Аннотация: Нереальная история из вполне реальной жизни. Может ли добро действительно победить зло? Конечно...были бы друзья...
ПРОЛОГ.
Рассказ о кино, о том, к чему оно может привести. И, конечно, о жизни и, слава Богу, не о нашей. На самом деле, это даже не рассказ, а сказка.
Поэтому все действующие лица и события вымышлены и к реальной жизни отношения не имеют. Любое совпадение - случайность.
Хочу выразить бесконечно огромную всеобъемлющую благодарность своей сестре Насте. Если бы не она, представленное ниже не пошло бы дальше верхнего ящика моего письменного стола.
Также выражаю благодарность своей маме и всем тем, кто помогает мне по жизни двигаться вперёд, а также спасибо ТЕБЕ за то, что ты интересуешься тем, что я делаю.
P.S.: Для особо дотошных сообщаю - рассказ не отягощён смысловой нагрузкой.
С уважением, Katerin.
... от нее мы без ума
Слово Москва рифмуется со словом
ботва. Москва - братва, тоже хорошо.
Москва - деньги: тоже рифмуется. И
имеет место быть.
Если бы я хотя бы приблизительно знала, чем для меня закончится эта поездка, я бы лучше осталась дома и сделала в квартире ремонт. Или опоздала на поезд. Впрочем, думается мне, отправление тогда задержали бы, как будто специально для меня. По закону. Подлости. Именно по этому закону катится моя жизнь в тартарары (в светлое будущее. Тараринь-тарарам!). Иногда мне помогает господин Случай и моя голова, в которой опилки собраны в виде извилин. А вот мешает мне - острое шило в собственной же заднице. Если бы не оно, я бы осталась делать ремонт. Но вот уже который год собираюсь сходить к врачу, его удалить. Однако сначала было всё недосуг, а теперь вроде как и жалко... Своё ведь, родное шило. Именно оно и погнало меня в Москву. Посмотреть на сушёного Ленина. А билет мне и вовсе, видать, выдавал сам чёрт, собственной персоной. Билет в купе на поезд "Санкт-Петербург - Москва"...
***
Ехала я с тремя мужиками, которые друг дружку знали. Двоим, Андрею и Виктору, скорее всего, не было 30-ти, а третьему, Георгию, подбиралось к шестидесяти. Если бы я только знала, что по вине первых двух третий сорвёт мне отпуск, я бы всю дорогу не вылезала из вагона-ресторана. Так нет ведь! Есть ведь у людей интуиция. В каком же месте она у меня, я до сих пор не знаю, может она и говорит чего, да только я её ни разу не слышу. Наверное, у меня просто нет интуиции. Зато гонору - хоть возами продавай.
Попутчики мои бедно не выглядели. Георгий говорил не много, зато по делу и хорошо. А ко мне почти не обращался. Мужчина он был солидный. Благородное лицо его, производившее впечатление, через полтора часа от Питера исчезло на верхней полке. Георгий изредка похрапывал, но мы из уважения не стали над этим подшучивать. Мы-то, дураки, не спали всю ночь. До самой Москвы. Утором, посмотрев на зеркало, я об этом пожалела.
Не спали мы втроём. Мы общались. Во всяком случае, пытались. Ибо у ребят с общением было туго. Андрею мешали пальцы. Это значит, что при разговоре он настолько красноречиво жестикулировал, что перебивал сам себя. Внешность у Андрейки была самая обычная... ну, если не считать костюм от Hugo Boss, галстук от Trussardi и ботинки от Joseph Fenestrier. Витя выглядел примерно так же скромно. И тоже ничем особым не выделялся. Да, к сожалению, в мужской фирменной одежде я разбираюсь много лучше, чем в женской. Может оттого, что я люблю читать мужские журналы, вроде "MAXIM". Или потому, что мои последние мужчины были подозрительно несамостоятельными и состоятельными и заставляли меня ходить с ними во всякие бутики, выбирать им одёжку. Сначала у меня был Саша, любивший выпить. Потом Сергей, любивший одеваться по-молодёжному модно. То ещё дитё. Ди-джей. Последним стал Игорь. Дантист. И это меня поначалу пугало. Игорь любил животных и классику. Совсем недавно я поняла, что его жуткая профессия для него важнее меня. Поэтому мы расстались, и в моей жизни опять появился Серёжа, который попросил меня вернуться к нему. Я почти согласилась и поехала в Москву...
И вот теперь это купе, двое ребят, которые стараются произвести на меня впечатление. А почему собственно? Кто я такая? Просто девушка. Особенного в себе ничего не вижу. Блондинка. Крашенная, между прочим. С голубыми глазами, что не удивительно. Всё-таки в России живу. В Северной столице. Может, мужчин удивляет, что я - образованная блондинка с голубыми глазами? Не знаю, им видней.
