Арутюнов Сергей :
другие произведения.
Саланг
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оставить комментарий
© Copyright
Арутюнов Сергей
(
aruta2003@mail.ru
)
Размещен: 24/12/2007, изменен: 17/02/2009. 105k.
Статистика.
Сборник стихов
:
Поэзия
Скачать
FB2
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
Аннотация:
Стихи, четвертая книга, М.: Русский двор, 2006.
Саланг, 2005 - 2006
***
Вдали от войн и богаделен
Свистопротяжной тетивы
Мы от других всегда отдельны,
Собой от всех отделены.
И ничего у нас не ссудят,
Блазня набитою мошной,
Все эти миллиарды судеб -
Века истории исплошной.
Нам с ними поделиться нечем,
И мы уходим второпях
От притязаний человечьих
И дублей на вторых ролях,
От мелочей и гигантизмов
К свече и прялке ввечеру,
Где сумрак властвует когтистый
И жаловаться ни к чему.
Мы долго шли сырсм урочьем
Под скрип щебёночных кантат
И повторяли между прочим,
Что в том никто не виноват.
Заткнулись трубы и литавры
За серой хмарью пелены.
И только что - вчера, недавно -
Иначе веровали мы.
Рождественскую ночь раздвинув,
Век отсекал пути назад,
И свет Отчизны был рубинов,
Пятиконечен и звездат.
Чесалась скорбная ехидна
И пересмешник хохотал,
И вот уж ничего не видно,
Не будет видно никогда,
И только смутная тревога
Горит в железной саранче,
Ведя от смертного итога
К вечере, прялке и свече.
***
Я никогда, наверно, не отважусь
Признать права надвинувшихся стуж,
Осенних женщин праведную влажность,
Мужчин осенних муторную сушь.
В мой лучший день проснусь и стану явью,
Увижу иней через желтизну,
И октябрем ушедшее провялю,
И крепче, чем сегодня, не усну.
Нас будут путать - лемму с аксиомой.
Тесним движеньем, пустошью согрет,
Споет мне плющ о страсти насекомой,
Репей белёсый выделит секрет,
Леча пространством конченую совесть,
Всучит сосняк отвар смолы густой...
А послезавтра я отсюда смоюсь
Автобусом, как всякий лугостой.
***
Так же сладок, так же горек,
Зимним солнцем опален,
Мой студенческий джин-тоник,
Одиночество мое.
Мы на пушкинском бульваре
Грызли щеки грешных дев
И в судьбу свою плевали,
От попоек проржавев.
Алюминий скользких банок,
Губ и глаз твоих миндаль...
Как я был на счастье падок!
Лучше не напоминай.
***
Розы с алым ободком
Принесу домой украдкой.
Я печалюсь аккуратно,
Не горюю ни о ком.
Вазу наспех сполоснув,
На столе стоять поставлю.
Уходи, печаль пустая...
Так, с букетом, и усну.
***
Этот день прошел в заветной неге.
Что назавтра будет, я не вем.
Мне в который раз укрыться некем
В беспощадноглазой синеве.
Я спрошу ее предельно прямо:
Неужели мне от этих лет -
Радужная скука шелкопряда
Или ужас, он же интеллект?
Ничего не нужно. Только б шаг твой
Рядом ощущать среди теснин.
Я тогда доволен буду жатвой
Этих вёсен, осеней и зим.
***
Бедная мелочь! Никто не нагнется.
Люди расходятся. Нам не сойтись.
На зиму вьем перелетные гнезда.
Что ты всё ходишь? Рядом садись.
Жаль мне тебя. И помог бы, да нечем.
Мне бы кто подал... Я-то подам.
Так уродился - зол, недоверчив,
Склонен к побегу, бунту, понтам.
Так и сгораю, бочкой с бензином.
Что, страстотерпица, горек расклад?
Кланяйся небу, кленам, осинам
И передай - пожеланье родства.
***
Поди вздохни, когда октябрьский коготь
Подвздошье пробирает по ребру.
