- Так, осталось совсем немного, еще тридцать шагов на север...
- Какой, к черту, север? Здесь же нет магнитного поля... - Сэм Кеннеди пожал плечами, хотя этого никто и не заметил, так как жесткий скафандр не мог повторить подобного движения.
- Не придирайся к словам, Сэм. Шагай вперед. Еще тридцать шагов, и ты должен увидеть ЭТО... - в наушниках слышалось учащенное хриплое дыхание Льюиса Мортимера. - ОНО должно быть в самом центре кратера. В самом центре, понял?
- Так точно, сэр, понял вас, - кивнул Сэм.
Его тень, тащившаяся за ним по отвесному краю каньона, тоже кивнула головой, а под ногами пробежал короткий яркий зайчик дважды отраженного света. "Какой же это зайчик?" - зачем-то подумал Сэм. - "Не солнечный - ведь здесь ночь, не лунный - ведь я на Луне, значит земной. Странно это звучит - земной зайчик".
Он двигался по беспорядочному лабиринту скальных обломков кальдеры кратера Архимеда в отраженном свете огромного сверкающего диска Земли, нависшего прямо над головой - восточное побережье Моря Дождей, 30 гр. С.Ш. и 5 гр. З.Д. (на Земле эти координаты соответствуют Северной Африке).
- Пять, шесть, семь, восемь, - старательно повторял Сэм, обходя огромные ребристые остроконечники скал, никогда не знавшие ни ветра, ни воды. Дикий и тоскливый пейзаж...
- И запомни, Сэм, - вновь в уши ворвался взволнованный голос Льюиса Мортимера из Хьюстона, - когда увидишь ЭТО, замри и старайся ни о чем не думать. У нас с тобой расхождение по времени в секунду, вернее, в две секунды (туда и обратно), эти две секунды ты не должен вообще ничего делать - ни двигаться, ни думать и даже ни дышать. Тебя просто нет, понял?
- Да сколько можно об одном и том же? - возмутился Сэм. - Три месяца тренировок - одно и то же, и сейчас - одно и то же! Да знаю я и без вас все, что мне делать! Нашлись тоже умники, вас бы сюда, на мое место!
- Не кипятись, - шумно вздохнул Мортимер за 166 тысяч миль от Сэма. - Просто от тебя сейчас зависит очень многое. Американская мечта, Сэм, это, ведь, не пшик с маслом. За тобой с замиранием сердца следят все Штаты, Сэм ты - американский герой, ты - мечта всех девчонок, которые с визгом раздерут тебя на части, стоит тебе только сойти с трапа...
- Замолкни, Льюис, ты мешаешь мне считать шаги... Двадцать один, двадцать два, двадцать три...
Сейчас будет ОНО. Какое ОНО из себя, Сэм не знал, да и никто вообще не знал этого, поскольку ОНО сбивало все, что пролетало над ним в космосе, и сжигало всех, кто открыто приближался к нему по поверхности. Но это самое ОНО исполняло любые желания - это знали все.
- Двадцать семь, двадцать восемь, - Сэм остановился, набрал воздуху в легкие и решительно шагнул дальше. - Не поминай лихом, Льюис, если что не так...
- Двадцать девять, тридцать...
Только бы не увидеть чего-то такого, от чего сразу умрешь от страха. Лучше бы что знакомое... Он вдруг ощутил себя героем какого-то древнего кинобоевика, который в одиночку распоряжался всей Вселенной...
Тут Сэм вышел на открытое пространство и... в изумлении застыл... Прямо перед ним громоздилось... до боли знакомое старенькое здание стереокинотеатра в маленьком городке его детства в Миннесоте - обшарпанное, с обвалившейся на левом верхнем углу фасада штукатуркой. Сколько раз они бегали сюда еще крохами смотреть "Захват", "Вулкан", "Терминатора"! У каждого из них дома было свое видео, но здесь, в полупустом зале, с его грохотом звуковых спецэффектов и с героями, окружающими вас со всех сторон, было и интереснее, и страшнее...
- Сэм! - загрохотал в наушниках голос Мортимера. - Сэм, ты ЕГО видишь?
- Да, - после короткой паузы, сглотнув слюну, выдавил из себя Сэм, - да, вижу.
Почему-то сейчас ему не хотелось ничего говорить, вообще ничего...
Кинотеатр, еще секунду назад казавшийся мертвым, вдруг ожил. По его фасаду побежала неоновая надпись: "Только у нас! Только один раз! Исполнение желаний! Закажите свою мечту, и она воплотится в жизнь! Только у нас! Только один раз! Только сегодня!" И ниже, мелкими буквами: "Сегодня в нашем репертуаре супербоевик "Машина исполнения желаний Сэма Кеннеди! Кинокомпания "Галактик Бразерс Сириус".
Что-то чужое внезапно очутилось у Сэма в голове и с легким щекотанием стало перебирать все его воспоминания и желания. "Сканирование мозга!" - похолодел Сэм. "Спокойно, Сэм", - возразила ему другая половина собственного я. - Тебе же не навязывают чужие мысли и желания, а просто изучают твои. Для того, чтобы наилучшим образом их исполнить. Для твоей же пользы, чудик ты этакий! Успокойся!".
- Сэм! - надрывались наушники, - Как ты там, Сэм? Жив, здоров?
- Да, - с трудом выдавил из себя Сэм.
Он вдруг с ужасом осознал все, что сейчас должно произойти...
- Так приступай же скорее к исполнению желаний, к исполнению американской мечты!
- Уже приступил, - безнадежно вздохнул Сэм Кеннеди. - Прощай, Льюис, мы больше не увидимся. Извини, но я не виноват в том, что все так получилось. Никто не виноват... Мне тебя искренне жаль... Всех вас жаль... Прощай...
- Ты что там такое несешь, Сэм? Мозгами тронулся или...
Сэм Кеннеди выключил радиосвязь и, развернувшись, устало побрел к своей лунной тележке. Пока он трясся на жестком сиденье электрокара до своего корабля, оставленного по инструкции в 50 милях к западу, в небо старался не смотреть. И только уже на ступеньках трапа глянул вверх, на Землю. Перед его взором сияло всеми красками западное полушарие. Но Америки там уже не было... Вместо нее дымилась огромная черная воронка с обугленными краями.
Свершилась великая американская мечта, воплощенная в героических киноэпопеях, в тех самых, где американский народ мужественно сражался с различными напастями - от маньяков-одиночек, грозящих стране атомной бомбой, до метеоритов и извержений вулканов - сражался и всегда побеждал!
Действительность оказалась куда как прозаичнее и страшнее любого кинофильма. Уже первый удар крылатыми ракетами по столице с захваченного маньяком корабля вверг страну в шок. Затем последовал удар по Нью-Йорку с движущегося поезда, и опять система ПВО дала сбой. В то время, как восточное побережье догорало в знойных сполохах атомного апокалипсиса, западные города были сметены страшным извержением десятков вновь проснувшихся посреди этих городов вулканов.
Картину всеобщего разгрома и хаоса довершил удар по центральным штатам из космоса - десятки и сотни гигантских метеоритов внезапно обрушились на Канзас, Оклахому и Небраску и превратили земную поверхность в подобие Луны. И все это за какие-то два часа... И все это только в Америке, только севернее Рио-Гранде и южнее Великих Озер... Ни Канада, ни Мексика не пострадали - великая американская мечта о великих американских подвигах и героях действовала избирательно, нанося точечные удары только там, где происходило действие исторически-героических кинолент, которые когда-то видел Сэм.
Теперь Америка осталась только на Аляске и Гавайях, и столицей ее стал Анкоридж - столицей захолустной эскимосской страны с гордым названием США.
