Полторы недели каникул пролетели незаметно. Уже через пару дней город начал возвращаться к нормальной жизни - открывались магазины, потянулся дым из заводских труб, заработал в привычном ритме городской транспорт... Открылся и садик, в который ходила Ника. Мама вышла на работу и Олежка с Валеркой оказались предоставлены сами себе.
Ежедневные тренировки в "развалинах" вскоре начали приносить плоды - Олежка практически в совершенстве овладел своими способностями. Теперь он мог быстро входить в нужное состояние, контролировать течение процесса "преобразования мира", как он сам это называл и в любой момент останавливать происходящее. Спонтанные "превращения" - например, во сне - по мере совершенствования способностей прекратились. Гном, прожив у Синцовых почти неделю, вернулся к себе.
За это время случилось одно странное "превращение" к которому Олежка не имел никакого отношения. Гном пристрастился к чтению. Когда Олежка в первый раз увидел приятеля, уткнувшегося в толстенную книгу, он растерялся - прежде Гном не читал даже то, что проходили в школе - что глупо спросил:
- Ты... чего это... делаешь?
- Дрова пилю! - буркнул Гном. Затем несколько смущенно объяснил: - Делать нечего, вот я и... Ты компьютер занял, по телеку нет ничего... Я думаю - чего это про нее столько говорят... И взял...
Смысл туманных речей слегка прояснился после взгляда на обложку. Это был "Гарри Поттер". Олежка недоверчиво хмыкнул и подумал, что вряд ли дружок осилит хотя бы половину. Говорить это вслух он благоразумно не стал. И не зря. Валерка на удивление быстро расправился с первой книгой из серии и взялся за вторую. Уже через пару дней он предпочитал завалиться на кровать с книжкой, чем сесть за компьютер. Олежка сначала сильно удивлялся всякий раз, когда видел подобную картину, потом привык.
Сам он, едва научился контролировать свой дар, с радостью вернулся к любимым занятиям - игре в "Варкрафт", чтению фантастики и фэнтези, а, главное, к возможности спать спокойно. Не просыпаясь несколько раз за ночь в холодном поту. Безмятежному сну немало способствовал Чудик, прочно занимающий свое место на подушке. Олежка с каждым днем все больше привязывался к котенку. Пожалуй, это был на сегодняшний день самый лучший результат использования способностей. Звереныш оказался поразительно умным - не гадил по углам, не драл мебель и обои, не бил посуду. Иметь такого питомца было одним удовольствием.
Проблема возникла только одна: Чудик ни на минуту не желал разлучаться с обожаемым хозяином. Когда друзья в первый раз после возникновения котенка ушли гулять и оставили его дома, по возвращении их ждала весьма эмоциональная встреча. Мама сердито заявила, что заводя животное, надо научиться думать не только о себе, но и нем. Что несчастный зверь весь день - ребята отсутствовали с одиннадцати утра до восьми вечера - не ел, не пил, не спал, а только сидел в прихожей под дверью и мяукал. Пока не охрип. И что, в конце концов, нервы у нее не железные и если Олег будет мучить животное, то она его отдаст более разумному человеку!
Олежка, все это время прижимающий к груди непрерывно тарахтящего Чудика, пришел в ужас. Расстаться с питомцем было немыслимо. Пришлось брать котенка с собой на тренировки. Впрочем, учитывая его удивительную сообразительность, это оказалось не обременительно. Чудик мог подолгу спокойно сидеть за пазухой, не требуя к себе внимания. Или, забившись в уголок секретного убежища, подозрительно наблюдать за творящимися рядом чудесами. Он никогда не лез под руку, не путался под ногами... К концу каникул Олежка настолько привык к постоянному спутнику, что отсутствие его - когда Чудик ненадолго удалялся в туалет, например - воспринимал как нехватку важного органа: руки или ноги. Становилось неуютно и удивительно неудобно. Неприятные ощущения пропадали в ту же секунду, как зверек привычно вскарабкивался по штанине и нырял за пазуху
Каждый день Олежка, затаив дыхание, смотрел новости по телевизору, пролистывал новостные сайты в интернете, даже купил несколько популярных газет. Эпидемия широко шагала по стране. Утешало лишь то, что болезнь действительно, как и предсказывал солидный дядька из телека, оказалась не такой уж страшной. Большинство заразившихся после несколько дней горячки спокойно жили дальше. Постепенно Олежка успокоился и перестал терзаться чувством вины. Гном же, с самого начала не разделявший его тревоги, за ситуацией не следил, удовлетворяясь рассказами друга.
