Саныч был единственным холостяком в отряде. Не было ни подруги, ни жены, не было даже надежды обрести вторую половину в этом мире. Осознанной надежды. Подсознательная уверенность еще жила, что найдется таки желанная, любимая, та, о которой он будет заботиться, которую будет ласкать, и к которой будет стремиться вернуться живым из вылазок за ресурсами. Та, на глазах у которой будет заниматься мужскими делами по хозяйству, бодро колоть дрова, или копать террасы, или точить инструмент, или чистить оружие. Да мало ли у мужика забот. Та которая будет его встречать из походов уставшего под тяжестью находок и радоваться и обнимать. А за ужином как бы украдкой подкладывать лакомые кусочки из общего котла. Все жены так делают, меж ними спора нет. Это просто дань уважения своим мужчинам по общему молчаливому сговору. Как и постоянная готовность пищи, горячего чая, чистота и порядок в доме. Мужички это замечают и платят в ответ тем же уважением и покладистостью. У каждой пары или семьи свое место на общих нарах. Свой микормир. Один Саныч спит отдельно от всех. Так всем удобнее. И никто вслух не расстраивается, что вот так все получается. Все по парам, а он один. Как уж он там справляется со своими плотскими желаниями никто вопросов не задает, все только тихо сочувствуют.
...
- Что там?
Высокий, ладный мужик по прозвищу "Командир" остановился и отряд из пяти человек замер уперев взгляды в стены огромного производственного здания. Метров сто длиной, сорок шириной. Бетонные стены, верх стен сплошные окна (внутри должно быть светло, практически все стекла были выбиты), плоская крыша, трое ворот для проезда крупного транспорта. Вдоль фасадной стены завалы из производственного мусора, стальные фермы, останки автомобилей. Слева одноэтажные кирпичные здания гаражей или складов. Справа и сзади от группы трехгодичные кленовые заросли. Под ногами ломаный асфальт. Над головой мрачное небо, вот-вот пойдет моросящий дождичек.
- Смерть, Командир...
- сколько?
- одна.
- Круг!
Трое из отряда, Бригадир, Гришаня, Тёма, тут же проворно разошлись от места остановки в разные стороны и заняли наблюдательные позиции неподалеку.
- Конкретнее, Саныч, чья смерть? Наши?
- чужак, кажется женщина, ребенок... девочка.
- вероятность?
- процентов 70.
- а если не пойдем?
- выживет сейчас, но будущее не ясно.
- что еще?
- нам тоже не поздоровится, не надо нам туда, опасно, трясти будет с недельку... а меня так и больше, если еще вытяну.
- блин. Мы там не были, там поди железяк полно, сам знаешь инструментом надо запастись, пока хоть что то после бродячих еще осталось. Какого рода опасность?
- думается мне, нравственного характера...
В отряде только эти двое могли разговаривать. После "перехода", в течение двух лет, почти все мужчины потеряли голос, но постепенно обрели способности общаться без слов, телепатически. Командир, самый одаренный в этом роде, мог и говорить и мысленно общаться. В вылазках слушались его беспрекословно. Военный опыт, мастерское владение оружием, сила и реакция. Но более всех талантов он умел быстро принимать правильные решения, как оценить опасность, куда пойти в этот раз, что именно искать. За всю историю вылазок было две смерти товарищей и то не от рук соперников, а по нелепой случайности, обрушение ветхих конструкций и внезапная потеря Солнца. Да и то если разобраться, нелепостей после "перехода" уже не случается, значит так и должно было случиться, не настроились, или что то сбивало с настроя.
Саныч в свою очередь не обладал даром телепатии и голос не потерял, однако еще задолго до "перехода" занимался тренировками интуиции и теперь был незаменимым членом отряда. Не все мог предвидеть, и ошибки случались, но общую канву успешности и опасностей предугадывал наверняка.
- нравственного говоришь? Ну я думаю ты справишься, и остальным в этом плане поможешь, заговоришь, хехе.