Президентом новых США был избран не кто иной, как Сэм Кеннеди, а Гавайи пришлось отдать Японии.
А как же Машина желаний, спросите вы? Что с ней? А она в се там же - в кратере Архимеда. Если хотите - проверьте. Только будьте осторожны. Кому-то Машина подарит квартиру, кому-то - новенький "Мерседес", а кому-то - гибель соседской собаки под колесами автомобиля, атомную войну или эпидемию холеры. Будьте осторожны, люди. Будьте скромны в своих желаниях. Не мечтайте о великом и ужасном, иначе это великое и ужасное может обрушиться на ваши собственные головы.
2 января 2004 г.
Дело - труба
(или как докопаться до истины)
О том, что здесь что-то не так, Влад начал догадываться уже давно, но гнал от себя эти навязчивые мысли прочь, потому что такого просто не могло быть - потому что не могло быть никогда! И все же... Еще в прошлом году, в очередной раз раскапывая по всему саду и огороду огромные траншеи в поисках очередных аварий на трассах водопровода и отопления (почему-то аварии эти стали хроническими, как насморк), он вдруг наткнулся на древний глиняный горшок со старинными позеленевшими монетами XVII-XIX веков. Поскольку в тот момент все силы Влада были брошены на ликвидацию очередной аварии, горшок скромно ждал своей участи в темном углу гаража. Недели через две, уже в тепле и с водой, Влад вспомнил про горшок. Как опытный археолог, он, конечно, понимал, что никакой ценности сами по себе эти медяки не представляют, но решил все-таки в этом лично удостовериться.
Сверху в горшке лежали десятка два медных пятаков с орлами, дальше - монеты помельче. Влад протер тряпочкой, смоченной в тормозной жидкости, одну монетку, выступила дата - 1774 год, другую - 1851, третью - 1842 и так далее. Он совсем было уже собрался отставить горшок в сторону и назавтра отнести его в музей, как вдруг... Вдруг у самого донышка что-то блеснуло. Сердце екнуло - золото! Точно, это было золото, несколько ярко-желтых с медно-красным отливом кружочков без каких-либо следов окисления - уж Влад-то как археолог хорошо знал, как выглядит настоящее золото!
Он осторожно высыпал добычу из горшка на поверхность стола. Монеты были яркие, блестящие, как новенькие - ровно четыре штуки, четыре царские русские десятки, каждая из которых на черном рынке стоила примерно столько же, как автомобиль жигулевской классики - "пятерка" или "семерка".
"Вот повезло", - изумился Влад, - "поди, какой-нибудь купчишка еще в революцию спрятал да и забыл". Он знал, что по новому закону уже не 25%, а весь клад принадлежал нашедшему его на своей земле, а, значит, монеты можно было продать вполне легально.
Влад аж вспотел от таких мыслей и, дрожа от нетерпения, взял одну из монет в руки... Трудно описать то, что было потом... Бедный Влад! Так поверить в удачу и вдруг оказаться у разбитого, хотя и золотого, корыта...
Что произошло, спросите вы? А ничего особенного. Просто дата, проставленная на первой же монете, вызвала некоторое недоумение - 1997 год... Ясно, что это подделка... Хотя, с другой стороны, зачем на фальшивке ставить заведомо нереальную дату, продавать себя, так сказать, с потрохами? Нелогично... А, может быть, просто ошибка при чеканке вышла - вместо восьмерки отбили девятку. Ведь, насколько ему известно, русский золотой империал с портретом императора Николая вышел в свет именно в 1897 году. Портрет был на месте, а дата - на сто лет вперед. Так что же это такое - ошибка, подделка или что?...
Вопрос о случайной ошибке отпал, когда Влад рассмотрел вторую монету. На ней нахально сияла золотом вообще запредельная дата - 2497 год. Ничего себе, подарочек! И что с ним делать? В банк не отнесешь, на барахолку не сунешься - еще изобьют за наглость или в психушку отправят. Хотя, если подумать, нынче везде сплошная психушка - одни только выборы чего стоят...
На третьей монете значился 1562 год, тоже не пряник, а на четвертой был изображен верх наглости - 47 год до Р.Х.! так и было написано: "до Рождества Христова", как будто бы об этом рождестве знали заранее, по крайней мере, за полсотни лет до оного!
Золото, кстати, оказалось настоящим (Влад проверил это с помощью кислоты, которой вполне достаточно в гараже любого уважающего себя автолюбителя). Так вот, кислота эти монеты не брала - значит они настоящие, в смысле - золотые, вот только с датами неувязочка, как будто бы их специально такие неправильные проставили, чтобы монеты нельзя было продать. Значит, это не простые монеты, а какие-то особенные...
Впрочем, слишком долго размышлять над этим вопросом Владу не пришлось, так как вновь наступил судный час, то есть время очередных аварий водопровода и отопления, повторявшихся в последнее время с регулярностью курьерского поезда Воркута-Ленинград. Продолжилась грандиозная битва Влада с подземными стихиями, в результате которой его садово-огородный участок стал напоминать линию последней обороны 62-й армии на берегу Волги, а дом с живописно подкопанным углом и вывернутыми рядом корнями яблони чем-то неуловимо смахивал на раненую в бою избушку Бабы-Яги, протянувшую к трассе водопровода худые, измученные и дрожащие курьи ножки.
Весной ошалевшая от ярости окружающая природа нанесла Владу очередной удар и пошла в генеральное наступление. Вопреки всем законам физики снизу вверх по склону оврага в погреб Влада стала поступать чистейшая, прозрачная как слеза, вода. Ей, этой воде, в принципе неоткуда было браться, так как овраг должен был собирать все истоки и потоки верхней и нижней воды в свое русло. Но одно дело теория, совсем другое - практика. Как там говорил поэт?... Кажется, "сухо познание, мой друг, но древо жизни пышно зеленеет". Самое интересное заключалось в том, что все эти чудеса творились только на участке Влада, вокруг же была тишь и благодать, но Владу об этом даже некогда было поразмышлять, когда и земля, и вода под ногами преподносили сплошные сюрпризы.
Воды в погребе было много. Вода была чистая, без посторонних запахов, но какая-то странная, темно-серая и о чем-то постоянно вздыхающая. Однажды Влад поставил ведро этой воды в бане на огонь - нужно было срочно что-то вымыть. Когда он через несколько минут заглянул в баню, воды в ведре уже не было - вместо нее там колыхалась густая прозрачная желеобразная масса... Час от часу не легче! После долгих опытов Влад понял, что владел теперь таким чудом природы, как твердая вода. Нет, не тяжелая (он проверил ее на наличие радиации), а именно твердая вода. Из одного ведра такой воды после испарения в течение 3 часов получался прозрачный кубик воды со спичечный коробок - твердый, как сталь. Если выпаривать воду один час, то получалась пластмасса, если десять минут - студень. Получалось, что твердая вода, в отличие от обычной, затвердевала не при охлаждении, а, наоборот, при нагревании - причем необратимо. И такого добра полный погреб, наверное, единственный в своем роде и во всем мире, и что делать с этим добром - пока неясно...
И тут Влад додумался до совершенно дикой мысли - он опустил в ведро с жидкой еще твердой водой одну из золотых монет - ту самую, 47 года до н.э. Что случилось, спросите вы? Поинтересуйтесь у самого Влада, но я вам гарантирую, что он об этом ничего вам не скажет...
