Аннотация: Если совместить "Сильмариллион" и "Тихий Дон", выйдет нечто...
Урядник в гостях у Саурона
Жил-был один казак, служил в полку, дослужился до урядника и решил после этого съездить на побывку в родной хутор. Приехал, идет по улице, выправкой своей военной щеголяет. Фуражка набекрень, сапоги начищены, чуб так и вьется, а какой взгляд - ни в сказке сказать, ни пером описать! Идет и видит: Никифорова баба к плетню вышла. А Никифорова баба первая в хуторе красавица была. И подумал урядник: "А не зайти ли к ней на часок-другой?"
Сказано - сделано. Подошел урядник к плетню, а Никифорова женушка долго ждать не заставила, сама зайти пригласила. Гордясь собой, вошел урядник в воротца и направился к хате, только под ноги себе не глядел. А под ногами ждала нашего казака большая опасность...
Вся беда в том, что Никифор вздумал давеча вырыть новый колодец. Был этот колодец уже почти готов и довольно-таки глубок, а гордый урядник его и не заметил. И упал. Вот так наказывает Бог людей за их гордыню.
Тут бы и сказке конец, ведь даже мораль есть! Но все не так просто, как кажется.
Упал, значит, урядник, но не растерялся. Стал уже строить планы, как на свет Божий выбираться будет (а колодец глубокий), как вдруг засияло что-то внизу. Думал урядник, что это вода, и очень удивился, когда вдруг ни с того ни с сего очутился на большой поляне. Ее окружали высокие деревья, да такие, каких урядник вовек не видывал. Стоит он, задумавшись, темляком на шашке поигрывает и пытается по звездам определить (а была ночь), куда идти дальше. Ничего не вышло, потому что звезды были какие-то не такие.
"Наверное, на другой конец света прилетел!" - подумал урядник. И пошел куда глаза глядят. Шел он шел, уже светать стало, и вот появились перед ним какие-то скалы. А со скал идет отряд человек так в десять. Пригляделся урядник. "Что это за бусурманы? - подумал. - Ишь ты, в черное нарядились! Аль хоронят кого?" Но они явно никого не хоронили, более того, держали наголо шашки. Урядник снова пригляделся. "Что ж это они с шашками сделали? - покачал головой. - Эх, анчихристы, нет уважения в вас!" Тем временем отряд приближался. Уже можно было рассмотреть "бусурман" во всех подробностях. Урядник в очередной раз пригляделся - и не выдержал.
- Ну и рожа! - громко сказал он. - Иде ж тебя такого сделали?
Обладатель рожи удивленно и испуганно посмотрел на урядника, сказал товарищам:
- Этот откуда? Явно не из Дориата!
- Не из Дориата, - подтвердила вторая рожа и тоже уставилась на урядника.
- Ты кто? - спросил первый.
- Донской казак! - не без гордости ответил урядник, готовый выхватить шашку.
Рожи переглянулись. Они явно ничего не знали о донских казаках.
- Ну, а вы чьи? - в свою очередь спросил казак.
- А мы орки Саурона! - ляпнул самый маленький.
За это ему попало от старшего орка, который и затеял весь разговор. Но урядник все равно ничего не понял из этой странной речи. Орки урядника побаивались: больно странным он им казался. Но все-таки их было десять, а урядник один.
- Мы берем тебя в плен! - не церемонясь, сказал орк. - Отдавай меч!
Урядник рассмеялся.
- Где вы видали, чтобы казаки без бою сдавались?
Действительно, орки были слишком высокого о себе мнения. Когда казак расправился с половиной отряда, остальные попросили о пощаде.
- Дядя, а что у тебя за меч? - спросил маленький орк, в страхе поднимая глаза на грозного урядника. - Я тоже такой хочу.
- А что у тебя на плечах? Это от врагов охраняет? - спросил еще один.
- А что за красные полоски у тебя на ногах?
Не знали орки, что такое шашка, погоны и лампасы...
Уряднику это надоело, он угрожающе замахнулся шашкой. Орки шарахнулись на несколько шагов назад.
- А ну сведите меня в кабак! - потребовал урядник. - Да коня, что ли, дайте, должен я домой ехать!
Переглянулись орки и решили схитрить.
- Отведем мы тебя к Гортхауру.
- Это еще что за нечисть?
- Это... Это... Ну, это хозяин этого... кабака!
- Ведите! - сказал урядник.
Шли они долго ли коротко ли, и вскоре показалась на горизонте высокая башня.
- Неприветливая у вас степь! - рассудил урядник, оглядывая лежавшую вокруг голую равнину.