Вот милейшие Андрюша и Витенька и забавляли меня всю дорогу. Витюша хоть и не изображал ветряную мельницу, изъяснялся на птичьем языке. Его понимали мои попутчики, но не я. Вернее, отдельные слова "в натуре", "конкретно", "чисто" и прочие, я понимала хорошо, что такое "ништяк", я догадывалась, но общий смысл сказанного Витей оставался неясен. Меня ребятки понимали хорошо. Чего-чего, а грамотно объяснять свою мысль я могу. Говорили мы на общие темы, хотя ребята частенько съезжали на конкретику. Я их называла "мальчики", издеваясь, частенько посылала томные взгляды то одному, то второму. Мне было весело... Мальчики, как это часто бывает, всё поняли по-своему. Каждый сам про себя. Я про них ничего не знала тогда.
Под утро они стали выпытывать мой номер телефона. Я отмазывалась. Сказала, что не помню номер тётки, у которой жить собираюсь. То обстоятельство, что он у меня есть в записнушке, лежащей в сумке, я утаила. Также как и то, что в той же сумке у меня лежат две отключенные мобилы: одна - MTC, другая - GSM. Парни скисли, но отстали.
Так мы приехали в Москву и расстались. Я не думала, что увижу их снова. Снова и снова...
***
Сушёного Ленина я так и не увидела. Мавзолей был закрыт на неопределённый срок. Я слегка расстроилась, но только чуть-чуть. В столице мне не особо нравилось, но домой я пока не собиралась.
Третий день в Москве ознаменовался неожиданной встречей с Витей. Вернее, неожиданной встреча была только для меня, Виктор-то явно знал о грядущем свидании. Недаром он был с цветами. И пришёл ко мне домой. То есть домой к тёте Свете, у которой я обитала. Как уж он достал этот адрес, осталось для меня загадкой.
На новом русском языке он мне объяснил, что там, в поезде, я ему сильно запала в душу. И теперь он меня хочет видеть. Хотя нет, наверное, слово "видеть" относилось уже к другому предложению.
Я помотала головой и не пустила Витька в апартаменты. И цветы не взяла.
Я решила, что Витя мне без надобности.
***
Было у меня дельце в Москве. У меня есть такая скверная привычка: если я чего увижу, и мне понравится, я упрусь рогом в землю, скажу: "Хочу!" и, как правило, после этого у меня начинаются неприятности. Не с проста. Я, как человек упёртый, начинаю двигаться вперёд к намеченной цели, не замечая того, что от моего продвижения у меня могут возникнуть "сам траблс". Зато когда я цели своей достигаю, все проблемы, которые только могут у меня быть, набрасываются на меня с радостным повизгиванием, потирая руки. Моё "хочу" распространяется не столько на вещи, сколько...на мужчин. Счастье моё заключалось в том, что волшебное слово являлось ко мне не часто. А несчастье в том, что, сказав себе "хочу этого", я уже не могла спать спокойно и других носителей штанов просто не замечала. Не успокаивалась я вплоть до того момента, когда жертва становилась моей. Иногда вместе со спокойствием приходит разочарование, а иногда нечто вроде любви. Все парни, которые у меня были, как раз были добыты мною таким образом.
На этот раз моим хотимчиком стал актёр Алексей Горин. Первый и последний раз я его видела на экране своего голубого "SONY'ка" в фильме из десяти серий, который только-только прошёл по основному российскому телеканалу. Горин играл одну из основных ролей. Всего-то 10-ть серий! Ну что там можно разглядеть?
... Мне хватило восьми. Сполна. На десятой я рыдала в голос оттого, что Лёшин герой женился на какой-то метёлке.
Через два дня на моём компьютерном столике лежали четыре распечатанных из Интернета листочка. На одном было небольшое досье, на другом - Лёшина фотка, на третьем было интервью, а четвёртый содержал список Гориных, проживающих в Москве, с адресами и телефонами и подчёркнутым нужным. Всё, что мне было нужно, я узнала. Он не женат. Лишь бы гомиком не оказался.
Главное теперь было что-нибудь придумать и ждать нужного момента.
***
Всё в тот же третий - день - в Москве я пошла в московский клуб. Ночной, естественно. "Метелица". Его мне посоветовала мама, так как Сергей, мой славный ди-джей, посоветовать мне ничего не мог по причине того, что в Москве никогда не был, да и не рвался туда особо.
В "Метелице" мне не понравилось сразу. По привычке я досидела до 4:40. В Питере свели мосты. А я в Москве, ругая самое себя на все корки, вышла из клуба.
