Их становилось все больше и больше. Пригород рождал необъяснимые генетические сочетания, от веселеньких псевдотерьерчиков, до настоящих кавказцев. Рост и агрессивность не сочетались с признаками породы. Общее было одно, когда царил день, стая клянчила еду у придорожных пивнушек. Ночью жалкие попрошайки превращались в орду злых и безжалостных хозяев границ своей территории.
Раньше город вел на них охоту, ввиду огромного количества укушенных своих жителей, от примитивного отлова и отстрела, до найма по контракту настоящих профессионалов для уничтожения. Затем массовый психоз любителей четвероногих заставил ввести принудительную стерилизацию самок, но дорогое удовольствие иссякло с кризисом городского бюджета.
Поэтому, теперь стаи гоняли по улицам котов, грызли насмерть отбившихся домашних чужаков, пугали во время холодов прохожих свадебным хороводом.
Еще было лето, но царство светлого дня уменьшалось с астрономической неизбежностью, по утрам на земле лежал иней. Он пил уже три дня, пил без причины, пил, несмотря на то, что было противно. Просто пил. Его знали многие, кто пьет. Каждый вечер он находил разнокалиберную компанию похожих на себя только в одном. Они тоже пили. Он знал, что период пития должен скоро закончится, он, снова оклемавшись, с утроенной энергией возьмется за работу. Наверное, он и пил, чтобы получить эту энергию. Наверное, в пьяном безвременье и бессознании рождаются невероятные, нестандартные идеи, как наварить хорошие деньги, решить неразрешаемые вопросы.
Сегодня вечер сложился как нельзя лучше, под конец рабочей недели бухать выползло много знакомого люда. Он ходил от столика к столику, обнимался, здоровался выпивал с людьми, которые его любили, так как у него почти всегда были деньги, и он был нежадный. Чьи-то именины, победы и поражения слились в единую дозу. Дозу огромную, как темнота вселенской ночи. Мир распался на куски, соединился звездным вихрем и вырвал тело обратно в окно мироздания.
Реальность была жестока, глухая ночь правила бал. Руки и ноги с трудом находили точки опоры. Пьющий люд уже давно расползся кто куда. Пора было выбираться к теплу и свету. Но навстречу вышла стая. Псы озверели от дневного унижения перед двуногими, они молча окружили свою жертву. Их никто не учил, как нападать, как грызть и убивать. Жизнь и инстинкт - лучшие инструктора. Вот Белый сделал пробный бросок к правой ноге жертвы, прокусил безвольную человеческую икру. Вкус и запах свежей крови зажег в глазах стаи огоньки ярости, безумия убить. Убийство - один из главных инстинктов всего живого. Гнилые, старые и молодые, острые клыки стали рвать человеческую плоть.
Живую ползающую куклу трепали долго, пока свет случайных фар не спугнул стаю псов. Все-таки, это всего лишь псы. Он долго корчился в придорожных кустах, жизнь с капельками крови улетучивалась из бесчисленных ран. Уходили мечты, непрощенные обиды, несделанные дела, все то хорошее, что не успел. Уходили навсегда.