Нашить бубенцы на все, что шевелится
В веселой стране Шутляндии.
Который все так же стремится
Нашить бубенцы на все, что шевелится
В веселой стране Шутляндии.
Взглядом острым как спица
Нашить бубенцы на все, что шевелится
В веселой стране Шутляндии.
И вот он идет в тронный зал веселиться,
Хотя и уверен -- потом будет злиться наш Кардинал,
Взглядом острым как спица
Нашить бубенцы на все, что шевелится
В веселой стране Шутляндии.
И будет помощником нашему Принцу,
Которому ночью обычно не спится,
Идущему в тронный зал веселиться,
Хотя и уверен -- потом будет злиться наш Кардинал,
Взглядом острым как спица
Нашить бубенцы на все, что шевелится
В веселой стране Шутляндии.
Сидящий в темнице и ждущий тот день,
Когда люк отворится рукою Советника,
И будет помощником нашему Принцу,
Которому ночью обычно не спится,
Идущему в тронный зал веселиться,
Хотя и уверен -- потом будет злиться наш Кардинал,
Взглядом острым как спица
Нашить бубенцы на все, что шевелится
В веселой стране Шутляндии.
Чем и восхитится Считающий Звезды,
Сидящий в темнице и ждущий тот день,
Когда люк отворится рукою Советника,
И будет помощником нашему Принцу,
Которому ночью обычно не спится,
Идущему в тронный зал веселиться,
Хотя и уверен -- потом будет злиться наш Кардинал,
Взглядом острым как спица
Нашить бубенцы на все, что шевелится
В веселой стране Шутляндии.
Мечтает он в небо взлететь серой птицей
Нашить бубенцы на все, что шевелится
В веселой стране Шутляндии.
-"В давние времена, когда до неба было рукой подать, жил прекрасный Император. Рассказывают, что спустился он с неба, от самой Луны пришел к людям, и на что бы ни обратился взгляд его, то сияло небесным волшебством и нежный звон золотых бубенцов услаждал слух..." Не звените, пожалуйста, я еще не закончил. "Основал он город на вершине высокой горы..." Ваше Высочество! Отпустите немедленно эти несчастные бубенцы!.. "А под самым небосводом построил замок, чьи шпили, как казалось жителям города, пронизывали самое небо и касались звезд по ночам. Замок белый, как первый снег.
Люди города были мудры и трудолюбивы. И первым среди них был, конечно -- же прекрасный Император. Чтобы не спросил у него народ, на все у него был готов ответ. Чудесным был край, в который пришел правитель от неба. Ни засухи, ни пожаров, ни холодов, ни голода, ни мора не знали люди, живущие на этой земле. Всего было в достатке. Прекрасный правитель нес земле благоденствие. И не было армии у Императора, ибо не было в этой прекрасной и чудесной стране войн..."
-- Хватит про чудеса, что потом? Случилось несчастье, да? в твоих сказках всегда бывают несчастья!
-- Не было несчастья. Император уме...передал трон наследнику и больше никогда не появлялся в своем дворце.
-- Скучно...
-- Не перебивайте. Ох уж эта ваша бессонница... "Шли годы, а потомки Императора все так же правили в великом Городе".
-- А чудеса? Они-то остались?
-- А про чудеса, молодой господин, вы слушать отказались. Так что закрывайте глаза и спите!
-- Но еще так рано! Давай еще одну сказку!..
Ты и Я
Плотно закрыв шторы, он, чуть скользя по идеально начищенному паркету, двинулся к книжным стеллажам. Пробежав взглядом по знакомым до боли переплетам, юноша был раздосадован. Глубоко вздохнув, он подошел к креслу, на ходу завязывая на поясе халата узел. Разгладил пальцами растрепавшиеся волосы. У стола он опять вздохнул, бросил взгляд в сторону настенных часов. Стрелки хронометра указывали на четыре утра.
Несмотря на свое положение, он был очень замкнут, предпочитал делать все сам, не прибегая к помощи слуг. Однако...
"Ваше высочество! Прошу Вас, не трогайте фрейлин! Они не брали вещей Вашего отца..."
Он встрепенулся, огляделся и прислушался. Вокруг была слепая тишина. Неужели послышалось? Молодой человек на долю секунды напрягся, но тут -- же расслабился. Всего лишь ветер. Наверняка. Он сел в мягкое кресло, устроился поудобнее. Напустив на себя важный вид, юноша воззвал.
Слугу ждать пришлось считанные минуты. Явился, запыхавшись, но в униформе.
-- Ваше сиятельство, что угодно?
-- Новые книги. По истории Даргаарда, -- он уставился на зашторенное окно и вздохнул снова.
-- Ваше сиятельство, думаю, вам все же стоит поспать... -- слуга обеспокоено мялся. Он не вправе был давать советы хозяину, однако с тех пор как тот заинтересовался историей государства, то совсем перестал спать...
-- Я так плохо выгляжу, Мартин?
