои файлы? Если так, то он понимает, что я всего лишь местный полицейский, крот, который остается под землей и делает свою работу незаметно. Боже мой, сегодня вечером я был почти над землей. Так что пусть Олег разбирается с проблемой Миши. У него должны были быть контакты в Нью-Йорке. Он бы знал, как с этим справиться. И прежде всего, подумала Алексис, у меня есть своя работа, которую нужно делать. С Мишей или без, но у меня есть задание, которое нужно выполнить. Я отправлю микрофильм обычным путем, если Олег не свяжется со мной в Вашингтоне. Сейчас не время для промедления. Если я получу нужную мне информацию, я могу быть проклят, если буду держать ее при себе. Таким образом, вы не получите своего повышения.
Он вызвал такси и позволил отвезти себя на некоторое расстояние через Мэдисон. Затем он дошел пешком до Парк-авеню и взял второе такси, которое доставило его на Пятьдесят Третью улицу. На третьем такси он оказался на шестьдесят шестой улице. Большой крюк, но это мера предосторожности. Он слышал об офицерах, которые в течение двух часов ездили по разным подземным линиям, чтобы обезопасить себя.
Было четверть седьмого, когда он был у входа в многоквартирный дом Кэти. Он вышел из лифта не на ее этаже, а этажом выше. Как всегда, он на мгновение остановился у небольшого входа, чтобы подумать, как здорово было для него, что он смог найти квартиру для Чака Келсо в этом самом многоквартирном доме.
Затем он нажал на звонок. Он больше не был Алексисом. Теперь он был Нили, Генрих Нили - Рик для своих друзей - странное имя, но совершенно реальное; настоящий, живой американец с юридическими документами на это имя.
OceanofPDF.com
3
Поездка от Шандон-Хауса в Нью-Джерси до квартиры Чарльза Келсо в Нью-Йорке заняла около часа и десяти минут. Сначала сельская дорога между холмистыми полями и яблоневыми садами к заводскому району, а затем под Гудзоном в потоке быстрых машин прямо на Манхэттен. Келсо предпочел бы совершать этот долгий переход дважды в день, чем жить в сельской местности Джерси в качестве члена общины Шандон. Как и все молодые люди в штате института, он предпочитал разнообразие друзей. Он достаточно часто виделся со своими коллегами в течение дня; он не нуждался в них как в компании на вечер или в выходные. Пожилые жители различных поместий, разбросанных на обширных землях Шандона, держались в стороне, как и в течение последних сорока лет. Если они когда-либо говорили о собрании экспертов, проникших в их изоляцию, они просто называли это "Мозгами".
У "Мозгов" был свой штат обслуживающего персонала и охранников Шандон-Хауса. Даже на кухне были специальные помощники. Четыре бунда земли вокруг здания были обнесены стеной; даже не такой уж неприятный вид, потому что стены заросли кустарником. Но у главного входа были высокие железные заборы, которые были заперты, и там гуляли большие собаки.
Жители близлежащей деревни Эпплтон согласились, что старый Саймон Шандон, владелец состояния в 3 миллиарда долларов, должно быть, сошел с ума, когда завещал свое поместье в Нью-Джерси вместе с огромным пожертвованием в качестве жилья для этой коллекции загадочных мужчин и женщин. Институт анализа и оценки стратегических исследований; Саймон Шандон получил это за все эти деньги. Ходили слухи, что в бальном зале был установлен компьютер. Жители деревни находили все это таким же бессмысленным, как и название Института. Стратегические исследования - что это значило? Теперь да, какое это имело значение? После двенадцати лет догадок их любопытство уступило место смирению. Поэтому, когда Чарльз Келсо проезжал через деревню по пути в город погожим субботним днем, когда разумные люди отправились на охоту или за рулем, никто не обратил особого внимания на его красный "Мустанг". Эти ребята из "Шандон Хаус" приходили и уходили в любое время; долгие рабочие часы и никаких профсоюзов. И там у вас был еще один, который отказался от свежего сельского воздуха ради дыма и сирен.