Меня окликнули. Я удивилась, потому что в столице меня знают человек пять, не больше. Я послушно оглянулась.
И увидела Андрея. С цветами. Эпидемия какая-то. Я никуда не пошла, осталась стоять на месте. Поэтому давешний попутчик подошёл сам. Предложил покататься по ночной Москве, напрочь проигнорировав мой вопрос, не стукнулся ли он головой, что какаулит меня здесь ночью. На Москву, тем более, ночную, смотреть не хотелось. Я, хмуро сдвинув брови, отказала Андрюше, поймала такси и укатила домой, оставив цветы при нём.
***
Следующим утром я проснулась в 15 часов и сладостно потянулась, щурясь весеннему солнышку, заглядывавшему в окошко.
Следующее, что я увидела, был незнакомец, сидящий в кресле и смотрящий на меня через тёмные очки. Я заорала от неожиданности. Ему это не понравилось, он и без того был в плохом настроении, это я поняла по пистолету в его руках, дулом направленному в меня.
- Не ори, - приказал хмурый гость, - я тебе пришёл помочь.
- Помочь отправиться мне на тот свет? - полюбопытствовала я, кивая на оружие.
Меня проигнорировали.
- Ты мешаешь, - заявил пришелец.
Потрясающе! Четыре дня в Москве и уже мешаю!
- Кому? - взвизгнула я от негодования.
- Свистку, - невозмутимо ответил он. И больше ничего не стал объяснять. Странный тип.
- Мне теперь что, застрелиться? - стала я терять терпение. - Или ты, милый друг, мне всё-таки объяснишь, кто ты и что всё это значит? И чьему свистку я мешаю?
И он мне объяснил. Всё. От корки до корки. Да так красочно, что мне, человеку не знающему преград, показалось, что моя никчёмная жизнёнка бесповоротно кончена.
Оказалось, что этот архангел, сидящий передо мной, действительно пришёл мне помочь, даже не из великой любви ко мне, а из большого желания нагадить тому самому Свистку. Выяснилось, что-то долбаное купе, в котором я сюда приехала, кишмя кишило криминальными авторитетами славного городишки Московки. Витя по прозвищу Самолёт, Андрей по кличке Запад. И Георгий Петрович с погонялом Свисток. У них там была какая-то важная стрелка, в результате которой они ушли не со своими чемоданами... Это, как сказал гость, не моё дело. И случилась неприятность - с ними в купе ехала некая я. Андрюша с Витьком тоже оказались из моего клана хотелкиных, и запали на меня. А я, хрень бесстыжая, их обоих обломала. И пока я сегодня спала, произошла важная встреча, в ходе которой Самолёт и Запад объявили друг дружке войну из-за меня. А Свистку, стало быть, не выгодно, чтобы ребята ссорились, потому что он имеет меньше полномочий, чем мальчики, и ему может сильно навредить факт вражды Андрея и Вити.
Поэтому Свисток втихоря приказал своему человеку меня убрать.
А мой гость решил ему всю малину обоср... испортить, и предупредил меня о том, что количество дней моего пребывания на земле этой грешной зависит только от моей осмотрительности и находчивости. Потому что "люди Свистка - лохи сплошные" и с первого раза убить меня у них не получится.
Ещё пришелец сказал, что в Питере, в моём родном Питере, мне прятаться бесполезно. Лучше всего исчезнуть, оставаясь в златокупольной.
Озадачив меня, он просто поднялся и ушёл.
Я, наконец, позволила себе встать с кровати. В квартире, кроме меня, был только Корсар, пушистый кот, милое забавное добродушное животное сразу стало просить есть. Я накормила орущий ходячий организм и на всякий случай заботливо осмотрела квартиру на предмет трупа тёти Светы. Было бы очень неприятно, если бы оказалось, что таинственный доброжелатель порешил бедную тётушку, допустим, за то, что она не возжелала пускать незнакомца в квартиру. Не обнаружив тела, я слегка успокоилась и налила себе кофе.
Интересное кино, говорит, исчезни, но останься в Москве. Каким же образом, хотелось бы знать! А если он мне всё наврал? Я, значит, буду шугаться по чердакам да по подвалам, а он будет потешаться, и глумиться над моим идиотским поведением. Где гарантия, что меня будут убивать? И что значит: у них не получится убить меня с первого раза?
Перед глазами предстала картина: на заброшенном заводе два слегка обдолбаных мужичка стукают меня железной трубой по хребтине и перебивают позвоночник. А пока я в корчах валяюсь на полу, рассуждают между собой:
- Добей её, слышь, чего мучиться будет инвалидкой всю жизнь...
