Посвящается моим родителям, братьям и сестрам, которые из-за моей военной службы в Восточной Европе понесли ужасное наказание в Голландии после окончания Второй мировой войны.
Предисловие
автор: доктор Эрих Менде
T вот латинское изречение: “Vae victis!”то есть горе побежденным, имея в виду ‘Презрение победителя’, которое Германия почувствовала в конце Второй мировой войны. Это подтвердилось еще раз, поскольку на немецком населении лежала коллективная вина, за которую каждый человек был наказан. ‘Победители’ выпустили на всех оккупированных территориях союзников законы об уничтожении национал-социализма и милитаризма, а также программу тотального перевоспитания. Немцам и их сторонникам пришлось учиться на своих ошибках и на ошибочности своего пути и вернуться к либеральной и законной системе демократии.
Кампания мести также началась против всех тех европейцев, которые работали рука об руку с Германией, тех, кто сочувственно прислушивался. Это продолжалось годами. Наконец, благодаря проницательности и здравому смыслу политики, профсоюзы, издатели и Церковь, возглавляемые Конрадом Аденауэром, Куртом Шумахером и Теодором Хойссом, одержали верх над ложными суждениями и целенаправленными инсинуациями, чтобы достичь баланса правды.
Потребовалось более сорока лет, чтобы показать остальному миру, что Россия несет ответственность за массовое убийство тысяч заключенных польских офицеров и солдат в Катыни. Союзники, а также другие европейские страны, несмотря на то, что знали правду, обвинили немецкий вермахт. Это было сделано без какого-либо намека на нечистую совесть. Более полумиллиона человек пострадали от гнева ‘победителей’ и их презренного руководства. Будучи либо близким соседом Германии, либо придерживаясь того же морального кодекса, многие подняли оружие против большевизма в качестве "добровольцев" в немецкой армии. Их действия расценивались как измена, их жертвы и страдания на театре военных действий презирались.
Голландец и его семья описывают, как это было на самом деле, во всей его шокирующей реальности. Европейское поведение, идеалы и добрососедская дружба по отношению к Германии пронизывают всю книгу, будь то в Восточной Пруссии или в Силезии. При обороне Бреслау Хендрик Вертон рассказывает о храбром поведении, этическом кодексе морали и жертвенной помощи, оказанной европейскими ‘добровольцами’. Только те, кто пережил ожесточенную германо-русскую войну, могут засвидетельствовать честную и добросовестную правдивость этой книги. Я могу порекомендовать ее студентам, изучающим современную историю, за ее последовательную подборку времен, дат и событий.
Мне остается только сказать, что автор и его брат, чья большая семья происходит из Голландии, внесли большой вклад в восстановление немецкой демократии в столице Бонне на протяжении последних сорока лет. Во всех отношениях моя встреча с семьей Вертон в то время была взаимным признанием за расширяющуюся и мирную Европу ‘отечеств’.
[Примечание автора: доктор Эрих Менде скончался 6 мая 1998 года. Он прочитал мою рукопись, которая к тому моменту была напечатана. Будучи очень озлобленным из-за клеветы на немецких солдат, он поддержал мою работу, предложив и написав Предисловие к моей книге.]
Пролог
Если однажды мир откроет свои архивы, которые в наши дни остаются частично недоступными, мы сможем узнать, что в недавнем прошлом многие вещи в действительности отличались от того, как они изображаются в наши дни. По соображениям власти, политики и образования хронисты и историки писали в соответствии с ‘политической корректностью’, которой манипулировали ‘победители’. К сожалению, ‘танцуя под свою дудку’, историки скрыли правду. Таким образом, они предотвратили любые шансы на примирение.
Ничто нельзя разделить просто на свет и тень, и я не пытаюсь этого делать. Тем не менее, я хотел бы, как очевидец, предвосхитить долгожданную гласность и рассказать о своем опыте Второй мировой войны.
Я обращаюсь к читателю с призывом помнить, что эти описания событий вместе с моими чувствами могут быть поняты только при рассмотрении с точки зрения этого периода времени. Я также не хочу оправдывать события. Мое поколение не создавало событий того времени и не могло на них повлиять.
Из тех, кто живет сегодня, большинство не пережили войну, да и то лишь поверхностно. Когда-нибудь человечество узнает об этом только понаслышке. Однако результаты таких событий ведут из того времени в настоящее. О некоторых из этих аспектов я сообщил довольно подробно, а о других - чуть меньше. Последний из рассказов посвящен главным образом историческим событиям, и поэтому чувство вины и примирения играют определенную роль. Другие используют группы давления, которые с ‘незапамятных времен’ преследуют односторонние интересы, используя каждую дискуссию для поддержания старых счетов.
История нашей семьи началась в далеком прошлом во Франции и Голландии и оставляет много поводов для предположений. Где, когда и почему они появились, до конца неизвестно. История этой семьи, начиная с начала 20-го века, все еще очень ‘молода’, но со своей стороны я описал ее точно, с начала 1930-х годов. В своей композиции она, конечно же, включает описание моей собственной роли и видится моими глазами. Многим пришлось ‘боксировать’ в это очень трудное время. Многие потеряли все, что у них было, им пришлось строить заново и не терять мужества. Тем, кто родился в то время, многое пришлось вынести и испытать. Те, кто родился сейчас, должны быть благодарны судьбе за долгое мирное развитие событий и попытаться немного лучше понять нашу роль в истории.
Наше предназначение в жизни - это просто бросок костей, который приносит удачу одним и неприятности и мучения другим.
Наша способность помнить становится все слабее, поэтому времени остается мало. Итак, вот моя история, как я и моя семья пережили это.
Hendrik Verton
ГЛАВА 1
Откуда?
В 1982 году 150 семей, все с фамилией Вертон, собрались вместе на голландском острове Шоувен—Дуйвеланд. Почти все прибыли из Голландии, за исключением контингента из Германии, который обосновался в Бад-Годесберге в 1949 году и был единственным с таким именем во всей Германии. Откуда они взялись и как долго они существовали?
Десятилетия исследований показали, что корни семьи следует искать во Франции. Город Вертон с населением всего 1200 человек существует с ‘начала времен’. Римляне построили Вертону в 1 веке в 40 километрах к югу от Булонь-сюр-Мер, на побережье Ла-Манша. Сегодня из-за осаждения более чем одной реки Вертон находится в 6 километрах от моря. Поразительный факт заключается в том, что во всей Франции нельзя найти других семей с фамилией Вертон. Так как же вертоны обосновались в Голландии?
