Гатто Артур
Небо в воронах. Глава 1. В городе N

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Что, если завтра все существа на земле станут разумными как люди? Одна вспышка - и мир перевернулся. Люди, животные, насекомые - все обрели человеческий интеллект. Хаос. Ветеринар Анна пытается понять свою овчарку Рекса, чья преданность стала вопросом выбора. Волк-одиночка Шрам борется за единство враждующих стай. А Матка муравьев видит в хаосе шанс для своей империи. Пока люди спорят, а звери воюют за территорию, муравьи строят Новый Мир. Холодный. Расчетливый. Беспощадный. Успеет ли горстка героев понять истинного врага, прежде чем Земля станет его муравейником? Роман не о конце света, а о начале новой эры - где человечество может оказаться лишь случайной ветвью эволюции.
  
  
  Глава 1 В городе N
  
  Солнечный луч, тонкий и настойчивый, как хирургический скальпель, пробивался сквозь высокое окно клиники "Айболит" на улице Щорса. Он скользил по безупречно чистому кафелю, выхватывая из полумрака стерильные металлические столы, ряды флаконов с лекарствами, строгие плакаты о вакцинации и уходе. Воздух был густым от запахов антисептика, шерсти и подспудной тревоги, которую всегда приносят сюда животные.
  Анна склонилась над операционным столом. Ее пальцы, ловкие и уверенные несмотря на усталость, сшивали рваные края кожи на лапе крупного дворового пса. Животное лежало на боку, дыхание прерывистое, тело слегка дрожало под действием седативных, но страх, первобытный и глубокий, все равно пробивался сквозь медикаментозную завесу.
  - Терпи, солнышко, почти все, - бормотала она, голос низкий, успокаивающий, как теплая вода. Она чувствовала эту дрожь под подушечками пальцев, каждый микроскопический вздрагивающий мускул, и отвечала на него чуть более сильным, но все еще нежным нажимом. Это был язык, который понимали все ее пациенты - язык уверенности и отсутствия боли.
  Мысли Анны, однако, витали далеко от операционного стола. Они кружились, как назойливые мухи, вокруг квитанций за электричество, которые нужно было оплатить сегодня, и недоеденного бутерброда с сыром, забытого на кухонном столе в спешке. Дома ее ждал Рекс. Она отчетливо представляла эту картину: вечер, ключ, входящий в замок с привычным скрежетом, и затем - громоподобный топот тяжелых лап по коридору, визг радости, превращающийся в счастливый стон, и хвост-метелка, сметающий все на своем пути. Его мир был прекрасен своей простотой и незыблемостью: Анна (центр вселенной, источник всех благ), миска (ритуальный сосуд, наполняемый дважды в день священной пищей), прогулка (ритуал свободы и общения с миром запахов), мячик (священный артефакт игры, символ радости и взаимодействия с Богиней-Анной). В этом мире не было места сомнениям или вопросам "почему?". Была только абсолютная, неколебимая вера. Вера в нее.
  
  За сотни километров от шума города и запаха антисептика, в сердце векового леса, где воздух был густым от запаха хвои, влажной земли и гниющей листвы, царил иной порядок. Здесь, в зарослях папоротника под сенью древних дубов, замер в безупречной неподвижности Шрам. Старый волк, чье выщербленное ухо, будто отмеченное печатью былых битв, было его единственным видимым изъяном. Каждый мускул его поджаристого тела был напряжен как тетива лука, каждая клетка настроена на одну волну - волну добычи. Его мир был миром запахов: терпкий дух оленя, смешанный с запахом молодой травы; миром звуков: шелест листьев под осторожным копытом, далекий крик сойки; миром ощущений: холод сырой земли под брюхом, зуд подшерстка от ползущего муравья. Инстинкт диктовал простые, непреложные истины: Ждать. Затаиться. Стать частью пейзажа. Чуять. Фильтровать миллионы запахов, вычленяя единственно важный - страх и плоть. Бить. Молниеносно, безжалостно, пока добыча не успела осознать угрозу. Никаких сомнений, никаких "а если?". Только цель. Только голод. И вечный, незримый закон леса: ешь или будешь съеден.
  
