Аннотация: Пять разных точек зрения на одни и те же отношения.
Штрихи к портретам 2.0
Штрих седьмой
Точки зрения
Февраль 1856 г., Порт-Ноил и окрестности
Точка первая: Эндрю Джеб, человек без определённого рода деятельности
Незнакомых ребят Эндрю приметил сразу, стоило им только пересечь порог бара. Новички вообще появлялись здесь редко, в основном приходя с кем-то из старожилов, эти же двое явно были сами по себе.
Довольно молодые: парню чуть за тридцать, девушке под двадцать пять, хотя заметно что жизнь потрепала обоих. Похожие друг на друга: одинаково невысокие, худощавые, с резкими от природы, но смягченными временем или характерами чертами лица. Джеб поначалу и вовсе подумал, что брат и сестра, однако же помимо общих совпадений ничего схожего в ребятах не было.
Эндрю нравилось развлекать себя, делая выводы о жизни посторонних из мелочей, а эти двое выглядели весьма многообещающими кандидатами.
Например, парень. Причудливый цвет волос: в неверном свете бара тускло-серый, а значит в реальной жизни на несколько тонов светлее, хотя отнюдь не седой - жертва магии или жертва моды. Но одежда потрепанная и не слишком дорогая, следовательно, первое. Постоянно касается коленом прислонённого к стойке чехла с гитарой, значит, дорожит инструментом, скорее всего, зарабатывает им на жизнь. Чехол, несмотря на такую заботливость, сильно поцарапан - его хозяин неаккуратен, или много путешествует, или и то и другое сразу. Должен неплохо драться, предпочитает холодное оружие: на лице не до конца сошедший след от чьего-то кулака, при этом руки абсолютно целы, а карман куртки заметно оттягивает небольшой массивный предмет продолговатой формы; пистолеты так не носят, а вот складные ножи - легко.
По поводу девушки тоже можно было сделать пару выводов. Небогата, аккуратна, бережлива: на поясе старых, но тщательно вычищенных брюк висит небольшой мешочек для мелочи, который пару минут тому назад пополнился парой монеток. В отличие от своего приятеля имеет постоянную квартиру в Порт-Ноиле: на Юге часто путешествующие женщины не отращивают таких роскошных кос до пояса. Предпочитает чтобы в ней в начале видели профессионала, и только потом женщину: никаких украшений, зато цепочка от часов зацеплена по-мужски. По работе много пишет или читает, поскольку чуть сутулится даже несмотря на свой небольшой рост и высокую стойку.
А ещё можно было погадать об отношениях, связывающих этих двоих. Пришли в дешёвый полутрущобный бар чтобы отдохнуть после рабочего дня: девушка серьёзно доверяет своему спутнику. Платят как Демиург на душу положит, но никогда - каждый за себя: в курсе финансовых дел друг друга, находящихся примерно на одном уровне. Явного лидера в паре нет: парень говорит больше, но всегда тщательно следит за реакцией спутницы на свои слова. Отношения старые и прочные: постоянные лёгкие прикосновения, не договорённые до конца фразы, сосредоточенность друг на друге без оглядки на окружающих. Роман? Маловероятно, никаких попыток продемонстрировать себя с лучшей стороны. А вот родственные отношения не стоило сбрасывать со счетов так поспешно. Не родные брат и сестра, конечно (слишком много различий как во внешности, так и в манере держаться), но двоюродные - вполне.
В общем и целом, ребята Эндрю устраивали. Не совсем то, с чем он привык иметь дело, но иногда приятно внести разнообразие, дабы развлечение не стало рутиной. Да и Джилл в прошлый раз осталась не совсем довольна, посчитав приведенных её супругом "гостей" слишком скучными. Джеб не мог винить жену в такой капризности, поскольку сам видел, что их невинное хобби заворачивает в очевиднейший тупик. А эти двое были вполне подходящей свежей нотой.
Разом осушив свой стакан, Эндрю бросил несколько монеток чаевых на стол и смело направился к стойке. Он знал, что решительность на грани наглости - один из ключевых навыков его игры.
