Когда это письмо будет в ваших руках, меня уже не будет в живых. Ликуйте! Со мною, говорю это с гордостью и по праву, исчезает величайшая, а вместе с тем и опаснейшая ваша соперница. Вы лишили меня всего, что мне было дорого и мило, что поддерживало во мне желание жить.
Еще вчера я надеялась, что мне и моим товарищам как-нибудь, в последнюю минуту, удастся выйти победителями из этой отчаянной борьбы. Сегодня мне стало ясно, что для нас надежды уже нет — Морис Каррутер, этот человек, который был для меня божеством, к которому я была привязана всеми силами моей души, хотя я отлично сознавала, что по общепринятым понятиям он так же порочен и зол, как я, — Морис Каррутер должен погибнуть; я измучила свой мозг, но не вижу больше средства к спасению. Я напрасно искала выхода и не нашла его.
Два раза Морису Каррутеру удавалось бежать; один раз он бежал непосредственно после того, как вы его арестовали, из полицейской кареты перед самым зданием полицейского управления; при этом, правда, ему пришлось пожертвовать своим сообщником и одним полисменом. А во второй раз он сумел сбежать уже из залы суда, переполненной народом, собравшимся послушать, как его осудят за его многочисленные и тяжкие преступления.
В этом-то втором случае, к несчастью, и понадобилось мое личное присутствие, и, вот с тех пор, как ни старалась я замести все следы и отделаться от ваших преследований, мне это так и не удалось. Вы пронюхали, что Морис Каррутер скрывается у меня в квартире; с опасностью для собственной жизни вы сумели проникнуть в нее. В конце концов Морис Каррутер снова оказался пойманным, и на этот раз осужденным на смертную казнь. Уже назначен срок, когда он должен будет умереть на электрическом стуле в тюрьме Зинг-Зинг.
Говорят, правда, что пока человек жив, жива и надежда… Признаюсь — я на это и рассчитывала. Я надеялась еще раз, в последний раз, и с успехом, померяться с вами силами ума и находчивостью. Я сделала все необходимые приготовления для того, чтобы еще раз, в последнюю минуту, вырвать у вас вашу жертву; а так как освободить арестанта из «Томбс» нет никакой возможности, то я устроила все, чтобы воспользоваться моментом, когда Каррутера переведут в государственную тюрьму Зинг-Зинг. И вот сегодня Каррутер будет переведен.
Но вы чрезвычайно затруднили мне мои приготовления тем, что заставили меня бежать из моего дома еще в ту самую ночь, когда вы арестовали в нем Мориса Каррутера; я не могла остаться, не рискуя разделить его участи вместе с другими моими верными помощниками. Только существование тайной двери из моей квартиры в соседний дом и спасло нас от ареста. Между тем все, что было накоплено у меня в квартире, всю добычу наших систематических ночных похищений — а она превышала миллионы долларов! — пришлось оставить там. Конечно, это еще не делало нас бесприютными. Но, во всяком случае, впопыхах не удалось захватить почти ничего — и вот нас постигла двойная утрата: вместе с Морисом Каррутером в ваши руки попало и все наше огромное богатство.
В этой жестокой потере единственным моим утешением является только то, что я все-таки всегда водила вас за нос.
Вы и сегодня не знаете еще и не узнаете никогда, каким образом я успевала надувать вас и ваших помощников так, что в одно и то же время бывала и дома, и не дома. Уверяю вас, я испытывала особенное удовольствие в том, что надувала знаменитого сыщика Ника Картера, и даже теперь, в эти последние минуты, не без злорадного удовлетворения говорю вам, что беру эту тайну с собой в вечность, но это все! В остальном вы все-таки победитель, а я ухожу из этой жизни, потому что она ничего больше уже не может мне дать. Я знаю, как вы условились с инспектором Мак-Глуски; я знаю, что вы лично переведете Мориса Каррутера в тюрьму Зинг-Зинг сегодня, в десять часов утра.
Вот это понимание и заставляет меня проститься с жизнью. Моя смерть, вернее, способ, который я изберу, будет для вас новой загадкой, решения которой вам, однако, не удастся найти никогда. Знаете ли вы небольшое здание, которое знаменитый архитектор Менасто выстроил в западной части центрального парка и которое служит ему конторой? В этой конторе вы найдете меня мертвой, если только потрудитесь пойти туда, чтобы лично убедиться в правдивости моих слов.
Не легко мне было бы умереть, если бы я не знала, что и знаменитого сыщика Ника Картера постигнет рок и что от его славы не останется ничего, кроме горсточки праха, потому что, клянусь вам, — помните слова умирающей — моя смерть повлечет за собой и вашу. Вы не убежите от меня, хотя бы и лежали уже в могиле. Я увлеку вас за собой в неизвестность загробной жизни… в вечное молчание.
Ник Картер, уже собравшийся было уходить, читал это письмо, стоя у себя в столовой. Письмо сюда только что, вместе с остальной почтой, принесла его уже довольно пожилая экономка. По энергичному и умному лицу великого сыщика время от времени пробегала не то насмешливая, не то недоверчивая улыбка.
В эту минуту в столовую вошел Дик Картер, двоюродный брат знаменитого сыщика и его главный помощник. Он встал сегодня позже обычного: в этот день предстояло только одно дело — помочь Нику Картеру перевести великого преступника в Зинг-Зинг, а так как поезд уходил только в десять часов, то Дик решил воспользоваться этим редким случаем, чтобы в виде исключения выспаться как следует, вдоволь.
— На, прочти, — сказал сыщик и, не снимая шляпы, принялся за просмотр остальной корреспонденции. — Прочти это письмо и скажи мне свое мнение!
Дик принялся читать письмо, но уже после первых строк перевернул страницу и посмотрел на подпись, а потом на своего начальника.
— Ей-Богу! — воскликнул он. — Письмо от Инес Наварро, этого прекрасного демона… которая до сегодняшнего дня морочила нас… Вот сюрприз… уж не посылает ли она нам свой сегодняшний адрес? — продолжал он смеясь. — Чего-чего только не проделали мы, чтобы напасть на след этой загадочной девицы… но она точно исчезла с лица земли — а теперь вот это письмо, первая весточка от нашей прекрасной соперницы.
— И, по всей вероятности, последняя, если сообщение ее основано на истине, — сухо вставил сыщик. — Но читай, Дик; ты увидишь, что Инес Наварро действительно с величайшей точностью обозначает свой настоящий адрес, мало того, она даже, так сказать, приглашает нас к себе.
— Что это значит? — спросил, наконец, Дик, прочитав письмо и кладя его на стол. — Эта Инес Наварро решилась на самоубийство, не рискнув еще последней, отчаянной попыткой к освобождению человека, которого она, по ее собственному утверждению, любила и чтила, как бога? Не верится мне в это! — прибавил он решительным тоном и даже ударил кулаком по столу. — Голову даю на отсечение, что за всем этим скрывается какая-нибудь новая дьявольская проделка… Не такова эта Инес, чтобы в отчаянии сложить оружие и, как трусиха, отказаться от борьбы. Она, которая всеми фибрами привязана к жизни, не пойдет на добровольную смерть! Никогда!
Он расхохотался.
