Будучи однажды в гостях у Георгия Брезина, Яна Фальтер проявила интерес к его образу жизни. Она знала, что Георгий обладал оригинальной фантазией с детства, поскольку по его рассказам знала о его прошлой жизни. Теперь ей предстояло наглядно убедиться в этом. У Георгия было много всяких разных мелких вещей, включая книги, коллекции минералов и самоцветов, марки, старые ассигнации, монеты, бижутерии, и прочее. Собственно, это были не коллекции, а небольшие подборки.
-Когда-то у меня была полная небольшая коллекция минералов и горных пород, - объяснял Брезин, - я отдал ее школе, для школ, собственно, она и была
предназначена, как наглядное пособие. Себе же оставил буквально несколько камешков. Яшма, агат, горный хрусталь, бирюза, флюорит, исландский шпат, кучка янтаря и кучка жемчуга, амазонит, лазурит, белый кварц, абсолютно прозрачный, какой редко встречается в природе, и прочее. Некоторые камни были отполированы им самим. Были предметы из чешского стекла.
-Красивые вещи, - согласилась Яна, - у меня, конечно, тоже есть нечто подобное, но скорее это бижутерии, броши, кольца, браслеты. В этой коробочке, кстати, все это у тебя выглядит, как маленький пиратский клад.
На досуге в юности Георгий занимался резьбой по дереву, живописью, и с тех времен сохранилось у него немало работ, - шкатулок, картин малого размера, ибо метровые полотна в квартирах малого размера не удобны.
Особое внимание Яны привлекли старые книги, антиквариат. Их было совсем мало.
-Когда-то их было много, - продолжал Георгий, - продал в нужде. Но главным образом я начал их продавать еще раньше, поскольку я их просто не читаю, часть из них - на французском языке, читать сложно, и держал я их скорее, как диковинку. Когда-то я гулял по Ленинграду и покупал их в тамошних антиквариатах, в "Академкниге". Там было много французских книг. В Москве же этого не было, там преобладала исключительно русская литература, хотя антиквариат процветал. Здесь, у нас, антиквариат всегда находился в упадке. Некому здесь его брать. Никого он не интересует. Но если ходить долго и следить, то со временем можно было, и сейчас можно что-то найти. С другой стороны, преобладает у нас не антиквариат, а антикварная макулатура, например, залежи бесплатного приложения к "Ниве", Мамин-Сибиряк и Кнут Гамсун в этом варианте годами, десятилетиями лежит. В этих приложениях есть вещи и поинтереснее, - Мольер, Уайльд и Ростан. Но этого они все на руках. А кому нужны Гамсун и Сибиряк? Кто их читает? На французском языке еще труднее. Скупать не хотят, а если и примут, то на самом деле книга уходит быстро. Пытался я как-то сдать раритет - Мемуары де Граммона 1714 г. В Европе книга стоит 270 долларов, или 9 000. Ясно, что ее здесь никто не купит. Никто даже не поймет, каков ее год издания, поскольку он написан римскими цифрами.
То что россияне - самая читающая нация - это байки, легенда. Читают в основном ширпотреб. А серьезные книги, философов, романистов типа Гюго, мировых классиков читают единицы.
А ширпотреб тоже с трудом уходит, поскольку его издано больше, чем в стране читателей.
Книги обесценились, можно любую серьезную книгу взять за 5-10 р. То, что раньше было дефицитом, издавалось только для тех, кто занимал должность, распространялось через работу за особые заслуги, или для тех, кто сумел подписки добиться, сегодня почти никому не надо.
Читающая нация: знаю одного доцента, у которого еще тогда книг было на три стены в комнате, но я сомневаюсь, что он из того все читал. Хапал все подряд. В подписке БВЛ есть"Симплициссимус" Гриммельсгаузена. И у него была. Попробуй-ка поищи того, кто эту книгу читал.
-Думаю, что он даже не знал, что она у него есть, - добавила Яна. _ Но, давай посмотрим еще что-нибудь. Кажется, у тебя есть еще и резьба по дереву. Да вот, кстати, уже видно, там лежит куча шкатулок.