- Вечер добрый. Не возражаете, я к вам присоединюсь?..
Точка вторая: Томас Леонард Шерман, целитель, бывший армейский хирург
Вот они, голубки, сидят рядышком на диване как два провинившихся сорванца. За минувшую четверть часа ни слова не сказали не только третью минуту к ряду отмывающему кровь с рук Шерману, но и друг другу, хотя и без этого ясно что готовы всему миру глотки перегрызть. Особенно этот белогривый парень... Улин, так его представила мисс Вард. Самый настоящий сумасшедший, доктор таких только на первой кампании и видел. Взгляд пустой, глаза прищурены, на лице - ни единой мысли кроме мрачной решимости. И ещё ладони настолько плотно сжаты в кулаки, что разбитые напрочь костяшки всё равно кажутся белыми.
Нет, Томас догадывался, что, покупая практику в Порт-Ноиле, он совершает страшнейшую ошибку в своей жизни, даже хуже сорвавшейся женитьбы. Плохое это место для успешного хирурга, во сто крат поганее полевого госпиталя: у вояк хотя бы хватало ума не держать револьвер у виска оперирующего хирурга. Но вот на что Шерман не мог рассчитывать, так это на то, что самая благоразумная из его знакомых однажды заявится к нему в третьем часу ночи, со следами крупной потасовки по всему телу и в компании столь же еле шевелящегося приятеля.
У обоих лёгкие сотрясения, по несколько длинных порезов, изодранные в мясо запястья. У беловолосого ещё три сломанных ребра, красивейший след от удавки на шее и, что позволило доктору сделать вывод о невменяемости своего пациента, сбитые до крови костяшки на кулаках. Это что же надо было сотворить (вернее, попытаться - в случае успеха неведомых садистов шок у парочки был бы заметно сильнее), чтобы человек, с трудом освободившись, не помчался сразу в полицию или ко врачу, а полез в драку? В том, что случившееся было именно местью, Томас не сомневался - кроме последнего, все остальные повреждения этот самый Улин получил приблизительно в одно и то же время, а вот кулаки разодрал на несколько часов позже. И ради чего?
Впрочем, на последний вопрос Шерман ответил довольно быстро, стоило только немного подумать да внимательно посмотреть на поздних пациентов. На то, как они держались: белогривый ещё в каком-то диком боевом трансе, мисс Вард вся в комок сжалась, но глаз с приятеля не сводит. На то, как боятся друг от друга отойти хотя бы на полшага. На то, какими глазами посмотрел на доктора Улин, когда тот предложил девушке пройти в другую комнату, дабы заняться её ранами. Да хотя бы на то, что парень и не думал играть в галантность, признав, что ему досталось сильнее и что он первый нуждается в помощи. Мелочи, конечно, но Томас давно уже наловчился ставить точные диагнозы по самым незаметным симптомам.
А тут и диагноза не требовалось, особенно когда переводчица тихим, равнодушным голосом принялась пересказывать доктору историю своих злоключений. У него волосы на затылке дыбом поднялись (и не только от рассказа, но и от неожиданного открытия, сделанного во время лечения; Шерман всегда догадывался что Шинара не так проста, как хочет выглядеть, но чтоб настолько...). И думать о случившемся не хотелось, но не думать было нельзя. Как нельзя было вслед за мисс Вард не оборачиваться каждую минуту, бросая тревожный взгляд на неплотно прикрытую дверь.
Впрочем, ворчал доктор больше для порядка, да и просто потакая привычке относиться к этому миру скептически. На самом деле, эти двое рехнувшихся ему нравились. Но не мог же он признаться самому себе, что откровенно завидует отношениям, ради которых стоит со сломанными рёбрами бить чужие морды?
