...Гнездо находилось на самом верху высокого дерева...
Деревья здесь совсем другие. Это по форме напоминало тополь, южный тополь в самом лучшем исполнении. Пока еще стоит февраль, и (даже здесь, где зима как время года существует с большой натяжкой), деревья голы и безжизненны - трудно сказать, во что превратится этот тополь, когда оденется листвой. Может быть - в клен или орешник. А пока - этот и подобные ему, его братья - растут в самом центре Rittenhouse Square, Филадельфия.
Мы давно здесь не были, может быть всю зиму. И приятно удивила новая скульптура - лев, побеждающий змею. Всегда приятно видеть, если в обществе что-то делается, исходя из эстетических соображений. Оба животных выглядели вполне аниматично, вполне натурально и выгодно отличались от тех бедолаг, которых наваял всестоличный скульптор З.Церетели - что на Манежной площади, что на Поклонной горе. В Филадельфии, конечно, тоже всякого добра предостаточно! Иногда мне приходится Нике подолгу объяснять, что явление, которое мы наблюдаем, это дядя (или тетя).
--
Почему такие ноги как у слона?
--
А дядя болеет. У него ножки болят.
--
А почему у тети лысая головка?
--
Она без шапочки зимой ходила.
--
Почему тут так много людей, и у всех одинаковые лица?
--
А они гномики. Пойдем найдем лучше палочку-выручалочку в парке.
Веруня ловко забралась на постамент со львом и стала с уважением разглядывать все подробности сцены, периодически трогая то змеиный язык, то водя пальцем по ее длинному телу, примятому и раздавленному лапой льва, то пытаясь ухватиться за львиный хвост. Потом она поднялась на носочки и, стараясь изо всех сил, дотянулась до львиных клыков, и видно было по восторженному выражению ее лица, что именно клыки ей запомнятся больше всего.
... И тут я заметила белку...
Rittenhouse, как и любой городской парк, кишит белками. Эти зверьки здесь тоже совсем не такие как наши белочки. Филадельфийские белки большие и жирные, с огромными и удивительно пушистыми хвостами. И еще заметила, что они не меняют цвета - и зимой, и летом - цвета неочищенного картофеля. Местные жители их, по-моему, не любят, нет к белкам такого трепетного отношения как в России. Более того, их недолюбливают почти наравне с крысами. Мы же, особенно когда только приехали, только и ходили, что смотреть на белок. Я обычно подманиваю белку такими специфическими звуками, которые могла бы издавать сама белка при шелушении шишки, и протягиваю ладонь, на которую кладу кусочек печенья, или сушку, вообщем что-нибудь из Никиных запасов. Иногда они реагируют - одна белка даже подбежала к ладони, когда та была пуста, и, не найдя угощения, несильно куснула мой палец и убежала. Поэтому, когда мне кто-нибудь рассказывает миф о том, что от укуса местных белок можно умереть, я улыбаюсь и поддакиваю да-да, с ними надо быть поосторожнее. Ника, кстати, тоже довольно быстро перестала на них реагировать так буйно, как вначале. Со свойственной всем детям искренностью, она их просто перестала удосуживать своим вниманием даже тогда, когда я по привычке, с наигранным чувством, могу еще воскликнуть: - Смотри, белочка! Она, конечно, посмотрит - но тут же я вижу как взгляд ее уже ищет новых, более интересных приключений.
Мы подошли к пустому бассейну, в котором летом включают фонтан. Сейчас же дети освоили его как площадку для беготни и место, где можно пережить душещипательное чувство своего собственного пространства, отделенного от взрослых настоящим барьером. Барьером, полезным во всех отношениях - и тем, что он достаточно высок для того, чтобы придать дополнительный кураж процессу проникания внутрь бассейна - и еще тем, что он вмеру низок и позволяет неотступно, неотрывно следить за второй (после живой природы) самой интересной вещью на свете - миром взрослых - из своего убежища. Ника залезла в бассейн и принялась пинать сухие листья у бортика, я ей показала всего один раз как можно их пинать и радоваться от того, как листья разлетаются по сторонам, но она теперь не упускает случая проделать это всякий раз в любом месте, где только по ее мнению их оказывается достаточное количество.
Я же засмотрелась на то как невдалеке три белки играли друг с другом в свои игры, похожие на весенние. Это было настолько весело! их погоня друг за другом, вокруг дерева, вспрыгивания на него, стремительные рывки в разные направления одновременно, их свертывания на секунду в пушистый клубок - вообщем, я засмотрелась. И чем дольше я смотрела, тем понятнее становилось, что две из них не очень-то жалуют третью, всячески стараясь избавиться от ее общества. Жалкие беличьи попытки поучаствовать в игре заканчивались всякий раз полным фиаско - два счастливчика совсем не хотели делиться своим счастьем. Эта неудачница (или неудачник?), еще слегка попрыгав и метнувшись было вслед за веселой парочкой, вдруг остановилась и, подождав секунду, вскарабкалась на дерево. Она передумала.