Месье Э. Реас, бывший директор магазина "Фромагери-де-ла-Кот-д'Опаль", живет в одноименном городке. Он рассказывает, что эти члены военно-религиозного рыцарского ордена тамплиеров были основаны в 1119 году. Они мигрировали из своего первоначального места жительства, своего военного поселения, и построили себе массивный замок ‘де Вертон’, крепость для своей защиты. Со временем, когда они стали очень богатыми, к ним быстро росла враждебность. Финансовая мощь наших предков достигла своего апогея, когда они стали банкирами не только очень многих князей, но и самого Папы Римского.
Поэтому не было ничего удивительного, когда Филипп, король Франции с 1285 по 1314 год, решил вырваться из их могущественной хватки и уничтожить рыцарей Вертона. Он арестовал Жака де Моле, главу Ордена, и многих других, занимавших высокие посты. После незаконного судебного разбирательства их приговорили к сожжению на костре. Горстка бежала в Голландию, вероятно, через Ла-Манш. Они использовали его северное течение между Дувром и Кале, чтобы достичь побережья Голландии и берегов южных районов Зеландии. ‘Земля в море’ лежала в развилке рек Рейн, Шельда и Маас.
Вертоны очень быстро акклиматизировались и почувствовали себя как дома, их элегантный французский язык очень быстро был заменен голландским. Они стали рыбаками, фермерами и торговцами, интегрируясь и становясь почетными членами общества в своем новом доме. Большинство из них осталось на острове Шоувен-Дуйвеланд, лежащем к западу, в дельте ручьевых вод, которые текли с востока.
Нидерланды, включая остров Шоувен-Дуйвеланд.
Небольшой средневековый городок Зиерикзее стал коммерческим и культурным центром острова. С 13 века это был самый важный центр на юге, а также стратегический оплот на протяжении всей фламандской войны. Сотни лет спустя, в 1789 году, с криками ‘Свобода é, Равенство é, братство é’ французские солдаты разграбили все ценное, что можно было найти в элегантных патрицианских домах. В 1810 году вся Голландия была присоединена к Франции. Результатом стала катастрофа, особенно когда император Наполеон планировал свою русскую кампанию. Молодежь Голландии была вынуждена сражаться в российских степях, не имея выбора пойти добровольцем, как во время Второй мировой войны с Германией. Из 30 000 голландских солдат, отправившихся в Россию летом 1812 года, только несколько сотен вернулись весной 1813 года.
Шоувен-Дуйвеланд так и не оправился по-настоящему от тех времен. Однако для тех, кто жил на острове, жизнь продолжалась. Они работали скромно, в рамках трудолюбивой, христианской и очень сильной консервативной традиции и, безусловно, без влияния внешнего мира. Дедушка Вертон родился 12 января 1850 года в деревне под названием Драйшор. Она находилась в 5 километрах к северу от Зиерикзее и была защищена массивной дамбой. Секретарь Городского совета записал его христианское имя как Ян Адриан Маттейс, по желанию его родителей. Его ближайшие родственники были смотрителями польдеров. "Польдер" по-голландски означает крошечные острова или кусочки суши, окруженные водой. Другие родственники были администраторами дамб, церковными служителями, членами совета и управляющими ветряными мельницами острова.
Часовщик и ювелир Ян А.М. Вертон был талантлив в техническом плане. Его прибыльный талант принес ему прозвище ‘Золотарь’. В то время карманные часы, дедушкины и настенные, считались символом статуса. Незадолго до того, как он начал снабжать всю Шувен-Дуйвланд. Мой дед женился на Корнелии Марии Эвервейн и переехал с ней в большой город Зиерикзее. 30 марта 1884 года родился мой отец, Хендрик Корнелиус. Технический век шел своим чередом, швейные машины и велосипеды приобретались, производились и ремонтировались. Бизнес процветал, а сын Хендрик продавал швейные машинки покупателям в соседних деревнях или на отдаленных фермах. Он мог пройти несколько миль до следующего покупателя с машинкой, пристегнутой ремнем к спине. Воспоминания моего отца о ‘старых добрых временах’ не наполнены избытком захватывающих впечатлений. Зиерикзее все еще был ‘средневековой провинцией, где время остановилось", как всегда говорили приезжие посетители. Из-за этого молодым людям не дали шанса расшириться в культурных, профессиональных нишах.
Затем он переехал в Амстердам, где нашел работу в химической лаборатории резиновой фабрики. Молодая 28-летняя женщина из Амстердама завоевала его внимание и сердце. Итак, этот 28-летний зеландец и Луиза Адольфия Ламмерс поженились 7 июня 1912 года, и она стала нашей матерью. В последующие годы родились две дочери и шесть сыновей, все в разных местах. Девочки родились в 1914 и 1916 годах, а мальчики в 1918, ’20, ’23, ’27, ’29, и, наконец, в 1935 году. Роды всегда происходили дома. Аист с помощью районной медсестры доставил все восемь Вертонов к двери, как это делал мой дедушка со своими швейными машинками!
ГЛАВА 2
Первая мировая война и фрагменты из Версаля
Война началась 1 августа 1914 года. Это была всеохватывающая и кровопролитная война, от которой нейтральная Голландия была избавлена. Моему отцу, однако, пришлось защищать ее границы. Помимо всеобщей мобилизации, коммерческих ограничений и притока почти миллиона бельгийских беженцев, наша нация была избавлена от тягот войны. Благодаря концепции Генерального штаба кайзера немецкие войска могли продвигаться через Францию к Парижу. Но, только пройдя сначала Бельгию.
Это было в 1917 году, когда США со своими могучими резервами вступили в войну против Германской империи. Только после четырех лет ожесточенной борьбы и блокады, которая привела к голоду, Германия сложила оружие против 28 государств, включая шесть великих держав. Кайзер Вильгельм II и наследный принц бежали в Голландию, и роли кайзера в истории пришел конец.
Предложение союзников об экстрадиции было отклонено Голландией, указав, что существует ‘право на убежище’. Однако в то же время королева Вильгельмина незамедлительно разорвала дипломатические отношения с германской монархией, решительно не одобряя бегство кайзера. Только ее муж, принц-консорт Хендрик и его дочь Юлиана, поддерживали регулярные контакты со своими родственниками из дома Гогенцоллернов, к которым она, Юлиана, относилась очень лояльно после того, как стала королевой.