Наконец добрались до башни. Орки попросили урядника подождать - и бегом к Саурону.
- Повелитель! Привели пленника!
- Опять какого-то эльфика? - поморщился Гортхаур. - Меня от них уже тошнит.
- Нет, повелитель! Это ужасный пленник.
- Человечишка?
- Нет, это какой-то казак!
- Казак? - удивился Гортхаур. Он никогда прежде не слышал о казаках. - Это еще кто такой?
- О, это страшный зверь!
- Так он еще и зверь?
- Нет, ну, он... Ну, две руки у него, две ноги и одна голова, только в руке у него Шашка!
- Какая Шашка?
- Меч у него так называется! Ужасный меч! Взмахнет он им - и головы орочьи во все стороны летят. Пятерых хлопнул, а самому ничего! Нас бы тоже убил, но мы вовремя попросили пощады. Сказал, что хочет в кабак, что ему нужен конь. Мы его и завели сюда.
Гортхаур задумался.
- Ну, приведите сюда этого казака. Только меч отберите.
- Это невозможно, повелитель!
- Хорошо, с мечом так с мечом! Только скорее, как бы он не натворил там чего...
Орки ушли, а когда вернулись, во главе их шествовал урядник. Остановился, огляделся, спросил:
- Куда к хозяину?
Гортхаур изумился: его не замечают! Кто этот наглец?
А урядник, прищурив глаза, окинул Гортхаура с ног до головы, вдруг молвил:
- Вот ить странная баба! Чего косы распустила? Гулящая, что ли? Страшна ты больно, но плечи у тебя знаменитые! Дюже хорошо с тобой пахать будет! Заместо себя за плуг поставлю!
- Что? - выдавил Гортхаур. - Какая я тебе баба?
- А кто ж? - насмешливо спросил урядник. - Ты чего, баба, шашку хватаешь? Буйная баба! Пожалуюсь на тебя есаулу!
Гортхаур совсем растерялся. Такого он не ожидал. К тому же урядник ужасно смягчал г, а от этого у заместителя Темного Властелина болели уши и голова. Терпеть он не мог этот звук!
- Послушай! - сказал Гортхаур. - По-моему, ты у меня в плену!
- Это еще что такое? - казак обернулся к оркам.
Орки струсили.
- Это ничего, ничего... Повелитель...
"Ишь ты! - подумал урядник. - Уже повелителем кличут! Надо же!"
- Слыхала, баба? Я здесь повелитель! Это не я у тебя в плену, а ты у меня в гостях!
Гортхаур даже встал.
- Ты что, Финрод Фелагунд? Не похож! Ты у меня в плену! А ну отдай свой меч!
Долго они еще препирались, пока не пришли к компромиссу. Решили, что будет урядник не в плену, а в гостях у Саурона. Вернее, Саурон так решил. Урядник все равно продолжал считать, что все наоборот. Саурон у него в гостях.
Гортхауру же пришлось притвориться гостеприимным. Стал было он думать, чем бы урядника попотчевать. Пока думал, снова прибежали орки.
- Кто-то к нам залез!
- Кто? - разом спросили Гортхаур и урядник.
- Кто-то непонятный!
- Опять КАЗАКИ?? - в ужасе вскричал Гортхаур и даже заходил по тронному залу от волнения.
Волнения его быстро улетучились, когда орки привели отряд эльфов и одного человека.
- Сколько баб! - ахнул урядник и даже запел:
Эй, эй, живо, живо,
Даешь пару пива
И парочку девчат...
"Он еще и поет! - подумал Гортхаур. - Моргот, что я опять не так сделал? За что мне это наказание?"
- Нет у меня пива! - сказал Гортхаур.
- А самогон найдется?
- Никогда не пробовал. Что это за штука?
- Несчастная ты баба! Вы слыхали? - обратился к эльфам. - Не пробовала самогону! Даже моя трезвенница-жененка пила за мое здоровье, когда я раненый был.
Тут один золотоволосый эльф, глядя на урядника, сказал:
- Он подкинул мне хорошую идею!
"Какая юная девка! - подумал урядник. - Ее бы к нам в хутор на игрище... От парней отбою бы не было! Только шея у нее уж больно мускулистая! Нет, страшновата..."
А Финрод Фелагунд (это был именно он) запел. Гортхаур слушал, злобно уставившись на эльфа, а урядник - воображая, как "эта девка" хорошо бы вписалась в казачий хор.
"Отличным была бы подголоском!"
В ответ что-то запел Гортхаур. Урядник блаженно думал: "А этой бы - запевать! Ну и голоса у здешних баб! Конечно, буйные бабы, и есаулу пожаловаться стоит, но к станичному атаману, была не была, не пойду!"