- Да не, жалко вроде, тоже ведь тварь божья. Да и не хочу я убивать её, брать такой грех на душу. Сам добей.
- Ага, а я, значит, хочу грех брать! Ещё чего!
- Ну, тогда пошли отсюда. Сама подохнет...
Я тряхнула головой. Видение прошло. Хорошее настроение тоже сдуло.
Бред это всё! Бред и только! Ну, кому я могу мешать? Ну, как можно в меня влюбиться? Как можно быть таким ослом? Впрочем, вспомнив Андрея и Витю, я пришла к выводу, что можно быть и не таким ослом.
Господи, ну куда я опять вляпалась? Вечно меня... Знать бы, где упаду... Э-эх, горе горькое...
***
И всё же я решила, что дома сидеть всяко не буду. Если инопланетянин наврал, то бояться нечего, а если правду сказал... Вечная несправедливость - вместо того, чтобы меня охранять, мои Ромео перестреляют друг дружку и дадут противному Свистку убить меня. И везде так... Россия...
Нет, живая не дамся!
Я порылась в шкафах у тётки, однако не нашла ни бронежилета, ни гранатомёта с оптическим прицелом. Также у неё не было мачете, топора, сабли, пики, рыцарских доспех, противотанковых мин, баллончиков с "Туманом"...
Вообще ничего не было! Как только можно жить в столь бесполезном доме? Из полезных вещей была только белая простыня, накрывшись которой можно было уже ползти на Новодевичье. Большой нож для мяса не поместился в мою сумочку, а маленький я решила не брать. Бестолку.
Выйдя на улицу, я себя почувствовала голой и беззащитной. Пояс не оттягивал старый добрый ТТ, а голень не грел острый нож в сапоге. Было непривычно без незнакомых ощущений.
***
Я думала, умру в этот день. Не столько от реальной опасности, сколько от нервного перенапряжения. Мне казалось, что на меня постоянно кто-то смотрит, следит за мной, то и дело ловила на себе взгляды прохожих. Какие-то сочувственные взгляды! Неужели они все уже знают? А когда меня какой-то мужчина спросил, который час, я припустила от него со скоростью, достойной, наверное, чемпионата мира по бегу.
Домой я пришла дёрганая и злая. Левую бровь разобрал нервный тик, меня это даже бесило меньше, чем обычно. Я заглотила валерьянки и пошла спать, но тут тётя Света позвала меня к телефону.
Мужской голос безапелляционно заявил:
- Мы всё про вас знаем.
И стал перечислять всё, что он обо мне знает. Дубина. Так, ФИО, мои паспортные данные, рост, вес (кстати, неправильный: я вешу на 5 кило меньше), цвет глаз, волос, кожи, дата моего рождения, адрес в Питере, Москве, ФИО тётки, мамы, Игоря, адрес Игоря, передвижения сегодня от и до. Он выдохся и приказал:
- Сдавайтесь!
- Кому? - спросила я уже чисто по приколу.
- Свистку.
- А ты знаешь, что такое две дырки в одной? - злобно спросила я.
- Нет.
Я ему объяснила. И повесила трубку, не дождавшись ответа. Что ж, я ещё могу жить. Если этот опилкоголовый рассказал мне всё, что знает, значит, он не знает про Сергея, Лёшу и две моих трубы. А значит, ещё не всё потеряно - мне есть, что скрывать.
Я подошла к тётке, критически посмотрела на её толстую тушу и сказала:
- Да ты похудела! Здорово, тебе идёт!
Тётя Света подняла на меня свои зелёные глаза и переспросила:
- Правда?
Нет, конечно же, я здорово кривила душой. На мой взгляд, она поправилась ещё пуще. Но я врала дальше:
- Конечно! Я тебе когда-нибудь врала?
Я подождала, пока тётя улыбнётся. Да, хорошо, значит, поверила. Я продолжила:
- Послушай, можешь сейчас сходить купить мне чёрный парик, карие линзы и очки с обычными стёклами?
Она согласилась. Просто мой комплимент её деморализовал. Я ей дала денег, и она отправилась на поиски таких нужных мне вещей. А у меня в голове как раз зрел план.
***
Тело ныло от напряжения и мне как никогда захотелось выпить. Вообще-то страстной любовью к зелёному змию я не отличаюсь. Если я пью, то по праздникам, только в компании, исключительно белое полусладкое полусухое вино и в крайне малых дозах. И вдруг такой порыв.
Дома, естественно, я ничего не нашла. Полная решимости и энтузиазма, я набросила пальто и потопала в магазин. Бдительность я потеряла, наверное, ещё тогда, когда хамила в телефон, я шла, не прячась и не оглядываясь по сторонам. Зря.