Но для Келсо это был необычный субботний день. Правда, иногда он проводил часть выходных, заканчивая срочную работу, так что охранник на воротах не увидел в этом ничего странного, когда проходил проверку в то утро. И он был не один. Компьютерщики были заняты каким-то новым заданием, и в здании было еще пять коллег-исследователей, включая Фаркуса и Тибо из его собственного отдела. Но они не видели друг друга даже в картотеках, когда заканчивали свой рабочий день. Комната была пуста , когда Келсо зашел, чтобы положить папку в шкаф, где хранилась незаконченная работа, если она была достаточно важной.
Маклехоз, который в этот день дежурил в качестве офицера безопасности, впустил его через тяжелую стальную дверь. У него всегда было ощущение, что он входит в гигантский сейф, банковское хранилище со шкафами вместо коробок вдоль стен. Маклехоз дал ему нужный ключ от кабинета D и встал, болтая о своей семье. Он надеялся, что сможет выбраться отсюда к четырем часам; его сыну сегодня исполнилось семь, жаль, что он не мог взять выходной вместо воскресенья.
"Кто будет дежурить завтра?
"Барни, когда пройдет грипп."Маклехоз не был настроен оптимистично. "У него высокая температура, так что мне, возможно, придется заменить его. Слава богу, пока никто ничего не сказал, что ему придется поработать здесь в это воскресенье ".
Возможно, я вернусь, чтобы закончить эту работу.
"Жаль, что ты не оставляешь это в ящике своего стола наверху."Маклехоз уже видел, как его воскресенье было испорчено руками чересчур усердного парня. В этом и была проблема с этими молодыми парнями: они думали, что каждая идея, которая приходила им в головы, достойна того, чтобы ее охраняли в Форт-Ноксе. "Тогда мы могли бы все закрыть. Это так важно?"Он указал на папку в руке Келсо.
Келсо рассмеялся и начал отпирать шкаф D. Он делал это медленно и нерешительно. В шкафу было шесть выдвижных ящиков, по три с каждой стороны. На пяти стояли имена сотрудников его отдела; в шестом ящике, в правом нижнем углу, была карточка с простыми словами "текущие дела". И на этом меморандум НАТО закончился. За последние три недели его препарировали, пропустили через компьютер, изучили, проанализировали. Теперь оно лежало в обычной папке как узнаваемый документ, ожидая завершающего этапа в виде отчета Шандона, с которым его вернут в Вашингтон.
"Трудности с замком?" - спросил Маклехоз, который уже хотел прийти на помощь.
- Нет. Я повернул ключ не с той стороны". И в этот момент на столе в соседнем кабинете Маклехоза зазвонил телефон. Это было так, как если бы эта возможность была брошена ему прямо в руки. Когда Маклехоз исчез, Келсо широко распахнул дверцу шкафа, выдвинул нижний ящик, заменил папку НАТО своей, закрыл ящик и запер дверцу. Напротив, он хотел засунуть меморандум в карман пиджака, когда Маклехоз закончил короткий телефонный разговор и поспешно вернулся.
Он уставился на папку в руке Келсо. "Что ты откладываешь? Давай, давай поторопимся. Каждый поставил за этим точку: "Я только что получил сигнал - сегодня посетителей больше нет."Как дела у Фаркуса и Тибо? Они были заняты довольно важной работой.
"Они были здесь полчаса назад. Давай, открой этот чертов шкаф и ...
Келсо запер дверь и со смехом отдал ключ. "Ты заставила меня передумать", - сказал он. "Послушай, это не входило в мои намерения ..."
Вот и все, - подумал Келсо, - но он взял папку под мышку. "О, сейчас это не так важно. Я запру его в своем столе. Бакстер проследит, чтобы никто не вошел в мой кабинет."Бакстер был охранником, который должен был патрулировать коридоры завтра. "Я желаю тебе счастливого дня рождения. Сколько там детей?
"Пятнадцать", - мрачно сказал Маклехоз. Дверь картотеки с грохотом закрылась и была надежно заперта. Ключ, вместе с ключом от картотеки Министерства обороны, был помещен в ящик стола, в дополнение к ключам от других отделов: Океанического освоения, политической экономии, космических исследований, народонаселения, международного права, продовольствия, энергетики (термоядерный синтез), Солнечной энергии), экологии, социальных исследований.