Точка третья: Шинара Вард, поэт, переводчик с мёртвых языков, Улин Дихтер, вольный музыкант
К тому моменту, как тихо скрипнула ведущая в комнату дверь, Улин знал не только о предстоящем визите позднего (или уже раннего?) гостя, но и по шагам определил кто именно решил его проведать за пару часов до рассвета. Владелец дома, доктор Шерман, заметно прихрамывал, а этот звук был ровным и едва слышным, таким, что различить его можно было только в полной тишине выходящей на неприметные задворки комнаты. В общем-то ожидая этого посещения, музыкант, тем не менее, предоставил право первого вопроса своей гостье.
Шинара не спешила заговаривать, вместо этого обойдя помещение и остановившись у ближайшего к дивану окна. Некоторое время она переминалась с ноги на ногу, оглаживала разлохматившиеся края бинтов на запястьях, тяжело вздыхала... то есть, всем своим видом демонстрировала не свойственную ей неуверенность. И только после пяти минут этого представления негромко спросила:
- Не спишь?
- Не сплю, - согласился Улин и похлопал рукой по свободному краю дивана. Переводчица послушно села, однако не позволила сделать этого самому гитаристу, положив раскрытую ладонь ему на грудь и легонько надавив.
- Как себя чувствуешь?
- Определённо, лучше чем ты; этот парень знает своё дело, хорошо меня подлатал.
- Леонард был военным хирургом.
- Заметно.
Они немного помолчали, изучая тонущий в ночном сумраке потолок комнаты. Потом музыкант перевёл взгляд на девушку и задал не дающий ему покоя вопрос:
- Почему ты не позволила Шерману исцелить тебя? Не любишь колдунов?
- Люблю. Но на меня подобного сорта магия не действует. - Задумавшись на миг, Шинара с ноткой неуверенности в голосе добавила: - Одно из последствий Изменения.
Улин с трудом удержался от скептического смешка, настолько для него была очевидна ложь подруги. Не в том, что касалось воздействия - здесь всё было чистой правдой, - а в объяснении причин: таких симптомов Изменения, как непереносимость целительской ворожбы, не существовало, Миф просто хотела скрыть от него правду. Впрочем, гитарист уважал чужое право на тайны, хотя эта ложь и оставляла в душе неприятный осадок.
- Паршиво?
- Да нет, терпимо, но в сроки я с этим, - девушка чуть приподняла рукав, демонстрируя обхватывающий запястье бинт, - не уложусь. Надо будет договариваться об отсрочке.
Равнодушие в голосе Шинары музыканту совсем не понравилось. Ясное дело, приключения этой ночи стали для уже привыкшей к спокойной жизни переводчицы шоком, но прежде она легче справлялась с такими неприятностями. Возраст? Улин знал, что Миф лет на пять старшего него и давно уже не девочка, но раньше это было не столь заметно. Раньше она никогда так открыто не просила поддержки.
- Договоришься. А теперь либо я сяду, либо ты ляжешь. Право слово, красавица, я и так смотрю на большую часть мира снизу вверх, не заставляй меня ещё и рядом с тобой шею выкручивать.
Шинара некоторое время всё так же неподвижно сидела на самом краешке дивана, а потом, словно бы приняв какое-то решение, принялась устраиваться рядом с другом. Несколько мгновений и пару случайных тычков под залеченные рёбра спустя музыкант имел возможность любоваться макушкой переводчицы, лежащей на его плече.
- Надеюсь, твой доктор не из болтливых ребят. А то плакала твоя репутация.
- О чём ты говоришь? - по голосу Миф чувствовалось что она улыбается, словно бы смена положения в пространстве действительно помогла ей. - Все, кого это интересует, и так считают что налево ты бегаешь исключительно от меня. Лучше скажи, мы завтра в полицию пойдём?
- Надо бы.
- Но?
- "Но"?
- "Надо бы" - это далеко не "да". - Шинара, тихонько чихнув, откинула упавшие на лицо волосы; ещё влажная прядь легко скользнула по лежащей на плече девушки ладони Улина. - Ты же не хочешь.
- Боюсь, мои подвиги плохо вписываются в понятие "самооборона", какими бы чокнутыми на всю голову маньяками ни были Джебы.