Плохо ли выглядел Император? Он и сам прекрасно знал ответ, но ждал подтверждения.
-- Вы устали, Ваше сиятельство. Побледнели, исхудали, румянец сошел с Вашего лица. Если так будет продолжаться, то...
-- ...народ начнет сомневаться? -- закончил Император и опять вздохнул.
Слуга виновато уставился на носки своих туфель, будто провинившийся мальчишка.
-- Я справлюсь Мартин. Папа справлялся, дед тоже, Первый тоже смог. А теперь иди, и чтобы книги были у меня к девяти утра.
-- Да, Ваше Сиятельство! -- слуга неслышно скрылся за дверью.
Император встал, потянулся, зевнул. Через пару минут он был у себя в личных покоях. Когда проблески рассвета уже просились в окна, мужчина лег в кровать. Зевнул так широко, что громко хрустнула челюсть. В помещении раздался громкий перезвон колокольчиков. Император зажмурился и свернулся в калачик.
"Как думаешь, у него хватит духу?"
Мартин был не просто слугой. Еще бы... Во Внутреннем дворе замка жил только Император. Все его слуги обитали во Внешнем. Аристократы самых чистых кровей. Они были с самого основания города-государства, подле ног Императора. Высшая честь и заслуга.
Слуга-аристократ, Советник и мажордом императора. Второй в Государстве. Мартин не зазнался. Он любил Императора как сына, а тот скучал по своему отцу, который никогда к нему не приходил.
Несмотря на свою нелюдимость, Правитель любил беседовать с народом. Он тянулся к ним, даже утрачивая свою "концентрированную волшебную сущность". В его светлых глазах загорался огонь любви к людям, к гражданам. С ним это делало одиночество?
Он еще так молод. Последние дни что-то тревожило Императора. Мартин видел это. Всегда тихий мальчик, молодой господин предпочитал одиночество компании, а последние недели старался смешаться с людьми. По Внутреннему двору теперь не протолкнуться, множество праздно шатающихся слуг несколько раздражало Мартина.
-- Открыть Институт Высших Материй? -- переспросил Император у делегации ученых-чародеев.
Мартин зевнул и продолжил наблюдать за господином. Последний был весь внимание, ему понравилась идея, и, судя по довольным лицам старых магов, он согласился их финансировать. "Занятно, будет, куда пристроить внучку. В самом деле, не в диггеры же ей идти!" Слуга-аристократ услужливо преподнес владыке чашку белого чая. Тот с восторгом принял ее, поднес ко рту, и тут же со вскриком отшвырнул ее прочь. Чародеи уставились на императора, он виновато глянул на осколки, прошептал:
-- Слишком горячая... Я устал.
Император ушел. Мажордом выпроводил посетителей.
Император, молча брел по коридорам -- высокая бледная тень с диадемой на светловолосой голове. Призрак в собственном доме. Он так устал. Если бы Мартин догадывался, что он теперь совсем не спит, то наверняка бы подсыпал в чай снотворного зелья. "Мартин, сделай же уже это. Я так устал не спать".
Все началось не так давно. Он и раньше любил бывать на самом-самом верху. Там где начиналась Спираль. Прекрасная Спираль. В детстве он постоянно сидел возле нее, смотрел, как играют ее воздушные цвета. Обычно светло-фиолетовые, в пасмурную погоду зелено-голубые, зимой же Спираль чаще всего становилась бледно-розовой. Он тянулась с самой земли далеко ввысь. В детстве Мартин любил рассказывать ему сказки о том, что Спираль это лестница в другой мир. Священники утверждали, что это вход в рай, в царство всемогущего Льва.
Сам правитель просто любил смотреть на нее и не думать ни о чем. Когда он стал старше, ему позволили посещать Беседку. Именно с большой буквы. Чудо архитектуры и волшебства. Высокая, тонкая, с красивой резьбой, вся из стекла и зеркал. Лучших, самых чистых. По рассказам Мартина, Беседку построили во времена Третьего Императора. Как место для уединения.
Он любил читать в ней книги. До тех пор пока не услышал голоса в первый раз.
Они-то слишком громкие, то совсем тихие. Не ясно, кому принадлежат. Чаще всего он слышит три голоса. Самый взрослый все время ворчит и наказывает какого-то ребенка. И два детских. Дети -- это самое страшное. Первый голос все время издевается, смеется и "грязно" говорит, другой, напротив, вежлив и дружелюбен. Император узнает в них себя... Когда он был еще совсем юным.
Поначалу все было не так заметно, их даже получалось игнорировать. Дальше -- больше, НИКТО больше их не слышал. А до сегодняшнего инцидента и не видел. Взяв чашку чая из рук слуги, он увидел в чашке бледное лицо мальчишки. Он был совсем белый, как альбинос, с яркими синими глазами. Он печально улыбался и расчесывал свои отросшие волосы.