-Да, - проговорил Брезин, - люблю многие вещи делать своими руками. Кстати, кошельки и бумажники. Возьми один кошелек на память. Вещь нужная, будешь в нем носить звонкую монету.
Он достал портмонэ из натуральной кожи, сделанное довольно искусно.
Затем Яна быстро пробежала глазами полки.
-Действительно, у тебя есть редкие и ценные вещи, - сказала она.
-Их было значительно больше. Было много французских книг 19 века, продал, и теперь их уже обратно не вернешь. А при приеме с такой прохладой к ним относятся. Якобы, никто не купит, никому их не надо. Однако, все они уходили сразу, не лежали. Но есть вещи не менее интересные, - сказал Георгий и достал с полки журнальчик. Точнее подшивку.
Яна полистала и обнаружила в ней подборку статей о карликовых государствах. Всем известные Монако, Андора, Сан-Марино, Лихтенштейн, Люксембург, Ватикан - это еще не все. Были и другие, причем существовали вполне фактически. Например, существовало "Кокосовое королевство", формально входившее в Австралийский союз, на деле - не подчинявшееся никому, кроме самих владельцев 27 мелких кокосовых островков, населенных наемными рабочими. Здесь правили члены семейства Клюни-Росс (Джон I - Джон V), до тех пор пока последний из них не продал за круглую сумму острова Австралии.
Не так уж велики государства Науру, Палау, О-ва Зеленого мыса (Кабо-Верде), Сан-Томе и Принсипи, Маврикий, о. Реюньон, хоть это и заморский департамент Франции, но все-таки отдельная территория. Целое семейство мелких республик в Карибском море. Не велик и султанат Окусси-Амбено на Тиморе, объявлявший себя когда-то независимым. На деле Восточный Тимор остается пока колонией Португалии.
Но есть и другие государства, государства- призраки. Их нет, но выходили марки под их названиями. В некоторых случаях и территория такая есть, но это - не суверенное государство, а маленький островок (Клиппертон). Призраков много : Каунэни, острова Дихлак, Дэвар, Дофар, остров Дрейка, свободное государство Акри, провинция Бумбунга, о-ва Окленд, республика Мевю, и др.
В Гималаях затерялось самое настоящее королевство Ло Матанг, память о котором давно стерлась, но формально оно остается феодальным владением. Наследник его , Джигме Сингай Палбар Биста, живет и работает в Непале, правит там его отец, Биста. Королева - Лха Чам.
-Вот я и подумал, почему бы мне не стать самому своим государством, - продолжал Георгий. Интересная игра.
-Некогда нам в наши годы играть, - возразила Яна.
-Ну это кому как, - ответил Георгий. - Вот еще статья: Англичани Юджин Флипп "отделился от Великобритании, захватив безхозную бетонную площадку в море, основал там королевство Силенд; австралиец леонард Кэсли объявил суверенным государством свою ферму в 1971 г., придумал герб, флаг, гимн (провинция реки Хагг); торговец одеждой Питер Дид в 1966 г. в Лондоне на ул. Кэмден-Таун, объявил Мондсивитанскую республику в своем доме и магазине.
-Согласна, - сказала Яна, - человечество уделяет много внимания играм. Сплошные игры. Особенно мужчины, как наиболее энергичные особи. Избыток энергии куда-то надо девать.
-Да, но это речь о картах, шахматах, просмотре спортивных состязаний, петушиных боях и тому подобном. Но и у женщин есть свои игры. Например, я наблюдал за поведением отдельных особ, когда они готовятся к банкету. Нет, чтобы приготовить и просто поесть вкусного, они накрывают на стол со всякими причудами, вырезают из моркови цветочки, кладут это все в салат, так сказать, украшают, на что уходит масса драгоценного времени. Вообще им свойственно заниматься всякими бирюльками.
-Не хочется повторять банального, но как говорится: "Вся наша жизнь - игра".