  Глубже, под сплетением могучих корней того самого дуба, что бросал тень на Шрама, в лабиринте теплых, влажных, пропитанных земляными ароматами ходов, царила иная жизнь. Жизнь, подчиненная ритму, неведомому миру сверху. Здесь, в царстве вечной полутьмы и тихого шелеста бесчисленных лапок, Матка колонии Formica praeceptrix совершала свое единственное предназначение. Ее гигантское, бледное, лишенное глаз тело пульсировало в такт откладыванию яйца за яйцом. Каждое яйцо - крошечный белый шар жизни, будущий винтик в гигантской машине колонии. Ее существование было пульсацией: ритмичные сокращения брюшка, испускание феромонов - невидимых приказов, которые разносились по галереям как священный указ. Химические сигналы заменяли слова, определяя судьбу каждого жителя муравейника: кого - в солдаты, кого - в строители, кого - в няньки. Цель? Одна, простая и неумолимая, высеченная в самой структуре ДНК: Рожай. Увеличивай численность. Расширяйся. Завоевывай новые пространства, новые ресурсы. Продолжай. Вечное воспроизводство. Вечное существование Колонии. Индивидуальность здесь была не просто бессмысленна - она была вредна. Каждый муравей - клетка единого организма, подчиненного воле Матки, воплощенной в незримых химических командах. Все шло своим честным, отработанным миллионами лет эволюции чередом.
  
  Ветер в городе нес на себе ароматы выхлопных газов, пыли и далекого дождя. Анна закончила последний шов, аккуратно завязала нить. Дворняга тихо застонала, выходя из наркоза.
  - Все хорошо, боец, - прошептала Анна, проводя ладонью по его боку. Шерсть была колючей и теплой. Она поймала себя на мысли, что это тепло, эта живая вибрация под рукой - вот что делает ее работу осмысленной, несмотря на усталость и вечные счета.
  Дверь в приемную приоткрылась, впуская поток света и звуков. На пороге стоял Игорь, парень лет двадцати пяти, с перевязанной рукой и понурым взглядом. Под мышкой он сжимал переноску, из которой доносилось недовольное мяуканье.
  - Анна Вадимовна? С Пушком... Он... ну, подрался. - Игорь выглядел виноватым и растерянным.
  Анна вздохнула.
  - Присаживайся, Игорь. Сейчас освобожусь. - Она перевела пса в вольер для послеоперационного наблюдения, налила ему воды. Пес слабо лизнул ее руку сквозь прутья. - Отдыхай, солдат.
  Пушком оказался крупным рыжим котом с разодранным ухом и глубокой царапиной на боку.
  - С кем это ты, богатырь, сцепился? - спросила Анна, осторожно ощупывая раны. Кот вырывался и шипел, его желтые глаза метали молнии недоверия и боли.
  Игорь ерзал на стуле.
  - С соседским догом... Ну, я его отпустил погулять, а тот... Пушок первый полез, конечно.
  Работа с котами требовала особого терпения. Анна разговаривала с Пушком тихо и спокойно, ее движения были плавными и уверенными. Она обработала раны, сделала укол антибиотика. Кот, почуяв отсутствие прямой угрозы, постепенно успокоился, лишь нервно подергивал хвостом.
  - Два воина, - усмехнулась Анна, глядя на Игоря и его питомца. - Но в следующий раз, Игорь, гуляйте вместе. И на поводке. Ваш богатырь может и не отделаться царапиной.
  Игорь покраснел и кивнул.
  - Спасибо, Анна Вадимовна. - Он расплатился наличными, тщательно пересчитанными, и ушел, прижимая переноску с затихшим Пушком к груди.
  Анна убрала инструменты, вымыла руки до локтей. Усталость накатывала волной. Она взглянула на часы - почти восемь. Клиника закрывалась. За окном город погружался в вечерние сумерки, зажигались первые огни. Мысль о доме, о тишине, о Рексе согревала изнутри.
  Дорога домой была недолгой, но утомительной. Она шла мимо парка, где уже зажигались фонари. На лавочке у входа сидела пожилая женщина с пушистой белой кошкой на коленях. Кошка мурлыкала, полузакрыв глаза, а женщина что-то тихо ей напевала. Анна улыбнулась. Этот мир, мир людей и их питомцев, со своими заботами, радостями и печалями, был ей понятен и дорог. Она знала его правила, его боль и его утешения.
  Ключ щелкнул в замке ее квартиры. И тут же - как гром среди ясного неба - раздался знакомый гулкий топот, радостный визг и шуршание когтей по полу.
  - Рекс! Спокойно, великан! - засмеялась Анна, едва успев войти и закрыть дверь, чтобы не впустить восторженного пса на лестничную площадку. Немецкая овчарка, мощная, с умными карими глазами и шерстью чепрачного окраса, буквально подпрыгивала вокруг нее, пытаясь лизнуть в лицо, тыкал холодный нос в руки, вилял хвостом так, что сметал все с прихожей тумбочки. Его радость была физической, почти осязаемой силой, смывающей всю усталость дня. - Да, да, я дома! Пошли, пошли, кормить тебя!
  Рекс помчался на кухню, громко топая лапами. Анна последовала за ним. Его мир сузился до размеров кухни и наполнился священным смыслом. Он сидел перед пустой миской, не сводя с Анны горящего взгляда, его тело вибрировало от нетерпения. Каждый его мускул, каждый вздох кричал: "Сейчас! Сейчас будет Еда!". Анна насыпала корм. Звук гранул, падающих в металлическую миску, был для Рекса симфонией. Он бросился к еде, чавкая с благоговением, забыв на время обо всем на свете, включая саму Анну. Ему было достаточно ее присутствия, ее запаха, звука ее голоса. Он был счастлив абсолютно, без остатка. Его вера была простой и чистой, как родниковая вода.
  Пока Рекс уплетал ужин, Анна разогревала себе остатки супа. Она смотрела на своего пса, на его мощные плечи, уверенные движения, и чувствовала привычную смесь нежности, ответственности и легкой грусти. Он был сильным, умным псом, но его мир был ограничен стенами квартиры, поводком на прогулке и ее волей. Иногда ей казалось, что в его глазах мелькает что-то большее, какая-то невысказанная мысль, но она отгоняла эти фантазии. "Он просто собака, Анна, - говорила она себе. - Очень хорошая собака". И в этом была своя, особая правда и красота.
  