- А если мы не придём, и полиция сама найдёт нас? Не хуже ли?
- Не знаю. Но всегда есть шанс что на нас никто не выйдет, а в таком случае самостоятельно подставляться глупо. Меня не прельщает перспектива до конца своих дней разрабатывать соляные копи или махать киркой в каменоломне.
Миф довольно долго молчала, легонько постукивая кончиками пальцев по груди приятеля. Потом и это движение исчезло, и Улин посчитал что девушка уснула. Но стоило ему самому закрыть глаза дабы ещё немного подремать, как в тишине послышался сонно-решительный шёпот:
- Не будешь. Завтра пойду на поклон к Анри и Карлу, они что-нибудь придумают. Отдыхай и не беспокойся.
Гитарист понятия не имел о ком говорит переводчица, но расспросить её не успел: Шинара действительно уснула. Что вовсе не означало, что он не должен был удовлетворить своё любопытство.
Уже через три дня, взыскав пару старых должков, Улин ломал голову над тем, что могло связывать зарабатывающую себе на жизнь невинным творческим подлогом переводчицу и двух лучших магов Порт-Ноила. На ответ из первых уст он даже не надеялся.
Точка четвёртая: Марк Трауб, саксофонист, владелец клуба "Сильбато"
Со стороны это выглядело более чем комично: крупный, массивный Марк (шесть футов и три дюйма роста, более двухсот фунтов веса) изогнувшись над и без того сидящим невысоким приятелем, на повышенных тонах излагал всё, что думает о самом гитаристе, его поведении, близких и дальних родственниках, а так же мире, "где водятся такие идиоты". Улин это выступление игнорировал, лишь изредка вставляя насмешливые комментарии, превращающие праведный гнев Трауба в истинную ярость:
- Ладно, о себе не думаешь, упрямая дубина, но меня-то зачем подводить?! Ты вообще понимаешь, что я отказал лучшему исполнителю этой мракобесом клятой дыры, рассчитывая на твоё участие?!
- У "Сильбато" достаточно крепкая репутация чтобы это сочли милым творческим конфузом. - Пристально изучив внутренности пустого стакана, Улин перевернул его и принялся легонько постукивать по столу. - Прибежит обратно, ещё и спасибо скажет что позвали.
- Демиург тебя побери, Дихтер! Ты собственной дурной головой выкопал крест на своей карьере и ещё изображаешь тут площадного шута! Да с такими руками ты теперь до конца жизни будешь по второсортным кабакам лабать, ты это понимаешь?
- Могилу.
- Что? - опешил ожидающий совсем другого ответа Марк.
- Можно либо поставить крест, либо выкопать могилу для карьеры. А ты смешал эти понятия. - Мельком взглянув на друга и заметив в его глазах разгорающийся огонёк безумия, гитарист понял, что перегнул палку, и поспешил добавить: - Извини, от Миф заразился. У неё дурная привычка следить за чужой речью.
- Жаль, что мозгами ты от неё не заразился, старый ты идиот...
В пустом зале клуба трудно было игнорировать друг друга, но всё же Трауб демонстративно отошёл к дальней стене и принялся разглядывать виднеющийся в окно кусок улицы. Тяжёлое дыхание саксофониста оседало на стекле быстро тающими пятнами, единственным звуком нарушая неуютную тишину. Марку потребовалась добрая четверть часа, прежде чем он сумел взять себя в руки и успокоиться.
- Ты всё-таки псих. - Прихватив с этажерки полупустую бутылку, хозяин клуба принялся методично обстукивать тугую пробку.
- Мы это уже уяснили, так что не вижу смысла повторяться.
- Ну зачем тебе потребовалось ввязываться потом в драку? Я же тебя, старого лиса, знаю, ты откуда угодно сбежишь целым и невредимым. Небось, перед очередной девицей выпендривался?