-Кстати, приведу тебе пример одной величайшей игры, - продолжил Георгий, - сочинительство искусственных языков. Те, что появились уже на рубеже 21 века, сказочные, фантастические, эльфийские языки, придуманные авторами своих фантастических романов, это само собой разумеется. Игра - налицо. Но языки, придуманные для международного общения, начиная с волапюка, продолженная Заменхофом с его эсперанто, и так далее - тоже игра. Это игра для высоко интеллектуальных, но в чем-то инфантильных талантливых людей. Увы, она не увенчалась успехом, ни один язык не привился в качестве международного, таковым стал живой, английский, сменив столетием раньше другой, французский. Мало того, большинство из них неудачны. Например, эсперанто, в нем смешана лексика из нескольких разнородных языков, латынь с польским, немецкий с французским и английский с итальянским. К примеру, если я хорошо владею германскими языками, но не владею романскими, или наоборот, знаю романские, то я его не пойму никак, это - винегрет из языков. Это - ущербный гибрид. Хотя чем-то и привлекателен. Вот это и породило продолжение экспериманта, создание всяких улучшенных модификаций, эсперантоидов (одна из них - идо). Его, как и любой другой язык, надо изучать с нуля. Но если речь идет о других, как интерлингва, окциденталь, лингва де планета, новиаль, романова, лингва нова и т.д., то они все построены на латинской лексике, и легко понятны без изучения любому, кто владеет одним или несколькими романскими языками. Это всего лишь упрощенный романский язык. С тем же успехом можно выучить испанский, на нем с кем-то хоть общаться можно. Без большого труда осваивается итальянский. Он нам хорошо знаком по музыкальным радиопередачам, он там часто звучит. Нужно только уметь прислушаться.,
Затем, из всех искусственных языков мне понравился проект "бритенниг", в нем - легко узнаваемая латинская лексика, искаженная на англо-кельтский манер, и грамматика взята из кельтских языков.
-Но ты же знаешь, что в природе есть некоторые привившиеся искусственные языки. Старославянский, чешский, иврит, йидиш, санскрит, все они созданы искусственно, - сказала Яна.
-Но они разработаны несколько иным путем, и в них была объективная необходимость, они были нужны. Как-то я заинтересовался таким вариантом, как токи-пона.
-Слыхала о таком, - заметила Яна, признаться, мне некогда было детально заниматься интерлингвистикой. В том числе эльфийскими языками. Думаю, что первый, кто их придумал, был Толкин, он и остается первым в этом деле. А все, что повторяется, - это уже банально. Всякое заметное и выдающееся достижение порождает кучу подражателей.
-Дело в том, что автор этого токи-пона смешал в лексике слова из балтийских, финно-угорских и славянских языков, а грамматическую модель взял в полинезийских языках. На вид это - явная детская игра. Токи - англ. т о к, речь, и фр. б о н - добрый. Но вернемся к микро-государствам. Сперва я приготовлю чего-нибудь поесть.
Георгий Брезин поставил разогреть рис, вскипятил чай. Все было быстро готово, и беседа продолжена была уже за столом.
-Жаль, никаких деликатесов нет, - сказал он.
-Да у кого они есть? - ответила Яна. - Все в основном питаются просто. Рис - и сам по себе деликатес.
-Запивать будем чаем, завтрак с китайским акцентом, - промолвил гостеприимный хозяин, - спиртного тоже пока нет. Но, может быть, помнишь поездку на "Дикий Запад", их деликатесы?
-Что делать, приходилось и это, но были же мы два-три раза и в нормальных кафе, - заметил Георгий.
-Помню, разумеется.
-Так вот, глядя на то, как Питер Дид объявил Мондсивитанскую республику, я решил, - продолжал Георгий, - что могу также объявить свое личное государство у себя дома. Не решено только окончательно, то ли республикой его объявить, то ли графством, наподобие графства Фландрского. Правда, это мысль возникла не сегодня, когда я уже стариться начинаю, а в далекой молодости, тогда еще фантазии были ярки.
-Так они у тебя и сейчас не тусклы, - заметила Яна.
