Аннотация: Вы уверенны, что наступит весна? Я не уверен в наступлении утра... Себен Венг
Туда, где весна...
Во тьме лишь хлопья снега,
И мокрый ветер за спиной
Меня изводят и терзают.
И бездна вместо неба
Уходит ввысь над головой,
И всё живое исчезает...
Арда "Первая зима"
Я - меч. Меня выковали в конце Последней Войны, из осколка брони Полыни, рукотворной звезды, чью плоть не берёт ни огонь, ни плоть, ни ржа. Звезды, которая уничтожала всё живое на Земле .Или почти всё... Я продолжаю дело матери. Я служу людям, истребляющим род свой. Служу тем, кто привык только брать и не боится остаться один. Обреченный скитаться во вселенной на покрытом снегом шарике. И никогда не видеть звёзд.
Мальчишка-ледоруб выдернул мою рукоять, вмёрзшую в руку предыдущего хозяина. Пальцы-ледышки с хрустальным звоном посыпались на утоптанный снег. Сквозь серебряный иней блеснули на лезвии матовые письмена древних. Ребёнок заботливо завернул находку в рогожку и, бросив работу, поспешил домой, оставляя глубокую борозду в свежих сугробах. На следующий день я был продан на рынке. Человеку, одетому в волчий мех, плечистому сухому и жилистому, с холодными синими глазами и русыми волосами, собранными в хвост, с безразличной душой и оледеневшим сердцем. Как и полагается воину. У ног его шёл огромный слепой пёс - помесь волка и лайки - одно из немногих существ, способных выжить в этой снежной пустыне. Зрение утратили ещё предки пса много лет назад. Зачем видеть вечную ночь? Человек называл зверя Буран и говорил с ним, как с равным. Человек... Отныне - Хозяин.
Едва он провёл по острию большим пальцем, оставив на кромке лезвия багряную каплю, в мои стальные жилы раскалёнными струями потекла душа человеческая. Его душа. Усталость от тысячемильных переходов, ненависть к бескрайним заснеженным пустыням, к вечному холоду и нескончаемой ночи. Хозяин знал, не догадывался, не подозревал, не видел, а именно знал, что есть где-то конец этой вечной мерзлоте, что где-то светит Солнце, и к его лучам тянется зелёная молодая травка, устремляют свои ветви деревья и цветёт сирень. Он шёл туда. Но... Цель его давно стала превыше средств, иссушила, исковеркала, сделала чёрствым. Во тьме этот человек не замечал тех, через кого переступал, глаза его разучились видеть что-либо кроме своего далёкого света. Света новой весны. Я потушу и его.
Он шёл сквозь хлопья мокрого снега, проваливаясь под наст, утопая в снегу, ничего не отражающем, а потому чёрном. Впереди трусил Буран, слышалось его жадное громкое дыхание, шорох мягких мохнатых лап. Слева пробирался Попутчик, молодой крепкий парень в обычной собачьей шубе, мехом вовнутрь, с обычными чёрными глазами- щелочками и смоляными волосами. На ногах - обычные лыжи из дублёной оленьей кожи, замёрзшие и твёрдые. Попутчик был хороший, сильный, только болтливый. Наверно, он ходил так далеко впервые, и просто боялся потеряться во мгле.
-Главное - говорил он, - это взять правильную вещь. Можно обменять шкуры на иглу из металла. Метал дорог и ценен, но иглу легко потерять или сломать, а костяными иглами можно шить без опаски, ведь их всегда много. К тому же, игла слишком мала, чтобы перековать её в украшение. И ещё... - окончание его слов унесли порывы колючего злого ветра. Хозяин поплотнее закутался в мех и заскользил быстрее, Буран прижал уши и опустил голову, почти зарывшись носом в снег, напоминая маленький движущийся сугроб. Ломкий наст на не слежавшемся снегу, противно хрустел, лыжи то и дело уходили под лёд, зачерпывая липкую мокрую вату. Вдруг по левую руку Хозяина, там, где оканчивалось остриё заплечных ножен, послышался громкий треск и сдавленный крик Попутчика. Воин упал на снег, по-пластунски, широко расставляя руки и ноги, пополз на звук. В ледяной корке зияла небольшая полынья, тусклым зеленоватым отсветом озарённая откуда-то снизу, но даже это слабое мерцание с непривычки слепило. Уперев ноги и плечи в края разлома, над бездной висел парень, держа в руках зелёный огонёк.
