Ашихмин Сергей Сергеевич: другие произведения.

Звёздный Змей

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Конкурсы романов на Author.Today
Загадка Лукоморья
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Трое друзей становятся свидетелями редкого небесного явления. Для одного это просто очередная забава, для другого опасный, но любопытный гость, для третьего - мечта, судьбоносный знак. Так что же принёс таинственный космический посланник на самом деле?
  Расскажу случай из детства. Я думал, что помню произошедшее в деталях, пока этим летом не приехал на каникулы домой. Там я нашёл свой старый дневник, в котором обнаружил нечто, о чём ломаю голову до сих пор.
  
  Летние каникулы, окончание пятого класса. Неразлучная троица в лице меня, Бори и Макича, запускала змея. Боря - добрый и трусоватый, от папы унаследовал белобрысость, от мамы лопоухость. В школе над ним посмеивались, но сильно не обижали, наверное из-за открытой и чуть виноватой улыбки, мол "ну вот он я - белобрысый лопоухий любитель пирожков, делайте что хотите, пирожки всё равно люблю" (он постоянно что-то жевал, но всё равно оставался страшно худым). Скажу честно, в немалой степени я тоже любил его за пирожки. Про себя особо говорить не буду, надеюсь, потом станет ясно. Макич, которого называли Мякиш, Мячик, Макакич, Каракатич, Джеки Чан, в общем, как угодно, только не по-имени, являл пример сверхпроводимой нервной системы в сочетании с негасимым оптимизмом.
  
  С самого первого класса этот бойкий армянчик приковал моё внимание. Он постоянно кривлялся и хохмил, заставляя меня сгибаться пополам от характерного акцента. На линейке первого сентября, пока директор толкал скучную поэму про "первый раз в первый класс", Макич поднёс растопыренную ладонь к лицу и, шевеля пальцами, приговаривал "У-у-у, червячки! Червячки!". Я просто задыхался от смеха, слёзы стекали до подбородка. Похоже, лишь я понимал его шутки, так как остальных они в основном раздражали, особенно взрослых. Чёрные как сажа глаза - зоркие, подвижные, беспокойно выискивали новое и необычное, давая повод языку вцепиться и отмочить что-нибудь уморительное. Он так ярко жестикулировал, что ближе метра находиться было опасно. Все, с кем он сидел за партой, больше недели не выдерживали и просились пересесть, пока Макича не посадили со мной.
  
  С тех пор началась наша дружба. Учёба мне давалась легко, а Макичу со скрипом. Большую часть времени я хохотал над его шуточками, а потом и над ним, когда доходила очередь читать стихи. До сих пор вспоминаю его "Наша Таня громко плачет, уронила в речку Макич". Классной руководительнице, пожилой "второй маме", Ирине Георгиевне хватало мудрости не особо обращать на нас внимания, потому что от внимания Макич распалялся и становился просто человеком-ракетой.
  
  Мы вели насыщенную жизнь сельских школьников девяностых - воровали орехи и яблоки, лазили на заброшенную ферму за цветметом, доводили бабок до белого каления картошкой-стучалкой (на длинную нить с иглой нанизывается картошина, игла втыкается в оконную раму; если дёргать за конец нити где-нибудь в кустах, впотьмах, картошка будет стучать в окно, заставляя набожных бабулек вспоминать таких-то матерей до десятого колена), ну и много всякого подобного.
  
  Как-то незаметно к нам прибился Боря, постоянно снабжая мамкиными пирожками, чем и завоевал дружбу и уважение. Во время проделок он больше всего любил стоять "на атасе", со страхом и любопытством наблюдая, как мы лезем в очередной сарай искать что-нибудь интересное.
  
  Тем летом мы нашли воздушного змея, которого решили запустить на выгоне - это такое разнотравное поле для выпаса коров. Выгон находился у северной части села, прямо за грядой старых пологих холмов. У их подножий, с дома моей бабушки, начиналась Флотская улица, которая червяком ползла через всё село.
  
  Змей был немного порван, мы как смогли починили его, удлинили верёвку, и сделали новый хвост с блестящими фантиками. День был очень подходящий - свежий ветерок и чистое небо.
  
  Запускали по-очереди, начиная с меня и заканчивая Борей. Сначала решили меняться, как устанешь. Но выносливый Макич мог бегать часами, и ждать его было утомительно. Поэтому я принёс бабушкин будильник и постановил, чтобы каждый запускал по пять минут.
  
  Шла очередь Бори. Он поймал хороший ветер, и змей взвился высоко в небо. Верёвка натянулась почти отвесно, фантики на хвосте трепетали и блестели. Я был заворожен змеем и пытался представить, какого это - уметь летать.
  
  Удивлённый возглас Макича "Пацаны, зырьте!" заставил нас обернуться и посмотреть в направлении его вытянутой руки. Поражённые, мы разинули рты.
  
  С юго-востока, по небу, прямо на нас двигалась ослепительно-яркая звезда, волоча за собой густой дымный след. Я страшно испугался, но не мог отвести взгляд. Когда звезда прошла через зенит, хвост стал огненным.
  