"Целое вторжение. Келсо наблюдал, как Маклехоз закрыл ящик и установил кодовый замок в правильное положение, но отвернулся прежде, чем Маклехоз смог заметить его интерес. "Все дети семи лет?"
"Боже милостивый", - внезапно сказал Маклехоз. "Я чуть не забыл! Он нахмурился, глядя на записку, лежащую среди хлама на его столе. "Тогда бы ты заставил кукол танцевать!" - В ужасе подумал Келсо и остановился в дверях. Его рука сильнее сжала папку, и в горле пересохло. Новая мера безопасности?
Маклехоз прочитал записку вслух. "Не забудь захватить четыре кварты шоколадного мороженого, когда пойдешь домой.
"До понедельника, если выживешь", - весело сказал Келсо и ушел.
Келсо ехал через Эпплтон, его руки крепко сжимали руль, лицо было напряженным. Его портфель, который он забрал из своего кабинета, стоял рядом с ним, а внутри лежала папка НАТО, спрятанная в "Таймс" этим утром. Он открыл сумку для обязательной проверки у ворот Шандона, но охранник ограничился обычным беглым взглядом через открытое дверное окошко. После того как Келсо проверяли в течение четырех лет, он превратился в обычное дело. Рутина все упростила.
"Слишком просто", - подумал теперь Келсо, и гнев, который он испытывал по отношению к самому себе, обратился против службы безопасности Шандона.
Я никогда не должен был проходить через это. Но это случилось.
У него не было чувства триумфа. Он все еще не мог в это поверить. Он воспользовался моментом. С тех пор возврат был бы невозможен. И снова он задался вопросом, как он мог это сделать. Вся эта ложь в Словах и делах, та линия поведения, которую он всегда осуждал. И все же для него все это было так естественно. На самом деле, именно это его так напугало.
Возврат невозможен? Он притормозил, поставил машину на обочину и уставился на свой портфель. Если бы он мог вернуться, то сделал бы это сейчас. Он мог бы сказать, что забыл что-то в своем кабинете. Он мог бы проскользнуть в карто-тик - Маклехоза сейчас не было бы. Он знал комбинацию замка. А остальное было бы просто. Все просто; там у вас снова было это проклятое слово. И все же я должен был это сделать, подумал он. Я знал об этом в течение последних трех недель, работая над первой частью меморандума вместе с Фаркусом и Тибо. Мы все согласились, что первый раздел должен быть опубликован так, чтобы каждый мог его прочитать. Две другие части относились к другой категории. Он слышал, что его содержание было совершенно секретным. Абсолютно непригоден для публикации. С неприятным чувством он еще раз взглянул на свой портфель. Он с Божьей помощью пожелал, чтобы бумаги снова оказались в ящике "текущие дела". Но у него было так мало времени, меньше целой минуты - недостаточно долго, чтобы выделить первую часть и благополучно оставить остальную часть меморандума позади. Все или ничего - таков был выбор. Поэтому он взял с собой весь меморандум целиком. Общественность "имела право быть информированной" - разве это не обычная фраза, столь приемлемая после тайн Уотергейта? Действительно, так оно и было.
Он поехал дальше, все еще беспокоясь о разных сторонах этого дела. Его поведение было неправильным, его цель правильной. Если только он не был так уверен ... но после трех несчастных недель взвешивания он знал - он был уверен.
Он опоздал из-за пробок по дороге, и когда он наконец добрался до своей улицы, ему пришлось с досадой обнаружить, что все парковочные места были полностью заняты. Ему пришлось оставить свой экипаж в трех кварталах отсюда и идти пешком до шестьдесят шестой улицы, зажав портфель под мышкой так крепко, как будто в нем было спрятано сокровище Сирры Мадре. Да, он опоздал. Рик, вероятно, позвонил ему ровно в пять часов, а сейчас было без десяти минут шесть.