- не уверен, тяжесть чувствую, не надо нам туда... устанем, риск немалый, а уж карантиниться придется факт.
- понял, рискнем. Пошли!
Отряд перегруппировался. Каждый знал свое место в стандартных ситуациях. Каждый следил за своим сектором во время передвижений и стоянок.
Сейчас, когда решение принято и предстояло войти в опасную, неизвестную зону, Бригадир шел впереди. С виду тщедушный и неуклюжий, с узкими интеллигентными запястьями и нежным лицом Бригадир имел способности охватывать широкую картину целиком, выделять значимые подробности местности или незнакомой обстановки, расставлять приоритеты опасности. При этом двигался неслышно и незаметно. А уж на коллективной стройке, ремонте или прочем совместном мирном деле ему не было равных в умении спланировать последовательность операций с наименьшими трудозатратами и непредвиденными заморочками.
Подошли к первым воротам. Снаружи закрыто на навесной замок. Между воротинами щель, что ладонь пролезет. Бригадир приник посмотреть. Долго изучал, то что можно было разглядеть. Потом кивнул, похоже все в порядке, можно заходить. В это время Гришаня с Командиром обошли вокруг здания и убедились, что все входы закрыты, еще двое ворот и входная дверь с другой длинной стороны.
- запечатано наглухо, и это хорошо, значит все сохранилось с "перехода" как надо. Так что ошибаешься ты, Саныч, откуда там девочка, а? Мечтаешь, перемкнуло? - ухмыльнулся по доброму Командир и обращаясь уже к Тёме, кивнул: "Давай". Тимофей, крупный добродушный парень, уже держал в руках специнструмент предназначенный для перекусывания толстой проволоки, который также годился для вскрытия навесных замков. Мощные такие кусачки с длинными рукоятками. Тёма приладился, крякнул, щелк, готово.
"Аккуратно заходим" послышались что ли Санычу чьи то мысли?
"Не, не надо туда ходить, что то давит на уши, а то и в висок отдаёт болью. Явный признак того, что скоро накатит волна агрессии. Задолбали уже эти приступы, и на вылазках и дома. Один я такой после "перехода" остался среди наших что ли? Ну понимаю бродячих колбасит, что с них взять, упыри. У всех друзей бабенки, хоть страшненькая но есть. Как банный день так деваться некуда. Все парами ходят, помыться, заодно и уединиться, в общей избе то занавесок даже нет. Я первый моюсь, один, вот тоска то. Не, не надо туда ходить... во, круг замкнулся. Пора". Саныч встряхнулся. Поглядел на обращенные к нему лица Гришани и Тёмы, протянутые ладони друзей. Друзья на то и друзья, что во время руку помощи протянут. Взялись за руки, постояли прикрыв глаза. Поискали покоя. Есть.
Раздвижные ворота поддались не сразу, со скрипом и натугой одна створка отъехала ровно на столько, чтобы можно было пролезть самому крупному участнику отряда. Бригадир медленно, как угорь протиснулся в проем. Постоял у входа, просканировал глазами пространство помещения. По очереди все проникли через двери, заняли свои позиции.
"центр, белый ящик, на ящике живой, дышит, сразу не разглядел" - Командир шепотом озвучил мысли Бригадира Санычу.
"а вот и девочка" в ответ подумал Саныч. Остальные поняв мысль, переглянулись, выставили стволы наизготовку. Стволы... у кого что было, в основном охотничьи гладкоствольные ружья. У Командира калашников, где уж он его добыл, вопрос. Никогда он не рассказывал о своих военных подвигах, да никто особо и не спрашивал. К чему вспоминать жизнь до "перехода" там все было по иному, а жить надо сегодня и жить по новым правилам. У Тёмы самодельный однозарядный бердан, но очень большой, заряженный пулей с перепелиное яйцо. Таким хорошо бродячих пугать, бьет далеко, но результат попадания непредсказуем, а гремит, что пушка. Саныч ходил налегке, "макаров" для самообороны. В бою его роль была оперативно подсказывать Командиру исход принимаемых решений и вероятность потерь. Да и стрелок из него был никудышный.