Подкралась вторая четверть. Олежка с трудом поднялся в половину восьмого - отвык за две недели вольной жизни - с закрытыми глазами покидал в сумку какие-то учебники и вышел в прихожую. Он уже потянулся к ручке входной двери, когда раздался саркастический мамин голос:
- Ты что - с котом в школу собрался? Думаешь, это хорошая идея?
Олежка замер. Он успел настолько привыкнуть к сидящему за пазухой Чудику, что совершенно не думал об этом. Действительно, появление на уроках котенка вряд ли будет с пониманием встречено ретроградами из учительской. Олежка растерянно потоптался на пороге, затем неохотно вытащил котенка из-под куртки и посадил на пуфик в прихожей. Опустился перед ним на колени, поймал серо-голубой взгляд и серьезно сказал, стараясь не обращать внимания мамину усмешку:
- Мне надо в школу. С котятами туда нельзя. Тебе придется остаться дома. Я скоро вернусь. Правда. Веди себя нормально.
Чудик, внимательно выслушал и мяукнул. Явно вопросительно.
- Нет, - покачал головой Олежка. - Никак не получится. Потерпи, ладно.
Котенок понурился и вякнул что-то недовольно-обиженное. Потом лег на пуфик, положил голову на лапы, и уставился на дверь, всем видом выражая смирение и печаль. Мама, молча наблюдавшая за этой сценой, удивленно хмыкнула. Похоже было, что крохотный зверек действительно понимает обращенные к нему слова. Олежка провел пальцем вдоль серого лба и ушел. Чудик не сдвинулся с места (в такой же позе Олежка нашел его, когда вернулся домой).
Один за другим потянулись унылые рабочие дни. Темнело по вечерам все раньше, утром солнце вставало все позже - подступала зима. В квартире затеплились батареи центрального отопления, и Чудик теперь ждал хозяина из школы, лежа на теплой ребристой поверхности одной из них. Он по-прежнему не ел и не играл в отсутствие мальчика, но, по крайней мере, и не страдал. Просто терпеливо пережидал плохое время.
Гном продолжал читать, причем скорость "проглатывания" книг постоянно увеличивалась. Почти каждый день он просил Олежку принести "что-нибудь новенькое", благо у Синцовых была собрана весьма неплохая домашняя библиотека. То ли оказали влияние прочитанные книжки, то ли еще что, но Валерка неожиданно стал проявлять активность на уроках. Тянул руку, исправно делал домашние задания и даже контрольные решал теперь сам. Олежка, удивленный столь резкой переменой, случившейся с другом, начал подозревать, что того вскользь задело одно из множества тренировочных превращений. Впрочем, в данном случае результат случайного воздействия, безусловно, оказался положительным.
Да и сам Олежка стал другим. Даже не используя необычную способность, он всегда помнил, что она есть. Это придавало уверенности, создавало ощущение некой исключительности.
На большой перемене Олежка с Гномом, как обычно, отправились в столовую. На первом этаже Олежка услышал странные звуки, доносящиеся из маленького закутка под лестницей. Там будто плакал кто-то, жалобно и полузадушено. Еще доносились неразборчивые голоса и взрывы смеха. Месяц назад он спокойно прошел бы мимо - не стоит лезть не в свое дело - но сейчас этот приглушенный писк-плач неожиданно вызвал у него ассоциации с Чудиком. В груди екнуло, и Олежка повернул назад.
Картина, открывшаяся его глазам в крохотном подлестничном пространстве, была вполне привычной. Четверо парней из их класса издевались над Гришей. Вообще-то, его звали Костя. Костя Григорьев. Но по имени этого мальчика с первого класса не звал никто, кроме учителей. Такой аутсайдер есть, наверное, в каждом классе. Да вообще, в любом детском коллективе. Нелепый, трусливый, не умеющий постоять за себя. Но Гриша был как-то особенно, исключительно ничтожен. Его травили все, включая, кажется, и первоклашек. Олежка не раз наблюдал, как забившийся в угол Гриша испуганно съеживается и кривит лицо, окруженный стайкой малышни.