Каковы были основные причины Первой мировой войны? На рубеже веков Германия обладала коммерческой монополией во всем мире. Их ценные изобретения были запатентованы на международном уровне. У Германии не было проблем с сельским хозяйством или промышленностью, и первоклассный конечный продукт экспортировался дешево. Германия владела колониями в Африке, на Тихом океане и в Азии, их корабли бороздили моря мира. Британия была страной-экспортером, и ей ‘не нравилось это видеть’.
Франция после потери Эльзас-Лотарингии в результате франко-германской войны 1870-71 годов так и не смирилась с этим. Дружественные отношения с Германией никогда не стремились установить. Вместо этого она лихорадочно вооружалась, и ее газеты требовали ‘Мести’. Были заключены военные пакты против Германии, пока она не была полностью окружена. Результатом стало то, что русский великий князь Николай Ii поднял тост за своих французских военных коллег: “за нашу совместную будущую победу и нашу следующую встречу в Берлине!”После войны президент Вудро Вильсон в Америке спросил: “Есть ли в живых хоть один человек, который не знает, что причиной войны в наш современный век является чисто коммерческая конкуренция?” Это была торгово-экономическая война!
Между 1871 и 1914 годами Германия не была вовлечена ни в какую войну и не несла за нее ответственности. Однако другие ‘свободно живущие народы’ в то время определяли внешнюю политику Германии и их правила. По словам Карла фон Клаузевица, “Война - это, в конце концов, всего лишь продолжение политики, но с использованием других методов”. Россия воевала с Турцией, а Турция с Италией. Япония воевала с Россией, а Греция с Турцией. Британия воевала в Индии, Южной Африке, а также в Египте. Испания вступила в войну против США, а США - против Гаити. Франция вела войну с Тунисом, Марокко и Мадагаскаром, а Голландия - с Атже в Индии.
Тем не менее, Германская империя, проиграв войну 1914-18 годов, по мнению всего мира, была виновна в ‘разжигании войны’ и должна была за это заплатить. Версальский пакт, подписанный в Компьенском лесу к северу от Парижа, подарил Германии инфляцию и нищету. Этот ‘мирный договор’ был не чем иным, как продолжением войны. Германская империя, как коммерческий конкурент, должна была быть уничтожена, и результатом стали репарации, революция и безработица.
Без какого-либо официального соглашения Эльзас—Лотарингия была немедленно возвращена Франции. Польша получила провинции Познань, Западную Пруссию, а также обещанную часть Померании. Из части разорванных императорской и королевской Австрийской и Венгерской империй возникло независимое государство в Чехословакии, которое включало Судетскую область. Германские колонии были выведены, подпадая под действие закона Лиги Наций. Данциг, с его 97%-ным немецким населением, и не только как член гильдии торговых городов, но и как дверь в Прибалтику, был отдан Польше. В 1922 году он стал частью зоны таможенных сборов.
Поэтому не было неожиданностью, когда в начале следующей Большой войны эти разработки превратились во взрывоопасную бочку пороха! В ходе репараций, если количество угля из немецких угольных шахт или древесины из их лесов доставлялось не вовремя, для Франции было достаточной причиной отправить пять дивизий французских и бельгийских солдат в Рур. Последовало множество арестов, огорчавших замерзающее и голодающее население. Французские офицеры сделали себя ‘властелинами улиц’, загоняя людей в канаву с помощью кнутов.
‘Победители’ сделали все, что могли, чтобы обеспечить соблюдение Версальского пакта, таким образом, будучи ответственными за атмосферу, которая разлагала новое поколение в Германии, которая тогда была факелоносцем национал-социализма при Адольфе Гитлере. Мирный договор 1919 года можно считать ответственным за диктатуру, установившуюся в 1933 году.
В промежутках между событиями определенный американский ‘стиль’ в барах и залах развлечений и звуки джазовой музыки распространились по Западной Европе, и этот стиль не ограничивался подобными местами. К гневу консервативно настроенных людей это распространилось на внутреннее убранство и фурнитуру. Однако эта популярность всего американского внезапно закончилась в 1929 году, когда рухнула Уолл-стрит. Результаты ‘Черной пятницы’ распространились подобно лесному пожару по всему земному шару и привели к одному из худших экономических кризисов всех времен. К концу 1929 года безработных было уже 30 000 000. Биржевые маклеры и спекулянты правили насестом под носом у очень вялого правительства. В Германии было ясно, что она стала страной двух классов, богатых и бедных.
Голландия, как развивающаяся промышленная страна, ставшая гораздо более независимой, не избежала последствий мировой рецессии. При населении в 8,8 миллиона человек почти 1 миллион был безработным, несмотря на ее колонии в Ост-Индии, известные сегодня как Индонезия. Социальный климат был катастрофическим, поскольку ее благосостояние постоянно падало.
В семьях безработных мясо можно было увидеть на столе всего раз в месяц, и то только для отца. Горячую еду ели всего два раза в неделю. В семье с детьми было обычным иметь только один комплект нижнего белья. Когда мать стирала его, они оставались в постели, при необходимости, на целый день, пока оно не высыхало. Когда вас, безработного, застали за посещением кинотеатра, то ваше пособие по безработице было уменьшено. Тем, кому не исполнился двадцать один год, и тем, кому было за шестьдесят, не оказывалось никакой финансовой поддержки вообще. Этим правительство усугубило социальную проблему вместо того, чтобы вплотную заняться ею. Не раз они даже радикально сокращали пособие по безработице.
В июле 1934 года, чтобы выразить протест против этого, рабочие организовали демонстрацию на улицах Амстердама. Армия и флот были призваны на помощь полиции в подавлении протестующих масс. Демонстрации проходили и в других местах, не только в Амстердаме. В тот день результатом столкновений людей с танками стали семь смертей и более двухсот раненых. Для тех, кто был у власти, тогда ничего не осталось от широко распространенного голландского либерального менталитета, когда население осмелилось высказать свое мнение!