Ник Картер между тем закончил просмотр утренней почты; она, очевидно, не содержала ничего особенно интересного, потому что сыщик тут же собрал все письма в кучу и бросил их в первый попавшийся ящик.
— Мистер Картер, вас просят к телефону! — заявила вошедшая в эту минуту экономка.
— А кто говорит? — небрежно спросил сыщик.
— Инспектор Мак-Глуски, — сообщила старушка, уже много лет состоявшая в услужении у великого сыщика и потому вполне посвященная в круг его деловых знакомств. — Господин инспектор очень обрадовался, что вы еще дома, мистер Картер. Должно быть, случилось нечто чрезвычайно важное, потому что его голос мне показался необыкновенно взволнованным.
— Хорошо, я сейчас приду.
И сыщик тут же, в сопровождении Дика, направился в свой рабочий кабинет, расположенный на верхнем этаже.
— Алло! Ник Картер слушает. Это ты, Жорж? — начал разговор сыщик, подсаживаясь к письменному столу и в то же время делая Дику знак, чтобы он снял вторую трубку.
— Это я, инспектор Мак-Глуски, которого Бог в своем гневе сделал начальником нью-йоркской полиции! Час от часу не легче, опять чертовские дела творятся! — раздался голос инспектора.
— Ну-ну, Жорж, успокойся! Не так уж все страшно… Кстати, где ты сейчас?
— Разумеется, у себя в канцелярии. Слушай же, Ник! Во-первых, Морис Каррутер совершил покушение на самоубийство…
— Да что ты? — воскликнул сыщик в крайнем удивлении. — Каким образом?.. И удачно?
— Нет, неудачно, потому что подтяжки, на которых Каррутер хотел повеситься, не выдержали тяжести его тела — он ведь все еще весит значительно больше двухсот фунтов — и он сорвался. Его падение, конечно, наделало шума, прибежали сторожа и помешали всяким дальнейшим попыткам.
— Откровенно говоря, Жорж, если бы это сказал не ты, я ни за что бы не поверил. Чтобы Морис Каррутер решился на самоубийство… Этот человек ужасно привязан к жизни, ведь он, не задумываясь, жертвовал самыми верными своими друзьями, как только речь заходила о его собственном спасении.
— Это так, но в данном случае, быть может, все-таки возможно найти объяснение его отчаянию… Дело в том, что в кармане у него нашли записку, каким-то непонятным для меня способом доставленную ему, очевидно, вчера вечером. И… эта записка от Инес Наварро!
— О! Это начинает становиться интересным! — заметил Ник Картер. — От этой прелестной дамы и я вчера получил письмецо, в котором она торжественно заявляет мне о своем намерении лишить себя жизни.
— Вот как! — воскликнул инспектор Мак-Глуски. — Ну, значит, ты отчасти знаешь уже, в чем дело… В записке Морису Каррутеру она также извещает его о своем решении наложить на себя руки, и притом в действительно трогательных выражениях прощается со своим другом. В них чувствуется все ее безнадежное отчаяние. И вот, мне кажется, совершенно справедливо будет предположить, что именно эти строки и заставили Мориса Каррутера решиться на самоубийство.
— Гм! Это, конечно, возможно, Жорж! — пробормотал сыщик. — Я лично считаю этого негодяя самым чудовищным эгоистом, неспособным ни на какую любовь. По-моему, эта Инес, при всей ее любви и преданности к нему, все же была для него только средством для достижения цели, орудием, которым пользуешься, пока оно еще нужно, но о котором не особенно горюешь, когда оно утрачено.
— Но теперь, при таком положении дел, — возразил на это инспектор, — помощь этого прекрасного демона была его последним козырем. Больше ему уже не на что рассчитывать… И вот тогда, вместе с Инес Наварро, рухнула его последняя надежда. А так как она действительно лишила себя жизни…
И Ник Картер, и Дик невольно вскрикнули от крайнего изумления.
— Инес Наварро умерла? Она действительно мертва? — воскликнул Ник Картер.
— Так же мертва, как самый настоящий покойник, — ответил инспектор. — Кстати, что это за мелодичный баритон прозвучал вместе с тобой? Я полагаю, это Дик, а?
— Совершенно верно! — ответил Ник. — Я велел ему тоже слушать, чтобы не пропустить ни одного из твоих высокомудрых слов.
— Смейся-смейся! — засмеялся Мак-Глуски. — Но тем лучше: пускай же Дик немедленно отправится в контору известного архитектора Менасто…
— В западной части Центрального парка, между 76-й и 77-й улицами, — поспешно вставил Ник Картер, — знаю, знаю… Значит, Инес Наварро сдержала свое слово и действительно лишила себя жизни!
— Да, и в этот раз она, но-видимому, не шутила: я уже получил извещение из участка на 68-й улице. Мне сообщили, что в той конторе действительно нашли труп какой-то молодой прекрасной женщины.
Ник Картер тихо присвистнул сквозь зубы.
— Странно! — протянул он. Но действительно ли это труп Инес Наварро, это ведь пока еще неизвестно, а?
— Помилуй, что же ты, хочешь, чтобы мы уже успели это определить? — воскликнул инспектор. — Ведь мы видели ее только один раз, когда во время того процесса против Мориса Каррутера она выпросила себе разрешение сидеть с ним рядом на скамье подсудимых… Да и тогда она была под густой вуалью.
— Это верно, даже Дик не знает ее в лицо, — согласился сыщик. — Единственные люди, которые могут похвастаться этим, правда, довольно сомнительным преимуществом, это мой молодой помощник Патси и я. Но так как Патси сейчас уже находится на Центральной станции, где зондирует почву в преддверии сегодняшнего перевода арестанта, то придется уж мне самому отправиться в контору архитектора Менасто, чтобы посмотреть на этот интересный труп.
— Ах, Ник, ты очень, очень меня этим обяжешь! Значит, пока до свидания. Я останусь здесь, в канцелярии, чтобы ты сразу мог позвать меня к телефону.
Сыщик повесил трубку.
— Слушай, Дик! — обратился он к своему помощнику. — Ты пока оставайся здесь, чтобы быть в моем распоряжении в том случае, если вдруг понадобишься… А я сам сейчас отправлюсь в контору.
Ранним утром того же дня полисмен Мак-Авой, причисленный к участку Центрального парка, совершая свой обычный обход, прошел и мимо конторы архитектора Менасто; последний хранил здесь очень важные чертежи и разного рода планы, а потому поручил ее специальной охране полиции.
Мак-Авой заглянул в маленькое прикрытое решеткой окно конторы. Несмотря на сравнительную темноту раннего утра, он все-таки сумел разглядеть внутри небольшого кабинета какую-то женскую фигуру, полулежащую на полу около кресла, по-видимому сползшую с него. Вначале он не очень поверил своим глазам, так как знал, что контора имеет только одну дверь, запиравшуюся на особый секретный замок, ключ от которого всегда хранился у самого архитектора. Немногочисленные оконца конторы были защищены проволочными решетками, и проникнуть через них было также совершенно немыслимо.