  Мирное стрекотание летнего луга разорвал мощнейший грохот. Я ослеп, но остался на ногах. Уши заложило плотной ватой, руки и ноги онемели. Через несколько секунд зрение вернулось, правда всё было в синих тонах. Боря лежал неподалёку, коленки торчали над травой. Я рванулся к нему. Глаза широко раскрыты, и так бледный, он стал словно льдинка. Не слыша своего голоса, я что-то говорил ему, хлопал по щекам. Потом схватил за руки и поднял. Я видел, как Боря шевелит губами, но слышал только далёкий гул.
  
  Я покрутился в поисках Макича. Попытался вспомнить, где видел его в последний раз и не смог. Было странное чувство, будто я только что родился. Полузнакомый синий мир окружал безмолвием, тела не чувствовалось. Казалось, я парю. По заколыхавшейся траве я понял, что налетел ветер, но кожей не ощутил. Впечатление чего-то тяжёлого мелькнуло под гнувшимся чертополохом. Я подбежал туда и увидел завалившегося на бок Макича. Осторожно развернул его на спину и, как и Борю, похлопал по щекам.
  
  Как только Макич открыл глаза, он растерянно улыбнулся. Я помог встать и заметил у него тёмную струйку, бегущую из уха по шее. По-моему, я жестом указал Макичу на это, потому что он провёл по уху ладонью и удивлённо уставился на неё. Потом он что-то сказал. Я не расслышал, но гул был уже не таким далёким. Чувство новорожденности тоже отступало, краски постепенно возвращались.
  
  Когда к нам подошёл Боря, я внезапно ощутил тело вместе с сильной слабостью и едва не упал. Друзья поддержали за руки и спросили, как я. Звуки тоже вернулись, хотя было слышно как сквозь одеяло. Я ответил, что нормально и сел прямо на колючку. Боль вытащила из пелены в реальность.
  
  Когда первоначальный шок прошёл, я посмотрел на небо. Его разрезала надвое толстая белая полоса, один конец которой падал за лесополосу на севере, километрах в двух от нас. Оттуда шёл дым. Я много раз читал об этом, и сомнений не было - упал метеорит.
  
  Меня охватила дикая радостная дрожь. Наконец-таки в нашем селе произошло что-то интересное! Настоящий метеорит! Я предложил пацанам скорее пойти посмотреть. Глаза Макича тут же загорелись, он едва не сорвался с места. Боря был подавленным и испуганным, он сказал, что идти туда опасно и хочет домой. Я взял его за руку и принялся убеждать, что ничего страшного не будет, мы только посмотрим, и про нас напишут в газете. Боря переспросил про газету, я горячо уверил, что это правда, Макич поддакнул. Взяв с нас обещание близко не подходить, Боря согласился.
  
  Мы помчались к месту падения, спотыкаясь, обдирая колючками ноги. Макич бежал наравне со мной, Боря отставал. Я следил за ним, постоянно оглядываясь и замедляя бег, если он сильно отдалялся. Меня это злило, я думал только о метеорите, и навязчивая мысль, что из-за дурака Бори мы упустим его, точилаизнутри.
  
  До лесополосы оставалось совсем немного, как я вспомнил, что давно не видел Борю. Я остановился и обернулся, Макич пробежал немного вперёд и тоже встал. Боря был довольно далеко. Он сидел, обхватив коленки, и плакал. Я разозлился. Совсем рядом метеорит из космоса, а он ревёт как девчонка! Крикнул, идёт ли он с нами. Боря не ответил. Я махнул на него рукой и сказал Макичу, что нужно быстрее бежать к метеориту. Макич спросил, что может лучше сначала помочь Боре, но я вспыхнул и ответил, что пусть делает что хочет, а я бегу смотреть метеорит. Не оглядываясь, я из последних сил побежал на слабеющий столб дыма за лесополосой. Мысль о том, что метеорит может как-нибудь пропасть обжигала и добавляла сил.
  
  У самой лесополосы Макич меня нагнал. Верхушки нескольких деревьев тлели, за стволами, в поле, широким кольцом горела трава. Я обломил зелёных веток с боярышника, сказал Макичу сделать то же самое. Мы медленно пошли к огню. Сердце выпрыгивало от бега и волнения.
  
  Скоро, за пламенем и дымом, стал различим кратер. Он глубоко поразил меня. То, что я видел только на картинках, было перед глазами - посланец неизведанных глубин космоса, доказательство существования других миров, прибывшее прямо ко мне! Ветками я принялся сбивать огонь, Макич помогал. Мы двигались по кольцу в противоположных направлениях, и через минуту последний язычок пламени погас.
  
  Кратер был около десяти метров в диаметре, в глубину метра три. Запёкшийся песок вперемешку с землёй устилал его поверхность. Мы подошли к краю. В центре воронки блестел чёрный камень. Сердце обвалилось. Безумное желание схватить его едва не заставило спрыгнуть туда, как я вспомнил про радиацию.
  