"А песни у них не те! - размышлял урядник спустя некоторое время. - Дюже мудреные! То ли дело наши, казачьи..."
Уже зевали все, даже эльфы из Фелагундова отряда, даже Берен, которого урядник окрестил "бородатой бабой", когда урядник решил повеселиться и затянул свою любимую:
На горе стоял Шамиль, он молился Богу,
Подошел к нему ишак, укусил за ногу!
Голос у нашего урядника был низкий, глубокий, такому бы сам Гортхаур позавидовал. Фелагунд, которому была очередь в то время петь, замолк от неожиданности.
- Ага, проиграл! - пытаясь перекричать урядника, заявил Гортхаур. - Отведите их в темницу!
- Зачем же в темницу? - урядник перестал петь. - Ты погляди на этих несчастных девок! Они ж с нашими хуторскими рядом не стояли! А все почему?
- Почему? - с искренним любопытством спросили Финрод и Гортхаур.
- Потому что худы больно! Вот эта баба, понимаю, - урядник указал на Гортхаура, - пахать может заместо нас, а ты? Тебя и по воду не пошлешь - коромысло не донесешь! Так и носи тебя, как барышню, на ручках по хутору? Соседи засмеют! Но поешь ты недурно, недурно...
- И на том спасибо! - сказал Гортхаур. - Отведите их в темницу!
- Ты забыла, что в гостях у меня? - урядник встал между Финродом и Сауроном. - Я запрещаю сажать их в темницу.
- Я соглашусь с... с... - Финрод долго думал, как назвать странного человека, - с сударем! Пора бы перекусить!
- Ты обнаглел, эльф!
- Так я... - Финрод покраснел от собственной наглости. - Я всегда был хозяином этой башни...
Урядник благоразумно промолчал, в ином случае все бы остались без ужина. Гортхаур, узнав Фелагунда и проклиная судьбу, подкинувшую ему эльфа и казака, велел накрывать на стол. Урядник нещадно критиковал еду, говорил, что она "для барышень", и поминутно просил самогон. Правда, от Гортхауровского вина не отказывался...
Стал Гортхаур думать, что же делать. Этот урядник испортил ему всю малину. Передумал все способы вплоть до усыпления и ограбления, но на практике применять боялся: кто знает, что за диковинное существо - казак? А вдруг он бессмертен?
Первый день пребывания урядника в Белерианде закончился уроками танцев... Давал их, конечно же, урядник: учил Гортхаура и Финрода танцевать лезгинку. Финрод старался, Гортхаур ругался:
- Я тебе балерина, что ли?
Зато у Гортхаура появилась новая идея, как пытать пленников... Он даже смирился с пребыванием урядника в башне.
Так прошло несколько дней. Все это время урядник учил Гортхаура самым нужным делам: как построить курень (Гортхаур говорил: "Я ни одного дома за всю жизнь не построил, зато сколько разрушил..." - и урядник решил исправить положение), как петь казачьи песни, как правильно рубить шашкой ("Раз ты, баба, такая буйная, надо тебя на службу к нам в полк!") и прочим интересным вещам. К концу каждого дня у Гортхаура начинала кружиться голова, в ушах звенело от постоянных мягких г. "Моргот, скоро сам так начну гутарить! - с ужасом думал он. - Да что это? Говорить!"
И вот - начинается очередной день. Не предвещающий ничего хорошего. Урядник просыпается по привычке раньше всех, затягивает тоскливо нечто вроде:
Ой, слетела головушка с неверной жены...
- Я, конечно, люблю страшные истории, - сквозь зубы говорит Гортхаур, - но не тогда, когда хочется спать!
Урядник, памятуя о том, что все в гостях у него, продолжает уже другой песней, не менее, как выражается Финрод, "садистской":
Ой, да подпалила ясному соколику
Ой, да его правое, братцы, крыло...
- Спой что-нибудь доброе! - просит Финрод... И в эту минуту раздаются голоса Сауроновых слуг:
- Эльфы! Ломятся! Просят выпустить человека!
- Какого человека? Здесь есть люди? - Гортхаур пытается припомнить, кто же обретается в его башне.
- А я что, не человек? - снисходительно улыбаясь, говорит урядник...
И, услышав эти слова, Гортхаур вскакивает, осененный идеей. Его несчастная раскалывающаяся голова требовала отдыха от смягченных г и от казачьих песен, рука хотела держать нормальный меч, а не шашку, а ноги мечтали о чем угодно, только не о лезгинке...