- Во-первых, это была не какая-то абстрактная девица, а Шин, - возразил Улин, протягивая стакан справившемуся с пробкой приятелю, - а во-вторых, мне очень не хочется однажды вернуться в город и найти кого-нибудь из не способных постоять за себя друзей порезанными на мелкие кусочки. На нас наткнулись Джебы, Марк, только у полиции на них два десятка трупов, а скольких ещё не нашли?
- И поэтому ты в полудохлом состоянии полез вершить справедливость... да уж, как был чокнутым Рыбаком, так ты им и остался. Мракобес ты, Дихтер, а не человек; люди себя так не ведут.
- Уж извини, - с коротким смешком пожал плечами гитарист. - Натуру не переделаешь.
Трауб молча выпил, наполнил стаканы по новой и, подперев кулаком подбородок, уставился на приятеля.
- Одного я в толк взять не могу...
- Чего именно? - не дождавшись окончания фразы, полюбопытствовал Улин.
- Если тебя так беспокоит безопасность этой девочки, то чего ты на ней не женишься дабы всё время быть рядом?
- Я? Женюсь?! - на миг в серо-голубых глазах гостя отразился почти настоящий ужас. - Как ты себе это представляешь? Осесть на одном месте, содержать дом, ещё наследничков завести...
- Не вижу в этом ничего кошмарного, - ворчливо заметил Марк.
- Ты, со своими тремя разводами за плечами, - возможно. А я повешусь через год такой жизни. Да и как-то... понимаешь, мне будет стыдно изменять Миф.
- Так не изменяй. - Саксофонист взглянул на приятеля, увидел выражение недоверчивого изумления на его лице и тут же добавил: - Впрочем, да, для тебя это невыполнимая задача. Ну не знаю, тогда сам найди ей нормального мужа чтобы приглядывал в твоё отсутствие.
- Ох, старик, ну подумай головой: какой нормальный мужчина согласится терпеть рядом со своей невестой непонятного хмыря, способного ночью незваным заявиться в чужой дом и остаться там на пару месяцев? А сводить всё к заранее оговорённым часовым встречам раз в дюжину дней... я слишком ценю Миф чтобы довольствоваться этим.
- Ты не думаешь что это звучит слишком эгоистично по отношению к не твоей девушке?
- Возможно. - Улин чуть склонил голову и мечтательно улыбнулся: - Но ведь и она меня не отпустит, так что мы квиты. И вообще, коли речь зашла о вещах столь личных... Не одолжишь мне пару сотен до лета? Мы хотим на некоторое время уехать из города.
Марк мог только покачать головой, испытывая одновременно восторг и возмущение. С Дихтером всегда так: вроде бы с момента их знакомства уже дюжина лет прошла, а до сих пор не знаешь что он выкинет в следующую минуту. И за что только женщины его любят?
Ответа на этот вопрос Трауб не нашёл, а вот деньги принёс. Равно как и те самые женщины, отказывать Серебряному он не умел.
Точка пятая: Серая и Рыбак, люди с тёмным прошлым
- Вот так гораздо лучше!
Закинув обе сумки на полку, Улин пристроил там же гитару, а сам вытянулся на изрядно потрёпанном сидении набирающего скорость поезда. В купе кроме него и Шинары никого не было, ветка "Порт-Ноил-Мидмакс" никогда не пользовалась особой популярностью. Друзьям это было даже на руку: предстоящие двадцать часов путешествия хотелось провести в спокойствии, не подстраиваясь под чужие привычки и мещанскую вежливость. К тому же Миф только-только оправилась после "приключения" четырёхдневной давности и на посторонних ещё поглядывала с настороженностью.
- Теперь-то ты мне скажешь куда мы едем, заговорщик? Я даже знакомых предупредить не успела.
- Не волнуйся, красавица, почта там есть. Даже телеграф, если мне не изменяет память, так что пропасть тебе будет трудно.
- Успокоил... - отодвинув выгоревшую на солнце ситцевую шторку, девушка выглянула в серое от пыли окно. - И почему от тебя никогда нельзя добиться прямого ответа?