Сейчас ноги несли его к Спирали. А со всех сторон на него давил звон колокольчиков. Он зажал ладонями уши. Он не сошел с ума! Он не сумасшедший! Император побежал, а звон колокольчиков сменился жутким смехом второго ребенка.
Император ворвался на плато Спирали и подбежал к ней. Повалился на колени и попытался коснуться ее. Руки прошли насквозь. Молодой человек оперся ладонями о белый камень. Часто задышал.
"Ваше величество! Прошу Вас! Не надо!" -- женский возглас. Император обернулся. Вокруг не было никого. Конечно, сюда никого не пускают. Кроме Императора, это закон.
"Я не брала вещи Вашего отца!"
"Врешь... Все вы лжете". Детский голосок, совсем чистый и громкий. Император пригляделся к зеркальной поверхности Беседки и едва не закричал.
Отражение Беседки показывало не Спираль и не его самого. Это был зал. Несуразный зал, с дикими, карикатурными картинами. Вот и трон. Значит тронный зал... Но не на убранство помещения уставился Император. Его взгляд приковал мальчик, высокий и тонкий как тростинка, с черными волосами, в черном наряде, и шутовском колпаке. Он, ухмыляясь, душил такую же тонкую девушку, судя по одежде, служанку. Откуда была такая сила у этого почти прозрачного ребенка, император даже подумать боялся.
"Ваше Величествоаргааахх..." -- девушка даже не отбивалась, просто плакала, задыхаясь.
"Знаешь, я в курсе, что ты не трогала папины вещи. Мне просто нравится, как ты корчишься и умираешь". Черный мальчик сказал это шепотом на ушко девушке, но Император услышал.
Он был поражен. Еще никогда он не видел смерти! Никогда он не ожидал этого от ребенка! Он сглотнул и продолжил наблюдать.
Мальчик оттолкнул задушенную девушку, провел рукой по лбу, и резко уставился на императора.
"Кто ты?!" -- закричал мальчишка, начал подходить ближе, но резко остановился. Император отшатнулся. Его заметили! Как такое возможно? Неужели его воспаленное от недосыпа сознание так зло шутит над ним? Он вновь посмотрел в зеркало и ахнул. Вместо Черного мальчика стоял тот, из чашки чая. Белый. Он печально посмотрел на труп девушки и тихо сказал: "Кардинал будет злиться..."
Император встал, подошел к Беседке. Коснулся зеркала, оно было твердым и холодным как всегда. Белый мальчик, натянув свой колпак с бубенцами -- так вот откуда был этот мерзкий звон -- грустно посмотрел на девушку, погладил ее по волосам и попрыгал на одной ноге ближе к Императору.
-- А ты кто? И что ты делаешь в папином портрете?
Император отшатнулся, но не стал паниковать:
-- Я Император, а вот вы -- моя галлюцинация.
-- Сам ты галлюцинация! Я Белый Принц! Давай дружить?
Днем и ночью
-- Они интересные. У них такие то-ооо-нкие, длинные ноги. Любители тишины и темных углов. Один жил у меня, я кормил его мухами, но он умер.
-- Зеркало в одиннадцатой гардеробной оплетено паутиной... Боюсь пауков.
-- Я видел недавно кукольное представление. Все куклы были Шутами. Но звали их, почему-то, Менестрель, Маг, Адмирал...
-- Сломалась марионетка с лютней. Принесли другую, а я сложил из листа бумаги кораблик, играю с ним.
-- Иногда хочу вернуться в детство, время игр, когда отец еще замечал меня.
-- Я так жду, когда вернется отец. Я уважаю, ненавижу, люблю его. И докажу, как сильно скучал.
-- Я не люблю кашу, которую приносят на завтрак. Выбрасываю ее в окно. Затем звоню в колокольчик, чтобы унесли пустую тарелку. Этот мерзкий звон я ненавижу даже больше, чем собственный завтрак.
-- Люблю звон бубенцов. Бубенцы на рукавах, на вороте, на шнуровке сапог, вплетены в волосы. Люблю звон бубенцов.
-- Поговори со мной?
-- Я научился рассказывать сказки. Слушай.
-- Я уже вырос из них.
-- Не перебивай. Это взрослая сказка. Ты живешь в белом дворце и сейчас ты стоишь в своих белых покоях. Видишь белую дверь и протягиваешь руку к маленькой черной ручке на ней... Поворачиваешь. За дверью лестница, ведет вниз, в темноту. Шагни вперед.
-- Зачем?
-- Какая разница? Я с тобой, это наше приключение...
-- Так темно, но я вижу как днем. Это странно. Здесь люк в полу, мы ищем его?
-- Да, открой...
-- Слышишь, скрежет?!
-- Тебе показалось. Ты протягиваешь руку...
-- Я слышу такой по ночам! Я ухожу.
-- Пожалуйста, постой! Там...сокровища! Хочешь, я поделюсь с тобой? Ты где? Открой! Хочешь, я взамен верну тебе отца? Я могу! Только открой, ну пожалуйста!..