  Я любил книжки про космос и читал, что он пронизан радиацией и что она очень опасна для человека. Я подумал, раз метеорит прилетел из космоса, то он тоже может нести радиацию. Но так хотелось взять метеорит! Пришла мысль, что скоро могут приехать взрослые и отобрать его, отчего стало дурно. Я посмотрел на Макича. Он тоже был крайне возбуждён, нервно топтался по краю воронки и вопросительно смотрел на меня.
  
  Я сказал Макичу, чтобы слазил за метеоритом. Счастливый, он подбежал к более пологому склону, присел на корточки и соскользнул вниз. Я видел, как он ухватился за метеорит, несколько раз потянул его, подковырнул ногой и, наконец, вытащил. Прижимая его одной рукой к боку, другой помогая карабкаться, Макич пытался выбраться, но на середине соскальзывал. Я крикнул, чтобы он подождал и что есть сил побежал к лесополосе. Там выбрал длинную сухую ветку и поспешил обратно.
  
  Длины ветки не хватало, чтобы уцепиться. Тогда я распластался у края и подполз так близко, что сам едва не скатился. Макич разбежался, подпрыгнул и ухватился за ветку. Меня сильно дёрнуло, я чуть не упал, но что-то удержало. Я испуганно обернулся. За ноги меня держал Боря. Его коленка была разбита, глаза распухли от слёз. Он смотрел на меня и слабо улыбался.
  
  Вдвоём мы вытащили Макича. Перемазанный, запыхавшийся, он взял метеорит в обе руки и, со словами "Зырьте!", протянул нам. Боря с опаской и любопытством подошёл ближе, я наоборот отшатнулся. Страх радиации боролся с желанием обладать метеоритом. Космический камень был с кирпич в длину, блестящего чёрного цвета, вытянутый, словно большое рисовое зерно. Его поверхность рассекали яркие зелёные прожилки, переливающиеся от бледных оттенков, до глубоко-тёмных.
  
  Одной из моих любимых книжек была "Монстры. Привидения. НЛО". В разделе про НЛО говорилось как правильно записать наблюдения, если вы стали свидетелем необычного, и приводилась карточка-заготовка. В ней были графы с датой, временем, погодой, место под описание, ну и тому подобное. Я сделал себе тетрадку "Необычных явлений", на каждую страницу которой скопировал карточку. Я часто таскал её с собой, в надежде встретить что-нибудь загадочное, но использовал лишь две страницы: один раз видел огни в заброшенном доме, в другой, со слов Макича, записал явление призрака на его огороде. Естественно, в этот раз тетрадки со мной не было, она лежала у бабушки. Я решил, что нужно обязательно подробно записать происшествие, чтобы потом показать журналистам. Почему-то казалось, что за это мне дадут премию или медаль.
  
  Я сказал ребятам, что нужно пойти за тетрадкой и всё записать, и чтобы пока мы шли, они подробно вспомнили детали. Пацаны тут же начали галдеть, как и что они видели. Макич распалился, взмахнул руками, показывая, каких размеров была огненная звезда, метеорит выпал. Боря рассмеялся, меня же охватил гнев. Я накричал на Макича чтобы он осторожно обращался с метеоритом, иначе я его отберу. Макич извинился и поспешно его поднял. Он предложил метеорит Боре, но я запретил. Сказал, что его пока нельзя брать другим, что Макич контактёр первой степени и нужно провести исследование. Боря расстроился, сказал, что тоже хочет быть контактёром. Я уверил, что он подержит метеорит, когда мы принесём его в лабораторию (чердак сарая, где я проводил "исследования"). Ещё я сказал, что пока нам нужно хранить всё в тайне, иначе взрослые заберут метеорит, и про нас не напишут в газете. Друзья энергично согласились.
  
  Мы рысцой побежали к бабушке. На полпути Макич остановился и сказал, что устали больше не может нести метеорит. Я начал говорить, что он должен, ведь он контактёр первой степени. Макич предложил Боре побыть контактёром, тот радостно согласился. Не знаю, чего я испугался. Меня злило, что ребята не понимают, какое это великое событие в их жизни, что про нас напишут в газете, и мы станем знаменитыми, поэтому сейчас не место хныканью. Также я боялся за Борю. Мне казалось, что из-за смуглой кожи радиация не так опасна Макичу. Чтобы заставить его взять метеорит, я стал насмехаться, дразнить, что он тощая девчонка, и что ему не дадут премию. Это подействовало. Макич снял майку, завернул в неё метеорит и перекинул через плечо. Мы побежали дальше.
  
  Я опасался, как бы нас не заметили взрослые. Поэтому мы пригнулись, когда добежали до бабушкиного огорода. Перелезли через изгородь. Я сказал пацанам затаиться в подсолнухах, пока схожу на разведку. Нужно было узнать, дома ли бабушка и если да, то как пролезть незамеченными в лабораторию.
  
  Бабушки дома не было. Обрадованный, я пулей побежал к пацанам. Когда добрался до них, первым делом спросил Борю, трогал ли он метеорит. Боря ответил отрицательно, но я не поверил. Спросил Макича. Он сказал, что Боря не трогал. Я разозлился, казалось они сговорились и обманывают меня. Я тряхнул Борю за плечи и сказал, что если он соврал, то заболеет и умрёт. Боря заплакал и просипел, что говорит правду. Меня охватил гнев. Как они не понимают, насколько всё это важно? Почему они врут мне? Я замахнулся, чтобы ударить Борю, но Макич схватил меня за руку и попросил не бить.
  