"Брось его, господин!" - шепнул я.
Хозяин осторожно протянул руку , Попутчик попытался схватиться, но тут же съехал вниз. Верно, когда-то здесь была пропасть или вода, а потом набился снег, создав пробку - иллюзию равнины. Воин перегнулся и сгрёб парня за грудь, ломкий лёд предательски хрустнул. Рывок. И вот уже оба лежат, тяжело дыша, на животе. А под ними нарастает низкий утробный гул. Тихо, совершенно беззвучно неведомая сила выдернула из под ног громадную глыбу, ещё одну, и ещё. Гул, превращаясь не то в рёв, не то писк, резал уши, сдавливал кости, прижимал к земле. Бежать! Позади, после каждого шага в преисподнею уносило внушительную деталь ландшафта. Снежная степь превратилась в гигантскую осыпающуюся мозаику, изощрённую ловушку для путников. Они бежали не "к", а "от". Не разбирая в темноте пути, ломая лыжи, падая лицом в обжигающий снег .Хозяин вытаскивал паренька, волок его за собой, не давая свалиться в пропасть. В моё стальное сознание закралась тень страха, я провалюсь, останусь прикованным к истлевающему в недрах земных трупу, не на сто, не на двести лет - навсегда.
-Вот, это правильная вещь, она показывает всегда в одну сторону, и я знаю где, относительно этой стороны, находится город. А ведь он ещё и светится. Без этого мы бы, наверное, не спаслись... Ты бы не спас меня... Спасибо.
-Лучше бы ты себе лыжи хорошие купил. И в запас ещё одни - буркнул Хозяин, осматривая обломки в свете компаса.
-Нестрашно, главное, что мы убрались оттуда. Ты ведь знаешь, что скоро в посёлке будет банда Кроута. Старейшины намерены откупиться. Гиблое дело. Эта парни ещё никого не оставляли в живых.
О банде подонков Кроута не слышали только глухие, и у Хозяина заходили желваки от злости и ненависти к взбесившимся ублюдкам. "Олух" - подумал он - "Чему радоваться, ведь бандиты по нашим же следам прибудут прямиком в город"
Ледяными иглами металл вонзился в сознание моего господина:
"Юнец. Он мог прервать наш путь..."
-Но не прервал.
"Он не нужен нам, он только мешает..."
-Неуклюж?
"...болтлив и медлителен..."
-неосмотрителен...
"...неприспособлен и труслив..."
- Да...
"Столько ненужного, столько плохого... От него следует избавиться"
-Почему?
"У него нет цели. Но наверняка имеются монеты за пазухой, и компас, и много ещё чего интересного... Представь, ведь всё это будет потрачено бесцельно. Зачем ему жить?"
-У меня нет права отнимать это!
"Хм... Зато у тебя есть цель."
-Есть...
"Только протяни руку. Я сам сделаю всё"
-Нет!
"Смелей"
-Нет
"Ну же!"
-Не...
Когда улеглась буря и на горизонте замаячила россыпь огоньков соседнего поселения, хозяин повернулся к попутчику, и произнёс: правильной вещью я называю ту, что пригодится в нужный момент.
Я прошёл сквозь шубу и одежду, легко пронзил сильные грудные мышцы, раздвинул рёбра, наткнулся остриём на упругий трепетный комочек и оборвал сильную молодую жизнь.
-Прости, приятель. Мне просто очень нужна твоя кладь. - бросил, уходя, Хозяин остывающему телу, которое медленно покрывалось снежной порошей.
Едва мы достигли городских врат, как в грудь воину упёрлись костяные наконечники копий. Крепкая ладонь голой кожей прикоснулась к моей холодной кованой рукояти. Я почувствовал злость и презрение этого сурового человека, и, ожидая схватки, подтолкнул его руку, медленно выползая из ножен.
-Стой, чужеземец - послышался грубый мужской голос из темноты.
-С чем ты пришёл сюда - вторил ему мальчишеский, ещё ломающийся басок.
Хозяин разжал кулак и мягко отвёл острия:
-Я торговец древностями, пришёл со стороны Марий-Сул, ищу кров и пищу.
В непроглядной тьме стражники не заметили, как за спины их скользнула тень, и подскочили в страхе лишь в тот миг, когда услышали тихое утробное рычание.
-Пугать нас вздумал? Ах ты... - Старший стражник ткнул копьём воздух. Вместо странного незнакомца осталось совершенно пустое место.