- Наверное потому, что у меня в этом деле была и есть хорошая учительница, нет?
Переводчица поймала в стекле отражение друга и одарила его удивлённо-насмешливым взглядом:
- Можно подумать, я хоть что-то от тебя скрываю.
- О, да... Предельная искренность и безграничное доверие, как же я не учёл?
- Я слышу в твоём голосе иронию, - с наигранным огорчением вздохнула Шинара.
- Скорее вопрос, на который ты никак не хочешь отвечать.
- И какой же?
Всего на миг Улин задумался о том, что купе поезда - возможно, не самое подходящее место для столь важного разговора, но любопытство требовало воспользоваться положением. Когда ещё Миф окажется в безвыходной ситуации и просто не сможет избежать накопленных в течение десяти лет вопросов? Предчувствуя потеху, гитарист поднялся и уселся прямо напротив подруги.
- Ничего особенного, красавица, сущая мелочь... Кто ты?
- Кто я? Как будто ты не...
- Мисс Шинара Вард, да? - перебил подругу музыкант. - Специалист по мёртвым языкам и поэт средней руки, выдающий свои стихи за переводы из средневековых бардов. Мисс Вард, вы в курсе что вас не существует?
Девушка насмешливо вскинула брови и, охлопав себя от плеч до колен, развела руками:
- Во плоти, как видишь.
- Видеть-то вижу, а вот в бумагах ты не особо-то числишься. Ни на Юге, ни даже на Континенте, откуда, судя по акценту, ты родом, ещё пятнадцать лет тому назад не было никого с таким именем; касающиеся же тебя записи появляются только с 1843 года. То есть, имя у тебя ненастоящее. Внешность, насколько я могу судить, тоже. Ты знаешь что у тебя глаза иногда становятся карими?
- У изменённых и не такое бывает, - легко парировала переводчица.
- Миф, меня-то этими сказками не корми, я сам такой. Кстати, что касается Изменения. Ты как-то упомянула, что старше меня, и что твоя мутация стала последствием некоего события, случившегося с тобой лет в двадцать, и в наследство от которого осталась не только полная амнезия, но и долгожительство. Исходя из того, насколько ты изменилась внешне за десять лет нашего знакомства, а так же из твоей осведомлённости о моём реальном возрасте, я могу предположить, что мы либо вот-вот справим твой полувековой юбилей, либо уже это сделали. Я прав?
- Прошлый год.
- Знал бы - подарил бы что-нибудь посолидней. Но продолжим. Как я уже упоминал, на жизнь ты зарабатываешь переводами, но с таких языков, о существовании которых многие и не догадываются. Зато твоими услугами пользуются не только библиотеки да археологи, но и некоторые маги, вроде того же Шермана. Что означает, что тебе известны не только сами языки, но и специальные термины. Не многовато ли для заурядного поэта?
- Я всегда была любопытной девочкой. - Шинаре самой нравился этот своеобразный "допрос", однако она не спешила облегчать жизнь приятелю. Ей было интересно что ещё он сумел заметить и раскопать.
- Тогда вот ещё один занятный факт: когда мы только познакомились, у тебя на пальце был виден почти сошедший след от обручального кольца. То есть, ты ещё и не мисс. Но брак был чистой формальностью, поскольку... не хочу тебя обижать, красавица, но семь лет назад ты целоваться не умела. Что для женщины, вышедшей замуж по любви, более чем странно.
- А что если я крайне быстро стала вдовой или развелась? Такое бывает.