В 1933 году мятеж вспыхнул даже во флоте Голландской Ост-Индии. Экипаж одного из его военных кораблей "Семь провинций" поднял мятеж в водах Индии, когда им резко сократили жалованье. Но безрезультатно. Голландское правительство приказало уничтожить корабль. Он был атакован военно-морским флотом. Двадцать человек из его экипажа были убиты.
Для нас, детей, живущих с родителями в Зиерикзее, это не имело значения, поскольку у нас были другие проблемы, например, со школой. Здание школы казалось нам гигантских размеров, какими бы маленькими мы ни были. Потолки в нем казались высокими, как во дворце, а белые стены классной комнаты украшали красочные карты. В классной комнате доминировали громоздкие школьные парты и письменный стол учителя на возвышении. Позади него была огромная классная доска, испачканная мелом. Портрет ‘матери нашей земли’, королевы Вильгельмины, казалось, никогда не старел, поскольку она несколько лет смотрела на своих подданных свысока, сохраняя свою моложавую внешность.
Zierikzee
Наш учитель, мудрый и требовательный к себе, всегда правил нами с тростью наготове, чтобы обеспечить дисциплину. Это не всегда было оправдано, но нам не причиняло вреда. Майстер Тен Хааф был суровым, но справедливым и был нашим любимым учителем. Он знал, как привлечь наше внимание, особенно по истории. Драматично он засовывал руку в карман пиджака и захватывал наше воображение, изображая Наполеона Бонапарта. Почти не дыша, мы ждали слов этого корсиканского генерала, когда, стоя перед египетскими пирамидами, он сказал своим солдатам: “Мужчины! Тысячи лет теперь смотрят на вас сверху вниз!”Не хватало только треуголки Бонапарта.
Мы, школьники, буквально цеплялись за слова наших учителей. Мы жили, мы боялись и мы страдали, пережив Людовика XIV и Марию-Антуанетту в эпоху гильотины и диктатуры французских якобинцев. Мы следовали за славой Великой армии в их сражениях при Прейсиш-Эйлау, Фридланде, Аустерлице. Мы ‘потели’ в нашем классе, в жару Нила. С современным Чингисханом мы ‘замерзали’ при низких температурах Смоленска и Березины. Мы также гордились тем, что наши деды также сражались с красной кокардой на передней части своих шапок из медвежьей шкуры. Тогда, в нашей теплой и уютной школьной комнате тридцатых годов, мы не могли знать, что годы спустя некоторые из нас сами будут замерзать в тех же русских степях и носить эмблему Totenkopf, или ‘мертвая голова’.
О том, что Наполеон оставил после себя Европу в виде фрагментов, нам никогда не говорили. Нам сказали, что как национальному герою Франции и великому императору его последнее пристанище находится под мрамором, недалеко от Елисейских полей. Наш учитель был убежден, что он был благословением для мира и занимал высокое положение в мировой истории.
Наш энтузиазм загорелся желанием воспроизвести то, что мы слышали об этой ‘великой армии’ в школе. Желая сделать то же самое, мы маршировали с деревянными винтовками и плащами, штурмуя берега, окружающие луга. Такие банки служили для безопасности овец и коров во время наводнения, и хотя я был единственным, у кого была пневматическая винтовка (больше не действующая), я был лидером банды. На самом деле нашими боеприпасами было то, что попадалось под руку, например, комки глины или корнеплоды. Часто после дождя низменные луга промокали, и мы тоже были промокшими и грязными. Коровы не возражали, и их не беспокоили наши боевые кличи. Только когда мы погнали их галопом в атаку, они в замешательстве возразили ‘мычанием’.
Для нас, "детей природы", остров был раем, и он был нашим. Он принадлежал нам. Там не было туристов, и мы знали каждый уголок и каждый задний двор. Фермеры тоже знали нас. Защищенные от ветра высокими деревьями фермерские дома из красного кирпича с соломенными крышами всегда стояли особняком. Окруженные заполненными водой канавами и зелеными лугами, огороды всегда отделяли дома от прилавков и амбаров. Сладко пахнущий аромат флоксов, окружающих огороды, смешанный с запахом сена и навоза. Мы играли в сладко пахнущем тепле сенного сарая, храбро перепрыгивая с самого высокого тюка на солому внизу. Именно здесь мы узнали о запретной теме, которую не преподавали ни в школе, ни дома, и которая касалась сексуального поведения. Мы учились у животных на ферме, у лошадей и свиней, а также у ‘матери-природы’. История об аисте принадлежала дому.
В целом, наша жизнь протекала скромно. Мы были счастливы, не жаловались и наслаждались малейшими сюрпризами. Моей гордостью и радостью был мой старый велосипед, который сиял как новенький благодаря моим собственным усилиям и заботе. Мы проезжали все пятнадцать километров от Зиерикзее до Хааместеде и Западного Шувена, где были самые широкие дюны и самый большой пляж во всей Голландии. Когда естественных дюн не было, нашу землю защищали огромные дамбы. Одна из них была найдена недалеко от Зиерикзее. Каждый участок береговой линии с дамбой был нашим бассейном, без плитки, труб или теплой воды, очень часто холодной, но, чтобы компенсировать это, бесконечной и красивой.
Нам никогда не приходилось ходить в школу по средам днем. В хорошую погоду мы играли в воде, среди водорослей и скользких медуз, пока не садилось солнце. Чайки и вороны обычно ковырялись между серо-зелеными камнями в поисках мидий, бросая их в полете на камни внизу, чтобы раскусить. Когда у нас не было с собой велосипедов, мы запрыгивали в проезжавший мимо фургон с сеном, чтобы ехать домой, усталые, загорелые от солнца и измученные водой.
ГЛАВА 3
Политическая революция
Союзники верили, что своим успехом в 1918 году они установили западный образец демократии. Когда правда стала известна, это была правительственная реформа, которая пережила гигантский кризис. Во всем мире все больше и больше людей отворачивались от этого.
Так было в Италии — хотя она была одной из ‘победительниц’, они тоже страдали от коммерческих трудностей. Это не помогло им внезапно перейти на сторону ‘победителей’ и также объявить войну Германии. Именно такая бедность обратила их народ к коммунизму. Восстание большевиков на севере грозило перерасти в гражданскую войну, которая закончилась только в 1922 году, когда к власти пришел дуче Муссолини и положил конец хаосу.
Большая часть мира была в восторге от этого человека. В те времена коммерческого беспорядка ‘сильные мужчины’ были редкостью. Посетив Италию, можно было сообщить, что поезда снова ходили пунктуально, что бедность исчезла и, прежде всего, тогда не было безработных.
