Аннотация: Зачастую под боязнью пауков, змей, многоножек и прочих гадов скрывается брезгливость. Может ли она прорасти в тёмные глубины разума так глубоко, что изменится реальность?
Скрипучая металлическая дверь, наконец, захлопнулась на замок и Лена выдохнула. Она только сейчас заметила, что пока пыталась справиться с ржавыми петлями, совсем не дышала. В квартире было темно и приятно пахло шафраном. Это вчера заходила Любаша и подарила ей этот ароматизатор. Лена никогда не использовала ароматизаторы - ни в машине, ни в туалете, ни тем более в квартире, а предпочитала своевременную влажную уборку. Но этот запах настолько понравился ей, что она решила изменить старым принципам и оставить на денёк: "Если не понравится, проветрю, да и всё", подумала тогда она. Запах хорошо сочетался с полумраком осенних шести часов вечера, и Лена не захотела включать свет. Она не была романтической барышней, что смотрит долгими осенними вечерами в окно, завернувшись в плед и попивая горячий шоколад. Лена была деятельной и решительной, любила шум большой дружеской компании и не стеснялась опрокинуть рюмку, другую водочки. Но сейчас эта незнакомая атмосфера тихого октябрьского сумрака заинтересовала Лену, и она решила остаться в ней. Скинув туфли и бросив сумку на тумбочку рядом с вешалкой, Лена первым делом пошла на кухню, взяла в холодильнике вчерашнее вино (кагор "Монастырский", Любаша его очень любила) и непочатую шоколадку, и направилась в гостиную.
В гостиной было светлее, чем в прихожей. Серый полумрак заливал подоконники и стоявший рядом диван и, отражаясь от полированного экрана телевизора, растворялся в дверном проёме. Лена с шумом села на диван, поставила бутылку на журнальный столик, как вспомнила, что не взяла бокал. "А, чёрт!", - ругнулась она, положила шоколадку рядом с вином и снова пошла на кухню. Бокал не захотел выбираться сразу: взяв первый попавшийся, Лена передумала и стала выбирать другой. Выбрав подходящий, она неопределённо хмыкнула и улыбнулась ("Я прям как в кино!"). Вернувшись, она уже почти села и зазвонил телефон. "Да что ж такое!", - Лена резко встала, подошла к сумке и долго пыталась найти в её глубинах телефон. "Надо будет звонок поменять", - думала она, раздражаясь от надоедливой плоской мелодии.
- Алло!
- Алло, Ленусик!?
- Да, Катюш, чего хотела? - Лена оперлась плечом о стену и стала вертеть в руках бокал, рассматривая отблески телефонного экрана в его изящных изгибах.
- Да Любаша опять сегодня не вышла, дозвониться не смогли, ты не знаешь, что с ней?
- Ой, а она ж к бабушке поехала, та заболела вроде, - соврала Лена.
- Блин, ну пусть она хоть предупреждает! А то Анатолий Борисыч на нас кричит, а мы то что?
- Да я ей знаешь сколько говорила насчёт её прогулов? "Любаша", говорю, "ты завязывай! Думаешь, тебя Катя вечно прикрывать будет?", - снова соврала она.
- Ой, да не говори! У нас тут сегодня аврал, представляешь! С управления приехали документы проверять, Любаши нет, Анатолий Борисыч орёт, а мы то что?
- Да-а-а, кошмар! Ну ладно, Катюш, у меня там суп уже выкипает, я Любаше, если что, скажу!
- Да, ладно! Ну давай, Ленусь!
- Да, пока!
- Пока!
Естественно, никакой суп не выкипал.
Вчера, на кухне, Любаша предупредила Лену, что не пойдёт на работу и чтоб та сказала "к бабушке поехала". Это было не в первой, и Лена даже угадала имя на этот раз: Витя. "Ну у нас с Витькой налаживаться вроде всё стало, прикинь, розы мне притащил, двадцать три штуки, вот дурак!", - хохотала раскрасневшаяся от "Монастырского" Любаша, - "К себе на квартиру звал, ну я сначала не хотела, а как с Ромкой поругалась, так написала Витьку эсэмэску, ну короче завтра меня не будет!", - Любаша поднимала бокал, чокалась, и продолжала рассказывать о своих многочисленных ухажёрах и отношениях с ними.