-Пусть, короче говоря, поскольку главным местом в моей жизни всегда был книжный шкаф, а по-итальянски он называется SCAFFALE (или книжная полка), то и название я взял, немного его офранцузив, - Скафаль. Просто, но красиво и со вкусом. Теперь остается только придумать герб и флаг. Возьмем синее или желтое полотно, вышьем на нем символ, и флаг готов. На гербе - тоже. По правилам геральдики - щит, на нем символ, над щитом - корона, в республиках принято включать городовую корону, или без короны, в монархиях - герцогскую, королевскую, графскую и т.п. Конечно, внизу - девиз, обязательно по-латыни:
Flos minor floret lucide. Или по-итальянски: Il fiore e piccolo, pero e chiaro. В конце концов, личное государство имеет космополитический характер культуры, смешанный из разных национальных элементов, ритуалы и традиции заимствованы. Естественно, это государство не реальное, а виртуальное, ментальное, духовное, спиритуальное. Неважно, есть у него территория, или нет. Ее можно и сменить, - поменять жил. площадь и т.д. Но вот отдельные предметы быта здесь будут играть более важную роль.
Впрочем, герб республики должен по правилам геральдики иметь городовую корону, или вообще таковой не иметь. Можно также и другие названия подобрать: Камброк, Анкон, Сильфор, и каждое из них будет иметь какой-то тайный смысл. Затем я думал и над тем, как назвать должность главы такой республики. В Италии города-республики возглавляли подесты (подест'а, в ед. числе), от лат. потестат - власть. Но что-то мне не нравится, в Сан-Марино правят два консула, мне же по душе больше "канцлер", хотя в истории канцлеры никогда не были главами государства. Или, как вариант, граф. Из истории мне не известны суверенные государства ниже графства.
А в качестве символа, который я обдумывал долго, можно взять цветок мальвы, георгина, рудбекии или кореопсиса. Или анемона. Или какой-нибудь мотив орнамента, типа листа аканта.
- А гимн? - спросила Яна.
-А без гимна я обойдусь, - ответил Георгий. Я - не музыкант, мне это не под силу. Но подумать о том, чтобы считать себя отдельной народностью, стоит. Ведь у меня и свои традиции самобытные есть, искусство свое, практически народное. Вон боевая дубинка или шаманский жезл только чего стоят, резные, орнаментированные. Язык свой придумать можно было бы, но нет большого резона. Как-то в детстве я уже проделал эту работу, опираясь на те же романские языки, да и не один вариант состряпал. Но в итоге у меня получилось нечто похожее на каталанский язык, а зачем изобретать каталанский язык, если он уже есть.
-Какой же язык у тебя в ходу?
-Естественно французский. Международный язык дипломатов. А до начала 20 века - международный язык вообще. Он же мой и твой второй родной язык. Ты же в нем тоже специалист.
-Ну вот, теперь я тебе буду наносить визиты, как посол дружественной державы.
Разумеется. Милости просим.
-Лучше тебе объявить монархию, ведь это само собой напрашивается? - предложила Яна.
-Но, видишь ли, титул можно получить только от монарха более высокого уровня, сюзерена, короля или императора.
-Так ведь это игра. Сказочная ситуация. А там ты и мне бы дал какую-нибудь должностишку, типа статс-дамы, фрейлины или гофмейстерины. При графском дворе.
-Все-таки мой свободолюбивый дух больше соответствует республиканскому строю. Объявив же республику, как глава ее и единственный житель, я могу провозгласить все что угодно, не противоречащее здравому смыслу, одобрить рыцарские титулы, как в Венецианской республике, где были и графы, и князья, и прочие дворян. Поэтому я и оставил за собой право на такой титул, смысл которого уже не тот, что в средневековье, он не отражает принадлежность к военному сословию или владение землями, а символизирует скорее приподнятость над земными, материальными, прагматическими вопросами. В детстве ровесники меня, кстати, и прозвали "графом". Никто тогда из нашей среды, кроме меня, не пытался заниматься ни классической живописью, ни ходить на балеты и оперы, ни старинные книги разыскивать. Но, для начала давай сделаем так, я приглашаю тебя на прием, и поскольку мы сегодня ограничились завтраком, там уже будет устроен бал.
