Дождевые капли бьют по стеклу дома, который находится в пяти метрах от меня. Бьет по крыше, по пустым соседним качелям из железа. Стекает мелкими струйками за шиворот. Превращает землю в кашу, которая будет хлюп-хлюпать у тебя под ногами и чавк-чавкать. Глубокие лужи которые кажутся мелкими, но стоит в них забрести и - хоп - ты уже по щиколотку в воде, а то и по колено, если тебе очень не повезет. По левую руку каменная стенка почти рядом с качелями, а за этой старой стеной, которая была возведена еще в тысяча восемьсот-лохматом году простирается громадное поле. Далеко гремит гром, создавая раскатами ощущения что кто-то очень большой бьет по крышке жестяной банки в которой ты находишься. Молнии сверкающие вдалеке скоро приползут сюда, как неправильные змеи с белыми спинками в темноте. Иногда всем нам надо посидеть вот так, под дождем, и понять, что все что здесь - не твое. Природа тебе не принадлежит, а вот ты принадлежишь природе целиком, без остатка. Многие забывают об этом, уносясь как сухая веточка в потоке индустриализации. Осталось только взять и разломить пополам. Я смотрю на поле. Оно такое бескрайнее темно синее вверху и оранжевое от хлебных колосьев внизу. А где низ? А где вверх? Это очень трудно понять, находясь в одной плоскости.
А верх скоро озарится кусками солнца, словно самодвижущаяся лестница-кудесница в небеса. Ха!
Я так ждал тебя Бог! А ты не пришел. Откуда ждать ответов, когда даже вопросы свои не знаешь. А многие так любят отвечать на чужие, своих не зная. Не зная себя, ощущать творцом и владельцем знаний. Для других. Ищут что-то свое, не зная для чего им нужно то, что они ищут, и выкидывая в бесполезности, когда найдут. Как хранить старый ошейник, чужой умершей собаки, когда у тебя самого аллергия на собак. Зеленая трава щекочет ноги, мокрая. Сейчас под скрип качелей мне вспоминаются старые бутыли из темно-зеленого стекла, которыми мы давим сухой черствый белый хлеб. Я уже не помню для чего это надо было, но для чего то видно надо. Для супа и салатов скорее всего.
В руках ромашка. Погадать бы. Только конец всегда известен, и гадать незачем. Единственная вещь в мире, которая непоколебима. Один лепесток - что бы такого загадать? Второй лепесток - а нужно ли это? И так до конца, пока не останется желтая серединка, как солнце наверху.
Мне нравится ощущение босых ног в глине, качели за мной еще скрипят, усиленные прыжком. Говорят, маленькая девочка так же качалась на качелях, а когда прыгнула, ударилась о забор из камней, и умерла. К моему счастью забор, о который я мог бы удариться, уже сломан и остатки находятся в земле.
Как жалко. Как же жалко эту землю. Дверь дома скоро откроется и меня позовут обедать. Хочется стать жуком и улететь жжужжа и ни о чем не горячиться. Я выкидываю остаток ромашки и бегу босыми ногами по глине, по ярко бурой-оранжевой-желтой глине смешанной с землей.
Так часто забываем родителей, а они наше все. А мы их. Земля, солнце, луна, воздух, огонь, вода. ъ.
Я пойду, скоро мне спать, послеобеденный сон - это лучшее что может быть в жизни. Для отдыха.