Премьер-министр Великобритании Рэмси Макдональд посетил Муссолини в 1933 году и был одним из таких энтузиастов, как и Уинстон Черчилль. Махатма Ганди, главный министр партии Конгресса Индии, назвал его ‘спасителем’ Италии. В Голландии также было много поклонников, в том числе много выдающихся людей. В ведущей голландской газете Allgemeine Handelsblatt был опубликован результат опроса, согласно которому при формировании этого фашистского государства Муссолини был, после изобретателя Эдисона, ‘величайшей личностью’ той эпохи.
Однако в Германии ситуация не могла продолжаться так, как это было раньше. Немецкий кайзер рубил дрова в Доорне в Голландии, и его земля была медленно умирающим королевством. После двенадцати лет, в течение которых правили тринадцать канцлеров, страна была на грани банкротства и насчитывала почти 7 миллионов безработных. Население Германии созрело для радикальных перемен в политике. Человеком, который после многих лет предвыборной кампании, посещения сотен партийных заседаний и который в 1930 году вошел в парламент вместе со 107 другими политиками, проголосовавшими демократическим путем, был не кто иной, как Адольф Гитлер. Не прошло и трех лет, как 30 января 1933 года президент фон Гинденбург назначил этого человека австрийского происхождения рейхсканцлером.
Лидеру Национал-социальной немецкой рабочей партии, то есть Национал-социалистической немецкой арбайтерской партии, НСДАП, было тогда 44 года. Подобно Наполеону, он был одержим своими собственными идеями и намерением изменить все в одночасье. Похоже, что он именно это и сделал. Споры и раздоры со стороны тех, кто находился у власти, кто поставил Германию на грань банкротства, были прекращены. Санкционирующие законы, легализующие распоряжения Гитлера, были приняты без согласия парламента. Теодор Хойсс был среди тех, кто дал согласие. Позже он стал федеральным президентом.
Скептики в стране, так же как и за рубежом, ждали и слушали. Миллионы идеалистов, включая тех, кто хотел сделать карьеру, тех, кто легко приспосабливался, и тех, кто хотел оказаться на гребне волны, стекались к новому флагу в таком количестве, что членство в нем было прекращено. В числе тех, кто мог адаптироваться, был не кто иной, как принц Бернхард фон Липпе, который позже стал принцем-консортом королевы Голландии. Он позволил выбрать себя кандидатом в штурмовую группу Гитлера, СА, но вступил в СС, то есть в Schutzstaffeln или ‘отряд охраны’, что соответствовало его социальному статусу. Участие во многих приятных ралли NS и ‘караульная служба’ были среди его обязанностей, как и в любой другой. Однако, будучи убежденным эсэсовцем, он не раз менял свои убеждения по пути.
Люди увидели ‘мессию’ в Гитлере, который решил проблему безработицы, изгнал коммунизм из Германии и освободил страну от цепей Версальского пакта. Уже в первые дни 1935 года, фактически 13 января, территория Саар была восстановлена путем референдума. Результат в 90,8% потребовал, чтобы она была восстановлена и возвращена на родину. В марте следующего года батальоны вермахта перешли Рейн и разместились там в гарнизонах. Они вернули себе свою собственную территорию, расположенную к западу, которая была объявлена бывшими ‘победителями’ демилитаризованной зоной.
Потерпевшее поражение и все еще пребывавшее в летаргическом состоянии население 1918 года внезапно самостоятельно включилось в общественную и коммерческую деятельность. Этот год был полон событий. Успехи отмечались духовыми оркестрами, церемониями, на которых можно было увидеть военную форму, и Рихтфестом, во время которого на балках крыши нового здания перед укладкой черепицы было установлено небольшое дерево с разноцветными гирляндами. Впервые государство дало возможность маленькому человеку поехать в отпуск за границу. Это было сделано благодаря организации Kraft durch Freude, или ‘Сила через радость’. Такие места, как Мадейра, Скандинавия или Италия, были целью для путешественников на борту больших современных лайнеров. Для большинства это был самый первый отпуск, который у них когда-либо был. "Богемный рядовой", как язвительно называли Гитлера завистники, сделал это возможным, в то время как короли и богатые колониальные державы никогда этого не делали.
Иностранцы со всего мира посетили Германию и были впечатлены. Приехало много дипломатов и министров, в том числе бывший премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж. Он приветствовал нового канцлера в Оберзальцберге как одного из ‘победителей’. Среди других были представители французских и британских солдат Первой мировой войны. Знаменитый американский летчик Чарльз Линдберг также нанес визит, как и отрекшийся от престола король, герцог Виндзорский. Посол Франции Андре é Франсуа-Понсе прибыл в до блеска отполированном черном "Мерседесе", принадлежащем государству, с визитом в Reichsparteitag in Nuremberg.
В 1938 году Уинстон Черчилль написал Гитлеру следующее: “Если Англия когда-нибудь окажется в национальной катастрофе, как Германия в 1918 году, мы будем молиться Богу, чтобы он послал нам человека с вашей силой, волей и менталитетом”.
Значительная часть иностранной прессы также не удержалась от комплиментов. Daily Express, например, написала: “этот человек творил чудеса”. Голландская газета De Telegraaf сообщила, что Гитлер уничтожил угрозу коммунизма в Германии еще до того, как стал канцлером. Католическая газета De Tijd согласилась с Гитлером, “что борьба против марксизма была борьбой не на жизнь, а на смерть”. Голландская контрреволюционная газета De Standaad сформулировала свое мнение следующим образом: “свобода в Веймарской республике привела к крайностям, и недостаток благочестия усилился”. Еще в 1938 году голландская еврейская газета согласилась с тем, что “нельзя отвергать все, что создает национал-социализм”.
Естественно, были и другие мнения. Голландская коммунистическая газета описывала Гитлера как “нового канцлера, батрака немецкого банковского капитала крупных промышленников и деревенщину из Восточной Пруссии”. Они далее предположили, что национал-социализм долго не продержится, что коммунизм придет маршем, освободит рабочие классы и поведет их к социалистической ‘Советской Германии’. Население Нидерландов с интересом наблюдало за развитием событий и ждало. Было общепризнано, что Германия поступила правильно, освободившись от цепей Версальского пакта. Голландский истеблишмент, однако, не мог не позавидовать успеху Гитлера и Муссолини. Возможно, если знать правду, они боялись, что определенные слои населения усомнились в их способностях как защитников, о которых было громко заявлено.