В эту минуту подоспел механик, в обязанности которого лежал надзор за паровой машиной, работавшей, в паре с паровым краном, на стройках, и Мак-Авой немедленно сообщил ему о своем открытии. Механик разыскал ночного дежурного стройки, а у того, к счастью, оказался тот самый ключ от конторы, так как архитектор Менасто еще накануне вечером уехал в Альбани, где ему надо было лично присутствовать на одном очень важном процессе, разбиравшемся Высшим судом в столице штата Нью-Йорк.
Когда открыли контору и все трое вошли в нее, то, к величайшему своему ужасу, нашли там труп необыкновенно красивой, изящно одетой женщины. Тело соскользнуло на пол с кресла; по всей вероятности, женщина умерла, сидя в нем перед большим письменным столом, на котором находился телефонный аппарат.
Кем была незнакомка, как она проникла в контору, каким образом нашла в ней смерть — всего этого не знали ни Мак-Авой, ни механик, ни дежурный, да и сыщикам, срочно вызванным из главного полицейского управления, не удалось выяснить ровным счетом ничего.
Единственное, что было ясно и обнаружившим труп, и подоспевшему тем временем Нику Картеру — это то, что покойница, очевидно, вошла в контору не одна, так как дверь была снова тщательно заперта. А при данной конструкции замка сделать это можно было только с наружной стороны двери.
Ник Картер только качал головой, осматривая замок перед тем, как войти в контору. Да! Сомнений не было, дверь была заперта только снаружи. Но кто же в таком случае сопровождал Инес Наварро и каким образом она вообще раздобыла ключ?
— Вы точно знаете, что к этой двери существует единственный ключ? — спросил он ночного сторожа.
— Наверняка! — ответил тот. — Мистер Менасто еще дополнительно внушал мне, чтобы я был осторожен с этим ключом, потому что у него только один экземпляр.
Ник Картер все больше недоумевал. Каким же образом Инес Наварро смогла в этом случае раздобыть другой ключ и каким образом ей вообще пришла в голову мысль избрать именно эту контору местом своей добровольной смерти? Каким образом, наконец, было совершено само самоубийство?
Крайне недовольный самим собой, Ник Картер открыл наконец дверь и вошел в контору. Разве время сейчас стоять здесь и раздумывать, когда еще даже неизвестно, действительно ли этот труп — труп Инес Наварро, прекрасной королевы преступников?
Но сыщик только взглянул на все еще прекрасные черты покойницы, теперь ярко освещенной лучами утреннего солнца — и все сомнения рассеялись сразу. Да — это необыкновенно прекрасная, даже в смерти чарующе прелестная красавица была Инес Наварро — одна из величайших и непонятнейших загадок, когда-либо представлявшейся ему в его многотрудной деятельности.
Каково же было удивление великого сыщика, когда вошедший в эту минуту ночной сторож, при виде трупа, вдруг всплеснул руками и в ужасе вскричал:
— Боже праведный! Да ведь это же миссис Менасто!
— Боже мой! — в свою очередь закричал тут и механик, подходя к покойнице и наклоняясь над ее лицом. — В самом деле! Какой ужас! Да, это действительно миссис Менасто!
Вне себя от волнения, он обратился к совершенно недоумевающему сыщику:
— Надо вам сказать, у нашего патрона самая красивая жена во всем Нью-Йорке… хотя, смотрите сами… она и в смерти прекрасна; мистер Менасто носит ее на руках, она жила, как царица… ее муж обожал ее… он лишится рассудка… он не перенесет этого, несчастный!
— Откуда же вы знаете, что покойница — миссис Менасто? — нетерпеливо спросил Ник механика.
Тот посмотрел на него с недоумением.
— Простите, мистер, я видел нашу леди чуть ли не каждый день; она даже разговаривала со мной, хотя только мельком и вскользь, — заметил он. — Как же мне не знать жену своего патрона?
— Еще бы, — вмешался тут и ночной сторож. — Я сам то видел ее не так часто… но такое ангельское лицо раз увидишь и больше уже не забудешь на всю жизнь!
— Надо немедленно вызвать сюда мистера Менасто! — после короткого раздумья решил Ник Картер. — Он, я думаю, должен знать свою жену, и даст нам все необходимые сведения. Вы, кажется, говорили давеча, что он уехал в Альбани? — обратился он к сторожу.
— Да, у него там процесс по поводу одного места, занятого им под постройку, — объяснил сторож. — Но он хотел вернуться сегодня вечером. Боже! Какое ужасное это будет свидание! — прибавил он, видимо, протрясенный до глубины души.
— Надо, по крайней мере, перенести покойницу на диван, — предложил механик и уже опустился на колени, чтобы приподнять голову мертвой женщины.
— Нет-нет, оставьте! — остановил его Ник Картер. — Все здесь — и сам труп — должно остаться нетронутым до прихода инспектора Мак-Глуски и врача, которых я немедленно извещу… я воспользуюсь только вот этим телефоном здесь, на столе.
Однако он так и не исполнил своего намерения, когда заметил, что рука покойницы держала обмотанный шелком провод, идущий от повешенной над столом трубки.
— Мистер Картер! — сказал в эту минуту механик. — Посмотрите на эти серьги, — он указал на чудесные бриллианты в ушах покойницы, — вы знаете, мистер Менасто страшно богатый человек, и жене своей покупал только самые дорогие вещи… Мне говорили, что он купил эти серьги за целых двадцать тысяч долларов. Она никогда не снимала их, и вот они на ней и сейчас, когда она уже труп!
— Гм! Это как будто указывает на то, что покойница действительно жена архитектора!
— В этом не может быть сомнения! А вот еще и обручальное кольцо на пальце!
Ник Картер не устоял против искушения и снял кольцо с руки покойницы, что удалось ему без особого труда. На внутренней стороне перстня было выгравировано: «Юлий Менасто» и дата дня свадьбы. Сыщик покачал головой и снова надел кольцо на палец.
— Послушайте, Муллен, — обратился он к одному из полисменов, — мне надо уйти на несколько минут. Вы отвечаете за то, чтобы здесь все осталось совершенно нетронутым и неизменным. Мне необходимо переговорить по телефону с инспектором Мак-Глуски.
Но прежде чем уйти, Ник Картер все-таки еще раз подошел к письменному столу, на котором стоял телефонный аппарат.
— Можно подумать, что покойница хотела куда-то позвонить, — заметил он задумчиво. — Впрочем, аппарат поврежден! — обратился он к механику.
— Как? Почему? — спросил тот с удивлением.
— А вот посмотрите сами: шелковые изоляторы повреждены, точно стерты нарочно. Вот здесь, около самого аппарата сквозь зеленый шелковый шнур проглядывает обнаженный провод, по которому должен идти ток.
— В самом деле! Теперь и я вижу, — заметил механик, притрагиваясь долотом к поврежденному месту около самой трубки. — Странное дело!.. Я сам чуть ли не каждый день пользовался этим телефоном и готов поклясться, что еще вчера все здесь было в полном порядке! О Боже! Помогите! — застонал он.
Все присутствующие невольно громко вскрикнули, до такой степени неожиданным было представшее им зрелище.