В общем, ничего особенного не происходило в тот день под лестницей, и Олежка равнодушно отвернулся - нужно было спешить, чтобы успеть поесть до конца перемены. За спиной раздался совсем уж какой-то нечеловеческий вой. Вздрогнув, Олег невольно посмотрел туда. Двое - Мазуров и Лялин - держали согнутого Гришу, выворачивали руки, заставляя его склоняться лицом почти до пола. Паньшин - высокий красавчик с лицом капризного ангела, любимец всех девчонок в параллели - совал плачущему и извивающемуся мальчику под нос грязную, густо заляпанную чем-то кроссовку.
- Давай! - скучающим тоном вещал он. - Облизал - и дело с концом! Сам себя задерживаешь, урод. Не могу же я в таких башмаках на урок явиться. Давай-давай, работай!
Гриша опять по-животному взвыл. Олежке стало... не жалко одноклассника - для этого он был слишком убог - нет, просто внутри, как черная колыхающаяся жижа поднялось омерзение. Не думая, движимый одним лишь желанием прекратить эту мерзость, Олежка машинально сосредоточился... И привычно остановил себя. Нельзя! В школе проявлять свою способность - нельзя! Тогда он просто сделал шаг и скучно произнес:
- Хватит, а? Отстаньте от него.
- Чего-о-о? - Паньшин опустил ногу. - Тебе че - надо чего-то? Вали давай!
Двое, держащие Гришу, на мгновение отвлеклись и ослабили хватку. Тот отчаянно рванулся... Паньшин, не глядя, выставил ногу и мальчик рухнул на заплеванный пол. Лидер маленькой группы водрузил грязную кроссовку на худую вздрагивающую от рыданий спину, придавил жертву к полу и обратился к Олегу:
- Ты не понял, что ли? Иди, Синцов, зачем тебе неприятности? Или ты с Гришей в друзьях теперь? А Гномыча побоку?
Компания разразилась хохотом. Олежка бессильно сжал кулаки. Шансов против четверых у него не было, но и уйти просто так значило расписаться в своей слабости. Тогда в следующий раз жертвой могут выбрать именно его...
- Это ты не понял, пенек ушастый! - раздался бас Гнома. - Оставь убогого в покое и вали кушать! Пока есть чем жевать.
Связываться с Валеркой отморозки не рискнули - все знали, что в драке тот становится совершенно бешеным - пнули напоследок распластанного на полу Гришу и удалились. Пробурчали негромко что-то вроде: "Встретимся еще". Но на это Олежка не обратил внимания - тот же Паньшин регулярно списывал у него контрольные и вряд ли захотел бы лишиться источника хороших оценок в обмен на сомнительное удовольствие мелкой мести.
Гриша завозился, с трудом поднялся на четвереньки. Олежка, словно проснувшись, уставился на жалкую, трясущуюся фигурку, не понимая, что на него нашло. Пронзительно заверещал звонок. Олежка вздохнул - пролетели с завтраком - и стал подниматься по лестнице.
- Чего ты полез-то? - спросил топающий рядом Гном. - На фиг он тебе сдался, уродец?
Инцидент, действительно, не имел никаких последствий. Кроме того, что Гриша, видимо, возомнив о каком-то повышенном интересе к своей персоне со стороны двух друзей, старался теперь держаться неподалеку от них. Первое время, замечая крадущуюся в трех шагах позади сутулую фигуру, Олежка раздражался и пытался прогнать чмошника. Но Гриша так съеживался и смотрел такими глазами, что к горлу опять подступало мутное отвращение. И вскоре Олежка перестал обращать на него внимание.
Похоже, не один Гриша решил, что Олег с Гномом имеют к нему симпатию. Его практически перестали обижать одноклассники, а затем и остальные ученики. Теперь мальчика просто игнорировали. Но для него - затравленного, вечно ждущего удара, окрика или тычка в спину - это было прекрасно. Он как-то осмелел, вдруг научился ходить по середине школьного коридора, а не только прижимаясь к стене. А уже под конец четверти, когда Гришу вызвала к доске зараза-математичка, он, неожиданно для всех, решил довольно сложную задачу, получил законную пятерку и гордо прошествовал на свое место.