  Я тяжело дышал. Боря был похож на Чебурашку, стало очень жаль его. Вместо извинения я сказал, чтобы они точно выполняли приказы, ведь только я знаю, как обращаться с метеоритом. Макич отпустил руку и поспешно согласился. Он пошутил, что метеорит это какашка пришельцев, и начал его гладить и баюкать, приговаривая "Моя какашечка! Моя какунечка! Мой какунёчек!". Боря забыл про слёзы и расхохотался, я же очень обиделся. Подумал, какие они бестолковые дураки и будет нечестно, если про них тоже напишут в газете. Я цыкнул на ребят и махнул, чтобы они шли за мной.
  
  Мы почти вышли из подсолнухов, как услышали трактор. Я тут же припал к земле, Боря и Макич замерли. Показалось, что трактор ищет нас, чтобы отобрать метеорит. Мысли путались, я спешил придумать план. Что делать, если взрослые его отберут? Подумал, что единственное спасение - спрятать его на чердаке и держать там, пока не приедут из газеты. Рокот приближался. Спустя секунду появился сам трактор. Ребята осторожно опустились рядом на корточки. Я посмотрел на Макича. И так черные глаза превратились в бездонные колодцы, он приоткрыл рот и следил за трактором. Я прошептал, чтобы по команде они побежали со всей силы за мной. Пацаны закивали.
  
  Трактор прогрохотал рядом, взметая клубы пыли. Я выжидал, пока пыль разойдётся пошире, чтобы за ней можно было спрятаться. Наконец, я вполголоса приказал "Бежим!", и рванул к сараю. Я слышал топот за спиной, но не оглядывался. Все мысли были только о чердаке. Благо, сарай стоял на самом краю двора.
  
  Бабушка опять отставила лестницу в сторону. Проклиная старую кочергу, я подтащил лестницу обратно. Взметнулся по ней, открыл дверь на чердак и влез внутрь. Оттуда услышал, как друзья спорят, кому лезть следующим. Я разозлился, и высунулся сказать, чтобы они не орали и чтобы поднимался Макич. Тот сразу же вскарабкался и попросил помочь влезть. Я подумал, что через руки могу заразиться радиацией, поэтому отошёл вглубь и прошипел, чтобы он поспешил. Макич неуклюже ухватился за косяк, подтянулся. Завёрнутый в майку метеорит угрожающе наклонился, стремясь выскользнуть. Я вскрикнул от напряжения. Меня разрывал страх перед радиацией и что метеорит может разбиться. Но Макич ловко поддел его локтем, камень скользнул обратно. Что-то подтолкнуло Макича снизу, и он смог закинуть колено на порог. Ещё толчок, и Макич ввалился внутрь. Сразу же следом показалась белобрысая голова. Боря спросил, можно ли залезать. Не дожидаясь моего ответа, Макич протянул ему руку. Оказавшись внутри, Боря отряхнулся и закрыл дверь.
  
  Мы сели на поперечные балки, тяжело и хрипло отдышались. Пахло тёплым деревом. Лучи лимонного цвета узкими струйками падали на пол и высвечивали золотистую пыль, напоминавшую стайку мелких рыбёшек. В тёмной глубине чердака громоздилсь мешки со старой одеждой, ржавая утварь, перевязанные бечёвкой кипы "Нашей Жизни" и "Правды". В центре вверх дном стоял большой деревянный ящик, накрытый яркой скатертью в стиле пэчворк, рядом приставлен старый облезлый стул. На ящике аккуратными стопками размещались тетради и книги, из тёмно-зелёной вазочки торчали письменные принадлежности.
  
  В глубинах чердака я раздобыл ведро, поставил его вверх дном у стола, и сказал Макичу положить на него метеорит. Света не хватало, поэтому зажёг керосиновую лампу, которую хранил в тёмном и сухом углу, вдали от всех вещей, так как боялся пожара. Когда зелёные прожилки таинственно вспыхнули в тусклом свете керосинки, сердце залихорадило - настолько метеорит казался непостижимым. Боря спросил, может ли побыть контактёром. Я ответил, что ещё не время и достал тетрадь "Необычных явлений". Боясь забыть что-нибудь важное, принялся лихорадочно заполнять графы. Боря снова пронудил, когда можно будет подержать метеорит. Едва сдерживая гнев, я процедил, что после дачи показаний.
  
  Первым опросил Макича. Записывать за ним было трудно, так как он постоянно перескакивал с места на место, путался, приходилось всё время концентрировать его внимание и переспрашивать. От этого я сильно измотался, впервые Макич меня раздражал. После него настала очередь Бори. Он говорил медленно, но уверенно и подробно, и я закончил минут за пять. Их показания сильно различались, чему я не удивился, так как читал в книжке про такой эффект.
  