Чтобы бороться с этим, транслировались негативные кампании о том, что Германия приближается к банкротству, а Гитлер вот-вот умрет, будучи неизлечимо больным. Те, кто жил в приграничных районах, не верили этим историям или не позволяли влиять на себя, учитывая процветающие возможности трудоустройства. Они ходили на работу и возвращались с работы через границу. Фактически, когда вы, будучи безработным, отказались от работы в Германии, когда вам ее предложили, голландские власти прекратили выплачивать вам пособие по безработице. Они нанесли ущерб своему престижу такими действиями, но частично это решило их проблему безработицы, даже когда они не хотели этого признавать. Чтобы компенсировать эту критику, голландская пресса всегда была готова распространять негативные истории о Германии и подробно публиковать общественное мнение. Успех нового правительства Германии намеренно игнорировался.
Этого нельзя сказать о голландских бизнесменах и коммерческих представителях, которые были впечатлены промышленным творчеством Германии и хотели более тесных рабочих отношений. Они увидели огромные возможности для своей собственной земли. Через бюро Риббентропа, названное в честь министра иностранных дел Германии Иоахима Риббентропа, была создана Немецко-голландская ассоциация. Она была сосредоточена на деловых связях не только друг с другом, но и со специализацией в Западной Европе.
Мой отец тоже посетил Германию, покупая станки в М öнхенгладбахе и ведя переговоры с IG Farben AG. Он был очарован современными технологиями, представленными на выставках как в Ганновере, так и в Лейпциге. Будучи директором резиновой фабрики, он затем нанял двух немцев работать на него, одного в качестве "мастера", а другого в качестве инженера. Оба были прилежными работниками ‘старой школы’. Постоянный контакт между моим отцом и этими бесценными рабочими, являющимися образцами немецкой дисциплины и энтузиазма, завоевал симпатии отца к ‘поклонникам’ Гитлера и ‘новому порядку’.
Для нас, молодых людей, Германия была большой и далекой страной. Она простиралась далеко на восток, с ее богатой сельской местностью с пологими холмами, темными лесами и высокими горными хребтами, и на юг. Так нам это описывали в нашей школе, хотя никто из нас не видел этого собственными глазами. Германия также была ‘страной рождения’ этих замечательных моделей железных дорог и металлических вагонов фирмы Märklin. Для нас, мальчиков, это была "земля Мäрклин’. Образцовые солдаты в их аутентичной, украшенной и ярко раскрашенной форме и с надписью ‘Сделано в Германии’ очаровали нас. Значимая униформа немецкого вермахта была нам более знакома, чем униформа нашей собственной армии.
Мы также были впечатлены спортивными кумирами нашего ближайшего соседа, такими как гонщик BMW moi orcycle Джордж Шорш Майер, чемпион мира по боксу Макс Шмелинг и наш любимый гонщик Auto-Union racing Бернд Роземейер. Мы с радостью переключились на радио Бремен, чтобы послушать военную музыку или песни Марики Рорк, такие как On a night in May, которая представляла для нас Германию. В остальном, для сравнения, были англосаксонские песни Луи Армстронга, которые часами подряд представляло радио Hilversum.
Успешное развитие Республики при Гитлере оказало политическое влияние на Голландию, выразившееся в том, что в 1931 году было образовано Национал-социалистическое движение (Bewegung) - НСБ. В независимой ассоциированной партии НСДАП произошло сенсационное увеличение числа членов. Их партийная программа была очень похожа на программу партии Бенно Муссолини, будучи “верной королю, социальным правам и антимарксистской”. Вначале они не проявляли никаких признаков антисемитизма. В середине тридцатых годов в Голландии насчитывалось в общей сложности 56 партий, почти все враждовавших друг с другом.
Лидер NSB, инженер по водоснабжению по имени Антон Муссерт, был на 100% традиционным голландцем с твердыми идеалами. В ‘лучших кругах’ его партию полностью приняли из-за ее сильного антилевого характера. В нее входили бизнесмены, офицеры, отставные колониальные чиновники, представители среднего класса и свободные люди. Барон де Хорхе, генерал-губернатор Голландии и бывший колониальный деятель, также не поддерживал национал-социалистическое движение. Разочарованные безработные также оказали ему свою поддержку. На непрямых парламентских выборах 1935 года НСБ набрала 8%, что составило 300 000 голосов, которыми Мюссерт был более чем доволен. В городах Амстердам, Гаага и Утрехт партия получила 10% голосов, а в восточных пограничных округах, прилегающих к Германии, - 39%.
Успех НСБ потряс правительство в Гааге, и им пришлось иметь дело с последствиями. С этого момента офицерам и должностным лицам было запрещено быть членами партии. Некоторые подчинились этому правилу. Следует отметить, что для безработных возможность занять постоянную официальную должность была заветной. Другие поклонники Мюссерта остались верны НСБ, и поэтому у движения появились свои первые ‘мученики’, которых они в полной мере использовали в пропагандистских целях. Мир 1930-х годов в Голландии был сравнительно мирным с точки зрения коммерческой ситуации и был практически без происшествий для нас, мальчиков в деревне. Многое казалось проявлением буржуазного консерватизма. Мы, мальчики, хотели одного-двух испытаний. Петь песни у костра в лагере бойскаутов или играть в игры было весело, но ничего не делало для реализации наших амбиций. Мы видели фотографии немецких юношей в форме, в коротких брюках, сидящих в планерах Гитлерюгенда или умеющих гонять на мотоциклах DKW, которым мы могли только позавидовать. Это было умно, динамично, оплачено государством и вызвало наше восхищение, потому что кто мог позволить себе мотоцикл или планер в нашем возрасте?
ГЛАВА 4
Война в поле зрения?
14 марта 1919 года Национальное собрание в Вене приняло решение о присоединении Австрии к Германской империи. В Германии это стало сенсацией. Но ‘победители’ немедленно отказались от этого. Этого пришлось ждать двадцать лет.
