Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.
Школа. Бежим по школьному коридору. Снаружи зомбиапокалипсис и ночь. В коридоре не так темно, но не светло. Горит только свет дежурных ламп. Хоть какой-то свет.
Апокалипсис ощущается в полной мере. Даже по ходу, даже в коридоре школы, по которому мы бежим. Мусор под ногами, не заостряя внимания, пробегаю. Не важно. Не важно что там валяется под ногами, хлам и мусор. Как валялось до нас, так и будет валяться после. На то и мусор.
Уже со стороны замечаю несколько тел. Это те, которые не добежали до лестницы. Мы пробегаем мимо, надо спасаться самим.
Тела лежат, кто-то обращает моё внимание с конкретным вопросом. Что случилось с ними? Кто это?
Едва поднявшись по ступенькам лестницы, я мгновенно оказался возле тел. Телепортировался, ага.
Уже издали замечал тело девушки, которое лежит отдельно от остальных, других, трёх-четырёх тел.
Девушка, на мой взгляд, лет триннадцать. Мне так и говорят, что триннадцать лет. На одной руке наручник. Присматриваюсь, где-то триннадцать лет.
Четыре других тела, где, один мальчик и три девочки. Эти четыре года.
Нет, не по четыре года им, а именно четыре года. Ибо никому из них уж никак не четыре года. Выглядят эти четыре тела куда старше чем по четыре года.
Но меня больше интересует та, которая триннадцать лет. В очередной раз убеждаюсь, что триннадцать лет, где-то так и есть.
Вообще, в играх жанра зомбиапокалипсис много загадок. И вот - первая, сразу же. Я вижу наручник и понимаю, что, каждая деталь, каждый элемент, имеют своё значение.
Стою и смотрю. Размышляю над телом. Триннадцать лет и наручник, это понятно.
Одежда. Прикид вполне обычный, как для девушки. Если учитывать те самые триннадцать лет. Прикид на телах, которые четыре года, ничем не отличается от той, которая отдельно от них. Немного пестрее, ярче, но как-то более сценично. Собственно они и сами выглядят так же, именно на триннадцать лет. Может быть на двеннадцать. У них на руках нет наручника вроде бы, но они словно связаны между собой какой-то такой липкой паутиной, образующей из всех четырёх кокон. Бесформенный кокон почти образовался. Они рядом, совсем рядом от той, которая меня и интересует. Я даже не рассмотрел этих четверых до такой степени, что не знаю три ли там девочки и один мальчик, или же всё таки две девочки и два мальчика. Из-за белой, липкой паутины чужих, я не могу ничего рассмотреть как следует. Впрочем, меня сейчас мало интересует эта четвёрка, которая, рядом, очень близко к девочке с наручником на руке.
Итак, они четыре года. И паутина чужих, связывающая их в единный кокон. Причём, если издали, изначально я не замечал никакой паутины, мог даже расмотреть костюмы, перекроенные на глазах в что-то пёстрое, бутафорское, и отдалённо напоминающее робу, в которой облачены заключённые США.
Любопытно! Четыре года и роба заключённых, которая так и сяк проглядывается, как не смотри. Очень интересно.
И чем больше я смотрю, тем явственнее просматривается: как паутина чужих, как роба заключённых, так и очевидное приближение этой четвёрки к той, у которой наручник на руке. Более того, вскоре четвёрка наползает и буквально заполняет всё пространство обзора, по мере того, как паутина чужих сгущается. В связке кокона в глаза бросаются ноги девочки, особенно одной из. Но я замечаю, очевидно проглядывающую робу заключённой США. Очевидно.
М-да, очень странная загадка, даже для игры жанра зомбиапокалипсис. Я озадачен, глядя на все эти тела и, на навязчивость фокусировки, фокусирующей внимание на ногах. Чтобы я, обязательно обратил внимание, нет, не на ноги девочки. А на край ткини тюремной робы, выглядывающей из под края ткани юбки. Очень интересная загадка.