"Какой дерьмовый день", - сказал он своей пустой квартире. Он выключил несколько ламп, положил сумку на свой стол у окна и огляделся, чтобы посмотреть, не оставила ли Мэтти, его помощница, для него сообщение утром. Там был один. Доротея, жена его брата. Он уставился на это в ужасе. Мэтти тщательно записала сообщение, хотя и затруднялась с названием отеля. Останавливаюсь в "Алгонекине" на эти выходные. Или ты можешь прийти на ужин сегодня в половине девятого". Боже, сердито подумал он, Том и Тея должны быть в городе сегодня вечером! Затем он снова вспомнил: Том направлялся в Париж на одно из своих заданий, а Тея осталась здесь, в Нью-Йорке, на день или два. Но, конечно же, они не сказали ему, что это будет в эти выходные? Или он совсем забыл? Его чувство вины усилилось.
Он обошел диван и кресла без подлокотников, достал из-за обеденной зоны свою маленькую кладовку, где хранил напитки, и налил себе большой стакан виски. Он продолжал думать о том, что Том должен быть здесь сегодня вечером. Он опустился в кресло, положил ноги на диван и начал придумывать различные отговорки. Ни один из них не казался подходящим. Ему пришлось позвонить Тому и сказать, что он просто не видит возможности. Не в этот раз, старина. Мне очень жаль, правда. Увидимся на обратном пути в Вашингтон. Нет ... Нет ... это было слишком круто.
Он вздохнул и выпил свой стакан, но к телефону не подошел, а пошел в ванную умыться. В спальне он снял пиджак, снял галстук. Он поставил пару граммофонных пластинок. И когда он наконец подошел к своему столу, это было для того, чтобы открыть портфель. Времени было достаточно, чтобы позвонить Тому - едва ли было четверть седьмого. Ну да, достаточно времени, чтобы придумать какую-нибудь уловку, которая не заставила бы Доротею поднять свои красивые брови. Тем не менее, звонок был. Рик?
OceanofPDF.com
4
Это был Рик. "Мне жаль, что я не смогла позвонить. Мне потребовался час, чтобы добраться из Ла-Гуардии сюда. Движение повсюду было забито машинами."Он был, как всегда, непринужден, красивый мужчина тридцати трех лет, светловолосый и сероглазый, но в этот момент его лицо выглядело измученным.
"Это из-за яркого света в Холле", - подумал Келсо. Я вставлю в него еще одну лампочку. Он мельком взглянул на себя в зеркало и обнаружил, что выглядит еще хуже, чем Рик, - сильно напряженный. Его темные волосы и карие глаза были почти черными, скулы, нос и подбородок, казалось, выступали вперед на его обнаженном лице со слишком бледной кожей.
"Нам обоим нужно выпить", - сказал он, бросая пальто Рика на стул и ведя его в комнату.
"Нет, спасибо. Глаза Рика блуждали по сторонам, на мгновение остановившись на столе с открытым портфелем. Он просто сумел сдержаться, не сделал никакого движения в этом направлении. Вместо этого он посмотрел на Чака, который налил ему полный стакан. "Ты паршиво выглядишь. Был тяжелый день?
"Нервирует".
"Что случилось?
"Я принес эту чертову штуку.
"Она у тебя?
"Да. он в сумке.
"Полный?
Чак кивнул. "Иначе и быть не могло.
"Ты же не собираешься перепечатывать все это, не так ли?
"Забудь об этом. Нам нужна только часть I. А как насчет того репортера? Вы сказали, что многие из этих парней воспользовались бы шансом воспользоваться этим. У тебя уже есть кто-то на примете?
"Да. Есть один из "Таймс", который заинтересовался.
"Как много вы ему рассказали?
"Только то, что через неделю или две он может опубликовать что-то важное. Совершенно секретный материал, но никакой опасности для национальной безопасности, если бы он был обнародован, не было. Он подозревал нечто удивительное. Откровения - это всегда срабатывает.
"Но почему Времена?"Чак запротестовал. "Это статья Тома.
"Какое это имеет значение? Его базой является Вашингтон, и он никогда не был рядом с Шандон-Хаусом. Более того, ваше имя не упоминается, не так ли?"
