Однажды вечером, когда садилось солнце, нежно касаясь всего вокруг своим волшебным и немного печальным светом, встретились мужчина и женщина - вновь, через три десятка лет. В молодости они любили друг друга и даже были женаты.
В той прошлой жизни Бог долго не давал им дитя, но всё же мальчик родился, когда они уже не надеялись. Однако через некоторое время мужчина, устав от бесконечных болезней, пелёнок и писка своего слабенького чада, позволил себе провести вечер и ночь с другой женщиной. Он не любил её, просто хотел сменить обстановку, немного развлечься. Когда вернулся, дом был пуст. Жена уехала без объяснений. Соседи рассказали: ей донесли, где, с кем и как он провёл время...
После этого они прожили долгую и разную жизнь, она стала состоятельной женщиной, а он бродягой, потерявшим и пропившим всё, включая крышу над головой. Слонялся по городам и весям в надежде на небольшой заработок, который редко был больше, чем стоил обед в дешёвой харчевне.
Жалким и оборванным увидела она его однажды из своего окна, но сразу узнала. Спустилась вниз и окликнула. Он тоже узнал её и так растерялся, что позволил завести себя в дом, раздеться, и принять ванну. Они поужинали наедине - благо была суббота, а на выходные она всегда отпускала служанку и садовника.
Женщина ни о чём не спрашивала его за ужином, мужчина тоже боялся ворошить прошлое. О сыне всё же спросил. Оказалось, тот окончил престижный университет и уехал в далёкую страну с дипломатической миссией много лет назад. Письма от него приходили всё реже, а за последний год не было ни одного. Но она знает, что сын жив и здравствует, иногда даже слышит о его успехах в чужой стране. Она не докучает молодому дипломату, ей достаточно того, что тот, по всей видимости, здоров, богат и счастлив. "А от постоянного счастья и благополучия души черствеют", - спокойно завершила женщина свой рассказ. - "Но как он мог бросить тебя, - возмутился было мужчина, - ты выходила, вырастила его, дала ему образование!" - "Он не бросил. Просто обездолил, - ответила она. - Он похож на тебя... Но не подумай, что упрекаю. Я сама виновата - отца для ребёнка надо было выбирать тщательней, думать головой - а я слушала одно лишь сердце". Больше к этой теме они не возвращались.
Он остался жить в её доме в непонятном статусе.
То чинил крыльцо, то ограду, то возился с водопроводом - мало ли дел в таком большом доме, как у его бывшей жены! Они мало разговаривали, но совместный ужин стал постоянным. Она сама ставила на стол еду, а порой и готовила сама - по субботам и воскресеньям, когда отпускала служанку и садовника. Те были неразговорчивы и нелюбопытны, проводили время в постоянной занятости до наступления вечера, а потом уходили в свои семьи. Жизнь шла размеренно и спокойно.
Он не слышал от неё даже намёка на упрёк, не видел упрёка и в глазах. Она смотрела на него ясным, доброжелательным и немного равнодушным взглядом. Но он не часто осмеливался поглядеть ей прямо в глаза.
Дни она имела обыкновение проводить в своей комнате, куда входить полагалось только служанке. Но если в течение дня они не говорили друг другу ни слова, то вечером она спускалась вниз и накрывала стол всегда на кухне, где, впрочем, было очень уютно. И чем-то эта кухня напоминала их бывшую кухню в доме, который он потерял вслед за семьёй. Обычными темами их разговора были дела, которыми предстояло заняться завтра, цены на продукты, погода да происшествия в городке, на счёт которых их мнения обычно сходились.
После перенесённых лихих лет бродяжничества он уже отогрелся, отъелся и мог бы быть счастливым. Тем более что, разлюбив жизнь и людей, к этой стареющей, но родной и прекрасной женщине не утратил расположения. И даже более того - понял, что никогда не переставал её любить, а его бродяжничество питалось надеждой встретить её когда-нибудь.
Ближе к вечеру он чаще поглядывал на солнце, скрывая нетерпение в ожидании наступления часа, когда они будут сидеть вдвоём за опрятной скатертью с голубыми незабудками. Этот час наступал неизменно, и однажды ему показалось, что не было долгих лет разлуки, они прожили их рядом, вот здесь, в этом доме, на этой кухне, вместе молчаливо горюя о том, что сын забыл о них. Но это невероятное наваждение длилось недолго... Сердце его почти остановилось от печали. "Почему хочется плакать?" - спросил он, на сей раз глядя на неё открыто. Их взгляды встретились, и он увидел ответ: "Потому что каждый вечер ты чувствуешь то, что потерял сам, и в чём обездолил меня. Утраты наши невосполнимы". Но произнесла она другие слова: "Это просто старость".