Прогерманское движение неуклонно росло, как и в предыдущие годы. В конце концов, его не удалось подавить, и оно пришло к власти, но не без некоторого кровопролития или спазматической оппозиции. Регион Остмарк лег к ногам Гитлера, и он с готовностью принял новую обязанность. Вермахт прошел маршем из Баварии через границы, чтобы быть осыпанным цветами от восторженного австрийского населения. Улица за улицей освобождались для того, что впоследствии получило название ‘Цветочной кампании’. Месяц спустя 99,75% австрийцев проголосовали за присоединение к Германии, и церковь дала свое щедрое благословение.
Всего несколько месяцев спустя и под лозунгом Лиги Наций “Право на референдум” Судетская область, лишенная права на самоуправление, стала мишенью немецкого правительства. Будучи подавленной, живя в крайней нищете и подвергаясь преследованиям в течение предыдущих двадцати лет со стороны чехов, Судеты имели самый высокий уровень не только самоубийств, но и детской смертности во всей Европе! Границы, однако, были герметично закрыты, не допуская миграции. Неудивительно, что лозунг ‘Домой, в рейх’ рос день ото дня день, и ближайшие районы за границами Германии пережили экономический бум. Таким образом, возникла та же ситуация, что и в Австрии, и она неизбежно достигла апогея. Немецкие войска вошли 1 октября 1938 года. Цветы, крики и слезы радости приветствовали и сопровождали марширующие войска. К сентябрю премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен, как представитель западных держав, встретился с Теодором Хойссом в Берхтесгадене, а затем с другими в отеле "Рейн Дризен" в Бад-Годесберге вместе с представителями правительства Германии. Все согласились с этим союзом.
За границей объединение своих лидеров в пангерманскую лигу было приемлемым естественным шагом для Германии, и мировая пресса положительно отзывалась об этом. The Times писала 4 октября 1938 года: “первое чехословацкое государство было разрушено в результате собственной политики, из которой оно родилось. Они никогда не выживали в войне, и ее уничтожение было автоматическим, даже без учета реальности войны”. Уже в январе 1938 года, за девять месяцев до присоединения Судетской области, Амстердамская газета Het Nieuwe Nederland, критически заявила, что “позорное обращение с национальными меньшинствами в Чехословакии должно быть уничтожено в интересах свободы. С кликой Бенеша также необходимо разобраться”.
До этого внешняя политика Гитлера была мирной и успешной, и взрывоопасная ситуация, вызванная Версальским пактом, была разрядлена. Однако это не означало, что немецкое правительство смирилось с существованием чехов. Эта политика продолжалась на остальной территории Чехословакии. Гитлер очень сильно переживал по этому поводу. Он нашел друга и союзника в лице Пьера Кота, французского министра авиации, когда высказал мнение, что в случае войны немецкие города и промышленные центры можно бомбить с чехословацких аэродромов. Хотела ли Франция разместить свои самолеты у границ Германии? Чтобы избежать этой дилеммы, а также завоевать достаточно жизненного пространства для самодостаточной политики Германии, президента чешского государства Эмиля Хаха убедили “восстановить внутренний порядок на своей земле”, что он и сделал. В марте 1939 года вермахт без единого выстрела вошел в Прагу, старейший университетский город Германии. Богемия и Моравия, принадлежавшие Германской империи в течение тысячи лет, были объявлены протекторатом под верховным командованием Германии. Словакия объявила себя независимой.
После марша и для того, чтобы избежать нападения со стороны Польши, немецким войскам пришлось занять оборонительные позиции вдоль чешско-польской границы. От России не ожидалось никакой помощи, наоборот, они ждали кусочка добычи.
Реакция Британии была на удивление спокойной. 15 марта Чемберлен выступил с речью в Палате общин, в которой сказал: “хотя государство дало определенные гарантии по охране этих границ, теперь им пришел конец, поскольку они были урегулированы внутри страны. Поэтому правительство Его Величества больше не может быть связано этими обязанностями”. Многие в Британии не разделяли этого мнения и требовали, чтобы Германии была направлена "Нота протеста", как это сделали французы.
Эрнст фон Вайцзеккер, который был статс-секретарем Министерства иностранных дел Северной Ирландии, вернул протест, защищая этот шаг как “политически, морально и юридически необходимый, чтобы исправить основы неприкосновенности частной жизни”. Это вызвало огромный протест в Германии со стороны зарубежной прессы, и можно было почувствовать запах пороха.
Хотя собственным принципом Гитлера было предоставить населению право на референдум, в то время он не следовал своему принципу. После успеха своего последнего переворота он приступил к устранению последней и самой большой несправедливости, причиненной Версальским пактом, - "Польского коридора’. Он произвольно отделил Восточную Пруссию с ее 2,5-миллионным населением от их родины. Только самолетом или в опечатанных железнодорожных вагонах можно было добраться до северо-восточной провинции земли, бывшей Западной Пруссии, используя коридор длиной 30-90 километров. Железнодорожное сообщение, означавшее все необходимое для жизни, польские власти использовали в полной мере как преследование. Для каждой авторитетной партии в Веймарской республике разделение было невозможной ситуацией.
Гитлер пытался найти решение. Он начал торговаться с Польшей, предложив построить автостраду и отрезки железной дороги через коридор в Западную Пруссию, что стало бы долгосрочной гарантией немецко-польских границ. Эта гарантия была серьезной. В то время сильная Польша, как буфер против России, была необходимостью для Германии.
Реакцией Польши было увольнение. Несмотря на все политические приемы для немецких политиков в Варшаве и дружеские речи за выпивкой, усилия не увенчались успехом. В конце концов министр иностранных дел Польши Бек пригрозил Гитлеру войной, если будут изменены существующие уставы. К марту 1939 года, при гарантиях Франции и Великобритании, Варшава мобилизовалась для защиты коридора. Призыв к войне нельзя было игнорировать.
Без всяких ограничений в прессе начались кампании против Германии. На мероприятиях для масс и на парадах можно было услышать крик “вперед, на Данциг и на Берлин”. Пропагандистские открытки в необычайном количестве поступали в пропагандистские центры с изображением расширенной ‘новой’ Польши, границы которой простирались от Берлина и Лейпцига до Лüбека.