Время прошло быстро, разговор сменился просмотром разных достопримечательных предметов, как то репродукции живописи, по которым можно было ознакомиться со всей мировой живописью и графикой. Хотя коллекция не была большой, было подобрано только самое типичное, самое интересное, с точки зрения, разумеется, хозяина дома, но все страны и все стили представлены на картинках были.
Георгий вспоминал:
-Когда-то мы компанией зашли к коллекционеру, уже старому, и было у него 40 000 открыток. И всеми своими жестами он выдавал огромную страсть к ним, и жадность, видно было, что он с ними ни за что не расстанется. Иногда коллекционирование доводит до такого состояния, но мне пока это не известно, и не понятно. У меня всего 1000 открыток, но на них есть полный комплект информации, мне необходимой, и мне это - по зарез хватит. Сорок тысяч мне не надо.
-Кстати, книг у тебя тоже не так много, как можно увидеть в некоторых фильмах, где показывают интерьеры графских или баронских библиотек, - заметила Яна, - и принцип твой мне уже понятен. Не вижу у тебя никакой фантастики, зато Маккиавелли есть, и даже Бернарден де Сен-Пьер.
-Да, представь себе, - ответил Георгий, - эту книгу, "Поль и Виржиния", я видел три раза в жизни, один раз в Ленинграде(тогда еще именно в Ленинграде), на испанском языке, другую - здесь и недавно, в подлиннике, в антикварной лавке, и последний вариант, на русском, я купил совсем недавно. За десятку. Так дешево, поскольку такие книги никто не читает (это "самая читающая нация"). А ведь это мировой шедевр, образец сентиментализма.
-Что делать? В ходу любовные романы, фэнтези, подчас неимоверный бред, детективы, далекие от реальности, а уж оформление книг и подавно мерзкое. Обложки глянцевые, раскрашенные ярко, по-лубочному. А купишь такую книгу, так она разваливается сразу после покупки. Одна видимость переплета.
-Вот потому я и предпочитаю старые книги, хотя бы 56 - 59 годов, времен хрущевской оттепели. Иногда - с золотым тиснением. Кстати, если признать Толкина первопроходцем по части фэнтези, - продолжал Брезин, -и оценить его по достоинству, то все, что создавалось в этом жанре далее, уже подражание, а подражание ведет к деградации. Как раз по поводу этого поветрия я вспомнил одну деталь. Один из приметных элементов фэнтези - придумывание сказочных стран и земель, фантастических географических названий, языков, - о них мы уже говорили. Когда-то, еще в детстве, я уже сочинял подобные вещи. Сейчас я тебе представлю краткое описание придуманной провинции. Да и то не ново, - Лилипутия Свифта и страна Оз Фрэнка Баума, вот они и натолкнули меня на подобные фантазии. Но никоим образом я не подражал Толкину, - о Толкине в нашей стране тогда еще никто не знал. Кстати, пора уже снова перекусить. Я приготовлю, а ты почитай.
Георгий дал Яне тетрадь. Она раскрыла и обнаружила там географическую карту. Кусочек территории, условно расположенный на одном из боков острова Сардиния, два залива, Фарфанский и Фельмо, с запада горы, вдоль моря - низменность, три острова у берегов, Сеттентрионале, Абра и Ротонда, речка Фельмо, впадающая в одноименный залив, город Фрафана у залива, поселок Абра, в предгорье - поселок Боскара. Все вместе - провинция Фарфана (не государство, не герцогство, именно - провинция). Кроме карты, - рисунки жителей провинции и вид центральной части Фарфаны.
-Рис мы уже ели, я по быстрому состряпал яичницу с салом. Сало тебе не опасно? - спросил Георгий.
-Мне не опасно, - ответила Яна.
-Ну как география?
-В целом вполне нормально. Конечно, уже все это проделал Свифт, но кто нам запрещает повторить нечто аналогичное. Мы же знаем, что игра - вполне серьезное занятие, это - развивающий фактор, какому педагогу это не известно. А у взрослых эта черта часто остается, и надолго. Подчас люди сами уже не замечают, что игра присутствует там, где они видят серьезное дело. Вся наша жизнь - игра, как сказал неизвестный мне мудрец.
