Молния отбрасывала тени от деревьев снаружи на занавески в спальне Люси, и она обнимала своего плюшевого мишку и отсчитывала секунды, пока не услышала раскаты грома вдалеке. ‘Шесть секунд", - прошептала она своему медведю. ‘Это значит, что это чуть больше мили отсюда’. Она прижалась щекой к медведю и вздрогнула от очередной вспышки молнии. ‘Один слон, два слона, три слона, четыре слона, пять ...’ Окна спальни задрожали, когда раздался раскат грома, самый громкий за все время. ‘Это означает, что это становится ближе", - сказала она. Она крепче обняла медведя, но легче ей от этого не стало. Она выскользнула из-под одеяла и направилась к двери, надеясь добраться до нее до того, как снова сверкнет молния. Она открыла дверь и поспешила в спальню своей матери. Дверь была приоткрыта, она толкнула ее и вошла внутрь. ‘Мама, мне страшно, можно мне поспать с тобой?’ - прошептала она. Ответа не последовало. ‘Мам, мне страшно", - сказала Люси. Она сделала шаг к кровати, но остановилась, когда вспышка молнии на долю секунды осветила комнату. Кровать была пуста. Затем вернулась темнота, и она снова начала считать. ‘Один слон, два слона .....’
Она прижала медведя к груди и вернулась в коридор. Ванная была рядом со спальней ее мамы. Дверь была открыта, а свет выключен. Громкий удар грома расколол воздух, когда она добралась до "четырех слонов", такой мощный, что у нее перевернулся живот. Но звук, который раздался после раската грома, был в тысячу раз страшнее - она услышала, как ее мать умоляет. ‘Пожалуйста, пожалуйста, не надо’.
Люси медленно прошла по ковру к перилам, откуда она могла заглянуть вниз, в гостиную. Иногда, когда мама отправляла ее спать, Люси выбиралась наружу, садилась у перил и смотрела телевизор, пока ее мама сидела на диване. Это всегда казалось безопасным местом, но не сегодня.
Люси ахнула, когда очередная вспышка молнии осветила ее мать, лежащую на диване, и крупного мужчину, нависшего над ней. Мужчина был одет во все черное и на голове у него была шерстяная шапочка, но она могла ясно видеть его лицо. Ее мама лежала на диване, закрыв лицо руками.
Комната погрузилась в темноту, и Люси снова начала считать, но почти сразу же произошла еще одна вспышка. Мужчина обвязал шею ее матери шарфом и туго затягивал его. На долю секунды Люси встретилась взглядом со своей матерью, а затем снова стало темно, и она стала просто тенью. Мужчина придвинулся к ней и уперся коленом ей в грудь, и когда молния сверкнула снова, Люси не смогла разглядеть лица своей матери.
Люси бросила своего медведя и отступила от перил, зажав рот руками.
Раскат грома потряс лампочку над головой Люси. Она в отчаянии огляделась. Она не знала, кто был этот мужчина и как он мог попасть в дом. Ее мама всегда следила за тем, чтобы все двери и окна были заперты, с тех пор как папа ушел от них к своей секретарше три года назад.
Был ли мужчина один? Что, если в доме было больше мужчин. Она подскочила, когда что-то упало в гостиной. Звук был такой, как будто опрокинули кофейный столик. Люси, прижимаясь спиной к стене, медленно продвигалась по коридору к своей спальне.
Сверкнула молния, и она увидела гигантскую тень, отброшенную у подножия лестницы. Она повернулась и побежала к своей спальне. Она поспешила внутрь и закрыла дверь. Она подошла к своему гардеробу. Это было одно из ее любимых мест, когда она играла в прятки со своими друзьями. Она открыла дверь. Это было ее любимое место, но в конце концов ее всегда находили. Она закрыла зеркальную дверь как раз в тот момент, когда очередная вспышка молнии осветила ее отражение. Ее светлые волосы были в беспорядке, кожа бледная, а глаза широко раскрыты и полны страха. Затем она снова погрузилась в темноту.