Долото, небрежно поднесенное к обнаженному проводу, вдруг, прямо в руке механика, вызвало из проволоки целый сноп огненных лучей. Как роскошный фейерверк, посыпались электрические искры, все тело механика скорчилось, точно его сминали кулаки невидимого великана, мускулы вытягивались ужасной судорогой, а с посиневших губ несчастного срывался душераздирающий крик.
С секунду Ник Картер стоял как оглушенный громом, но потом быстро сообразил в чем дело. Телефонный аппарат, очевидно, оказался случайно или намеренно соединенным с так называемым током высокого напряжения, и прикосновение механика к испорченному проводу нанесло несчастному ужасный удар, очевидно, настолько сильный, что при дальнейшем воздействии он должен был оказаться безусловно смертельным.
Но, окинув быстрым взглядом всю комнату, Ник уже успел заметить лежащую в углу толстую резиновую перчатку, которую надевают монтеры во время работы с током высокого напряжения, поднять ее, надеть и оторвать несчастного механика от провода было для великого сыщика делом одного мгновения.
Механик тут же упал как подкошенный, почти без чувств.
Прошло несколько минут, прежде чем он опять смог говорить.
— Боже мой! — едва прошептал он побелевшими губами. — Вот что значит — на волосок от смерти. Но как же это было возможно? Наша динамомашина в подвале находится на расстоянии тридцати футов… каким же образом могли соединиться провода… а они соединены, несомненно, иначе каким образом я мог бы получить такой ужасный удар?
Ник Картер оставил несчастного на попечение остальных, а сам снова подошел к телефонному аппарату и стал его внимательно рассматривать.
Оба провода, как всегда, были проведены к стене. Но, как, к величайшему своему изумлению, заметил сыщик, к ним подсоединялась еще третья проволока, не изолированная, выходящая, очевидно, из подвала.
— Что это значит? — обратился сыщик к механику, который между тем успел уже оправиться настолько, что мог давать связные ответы.
— Матерь Божья! Какая подлость! Не трогайте этот провод, мистер Картер! — закричал он в испуге.
— Еще бы! Стану я ее трогать! — спокойно заметил сыщик. — Она заряжена током высокого напряжения, да? — спросил он механика.
— Не понимаю! — простонал тот, пристально вглядываясь в перчатку на правой руке сыщика. — Позвольте, мистер Картер… Но ведь это моя перчатка! — вдруг воскликнул он, крайне удивленный, продолжая внимательно рассматривать резиновую перчатку. — Каким же образом она попала сюда, в контору?.. Ведь она всегда лежала у меня в подвале!
— Да, но я полагаю, что эту проволоку здесь, на стене, можно было провести только с помощью этой перчатки?
— Еще бы, — заметил механик. — Наша динамомашина внизу, в подвале, дает ток очень высокого напряжения… я и то удивляюсь, как это я не остался мертвым на месте.
— Да, еще секунда, и вы, вероятно, были бы трупом, — сказал ему Ник Картер.
— Но ведь это гнусность! — горячился механик. — Можно подумать, что орудовавший здесь преследовал специальную цель убить кого-то, кто должен был звонить по телефону из конторы.
— Я и сам так полагаю, — сухо заметил сыщик, и про себя прибавил:
«Теперь я знаю, что покойница там, наверху, действительно Инес Наварро, теперь я понимаю значение ее роковой клятвы! Гениально задуман этот план самоубийства и вместе с тем покушения. Она ни минуты не сомневалась, что я последую ее приглашению и явлюсь в контору… далее, она знала мои привычки и не без основания предполагала, что первым моим делом будет воспользоваться телефоном, и в ту же минуту я должен был упасть мертвым. Таким образом, она надеялась даже в смерти остаться моей победительницей, и с этой надеждой прекрасный демон, вероятно, умерла спокойно… но как умерла она? Каким образом положила конец своей жизни?… И кто разрешит мне все те загадки, которые прямо или косвенно связаны с ее смертью?»
Ник Картер опять поднялся наверх, пользование телефоном теперь уже не представляло никакой опасности.
— Пожалуйста, барышня, соедините меня с инспектором Мак-Глуски в главном полицейском управлении.
— Алло! Здесь Ник Картер! Кто говорит?
— Инспектор Мак-Глуски! — раздалось в ответ. — Слушай, братец мой Ник, хорош же ты. Знаешь ли ты, который теперь час?
— Понятия не имею… а почему ты спрашиваешь, Жорж?
— Почему я спрашиваю! — даже зашипел от негодования инспектор. — А ты что же, дорогой мой, все перезабыл? Теперь половина десятого… через пять минут мы должны отправиться в путь с Морисом Каррутером, если не хотим навлечь на себя обвинение в неисполнении судебного приговора. Вот я и хотел бы знать, как ты собираешься быть здесь через пять минут… А где ты, собственно, сейчас?
— В конторе архитектора и подрядчика Менасто. А ты, Жорж, должен немедленно же явиться сюда!
— Скажите пожалуйста! — насмешливо отозвался инспектор. — А что в это время будет с Морисом Каррутером?
— Убирайся с ним к черту! — сердито буркнул сыщик.
— Благодарю тебя за твое христианское пожелание, однако это путешествие к дьяволу король преступников совершит без меня. Что касается меня, то мне волей-неволей приходится конвоировать преступника вместо тебя, если только ты не согласишься сейчас же, сломя голову, отправиться на центральную станцию и там принять арестанта под свое покровительство.
— Нет, это совершенно немыслимо! — поспешил ответить сыщик. — Я непременно должен остаться здесь… правда, и ты здесь необходим… Как это глупо, право, что приходится возиться с этим Морисом Каррутером!
— Это первый раз за все то время, пока мы работаем вместе, чтобы ты так быстро и неожиданно менял свое мнение, — с удивлением заметил инспектор. — Что же там такое случилось? Как эта история с Инес Наварро? Оказалась правдой? Вероятно, только ловко придуманная новая проделка, а?
— Напротив! — серьезно возразил Ник Картер. — Перед нами неразгаданная, по-видимому, загадка новой драмы… здесь, в конторе, я не только нашел Инес Наварро действительно мертвой, но успел еще узнать, что в своей бурной жизни она сумела сыграть еще одну роль… она, как выяснилось, была, кроме всего остального, еще и женой известного архитектора Менасто!
— Не может быть! — воскликнул Мак-Глуски. — Как же ты успел узнать все это? А Инес Наварро действительно умерла?
— Да, она даже предприняла чрезвычайно ловкие меры к тому, чтобы, согласно своему обещанию, отправить на тот свет и меня… но об этом я расскажу тебе позже, сегодня вечером, когда ты вернешься из Зинг-Зинга.
— Значит, ты бесповоротно решил не ехать сопровождать Мориса Каррутера! Ты решаешь оставить этого великого короля преступников на попечение одного из нас, обыкновенных полицейских чиновников?
— Дорогой Жорж, твои насмешки не трогают меня, тем более что вы действительно дважды упустили этого мошенника из рук, причем я каждый раз имел сомнительное удовольствие ловить его снова.
Инспектор чуть-чуть поперхнулся.
— Да, Ник, но эти мои болваны всякий раз так неумело брались за дело… На этот же раз я сам перевезу арестанта, и, даже если вмешается сам черт, будь спокоен, я сумею доставить его, куда следует.