  Затем я хотел тщательно описать и зарисовать метеорит, но Боря заныл "Ты обещал дать побыть контактёром!". Я попытался придумать хорошую отмазку, как услышал скрип калитки. Пришла бабушка. Это был отличный шанс избавиться от друзей. Я соврал, что она видела нас и идёт ругать, поэтому нужно срочно разбегаться. В глазах Макича блеснуло озорство, а Боря, как всегда, испугался.
  
  Убедившись, что бабушка зашла в дом, мы спустились и побежали на огород, в подсолнухи. Там договорились встретиться завтра утром и поиграть с метеоритом. Ребята взяли с меня обещание, что если "приедет газета", то сразу бежать к ним. Я горячо заверил их, что так и сделаю.
  
  Вернувшись в лабораторию, я испытал облегчение. Метеорит! Вот он - космический странник, принёсший непознаваемые тайны, которые я разгадаю! Переполненный энергией, я принялся зарисовывать метеорит. Чем больше вглядывался в него, тем больше казалось, что зелёные прожилки не переливаются, а шевелятся. Будто в них что-то ползает. Или они сами ползают по блестящей угольной поверхности? Стоило моргнуть, и наваждение пропадало, но спустя несколько секунд иллюзия возвращалась.
  
  Страх вполз в живот. Мысль о космическом черве закопошилась в мягких извилинах затылочной доли, вызывая причудливые вспышки цветных пятен перед глазами.
  
  Рисунок закончил с трудом. Оставалось описать метеорит, но воля постепенно гасла. Дрожащими руками я взял тетрадь с ручкой и выхватил книжку "Астрономия наших дней", отчего аккуратная стопка рассыпалась. Спешно погасил керосинку и, спотыкаясь, рванулся к двери. Кубарем спустившись с лестницы, я убежал в дом.
  
  
  
  Бабушка встретила новостями, что упала какая-то ракета или бомба, вызвали милицию. Спросила, слышал ли я взрыв, я соврал, что нет. Она охала и причитала, пересказывала все услышанные сплетни, строила свои догадки: американцы испытывают новое оружие, КГБ испытывает новое оружие, немцы испытывают новое оружие, американцы с КГБ, возглавляемые немцами, испытывают новое оружие. Я не выдержал, и сказал, что это может быть метеорит, о чём тут же пожалел, так как бабушка испугалась и начала молиться "Не имамы иныя помощи, не имамы иныя надежды, разве Тебе, Владычице, Ты нам помози...".
  
  Бабушка накормила борщом, я попросился заночевать у неё. Остаток дня дополнял записи и читал параграф про метеориты. Там не было их картинок и ничего не говорилось про зелёные прожилки, поэтому на завтра решил поискать в библиотеке более хорошую книжку.
  
  Цветные вспышки долго мешали уснуть, тревога и страх заставляли беспокойно ёрзать в кровати. Начало светать, когда я погрузился в липкие слои причудливых сновидений.
  
  Проспал. Разбудила бабушка, сказала, что пришёл Боря и давно ждёт. Я быстро собрался, захватил тетрадь с ручкой и вышел к нему. Боря угостил пирожками с картошкой и увлечённо рассказал, что всё село на ушах, приезжала милиция, его папа и много других мужиков ездили смотреть место падения. От мамы он услышал, что после обеда должны приехать из газеты, будет телевидение. От этой новости у меня задрожали руки. Нас покажут в телевизоре! Боря гордо сообщил, что не проговорился о тайне и спросил, можно ли теперь подержать метеорит. В ярком летнем свету, под чистым небом, вчерашние иллюзии и страхи показались смешными. Я был ещё не совсем уверен насчёт радиации и хотел сначала сходить в библиотеку, но вспомнил про Макича и спросил Борю, не видел ли он его. Боря ответил, что нет. Я встревожился и предложил сперва пойти к нему, потом в библиотеку, а потом будем играть с метеоритом сколько захотим.
  
  Макич жил на другом конце Флотской. Пока мы шли, собрали целую охапку судов и пересудов о вчерашнем взрыве. Похоже, село действительно было на ушах. Бабки организовали консилиумы и громко причитали, соседские мужики небольшими группками у ворот и калиток яростно спорили, ракета американцев это, или наша. По обрывкам я узнал, что газета и телевидение действительно должны приехать к вечеру. Боря распирался от причастности к тайне.Каждый раз, когда слышал очередную гипотезу, он снисходительно улыбался и заговорщически смотрел на меня, "уж мы-то знаем правду!".
  
  Примерно через час мы пришли к Макичу. Я несколько раз позвал его, пока не вышла мама и сообщила, что он заболел. Я спросил, можно ли зайти к нему, Боря ввернул, что мы принесли пирожки. Она согласилась.
  