-- Я так хочу посмотреть, что там, я умру от любопытства, и все из-за тебя! Ненавижу тебя!
***
Сонное зелье -- Мартин все-таки дал мне его -- не помогло.
Весь день я ждал Белого принца из зеркала, но не дождался... А так хотел рассказать, что видел его во сне. Таком странном, коротком, черно-белом сне.
Кстати, утром пытался выпутать из волос бубенчик. Не получилось, пришлось Мартину отрезать безнадежно спутанную прядь. Звенящую мерзость я выбросил.
А зря, наверное надо было подарить сыну.
И там и тут
хх.хх.хх год.
Сегодня опять ждал Белого Принца. Но он опять не пришел. Когда проснулся, Мартин вновь обнаружил в волосах колокольчик. Ну что за напасть такая?! Выпутать его так и не вышло. Пришлось срезать еще один клок моих прекрасных волос.
...Ночью слышал скрежет. Он становится громче и отчетливей. От него ноют зубы, и ломит тело. Это не похоже на звуки "оттуда". Мне уже не страшно. Я привык. Забавно, не так ли? Император-параноик ведет дневник. Мартин сказал, что отец тоже вел. Никогда не видел его мемуаров. Папа не похож на меня...
Сегодня приходили делегаты от диггерского сообщества. Что-то говорили, много лебезили. Из словесного поноса разобрал только то, что диггеры нашли новые залежи газа. Думаю разрешить ли начало работ.
хх.хх.хх год.
Пришла записка от тех самых диггеров. Признаться я даже забыл про них. Обратил внимание лишь из-за того, что она от простого сословия. Такие до меня редко доходят...
Привожу дословно:
"Уважаемому Императору сыну Небес, да будет время его правления светлым, а годы жизни долгими. Мы, девятый отряд диггерской бригады второго Уровня великограда Даргаарда, просим обратить Ваше драгоценное внимание и разрешить начать работы на границе первого и второго уровней. Бригадир 9 отряда, мусьо Клавини".
И сорок восемь подписей ниже. Хм... Надо бы спросить у Мартина, что там с газовой обстановкой в Государстве.
хх.хх.хх год.
Мартин срезал все мои волосы. Это навеяло меланхолию. Я стал некрасив и бледен. Чертовы бубенцы!
Подписал Приказ на начало работ. Газ стране не помешает. Мартин сказал, что папа гордился бы мной...
Глашатай.
"В городе праздник. Небо чистое, такое ярко-голубое, что режет глаз, когда засматриваешься на него или на Спираль. Она кстати сегодня необычайно богата красками. Культовой фигурой сегодняшнего события стал наш славный Император. Должен заметить новая прическа делает его невероятно мужественным и величавым. Его Сиятельство редко покидает замок. Сегодняшний праздник по истине представляет собой исключительный случай. Девятый отряд диггерской бригады -- новые герои Даргаарда! Буквально два месяца назад они наткнулись на новые залежи газа внутри основания города. Если верить научным работникам диггерского сообщества-газа там хватит на очень-очень-очень долгое время. Строители соорудили символический пьедестал с люком по центру. Который собственно и откроет сам Император. Вокруг люка выстроилась имперская стража. Весь цвет аристократической золотой молодежи. Все в светлых парадных мундирах. Я отчетливо слышу вздохи юных дворянок. Впрочем мое дело комментировать событие, а не описывать наших прекрасных дам! С вами на прямой линии глашатай Силинг. Вернусь к вам через пятнадцать минут!"
Мартин.
Суета сует. Мартин незаметно морщился, глядя на счастливого Императора. Последний, с широкой улыбкой флиртовал с народом, даже отпустил пару пошлых шуток, услышанных утром от стражи. Императору не пристало выходить за порог дворца. Но Его Сиятельство настоял на личном присутствии. Открытие нового, богатого газом источника. "Это не повод". -- Пожилой Мужчина хмурился и вздыхал.
Сегодня утром Владыку увидел его пятилетний сын. Мартин кое-как отвадил мальчишку. Но одного парнишка все-же добился. Ему сделали такую же прическу.
Император забыл про сына. Император помнил только Отца.
Мартин с легкостью выбросил из головы принца, и продолжил наблюдать за обожаемым Императором. Какая жалость. Его Светлость пожелал отрезать свои великолепные золотые волосы, а все из-за бубенцов, которые сам же себе и наматывал. Слуга вздохнул опять. Неужели Император сходит с ума? Нет. Не может этого быть. Рано. Мартин мотнул головой. Народ начал хлопать в ладоши, с такой силой, что у верного слуги и советника заложило уши. Император перерезал алую ленту. Главы сообщества диггеров Даргаарда улыбались и наверняка потирали ручками про себя, представляя доход от новой шахты.
Император высокий, худой ,бледный и обычно нелюдимый сейчас был полон жизни и, казалось, излучал жизнерадостность. Воздух так и искрился от возбуждения народа. Мартин любовался владыкой.