— Да, я сам думаю, что звезда короля преступников уже начинает окончательно закатываться, — заметил Ник Картер. — Работа тебе предстоит не трудная… Со смертью этой Инес исчезла последняя возможность насильственного освобождения, я сказал бы даже, что теперь ты можешь спокойно поручить арестанта кому-либо из своих сержантов, потому что теперь, когда Инес Наварро уже нет в живых, Каррутер уже не опасен.
— Будем надеяться, Ник, — пробормотал инспектор. — Во всяком случае, я рисковать не люблю и поэтому лично перевезу арестанта. После своего возвращения я сейчас же отправлюсь к тебе, Ник… До свидания, до вечера. Сейчас приведут Каррутера, поэтому прощай!
— Прощай! — ответил сыщик и со вздохом облегчения повесил трубку. Для него наступил один из тех чрезвычайно редких в его жизни моментов, когда он сам не знал как следует, что именно ему делать и что предпринять. Если бы еще сегодня утром кто-нибудь сказал ему, что непредвиденные обстоятельства заставят его отказаться от своего намерения лично проводить Мориса Каррутера до электрического стула в тюрьму Зинг-Зинг, то он, вероятно, назвал бы его сумасшедшим, а теперь неожиданное осуществилось, и интерес к новому загадочному делу совершенно затмил для него так сильно занимавшее его дело Мориса Каррутера.
Правда, судьба короля преступников и без того была уже окончательно решена: теперь, когда его верная подруга добровольно простилась с жизнью, не было уже человека, который рискнул бы собственной жизнью для того, чтобы освободить короля преступников. Мориса Каррутера можно было считать уже казненным; а предпринятая им ночью попытка самоубийства только ясно доказывала, что и сам он уже перестал надеяться на какую бы то ни было попытку освобождения. Ведь то же сознание полной безнадежности его освобождения побудило и королеву преступников пойти на добровольную смерть.
Но почему же смерть? Вот новый вопрос, на который Ник Картер, до сих пор, по крайней мере, тоже не находил ответа. Если его предположение было правильно, если Инес Наварро и обожаемая супруга миллионера Менасто были одно и то же лицо… Почему же она просто не предоставила Каррутера его собственной судьбе? Ведь она имела абсолютную возможность наслаждаться жизнью?
Приход доктора и его ассистента прервал размышления сыщика, который, сам того не замечая, не спуская глаз, смотрел на неподвижное лицо прекрасной покойницы.
— Доктор, — сказал Ник Картер, поздоровавшись с врачом, — скажите мне, пожалуйста, прежде всего, от какой причины умерла эта женщина… Я получил от нее письмо, в котором она извещала меня о своем намерении лишить себя жизни… и мне хочется знать, действительно ли она сама наложила на себя руки или же тут совершено какое-либо преступление?
— А вот сейчас увидим! — ответил доктор. — Быть может, придется прибегнуть к вскрытию.
В конторе между тем собралась уже целая толпа, сбежались рабочие со строек; но Ник Картер энергично выпроводил их всех за двери, в то время как доктор с помощью ассистента уложил покойницу на диван, раскрыл ей платье и принялся за обычный в таких случаях тщательный осмотр трупа. Сыщик стоял тут же и тихим голосом пересказывал наиболее существенное из того, что он уже успел узнать.
— Леди убита электричеством, — заявил вдруг доктор. — И притом это случилось тогда, когда она собиралась разговаривать по телефону. Посмотрите на ладонь правой руки… она сильно обожжена. При прикосновении к трубке рука, очевидно, коснулась и поврежденного провода. При обычном в телефонах токе слабого напряжения это не имело бы никаких неприятных последствий… но ввиду того что чья-то преступная рука провела в телефонные провода ток высокого напряжения из помещавшейся в подвале динамомашины, она получила такой ужасный удар, что смерть, по всей вероятности, наступила моментально.
— Позвольте, доктор, — заметил сыщик, — покойница соскользнула с того кресла; она, правда, держала в руке оба изолированных провода, но трубка висела, как всегда, на обычном месте, на крючке, вот как сейчас.
— Совершенно верно, мистер Картер…
— Позвольте, — прервал тот врача, — значит, если эта женщина сама лишила себя жизни, то она, очевидно, ни под каким предлогом не могла сама повесить трубку обратно.
— Конечно, не могла, вы совершенно правы! — воскликнул врач, который, по-видимому, только теперь начинал понимать огромное значение этого на первый взгляд ничтожного обстоятельства, так ловко подмеченного сыщиком. — Если трубка не была повешена кем-нибудь другим…
— Это совершенно немыслимо. Когда я сюда явился, аппарат был, если можно так выразиться, все еще заряжен током высокого напряжения, — сказал Ник Картер, — значит, если бы кто-нибудь дотронулся до трубки, то он, конечно, умер бы на месте.
— Совершенно правильно! — согласился врач. — Но ввиду того что трубка была повешена на крючок уже после того как наступила смерть этой женщины, то…
— То отсюда следует, — опять прервал его сыщик, — что трубка была повешена каким-нибудь третьим лицом, которое в то время, когда погибла эта женщина, находилось здесь, в конторе. Надев резиновую перчатку, которую я давеча нашел в этом помещении и которая принадлежит здешнему механику, неизвестно каким образом очутившуюся здесь, этот человек опять повесил заряженную трубку на место, вышел из конторы и снова тщательно запер за собой дверь… если все это правильно, а я не сомневаюсь в том, что это было так, то эта женщина здесь, очевидно, была убита… и таким образом, является жертвой преступления, а не самоубийцей. А с другой стороны, как я вам уже говорил, эта женщина писала мне, что хочет лишить себя жизни. Но кто в таком случае повесил трубку?
— Она, очевидно, имела сообщника, — заметил врач.
— Сообщника? — повторил Ник Картер и недоверчиво улыбнулся. — Дорогой доктор, вы не знаете этого тигра в образе прекрасной женщины. Да и кто же мог быть ее сообщником, то есть человеком, который помог ей совершить самоубийство, чтобы затем выполнить оставленные ею распоряжения? Инес Наварро не станет убивать себя на глазах другого человека, она не доверит свою месть чужим рукам, она и себе-то, пожалуй, не совсем доверяет.
В голове сыщика зародилось неожиданное подозрение. Он подошел к покойной и долго и пристально вглядывался в черты ее лица.
— Ей-Богу, — проговорил он наконец, — если бы это не казалось таким невероятным, то я готов был бы подумать, что у этой Инес Наварро был поразительно похожий на нее двойник и что эта-то несчастная и лежит сейчас перед нами мертвая.
Лицо сыщика становилось все задумчивее; он достал полученное сегодня утром письмо и снова внимательно прочитал его от начала до конца.