Помещение производственного корпуса оказалась вопреки ожиданиям относительно пустым. На полу мусор и голубиный помет, какие то ящики вперемешку со столами, стеллажи вдоль стен, мелкие конструкции из уголка и проката, редкие стальные перегородки. Все углы просматривались. Под потолком на рельсах - кран-балка.
- Тёма, по стене справа по кругу. Гришаня, слева вдоль стены до угла, там затаись. Сектор стрельбы - центр. Смотрите, не пересекаться. Бригадир, Саныч, проверьте живого. Я прикрываю вход. Командир направил ствол по направлению ко входу, сам присел в полразворота, так чтобы было удобно следить за происходящим внутри здания.
Бригадир крадучись по дуге стал пробираться к белому ящику. На ящике действительно просматривалась фигура сидящего спиной человека. Узкие плечи, опущенная голова в капюшоне. Руки на коленях.
Саныч шел следом. Ноги налились свинцом, ощущение безысходности, неотвратимости темноты поднималось от низа живота и стопорилось где то на уровне диафрагмы. Весь живот скручивало в тугой узел. "ой, что то будет, ох, счас начнется, ухи мои ухи, да не звените вы так, не давите. Девочка-девочка, ну откуда же ты здесь, подземный ход что ли, девочка, а ты хорошенькая, молоденькая... бабенка! Баба! Одна, беззащитная, свеженькая, только не мешайте братцы!".
Бригадир обошел фигуру кругом метров в пять и остановился перед лицом, замер оторопев. Саныч уже знал, что предчувствие его не обмануло, это действительно была девочка, лет пятнадцати, подошел справа, тронул за плечо. Живая! Так и есть. Сидит смотрит, открыто, без страха. Чистое нежное лицо, волосы крепкие, густые, блестящие темно-каштанового цвета. Остренький носик, четко очерченный рот, подвижные глаза, длинные ресницы, даже легкий макияж. Кисти рук выглядывают из рукавов брезентовой накидки, на аккуратно остриженных ногтях бесцветный лак. Ноги в потрепанных узких джинсах и грязных кроссовках. "Да как это возможно то?! Одета в рванье, вот-вот расползется, а сама как ангелок, чиста и невинна. Моя!".
Девушка сидела закинув ногу на ногу на краю белого ящика, который оказался при ближайшем рассмотрении холодильником средних размеров, лежащим дверцей вверх. Перебирала пальчиками складки одежды и преспокойно разглядывала суровых, загорелых, обросших недельной щетиной настороженных мужчин с оружием. Широко раскрытые глаза переводили осмысленный взгляд с одного лица на другое, легкая располагающая улыбка. Абсолютное спокойствие не соответствовало складывающейся обстановке.
"эх, как давно не было бабы, а тут такой праздник! Ща, погоди, женой мне будешь". Саныч вышел из столбняка, обеими руками уперся в плечи незнакомки с намерением уложить её на холодильник. Та поддалась, мягко легла на спину, раскинула руки в стороны, чуть раздвинула ноги ничуть не меняя беззаботности выражения лица, продолжала следить за происходящим. Бригадир подошел поближе и остановился в двух шагах, предоставил инициативу действий товарищу. Саныч уже не замечал ничего вокруг, он упивался безнаказанностью действий, уже представлял, как вспомнит те уже почти забытые ощущения на ладонях женского тела, мягкой, чистой, сухой кожи, упругость грудей, горошины сосков, кисловатый запах женских выделений желания. Стал торопливо срывать одежду со стройной фигурки. Прогнившее тряпье рвалось легко по швам и "по живому". Несколько секунд и девушка оказалась совершенно обнаженной и такой доступной, без сопротивлений и негодования, страха и стыда. На, бери! Ох и хороша! Сама свежесть и чистота, как только что из бани. Грудь, живот, бедра, лобок, все моё! Ах, какое все сладенькое.