А получилось у него очередное чудо. После 15-минутного кипячения на монете сменился год - 47 до н.э. на 2002-й, то есть на тот, когда все это и происходило. Мало того, по кругу абриса монеты проступила точная дата и даже точное время кипячения - 22 марта, 17 часов 03 минуты. Когда Влад, вытащив монету из желеобразной уже воды, на несколько минут отвлекся, а потом вновь глянул на монету, на ней стояло уже 17 часов 08 минут, потом 17.12, и так далее. Монета ПОШЛА, и вот уже второй год ходит с точностью до минуты (секунды она не показывает), Влад ее теперь в жилетном кармане на цепочке носит. Вот такие пироги. Как ходит эта монета, не знает никто, а попытка просверлить ее алмазным сверлом ничего не дала - сверло просто соскальзывало с поверхности закаленной в твердой воде золотой монеты.
Вы, скорее всего, решили, что приключения Влада - счастливого владельца целого погреба жидких алмазов, трех несанкционированных монет и волшебных часов, на этом закончились? Но нет, вы ошибаетесь. Все эти чудеса были, так сказать, побочным явлением, флюидами или шлаками основного процесса. Главное еще было впереди...
Дело в том, что с началом весны Влад, уставший от регулярно повторявшихся стихийных атак одичавшего экологического комплекса, сам перешел в генеральное наступление на природу в пределах отдельно взятого садово-огородного участка. Он в буквальном смысле слова решил докопаться до истины, взяв за основное направление атаки место расположения трубы центрального отопления. Первым делом он показал трубе кукиш, отрезав ее от дома и перейдя на автономное отопление. Затем стал копать. Копал много, долго и упорно. Соседи интересовались, чем это там занят Влад, а он всем отвечал стандартной фразой: "Вот задумал яблони пересадить". Соседи кивали головами, говорили "ну-ну" и, прекрасно понимая, что Влад нашел-таки клад и не хочет делиться, принимались тут же лихорадочно перекапывать свои огороды в поисках сокровищ - ведь не ему же одному такое счастье... И так теперь каждую весну...
Тем временем труба извивалась, пытаясь спрятаться, внезапно меняла направление и даже дважды глубоко ныряла под землю. Со второго раза Влад наконец-таки нашел ее главное убежище. Труба здесь резко уходила вниз и, при попытке выяснить дальнейшее ее направление, Влад вдруг потерял опору под ногами, провалился и, как был - с лопатой в руках, полетел куда-то вниз. Первой мыслью было "не напороться бы на железяку", но под ногами по-прежнему ничего твердого не ощущалось, и, переждав немного, Влад открыл глаза и осмотрелся.
Вокруг было, на удивление, достаточно светло. Он обнаружил, что находится в широкой, круглой на срезе, вертикальной шахте со светло-серыми, переливающимися каким-то люминисцентным светом, стенами. Падение никак не ощущалось, и если бы не проплывавшие мимо него вверх стены, можно было бы подумать, что он просто стоит в воздухе. Влад посмотрел вниз и, не обнаружив там никакого близкого дна, вздохнул и попытался о чем-нибудь поразмыслить. О первой мысли мы уже сказали выше. Второй мыслью был пришедший на ум анекдот об Антарктиде и провалившемся в трещину зимовщике. Помните: "Я еще лечу!". Третья мысль была - "хочу домой", и сразу же четвертая: "А как вообще отсюда выбраться?". Не успела еще сформироваться пятая мысль: "Откуда отсюда?", как ее перебил чей-то диалог, внезапно раздавшийся то ли в ушах, то ли прямо в голове: "Двадцать секунд. Полет нормальный. Рысканье и тонгаж в норме". - "Принято!".
Влад недоуменно пожал плечами: "Что я, космическая ракета, что ли?", и почему-то вспомнил Алису в стране чудес. Он даже оглянулся вокруг в поисках кролика и точно: рядом с ним вниз летел изысканно одетый кролик и небрежно читал утреннюю "Таймс". Заметив брошенный на него взгляд Влада, кролик учтиво поздоровался, приподняв цилиндр, сложил газету и одним броском исчез в стене. "Вот, уже и глюки у меня пошли" - вздохнул Влад, обиженно пожав плечами, и уже хотел было о чем-то подумать, как в его мысли вновь ворвались чужие голоса: "Тридцать пять секунд. Полет нормальный. Все параметры в норме". - "Принято. Команда на отделение первой ступени". - "Есть отделение первой ступени". - "Все штатно, спасибо".
Какая-то сила рванула из рук Влада лопату и резко бросила ее вверх. Влад, запрокинув голову, с удивлением принялся наблюдать, как лопата, равнодушно помаргивая бортовыми огнями, улетала все дальше и дальше от него по направлению к родному дому.
Ну что же, руки свободны, можно и закурить. Он достал из кармана сигареты и зажигалку, глубоко затянулся. В уши вновь ворвались голоса: "Пятьдесят секунд. Полет нормальный. Прошла команда зажигания третьей ступени". - "Принято". - "Параметры выхода близкие к расчетным". - "Принято. Всем спасибо. Команда отбой".
Внизу показалось ярко освещенное дно. Прошло совсем немного времени, и какая-то сила, затормозив падение Влада, аккуратно опустила его на поверхность.
Влад осмотрелся. Он стоял на перекрестке двух бесконечных невысоких коридоров, расходящихся под прямым углом в разные стороны. Над каждым из коридоров висела табличка с надписью на шести основных языках ООН - английском, немецком, французском, испанском, русском и китайском. Прямо по курсу было написано: "Ядро Земли. Прием по личным вопросам каждое високосное столетие, 29 февраля". И ниже, на световом табло значилось: "Ядро на сегодня отсутствует. Оно на совещании в центре Галактики". Надпись над левым коридором гласила: "Внешнее управление. Законы Галактики". Над правым коридором было написано: "Управление внутренними процессами. Экологический комплекс".
"Ага, мне сюда", - сообразил Влад и на всякий случай оглянулся. Позади него над четвертым коридором ярко светился указатель: "Дорога домой". Прежде, чем шагнуть в правый коридор, он, любопытства ради, заглянул на пару минут в левый галактический. В коридор выходило множество дверей, на которых красовались строгие черные таблички: "Гравитация", "Невесомость", "Солнечное излучение", "Скорость света", "Пульсары", "Режим сверхновой" и так далее. Коридор был устлан мягкой ковровой дорожкой с изображением знаков Зодиака, а под потолком светилась модель Малой Медведицы с Полярной Звездой в ручек ковша.
Правый коридор выглядел также достаточно строгим по стилю. Ковровая дорожка изображала аллегории на тему подземных и подводных стихий, светильники под потолком имели форму опрокинутых вниз горловиной действующих вулканов. Дверей тут тоже было много, их ряды уходили в полутьму бесконечности. Не зная точно, что ему нужно, Влад решил обследовать по очереди все ближайшие двери, а там, как говорится, война план покажет.
Прежде, чем открыть первую из них с надписью "Наклон орбиты", он вновь оглянулся назад и опять увидел позади себя знакомую уже надпись: "Дорога домой". Получается, что эта надпись вместе с ним свернула в правый коридор и теперь ярко светилась на фоне левого космического коридора. Если подумать, то это очень логично - никогда не заблудишься, так как всегда за твоей спиной будет написано: "Дорога домой". "Так", - мелькнула озорная мысль, - "А если теперь развернуться лицом к перекрестку, то где будет дорога домой? Неужто опять за спиной, то есть в противоположной стороне?"... Так оно и вышло. Куда бы не повернулся Влад, всегда позади него через пару секунд загоралась надпись "Дорога домой". И означало это только одно - железную логику действий при полном отсутствии какой-либо системы отсчета, что для коммунальной службы (как в местном, так и в галактическом масштабе) всегда являлось и является руководством к работе.