Селение звалось Шахтой. Его основали потомки людей, что ступили из мрака недр на земную поверхность и... не заметили разницы. Люди эти получили великий дар - возможность жить. И неплохо жить. Ведь здесь добывали уголь.
Рынок устроили прямо под землёй, в истощившемся забое. Торговцы могли позволить себе невиданную роскошь - богатые лавки освещались двумя, а то и тремя смоляными факелами. О, как же я ненавижу такие места! Тесно, душно, грязно от сотен снующих туда-сюда глупцов. Продают, покупают, меняют! Зачем? Всё равно на тот свет не унесёшь. Как же они не могут понять, что жизнь лишь одна?! Стоит ли разменивать её? Что-то нужно - возьми, лишнее - раздай. Хочешь правды - суди, хочешь лжи - казни, уважения - служи, почитания - заставляй других служить себе. Человек - ты сильный, а сильный прав! Ставь всё на кон, больше жизни всё равно не заплатишь! Я меч, мне не понять тех, кто дымящийся жар свежей крови променял на тепло очага.
Хозяин продал пожитки Попутчика. На вырученные деньги он купил самых быстрых псов, каких нашёл, лёгкие нарты и канистру, с неизвестной жидкостью, которая называлась древним словом "напалм". Я привык помогать своим хозяевам. Даже если они не принимают помощь. Этот оказался самым упрямым, как долго я шептал ему: "убей, убей, убей", как долго сопротивлялся он, не хотел вытеснять чувства из сердца, впуская в себя неуязвимую дýшу стали... Металл крепче духа. Дух сломался...
Распахнув дверь в первый попавшийся дом, Хозяин бросил на пол мешочек с остатками монет. Оббивая по пути налипший снег с подошв, он молча прошёл вглубь комнаты, улёгся на печь, не снимая сапог, и уснул. Буран, стряхнув холодные капли с серебристого меха, примостился подле, принявшись обкусывать намёрзшие на лапах ледышки. Ошеломлённые хозяева, пересчитав деньги, спешно удалились за перегородку. Через некоторое время в комнату скользнул чей-то гибкий, тонкий силуэт, кошкой подобравшийся к печной лежанке. Чуткий слух пса, заменивший утерянное зрение, уловил странный шорох. Мохнатой глыбой бросился вперёд Буран, повалил неизвестного на пол, упёрся могучими лапами в чью-то грудь. Воин вскочил с лежанки, в свете оставленной на столе лучинки он разглядел "пленённого" Бураном. Ребёнок. Коротко остриженный, круглолицый, с раскосыми глазами и широкими скулами. Всего лишь обычный ребёнок. Человек поймал себя на мысли, что думает вслух.
-Я не ребёнок! - выкрикнул звонкий голосок - пса своего отзови! - Действительно, не ребёнок, а молодая девушка. Но уже зрелая для этих мест. Долгожителям здесь не более сорока.
-А кто, невеста? Вздумала подыскать себе жениха?
-Вот ещё! Поглазеть на тебя пришла.
-И как, страшный?
-Скорее, странный. Волосы у тебя светлые, а не чёрные, как у всех. И глаза синие, аж в темноте светятся. Да и сам ты какой-то не такой, будто зверь ...
-Так уж и зверь?...
Они долго сидели, и разговаривали глупые человеческие разговоры.
-Куда ты спешишь - спрашивала она
-Туда, где весна... - отвечал Хозяин.
- А что такое, весна?
-Весна, это когда снег тает, и набухают зелёными почками деревья, когда ласковое Солнце играет на тонком зеркале льда...
- А на что похожи эти деревья?
-Высокие, как столбы и тёплые, как печные камни. Уголь, что горит в твоей печи - это мёртвые деревья.
-А Солнце? Какое оно, Солнце?
-Солнце? Солнце это...
Он всё рассказывал о весне, траве, небе и ласточках. О зелёной листве, и о прочей, забытой людьми чепухе. А потом вдруг встал резко, и тихо твёрдо сказал: "Собирайся"
-Собираться? Куда?
-Собирайся, ты едешь со мной.
-Ты с ума сошёл? Пус...
Воин крепко зажал девушке рот и замотал её в одеяло. Забросив невесомое тело на плечё, он поспешил к саням.