Молодой монарх опустился на одно колено. Взялся за кольцо -- ручку люка и застыл. Народ замер вместе с ним. Повисла тишина. Мартину даже подумалось, а не оглох ли он, случаем. Нет. Глашатай продолжил оповещать город о событии.
Император посерел. На лице его обозначились глубокие морщины, будто постарел он лет на двадцать за пару секунд.
Драматическая тишина продлилась совсем недолго. Император резко потянул кольцо люка, тот с легкостью поддался, громко скрипнув. "А смазать маслом они не могли?!"
Очередной взрыв аплодисментов продлился меньше мгновения. Император отшатнулся от люка. От мрачной, черной дыры.
Мартин наблюдал. Люди замолкли, осунулись. Скукожились. Да и он сам изменился. Стало очень холодно, отчаянно и пусто. Лицо Императора больше походило на гротескную маску.
Император.
Он открыл люк.
Он сделал это.
Он услышал где-то в глубине себя голос Белого принца: "Не открывай!".
Он сжался.
От шахты дыхнуло затхлым воздухом, запахом земли, холодом.
Он смотрел внутрь.
Он не мог отвести взгляда.
Он был пленен шахтой.
Он отчетливо услышал вой.
Он не смог двинуться.
Он испугался.
Он слышал, как некто поднимается вверх, тяжело дыша.
Он наклонился, чтобы посмотреть.
Он боялся, но все равно делал это.
Из темноты вдруг высунулась серая, худая, тонкая рука, схватившая его за ногу.
Он вскрикнул, отдернулся и сумел попятиться назад.
Что же это?! Неужели никто не видел руки?!
Он огляделся.
Серые лица стражников. Серое лицо верного Мартина. Серые лица людей. Безразличие.
Он вновь уставился на люк. Руки не было. Он метнулся было к люку, но замер, услышав звон бубенца под ухом. Проклятые бубенцы! Он почти схватился за волосы, но коснулся пальцами чего-то невидимого. Холодного. Тонкого. Изящного. Живого. Руки.
Мартин.
В чувство Мартина привел дикий, истошный вопль Императора. Владыка метался из стороны в сторону, визжал: "Уберите! Уберите ее!"
Советник бросился к Императору, вместе с ним и стража. Он пытался удержать хозяина за плечи, но того бил сильнейший озноб. Несчастный трясся, кричал уже неразборчиво, пытаясь что-то отодрать с волос.
Люди стояли. Смотрели. Без участия, без эмоций. Безразличные статуи из мяса.
Мартин прижал к себе Императора, не хватало сил, его трясло вместе с Императором. Сквозь крики слуга услышал звон бубенцов, доносящихся сначала вблизи, а потом все дальше и дальше.
Люди смотрели.
Славный город-государство Даргард встретил нового Императора. Пятилетний Владыка улыбался и обнимал несущего его верного слугу. Мальчик знал. Этот дедушка самый хороший, не считая ПАПЫ. Ему можно доверять.
Мартин потрепал по золотым волосам Императора. Самого лучшего. И понес мальчика-владыку к Зеркальной беседке. Император любит там играть.
Эпилог.
Кардинал все понял. Сказать, что что-то перевернулось внутри него? Бред. Все как обычно. Как тогда, когда ушел Белый Король. Разве, что он теперь просто знал.
Вздохнул. Встал из-за стола. В коридоре послышался топот десятка ног, крики фрейлин. Он широко зевнул, пока позволяла обстановка. Снял красный камзол, отряхнул его от невидимых пылинок, повесил на резную спинку стула.
Кардинал расслабился, открыв окно шире, когда теплый ветерок лизнул его щеки.
Тихо открылась дверь. Итак. Принц явился. От сквозняка дверь с грохотом захлопнулась. Мужчина обернулся и встретился взглядом с Его Высочеством. Ухмыльнулся.
Перед ним теперь стоял не Принц-- Король. Высокий, худой, прекрасный. И, похоже, он таки пришел к миру со вторым "Я". ЧерноБелый король мрачно улыбнулся в ответ.
-- Страна больше не нуждается в Регенте, Сказочник.
-- Молодой господин, поздравляю Вас!-- Манеру разговора Красный Кардинал не сменил, для него Король всегда будет Принцем,-- Представьте мне своего нового Слугу.
Из-за спины ЧерноБелого Короля вышел доселе не заметный шут, немногим старше хозяина, худощавый, весь в сером. Холодный взгляд, холодные руки, холодный ум -- в этом Кардинал не сомневался. В узкой, маленькой ладони, Серый Шут сжимал бубенчик. Сказочник улыбнулся.
-- Серый Советник.
Принца Черного жестокая игра.
Призрак сизый -- он так долго в мире.
Советник серый -- он несет дурную весть.
Звездочет -- там стонет долго очень.
Вот идет палач -- повернет он жизнь вспять.
Хоккин развернул подарок и довольно улыбнулся. Любовно погладил кончиками пальцев обложку белой книги. Фолиант отреагировал на тепло молодого человека, на обложке начала вырисовываться черная вязь букв, складывающаяся в имя владельца "Хоккин Дей".