- Чудеса, да и только! - едко произнесла учительница. - То Малютин поражает меня внезапно открывшимися глубокими познаниями в области математики. Теперь Григорьев. О чем же вы раньше думали? Ну, кто еще хочет произвести фурор в усталой душе старой учительницы? Может, Паньшин? Нет? Ладно, открыли учебники...
Для Олежки удивительным открытием, сделанным с помощью этой истории, стало то, что, оказывается, изменять мир вокруг себя можно и без применения чудесных способностей! Раньше он просто... плыл по течению. Не вмешивался, если рядом творилась несправедливость, не лез на рожон, в общем, был "как все". Ему всегда казалось, что от одного подростка ничего в этой жизни не зависит. И вдруг выяснилось, что это не совсем так! Пораженный Олежка решил, за неимением других подходящих собеседников, обсудить важное открытие с Гномом.
- Ничего удивительного! - заявил тот. - Считай, что ты поставил эксперимент: "Управление толпой при помощи психологического воздействия". Твоя внутренняя сила - не та, а душевная - оказалась способна изменить мироощущение Гриши. Вот и все!
- Чего? - вытаращился на друга Олежка. - Ты давно так стал изъясняться? Шибко умный что ли?
- Ты знаешь, - вздохнув, признался Гном. - Чего-то я, действительно, поумнел... И не всегда этому рад. Как говориться: многие знания - многие печали...
- Да уж! Дуракам-то не в пример легче живется, - ехидно поддержал Олег.
- Ага... - опять вздохнул Гном.
Разговор происходил по пути из школы. Сегодня ребята решили зайти к Валерке: родители, наконец-то, купили ему собственный компьютер, и приятелям не терпелось установить на него все необходимые игры.
Близился Новый год. Город, укрытый пушистым белым снежком, украшенный разноцветными гирляндами, сияющий празднично оформленными витринами, выглядел нарядно и весело. Олежка наклонился, зачерпнул голой рукой холодной рассыпчатой массы, слепил некрепкий снежок и запулил им в спину приятелю. Гном ответил. Азартно перекидываясь легкими белыми комками, совершая дикие прыжки и крича от восторга, мальчишки не заметили, как оказались во дворе Валеркиного дома.
В очередной раз попытавшись уклониться от метко пущенного Гномом снежка, Олежка изобразил нечто, похожее на знаменитую сцену из "Матрицы", оступился, слетел с узкого тротуарчика. Прямо под колеса медленно проезжавшей по двору машины. Огромный черный джип с наглухо тонированными стеклами остановился в двадцати сантиметрах от лежащего на дороге подростка. Олежка, который успел в деталях разглядеть мощный бампер и широкие рельефные покрышки с хищно торчащими шипами, от ужаса замер не в силах пошевелиться.
Джип сдал назад. Гном подскочил к краю тротуара, схватил приятеля за куртку и одним рывком вздернул на ноги.
- Ты чего?! Чего разлегся-то?! - заорал он.
Олежка, растерянно хлопал глазами и молчал. Потом медленно, с трудом повернул голову - джип тронулся с места, проехал метров десять и припарковался. Двери оставались закрытыми, мотор работал.
- Ну, ты даешь! - воскликнул Гном. - Я перепугался - вообще! А тачка-то, глянь какая! Зверь, а не машина! Дом на колесах!
- Что это?.. - непослушными губами выговорил Олежка, потихоньку отходя от шока.
- Ты чего?! Это ж "Шевроле"! "Тахо"! Отпад тачила! Круче не бывает!
- Да ладно - не бывает!
- Да стопудово! Ну, скажи! Что?
- Ну... "Линкольн-Навигатор", например.
- Да ты че?! Он тут и рядом не валялся! Слышь, хорошо он тормознуть успел! А то...
- Да... Только чего они там сидят? Хоть бы вылезли, глянули, как я.
- Ага, сейчас! - хмыкнул Гном. - Там, может, вообще коза какая-нибудь. Трясется сидит. Или хахалю звонит. Небось, хмырь ей тачилу подарил, а водить-то забыл научить!
- Не... телки на таких тачках не ездят, - усомнился Олег.
- Давай подождем - посмотрим.
- Давай. Только надо свалить куда-нибудь. А то она так и не вылезет.