Из-за угла вынырнула большая тёмная машина, предположительно чёрный джип. Заметила я его лишь тогда, когда из него стали в меня стрелять из пулемёта. Я на всякий случай рухнула на асфальт, изображая преждевременную кончину. Рядом тоже кто-то упал, видимо, с тяжёлыми авоськами, так как громыхал порядочно. Я его не видела, но мысленно пожалела. Выстрелы утихли. "Только не контрольный в голову!" - думала я. Ожидания оправдались. Машина уехала, а я осталась жива. Я неуклюже привстала и взглянула на вторую жертву терроризма. Ею оказалась урна, которая от выстрелов перевернулась и высыпала всё своё, уже не нужное злым человекам, добро на тротуар. К злым человекам себя я тоже отнесла, поэтому, пнув консервную банку, вывалившуюся из помойной вазы, я пошла прочь. В конце концов, какое мне дело до какой-то тщедушной урны, мне, чья жизнь чуть было только что не оборвалась!
Да, тщеславие меня когда-нибудь погубит. Но только не сегодня, нет. Свободу не задушишь!
Я, наконец, добрела до магазина и купила дорогой коньяк. Продавщица, скорее всего, приняла меня за облупившуюся бомжу из-за моего пальто, вываленного в грязи. Но какое мне дело до её мыслей, мне, которая...
***
И мы напились вместе с тётушкой. Долго звонил телефон, но мы уже не могли на него ответить. Утром нам было порядочно плохо, но тётя всё равно ушла на работу.
А я решила померить то, что она мне вчера купила. Не тут-то было! На линзы я забила сразу - вставить их в опухшие глаза мне казалось миссией совсем уж невыполнимой. Парик я таки после около часовых пыток надела и даже чёлкой вперёд. Но он мне показался каким-то кособоким, не то я была в то утро какая-то косорыленькая, не то зеркальце оказалось слегка кривоватым, но что-то в отражении моём было явственно несимметрично.
Затем я надела очки. Но увидеть себя в них я так и не смогла. В глазах всё поплыло и стало подташнивать, и я их поспешно сняла. Видимо, у стёкол слишком большой " + " или " - ". А у меня-то зрение хорошее пока. Тьфу-тьфу-тьфу! Ой, извините... у вас теперь на плече...кхм!.. вытрите там...нет, левее, да, вот тут. Ещё раз извините...
Когда я посмотрела на свой продукт оптической промышленности, я сделала для себя открытие, что очки не мои, а тётушкины. Хм...а где мои? А вот они!
Я глубоко вдохнула, как перед прыжком в прорубь, и рывком надела следующие. Предметы стали чуть резче, но в целом, смотреть на мир через них было можно. На лице они тоже сидели хорошо.
Потом часа два я провела за укладкой парика.
Ещё через полтора часа я была готова рвать отсюда когти. Оделась я во всё красно-чёрное, накрасилась в тех же тонах и глянула на себя в зеркало.
М-да. Если бы моей маме показали меня сейчас, она бы, во-первых, не узнала меня, во-вторых, никуда больше из Питера не выпускала. Во всяком случае, я на её месте поступила бы именно так. Ибо выглядела я сейчас, как настоящая простиздеська: сапоги на 10-сантиметровой шпильке, коротенькая красная юбочка, кофточка в облипочку с глубоким декольте, кроваво-красные губы, чёрная подводка... да, не хватает, пожалуй, только чулок в сеточку. От настоящей обладательницы древнейшей профессии меня отличали, наверное, только очки, которые придавали мне вид интеллигентной шалавы.
Духам, однако, я не изменила. Несмотря на то, что сейчас мне больше подходили Chanel или NOA, я полилась любимыми Kenzo.
Моё пальто было безнадёжно испорчено. Пришлось одеть чёрное тёткино. Её пальто мне было настолько велико, что это даже не было заметно. Как будто, так и надо, модель такая. Голую шею я замотала красным вязаным шарфом и подмигнула сама себе. Кто здесь самый модный? Вот так-то!
***
Во мне погиб великий шпион и разведчик, это мне говорили давно. Я отвечала: "Я знаю!"
Сев в лифт я нажала на последний этаж и злорадно захохотала. Питерские не сдаются!
Выйдя на девятом этаже, я полезла выше. На крышу. К моему счастью лаз заперт не был, и я, костыляя на шпильках, полезла наверх, стараясь не заляпать пальто.
На крыше меня чуть не сдуло. Ветер был сильный, порывистый. А высоты я боюсь больше гражданской войны. Поэтому, стараясь не смотреть по сторонам на простирающуюся во все стороны сумеречную в огнях Москву, я, отчаянно пригибаясь, потрусила к дальнему лазу, ведущему в первый подъезд.