- Ты уважаешь традиции, поэтому в первом случае не стала бы снимать кольцо, а просто надела бы его на другую руку. Скоропалительный развод тоже маловероятен: поскольку мой старый друг и твой учитель Далан ничего о замужестве своей ученицы не знал, то оставленный след продержался как минимум год, а значит и возник не за пару недель. Нет, Миф, только голый расчёт или сделка. И довольно успешная, раз выдержала проверку временем. В пользу сделки и тот факт, что у тебя довольно дорогой пистолет, который ты бы никогда не смогла купить на свои гонорары - кто-то обеспеченный беспокоился о тебе. Не только подарил оружие, но и научил им владеть, а так же показал пару приёмов самообороны. Что, кстати, говорит о том, что раньше ты занималась довольно опасным делом: супруга богатого, респектабельного мужчины вряд ли просто так коротала свои вечера в трущобах, постоянно сталкиваясь с мелкими воришками и грабителями. Впрочем, с насилием у тебя отношения довольно сложные: прежде ты легко пускала в ход кулаки, сейчас же всячески избегаешь агрессии - устала или боишься вспомнить прошлое. Зная тебя, ставил бы на второе.
Взяв паузу дабы перевести дыхание, музыкант принялся в открытую изучать реакцию девушки на свои слова. Та по-прежнему улыбалась, словно бы не ей только что пересказали добрую половину той жизни, о которой она предпочитала не распространяться. Такой выдержке можно было позавидовать, но Улину хотелось добиться более яркой реакции.
- Итак, подведём итоги. Выдуманное имя, выдуманное лицо, выдуманное семейное положение, выдуманная профессия. В прошлом замужество, деньги и узкоспециализированные знания, сейчас - связи в среде магов и невероятное чутьё. Модхейн, Миф. В Модхейне я понял что с тобой что-то не так: ты не могла знать где я, а даже если бы и узнала, то от Порт-Ноила дороги на два дня, а не на дюжину часов. Ты понимаешь, что рано или поздно я сделаю из этих фактов правильный вывод, так что скажи мне сама: кто ты?
Ему бы сейчас эффектно перегнуться через жалобно поскрипывающий столик да устроить короткий раунд игры в гляделки, да переводчица откинулась на спинку сидения и прикрыла глаза. На её губах играла всё та же ленивая улыбка.
- Серая.
- Кто? - гитарист недоумённо нахмурился.
- А это ты мне скажешь, милый. Ты же сможешь докопаться до правды, ведь не у меня одной смутное прошлое. Связи, позволяющие установить любую личность; почти исчезнувшая в последнее время привычка манипулировать людьми; те тридцать пять лет до нашего знакомства, в течение которых ты занимался отнюдь не музыкой; боевые навыки, полученные явно не на улице; крайнее нежелание связываться с полицией; уверенность, что случись что, и ты сможешь заработать себе на жизнь без гитары... я тоже умею наблюдать и делать выводы. Мистер Дихтер, у вас все карты на руках, и я не хочу портить вашу игру своими подсказками. Это будет не по-дружески.
Улин, конечно, мог удивиться или насторожиться, но предпочёл довольно рассмеяться. Он любил достойные ответы и, хотя почти сразу понял по каким признакам Миф сделала все эти выводы, не мог не оценить наблюдательности и такта старой подруги. Ведь, в отличие от её биографии, его наталкивала на вполне конкретные выводы о не совсем законопослушном прошлом.
Которые были абсолютно справедливы.
- Я тебя обожаю, красавица. Но это не означает, что собираюсь сдаться без боя. Так что готовься: через некоторое время нам предстоит довольно любопытный разговор, в котором я вытащу всех скелетов из твоих шкафов. Надеюсь, тебе понравится.
- Я в тебе никогда не сомневалась, милый.
- Равно как и я в тебе. Порой мы становимся настолько похожи, что меня тянет устроить своей мамочке допрос с пристрастием.
- Становимся... - как-то рассеяно протянула Шинара и опустила глаза.
Недоумённо проследив за её взглядом, музыкант обнаружил что девушка изучает бинты на запястьях. Улин понимал, что через пару месяцев на их месте будут такие же уродливые шрамы, что уже "украшали" руки самого гитариста, разве что чуть более узкие. По три фута медной проволоки на брата... иногда это сплачивает сильнее кровных уз.
А иногда в них просто нет необходимости. Но не объяснять же это сумасшедшим маньякам, в данный момент представшим перед Демиуржьим судом.