Друзья непринужденной походкой зашагали вдоль дома. Свернули за угол, переждали пару минут, осторожно выглянули. Джип стоял на том же месте. Из выхлопной трубы выползала струйка дыма - внутри по-прежнему кто-то был. Прошло минут десять. Картина не менялась.
- Ну, что - домой? - первым не выдержал Гном.
- А у тебя пожрать есть что-нибудь?
- Не знаю... Макароны, вроде... с сосисками.
- Может в "МакДональдс" завалимся? У меня деньги есть.
- Можно!
Мальчишки выбросили из головы странную машину и отправились поднимать настроение недавно появившимися в городке и до сих пор бывшими в диковинку гамбургерами и картошкой-фри.
История с машиной на этом не закончилась. Спустя несколько дней после того инцидента, Олежка вышел из школы и сразу же наткнулся взглядом на большущий черный джип. Он дернул Гнома за рукав и кивнул в сторону тачки.
- Это чего - та самая? - почему-то шепотом спросил Гном.
- Не знаю, - пожал плечами Олежка, стараясь говорить спокойно - в груди шевельнулось неприятное чувство опасности.
Друзья постояли, глядя на припаркованный автомобиль. Тонированные стекла - даже лобовое - не позволяли разглядеть, есть внутри кто-нибудь или нет. На этот раз мотор не работал, дым из выхлопной трубы не шел. Но крыша и капот машины были лишь слегка припорошены белой крупой. А снегопад как начался с утра, так и не прекратился до сих пор. Значит, автомобиль поставили совсем недавно.
- Ладно, пошли, - бросил, наконец, Олежка. - Чего тут торчать-то.
Уходя, ребята несколько раз оглянулись, но машина по-прежнему выглядела необитаемой.
- Может, кто-то за ребенком приехал? - неуверенно предположил Гном, когда черный солидный силуэт скрылся за углом.
- Ты чего, не знаешь, где такие дети учатся? - возразил Олежка.
Действительно, школа, в которую ходили ребята, была самой обыкновенной. Для немногочисленных детей "крутых" родителей, проживающих в небольшом Вольске, предназначалась открытая пять лет назад частная гимназия. Вычурный трехэтажный особняк гордо возвышался посреди небольшого парка на окраине города. Территория гимназии была обнесена высоким забором с натянутой поверху колючей проволокой. Через каждые пятьдесят метров торчали видеокамеры, а попасть за тяжелые кованые ворота можно было только по специальному пропуску. И все местные "Ротшильды", имеющие детей школьного возраста, такой пропуск имели. Здесь же, около одиннадцатилетней общеобразовательной школы, просто неоткуда было взяться подобной машине.
Следующие четыре дня приятели внимательно наблюдали за обстановкой на улице. Черный автомобиль не появлялся. Вскоре Олежке почти удалось убедить себя, что повторная встреча с ним была обыкновенным совпадением. Тут закончилась вторая четверть, и предстоящие каникулы вытеснили из головы неприятные мысли.
Тридцатого декабря раздали дневники с оценками. Олежка заглянул в табель Гнома, не удержался и присвистнул - в ряду четверок, слегка разбавленных парочкой пятерок, не затесалось ни одной тройки! Это был первый случай за восемь с половиной лет учебы!
- Ты чего это? - подначил он приятеля. - В отличники собрался?
- Да пошел ты! - привычно огрызнулся Гном. И расплылся в счастливой улыбке: - Мать обалдеет! Она уже рукой на меня махнула. А я ей - опа! Ни одной троечки! Я, может, еще и в одиннадцатый класс пойду!
- А что, неплохо бы! - одобрил Олежка. - Вдвоем веселее, по-любому.
Последний день уходящего года начался просто отлично. Накануне вечером Олежка просидел за компьютером до двух часов ночи - в школу ведь не надо! Проснулся в половине двенадцатого. Мама на кухне напевая, строгала салаты. В центре стола красовалось большое блюдо, полное оладий. Рядом - Олежка чуть не захлебнулся слюной - открытая банка сгущенки и целая вазочка любимого клубничного варенья. Олежка набился оладьями так, что стало трудно дышать, опять подсел к компьютеру и, запуская "Варкрафт", подумал, что жизнь удалась.