-- Ну, что, нравится?-- на плечо счастливого владельца белой книги, легла узкая бледная ладонь.
-- Мог бы поинтереснее подарок сочинить,-- шутливо фыркнул Хоккин, убирая книгу в портфель.
-- Ты...Издеваешься? -- Его лучший друг, Виллем Сонари почти всегда делал паузы в предложениях. Порой он мог сказать одно слово, а через час второе. Он был очень интересным человеком. Который, чаще говорил выражением лица, и шикарной мимикой, чем голосом.-- Этот дневник, новинка в области создания магических предметов.
-- И что он делает? Ну такого особенного?-- Хоккину нравилось, когда Сонари бесился, он начинал говорить, много и яро отстаивал свою точку зрения. Молодой человек уставился на небо, пытаясь определить какого же цвета, эта проклятая Спираль на сегодняшний день. Дей, терпеть не мог Спираль, отчего этот диковенное чудо природы его так раздражало, он не знал.
-- Ну, вот. Например, для тебя это дневник, а для меня...-- Виллем выразительно глянул на стену.
-- Стена? Закрытая книга? И что? Что ты видишь вместо моих кривых каракуль?-- Допытывался Хоккин.
-- Научный трактат о магических свойствах газовых источников.-- Виллем ловко соскочил с последних двух ступеней и потянулся, громко хрустя позвонками, таким образом, выпуская углекислый газ из суставов.
-- О как, стало быть, я смогу написать гадость про тебя, и ты ничего не узнаешь?-- Хоккин присоединился к другу, и они вышли из здания Института Высших Материй.
-- Но ты-- же не осмелишься, -- усмехнулся Виллем.
Дей не осмелится, в этом его тщедушный друг прав. Он видел, какой Виллем в обычной обстановке. Несмотря на хрупкое, даже хилое телосложение и слабое здоровье Сонари был одним из лучших выпускников факультета Прикладной Магии в Институте. А всем было известно, чем занимаются прикладные маги. Несмотря на правление Императора, в Даргарде появилась преступность. В основном конечно в новом районе на Четвертом Уровне, но все же Боевые Маги стали пользоваться спросом. Народ определенно изменился, в этом Хоккин не сомневался.
-- Только не в этой жизни, -- миролюбиво согласился он.
Молодые люди шли вдоль широкой улицы с достаточно высокими зданиями, в которых располагались магазины, таверны, и даже Гильдии и Общества. Второй уровень Даргарда был торгово-экономическим районом. Здесь находились штабы многих диггерских Обществ, Гильдий механизаторов, Аграр компаний, и конечно же высшие учебные заведения. Немногие могли позволить себе жить на Втором Уровне. Аристократы тщательно выбирали заявки жителей, желавших приобрести жилье в этом районе.
Тем не менее, на улицах было полно народа. Женщины в скромных платьях с корзинами продуктов в одной руке и с непослушным ребенком в другой, семенили из магазина в магазин. Многие из женщин при этом обещали отлупить отпрыска за плохое поведение. Мужчин на улицах почти не было, они были на работе.
Возле забегаловки, в которую спешили ребята, показывали кукольное представление. Друзья остановились посмотреть. Куклы разыгрывали странный спектакль с участием короля, шута и звездочета. Единственный кукловод стоял чуть в сторонке и активно жестикулировал, манипулируя тремя куклами сразу и напевая занудную песенку.
Дети радостно визжали и хлопали в ладошки. Однако молодым людям спектакль быстро надоел и они покинули небольшую площадь, зайдя в таверну.
Он водил длинными ногтями по глиняной стене, вырисовывая неясные фигуры. Глина забивалась по ногти, вызывая тем самым отвратительную резкую боль. Удивительно, он никогда не плакал по этому поводу. Еще удивительней, ногти никогда не ломались, отрастая все больше и больше превращаясь в уродливые когти. Ему было горько, и он не молчал об этом. Он не умел говорить, поэтому он плакал и рисовал. Он замер, отступил назад и уперся спиной о другую стену. Такую же глиняную. По спине пробежал холодок и он всхлипнул. Он не видел стены. Он вообще ничего не видел. И он не был слепым. Здесь просто было черно, сыро, холодно. А еще здесь было так узко, что он мог коснуться двух стен, даже не разводя рук в стороны полностью. Зато он, еще ни разу не дошел до других двух стен.
Вечер друзья встретили в таверне. Развлекаясь, наблюдая волшебное выступление менестреля. Он пел приятным баритоном, рисуя в воздухе картины, в основном восхваляющие славного Императора.
-Будешь еще, Кин? -- Виллем вернулся с очередной порцией пива и жаренной картошки с сырными палочками на закуску.
-Нет. Ты же знаешь, что печень то моя совсем не та.-- Хоккин грустно похлопал себя по правому боку, однако это не помешало ему стащить сырную палочку с тарелки Сонари.