Я не хочу, чтобы оно упоминалось."В этот момент Чак был непреклонен.
"На самом деле жаль. Подумайте обо всех лекциях, которые вы могли бы прочитать по приглашению. Рик широко улыбнулся. "В университетских кругах они, конечно, были бы...
"Я не хочу никакой огласки. Абсолютно нет. Это не рекламный трюк.
"Я знаю, я знаю, я просто пошутил.
"Знает ли ваш репортер, что он не может использовать мое имя?"Я даже не упомянул об этом. Я только что говорил о Шандон-Хаусе.
Чак нахмурился. "Вы думали, что это было необходимо?
"Да. Он знает, кто я и чем занимаюсь; по правде говоря, он знает меня очень хорошо. Но этого факта было бы недостаточно, чтобы заставить его главного редактора воспользоваться этим материалом. Имя Шандон Хаус делает это. не волнуйся, Чак. Он не откроет рта, пока я не дам ему копию меморандума НАТО, часть I. Вы думаете, он хочет, чтобы эту историю вырезали?"
"Как его зовут?"
"Хольцгеймер. Мартин Хольцхаймер. Вы видели его имя в газете, не так ли?
Чак попытался вспомнить, затем пожал плечами. Когда Хольцгеймер писал газетные статьи, он был хорош. И Рик был опытен в своей оценке; он познакомился с массой молодых журналистов в качестве директора по коммуникациям этого охотника за рекламой Пикеринга. Директор по коммуникациям! Как эти конгрессмены не придумали названия для своих раздутых сотрудников! "Сколько ему лет?
"Достаточно взрослый. Двадцать девять. На пути к вершине. И, кроме того, полезно, что он живет на Манхэттене, так что я могу легко связаться с ним.
"Когда?"
"Почему не сегодня вечером?" Рик подошел к окнам и опустил жалюзи. "Что я хотел сказать, когда ты закончишь печатать, не хочешь ли заехать за Кэти на вечеринку к Бо Браунингу? Она ждет меня, но мне нужно поговорить с Хольцхаймером ". Он поставил одну ревнивицу в определенное положение. "Мне просто нужно немного времени для себя", - подумал он, подходя к столу. "Теперь давайте посмотрим, что мы должны сделать. Сколько страниц?"
"Подождите минутку. Сначала мне нужно позвонить Тому.
Рик уставился на него. "Ты с ума сошел, Чак?
"Он в Нью-Йорке. Попросил меня поесть.
"О.Последовало короткое молчание. "Почему бы тебе не пойти туда? Я могу начать печатать, а остальное ты сделаешь, когда вернешься.
"Нет.
Рик попытался улыбнуться. "Могу я, по крайней мере, прочитать меморандум, чтобы иметь представление о том, во что мы ввязываемся?
"Конечно. Я просто не хотел, чтобы вы что-нибудь печатали; вы достаточно долго были вовлечены в это дело.
"Не беспокойся об этом. Хольцгеймер не будет использовать мое имя. Вы и я - конфиденциальные источники. Эксклюзивный репортаж.
"Это Шандон Хаус оук", - подсказывает зей Чак. "И это имя только для его глаз. И за это его главного редактора.
"И давай, Чак!
"Нет. Это имя не напечатано".
"Интересно, согласен ли он...
"Ему придется. В противном случае никакого меморандума. Кстати, он упомянет, что это поступило от НАТО. Этого достаточно.
Рик кивнул. "Я думаю, что он собирается немного пошарить вокруг, чтобы найти какую-то утечку в Вашингтоне - в министерстве иностранных дел или Пентагоне, - и это свяжет Шандон-Хаус с меморандумом. Это убеждает его в том, что он имеет дело с подлинным материалом ".
"Я молю Бога, чтобы никто не допустил слишком большой утечки.
"За исключением того, что меморандум в данный момент находится в Шандон-Хаусе?"Это, пожалуй, все, что известно. За исключением самых высоких. Это хорошо хранимый секрет. Это возбудит Хольцгеймера еще больше.
"Разве он не хотел знать, почему я передаю ему эту информацию?"Мне самому это интересно", - подумал Чак.