Солнечный луч пробился сквозь окружающие хайрайзы и нарушил серый цвет пейзажа. Он осветил крону дерева, вокруг которого прыгали белки. Я подняла голову, чтобы увидеть источник, из которого вышел луч и поприветствовать его! И тут я заметила гнездо. До этого я не знала, что оно там есть. Я отметила как уютно оно расположилось в самых тонких верхних ветвях, поближе к свету, подальше от земли, любовно свитое птицами, названия которых я тоже не знаю. Еще солнечный луч осветил мохнатый бугорок, который всего несколько мгновений назад был распластанной по стволу полоской, которая стремительно -как на конвейере - доехала до верхушки и остановилась, и замерла, вся сгруппировавшись в упругий калач.
...Это была та белка...
Ожидание было очень напряженным. И неизвестно, с чьей стороны оно было напряженнее - у меня ли, запрокинувшей голову вверх и периодически опускавшей ее, т.к. затекала шея, или у белки, которая жила в этот момент предвкушением самого любимого, может быть, своего лакомства. Я так стояла не одну минуту, я уже начала сомневаться, что вижу именно белку, настолько неподвижен был бугорок и еще по причине не совсем отличного зрения.
Вероника постоянно отвлекала меня требованиями поучаствовать в своей игре, я даже не могла на нее посмотреть, т.к. боялась пропустить самый главный момент. Как показали дальнейшие события, все таки это была белка. Она метнулась к гнезду и проникла в него. Ничего не было видно и слышно. Солнце по-прежнему хорошо освещало дерево и прилегающий кусочек парка Что-то внутри меня сжалось и похолодело: не видя, я знала, что за действо разворачивается там, внутри гнезда. Нет, мой ребенок определенно не хочет играть с американскими детьми! В чем тут дело? Неужели в языковом барьере? Мне много говорили о том, что в таком маленьком возрасте - 2,5 года - дети не так ценят именно вербальное общение, а предпочитают активные действия и игры соревновательного плана. Вероника - нет, она говорит похлесче иного взрослого, ей уже интересен слэнг, любит сама выдумывать слова. Недавно выдала мне первое стихотворение тут откуда ни возьмись, появилась мама-рысь. Надеюсь, не про меня Я отвлекаю себя мыслями от того, что творится в гнезде. Ладно бы забралась в нору какую-нибудь, или разрыла тайник с яйцами в земле! Просто понятие гнезда выворачивает наизнанку всю мою родовую суть, я уже не гражданка Никанорова, я просто женщина, у которой тоже есть детеныш, и я тоже вью, как умею, свое гнездо.
И все таки Вероника отвлекла меня! Я пропустила момент, когда белка выбиралась из поруганного жилища. Я заметила ее, ленивую и сытую, еле-еле передвигающуюся по дереву, когда она уже была на его середине. Негодяйка уселась на толстой ветке и вперила бессмысленный взгляд в гущу города. Если бы я не знала, что это просто тупая сытость сквозит от всего ее облика, она могла бы показаться мудрым сфинксом, бесстрастно наблюдающим за людскими страстями со своей недоступной высоты. А рядом кружила и весело припевала птичка-пичужка, подлетая все ближе и ближе к своему гнездышку. Ах, ты моя бедная, ты моя горемычная... Что-то остановило ее, она села на ветке невдалеке от гнезда и умолкла. Как-будто почувствовала недоброе и оттягивала страшную минуту всеми силами. Так они и сидели, почти на соседних ветках - нажравшаяся белка, вкусненьким заглушившая в себе обиду отверженности, и тихая птица, непривычно тихая, потому что все остальные ее сродичи весело щебетали: уж больно солнышко хорошо пригрело!
И последнее, что я заметила, уходя из парка - на соседнем дереве воронье, важно рассевшееся и приосанившееся. Они там, наверное, всегда сидят но я почему-то в сердцах подумала: - слетелись, трам-там-там...куда же без них?
ПС. Мой муж прочитал самое начало, где я только описываю местных белок и с укоризной спросил:
- Ты что, белочек не любишь?
Я честно ответила, что теперь не люблю, т.к. они разоряют птичьи гнезда. И рассказала ему всю историю, ту, что еще только собиралась написать. Тогда он добавил
- Знаешь, вместо цвета неочищенного картофеля как можно написать?