Когда я вышла на улицу и пошла ногами по обычной земле, я почувствовала себя победительницей. Меня теперь не поймают, не убьют, не заметят. Я шла вперед, и мне было весело. Я подняла гордо голову и собралась что-то пропеть себе под нос, как вдруг мои ноги вросли в асфальт.
Огромный рекламный щит, которых полно и в Питере, и в Москве. И вот с этого щита улыбается людям ... я. Я! Какого? Я, моя фотография во весь щит! Что происходит? Что все это значит? Я присмотрелась получше. Рядом с моим изображением было написано: "Продюсерский центр "Тихая обитель" разыскивает свою актрису Ирину Лесникову! Просьба любому, видевшему ее в последние дни позвонить по телефону:..." и телефон соответственно. Вот это да! Вот так шедевр идиотизма! Продюсерский центр "Тихая обитель"! Актриса Ирина Лесникова! Интересно, когда это я была актрисой, да еще, к тому же, продюсерского центра с таким загробным названием? Ужас! Нет, это уму непостижимо! Я потрясающе вовремя поменяла внешность, на рекламе было, конечно же, фото меня - блондинки.
Со скрипом я оторвала одну ногу от земли, вторую, и в шоке пошла дальше.
Дела, однако. Нужно где-то спрятаться. К тете Свете не вернусь - опасно. Значит, самое время познакомиться с Алексеем Гориным.
Я достала мобильный и потыкала в кнопки. Только бы он не оказался в театре или на съемках. Пусть бы даже лежал дома с небольшой температурой, лишь бы в потребном состоянии. Соединяли меня с абонентом долго, и я еще раз подумала, что сделала глупость, подключившись перед поездкой к МТС в надежде на то, что в Москве мне с ней будет легче. Ничего подобного. Что и требовалось доказать: МТС - идеальная слышимость в зоне прямой видимости. Ура! Наконец-то я услышала гудки. А потом - опечаленный голос:
- Да, слушаю.
Я почему-то растерялась. И испугалась одновременно. Как влюбленная школьница, стою, хлопаю глазами, коленки трясутся мелкой дрожью. К жизни меня вернула трубка:
- Ну, алё!
Я на всякий случай уточнила:
- Леша?
- Да, - ответил он совсем другим тоном.
Боже, как я обожаю эту черту в мужчинах! Сначала гаркнуть в трубку "Алло!", а, услышав, что на том конце провода девушка, сразу стать почти ласковым, таким нежным и пушистым. Люблю эту особенность, поэтому на первой фразе обычно голос делаю слегка испуганным. Но в этот раз я волновалась по-настоящему.
- Здравствуйте, - сказала я, - меня зовут Ира, вы меня не знаете, но помочь сейчас мне можете только вы.
Я умолкла, ожидая реакции, которая последовала не сразу:
- И чем же я могу быть вам полезен?
- Вы будете дома через полчаса?
- Да.
- Тогда я приеду, - поставила я его перед фактом, но потом все же решила спросить, - вы не против?
Снова пауза. Да, пожалуй, сложно решить сходу, против ты появления незнакомки в твоем доме или нет.
- Я не один, - неуверенно произнес он.
Я закусила губу и выдавила:
- Мне все равно. Мне нужна ваша помощь.
- Адрес знаете? - почти утвердительно сказал он.
- Да. Я буду минут через 20-30.
Я повесила трубку. Последнее слово должно быть моим, и я сделала это насильно, оборвав связь. Что ж, мне повезло, притом даже очень, я даже не рассчитывала, что все будет так легко.
***
Машину я поймала быстро, поэтому у дома Горина была уже через 15 минут. Я позвонила в квартиру. Дверь распахнулась сразу, и моё сердце остановилось, моё сердце замерло. "Я душу дьяволу продам за ночь с тобой!" - пронеслось в голове. Лёша оказался выше и симпатичнее, чем я думала, сидя у себя в кресле перед телевизором.
Я улыбнулась и осторожно произнесла:
- Привет!
Он тоже растерянно улыбнулся, пригладил волосы и посторонился, чтобы я вошла:
- Вы ведь Ира?
- Да. Предлагаю перейти на ты, - с этими словами я перешагнула порог квартиры Алексея Горина. Надо же, он растерялся. Мне это польстило.
По одной паре ботинок сорок пятого размера я смекнула, что Лёша всё-таки один дома. По его внешнему виду я тоже могла кое-что сказать. Например, то, что после моего звонка он причесался и переоделся. На счёт джинс точно не скажу, но чистую рубашку он одел только что - это стопроцентно. Меня этот факт позабавил. Ещё одно - он от меня ждёт совсем не того, что я ему сейчас скажу. А я скажу, с меня станется.