-- Скажи просто, что кишка тонка!-- Пьяный Виллем, умилял Хоккина не меньше чем раздраженный Виллем.
-- Ну, вам боевикам, вообще ничего не страшно. Мы, это дело другое, более тонкое, что ли...-Дей выудил из портфеля новенький диплом выпускника ИВМ, а вместе с ним и удостоверение заверенное нотариусом, в том, что Хоккин Дей, является магом, по направлению "Некромантское дело".
В отличии от Прикладной магии, Некромантское дело, выпускало по одному выпускнику раз в шестнадцать лет. Он был девятым, с открытия Института. Хоккину было чем гордиться.
-- Заинька. То. Что. Ты. Только что. Получил. Диплом. Не значит ничего. Не думаю, что тебе вот так сразу позволят работать!-- Были моменты, когда Дея просто убивала эта дурная привычка Виллема делать паузы в предложениях.
Сонари в отличии от друга получил диплом два года назад, и уже на протяжении этих несчастных двух лет стажировался в Институте. Боевых магов все же было слишком много.
Чуть меньшей популярностью пользовался факультет алхимии. Не только потому, что алхимики учились меньше, но и потому что строили из себя невесть что, будучи пассивными магами, так рассуждали выпускники активных факультетов.
Как разбрелись по комнатам общаги Института Высших Материй, располагающейся на окраине района, прилегающей к шахтам Сонари не помнил. Разбудил его не свет ни заря, его сосед, Уртен, не забыв при этом обозвать его, пьяницей и разгильдяем. Лем почесав щетину, фыркнул и заковылял в умывальню, попутно почесывая зад. Голова не трещала, нет. Да и сушняка тоже не было, но так хотелось заползти обратно под одеяло и продрыхнуть где-нибудь еще часов шесть. Но стажировка не ждет, и она не позволяет прогуливать. Как ни крути, по сравнению с другими учебными заведениями, ИВМ, был строг ко всем: студентам, преподавателям, даже к персоналу-- отвечающему за чистоту.
"Интересно...-подумал Виллем Сонари, сбривая небольшие клочки прорастающей бороденки-- А как, после учебы,-- умыл лицо, смыв пену и чистя зубы, молодой человек продолжил размышлять-- устраиваются некроманты?"
***
Однажды, когда было совсем невмоготу, он рыдал очень долго. Так долго, казалось бы, что слезы должны были кончиться, но они не кончались. Его это не удивляло, он понятия не имел о пределах. Он размазывал слезы по щекам, смешивая их с грязью, которой покрывался, пока рисовал на стенах. А еще, у него всегда была влажная рубаха. Но он не думал об этом обстоятельстве, полагая, что это в порядке вещей.
***
Сказать, что он был рад, сложившемуся обстоятельству? Нет, он не был рад. На лице это конечно не отразилось, но на душе стало очень как-то нехорошо. Виллем, приходил в себя от новостей, которые настигли его на подходе к кабинету, уже успевшим стать ему родным. Новости принес, счастливый донельзя Хоккин. От него так и несло позитивом и напыщенностью. Это добивало боевого мага-стажировщика.
-- Ну, что братан! Поздравь меня! Мне поручили работу!
Собственно вот, это и было новостью утра, которое как-то подпортило настроение боевику, ведь он тренировался и обучал послушников уже два долгих года.
-- Я вижу, как ты за меня рад!!!-- Дей панибратски обнял друга за плечо, и готовился еще что-то сказать, как неизвестно откуда на фоне замаячила длинная фигура декана некромантов:
-- Не стоит радоваться, мастер Дей. На это задание вы идете не один.
Было видно, что свежеиспеченного некроманта застали врасплох, он едва не задушил в объятьях лучшего друга.
-- О, я смотрю вы все еще общаетесь с Мастером Сонари,-- декан Тжервис одобрительно кивнул боевику, -- Прошу вас обоих, проследовать за мной к ректору.
Друзья переглянулись, не понимая, что же все-таки происходит. Следовать за деканом, да еще к ректору, они же не студенты-должники! Однако сказать что-то против, они не могли.
Кабинет ректора находился в подвале, ректор Джейсеми, был старейшим магом в Даргарде, специализирующимся на некромантии. А кабинетом служило помещение, в котором он когда-то учил азам воскрешающей магии студентов. Ему было бы необходимо перебраться наверх, в организационное крыло, однако Джейсеми упрямился, и ссылался, что ему итак хорошо.
Вошли они без стука. Декан Тжервис не отличался тактичностью.
-- А вот и вы. Давно пора бы,-- проворчал с кресла пожилой мужчина, с такими светлыми серыми глазами, на темной смуглой коже, что это даже пугало. На первый взгляд могло показаться, что Мастеру Джейсеми около шестидесяти лет, однако в этом году он отпраздновал свой триста четырнадцатый год.-- Я тут уже заждался.