  Мы зашли в грязный захламлённый дом. Невкусно пахло, в ноги впивался мелкий мусор. Мама сказала, что Макич в своей комнате и вышла на улицу. Мы прошли через полный барахла зал в детскую. Макич сидел в кресле и трогал пальцы ног. Завидев нас, он резко вскочил и побежал навстречу, но врезался в косяк, словно не заметил его, и упал. Казалось, он ничего не почувствовал, так как совсем не вскрикнул. Мы подбежали помочь встать. Его бил озноб, кожа была холодной на ощупь. Изо рта отвратительно пахло, губы покрывали жёлтые гнойники. Макич смотрел пугающим пустым взглядом и бормотал "Зелёные мурашки, зелёные мурашки!". Я убедился, что мамы нет рядом, достал тетрадь с ручкой и переспросил про "мурашки". Макич будто не слышал, пришлось повторить вопрос несколько раз. Из его довольно бессвязной речи я понял, что он чувствует мурашки по телу и видит всё в зелёных тонах. Борю явно пугал вид Макича, и он отошёл за спину.
  
  Я понял, что Макич заразился радиацией. Стало страшно, и я старался не думать, что заставил его взять в руки метеорит. Я записывал симптомы, потому что читал, что это может помочь врачам, но ещё втайне хотел показать газете. Я представлял, как за это меня возьмут в секретную организацию по расследованию загадочных явлений.
  
  Когда я закрыл тетрадь и хотел попрощаться, тело Макича исказилось в жуткой судороге. Он рухнул на пол словно подкошенный, ладони изогнулись так, что мы услышали хруст. Ноги вывернуло до самой головы. Макич стал похож на чудовищное колесо. Он натужно захрипел и вырвал зелёной пеной. Боря истошно завопил и бросился из комнаты. Меня парализовало, я пытался понять, что нужно делать. На крик ворвалась мама. Увидев жуткую картину, она завыла страшным голосом и упала на колени перед Макичем. До меня дошло, что нужно бежать в амбулаторию.
  
  Не помню, сколько времени бежал. Помню лишь, что едва не упал в обморок, когда влетел в приёмную и закричал "Макичу плохо!". Поднялся переполох, врачихи наперебой спрашивали, что случилось. Пытался дать им прочитать тетрадку, но они не понимали, что с ней делать, и продолжали галдеть. Когда кое-как объяснил ситуацию, Майя Геннадиевна крикнула, чтобы собирали скорую. Белые халаты беспокойными призраками замелькали по коридорам, отовсюду раздавались отрывистые возгласы.
  
  Про меня на время забыли. Я сидел на скамейке в приёмной и безучастно наблюдал за суетой. Отчаянно старался не думать, что Макич может умереть из-за меня, но не смог долго бороться и заревел. Меня разрывало чувство вины, мучительно хотелось вернуть время назад и не брать этот чёртов метеорит! Раздалась сирена скорой и быстро удалилась. Я подумал побежать за ней, чем-нибудь помочь другу, но из-за безумного марафона ноги были ватными и еле держали.
  
  Подошла другая врачиха, не помню её имени. Попыталась успокоить, сказала, что с Макичем всё будет хорошо. Я не выдержал и решил рассказать всю правду.
  
  Сначала было трудно говорить из-за слёз, но через минуту ком в горле прошёл, и я уже торопливо излагал события вчерашнего дня. Было такое чувство, что если расскажу всю правду, то Макич выздоровеет. Я показал тетрадку, врачиха быстро пробежалась по ней и убежала в кабинет. Оттуда было слышно, как она кому-то звонит. Через несколько минут врачиха вернулась и сказала, чтобы я шёл домой. Она пообещала, что с Макичем всё будет хорошо, и чтобы я заходил завтра проведать его.
  
  Огромная тяжесть свалилась с души, когда я вышел на яркий свет. Старательно убеждая себя, что вина искуплена, пошёл к бабушке. Я твёрдо решил выбросить метеорит.
  
  
  
  Чем ближе я подходил, тем больше начинали грызть сомнения. А как же газета и телевидение? За что мне дадут премию и медаль? С Макичем теперь всё будет хорошо, врачиха сама сказала. Сделают укол и радиация исчезнет. Я вспомнил, что хотел взять в библиотеке книжку и чертыхнулся. Бабушкин дом был уже на виду, и я решил сначала проверить метеорит, а потом пойти в библиотеку.
  
  Когда я снова увидел космический камень, сомнения рассыпались в пыль, усеявшую острые лезвия лучей из-под потолка. Настоящее чудо, как его можно было выбросить? Я по-турецки сел перед метеоритом и погрузился в изучение каждой его выщербины, каждого рёбрышка. Я воображал те холодные бездны, которые он пролетел, чтобы попасть ко мне, и дрожал, наяву ощущая тот первородный холод. Я видел тусклый свет далёких звёзд, отражавшийся в блестящей поверхности, и слышал шум нейтринного ветра. Частичка запредельного бытия, выплавленная в пылающем сердце протопланетного облака, свидетельство непостижимого величия Вселенной. Разве всё это могло быть случайностью?
  
  Переливающиеся жилки завораживали. Пошли цветные круги, лучики света из щелей окрасились в зеленовато-жёлтый. Я услышал шум во дворе, сунул тетрадку в стопку и выглянул наружу.
  
  Через двор гуськом бежали несколько человек в жёлтых скафандрах и противогазах. У ворот толпились люди в военной форме. Наверное меня кто-то увидел, потому что через громкоговоритель протрещал приказ срочно спуститься. Люди в форме забеспокоились словно муравьи в разорённом гнезде.
  