ОБЕД У БРЕЗИНА.
Часть 2.
Через неделю Яна Фальтер собралась на обед к Георгию Брезину снова, с которым уже заранее встретилась в букинистическом магазине. Как известно, магазины, продающие новые издания, сегодня разоряются, делают скидки по 50%, новые книги очень дороги, и почти никто их не берет. Букинистическая же торговля всегда была и будет. Яна заметила:
-Что сделали с классикой. Постоянно пытаюсь что-н. сдать в закуп, ничего не берут. То спроса нет, то в большом количестве уже есть. Что интересно, у других иногда принимают, а у меня - нет. Откуда-то же появляются эти экземпляры в изобилии. И магазин как-то лямку тянет. Даже процветает.
-Еще бы, - добавил Георгий, - новые книги - по 200-500 рыжиков, а переплет разваливается уже при покупке. Люблю книги 1952-19 гг. издания. Вот это книги. Кстати, по наличию книг того или иного издания в библиотеках или в букинистической торговле я даже сделал следующий вывод: при Сталине книги издавали, но было мало зарубежки. Русская классика была, само собой разумеется. Выпуски предназначилсь, вероятно, для спецов, учителей литературы, русская классика - также и для народа. Развлекательную же беллетристику (Жюль Вернр, Майн Рид и т.п.) народу дал Хрущев. При нем всего этого было много. Оставались еще запретными кое-кто (Северянин), но это мелолчи. И вот пришел к власти Брежнев, при котором людям снова не дали ни жить, ни жрать, ни даже читать. В моде были собрания сочинений, распространяемые по подписке, по связям (блату), они доставались всяким судьям, завам или председателям месткома. Поэтому я не перевариваю собрания. Да еще серии.
-Серийность - это болезнь, - подтвердила Яна, -книги, как люди в одинаковой одежде, в униформе, как инкубаторские, такие книги теряют индивидуальность. Видимо, это проявление коммунального менталитета.
В угду огромной стопкой лежали уцененные книги, больше всего, десятками экземпляров, "Мушкетеры" и пресловытые "Анжелики". Несколько реже встречались другие издания, но найти здесь можно было очень серьезную литературу, от Бальзака и Флобера до Герцена и Достоевского.
За 5 рыжиков.
-А что же сейчас идет по сто рублей? - продолжала Яна. - Бесчисленные "любовники, любовницы банкиров, Дракула, эльфы, гоблины?...
-Вроде. Да и те уже в уцененные попадают изредка. Недавно пытался предложить на рынке скупщикам что-то типа "Графа М.К." или "Доктора И. Бальзамо". Один и говорит, что это не надо, это, мол, уже на помойки выкладывают... -добавил Георгий.
-Теперь уже не выносят на помойку, а складывают в подъездах или фойе библиотек, - сказала Яна.
-Знаком с этой системой. Бук-кроссинг называется. Я с нее кое-что тоже прибрал, и далеко не мусор, - ответил Брезин, - но вот когда-то была другая система. Было общество "книголюбов" (на самом деле - барыг). Собирались они в парке, откуда их милиция гоняла. Запрещали им книгами спекулировать. Но они утверждали, что меняются. Несмотря на это, милиция их все-таки выжила, и они перебрались в другой парк. Позже им дали зал во Дворце культуры, с условием, что разрешен только обиен книгами. Но им не книги были нужны, они все равно исподтишка продавали по 10-кратной стоимости. Уже потом они перебрались на рынок, а после перестройки все это вообще исчезло.
-Помню такое, но у этих ничего не брала, - сказала Яна, - мне нужнее были деловые книги, на иностранных языках можно вполне было взять в специальном отделе литературы соц. стран, или же воспользоваться изданиями "Авроры".