-- Мы бы пришли раньше, если бы не Сонари, ему сегодня вздумалось задержаться,-- сухо сообщил декан факультета Некромантии, что у Виллема встали волосы дыбом на коже, и пробежали муражки.
-- Я смотрю перспектива начать работать на Город, а не на Институт тебя не радует?Прикипел душою к Институту?-- усмехнулся самый главный, показывая широкие, редкие зубы.
Сонари молчал. Ему было что сказать, но он не успевал что-то сказать: " До чего болтливы эти некроманты!"
-- Мастер Дей, ваша миссия, исследовать Шахты,-- резко начал говорить декан, рассекая по кабинету, шурша подолом рабочего халата.
-- А что с ними не так?-- спросил Хоккин, расправляя плечи, и наблюдая за тем, как мрачнеет верхушка Института.
Мастер Тжервис, дошедший до противоположной стены, резко метнулся к друзьям, которые даже начали немного скучать.
-- Диггерское Общество жалуется, на то, что начали пропадать шахтеры. На постоянный странный вой, особенно усиливающийся по ночам. ..
-Сквозняк..-- пожал плечами Сонари.
-Ты смотри, кто у нас говорить научился! -- ехидно заметил с кресла Джейсеми, щелкая суставами пальцев,-- Если бы ты дослушал до конца, то узнал бы, что сегодня ночью в пандус, где ночует вторая смена, пришел мертвый.-- На этих словах ректор сделал страшные глаза, скорее всего для пущего эффекта.
-- Неупокоенными занимаются некроманты, не боевики, я то тут при чем?-- Настойчиво допрашивал боевой маг.
-- А при том, что там, в шахтах шляется двенадцать человек, с которыми явно что-то уже не так. Я не хочу, чтобы некромант, которых как ты заметил у нас мало, полег прямо на процедуре упокоения.-- Тяжелый кулак декана опустился на подлокотник, ребята вздрогнули.-И это еще не все. С вами пойдет, этот студент.
Маги, включая декана, обернулись к двери, в которую как раз зашел красивый парень. Совсем еще подросток. И судя по нашивке на плече, студент-- алхимик.
-- Вы что шутите? Взять с собой алхимика-- недоучку?!-- взорвался Дей, едва ли не брызгая слюной.
-- А вы у нас, бравые ребята, я погляжу, -- протянул Ректор, декан судя по выражению лица, про алхимика тоже ничего не знал.-- Вообще-то познакомьтесь, мой внук Дарвен, очень одаренный мальчик. Гений.
-- Вы над нами смеетесь, думая, что мы не сможем одолеть каких-то трупов!-- Вскипел Дей, заслоняя собой ошарашенного Сонари, который алхимиков не любил очень сильно.
-- Это молодость. Приказ приняли, прошу отчаливать немедленно!-- Гаркнул ректор, и всех как то неожиданно смыло из кабинета.
Иногда он видел сны. Он думал, что цветные видения, которые ему мерещатся, когда он закрывает глаза, это есть сны. В них, он видел странные истории, которые вряд ли бы сумел пересказать словами, поэтому когда он открывал глаза, то сразу же начинал рисовать на стенах какие-то картины, особенно запомнившиеся ему во сне. Грязь под ногтями давила, и было наверное больно, но он не обращал внимание, продолжая рисовать, двигаясь в ту сторону, до которой никогда не мог добраться. А еще он начал слышать голоса...
Шахта N 5. Здесь действительно, что-то происходило, народ покинул ее, и находился на улице. Мужчины и женщины перешептывались о каких-то духах захвативших рабочее место. И благоговейно смотрели на проходящую мимо троицу.
Двое из них были мрачными как тучи, третий, совсем еще мальчишка, как-то печально улыбался, глядя на небо.
Они зашли в шахту, и проходя по темному коридору, Дей обернулся к алхимику и прошипел :-- Ранят, бросим тебя здесь!
-- Бросайте,-- флегматично ответил парень, убирая каштановые волосы под капюшон.-- Я все равно спасу вас, если что-то случится.
-- Ты странный, Крисп.-- Выдавил Хоккин, стаскивая со спины посох.
Сонари двигался впереди, слившись с темнотой, по пути обшаривая территорию на наличие патологии.
-- Ну и что.-- ответил Дарвен Крисп, зажигая вокруг свет, с помощью фонаря на посохе. -- У тебя печень больная,-неожиданно сказал он, всматриваясь в лицо некроманта.
-- Брось, это пустяки..
Дей отвернулся и сжался внутри себя, про печень не знал даже Сонари.
Мрачные мысли прервал истошный вой, что затряслись стены. Некромант и алхимик прижались к стене. Откуда-то спереди послышались звуки драки, сверкнуло льдом, звук разбивающегося мяса.
Маги нервно начали озираться вокруг. Вернулся Сонари с полубезумной улыбкой: -- Парни, вы не поверите, там возле сердца шахты столько пропавших диггеров. Но это пустяки!-- Боевик вошел в боевой раж,-- они все обезумили, и начали жрать себя!