Под кроватью. Она могла спрятаться под кроватью. Но разве это не было первым местом, куда все посмотрели? Она стояла посреди комнаты, тяжело дыша. У нее возникло внезапное желание обнять своего медведя, но она уронила его в холле. Она услышала скрип с лестницы, но его тут же заглушил долгий раскат грома. Она вспомнила кое-что, что сказал ее отец перед тем, как уйти. Он говорил с ней о том, что делать, если когда-нибудь случится пожар. Не высовывайся, сказал он. Тебя убил дым, а не пламя. Но если было слишком много дыма или стояла невыносимая жара, ей повезло, потому что она могла сбежать через окно. Окно выходило на гараж, и это было небольшое падение, и ее отец сказал, что если ей когда-нибудь будет угрожать опасность, она сможет выбраться этим путем.
Сверкнула молния, и она поспешила к окну. Шел дождь, и капли стучали по стеклу. Когда она открыла окно, внутрь хлынула вода, намочив ей лицо. Она забралась на подоконник. Ее отец сказал ей, что самый безопасный способ спрыгнуть - это держаться за подоконник и опуститься как можно ниже, прежде чем отпустить. Ее ночная рубашка уже промокла, а с волос капало, когда она опускалась. Как раз в тот момент, когда она собиралась опустить голову под подоконник, сверкнула молния, и она увидела, как открывается дверь ее спальни. Она отпустила подоконник и упала навзничь, под дождь.
OceanofPDF.com
ГЛАВА 2
Томми О'Киф стукнул своей тростью по полу. ‘Мне нужно в гребаный туалет, и мне нужно идти сейчас!’ Он свирепо оглядел комнату. ‘Я собираюсь снова описаться!’ В дневной комнате находилось пятнадцать человек, но никто не обращал на него никакого внимания. Миссис Кинкейд сидела на своем обычном месте, в кресле с высокой спинкой у двери. Она считала на пальцах. Никто не знал наверняка, на что она рассчитывает, но это было то, что она делала, час за часом, день за днем.
Три женщины-резидентки сидели на пластиковом диване перед телевизором, по которому показывали австралийскую мыльную оперу. Их общий возраст едва дотягивал до двухсот семидесяти лет, и всех их перевели из дома в Брэдфорде, который был уничтожен пожаром в предыдущем месяце. Все они находились на разных стадиях слабоумия и явно понятия не имели, где находятся.
‘Черт возьми, почему мне никто не помогает?’ - заорал Томми и снова стукнул палкой.
За столиком у окна двое мужчин играли в домино. Чарли Куперу было под семьдесят, у него были серебристо-седые волосы, зачесанные назад, и он разглядывал костяшки домино через очки в роговой оправе. К стене рядом с ним была прислонена старая деревянная трость. Его партнер по игре, Билли Уоррен, был примерно того же возраста, но выглядел немного старше, с бледной кожей и водянистыми глазами. Чарли был одет в вельветовый пиджак поверх клетчатой рубашки и шерстяного галстука. Билли, как обычно, был более непринужденным, в черном свитере поло с закатанными рукавами и джинсах Levi.
Всего было пятьдесят пять костяшек домино, от двойного нуля до двойной девятки. Когда они только начали играть, они использовали двойной сет из шести партий, но партии проходили слишком быстро, и единственное, чего у них было вдоволь, - это времени, поэтому они переключились на сет большего размера.
‘Мы должны приобрести одну из этих штуковин с часами", - сказал Билли.
Чарли нахмурился. ‘Какие часы?’
‘Знаешь, эти часы, которые они используют в шахматных матчах’.
Чарли поднял глаза от своих плиток. ‘О чем, черт возьми, ты говоришь?’
‘Ты пялился на них пять гребаных минут’.
‘Я думаю’.
‘На пять гребаных минут?’