"Ну и черт с тобой!", - ругнулся Влад неизвестно в чей адрес и решительно толкнул первую дверь с надписью на табличке: "Наклон орбиты". Помещение, открывшееся его взору. Было совершенно пустым, если не считать за мебель проходящую по нему трубу с огромным вентилем-задвижкой в самом центре. Так же решительно Влад взялся за вентиль и резко крутанул его в одну сторону, потом, выждав пару секунд - в другую. Подождал... Ничего не произошло, вокруг него сохранялась девственная тишина, правде в трубе иногда что-то тихо ворчало и свистело. Он еще раз покрутил вентиль, и еще раз... Никакого результата. Он обозлился и отмотал оборотов сто только в одну сторону - по часовой стрелке. Вновь тишина... Устало сел на трубу и тут же едва не подскочил на месте от раздавшегося сверху замогильно печального трубного голоса:
- Крути, не крути - все без толку. Орбита жестко зафиксирована.
- А зачем же тогда здесь этот вентиль? Для красоты? - возмутился Влад, оглянувшись по сторонам.
- По инструкции положено, на случай вселенского катаклизма, - тускло ответил трубный глас.
- И когда же ожидается этот ваш катаклизм?
- Через восемь миллиардов лет.
- Так за это время эта вот труба прахом рассыплется. И вентиль вместе с ней.
- Новую поставим, если понадобится, - равнодушно изрек трубный глас.
- С вентилем?
- С вентилем.
- Который не работает?
- Не твоего ума это дело, сынок. Ты пришел вентиль крутить, вот и крути себе, да молчи.
- Я вам тут вообще все вентили накручу! - в сердцах пообещал Влад.
- Ха, - отозвался голос. - Напугал! Да крути, милок, ты их на здоровье. Хоть всю жизнь. Только потом сам на себя обижайся.
- И накручу! - Влад хлопнул дверью, открыл следующую с надписью "Гольфстрим" и резко крутанул вентиль влево. Потом, за следующей дверью, где на табличке значилось "Глобальное потепление", целых две минуты вращал колесо вправо - оно мягко скользило по шлицам, завораживая взор бликами тусклого металла.
Потом Влад покрутил "Парниковый эффект", "Торнадо в Америке", "Разломы земной коры", "Вулканическую деятельность" и присел слегка отдохнуть.
- Устал, небось? - сочувственно поинтересовался трубный глас. - Вон ведь сколько делов-то понаделал. Домой вернешься, сам увидишь.
- А метеориты у вас здесь есть? - вдруг спросил Влад.
- Нет, они в соседнем управлении, в секторе "Планетные системы". У нас тут крупнее града ничего такого нет.
- Бедно живете, - покачал головой Влад. Он уже успокоился, и теперь его терзало только любопытство. - А динозавры там какие или мамонты у вас имеются?
- Это вообще не к нам, мы биологию не курируем. Только природные условия.
- А кто ее курирует?
- Никто, - отозвался трубный глас. - Сама по себе, зараза, ползет по планете, как плесень. Уж сколько раз мы пытались провести санитарные мероприятия по ее искоренению - все без толку!
- И когда у вас намечены следующие... эти... гм... санитарные мероприятия? - похолодел Влад.
- Теперь уже не скоро, - равнодушно вздохнул трубный глас, - потому как ты только что сам успешно провел очередную санобработку твоей планеты. Ну что, дальше работать будем или домой?
- Нет, все! Хватит с меня ваших чудес, конечно домой! Только вот хотел спросить - мой участок у вас по-прежнему испытательным полигоном будет или как?
- Теперь не до него, других дел хватит. Живи спокойно.
- Спасибо и на этом. А домой-то как? Опять по трубе?
- Нет. Просто сделай два шага назад, закрой глаза, топни левой ногой - и будешь возле своего дома. Кстати, спасибо за работу, жалованье скоро вышлем, найдешь на огороде.
- Опять в неправильных монетах? - ехидно поинтересовался Влад.
- Нет, в евро и долларах. Ну, все, закрывай глаза...
Спустя пару секунд Влад открыл глаза возле своего дома. Был жаркий полдень. Вовсю звенели цикады. Под ближайшим к дому баобабом прятался в тени средних размеров слон. На соседней пальме верещали две скандальные обезьяны. Под крыльцом свернулся калачиком трехметровый питон. В овраге шумно фыркало и шлепало по грязи семейство гиппопотамов, а от пивного ларька из центра села доносился мерный рокот тамтамов - там местное население торжественно отмечало завершение сезона дождей...
16 марта 2004 г.
Раз планета, два...
Итак, все условия выполнены, документы подписаны, сроки согласованы. Три стереофотографии 4 на 6, анкета, заявление, подписка о неразглашении, 186 томов инструкции по технике безопасности - и вот уже в кармане новенького комбинезона лейтенанта И-Хо позвякивают ключи от персональной орбитальной станции, а вместе с ними - права на личное бессмертие на два галактических года (то есть на 400 миллионов лет) и автоматическая чековая книжка, которая сама ведет учет всех промахов и достижений клиента.
Все позади! Наконец-таки он решился и сменил свое прежнее жалкое земное существование под кодовым обозначением АМА-02-10-50 на звучное родовое имя И-Хо и на интересную работу в системе Ориона. Говорят, там идет война, но у него же личное бессмертие на весь военный период. Можно на все посмотреть, нисколечки ничего не опасаясь. Только одно немного беспокоило И-Хо - по контракту ему полагалось в виде премии 200 рабов, но что делать с ними, он еще не знал...
Работа оказалась достаточно простой и даже однообразной. И-Хо получал в операционное управление только что захваченную у мятежников небольшую планету системы Ориона. Все ресурсы планеты отдавались в его полное распоряжение на все два галактических года, но при одном условии - он должен был обучить аборигенов этой планеты одной из великих тайн галактики, а именно - четырем действиям арифметики!
Нужно отметить, что И-Хо до этого времени даже и не знал, что знаменитая Орионская война, продолжавшаяся теперь вот уже третий галактический день (т.е. примерно 548 тысяч земных лет) и началась-то именно из-за того, что ряд планетных систем, а также отдельные планеты и даже астероиды резко выступили против арифметики, особенно против таблицы умножения и деления столбиком.
Одноклеточные разумные амебы с пятой планеты Тау Кита вовсю доказывали, что в мире возможно деление и только деление, причем только пополам! Они сами беспрестанно делились и больше знать ничего не знали, в редких случаях допуская сложение, да и то временно - складывались для перелетов в космические корабли, а во время войн - в лазерные пушки и атомные бомбы.
С ними постоянно спорили разумные живые планеты из Малой Медведицы, которые, рождаясь из космической пыли маленькими астероидами, постоянно умножались в объеме до крупных планет и никогда не делились, но всегда мечтали умножиться до критической массы и превратиться в звезду.
- Как это можно разделить единицу на три? - саркастически вопрошали они. - Разобьем камень на три части, и что? Ведь в результате получаются три камня, три новые единицы, то есть происходит не деление, а умножение!
С ними соглашались, но совсем по иным мотивам, гуманоиды из созвездия Девы, вот уже пятый галактический год безуспешно пытавшиеся разделить 10 на 3 без остатка. Во всех опытах у них получалось число три с бесконечной тройкой после запятой, даже когда они довели число знаков после этой запятой до триллиона, обернув этим самым числом свою планету по экватору 3,3 раза. Именно на этой планете и были сделаны два страшных открытия, явившихся началом Орионской войны. Оно и понятно, считай сам как хочешь, но не мешай считать другим. Однако, случилось иначе...
Итак, один дикий деванский профессор по имени Макака Чек вдруг ни с того, ни с сего взял и соединил ленту с триллионом знаков после запятой в кольцо Мебиуса. Что получилось, спросите вы? А вот что - бесконечное число с бесконечным количеством запятых с последующим количеством бесконечных триллионов знаков после этих запятых. Но самое страшное состояло в том, что общее количество знаков на этой ленте было конечным - триллион и одна штука троек. Получилось бесконечное число с конечным количеством цифр, то есть нонсенс и абсолютный абсурд!