— Гм! Гм! Странно! — пробормотал он. — Ведь вот что она пишет: «вы и сегодня не знаете еще, и не узнаете никогда, каким образом я успевала надувать вас и ваших помощников так, что в одно и то же время бывала дома и не дома». Я начинаю чувствовать, что за этой злорадной насмешкой и кроется вся разгадка тайны, — задумчиво проговорил он, обращаясь к врачу. — Что это значит — быть дома и не дома… то происшествие, на которое она намекает, легко передать в нескольких словах, — принялся он рассказывать, — мой помощник Патси, необыкновенно ловкий и находчивый молодой человек, получил от меня поручение следить за этой Инес; когда она вышла из дома, он последовал за ней и проходил за ней чуть ли не по всему городу, а между тем мой второй помощник, Тен Итси, видел ее у окна ее дома… тогда мы подумали, что все это было ловкое переодевание какой-нибудь сообщницы, хотя, несмотря на тщательное наблюдение за ее домом, нам не удалось установить в нем присутствие какой-либо другой женщины… а что подумать сегодня, это я и сам не знаю… Эта мертвая женщина здесь, во всяком случае, Инес Наварро, сомнения нет! Я видел ее слишком часто и слишком близко, чтобы не узнать ее с первого взгляда.
— Позвольте, мистер Картер! — вмешался тут механик, который до сих пор молча прислушивался к разговору сыщика и врача. — Вы говорите о той опасной женщине, которая «работала» вместе с Морисом Каррутером?
— Совершенно верно, — сказал Ник Картер, не совсем понимая, куда клонилась речь механика.
— Ну вот, в газетах тогда появились и портреты причастных к процессу лиц, и вот, я помню, раз как-то миссис Менасто пришла к мужу на постройки; было как раз обеденное время… я читал газету и смотрел иллюстрации… и вот увидел портрет подруги Мориса Каррутера… ей-Богу, я подумал было, что это портрет миссис Менасто, до того он был похож на нее. Я даже подошел к ней и показал ей картинку; она только засмеялась, и муж ее засмеялся, и оба они сказали, что надо будет непременно подать жалобу на газету, потому что она, по нечаянности, очевидно, поместила портрет нашей барыни… и вот, пока мы еще стояли и говорили, подъезжает кеб, и кто сидит в нем? Миссис Менасто, она, да и только, ну точь в точь она, скажу я вам… а тут миссис Менасто, то есть настоящая миссис Менасто, стоит рядом со своим мужем так близко от меня, что мне стоило только протянуть руку, чтобы коснуться ее.
— А что сказала миссис Менасто, когда она увидела своего двойника, а?
Механик пожал плечами.
— Знаете, мистер Картер, это был единственный раз, когда я заметил на ее лице прямо-таки отталкивающее мрачное выражение… а когда я, в весьма понятном волнении, указал на коляску и загорячился по поводу сидящей в ней дамы, она ничего не ответила, повернулась и ушла.
— А мистер Менасто что? — спросил сыщик. — Как он отнесся к этому делу?
— Он совсем не обратил внимания на экипаж и не заметил этой дамы.
— А вы помните еще, в каком направлении уехала тогда коляска? — осведомился сыщик.
— Как же, — ответил механик. — Мы стояли как раз на углу 77-й улицы, в нее и завернул экипаж, остановившись перед одним домом недалеко от авеню Колумба; в нем, вероятно, и скрылась прекрасная незнакомка, столь похожая на несчастную миссис Менасто… но наверное я этого сказать не могу, потому что должен был опять вернуться на работу.
— Именно, это был тот дом, в котором жила Инес Наварро… нет никакого сомнения, что та, которую вы видели, была прекрасная королева преступниц, — проговорил Ник Картер. — Если эта Инес Наварро еще жива… если она гениальнейшим образом провела нас всех… если она воспользовалась случайным и поразительным сходством с другой женщиной, чтобы морочить нас, как дураков… и в то же время удержать меня от моего намерения перевезти ее друга в Зинг-Зинг… — черт возьми! — вскричал он невольно и топнул ногой. — А! Какая дьявольская хитрость! Какой стыд и срам, если королева преступников опять водила нас за нос… и теперь, быть может, злорадствуя, поздравляет себя с блестящей удачей своего чертовского замысла.
— Позвольте, милейший мистер Картер, я ровным счетом ничего не понимаю! — заметил врач, качая головой.
— Совершенно так же, как и я! — коротко отрезал великий сыщик. — Довольно праздной болтовни, необходимо действовать… и при этом как можно скорее!
Он обратился к вошедшему между тем бухгалтеру, который обыкновенно работал в конторе.
— Где находится квартира архитектора?
— Недалеко отсюда, на следующей улице у Центрального парка, первый дом от угла.
— А патрон ваш в данную минуту находится в Альбани?
— Насколько я знаю, да. Но он хотел вернуться сегодня вечером.
— Хорошо, — решил Ник Картер. — Во всяком случае, в доме будет какая-нибудь прислуга, и, может быть, удастся узнать что-нибудь более или менее существенное. Не оставил ли мистер Менасто своего адреса в Альбани? — спросил он бухгалтера.
— Нет, но он говорил мне, что позвонит в контору около одиннадцати часов утра.
— Значит, приблизительно через четверть часа, — сказал Ник, посмотрев на часы. — Как только он позвонит, известите меня непременно, и ни под каким видом не говорите ему о том, что здесь произошло. Я сам сообщу ему все это, поняли?
Бухгалтер обещал в точности исполнить распоряжение сыщика, а Ник Картер отправился в дом архитектора один, так как врач и его ассистент пожелали остаться у трупа.
При поднявшемся на стройках, а тем более в конторе, переполохе, никто и не думал еще передать ужасное сообщение в квартиру архитектора Менасто; таким образом, Ник Картер был первый, который явился с ошеломляющей новостью.
На его звонок ему открыла горничная, которая посмотрела на него вопросительно и сказала:
— Мистер Менасто уехал! — видимо предполагая, что пришелец хочет видеть хозяина дома.
— Речь идет о миссис Менасто! — тихим голосом сказал великий сыщик.
— Барыня только что встала, — возразила горничная, — позвольте вашу карточку, я спрошу, сможет ли она вас принять.
Ника Картера не легко было ошеломить; однако в первый раз в жизни это заявление горничной совершенно лишило его самообладания.
Его совершенно недоумевающее лицо, видимо, начинало забавлять горничную.
— Что же тут необыкновенного? — заметила она довольно дерзко. — Мы все встаем каждое утро, отчего же миссис Менасто должна представлять какое-то исключение в этом отношении?
— Совершенно правильно, — сухо проговорил сыщик, который в данную минуту не сумел сказать ничего лучшего, — значит, моя милая, если вы хотите доложить обо мне, то вот моя карточка.
При этом он уже поднимался за девушкой наверх, на первый этаж, и, когда она вошла в комнату, чтобы доложить барыне о неожиданном посетителе, он устроил так, чтобы дверь за ней осталась открытой.
К крайнему своему изумлению, Ник Картер сквозь полуоткрытую дверь увидел женскую фигуру, обращенную к нему спиной. Дама сидела за утренним завтраком и спокойно приняла от девушки поданную ей карточку. Она сказала что-то, и сыщика вдруг так и передернуло: этот голос он узнал бы среди тысячи других голосов. Не будучи в силах оставаться долее за дверью, он, не дожидаясь приглашения хозяйки, вошел в комнату.
— Кто этот мистер Картер? — только что спросила хозяйка. — Разве ты не сказала ему, что барин уехал? Очевидно, он хочет видеть его, а не меня.