‘Не об этом’, - сказал Чарли, махнув рукой на плитки на столе перед ними. Он обвел рукой комнату. ‘Об этом’.
"А как насчет этого?’
‘Я чертовски ненавижу это место’.
Билли рассмеялся. ‘Мы все здесь ненавидим. Но что мы можем поделать? Я написал дерьмовый отзыв на TripAdvisor, но это ничего не изменило’.
‘Я серьезно, если я сейчас не доберусь до туалета, я описаюсь!’ - крикнул Томми с дальнего конца комнаты.
‘Да, но сейчас его здесь нет, а Томми звучит серьезно’.
‘Он носит подгузники, не так ли?’
‘Он отказывается их носить. В любом случае, он не некомпетентен, ему просто нужна помощь, чтобы уйти’.
‘Недержание мочи", - сказал Чарли.
‘Что?’
‘Слово - недержание. Некомпетентный - вот кто ты’. Он положил плитку. ‘Твой ход’.
‘Да, дай мне минутку", - сказал Билли. Он положил руки на стол, чтобы помочь себе подняться со стула, и прошел через комнату к Томми. Он прошел мимо миссис Дин, которая недавно отпраздновала свое 90-летие и которая была убеждена, что Билли - это ее сын Джим.
‘Джим!’ - крикнула она.
‘Привет, мам, я сейчас занят", - сказал Билли, дружески помахав ей рукой. Билли по опыту знал, что исправление миссис Дин всегда заканчивалось плохо, когда женщина начинала плакать и волноваться. Лучше было просто согласиться с ней.
‘Хорошо’, - сказала она и снова уставилась в пространство. Из уголка ее рта текла слюна, губы были сухими и шелушились. Сын миссис Дин умер пятью годами ранее, но даже когда он был жив, он редко навещал свою мать. Теперь, когда он умер, у нее никого не было. Она была одной из самых продолжительных резиденток. Она пережила несколько приступов гриппа и отмахнулась от коронавируса, как от насморка, но слабоумие взяло свое, и она проводила большую часть своих дней в бессмысленном оцепенении, сидя на одном конце пластикового дивана, сложив руки на коленях. Единственный раз, когда она оживилась, это когда увидела Билли.
Билли подошел к Томми и посмотрел на него сверху вниз. ‘В чем проблема, старый пердун?’ - спросил он.
‘Мне нужно отлить!’ - крикнул Томми.
Билли ухмыльнулся и протянул руку. ‘Давай, я отвезу тебя", - сказал он.
Томми хрюкнул и потянулся, чтобы схватить Билли за руку скрюченными пальцами. Ногти впились в плоть Билли, как когти, когда Томми поднялся со стула, используя свою палку, чтобы помочь. Когда ему наконец удалось подняться на ноги, он раскачивался взад-вперед, тяжело дыша. Билли подождал, пока Томми успокоится, затем медленно повел его через комнату. Когда они проходили мимо миссис Дин, она взволнованно помахала им рукой. ‘Привет, Джим!’
‘Привет, мам", - сказал Билли.
‘Сумасшедший, как шляпник", - пробормотал Томми.
‘Она или я?’ - спросил Билли.
‘Вы оба’.
Билли проводил Томми до двери, затем повел его по коридору к туалетам. Дверь в комнату для персонала была закрыта. Билли хотел было постучать, чтобы узнать, есть ли кто на дежурстве, но было ясно, что время Томми на исходе. Они добрались до туалета, и, к счастью, он был свободен. Билли дернул за шнур, чтобы включить свет, и помог Томми зайти внутрь. На стеклянной полке над раковиной стоял освежитель воздуха с ароматом лимона, но он никак не заглушал запах.
Вокруг унитаза были хромированные защитные детали и шнур сигнализации с красной ручкой, за который можно было позвать на помощь, если потянуть. Краны в раковинах были удлинены, чтобы ими можно было управлять локтями, и имелся поддон с надписью "БИОЛОГИЧЕСКИ ОПАСНЫЙ МАТЕРИАЛ". Окна не было, но при включении света также работал вентилятор, который работал на потолке над их головами.