Но это были еще только цветочки. Другой, не менее чокнутый профессор по имени Бак Бемба Гризли взял и умножил получавшееся число обратно на три - чтобы, значит, вернуть на место десятку. И тут грянула катастрофа! Получилось не 10, а 9, 9999 и т.д. (до бесконечности). То есть одна часть десятки куда-то бесследно исчезла. Потом Бемба Гризли также, как и Макака Чек, соединил свою ленту с девятками в кольцо Мебиуса и, созвав пресс-конференцию, нагло заявил журналистам, что перед ними не что иное, как новая ипостась числа 10, так как и его лента, и число 10 с одинаковым успехом делятся на три, имея в итоге совершенно один результат, а именно число Макаки Чека.
И что вы думаете? Это действительно оказалось правдой, поколебав все основы точной математики. А главное - где недостающая часть числа? И почему этот недостаток не влияет на результат?... Мир рухнул... На ряде планет тут же начались волнения, повсеместно запрещалось как умножение, так и деление. И, наконец, вспыхнула война. Ее развязали децисты, которые утверждали, с легкой руки Бембы Гризли, что десятка и без 0,1 все равно десятка. Их противники, антидецисты, заявляли об абсолютной абсурдности подобных утверждений, в доказательство чего отрубали у всех пленных децистов десятое щупальце, отвечавшее, кстати, за пенсионные накопления, сопровождая это отрубание издевательским заявлением: "Вам и так сойдет, децисты проклятые!".
Символика децистов была весьма сложной - на их знаменах изображалась десятка, равнявшаяся горизонтальной восьмерке, выполненной из девяток и запятых. У антидецистов все было куда как проще - две цифры 01 и лозунг "Вернуть на место!".
Следует заметить, что театр Орионской войны занимал совсем маленький кусочек на задворках галактики и не оказывал какого-либо воздействия на соседей; некоторые цивилизации об этой войне даже и не знали. Почти сразу же, уже в первый день войны (то есть через 130 тысяч лет) сюда прибыли миротворческие вооруженные силы ООСГ (Организации Объединенных Систем Галактики), и вот уже 418 тысяч лет наводят порядок, вводя на освобожденных от мятежных децистов и антидецистов территориях все четыре действия арифметики.
Кое-где приходилось делать это с помощью силы, но в основном все проходило мирно - жители мятежных планет, вновь обретя дарованную им от природы свободу делить и умножать, горячо приветствовали своих освободителей, хотя почему-то не упускали случая обязательно отправить пару легионов ООСГ на тот свет. Возможно, резня за углом входила в местный приветственный ритуал... Добавим, что символика межгалактических миротворцев была предельно проста - квадрат, каждая из сторон которого обозначала одно из действий арифметики. Именно такой квадрат и был изображен на комбинезоне И-Хо, верховного комиссара ООСГ на планете Турбам системы Ориона.
Итак, И-Хо предстояло первым делом выяснить знание жителями планеты всех четырех действий арифметики и внести соответствующие коррективы в случае искажения общей картины. Для этого необходимо было спуститься с небес на планету и провести блиц-тестирование, то есть, встретив первого же турбамца, спросить у него, сколько будет дважды два или 12, деленное на шесть. Именно так и сделал И-Хо, но, забегая вперед, отметим, что он совершил при этом серьезную ошибку - не учел важности идеологического значения четырех действий арифметики в условиях текущего политического момента на только что освобожденной от децистов планете.
Выбрав подходящее для этого случая тело, И-Хо сошел с небес на землю. Надо сказать, что он, как верховный комиссар планеты, располагал стандартным набором физических тел-обликов, пригодных для существования в любой агрессивной среде обитания - от аммиачной атмосферы и жидкой субстанции с высоким давлением до абсолютного вакуума или сверхвысоких температур. Поскольку на планете Турбам все условия были в пределах нормы, он решил остаться в своем обычном теперь облике стандартного И-Хо, то есть хвостатого дракона с коричневой чешуйчатой броней и фотоэлементами энергосистемы в спинном гребне.
Честно говоря, ему даже нравилось слегка помахивать мощным хвостом и обнажать в беседе солидные клыки, что всегда вызывало всплеск уважения у собеседников и слушателей. Свое земное, уже порядком изношенное тело он повесил в шкаф на дезинфекцию и решил одевать его только по праздникам, иначе на все 400 миллионов лет его могло просто и не хватить - что-то где-то порвется, сломается, за всем не уследишь. Единственным недостатком драконьего облика было слегка непривычное смещение слуха в ультрадиапазон, так что свой любимый джаз он теперь воспринимал как грохот камней горного обвала.
Итак, И-Хо шагнул в переходную камеру и спустя мгновение вышел из нее на поверхности Турбама. Таких камер-святилищ на планете было установлено свыше двух сотен, и на каждой имелось его собственное драконье изображение, так что жители знали своего начальника в лицо, если так можно сказать о зверской морде ящера.
Было раннее утро. На полях, разбросанных тут и там, трудились крестьяне. Одни из них ходили между рядами посевов, непрерывно звеня колокольчиками, другие плевались в эти растения из каких-то стеклянных трубочек. Видимо, это были виды сельскохозяйственных работ.
Ближайший к И-Хо шестиногий абориген, представлявший собой нечто среднее между кентавром и большим тараканом, увидев божественного начальника, изменил цвет с зеленого на сиреневый, дважды подпрыгнул и положил левую клешню на правое плечо. Это означало по местным обычаям несказанную радость и предельное внимание.
И-Хо не хотел портить своим хвостом посевы местных жителей (вернее, не хотел пачкать хвост о какую-то местную гадость), поэтому он повелительно прощелкал на местном языке:
- Эй, ты, греби сюда, понял?
Существо еще раз подпрыгнуло и, резво перебирая конечностями, понеслось к повелителю. Все прочие крестьяне бросили работу и внимательно уставились на происходящее.
- Абориген Ши-Чи-Ай, транкобар с шестой линии 12-й ямы, прибыл пред очи Вашей Светлости, - радостно прощелкал туземец, изображая лояльность густым сиренево-бардовым цветом. - Что прикажете?
- Хвалю за резвость, милейший, э-э-э, транкобар. Не смог бы ты ответить мне, сколько будет дважды два?
Транкобар Ши-Чи-Ай задрожал, пошатнулся, окрасился в бело-черный шахматный цвет, что означало крайнюю степень затруднения, и вдруг... взорвался. Все остальные транкобары бросились наутек. "Лазером, что ли, по ним пройтись?" - кисло подумал И-Хо, сбрасывая ошметки Ши-Чи-Ай с чешуйчатой брони. - Так ведь они еще вроде бы ничего и не нарушили. Да, незадача!".
Все последующие выходы на поверхность Турбама окончились точно так же. Транкобар, получив вопрос на деление или умножение, неизменно взрывался, а остальные разбегались как тараканы. И-Хо варьировал вопросы, менял числа и действия, но результат всегда был один и тот же. Конечно, впереди достаточно много времени - 400 миллионов лет, за эти годы он что-нибудь да придумает, но что делать сейчас? С чего начать, и как все это кончится?
Вечером ему позвонил Одноглазый Шеф, куратор планеты Земля в созвездии Гончих Псов.
- Привет, Светлейший И-Хо! Ну как, привыкаешь к новой службе? Освоился?
- В общем-то, да, - пожал плечами И-Хо. - Только вот много еще непонятного.
- Ничего, - хмыкнул Одноглазый,- какие твои годы? Ты не торопись. Не откладывай на завтра то, что можно сделать послезавтра. Понял? Тише едешь - дальше будешь. За 400 миллионов лет освоишься, оботрешься, а там и на новый контракт пойдешь.