"Да. И я только что сказала ему правду. Вы человек, который выступает за открытость. Этот меморандум НАТО показывает, что политика расслабления находится под ударом. Вы чувствовали, что американская общественность должна знать об этом и быть предупреждена. Рик изучал лицо Чака. "Это верно, не так ли?
Чак кивнул. Теперь он тоже встал из-за стола и вынул меморандум из газеты. Затем он начал отстегивать части II и III, осторожно разжимая скрепки, скреплявшие страницы вместе. Это была бы кропотливая работа.
"Ты все прочитал?" - спросил я.- Спросил Рик.
"Я только что просмотрел вторую и третью части. Я не работал над этим".
Тогда что в этом важного? На прошлой неделе вы сказали мне, что первая часть - это список обстоятельств, которые угрожают политике послаблений. Но что же тогда следует?
"В части II приводятся факты и цифры о возможностях и средствах обороны, имеющихся в распоряжении НАТО, а также факты и цифры о растущей мощи стран Варшавского договора. В части III перечислены источники информации о данных из предыдущей части, чтобы подтвердить их достоверность.
"Источники информации?"Это может означать как секретных агентов, так и донесения военных атташе. Секретные агенты - разве не это интересовало Мишу? "Вы же не хотите сказать мне, что они названы по-особому, не так ли? Рик выглядел потрясенным.
"Конечно, нет. Все анонимно. Узнаваемый только по месту жительства."
По месту жительства. Но, возможно, также и в качестве их отчетов. Неудивительно, что Мише так не терпелось заполучить в свои руки меморандум НАТО.
"Я часто задавался вопросом, как секретный агент может вообще производить достоверное впечатление, если он остается совершенно неизвестным. Жуткое существование. Вы когда-нибудь жалели, что отказались, когда у вас был такой шанс в военной разведке в Германии?"
"Для меня ничего. Как и коды и цифры. Я скоро вышел, помнишь?"Чак снял все скрепки, не сломав ни одной. Он аккуратно положил их в пепельницу, чтобы использовать позже. Он собрал части II и III, позволил им скользнуть в ящик стола и закрыл его.
Рик записал Часть I. "Да, ты был таким - и ты получил работу в Пентагоне. Он засмеялся и начал листать разрозненные листы.
"Ну, скажи это! Я тоже был далеко от Пентагона".
"Нет, это неправда. Ты поднялся наверх и оказался в Шандоне. Рик теперь листал страницы медленнее, сосредоточенно наморщив лоб.
"И вот я сижу там. Ржавый."Глава его отдела был всего на три года старше Чака, которому было тридцать два.
"Без вопросов. Рик жестом заставил его замолчать, казалось, он внимательно читал. Но первые четыре страницы уже заставили его понять, что это динамит, и не такого рода, какой он ожидал. Он думал, что этот документ НАТО о разрядке будет содержать резкую критику позиции Запада. И это было так. Но неприятное предупреждение НАТО пошло еще дальше. Чтобы доказать правильность этой критики, последовало тщательное изучение русской концепции релаксации: военные и экономические соглашения подписаны, но это никоим образом не уменьшило заинтересованность Советов в выявлении слабостей Запада, чтобы твердо указать на них пальцем. Старые методы холодной войны теперь вышли из употребления. Новой стратегией расслабления стало "свержение системы" - фраза, широко используемая немецкими коммунистами. Под этим подразумевалось разрушение политической демократии на Западе путем завуалированных нападок на ее конституционные основы и дискредитации Западные политические и социальные идеалы. С этой целью отдел а Управления специальной информации Комитета государственной безопасности приобретал все большее значение в советском планировании.
Специальная информация. Отдел Миши. Что бы он сказал, если бы мог это прочесть? Четкое описание его и его агентов! Рик глубоко вздохнул, чтобы сдержать свои эмоции, затем ВГД продолжил тему разговора.
Через десять лет ты будешь на вершине служебной лестницы - директором института, если тебе столько же лет, сколько Тому сейчас. Что бы вы на это сказали? Лучше, чем работа иностранным корреспондентом. Он
отложил в сторону несколько страниц и поджал губы.