Я сняла пальто и сапожки. Он посмотрел на мои ножки тридцать шестого размера и сообщил:
- Извини, тапочек нет.
- Ничего страшного, - заверила я.
И он повёл меня на кухню. Я уселась на табуретку, Лёша предложил:
- Чай будешь?
- Лучше кофе.
- Только растворимый.
- Сгодится.
Чайник был водружён на плиту, а Лёша сел на подоконник и стал меня разглядывать. Я возражать не стала и в отместку уставилась на него. Даром что за это денег не берут. А посмотреть было на что. Высокий, стройный, темноволосый парень с голубыми, почти синими глазами, внимательным взглядом, с мужественным и, одновременно с тем, детским лицом. Страсть по захапыванию себе прекрасного была у меня с детства, потому что я росла единственным ребёнком в семье. И я привыкла, что всё моё. Жизнь мои представления поменяла мало. Поэтому эту игрушку, сидящую на подоконнике, я тоже решила присвоить себе.
Чайник закипел.
Лёша начал хозяйничать с кружками, а я заговорила по делу.
- Ты сегодня на улице был?
- Да. А что?
А то, что щиты с рекламой меня торчали по всему городу. Это я выяснила, когда ехала сюда. Я посмотрела на Горина внимательно и заявила с издёвкой:
- Я - Ирина Лесникова, актриса продюсерского центра "Тихая обитель".
- Да ладно! - Лёша посмотрел на меня с недоверием.
- Я правда Ирина Лесникова, только совсем не актриса и про "Тихую обитель" слышу первый раз. Если бы не дебильные плакаты по всей Москве, я бы и не подумала устраивать весь этот маскарад. Просто меня хотят убить, а я в столице никого, кроме тебя, не знаю. Мне нужно что-нибудь придумать, а я уже не знаю, что. Дома у тётки, где я жила, теперь опасно, поэтому я и прошу твоей помощи. Могу ли я у тебя недолго пересидеть?
- Сколько?
- Не знаю.
- А почему тебя хотят убить?
Ну да, вполне логичный вопрос.
- Я тебе всё расскажу, - пообещала я, - только, с твоего позволения, верну себе человеческий облик, а то мои глаза скоро выпадут.
Лёша не совсем понял, но я уже скрылась в ванной с сумочкой. С каким же наслаждением я снова увидела в зеркале голубоглазую блондинку с хорошим зрением! Я вернулась на кухню. Лёша стал меня разглядывать по-новой, соображая, что во мне изменилось. Долго смотрел в декольте, видимо, гадая, не убавилось ли там чего. Я не стала его смущать тем, что прекрасно вижу его пристальный взгляд, отхлебнула кофе и завела рассказ о своих московских приключениях.
Повествую я красочно и убедительно, только вот сама история выглядела не слишком правдоподобно, о чём Лёша как раз таки и не побоялся высказаться. Я состроила жалобную гримаску:
- Ты считаешь, что я всё это придумала?
Я по его лицу видела, что он так не считал, а просто высказывал свои сомнения. Поэтому он ответил честно:
- Я не знаю.
Лёша на моё счастье сидел близко и мой трюк удался. Я взяла его руку и с горячностью прижала к груди, заглянула с надеждой в глаза и с жаром принялась доказывать:
- Мы должны верить друг другу! Только тогда у нас всё получится! Ведь мне кроме тебя больше не на кого рассчитывать!
Лёша растерялся. Мои аргументы были слишком вескими. Он задышал глубже, а глаза заметались по кухне. Руку, однако, не отдёргивал. Я всё ещё корчила из себя святую невинность и глазами преданной собаки смотрела на Горина. Тот, наконец, придумал, куда себя деть, и сбивчиво произнёс:
- Я...это, думаю, нужно чего-нибудь придумать...ну, в том смысле, не будешь же ты у меня вечно сидеть, то есть, я не против конечно, вернее...ну, да... Оно...это... Короче, у меня друг есть один умный, ему надо всё рассказать, и он что-нибудь придумает...да.
Я задумалась со скучающим видом:
- Умный, говоришь?
- Да, да! Он обязательно что-нибудь придумает! Пойду ему позвоню
Лёша осторожно высвободил свою руку и исчез где-то в глубине квартиры.
Мне стало скучно. Лёша был каким-то...скованным что ли. Он меня боялся. Не потому что я монстр какой-то, боялся он скорее себя, того, что я ему нравлюсь, это его пугало. А меня его пугливость очень огорчала. Я встала и пошла за ним.