- На новый? - ужаснулся И-Хо. - Это сколько же можно так работать?
- Вечно, - отрезал Одноглазый, - я вот уже второй миллиард кручу, а один в нашей конторе еще до Большого Взрыва начал работать. И ничего, сейчас вот как раз на пенсию готовится, планетную систему по случаю прикупил: казино, девочки, сафари - все как положено.
- И долго они так живут, на пенсии?
- А кто сколько захочет; в основном не больше миллиона лет, а как надоест, то играют в анабиозную рулетку - повертят компьютерный барабан и укладываются в анабиоз, кому на сколько повезет - кому на два дня, кому на тысячу лет, а кому вообще - вечно. У них и суперприз есть - прыжок через Большой Взрыв.
- А куда - вперед или назад?
- Без разницы. Все равно там же окажешься. По кругу живем, в общем-то. Скукота, я тебе скажу. Но жить-то надо... Ладно, это все мелочи. Я тебе вот по какому делу звоню. У тебя на планете что-то население подсократилось. Что-то ты там накуролесил, юноша, придется аттестацию пройти. Понял? Завтра тебе из Центра позвонят, пригласят. В общем-то, это дело обычное, не волнуйся, все через эту аттестацию проходят. Я сам, прежде чем первую аттестацию прошел, две планеты напрочь загубил. Не умели они, гады, считать до двадцати, хоть ты лопни! 19 знают, а 20 - как отрезало! Уж как я с ними только не мучался, всех извел, но один, самый последний, все-таки досчитал до 20-ти. И мне этот опыт зачли как успешный. Правда, потом выяснилось, что этот последний абориген был автоматическим роботом-разведчиком из другой Галактики. Его две тысячи лет безуспешно искали все спецслужбы Центра, такой изворотливый был, а у меня он на простейшем вопросе раз - попался! И мне за его поимку даже премию дали - личную черную дыру, я теперь туда мусор сбрасываю. Да, кстати, твой завтрашний экзаменатор тебе знаком внешним обликом, он долго на Земле трудился, выравнивал, так сказать, уровень мозгов населения до состояния энтропии. Ну, все, пока. Вопросы есть?
- Да, скажи-ка мне, что с рабами делать-то нужно? Все-таки двести душ... Куда они мне, на что?
Одноглазый в ответ лишь рассмеялся, и экран погас. Да, трудно тут у них... Одно радует, что зарплата хорошая. Только куда их девать эти деньги-то? Тут и без них хорошо, сытно...
Утром последовал вызов в Галактический Центр. И-Хо, немного посомневавшись, решил явиться туда в облике дракона: оно посолиднее как-то будет, да и шпаргалку в чешуйчатой броне при случае спрятать можно... Секретарша-кактус в отделе подготовки кадров предложила заполнить анкету. Большая кипа листов-чипов с внутренней подсветкой была озаглавлена: "Институт непрерывного предсмертно-посмертного образования (ИНППО). Отдел сотрудников среднего звена". Далее сообщалось, что первые десять аттестаций работников среднего звена проводятся без определенного указания сроков в течение первых ста лет, затем - раз в столетие, а начиная со второй тысячи лет - раз в тысячелетие до самого окончания срока личного бессмертия, после чего - по требованию. Между делом И-Хо вычислил, что за последующие 400 миллионов лет ему предстоит пройти 400018 аттестаций, после чего он станет не просто И-Хо, а в 400018 раз умнее себя самого. Это, конечно же, здорово. Одно непонятно - как будет проводиться аттестация после окончания бессмертия? И что значит - по требованию? По требованию кого - института посмертного образования или самого трупа? Секретарша этого не знала...
Некоторые затруднения вызвал у И-Хо вопрос об указании вида живого существа, к которому он относится. Сейчас-то он дракон, то есть пресмыкающееся, а по рождению - истинный млекопитающий. Так и написать, что ли - мол, ныне ящер, а рожден как человек? Нет, не стоит, не поймут - ведь не все такие умные, как он, И-Хо... Точно, так и нужно написать - И-Хо, и все тут! Секретарша, увидев в графе "вид" запись "И-Хо", почтительно втянула иголки и засветилась ярким зеленым светом.
- Теперь проследуйте в комнату N 13. Вас ждут.
На двери комнаты N 13 черным цветом светилась надпись: "Доктор подземных наук, руководитель лаборатории коммуникаций (подземных), доктор кафедры канализационной теории колонизации, профессор Чур Байс".
И-Хо открыл дверь. Перед ним сидел самый настоящий... черт - черный, закопченный, в облезлой потертой шкуре, испытавшей, как видно, в своей жизни немало передряг. Слегка помахивая хвостом, черт с упоением читал Данте. "Ага, понятно, - подумал И-Хо, - не обманул одноглазый бродяга, действительно нечто знакомое, земное".
Подняв глаза на вошедшего, черт Чур Байс отложил книгу в сторону и слегка кивнул.
- Присаживайтесь, молодой человек, извините, ящер. Привык, знаете ли, там, на Земле, всех людьми называть. Это здесь хоть немного расслабишься, войдешь в свой истинный облик. - Он звонко отбил копытами чечетку. - Меня, между прочим, на вашу аттестацию назначили именно потому, что я знаком с людьми. Хотя у вас там среди людей вовсе и не все люди, есть и другие виды разумных, которые на людей похожи, но к людям не относятся.
- Как это? - не понял И-Хо.
- Очень просто, юноша. Вот вы как, к примеру, относитесь к еврейскому вопросу?
И-Хо что-то глухо прорычал сквозь сомкнутые клыки и дернул хвостом.
- Понятно, - кивнул Чур Байс, элегантно перевесив хвост через локоть. - А жаль. Ведь именно евреи, единственные во вселенной, обладают исключительной способностью существовать и, что очень важно, выживать в любых иных цивилизациях Галактики, даже, заметим, среди людей Земли, хотя, признайте честно, это очень и очень трудно - выжить среди людей. Когда евреев отправляли работать на Землю, они страшно нервничали - а вдруг они тоже станут людьми. Это же страшно, в конце концов - потерять себя! Но обошлось, людьми они не стали.
Он коротко хихикнул, показав черный язык, и прочертил хвостом в воздухе какой-то витиеватый вензель. Запахло серой.
- Извините, о родине вспомнил, - прокашлялся, посерьезнев, черт. - Там у нас сейчас тепло... Ну-с, перейдемте к делу. Вы, насколько я знаю, в прошлой жизни компьютерщиком были?
Это "в прошлой жизни" неприятно резануло слух И-Хо. Он, что, разве уже умер? Нет, врешь, черта тебе лысого!
- Да, был, на Земле, - вслух сказал он, - собственно, я и сейчас еще вполне владею...
- И компьютерный фольклор знаете? - заинтересованно наклонил почему-то совсем не лысую, а с рыжим чубчиком, голову черт Чур Байс. - Или, там сленг?
- А как же, - гордо тряхнул спинным гребнем И-Хо, - без проблем.
- И чат, и спам, и кэш знаете?
- Система реального времени, - бодро отрапортовал И-Хо, - рекламный забой по-черному и место хранения временных файлов.
- Ну, хорошо. Расскажите какой-нибудь компьютерный анекдот или там песню, что ли, спойте.
И-Хо немного подумал, потом поднял вверх свою непривычно громадную морду и на инфробасах заревел древнюю пиратскую хакерскую песню:
- "Мы бинхиксом сервер вскроем, шухер в файлах мы устроим, миллиарда хватит нам на пиво"...
- М-да, - поежившись, пожевал губами черт, - ну, а еще что-нибудь?