Лена бросила телефон в сумку, но подумав, взяла его с собой. "Ну я хоть сяду за сегодня?", - спросила она себя, с наслаждением откидываясь на спинку мягкого кожаного дивана. И хоть это была искусственная кожа, Лена предпочитала не особо напоминать об этом, даже себе. Налив немного вина она отпила из бокала и откусила кусочек шоколадки. Приятное тепло прошло по языку, скользнуло в горло и, томно спускаясь вниз, охватило всё тело. Шафрановый запах лишь усилил эту истому. "М-м-м, обалденно!", - от восторга сорвавшись на полушёпот, подумала она. Отпив и откусив ещё, Лена решила подойти к окну, посмотреть на улицу.
Фонари освещали тёплым жёлтым светом большое четырёхполосное шоссе, забитое медленно ползущими автомобилями. Пешеходы, уткнувшись в землю, шли до светофора, и по зелёному сигналу, словно муравьи, переходили дорогу. В этот момент червяк из автомобилей замирал, подтягивал свой хвост и ждал своего зелёного сигнала. Редкие нарушители правил движения с обеих сторон только усиливали сходство этого потока людей и машин с каким-то странным большим животным или организмом. Дом напротив смотрел на улицу своими квадратными глазами, вспыхивающими то тут, то там. В его окнах мелькали какие-то тёмные фигуры и, казалось, даже был слышны звуки речи этих фигур: кто-то приходил с работы, кто-то с вечернего кружка, а кто-то в гости.
Лена никогда не смотрела вот так, со стороны. Она всегда участвовала в этом движении, всегда была в гуще событий. Лена допила вино и собралась пойти налить добавки, как услышала шорох. Негромкий, но отчётливый. Темнота совсем уже залила комнату, так что даже столик разглядывался с трудом. "Послышалось?", - подумала она и направилась к дивану. Снова раздался шорох, у столика. Лена всмотрелась в него, в очертания бутылки, но источника шороха не увидела. Внезапно раздражившись тем, что пытается что-то разглядеть впотьмах, она подошла к выключателю и щёлкнула его. Свет ослепил её, она болезненно зажмурилась, но через несколько секунд привыкла, взглянула на столик и содрогнулась от омерзения.
Прямо на шоколадке сидела мышь. Её длинный голый хвост поминутно шевелился из стороны в сторону, издавая тот шорох. Мышь помогала своими маленькими лапками грызть шоколадку и совершенно не обращала внимания на вспыхнувший свет и на человека в комнате. Лена с отвращением разглядывала это существо. Она ненавидела мышей с детства, её сотрясали волны необъяснимого отвращения, когда Пашка ловил мышей в бабушкином курятнике и размахивал ими перед её носом. Лена робко сделала шаг к столику. "Кыш!", - неуверенно сказала она, - "Кыш, пошла!". Её голос дрожал, и она даже взмахнула руками, в попытке придать уверенности своим словам. Сначала мышь не отреагировала, а потом подняла свою мордочку и нагло уставилась на Лену. "Кыш!", - Лена топнула ногой. Черные бусинки-глазки мыши будто бы внимательно изучали её. Лена, не сводя глаз с мыши, чья гладкая шерсть поблескивала в свете люстры, боком вышла из комнаты, со всего духу ринулась к венику в прихожей и вернулась. Мышь так же сидела на шоколадке. Лена приблизилась к столику, взмахнула веником и что есть силы ударила им по омерзительному животному. Веник зацепил бутылку, та с тупым стуком упала на ковер и из горла потекла, пульсируя, тонкая струйка красной жидкости. Подняв веник, Лена увидела, что мышь схватилась за него лапками и, быстро перебирая ими, устремилась прямо к руке. Волна ужаса и отвращения захлестнула Лену, она попыталась сбросить мышь, но та успела ухватиться за край свитера, подтянулась и скользнула в рукав.