- Это, наверное, есаул со станичным атаманом! - сказал урядник. - Видимо, отпуск мой закончился, пора на службу! Бывайте здоровы, бабоньки!
Гортхаур пошел за ним.
- Выход найдешь?
- Найду-найду!
Но Гортхаур все равно не отставал от урядника и думал: "Человек? Нет, обманывает! Человек не способен довести Майа до головной боли! Наверное, это сам Эру Илуватар сошел на Арду, чтобы покарать меня!"
По дороге к выходу урядник и Гортхаур неизвестно почему стали спорить о... геральдике. Гортхаур ее неизвестно к чему помянул, а урядник возьми и спроси, что это за мудреное слово!
Гортхаур взялся объяснять:
- Ну, металл на металл накладывать нельзя! И эмаль на эмаль! Это в геральдике основное правило. То есть красный на синий не наложишь.
"Как это не наложишь? - подумал урядник. - Почему же у нас фуражки синие с красным околышем и погоны синие с красным кантом? Не по правилам? Это кто ж такое правило измыслил?"
И сказал:
- Гутаришь, металл на металл нельзя? Пущай красный не металл, а вот синим металл могет быть!
- Это еще почему? - изумился Гортхаур, решив, что Эру издевается над ним.
- А это давеча Никифор доказал, еще до того, как я на службу уехал. Он наличники решил покрасить в синий, а тут топор откуда ни возьмись. Вот на энтот топор случайно опрокинул Никифор краску, и стал металл синим!
Понял Гортхаур в те дни, что казаки, видимо, как Эру: все оппозиция им, а не они оппозиция всему (Мелькор-то другого мнения придерживается и Саурону его постоянно излагает).
Так - весьма мудро - рассудил Гортхаур.
Но на этом сказке еще не конец.
Дошли урядник с Гортхауром до ворот и видят - навстречу им идет Лютиэн с огромной собакой.
- Где мой возлюбленный? - твердым голосом спрашивает дочь Тингола.
А Гортхаур не будь дураком - оставил ее наедине с урядником, а сам ворота закрыл и блаженно закатил глаза. Кончилось мучение!
Но не тут-то было. Ибо урядника выдать за Берена не получилось.
- Где мой возлюбленный? - повторила Лютиэн. - Саурон, гляди, шутки плохи, хватит превращаться Моргот в кого!
- Это еще что такое? - удивился урядник. - Ты, девка, зачем сюда пришла? Жениха ищешь? Нет там женихов - одни бабы остались. Видать, на войну ушли женихи-то!
- А Берен?
- Что за Берен?
- Берен, мой любимый...
- Не видал. Одни бабы, гутарю, остались.
- Что за неудачи! - в сердцах воскликнула Лютиэн. - А Гортхаур?
- Тоже любушка твой? Нет там никого!
До того огорчилась Лютиэн, что поверила уряднику и ушла. А урядник окинул ее хитрым взглядом и сделал неутешительный вывод: "Хороша девка! Но Малашка моя лучше, а эта худее прежних, вот-вот пополам переломится!"
Стоит урядник у ворот Сауроновой башни и понимает, что забыл попросить коня. Снова стучится в ворота.
Гортхаур услышал это и - чего с ним никогда не случалось - упал на колени и давай молиться Эру. Мол, что угодно сделаю, только убери этого урядника подальше отсюда. Сил больше нет головную боль терпеть! А если этот урядник и есть Эру собственной персоной, то он, Гортхаур, признает свою вину перед ним и просит тишины и покоя.
Эру эти речи до того тронули, что обратил он взор на урядника, который, не переставая, стучал в ворота. И под всевидящим взором Эру урядник споткнулся, хотел ухватиться за ручку ворот, но вместо этого... ухватился за какой-то дверной косяк... Поднял глаза: перед ним стоит Малаша, ужасно удивленная.
- Ты откуда взялся? - спрашивает. - Тебя ж в Никифоровом колодце ищут!
Огляделся казак и понял, что очутился на пороге собственного куреня.
- Не был я в колодце! - говорит. - А был в той краине, где одни бабы водятся.
- Ах ты, прелюбодей! - разозлилась Маланья. - Расскажи, расскажи, как ты жене своей верен был!
- Ты, Малаша, этих баб лучше! - чистосердечно признался урядник. Малаша ему все равно не поверила и до вечера ходила обиженная, но потом все-таки простила незадачливого мужа.
А Гортхаур, оставшись один, до того обрадовался, что выставил из своей башни Берена - это был эдакий акт милосердия. На этом, конечно, приключения не кончились, много их случилось и с Береном, и с Фелагундом, и с красавицей Лютиэн, но об этом - в другой сказке!