И-Хо уже вошел в роль и с ходу выдал длинную песню-молитву, в которой рефреном звучала одна довольно тупая фраза: "Бери монитор, пошли домой!".
- Надо же, - опешил нечистый, - сколько лет жил на Земле, а вот такого совсем не слыхивал.
- Я еще и не то могу! - щелкнул клыками И-Хо. - Вот, к примеру, про жареного мамонта на сковородке в штаб-квартире провайдерской компании...
- Нет-нет, достаточно, - замахал руками Чур Байс, - а то вы еще тут и плясать вздумаете.
- И сплясал бы, - набычился И-Хо, - только вот, - замялся он.
- Что "только вот"?
- Да хвост мешает!...
- Ну ладно, позвольте в заключение еще один вопрос. Скажите, что отличает синус от косинуса?
- С точки зрения грамматики - только две буквы. Остальное несущественно, - нагло произнес И-Хо, обнажая в улыбке страшные клыки. - Или вы думаете иначе?
Черт зябко передернул плечами.
- Да-да, на этом, пожалуй, мы и закончим. Приятно было с вами познакомиться.
- А как же аттестация? - не понял И-Хо.
- Считайте, что вы ее уже прошли. Ведь вы же И-Хо, а И-Хо, по древним законам Галактики, никогда не проходят аттестации в полном объеме. Просто собеседование или, если хотите, светская беседа. Вас это устраивает?
- Не знаю, - пожал плечами И-Хо, - мне на эту аттестацию, честно говоря, хвост положить. У меня там тараканы мрут, то есть транкобары, язви их в душу, прямо ни с того, ни с сего, а я тут время теряю на всякую ерунду.
- Да что вы знаете о времени, юноша? У вас этого времени впереди немерено. И позади, кстати, тоже...
- Как это позади? Назад, что ли, жить придется?
Черт пожал плечами, словно удивляясь тому, что этот юнец не знает таких простых вселенских истин и... растворился в воздухе...
Потом И-Хо расписывался у секретарши в каких-то ведомостях и прочих бумагах, краем уха слушая разговоры сидящих в очереди на аттестацию таких же, как он, планетодержателей.
- У меня на планете вообще никто не хочет в ведомостях расписываться, - шептал на ухо соседу какой-то странный тип с длинными круглыми ушами, похожий на чебурашку, наблюдая, как И-Хо выводит свое имя в документе. - Дикий народ какой-то попался. Уж как я их только не заставлял, чем только не соблазнял - ни в какую не расписываются, и все тут! И читать, и писать умеют, даже книги сами сочиняют, а расписаться - прямо проблема...
- И много их там у тебя таких упрямцев?
- Это тоже проблема, - вздохнул ушастый. - Собственно, я и не знаю, сколько их. Иногда даже мне кажется, что там вообще только один обитатель на всей планете и живет, а появляется, когда надо, там, где я нахожусь - и всегда в одном экземпляре. Может быть, он потому и не хочет расписываться, что боится, что я его тайну по почерку раскрою? Как ты думаешь?
- А тут и думать ничего не надо, просто прибегни к радикальному средству.
- К какому? Я же, кажется, уже все перепробовал.
- А ты евреев привлечь пробовал?
- Что?
- Вот я тебе и говорю, что самое радикальное средство - это евреи. Они тебе в раз всю систему поправят - и пересчитают всех, и уму-разуму научат. Дело говорю, сам на себе испытал.
Тогда И-Хо не придал никакого значения этим случайно услышанным словам, но дома он их вспомнил.
Дома, то есть на орбитальной станции, И-Хо открыл Галактический справочник - раньше до него как-то руки не доходили. Лениво листая его, зацепился взглядом за слово "Турбам". Прочитал: "Четвертая планета солнца Глюк, в созвездии Ориона, пригодная для колонизации, аборигены отсутствуют"... Стоп! Как это отсутствуют? А транкобары, кто же они тогда? Нашел слово "транкобар". Прочитал: "Многофункциональный биоробот, способный к воспроизводству и самопрограммированию. Применяется в сельском хозяйстве, промышленности, на горных разработках и т.д. Изменение программы и ликвидация программных сбоев возможны только при помощи евреев".
Ничего себе! Вот это новость! Надо, значит, сюда евреев. Так!... А где их взять?... Стоп!... Ведь у него же есть квота на 200 рабов. Вот пусть и присылают сюда 200 евреев. Переходных камер на планете как раз две сотни. Каждому еврею по стаду транкобаров - и все дела, пусть поучат их уму-разуму. Ух, от души отлегло.
Вдруг дикая мысль пронзила его мозг. Лихорадочно листая страницы-чипы Галактического словаря, И-Хо с замиранием сердца открыл нужную, прочитал: "Человек - многофункциональный биоробот, способный к воспроизводству и самопрограммированию. Перспективная экспериментальная модель. Нуждается в доработке, так как весьма трудно перепрограммируется евреями. В серию пока не запущен, эксперимент ограничен одной планетой. Примечание: За разработку человека группа конструкторов жизни (И-Хо) Веганского машиностроительного комбината удостоена Галактической премии".
Быстро открыл другую страницу, прочитал: "Евреи - раса вселенских программистов и провайдеров. Обладают уникальными способностями к мимикрии и мутации. Пришельцы из иной Вселенной, работают по контракту с Галактическим советом. Происхождение и цель существования неизвестны".
В дверь его кабинета осторожно постучали. Что за черт! На станции же никого, кроме него самого, нет... Дверь приоткрылась, и на пороге возник... обыкновенный, если даже не сказать, простецкого вида, человечек - в помятом костюмчике, с лысиной и с портфелем в руках .
- Я, собственно, к вашей милости, - вежливо произнес он. - Евреев заказывать будем?
- Ну, я еще это... того, - не нашелся, что сказать, И-Хо, - уж больно вы быстро.
- Об чем речь? - ухмыльнулся человечек, пожав плечами. - Так вам разве что не надо? Вы же не можете так вот взять и заявить, я считаю.
- В общем-то да, конечно. Давай сюда своих евреев.
- Так они, смею вас заверить, уже две минуты, как дожидаются Вашей Милости. Все двести душ. Вот туточки распишитесь, будь ласка, в получении.
И-Хо прочитал: "Получено 200 (двести) евреев (живых) в вечное пользование (на 400 миллионов лет)". Подписал. Да, хитро составлена бумага, по-еврейски.
- Считать будете? - осведомился человечек.
- Буду, - твердо заверил И-Хо, помня еще по Земле, что здесь ухо нужно держать востро.
- Ну, тогда пожалуйте в конференц-зал, они все туточки, я же вам говорю конфиденциально!
В центральном зале орбитальной станции уютно расположилось две сотни самых разнообразных евреев, евреек и маленьких еврейчиков. И-Хо не поленился и просчитал сам лично всех, по одному отправляя их из одной половины зала в другую.
- 199, - констатировал он, отправив последнего еврея за черту направо.
- Да что вы мне тут такое объявляете? Я же не могу совсем даже и поверить, - чуть ли не искренне расстроился главный еврей. - Таки и сказано же было, что ровно двести евреев, таки и все в порядочке ж ровно под двести, не будь моя мама из Одессы, ей-богу! Так вы ж не думаете же в самом деле, что мы вас прямо тут обманули на целую единицу вже после подписання квитков, не будь мой папа из Житомира? Я, конечно, дико извиняюсь, но не соблаговолит ли Ваша Светлость пересчитать их еще по разу, скажем, глаза бы мои лопнули, хай я вру!
И-Хо равнодушно пожал плечами - посчитаем еще раз, куда нам торопиться... Евреи послушно перешли из правой стороны зала в левую.