‘Помоги мне спустить штаны, ладно?’ - попросил Томми.
‘Ты сказал, что хочешь отлить’.
‘Да, ну а теперь я хочу посрать. Давай, не придуривайся’.
Билли вздохнул и расстегнул ремень Томми, затем расстегнул его брюки и стянул их вниз.
‘И мое нижнее белье", - сказал Томми.
‘Томми, на тебе нет нижнего белья’.
‘Что?’ - рявкнул Томми.
‘На тебе нет никакого гребаного нижнего белья. Ты коммандос’.
‘Я не был коммандос. Я служил в гвардии. Домашняя кавалерия. Этот ублюдок стащил мои медали’.
’Кто?’
‘Ты знаешь кто. Ирландский чайный лист. Коннолли. Блядь, украл мои медали, а потом сказал, что у меня их никогда не было’.
Томми развернулся, тяжело сел и сразу же громко пукнул. Билли попятился. ‘Черт возьми, Томми, дай мне шанс выбраться, ладно?’
‘Куда ты идешь? Ты же знаешь, я не могу сам подтереть свою задницу’.
‘ Томми... ’ простонал Билли. Он оглядел коридор, но соцработников нигде не было видно. Он повернулся спиной к Томми, прислонился к стене и скрестил руки. ‘Продолжай", - устало сказал он.
Томми потребовалось почти пять минут и много стонов и хрюканья, чтобы опорожнить кишечник, после чего он воспользовался палкой, чтобы подняться на ноги и пошаркать вокруг. ‘Я готов", - сказал он и наклонился вперед.
Билли вздохнул и оторвал полоску туалетной бумаги от рулона. Он наклонился за Томми, просунул комок бумаги ему между щек и вытер, как мог. ‘Залезай туда, оно тебя не укусит", - сказал Томми.
‘Клянусь, однажды я сыграю для тебя", - сказал Билли. От запаха его чуть не вырвало, но он стиснул зубы и сделал все, что мог, вытирая Томми зад. Томми потребовалось три пачки туалетной бумаги, прежде чем Томми был удовлетворен. Билли старался не смотреть на испачканную бумагу, нажимая кнопку, чтобы смыть ее.
Томми увидел выражение отвращения на лице Билли. ‘Подожди, пока тебе не исполнится восемьдесят", - сказал он.
‘Что я могу сказать? Чистая жизнь’. Томми не мог сам подтянуть брюки, поэтому Билли сделал это за него, затем застегнул их и пристегнул ремень. Он держал палку Томми, пока тот мыл руки антисептическим мылом из дозатора на стеклянной полке, затем Билли вымыл свои собственные. Он почти привык к запаху, когда открыл дверь и помог Томми выйти в коридор.
Томми схватил Билли за руку левой рукой и, опираясь на палку в правой, они медленно шли по коридору к комнате отдыха. Дверь в комнату для персонала была приоткрыта, и Билли заглянул туда, когда они проходили мимо. Трое сотрудников приюта пили кофе. Джеки Коннолли, здоровенный громила, который был тюремным надзирателем в Белфасте, сидел у двери. У него была военная стрижка и аккуратно подстриженные усы, а его бледно-голубые глаза посуровели, когда он увидел Билли. Напротив него сидели Раджа, индийский парень лет тридцати с внешностью болливудской кинозвезды и зачесанными назад блестящими черными волосами, и Салли, жизнерадостная вест-индианка, дольше всех проработавшая сиделкой в доме престарелых.
Только Коннолли увидел Билли и Томми и пинком захлопнул перед ними дверь.
‘Ублюдок’, - пробормотал Билли себе под нос.
‘Что?’ - спросил Томми.
‘Ничего, Томми, давай, шаг за шагом’.