Я отчётливо слышал его мысли: " Не могу оставить её. Скоро сюда явится банда Кроута. Они вырежут пол деревни, а оставшихся продадут в рабство. Марий-Сул уже полыхает. Я не смог бы предупредить всех. Начнётся паника. Никто не сумеет бежать. Даже я. А на санях места только для двоих."
Буран стал во главе упряжки. Он мог вести, он чуял весну.
Когда мы оказались на порядочном расстоянии от селения, Хозяин остановил собак, приподнял девчонку и заставил её посмотреть обратно. Пылающий костёр разгорался на месте Шахты "Ненавижу тебя" - прошептала девушка и уткнулась лицом в грудь воина...
Нарты мчались стрелой сквозь порывы ледяного ветра, полозья взрезали чистое полотно чёрного снега. Псы тревожно поскуливали, перекликаясь друг с другом, но не смели притормозить. Буран чувствовал ленивых и тихим злобным рыком давал понять, что неповиновение будет жестоко караться. Бешеный вихрь рвал людскую одежду и мех животных, метель подняла в воздух мелкую острую снежную пыль, которая стеной вставала на пути, хищной птицей бросалась сверху, тысячами крошечных игл впивалась в тело. Девушку даже под горой волчьего меха бил страшный озноб, Хозяин вглядывался во тьму, сидя в одной лёгкой телогрейке, болезненно щуря глаза на обветренном лице, покрытом мелкими капельками крови. Показалось, будто что-то несётся с левой стороны саней, потом - с правой. Псы залаяли, завизжали, захрипели, чувствуя опасность.
Воин чиркнул кресалом, зажигая фонарь: догоняя путников, позади, рассекая метель, гнались волки. Молодняк бежал по следу, пугая собак, более опытные заходили с боков. Целая стая слепых тварей, голодных и злых, умных и жестоких, уже чувствовала вкус добычи и готовилась к решающему прыжку
Отыскав в упряжке выдыхающуюся собаку, мой Хозяин ловким движением рубанул по её привязи. Силой инерции её отбросило прочь. Послышался душераздирающий визг, стая задержалась, чтобы разорвать бедного пса. Но уже через мгновение матёрый молодой хищник запрыгнул в сани. Я вонзился в его раскрытую пасть до самой гарды. Трое волков уже дорвались до упряжки, первый уже ухватил добычу, второй вцепился жертве в бок, третий отлетел, перхая кровью из горла, разорванного зубами Бурана.
Серые лобастые головы, летели на снег, отсечённые моим острым клинком. Пёс раскидывал своих родичей, словно кучи тряпья, но те гроздьями висли на могучем теле. Тогда Хозяин достал из-под шкур канистру и опрокинул на зверей её содержимое. Следом в глубь стаи полетел зажженный фонарь. Жуткий напалмовый взрыв моментально обратил бывших охотников в сплошной факел концентрированной боли .Воин стегнул кнутом спины оставшихся в живых псов. Те, обретя надежду на спасение, полетели вперёд.
Мы отбились!
Хозяин и добил раненную собаку, разделив её мясо на три части: девчонке, себе и Бурану. Требуху и кости он бросил упряжным. Лапы псов уже подгибались от усталости. Всем нужен был отдых.
Метель улеглась, и морозный воздух тонко звенел натянутой струной. Внезапно на горизонте появились горящие точки, послышались отзвуки голосов. Банда Кроута - пронзила голову страшная мысль - они шли всё это время за нами. Огоньки стремительно приближались.
-Как зовут тебя - спросил Воин свою спутницу.
-Уника, ответила та, дожёвывая кусок тёплого мяса. Мужчина выдернул из-за пазухи кожаный мешочек.
-Возьми это, Уника, возьми скорее, это твоё спасение, твой пропуск.
-Куда?
-Туда... Туда, где весна! - он вскочил, запрягая собак, Буран послушно встал во главе.
-Ты знаешь, куда ехать - обратился воин к верному другу - давай, скорей, лети как ветер, как снежная буря, буран!
Вдалеке стали уже различимы вражеские упряжки, освещённые светом факелов. Они там, весёлые, довольные, обожравшиеся убийствами и грабежом. Паразиты, саранча этих мест.
Я - меч. Мне никогда не понять тебя, хозяин. Ты мог спастись, бросив её, но предпочёл остаться сам. Надолго ли ты задержишь их? Неважно. От меня далёк смысл этого поступка, но ты был достойным хозяином мне. Я останусь с тобой до конца.
Время остановилось, мы застыли в ледяной мгле, предвкушая пьянящую горечь последней битвы.