- 199, - грозно посмотрел И-Хо на посредника, дернул хвостом и недвусмысленно щелкнул могучими челюстями.
- Да я, конечно, дико извиняюсь еще раз, - застучал зубами лысенький, - но считать до двухсот - это каждый сможет, а вот где я этого двухсотого вам прямо сейчас добуду туточки, вы как еще думаете?
Он вдруг замер, потом подпрыгнул и изо всей силы стал рвать у себя на голове остатки волос.
- Ой, да что же за наказание такое, в самом деле, прости меня мама из Одессы и папа из Житомира! Я ж таки запамятовал просто ведь напрочь из того, что я и есть тот самый двухсотый еврей!...
- То-то же, - проворчал И-Хо, - давай, становись в строй, и все за работу, немедленно!
Что и говорить, работу свою евреи знали хорошо. Они быстренько сварганили несчастным транкобарам типовую стандартную религию о боге в образе дракона и о будущем пришествии на Турбам небесного таракана - подателя всех благ. В арифметике тоже ощущался явный прогресс - и сотни лет еще не прошло, как транкобары перестали взрываться, услышав вопрос на умножение, и бодро отвечали: дважды два - пять, дважды пять - десять, шестью шесть - тридцать шесть, семью семь - сорок семь. Считать они, конечно, не умели, но разве это было важно? Главное - арифметика вошла в их жизнь, и тем самым задача И-Хо оказалась выполненной. За 399 миллионов 999 тысяч 900 лет до окончания бессмертия...
А дальше что? Сидеть на небе над планетой и творить транкобарам разные мелкие пакости? Только лишь со скуки, а совсем не со зла?... И все?...
Как-то однажды он вновь перелистал Галактический словарь и, остановившись на букве "И", прочитал: "И-Хо - единственные живые существа во Вселенной. Конструкторы всех форм жизни Галактики".
Во время следующей аттестации в графе "профессия" И-Хо уверенно и спокойно написал - "бог".
03.12. 2004 г.
Дембель
(или абсурд в законе)
Леха сидел на башне танка и с упоением выдувал из губной гармошки ностальгическую мелодию "Ах, майн либер Августин", не забывая время от времени бросать внимательные взгляды вверх, в бездонное желто-зеленое небо этой дрянной, забытой богом планетки - не летит ли шликомайзер? Конечно, это всего лишь навсего комар, но большой, размером со шкаф - напрочь пробивает маскировочную сеть и высасывает свою жертву полностью, вместе с костями, оставляя только кожу. Так и отправляли их домой, этих несчастных - скатывая тела трубочкой.
Самое интересное, что они при этом оставались живыми и даже буйно веселились, потому как шликомайзер впрыскивал в них какой-то веселительный экстракт. Дома их наполняли всякой дрянью, и они жили вечно. Да-да, эти пустышки обретали бессмертие, только начинку меняли в зависимости от вкусов и моды - одни наполнялись хрустящими чипсами, другие - аудивидеосистемами, третьи предпочитали инертные газы. А особым шиком считалось иметь внутри с сотню килограммов обогащенного урана.
Но мы отвлеклись от темы, да и шликомайзеры нынче в диковинку - не сезон, так что вернемся к Лехе. Он вовсе не забавлялся и не бездельничал, сидя на танке, а был занят очень серьезной работой - проводил тактические занятия с группой новобранцев из местного населения. На коленях его лежал автомат, а вокруг танка ходили по кругу, пыхтя от натуги и изображая длительный марш-бросок, десятка два зелененьких карликов, поразительно смахивающих на наших чертей - тех самых, что видятся в белых горячках алкоголикам.
Самое интересное, что этим зеленым чертикам, когда они напивались до бесчувствия, виделись именно наши алкоголики - страдающие с похмелья, с красными носами и в галошах на босу ногу.
Леха медленно встал, снял автомат с предохранителя и выстрелил вверх.
- Стоять, я сказал! Всё, пришли!
Карлики вздрогнули и притормозили, тяжело дыша и нервно помахивая длинными хвостами. "Что их гонит в эту армию, - лениво подумал Леха, - может, тоже, как я, косят от гражданки?". Не далее, как вчера вечером Леху - младшего рядового сержанта альтернативной службы отдельного дивизиона подбоевой сверхактивности гуманитарно-ракетной бригады главных похоронных сил медленного свертывания Галактики - вновь вызвали в штаб. Начальник штаба в ранге вице-полковника 33-го ранга с лампасами виновато вздохнул, протягивая Лехе бумагу с печатью.
- Что, опять?
- Да, - вице-полковник кивнул правой половиной лица и звякнув висящими на шнурке лампасами, - снова на тебя запрос. Призывают на гражданку. Возраст подходит, сам понимаешь. Придется тебе пройти медкомиссию.
- Да я же вчера проходил!
- То было вчера. Ты же знаешь - радиосигнал до Земли сто лет идет туда и сто лет обратно, а им нужны самые свежие данные.
- Но ведь пока я в армии, меня же не могут взять на гражданку?
- Не могут, но комиссию пройдешь.
- А куда меня там записали? - полюбопытствовал Леха.
- Сейчас посмотрим, - левая половина лица вице-полковника углубилась в чтение. Вдруг он побледнел, причем весь - и правой, и левой половиной, что случалось с ним крайне редко. А лампасы изменили цвет с красного на синий.
- Страшно сказать, - руки вице-полковника задрожали, - но тебя определили... в школу...
Волосы на голове Лехи приподняли уже приросшую к ним каску. Коленки задрожали так, что слетела чека с учебной гранаты, висевшей на поясе.
- Что? - не поверил он своим ушам.
- Да, в школу, учителем, - потупил глаза вице-полковник. - Я не виноват, извини, это они там, - он ткнул пальцем в небо.
Но ведь в школе каждый день в бой, каждый день в окопах, каждый час на пределе сил, на зубах, на ушах... Лехе подумалось, что это какая-то ошибка или даже просто верх изуверства. Ведь здесь, на альтернативной военной службе, так спокойно, так приятно и, главное, не бесплатно! Добровольно сменить сапоги, в которых, кажется, уже родился, на школьную вторую обувь? Ну, уж нет! Ищите дураков в другом месте, а Леха здесь пробудет до самого дембеля! А дембель этот будет завтра, и завтра он может уже спокойно, с достоинством, гонять своих зеленых чертиков вокруг танка, совершенно не опасаясь, что его вдруг возьмут и призовут на гражданку, а, тем более, в школу.
И вот наступило это завтра. И Леха привычно сидит на танке и видит вокруг себя привычных зеленых чертей. Красота!...
- Стоять, я сказал! - гремит на всю округу ласковый Лехин голос. Черти стоят, высунув зеленые языки и тяжело дыша, и даже не смеют опустить на землю тяжелые, по полутонне весом, старинные атомные бомбы, которые Леха им раздал вместо амуниции перед походом.
- Слушай новую вводную! - гремит Леха. - Противник над нами в воздухе! Требуется окопаться! Чтоб через десять минут ни одного зеленого хвоста не было на поверхности! Иначе пристрелю! Начинай!
Он включил секундомер и довольно растянулся на теплой броне, закинув за голову руки и с улыбкой глядя в высокое желто-зеленое небо. Все, ребята, я дембель, теперь шиш вы меня достанете со своей гражданкой! Он сложил кукиши на обеих руках и звонко рассмеялся. Зеленые черти вздрогнули и, ожесточенно сопя, быстрее заработали лопатами, копая окопы вокруг танка. Ну, просто иддилия, пастораль, полное блаженство!
Сверху, заметив распростертого на танке одинокого Леху, в воздух ввинчивался запоздалый голодный шликомайзер. Но Лехе было на него глубоко наплевать - он теперь дембель, полный дембель, ясно? Все свободны!