Билли помог Томми пройти по коридору в комнату отдыха. Когда он подошел к двери, из столовой вышел Эвертон Робертс. Эвертон был огромным ямайцем с бритой головой и широкой улыбкой, которая обнажала два золотых передних зуба, когда на нем не было маски от covid. На нем был пластиковый фартук поверх синего комбинезона, ярко-желтые резиновые перчатки цвета Мэриголд, а в руках он держал швабру и ведро, от которых сильно пахло отбеливателем. Он нахмурился, когда увидел двух мужчин. ‘Что здесь происходит?’ он спросил.
‘Томми нужно было в туалет", - сказал Билли.
Эвертон поставил ведро и прислонил ручку швабры к стене. ‘Ты не застрахован, чтобы так помогать жильцам, Билли", - сказал он. ‘Тебе следовало позвать на помощь’.
’Я, блядь, звонил!’ - сказал Томми. ‘Я кричал до посинения, что собираюсь обосраться, но никто, блядь, не пришел’.
‘Выражайся, Томми", - сказал Билли. ‘Это не вина Эвертона’.
‘Ну и чья, блядь, в этом вина?’ - спросил Томми. Он начал кашлять и согнулся пополам.
Эвертон бросился к нему и взял за правую руку. ‘Ты в порядке, Томми?’ он спросил.
Томми глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. ‘Мне просто нужно присесть", - сказал он. Он снова начал кашлять.
Эвертон и Билли помогли Томми дойти до комнаты отдыха и до его кресла, затем осторожно усадили его на него. Трость Томми выскользнула из его костлявых пальцев, и Билли наклонился, чтобы поднять ее.
Томми ухмыльнулся, показав беззубый рот. ‘Спасибо, Билли. Ты бриллиант’. Он взял палку и взялся за рукоятку обеими руками.
‘Не упоминай об этом", - сказал Билли. Он ухмыльнулся в ответ. ‘Я серьезно. Никому не упоминай об этом, или мне придется тебя убить’.
Томми начал посмеиваться, когда Билли вернулся к столу у окна, где Чарли все еще изучал разложенные перед ним костяшки домино.
‘Тебе нравится быть добрым самаритянином, не так ли?" - спросил Чарли, когда Билли сел. ’
‘Он собирался обосраться’.
‘В чем твоя проблема?’
‘Помните, когда он в последний раз обосрался в своем кресле? Запах?’
‘Мое обоняние уже не то, что было", - сказал Чарли. ‘Не после того covid. Мое чувство вкуса тоже так и не вернулось, но, учитывая дерьмо, которым они нас кормят, это неплохо’.
Билли поднял взгляд от стола и покачал головой. Он откинулся назад, скрестил руки и вздохнул. ‘Я знаю, что ты сделал", - сказал он.
Чарли поднял глаза и улыбнулся так, словно масло не могло растаять. ‘Что?’
‘Ты знаешь что’.
‘Что?’
‘Ты жульничаешь. Ты поменял плитки, пока меня не было’.
У Чарли отвисла челюсть. ‘Как ты можешь говорить что-то подобное? Мне больно’.
‘Ты уйдешь, если сделаешь это снова, жуликоватый ублюдок’.
‘Билли, клянусь жизнью моей матери ...’
‘Твоя дорогая старушка мама мертва уже тридцать лет. А теперь посмотри мне в глаза и скажи, что ты не жульничаешь’.
Чарли уставился на Билли, его глаза сузились. Билли уставился в ответ. Они смотрели друг другу в глаза добрых тридцать секунд, прежде чем Чарли разразился смехом и бросил свои костяшки домино в стопку. ‘Вы не можете винить парня за попытку", - сказал он.
‘Какой смысл выигрывать, если приходится жульничать?’ - спросил Билли, добавляя в игру свои костяшки домино.
‘Главное - победить", - сказал Чарли.
‘Но мы даже не играем на деньги’.
‘Дело не в деньгах’, - с усмешкой сказал Чарли. ‘Дело в победе".