Первая половина дня прошла легко и радостно. Мама продолжала готовить, отец, в кои-то веки находящийся дома весь день, сходил за елкой. В квартире запахло хвоей и сказкой. Пушистую красавицу дружно увешали блестящими шариками, прозрачными сосульками и разноцветными шишками. На макушку папа торжественно водрузил облупившийся золотой шпиль - семейную реликвию. Шпилю было сто лет в обед - еще папина мама, будучи маленькой, любовалась его блеском.
Ника и Чудик по мере сил принимали деятельное участие в предпраздничной суете. Кот азартно скакал вокруг елки и пытался сбивать низковисящие игрушки, а Ника все время рвалась помогать папе, для чего торопливо втаскивала из большой коробки хрупкие стеклянные украшения и, не глядя, совала их куда-то в сторону, уверенная, что именно там и находятся папины руки. В общем, было весело.
К обеду Олежка окончательно впал в состояние радостной эйфории - почти как в детстве, когда веришь, что скоро придет настоящий Дед Мороз и принесет тебе то, о чем мечталось весь год. Но тут обстановка в доме неприятным образом изменилась.
Началось все с Ники. После тихого часа она немедленно поинтересовалась, скоро ли придет "Дедь Майозь". Мама, почему-то отводя глаза, принялась объяснять, что Дед Мороз не всегда сам приходит ко всем деткам... Иногда он просто кладет под елочку подарки, а сам незаметно уходит...
Ника, как все дети моментально чувствующая фальшь, тут же громко разрыдалась и потребовала Деда Мороза лично. Мама начала нервничать. Олежке пришлось вмешаться. Он взял на руки доверчиво прижавшуюся сестренку - что делал нечасто - и стал носить ее по квартире, показывать развешанные всюду гирлянды, самодельные снежинки из бумаги и рассказывать о том, что скоро будет праздник, и будут подарки, и Ника обязательно получит самый замечательный подарок... Когда малышка успокоилась и перестала всхлипывать, Олежка с облегчением - весила кроха не так уж мало - сгрузил ее на диван в гостиной, включил мультики и отправился к любимому компьютеру.
Проходя мимо кухни, где закрылись мама с папой, Олежка остановился. Вообще-то, подслушивать было не в его привычках, но в квартире явно сгустилось напряжение, а голоса в кухне звучали громко и сердито.
-...сама понимаешь все! - раздраженно воскликнул отец. - Ир, ты же знаешь, какие у меня проблемы! Чего ты хочешь?! Нет денег! Нет!
- Ну так сам бы нарядился в Деда Мороза! Раз денег нет!
- Да брось ты трагедию устраивать! Она совсем маленькая еще, все равно ничего не понимает! На следующий год сделаем все, как надо...
- Это ты не видишь ни в чем проблем! - отрезала мама. - Ребенок рыдает, а тебе наплевать!..
Олежка спохватился, что кто-нибудь из родителей может выглянуть в приоткрытую дверь кухни и увидеть его. Он вздохнул и отправился к себе. Праздник стремительно рушился. Нужно было срочно что-то предпринимать. Но что? И тут Олежку осенило! С конца осенних каникул он совершенно забросил свои необычные способности, опасаясь непредвиденных последствий - о захлестнувшей страну эпидемии перестали говорить в новостях только к концу ноября. Однако сейчас, пожалуй, был самый подходящий случай воспользоваться своим умением.
Длинно протрещал дверной звонок. Родители прекратили ссориться и вышли в коридор. Звонок опять разразился пронзительной трелью. Отец пожал плечами и пошел открывать...
За дверью стоял... Дед Мороз! Здоровенный, в красном, расшитом блестящими звездами халате (или тулупе?), с длинным посохом и окладистой белой бородой.
- Здравствуйте, детишки! - густым басом пропел он. - И их родители. Дед Мороз стучится в дверь - открывай-ка поскорей!
"Не в рифму", - подумал Олежка. Папа бросил на маму растерянный взгляд. Та в ответ пожала плечами. Папа кашлянул и смущенно заговорил:
- Видите ли... Наверное, произошла ошибка. Мы не заказывали...
В этот момент из гостиной выскочила Ника. При виде долгожданного гостя, малышка запрыгала на месте и, хлопая в ладоши, закричала:
- Дедь Мойозь! Дедь Мойозь! Подаики!