— Нисколько, — вмешался в этот момент Ник Картер, собрав всю силу воли. — Я вижу, что пришел именно туда, куда следует… И передо мной сидит Инес Наварро, как Бог свят!
Дама с выражением надменного удивления повернулась к вошедшему и смерила его недовольным вопросительным взглядом из тех, которыми встречают навязчивых незнакомцев. Она повернулась к сыщику лицом. Перед ним была покойница из конторы! Она, казалось, воскресла и прибежала сюда, чтобы встретить его здесь… Как иначе можно было объяснить это непонятное явление? Ведь это было уже не сходство в обычном смысле этого слова, это было точь-в-точь то самое лицо.
Пользуясь этим чудесным, невероятным сходством с покойницей, она стала сама играть ее роль! Но как именно сошлась она с супругой архитектора, какие тайные связи существовали между миллионершей и отъявленной преступницей — это было тайной, принадлежащей уже только ей одной, с тех самых пор, как навсегда закрылись уста ее несчастной жертвы. Однако уже само по себе поразительное сходство между двумя женщинами заставляло предполагать, что их должны были связывать какие-то близкие родственные узы: такое сходство не могло быть просто случайной игрой природы… Оно могло объясняться единственно только тем, что они были сестрами-близнецами.
Эта мысль вдруг показалась сыщику каким-то откровением! Да-да, так оно и было… Эта Инес и покойная миссис Менасто, очевидно, действительно были сестрами-близнецами!
По знаку молодой хозяйки, одетой в воздушный утренний капот, горничная вышла и заперла за собой дверь. Прекрасная преступница и великий сыщик остались вдвоем с глазу на глаз.
— Примите комплимент, Инес Наварро, — вы мастер своего дела… Обман задуман с такой гениальной находчивостью и проведен с такой безжалостной жестокостью, что вызывает мое самое искреннее удивление, и я даже чувствую как будто легкую грусть при мысли, что это был ваш последний подвиг.
Молодая женщина отшатнулась с выражением дикого испуга. Она попятилась назад, как перед сумасшедшим, и встала так, что стол оказался между нею и посетителем.
— Боже мой! Этот человек, по всей вероятности, не в своем уме! — проговорила она.
— Оставим, я думаю, всякие ненужные комедии! — сухо заметил на это сыщик, который стоял, не двигаясь с места, и не спускал глаз с прекрасной молодой женщины. — Не старайтесь, Инес, вы меня не обманете… Вы знаете меня так же хорошо, как я знаю вас. Вы знаете, что несчастная женщина, роль которой вы здесь разыгрываете, лежит бездыханная в конторе, став жертвою вашей преступной руки… Только случай спас меня от приготовленной и для меня смерти.
Молодая женщина в ужасе отступила до дверей смежной комнаты, стала изо всей силы нажимать на расположенную на стене кнопку электрического звонка, после чего по всему дому раздались резкие, пронзительные звонки. Через секунду, еще раньше даже, чем Ник Картер успел что-либо сказать, двери открылись, и в комнату с перепуганными лицами вбежали горничная и кухарка.
— Слава Богу! — проговорила прекрасная женщина. — Пошлите за полицией… Этот несчастный, очевидно, болен… Я не знаю, чего он от меня хочет. Он говорит, что я лежу убитая в конторе моего мужа и что я хотела убить и его… Я не понимаю его странных и запутанных речей!
Ник Картер поднял руку.
— Не кричите! Не волнуйтесь! — сказал он внушительным голосом. — За полицией посылать незачем: я сам представляю ее. Оставьте эту ненужную игру, Инес Наварро. Повторяю, настоящая госпожа этого дома лежит убитая в конторе архитектора Менасто.
— Но ведь это сумасшествие! — закричала молодая женщина, ломая руки с выражением непритворного ужаса. — Боже мой! Хоть бы муж был здесь!
— Я сама до поздней ночи прикладывала барыне холодные компрессы! — вмешалась тут хорошенькая горничная, которая, по-видимому, смотрела на все это дело как на весьма забавную шутку. — А теперь вдруг говорят, что нашу барыню убили. Но я думаю, что она стоит перед нами, совершенно цела и невредима.
— Вы находитесь в каком-то ужасном заблуждении, милостивый государь! — воскликнула хозяйка дома, а затем обратилась к кухарке: — Ведь ты была здесь, когда вчера уходил барин… Какие были последние его слова и что он дал мне?
— Чудесное бриллиантовое кольцо… Вон оно, у вас на руке, барыня. Он просил вас беречь себя и совершенно поправиться к тому времени, когда он вернется.
Молодая хозяйка подняла свою белоснежную руку, и сыщик увидел на ней бриллиантовое кольцо, по-видимому, необыкновенно высокой стоимости.
— Не понимаю вас, милостивый государь! — снова заволновалась молодая женщина. — Как вы посмели проникнуть сюда и приставать ко мне?
Кто-то позвонил у парадной двери. Она вздохнула с облегчением.
— Слава Богу! — сказала она. — Кажется, кто-то идет. Кто бы это ни был, Бетси, проси его сюда.
Горничная поспешила исполнить приказание барыни. Через минуту она вернулась с бухгалтером, которого Ник Картер оставил в конторе архитектора.
При виде молодой хозяйки бухгалтер попятился, точно увидел привидение, и побледнел.
— Боже мой! — это было все, что он смог проговорить, пораженный ужасом и страхом.
— Да что это с вами, Фергюсон? — раздраженным тоном спросила его хозяйка. — Что вы уставились на меня, точно никогда меня не видали? Что это сегодня с ума все сошли, что ли?
— Ах, миссис Менасто! — с трудом выговорил совершенно оторопевший бухгалтер, стараясь собраться с мыслями, чтобы дать хоть мало-мальски связный ответ. — Когда… Когда… сегодня утром я пришел в контору… а вы лежите там… мертвая…
Прекрасная хозяйка в нервном нетерпении всплеснула руками, между тем как горничная и кухарка тихо захихикали, находя все это необыкновенное происшествие в высшей степени забавным.
— Боже мой! — простонала хозяйка. — Сегодня действительно все с ума сошли… Сначала вот этот человек, — она с презрением указала на не помнящего себя от изумления Ника Картера, — говорит какую-то непонятную чепуху о каком-то моем двойнике… Почему-то называет меня Инес… Говорит, что я не только сама себя лишила жизни, но хотела убить и его… А теперь и вы еще утверждаете, что видели меня мертвой в конторе! Нет, не могу! Мои нервы больше не в состоянии выносить все это!.. Боже мой, почему мужа нет здесь! — зарыдала она вдруг и упала на первый попавшийся стул.
Обе служанки начали ругаться и бросились к своей госпоже, стараясь ее успокоить. Мужчины вопросительно переглядывались. Бухгалтер все еще не мог прийти в себя от изумления, а Ник Картер стоял в такой нерешительности, полный таких сомнений, каких ему никогда еще не приходилось испытывать.
— Мистер Фергюсон! — обратился он, наконец, к бухгалтеру. — По какой причине вы сейчас пришли сюда?
— Я пришел за вами, мистер Картер… Мой патрон у телефона… Он говорит из Альбани; кроме того, пришел еще какой-то господин, который спрашивает вас… Он немного похож на вас, он ждет внизу, у подъезда.