  Где-то в лесу, под холодным светом восходящей луны, Шрам поднялся с земли. Охоту пришлось прервать - ветер сменился, унеся запах оленя, а чуткий слух уловил далекий, но отчетливый скрежет машины и голоса людей. Охотники. Не в его угодьях сегодня, но близко. Слишком близко. Он фыркнул, слизывая с морды капли росы, и бесшумно растворился в темноте, уводя стаю глубже, в непролазные дебри, где пахло только хвоей и болотом. Его мир сузился до задачи выжить до следующей зари. Чувство неудовлетворенного голода было привычным спутником.
  
  А глубоко под землей, в царстве корней и вечной влаги, Матка отложила еще одну партию яиц. Сигнал из феромонов "кормить" сменился сигналом "ухаживать за яйцами". Армия нянек-рабочих тут же приступила к работе, перекатывая белые шарики в специальные камеры с идеальной температурой и влажностью. Тысячи крошечных существ выполняли свою программу, не задумываясь, не сомневаясь. Их мир был точен, как часовой механизм. Порядок. Рост. Продолжение. Ничего лишнего.
  
  Анна сидела на диване, Рекс устроился у ее ног, положив тяжелую голову ей на колени. Она расчесывала ему густую шерсть на загривке, а он вздыхал от удовольствия, полуприкрыв глаза. За окном мерцали огни большого города, шумела вечерняя жизнь. Она смотрела на своего верного друга, чувствовала его тепло, его доверие, и мир казался ей понятным, пусть и не всегда простым, местом. Она знала свое место в нем - ветеринар, помогающая тем, кто не может попросить о помощи словами. Знакомый путь домой, знакомый запах пса, знакомый груз забот на завтра. Все было на своих местах. Солнце завтра снова взойдет, дворняга в клинике поправится, Пушок залижет раны, Рекс будет ждать ее у двери, Шрам выйдет на охоту, а Матка продолжит откладывать яйца. Так было. Так должно было быть всегда. Они еще не знали, что этой ночью мир, каким они его знали, перестанет существовать. Что граница между хозяином и питомцем, между хищником и жертвой, между разумом и инстинктом рухнет навсегда. Пока же царил последний, хрупкий вечер старого мира.
  
  Книга целиком лежит здесь - https://author.today/work/484872
  
  Если вам понравилось, пожалуйста, поделитесь с друзьями.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"