Лёша был в комнате и разговаривал с другом. Вернее, уже заканчивал. Я села в кресло, а он положил трубку. Он уже пришёл в себя и почти успокоился.
- Послушай, а откуда ты вообще-то знаешь мой адрес, телефон? - спросил вдруг он, хотя я ждала этого вопроса гораздо раньше. - И почему именно я?
Я ответила, не глядя в его сторону:
- Потому что ты мне понравился. А найти можно всё, было бы желание. Я хотела просто как-нибудь познакомиться. А последние события мне просто не оставили выбора.
Возникла пауза. Я посмотрела на Лёшу. Он опять разволновался.
- Значит, ты из Питера, да? - спросил зачем-то он.
- Да.
- Мм. А в Москву ты надолго?
- Теперь уже не знаю.
- Так, значит... У тебя...есть кто-нибудь в Питере?
- Мама. Собака. Друзья. Родственники, - послушно перечисляла я.
Ох, как я ему сейчас не завидовала! Когда я так разговариваю, для собеседника это просто конец света. Потому что я никак эмоционально не реагирую, и он не может меня никак расшевелить. Потому что я нарочно издеваюсь.
- Нет, ну я имею в виду...там...муж...есть?
- Нет, я не замужем, - бесцветно ответила я.
- Ааа...- начал, было, Горин, но умолк.
Так мы просидели минут десять. В разных углах комнаты. Я скучала, Лёша томился. Наконец, он не выдержал:
- Хочешь ещё кофе?
- Нет, спасибо.
Так прошло ещё 15 минут.
Следующая фраза была моя:
- Ну и когда приедет твой умный друг?
Лёша посмотрел на меня с грустью:
- Не знаю. Через час... Может быть...
Я встала, прошлась по комнате взад-вперёд и уселась Лёше на колени, прижавшись к его широкой груди. Жест, конечно, совсем уж непотребный, но обстановку следовало разрядить. И другого способа я не видела.
- Расскажи мне о себе, - попросила я.
- Что, например? - засуетился он.
- Ну, вообще. О себе, - непутёво сформулировала я.
Он сначала маялся, не зная, с чего начать. Я послушно ждала. Потёрлась носом о его плечо. Его это умилило и малость успокоило. И он начал рассказ, который больше всего напоминал исповедь.
Лёша мне рассказал всю свою сознательную жизнь от и до сегодняшнего момента. Совершенно серьёзно, без тени шутки, как на допросе: явки, имена, логины. Мне показалось, что он относится к жизни так же серьёзно, как и рассказывает о ней. Не знаю, наверное, если бы я относилась к своей жизни так же, как он, я бы уже давно ушла в монастырь. Но я, порочное дитя разврата, не вижу смысла копаться в глубинах мироздания в поиске смысла жизни. Жизнь - игра, как сказал великий: задумка хреновая, зато графика прикольная. С великим я согласна полностью.
На меня Лёшин рассказ действовал усыпляюще. Я иногда кивала головой и произносила невнятное "угу". Зато сам Горин осмелел, а к завершению рассказа решился даже обнять меня за талию. Я сочла, что это хороший знак.
В дверь позвонили. Я испуганно взмолилась:
- Если это не твой друг, не открывай, пожалуйста, я боюсь.
Но это оказался именно этот умный приятель Алексея. Мало того, когда он вошёл в комнату, оказалось, что я его даже знаю, во всяком случае, видела в том же фильме "Товарищи", где он вместе с Гориным играл главную роль. Это был Слава Безуглый.
Слава меня тоже узнал, небось, насмотрелся на меня за день, он весело спросил:
- Вас не Ириной звать, случаем?
- Правильно, Ириной, - ответила я.
- Что ж вы тут сидите? Вас разыскивают по всей Москве!
- Потому и сижу тут, что разыскивают, - буркнула я, выпятив нижнюю губу, да так старательно, что измазала помадой подбородок.
- Так что у тебя за дело такое срочное? - обратился Славик к Лёше.
- А вот, - попытался объяснить Горин.
И мне пришлось всё заново озвучивать, обозначив в конце вопрос:
- Что мне теперь делать в вашей немытой Москве?
Слава проблему просёк, переспрашивать не стал и задумался. Потом спросил у Лёши:
- Она тебе никого не напоминает?
- В смысле? - не понял тот.
- Ну, внешне.
- Фигурой? - смутился Горин.
- Нет! - И Безуглый взъерошил свои тёмные волосы. - Она мне кого-то напоминает лицом. Кого-то из моих знакомых. Ух, чёрт.
Я смотрела на Безуглого, как на спасательный круг. У него в голове действительно ведь были какие-то мысли. Лёша тоже уставился в очередной раз на меня, пытаясь уловить в моём лице знакомые черты.