Душа моя! Тебя так просто кокнуть -
Лишь сказано, что весь я не умру...
Мне кажется, я пленный могиканин,
Прикрученный к тотемному столбу,
Но та стрела пылающая канет,
Когда с дороги смерть свою столкну
И, пядь за пядью высвободив кисти,
Шагну навстречу лающим ветрам:
Довольно правд и кривд, я жажду истин!
Псы не должны соваться в мой вигвам.
***
Средь зелени пожухлой раскален,
Самосожжен на собственном каркасе,
У моего подъезда красный клен
Как никогда неистов и прекрасен.
То Феникс, оперившийся огнем,
Резцами листьев, брошенных наотмашь
За синеву, и меру, и объем,
Которыми о прошлом не напомнишь,
Но ягодами вспыхнешь от ствола,
Слезами дней умытая рябина.
Я ожил весь, когда ты позвала
И каплей рос к рассвету прикрепила.
***
И галочья осенняя возня,
И мятый пластик мусорных обочин,
И вдоль стены кочующий сквозняк -
Как этот вид и жизнен, и лубочен!
А мне, представь, уже ни до кого,
Но до тебя, до выдоха и вдоха.
Ветвями нас переплела эпоха,
Сердец и тел безмолвный договор.
Но этот скат с промокшими кустами
И намертво заклиненный рычаг
В который раз надежды не оставят,
И растворят в бессмысленных речах
То, что зерном вселенским быть могло бы, -
Ничем не стало и стекло в дренаж.
Там, перед небом вечным и огромным,
Его лишь ты простишь и не предашь.
***
Оживи меня криком в седом январе,
Я приду постоять у роддома в пургу,
В этом конусе света, как жук в янтаре,
Предыдущую жизнь сам с себя оборву.
Ты привыкла, что сердце - подушка для игл,
Только шить не умеешь заслонов льняных.
Я еще никогда так тебя не любил,
Как в тот год, подсказавший, что мы влюблены.
Я хочу, чтобы длилась метели гульба,
И тогда через вьюги любой долготы
Я прочту по твоим онемевшим губам:
"Три семьсот... Представляешь, какой богатырь..."
***
Как дожить? Мы увидимся в среду,
А еще только вторник с утра.
Да с ума я, наверное, съеду
По ноябрьскому колкому снегу,
И колени, и локти содрав.
Третьяковская: губы и губы,
Анфилады молочных колонн,
И неважно, кто прибыл, кто убыл -
Открывается ветреный купол,
Смерть канона и новый канон.
***
Гражданства осени добившись,
Идет октябрь по желтым дням.
Прости меня. Я не обижусь.
Напьюсь, как завещал Хайям.
Внезапным счастьем обездолен,
Треплю пространство по плечу.
Чем нашуршусь, какой листвою
Тебе за осень отплачу,
Когда зима, с Москвой повздорив,
Стоит, наставив облака,
И снегом веет на просторе
Из оренбургского платка?
***
Девушка Русь, ты моя, не моя ли,
Сладко изломлена вся подо мной?
Сколькие бились в тебя, умоляли -
Ты предпочла оставаться одной.
Девушка русая, ты ли жена мне?
Нет тебя краше, лада моя.
Ты ль моему уступаешь желанью?
Тише вы, вороны, цыц, тополя!
Тайною лучшей ныне владею,
К небу спеша за ступенью ступень,
Мокну на древке в поле ладейном
Конским хвостом из ордынских степей.
***
От березовых слёз до сосновой смолы
Нам знакома любовь - только камня не знаем.
Были молоды мы и когда-то смелы,
Заповедав для всех это слово сезамье.
Жизнь сложить - все равно, что вкатить на Олимп
Узловатой судьбы гладкобокий омоним.
Помогай мне, когда над мелеющим морем
Одинокой звезды прорезается лимб.
***
Занялся день, говорили когда-то.
Все мы пред ликом фотозимы