Папа растерянно замолчал. Мама поджала губы, затем открыла рот, явно намереваясь объяснить Нике, что все не так радостно, как ей кажется... Но не успела.
- Ну, как же - ошибка?! - удивился Дед Мороз. - Девочка Ника здесь живет?
- Дя! Дя! - запищала Ника.
- А мальчик Олежка?
- Кхм... - теперь пришла очередь Олега смущаться. На такой поворот событий он как-то не рассчитывал, предполагая устроить праздник только для сестренки. - Ну... В общем... Да, - неохотно подтвердил он.
- Вот! - торжествующе поднял вверх широкую лапищу в красной рукавице Дед. - Я всегда прихожу, куда следует! Ну, пошли же скорее! Показывайте вашу елочку! Веселиться будем! Петь, плясать, стихи читать!
Дед Мороз небрежно отодвинул могучим плечом застывшего в дверях отца, уверенно протопал мимо мамы, так и зстывшей с открытым ртом и скрылся в гостиной. Ника вприпрыжку побежала следом. Олежка решил, что родителям нужно время, чтобы придти в себя и тактично удалился.
Когда он вошел в гостиную, так вовсю бурлил праздник. Ника с Дедом Морозом водили хоровод вокруг елочки и пели: "Много на елочке шариков цветных...". Крохотная детская ручонка почти до плеча скрывалась в толстой рукавице.
Делать нечего - пришлось Олежке участвовать в незапланированном детском "утреннике". Втроем они спели "В лесу родилась елочка", поразгадывали загадки, а когда начали увлекательную игру "Где зайкин домик", в комнате появились родители. Выглядели они все еще довольно настороженными. Впрочем, затейник в красном халате (или пальто?) умело вовлек двух взрослых в игру и спустя десять минут обстановка разрядилась. Пять человек дружно бегали по комнате, с хохотом торопливо рассаживались по выстроенным в ряд стульям и, громко пыхтя и гудя, изображали паровоз...
- У-ух! Устал я что-то!- пробасил, наконец, Дедушка Мороз, утирая со лба пот рукавицей.
Олежка глянул на часы и поразился - оказывается, прошел почти час! А он и не заметил! Все это время он совершенно не чувствовал стеснения, не помнил о том, что надо подыгрывать сестренке. Он на самом деле веселился!
- Подаики! Подаики! - опять запищала Ника.
- Конечно, деточка! Ну-ка, где мой волшебный мешок?
Тут Олежка сообразил, что никакого мешка у Деда Мороза с собой не было! Видимо родители подумали о том же, потому что встревожено переглянулись. Мама торопливо метнулась к двери - незаметно подсунуть старику подарок для малышки. Но не добежала.
Сказочный Дед три раза стукнул в пол своим увесистым посохом, на верхушке которого вдруг ярко засияла разлапистая хрустальная снежинка и произнес:
- Раз! Два! Три! Елочка гори!
На елке множеством разноцветных огоньков вспыхнула гирлянда (не включенная в сеть!). Все, кроме Ники - она-то с самого начала не сомневалась в сказочности гостя - открыли рты. Дед Мороз сделал шаг к переливающейся огнями елке и... достал из-под нее красивый, усыпанный блестками мешок.
- Та-ак... Мне бы стульчик, - обратился он к Олежке. - Забегался я с вами, ребятишки...
Он основательно устроился на жалобно скрипнувшем стуле и распустил тесемки, стягивающие горловину мешка. Запустил внутрь руку, с которой так и не снял рукавицу и... остановился.
- А что же ты, девочка Ника, хочешь в подарок? - лукаво поинтересовался он у замершей в предвкушении малышки.
- Паявозь! - без промедления ответила Ника. - С тьюбой! И ейсы! И акбаум!
- Паровоз... - без перевода понял заказ Дедушка. - Посмотрим...
Он пошуровал в мешке и начал вытаскивать оттуда что-то большое. Огромное! Оно все вытаскивалось и вытаскивалось... Красная рукавица поднялась уже выше головы сидящего Деда Мороза, а оно все не заканчивалось...