Девушка снисходительно отвернула голову на бок, легла поудобнее. Саныч торопливо осматривал, ощупывал, гладил, проминал, пощипывал тело везде, где хотелось. В голове молотком стучало "сейчас-сейчас-сейчас!". Мир сузился до одного единственного объекта. "Где там враги и ресурсы, где братья по нелегкой жизни, где дом родной? Все потом, сейчас только это! Ну вот только и осталось как начать да кончить. Гляди как соски набухли, губы порозовели, влажные, ноги подтянулись к животу, раскрылись. Все штаны снимать и в бой!"
Саныч потянулся к ширинке, замер. Звон в ушах давил нестерпимо. "Не, не по людски как то, в грязи этой. Черт, в натуре не время, да и как это, на глазах у всех, а че они стоят и не мешают? Спокойно смотрят, только Бригадир нервно теребит расстегнутый ремень камуфляжных брюк, в глазах недобрый огонек, рот полураскрыт в звериной усмешке. Ладно, стоп, потом."
- Я никого не слышу! Саныч! Что происходит?! Бригадир, застегни штаны! Тёма, Гриня, круг! - Голос Командира нарочито требовательно прорвался сквозь полный вакуум звуков. Саныч замер в неловкой позе в наклоне. Руки на ширинке. Рюкзак повис на одном плече.
- Саныч, оставь её, пойдем, заберем на обратном пути.
- Да, Командир, её надо только спрятать, я её в этот холодильник упакую, легко поместится, если калачиком свернется и не сбежит.
- мужики, есть что ценное?
Парни покачали головами.
- Уходим, вернемся этой же дорогой.
...
Ближе к вечеру вернулись. Саныч в одиночку пролез в щель, торопливо подошел к холодильнику в центре помещения, открыл дверцу. Девушка лежала обхватив колени руками, на лице все та же безмятежность. Так же абсолютно голая и абсолютно безжизненная. Чистое тело покрыто крупным инеем, кожа затвердела. Как можно так быстро замерзнуть в лед в неработающем холодильнике, когда снаружи плюсовая температура? Никто уже не пытался разобраться в механизме чудес происходящего после "перехода". А творилось много всякого. Внезапные, подчас губительные, природные явления, нелогичные поступки и сверхспособности людей и животных. Все принималось как данность. Саныч закрыл крышку, пошел обратно. "Прости" только и подумалось.
На обратном пути отряд шел молча, каждый занят своим сектором обзора. Подошли к реке. На берегу в кустах были припрятаны лодки для переправы на другой берег. На другом берегу, в лесу скрытно от чужих глаз было обустроено жилище их общины. Большой рубленый дом, комплекс мастерских, огороды террасами на склонах вырубленной тайги, система искусственных водоемов. Там их ждали родные и друзья, там было мирное небо и мирный труд.
- Что это было, Саныч? - Командир озабоченно тронул за плече.
- Аллегория, химера, заморока короче.
- че за хрень?
- "переход" не завершен, плюется еще испытаниями, искушениями, загадками. Я и Бригадир побудем на карантине. На верхней избе. Две недели минимум, потом посмотрим. По питанию - гречка, лук, чеснок, перец, морковка, кислые ягоды, грибы, травяной чай, душица. Приноси сам, ладно? Поработаем на верхних подступах над ловушками и сигнализацией.
- сахар к чаю, мед?
- ни в коем случае. Ничего сладкого.
"Выздоравливайте" подумал Командир. "Я тебя слышу и уши кажется отпустило" ответил мысленно Саныч. Бригадир кивнул, прикоснулся было к ремню брюк, резко отдернул руки и почесал затылок. "Добро пожаловать в наш клуб" ухмыльнулись Гришаня и Тёма.