Ник Картер вздохнул с облегчением. Он понял, что в данный момент, не имея на руках никаких осязаемых улик, немыслимо было предпринимать что-нибудь против этой женщины, которая, по его мнению, являлась Инес Наварро, и уж во всяком случае, никак нельзя было даже думать о том, чтобы ее арестовать. С другой стороны, он твердо решил уже не выпускать ее из виду; за ней надо было следить шаг за шагом, потому что — если это была действительно королева преступников — она, разумеется, ни на минуту не задумалась бы, доводить ли до конца свою рискованную игру. Из слов бухгалтера он понял, что внизу его поджидает Дик. Слава Богу! Он явился как раз вовремя.
Сыщик отвесил короткий поклон хозяйке, которая ответила ему только надменным кивком головы, и вышел из комнаты.
Внизу, у подъезда, стоял Дик.
— Ну, как дела у Каррутера? — спросил он его.
— Инспектор приковал его к себе; через час они будут уже в Зинг-Зинг… Негодяй показался мне совершенно разбитым… Он, по-видимому, покорился своей судьбе. Я не ожидал, что смерть Инес произведет на него такое удручающее впечатление.
Ник Картер пропустил бухгалтера немного вперед, а потом тихо шепнул своему помощнику:
— Дело в том, Дик… Я не верю в смерть этой Инес. Я полагаю, напротив, что она вновь выкинула дьявольскую штуку и убила жену архитектора Менасто.
Он коротко, в нескольких словах передал Дику суть дела, как он ее понимал, и прибавил:
— Да, во всяком случае, при данном положении дел, эта Инес пока недосягаема — надеюсь, ненадолго. Но мне чрезвычайно важно переговорить с самим архитектором. Поэтому оставайся здесь и сторожи дом. Если Инес покинет его, ты, конечно, последуешь за ней, хотя бы она прошла через огонь и воду… Впрочем, я и сам думаю скоро вернуться.
— Ладно! — ответил Дик. — Не обижайся, пожалуйста, Ник, но я не разделяю твоих опасений. Я внимательно осмотрел труп…
— Где Патси? — прервал его сыщик.
— Он и Тен Итси поехали вместе с конвоем в Зинг-Зинг.
Ник Картер вздохнул с облегчением.
— Это хорошо! — сказал он. — По крайней мере, у инспектора Мак-Глуски будут под рукой надежные люди — потому что на этих сыщиков из центрального отделения совершенно невозможно положиться… А меня не оставляет мрачное предчувствие, что затеяно какое-то дьявольское дело и что по дороге будет совершена попытка освободить короля преступников… Инес хотела только устранить меня, и ей это удалось. Я убежден, что на этот раз мы все попались на удочку лукавой женщины. А теперь прощай!
И с этими словами сыщик торопливо направился к конторе архитектора Менасто.
Как всегда бывает в таких случаях, перед конторой собралась густая толпа зевак, которых с трудом сдерживали явившиеся на место преступления полисмены.
В конторе врач и его ассистент сейчас же подошли к сыщику. Оба они казались чрезвычайно взволнованными.
— Мистер Картер, — заговорил врач, — в ваше отсутствие мы здесь сделали одно чрезвычайно странное открытие.
— Сейчас, доктор, сейчас! — торопливо ответил Ник Картер. — Меня ждет у телефона мистер Менасто!
— Выслушайте сначала, что я вам скажу! — настойчиво продолжал врач. — Мы приступили к поверхностному осмотру трупа, насколько это было возможно в таком помещении, как эта контора… И это исследование побудило меня немедленно переправить труп в покойницкую госпиталя Белльвью.
— Ах! Так трупа здесь уже нет? — поспешно сказал сыщик, оглядывая контору и видя, что труп действительно куда-то унесен.
— Я сейчас же приступлю к вскрытию и извещу вас немедленно… Потому что… Ну, словом, мистер Картер… Этот труп «приготовлен»!
— То есть как это? — с удивлением спросил сыщик, не понимая, что врач хочет этим сказать.
— Я сам пока не знаю, как именно. Во всяком случае, я успел установить, что смерть наступила вовсе не сегодня ночью, а намного раньше… Быть может, уже неделю тому назад.
— Что за скверные шутки, доктор! — смеясь воскликнул Ник Картер. — Неделю тому назад!.. Какие глупости!
— Во всяком случае, нет никакого сомнения, что покойная была принесена сюда, в контору, уже в виде трупа, — сухо ответил врач. — Потому что труп забальзамирован, а это, конечно, невозможно сделать здесь.
Ник Картер всплеснул руками и секунду стоял, не находя слов от удивления.
— Забальзамирован! — воскликнул он наконец. — Черт возьми, дело становится все непонятнее… В таком случае, конечно, возможно, что с момента смерти прошло уже хотя бы несколько дней.
— По характеру краев раны, смерть вызвана ударом ножа в левый бок, ниже левой груди. Труп лежит, по крайней мере уже неделю, — объяснял врач. — Впрочем, я тороплюсь. — Он подошел к сыщику. — Лучше всего сейчас же идите со мной, — тихо шепнул он ему так, чтобы другие не могли его услышать. — Труп подготовлен, кроме этого, еще и другим способом!
— Как именно? — так же тихо спросил его сыщик.
— Видите ли, мне показалось, что лицо покрыто воском… Пока не могу сказать ничего определенного, потому что здесь я не мог провести никакого стоящего исследования… Но мне кажется, что лицу трупа разными искусственными средствами постарались придать желаемое выражение.
Ник Картер тихо присвистнул сквозь зубы. Приложив руку ко лбу, он стоял, погруженный в глубокое раздумье.
— Это дело рук Инес Наварро! — сказал он вполголоса, говоря, скорее, с самим собой. — Но к чему все эти фокусы, которые как будто только и рассчитаны на то, чтобы навести на ее след… Если бы она заставила нас найти труп где-нибудь в другом месте, то это произвело бы то же самое действие, и никому бы в голову не пришло, что Инес Наварро, королева преступников, и супруга миллионера Менасто — одно и то же лицо.
Громкий звонок телефонного аппарата вырвал его из глубины размышлений.
— Ах да! Архитектор из Альбани! Я и забыл о нем! — проговорил сыщик, поспешно направляясь к аппарату. — Я сейчас приду, доктор, — крикнул он вслед удалявшемуся врачу. — Вы легко можете себе представить, какой огромный интерес представляет для меня ваше неожиданное открытие!
При этом он подсел к письменному столу и поднес трубку к уху.
— Алло! Это Ник Картер. Кто говорит?
— Архитектор Менасто, сейчас из Альбани, — ясно раздалось в трубке. — Мне сообщили, что вам необходимо со мной поговорить… Вот, я жду уже битых полчаса и стою, как на угольях!
— Извините меня, мистер Менасто, но я никак не мог освободиться раньше, — начал разговор Ник Картер, — дело касается одного чрезвычайно странного происшествия, о котором я принужден говорить с вами хотя бы по телефону… Но прежде всего один вопрос: есть ли у вашей жены двойник? Может быть, какая-нибудь поразительно похожая на нее родственница, сестра, скажем?