  Испуганный, не понимая, что происходит, я слез. Подбежал один из скафандров, жестом указал стоять смирно, и направил на меня какой-то микрофон на серебристом держателе. В другой руке он держал тёмно-зелёный металлический чемоданчик, соединённый с микрофоном проводом. На верхней стороне чемоданчика я разглядел чёрный поворотный переключатель и что-то похожее на экран амперметра.
  
  Скафандр понаблюдал за экраном, затем обернулся и кивнул кому-то. Ко мне подбежал другой, накинул странное одеяло из фольги и потащил за руку к воротам. Он что-то пробубнил в противогаз, но я не расслышал. Остальные по-очереди забирались на чердак.
  
  Когда мы дошли, навстречу шагнул высоченный мужик с красным лицом и большими чёрными усами. Он громко и резко спросил, как меня зовут. Я совсем растерялся и забыл. Тогда он скомандовал "Иди за мной!" и повёл к грузовику с большими синими буквами "ФСБ". Кроме него за воротами стояли военный ГАЗ-66 и чёрные двадцать первые "Волги" с красной полосой на боку. Я подумал, что наверное это милиция с газетой приехали.
  
  Мы остановились у двери кузова, мужик громко постучал, и она неслышно открылась. Усатый неожиданно поднял меня, поставил внутрь и закрыл дверь. Сквозь толстые стенки глухо донеслись его отрывистые приказы.
  
  Внутренность кабины напоминала то-ли больницу, то-ли лабораторию. Меня встретила красивая женщина с тёмными вьющимися волосами, представилась Татьяной Васильевной, и предложила сесть на мягкую кушетку. Мысли путались, страх причудливо перемешался с восторгом, я ждал, что сейчас вот-вот произойдёт что-то удивительное.
  
  Татьяна Васильевна дала выпить несколько разноцветных таблеток: круглых, продолговатых, совсем маленьких и побольше. Затем спросила имя (я вспомнил) и попросила раздеться. Всегда не любил медосмотры, а в этот раз его проводила темноволосая красавица. Я отчаянно смущался.
  
  Потом она подробно расспрашивала про падение метеорита и записывала за мной в толстый журнал. Я рассказывал честно, и лишь приврал, что Макич сам вызвался нести метеорит. Когда закончил говорить, наступила неуютная тишина, Татьяна Васильевна неспеша шуршала ручкой и словно забыла про меня. Хотелось спросить про медаль, но я постеснялся. Когда она закончила, посмотрела на меня и сказала, что я молодец и очень храбрый. Не знаю, какой восторг был сильнее в моей жизни - от падения метеорита или её похвалы.
  
  Когда Татьяна Васильевна отводила меня к двери, не хотелось отпускать её мягкую тёплую ладонь. Я спустился по приставной лестнице и обернулся. Татьяна Васильевна улыбнулась в ответ и захлопнула дверь.
  
  Я вспомнил, что хотел спросить про Макича, потянулся было постучать, но один из военных гаркнул "Пацан, в сторону!", и я отпрянул, пропуская жёлтые скафандры. Они трусцой несли большой металлический ящик к шестьдесят шестому ГАЗу. Острая мысль больно кольнула в висок. Вдруг они забрали метеорит? Я нашёл взглядом усатого (про себя назвал его "Главным"). Он отрывистыми движениями что-то помечал в журнале на капоте "Волги" и, не оборачиваясь, беседовал со скафандром без противогаза. Я набрался смелости и подошёл к Главному.
  
  Хотел спросить "А вы мне дадите медаль?", но вместо этого почему-то промямлил тонким голосом "Вы забрали метеорит?". Главный даже не посмотрел в мою сторону, процедил "Всё, пацан, гуляй отсюда". Стало так обидно, что я захлюпал носом. Усатый смерил меня презрительным взглядом и рыкнул "Ну всё, чё сопли распустил? Марш во двор!". От страха ноги помимо воли поспешили выполнить приказ, но у ворот я обернулся. Военные быстро, без суеты грузились в "Волги", скафандры шеренгой растянулись у ГАЗа и по-очереди взбегали в кузов.
  
  Машины завелись будто по команде. Первородный рык шестьдесят шестого, упругий гул грузовика ФСБ, и порывистые тенора "Волг" слились в странно притягательный механический оркестр. Постояли минуту. Первой двинулась "Волга" с Главным, за ней, взбивая клубы пыли, ГАЗ-66 и лаборатория-медпункт с Татьяной Васильевной, в хвосте остальные. Скоро о них напоминали только следы на просёлочной дороге.
  
  Тревога в груди стала невыносимой. Я рванул на чердак, "Только бы не забрали!".
  
  Забрали.
  
  Стало так горько. Я опустился на балку и зарыдал. Мой метеорит, сокровище неизведанных галактических глубин, навсегда пропал. Меня не возьмут в настоящую научную лабораторию, не будет никаких газет и телевидения.
  
  
  
  Снова остался у бабушки. Весь день она гостила у Жалкиных, и вроде не догадывалась, что недавно произошло в её дворе. Остаток дня хандрил в кровати, ничего не хотелось.
  