Лена задохнулась от омерзения, страх парализовал её. Она застыла с нелепо поднятой рукой, с расширившимися от ужаса зрачками и искривлённым ртом. Каждым нервом руки она чувствовала тельце мыши, её гладкую шёрстку, усики на мордочке, голый холодный хвост. Мышь цепко хваталась за кожу руки Лены и двигалась к подмышке. Ужас обжигающей холодной волной хлынул в ноги, Лену подкосило. Мышь перебралась на плечо, и по шее выбралась из-под свитера. Лена чувствовала, как мышь замерла, обнюхивая её шею, затем зацепилась за подбородок, перебралась на нижнюю губу и нырнула в приоткрытый рот. Обезумевшая от этого кошмара Лена, уже не совсем осознавая, что происходит, судорожно сомкнула зубы. Этот спазм был настолько сильным, что мышь практически разрубило пополам, её нижняя половина шмякнулась на пол, а другая так и осталась во рту, посмертно подёргиваясь. Содержимое желудка Лены, вперемешку с кровью и верхней половиной мыши, вырвалось наружу. Ещё не помня себя, она вскочила и побежала к раковине на кухне. Единственным желанием её сейчас было избавиться от этого ужаса во рту. Она долго его полоскала, всё ещё не до конца осознавая произошедшее. Когда она уже измучилась это делать, из неё хлынули слёзы. Рыдая, он сползла на пол.
Она не знала, сколько так просидела. Слёзы прошли, наступило какое-то оцепенение. "Надо почистить зубы, надо срочно почистить весь рот, надо полностью искупаться, полностью смыть с себя всё это!", - лихорадочно думала она, поднимаясь. Ноги ещё не слишком хорошо слушались её. Из гостиной свет добирался и на кухню, так что дверь в ванную была видна. Было видно и то, что она приоткрыта. Лена всегда гордилась своим мышлением, своей способностью сохранять хладнокровие во многих жизненных неурядицах. "У меня мозги мужика", - любила говорить она, опрокидывая пиво и закусывая сушёными кальмарами. И она хорошо помнила, нет, она знала, что дверь в ванную была закрыта. Эта, вроде пустячная, мысль на время даже перебила недавний кошмар. Лена осторожно приблизилась к двери, щёлкнула выключатель рядом и краем глаза увидела, как что-то маленькое юркнуло в дверь. "Нет! Нет! Только не снова!", - Она набрала воздуха и вошла в ванную. В ванне было какое-то копошение. Лена уже догадалась что там. Она даже не думала, как это всё могло произойти, как в её чистой квартире, в нормальном доме, могли появиться мыши. Лена стояла и смотрела на копошение. Она не видела мышей явно, она догадывалась, что они там. Внезапно она почувствовала, что запах совсем не шафрановый. Это был самый настоящий смрад. Лене вдруг стало страшно и любопытно одновременно. Что в ванне? Она сглотнула и очень маленькими шажками стала приближаться к ней, вытягивая шею, стараясь рассмотреть, что там, и готовая в любую секунду рвануться из комнаты. В ванне лежало что-то большое. Лена сделала ещё шаг и увидела Любашу.
Любаша лежала в ванне, мыши сновали по её телу, заползали и выползали изо рта и уже выеденных глазниц. Лена не верила в происходящее. Она просто стояла и смотрела на снующих по трупу Любаши мышей. Из оцепенения её вывел звонок в дверь. Мысли частично вернулись. "В полицию, надо в полицию, надо в полицию звонить, надо позвонить", - как безумная нашёптывала Лена. Она подошла к двери, в её груди внезапно застучало, жар обдал с головы до ног. Звонок повторился ещё два раза.
- Кто там? - Лена не смогла сдержать волнение в голосе.
- Ленусь, Ленусь! Открывай, это Любаша пришла, новости принесла! Я щас такого про Витьку расскажу, открывай скорей!