-Знаю таких, пользовался, - вспоминал Георгий, - но и в библиотеках был дефицит. Я мог взять тогда лишь то, что никто не читал, Мольер был, Стендаль, Ромен Роллан, Шекспира можно было найти, но только трагедии, а на комедии был дефицит. Шиллер стоял. Затем, в 90-е, закрыли тот фонд, где я гулял, как некоронованный король, а открытый доступ заполнили женскими романами. Но и здесь я немного мог выбрать. По требованию же из каталога книги не приносили. Их не могли найти, или же не хотели. Библиотекари врали, говоря, что книги на руках. На каких руках? В библиотеке резко упал посещаемость. Я видел краем глаза, что все стоит на своих местах. Но теперь уже несколько лет, как фонд открыли, и там - литературный рай. Дюма - хоть пруд пруди, и Уайльд, и Теккерей, и многое другое. Нет только Шеридана. Все остальные разделы, наука искусство, - в полном порядке.
Обсудив проблемы книгоиздательского дела, Яна и Георгий наконец отправились обедать. Яна сообщила, что у нее, собственно, есть одно дело, работа, которой она и хотела поделиться с коллегой. Это были переводы с иностранного. Работа оказалась очень ёмкой.
-Я не против, - ответил ее коллега, - мне приходилось этим заниматься для знакомых заочниц, и переводить, и писать по другим предметам, по истории, даже по экономике. Но самое приятное - по истории архитектуры, это моя стихия.
-Вот и договорились.
Дома они сперва обсудили дело, то есть поделили между собой перевод на части, а уж потом приступили к трапезе. На стол Георгий поставил свечи, но зажигать их не стал, - просто для украшения. Затем включил музыку Баха, утверждая, что это способствует пищеварению. На второе он пообещал венские вальсы. И самое последнее перед подачей блюда - достал бутылку каберне, налив по одной трети бокала (все в меру).
-Каберне, - это самое лучшее, - пояснил он, - что есть нашей округе, не считая анжуйского и божоле по 600 рваных за бутыль.
-Ну, раз так, - ответила гостья, - за здравие, каудильо домашней республики.
-За здравие, cincin. La vita senza vino e como la vita senza amici. Не удивляйся, обед сильно обильным не будет. Делать деликатесы я не мастер. На первое - консоме (попросту говоря, бульон). А вот на второе...На второе... Но пусть это останется сюрпризом.
А сюрприз был таков: антрекот, как его называл сам хозяин, но, возможно, что и лангет, или отвибная котлета, поскольку отличить их очень трудно. Разница в том, что мясо берется из разных частей, антр кот по-фр. - "между боками". Видимо, лакомый кусочек из середины. Кроме того, Георгий брал свинину, а надо, вероятно, по правилам, телятину. Но все это мелочи жизни. Главное, гостье понравилось. Георгий начал рассказывать:
-За свою жизнь я не видел, чтобы в России готовили жареное мясо. В столовых ты его не найдешь, разве что в ресторанах. В домах, в гостях, у знакомых - ни у кого. Видимо, в России вообще жарить мясо не умеют. Однажды даже я разговаривал с домохозяйками, т.е. с обычными русскими рабочими бабами. Я объяснил им, как надо жарить мясо, - отбить молотком, и в течение пяти-шести минут прожарить на сковородке. Они удивились, говорят:"Не может быть, не может такого быть!" Как же не может, когда именно может. Они умели лишь варить мясо в супе (1.5 часа) или тушить (гуляш, столько же). Но жарить - не имели никакого представления. И это без всякой крови. С кровью не пробовал и не хочу, хотя многие у нас наслышаны об этой английской диковинке. К тому же в России теперь, да и прежде, популярнее стал шашлык. Близость Востока и Кавказа подавила прочие влияния, джентльменские, европейские. А в ресторане обычно эти отбивные делали, как подошвы из микропоры. Легче пережевать подошву у современных ботинок.
А меня научил этому одноклассник. Он был из семьи музыкантов, а это была в то время элита. Не чинушеская, партократическая, а настоящая, культурная элита. Они хорошо знали этикет, умели подобрать галстук, знали, какие ботинки в театр надеть, и т.д. Правда, они были не русские.
-Понимаю, но мы с тобой тоже - метисы. Признаться, давно не бывала в ресторанах, может быть, где-то и научились?