  Поздно вечером пришёл отец, расспрашивал о случившемся и нервно стучал ногой, чем сильно раздражал. Я был обессилен, рассказ вышел кратким и бесцветным. Когда отец услышал про чёрные "Волги" с красной полосой, его лицо посерело. "Значит так, сын. Рот на замок. Никому не болтай, будут спрашивать - говори, что ничего не знаешь", - сказал он тихо, будто боялся, что подслушивают. Я безразлично согласился и сказал, что хочу спать.
  
  На следующий день я узнал, что Макича увезли. Мы с Борей пошли проведывать его в амбулаторию, и там Майя Геннадиевна сказала, что Макич уехал в больницу. На вопрос, в какую, ответила, что занята и чтобы мы расходились по домам.
  
  Пока мы шли на перекрёсток между Шоссейной и Флотской, Боря угрюмо молчал. На перекрёстке он спросил "Как думаешь, это из-за метеорита?". Я ответил "может быть". Помню его странный долгий взгляд. Не прощаясь, мы разошлись.
  
  Вечером я подслушал, как отец рассказывал маме, что Макича увезли в Аржанск-18 - некий закрытый город в Подмосковье, и семья Макича тоже куда-то переехала.
  
  Последующие дни я был очень подавленным, но старался скрывать это. Я постоянно думал про метеорит и гадал, что случилось с Макичем. В библиотеке про Аржанск-18 ничего не нашёл. Часто гулял у выгона, но не решался пойти посмотреть кратер. Меня мучила смесь тоски по утерянному чуду с виной за то, что из-за меня Макич заболел.
  
  Я замечал подозрительные взгляды взрослых в мою сторону. Казалось, все знают какую-то правду, которую не знаю я. Боря избегал меня. Постоянно находил предлоги, чтобы не гулять. Однажды вышла его мама и сказала, чтобы я больше не приходил. Как-то я подловил его на футбольном поле и спросил, почему он больше не хочет со мной водиться. "Мама сказала, что Макич заболел из-за тебя, и ты чуть не заразил меня. Ты плохой друг", ответил Боря. Я хотел рассказать ему, что думал тёмная кожа Макича защищена от радиации, что я не специально заставил взять метеорит, а ради исследований. Но Боря не выслушал и убежал.
  
  Я очень скучал по Макичу. Постоянно снился сон, что мы играем в выбивного. Я кидаю мяч, Макич ловко уворачивается, я оказываюсь с другой стороны поля и снова кидаю. Мяч в полёте превращается в метеорит и втыкается Макичу в живот. Зелёные прожилки заползают в него, Макич кричит "Мурашки, мурашки!" и истекает изумрудной пеной.
  
  Как-то по инерции я продолжал думать, что Макича эвакуировали из-за лучевой болезни. Но этим летом, спустя двадцать лет, я снова прочёл записи в "Необычных явлениях" (тетрадка так и лежала в том же месте, нетронутая), и поток вопросов обрушился на меня, словно прорвалась старая плотина.
  
  Какую природу имели зелёные прожилки? Явно кристаллическую, но до сих пор не зафиксировано ни одного метеорита даже с микроскопическими кусочками кристаллов. Я ходил в геологический музей и спрашивал про зелёные кристаллы, рассмотрел много образцов. Но земные кристаллы меняют оттенок только если их вращать или передвигать источник света. Метеоритные прожилки меняли оттенок просто так, безо всякого движения, отчего и казалось, будто там что-то движется. А может там и правда что-то двигалось?
  
  Почему и чем заболел Макич? Совершенно определённо не лучевой болезнью. Дело даже не в том, что радиоактивных метеоритов не бывает. Симптомы Макича совершенно не похожи на симптомы лучевой болезни. Вот полный текст записи, которую я сделал, когда мой друг безумно что-то нашёптывал:
  
  "Контактёр первой степени, Абрамян Макич, 21 июня 1999 года, на следующий день после контакта с метеоритом. Пациент не чувствует боль, плохо слышит. Ужасный запах изо рта, губы покрыты гнойниками. Разговаривает с трудом, как будто плохо соображает. Говорит, что у него как бы ползают мурашки по телу. Кожа холодная и очень бледная. Он видит всё в зелёном цвете".
  
  В диагностическом центре я узнал, что это похоже на сборную солянку из отравлений разными органическими соединениями: алкалоидами, микотоксинами, нейротоксинами. Про видение в зелёном цвете врачи лишь пожимали плечами. Причём я тоже видел в зелёном цвете, когда долго смотрел на метеорит!
  
  В какую грязную лужу влез Макич, чтобы заболеть кучей болезней за один день? А если он заразился от контакта с метеоритом, то как на нём оказались органические яды? Столько вопросов... Я даже не смог найти информации про жёлтые защитные костюмы, таких ни в СССР, ни в России не выпускалось.
  
  
   Наверное, я никогда не узнаю всей правды, которая наверняка хранится в архивах спецслужб. Единственное напоминание о том, что это не вымысел - пожелтевшая тетрадка с выцветшими чернилами и двое потерянных друзей.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"