Начались репрессии против немецких граждан в Польше. Из пятисот школ триста были закрыты. Немецкие культурные центры и ассоциации были запрещены. Напряженность росла в летние месяцы, что привело к инцидентам, кровавым столкновениям и ужасным пыткам этих немецких граждан. Под девизом “Урожай-праздник сверкающих ножей” очень многие, кто жил в добрососедской гармонии, живя и работая бок о бок с поляками, были без всякой причины внезапно арестованы, вывезены и/или убиты. Из 2.1 миллион жителей Германии, 70 000 бежали в Германию, сообщив о своем шокирующем опыте немецкому вохеншау, или кинохронике.
Речи Гитлера становились жестче и беспощаднее, а вместе с ними возрастала угроза немецкому населению. Под прикрытием защиты с запада Польша становилась все более упрямой. Наконец, в августе произошел позорный инцидент, когда гражданские самолеты Lufthansa, направлявшиеся в Восточную Пруссию из Хелы и Гдингена, были обстреляны польскими ВВС.
В течение нескольких недель французские и британские военные миссии вели переговоры со своими российскими коллегами в Москве о том, что ситуация для Германии становится более чем критической. Точно так же, как это произошло двадцать лет назад, враги Германии кружили вокруг нее. Чтобы избежать этого, Гитлер попытался лично добиться доброй воли от Кремля. Они оказали ее. В августе 1939 года был составлен Государственный контракт с подписями Сталина и министров иностранных дел Молотова и Риббентропа. Красный ‘Царь’ выпил за здоровье Гитлера.
Редко такой договор скреплялся таким количеством злобных резолюций, как пакт между национал-социализмом и коммунизмом. Случилось невероятное, и генералам иностранных дел, которые критиковали его, опасаясь войны на два фронта, пришлось удивляться гениальности Гитлера.
Голландцы с беспокойством наблюдали за этим военным руководством по поводу взрывоопасной напряженности в Европе. У Голландии были причины беспокоиться о том, что ее собственная армия находится в таком плачевном состоянии из-за многолетней беспощадной экономии, создавшей гротескную ситуацию. Голландской артиллерии приходилось использовать артиллерию 1880 года, а пехота имела винтовки 1895 года выпуска. Кавалерия использовала карабины и сабли. Несколько сотен пулеметов времен Первой мировой войны были оставлены в южном Лимберге во время войны отступающими немецкими войсками. Затем их пришлось восстанавливать. Многие из этих ‘древностей’ редко работали должным образом, а по большей части никогда. Пулеметы, весившие огромное количество, часто были так же опасны для тех, кто их использовал, как и для врага.
У их военно-воздушных сил дела обстояли не лучше, акцент делался на "воздухе", а не на самолетах и вооружении, которые на бумаге насчитывали в общей сложности 130 самолетов, многие из которых устарели. Франция, напротив, располагала почти 1000 истребителями. Было принято решение о модернизации их вооруженных сил, но, как оказалось, слишком поздно. Был выполнен лишь небольшой процент программы модернизации.
Поскольку добровольцев не было, призывники, по жребию, были размещены в неудобных и пустых казармах на пять с половиной месяцев, у некоторых даже не было столовой. Основное безвкусное меню готовилось на открытом воздухе, на полевых кухнях или в печах для кормления скота. Солдаты находили свое военное образование скучным и необоснованным, их униформу старомодной и непрактичной. В целом они были лишены какого бы то ни было морального духа. Им также приходилось иметь дело с непопулярным имиджем у широкой публики, поскольку их гнусно обвиняли в том, что они ‘убийцы’. Очень сильные антивоенные группировки требовали роспуска как армии, так и флота. Активные демонстранты вывесили плакаты со сломанной винтовкой и надписью “нет людей и нет денег”, что стало их решением проблемы.
Только после всеобщей мобилизации 1939 года правительство обратилось к храбрым защитникам своей земли с призывом идти на жертвы. Было слишком поздно. Снова началась подготовка, но нигде не было видно ни малейшего намека на ожидаемый и желаемый военный эффект. И правительство, и армия рассчитывали на военную помощь как Франции, так и Великобритании, когда дело дошло до критической ситуации.
До тех пор 300-тысячная голландская армия занимала свои позиции за ‘ватерлинией’. Вода, которая всегда была их врагом, была их спасительной благодатью. План ‘ватерлинии’ был разработан для того, чтобы воспрепятствовать любому проникновению на их территорию путем затопления каналов на высоту 50 см по водомеру. Это сделало бы их невидимыми и, следовательно, идеальными ловушками для танков. Они были бы слишком низкими для проезда транспортных средств-амфибий и лодок. Амстердам, Утрехт, Роттердам и Гаага были наиболее населенными и важными районами, составляющими ‘крепость’ Холианда. Города получили бы максимальную защиту, которую мог обеспечить такой план. Бетонные бункеры были изготовлены и возведены как можно быстрее, от Эйсселмера до юго-запада страны. На холмистой местности можно было увидеть многие мили колючей проволоки и траншей, однако время не позволяло их замаскировать. Поэтому бункеры были заметны на многие мили вокруг, без деревьев, насыпей или кустарников.
Голландская оборонительная система
Это была не единственная проблема с планом. В различных районах фруктовые плантации препятствовали вращению стволов стационарных средств обороны. Правительство отказало в разрешении на вырубку фруктовых деревьев, поскольку компенсация их владельцам не была заложена в их оборонный бюджет.
Возвращаясь к ситуации на восточных границах Германии, требования Гитлера начали обретать форму благодаря пакту о ненападении с Россией. Однако его терпение по отношению к слепо шовинистической позиции Польши, которая была усилена поддержкой Франции и Великобритании, было на исходе. Он потребовал проведения референдума под международными гарантиями для зоны ‘коридора’. Преимущества в разрешении ‘македонской ситуации’, представляющие собой "продолжение мира" не только для Германии, но и для всей Европы, являются его личным мнением. Таким образом, переговоры между Востоком и Западом развивались с захватывающей дух скоростью в последние, политически напряженные дни августа.
29 августа 1939 года поступили тревожные сообщения о массовых беспорядках в Польше, направленных против граждан Германии. Лондон предупредил Варшаву прекратить применение оружия, направленного против растущего числа беженцев, желающих покинуть страну. В тот же день лицемерные британские переговоры были одобрены немцами. Они провалились из-за упрямства Польши и нетерпения Гитлера. Польский посол в Берлине объяснил, что у него нет полномочий действовать, кроме как подчиняться инструкциям своего правительства о том, что ему ‘не следует вступать в дискуссию’. Это была роковая ошибка.