"Как это там поместилось?" - подумал Олежка, зачарованно наблюдая за выдвижением подарка из чудесного мешка. Наконец в руках Деда Мороза оказалась блестящая плоская коробка высотой почти с Нику. С одной стороны в ней было прозрачное окошко, через которое можно было разглядеть фигурку паровоза, вагончики, шлагбаум, сложенные стопочкой рельсы, домики, людей, животных... Мама в ужасе закрыла глаза. Ника, не дыша от нахлынувшего счастья, осторожно протянула руки. Дед Мороз поставил коробку рядом с девочкой - удержать такое богатство она явно не смогла бы. Ника обняла свой подарок, прижалась щекой к гладкому глянцевому боку и замерла.
- Та-ак... - снова протянул Дед Мороз. - Ну, остальных спрашивать не буду - сам выберу! Вот для мальчика Олеженьки! - в протянутые руки легло нечто обернутое упаковочной бумагой с пышным бантом наверху. - Вот - для мамы и папы! - две блестящие большие - сантиметров тридцать в длину - конфеты? Или что-то в форме конфет. - И зверьку! - перед прижавшим уши Чудиком плюхнулся на пол разноцветный мохнатый мячик. Кот потрогал его лапой. Мячик подпрыгнул. Чудик, обрадовано встопорщил хвост и бросился на добычу.
- Ну, спасибо этому дому! Мне еще других детишек порадовать надо! Не провожайте, я сам!
Замершие словно в немой сцене участники праздника не успели опомниться, как Дед Мороз шустро выскочил в коридор. Звука открываемой входной двери не последовало. Папа, тряхнул головой, бросился следом... И через мгновение вернулся:
- Нету... - тихо произнес он. - Исчез.
Олежка, успевший выйти из столбняка, торопливо принялся срывать упаковку со своего подарка. Открыл коробку и...
- А-а-а! Ура! Мама! Папа! Ура! - он по очереди крепко обнял и расцеловал родителей и, почти как Ника, нежно прижимая к груди подарок - настоящий PSP-slim - запрыгал по комнате.
Елка задрожала, жалобно зазвенела люстра...
- Тише ты... Ребеночек... К соседям провалишься! - засмеялась мама.
Она с написанным на лице любопытством принялась разворачивать свой презент. На первый взгляд "конфета" показалась пустой, но потом в ней обнаружились какие-то свернутые в рулончик бумаги. Мама поднесла их поближе к лицу... Оторвалась, подняла на папу растерянные, часто моргающие глаза. Олежке показалось, что в них блеснули слезы.
- Так это... Ты? Все-таки ты? - неуверенно спросила мама, с надеждой глядя на отца.
Он молча покачал головой. Мама сникла. Потом улыбнулась и подняла голову:
- Ну и пусть! Неважно! Значит, это был настоящий дед Мороз! Больше ведь никто не знал...
- Что там? - как-то напряженно спросил папа.
- Вот! - мама протянула ему бумаги. - Путевки. Оформленные. Оплаченные. О которых я мечтала. Помнишь, мы говорили, что поедем на море? В Тайланд... Так и не сложилось... Вот теперь и съездим! Все вместе!
Папа почему-то вздохнул, вернул маме бумаги и принялся разворачивать свой сюрприз. Выпала бумажка. Правда, всего одна. Папа нахмурился, пробежался глазами по ровным печатным строчкам... Еще раз...
- Ну? Что? - звенящим от волнения голосом спросила мама.
- Постановление... Копия... О прекращении административного дела...
Мама сделала страшное лицо и глазами указала на детей. Олежка самозабвенно жал на кнопки новой игрушки, Ника вытаскивала из коробки все новые и новые детали. Папа замолчал. Еще раз перечитал текст на бумаге. Зачем-то перевернул ее и тщательно изучил пустую обратную сторону. Потом судорожно вздохнул, зажмурился и сдавленно произнес:
- Действительно, настоящий Дед Мороз... Чудеса...
Мама, визжа, как маленькая девочка, повисла у него на шее.
Спустя полчаса, проходя мимо родительской спальни, Олежка услышал обрывок разговора:
- Нет, Ир, это совершенно невозможно!
- Кто-то советовал мне в свое время не употреблять слово "невозможно", Макс, - с иронией ответила мама.
- Так то там! А здесь чудес не бывает!
- Ты уверен?
- Теперь уже нет, - признался отец после паузы.
- То-то же! Пошли на стол накрывать. Новый год скоро!