-Может быть, но не думаю. Ведь если даже Бурбоны после реставрации ничему не научились, то куда уж нашим рестораторам. Кстати, видишь, гарнира нет. Это моя традиция: ем все отдельно. Сейчас будет наси горенг, - малайский плов.
С этими словами Георгий поменял музыку. Зазвучал Штрауc, вальс из "Летучей мыши".
-Станцевать бы вальс, - размечталась Яна, - да места мало.
-Ничего. мы станцуем, - ответил Георгий, - чуть позже. Румбу. Для нее места хватит, ее можно станцевать на пятачке. А на десерт еще будет кофе с пирожными. Потом, может быть уже больше таких обедов и не будет.
-Надеюсь, все-таки будут, - возразила Яна.
-Это не всегда в наших возможностях, - сказал Георгий, - иногда бывает, что кроме хлеба и есть нечего.
-Если что. то часть бремени я возьму на себя.
-Ладно, -продолжал Георгий, - буду рад. Но за кофе я бы хотел ознакомить тебя с еще одной оригинальной идеей. Самое время создать духовный орден. Республика есть, население есть, а духовные ордена везде и всегда создавались.
-Но ордена в основном были мужские, монашеские, рыцарские, женские были, но состояли только из одних женщин. В них была иерархия, строгий устав, соподчиненность.
-Были, но что главное? - пояснил Георгий. -Занятие духовной практикой. Встретиться, обсудить вопрос, изучить тему. А устав мы сделаем свой, отличный от тех, что были прежде. Можно назвать это учреждение клубом. Я не предлагаю насиловать самих себя строгостью. Мы можем обсуждать учение Эпикура. Ведь его до сих пор неправильно понимают.
-Тогда возражений нет, - сказала Яна.
-Тогда учреждаю "Орден жуиров". Автоматически я должен стать его гросс-мейстером, как быть с твоим участием, вопрос?
-Как быть? Мне без разницы. Могу быть вольнослушателем. Носить какое-либо название - всего лишь игра.
-Вот! Тебе следует присвоить сан сивиллы. Самое подходящее. Будешь прорицать. Причем это можно делать и по-настоящему. Мы уже говорили, что игра - дело важное, и вся жизнь - собственно, игра.
-Но почему "жуиров"?
- А жуиры* имеют непосредственное отношение к Эпикуру. Какова моя основная идея? Все ордена, общества, клубы, религиозные конфессии и прочие группы всегда стремились достичь гармонии. Это - главная жизненная проблема. Как ни странно, цивилизованные народы преуспели в этом меньше, чем дикие, как их называют в Европе, или архаичные, как бы я сам их назвал. Они живут в гармонии с природой, а у первых - чем больше достижений, тем больше проблем.
-Так ты предлагаешь, как и Бернарден де Сен-Пьер, возврат к первозданной природе? - спросила Яна.
-Не обязательно, - ответил Георгий, - город - это тоже естественная среда, в ней - своя гармония, и в ней вполне можно существовать. Здесь и вопрос о самосовершенствовании, но это тоже - для достижения гармонии. Можно и другими словами: равновесие, в механике или физике, баланс, в бухгалтерии, гомеостаз в медицине, или просто мера в быту, все это и есть гармония. Ты прекрасно знаешь, что Эпикур подразумевал под наслаждением и стремлением к оному не что иное, как ту же гармонию, а вовсе не разврат, обжорство, получение удовольствий. Жизнь в гармонии и дает наслаждение. Умеренное питание приводит к наслаждению, а не жратва. И вкусно, и не отягощает сердце. Пресыщение же приводит к потере вкуса, ведь чем умереннее ешь, тем вкуснее кажется блюдо. В этом Эпикур близок йогам. Это все просто и ясно. До того просто, что удивительно, как еще не все до этого дошли. Народный же дилетантизм счел Эпикура теоретиком обжорства, блуда и прочих чуственных удовольствий. Мы пойдем дальше, к практическим приемам.
*Жуир - человек, наслаждающийся жизнью, кутила (Словарь иностранных слов, составитель М.Е. Левберг, Изд. "Красная газета", Ленинград, 1928). Возможны другие толкования.