OceanofPDF.com
ГЛАВА 3
Билли вздохнул и открыл глаза. Кто-то плакал в одной из комнат по коридору. Это была женщина, но это не сильно сузило круг поисков, потому что три четверти жильцов были женского пола. Женщины жили дольше мужчин, это просто факт. И эти дополнительные годы, очевидно, были в конце жизни, а в конце жизни было о чем поплакать.
Билли сел и снял свою маску CPAP. Ему требовался баллон с постоянным положительным давлением в дыхательных путях, чтобы обеспечить дополнительный приток воздуха во время сна, что стало результатом тяжелой атаки вируса COVID-19, из-за которой его легкие и сердце были в плохом состоянии. Днем уровень кислорода у него, как правило, был в норме, но ночью он, как правило, просыпался, задыхаясь, если его не подсоединяли к баллону.
Он наклонился к прикроватному столику и открыл ящик. Он достал маленький прозрачный пластиковый футляр с двумя затычками для ушей из поролона. Он покатал одну из пробок между большим и указательным пальцами, затем вставил ее в левый слуховой проход. Он повторил процесс с правым ухом. Пробки постепенно расширялись, отключая шум, но он все еще слышал, как вдалеке кричал мужчина. Крики были таким же обычным явлением в доме, как и плач. Раздавались крики боли, ярости, разочарования, мольбы о помощи и о лекарствах. Иногда на крики отвечали, но часто их игнорировали. Вскоре после того, как Билли попал в приют, он закричал ночью, всего один раз. Это был крик разочарования, и он заглушил его подушкой. На самом деле после этого он почувствовал себя немного лучше, но это был первый и последний раз. Кричать было так же бессмысленно, как плакать, потому что, в конце концов, никому не было дела.
Затычки для ушей продолжали расширяться, и в конце концов звука не стало, только равномерный стук его сердцебиения. Он снова надел маску и лег. Сон никогда не давался легко. Матрас был жестким, а две подушки слишком мягкими для комфорта, но Билли закрыл глаза, вздохнул и попытался наполнить свой разум счастливыми мыслями.
OceanofPDF.com
ГЛАВА 4
Чарли уже сидел за их обычным столиком у окна, когда Билли вошел в столовую. В комнате было всего три столика у окна. Чарли уже заявил права собственности к тому времени, когда Билли переехал в дом, и настоял на получасовом интервью, прежде чем согласиться позволить Билли посидеть с ним. Чарли всегда занимал место слева, откуда ему была видна автостоянка для персонала и въезд на дорогу.
Стол был накрыт на двоих, и на белой пластиковой скатерти уже стояли два стакана слабого апельсинового сока. В подставке для тостов из нержавеющей стали лежали два треугольника тостов. Чарли смотрел в окно, но он оглянулся, когда Билли сел. ‘Доброе утро, сквайр’.
‘Доброе утро", - сказал Билли. Он кивнул на подставку для тостов. ‘Они оба мои?’ На завтрак им разрешалось по одному ломтику хлеба, разрезанному пополам. Крошки и размазанный джем на тарелке Чарли свидетельствовали о том, что он уже положил себе порцию. Рядом с подставкой для тостов стояла баночка маргарина из супермаркета и банка клубничного джема. Этикетка на банке из-под джема была порвана и выцвела от многолетнего использования, ее наполняли каждые пару дней из 5-килограммового пластикового контейнера.
Чарли ухмыльнулся, затем протянул руку и взял один из двух оставшихся треугольников. ‘Кто рано встает, тому достается червячок", - сказал он.
Билли покачал головой. ‘Угощайтесь, это не намного больше, чем разогретый хлеб’.
Чарли добавил в свой ломтик маргарина и фирменный клубничный джем из супермаркета и откусил кусочек. Из кухни вышел Эвертон с двумя тарелками, он принес их к столу и поставил перед ними. ‘Доброе утро, джентльмены", - сказал он.