Уплыл перрон с вокзальным гулом
Под стук колёс и плач сердец,
Когда в купе, скрипя баулом,
Вошёл, лоснясь, святой отец.
Вошёл и занял полсалона,
Неся здоровье и задор,
И дорогим одеколоном,
Залил, как ладаном, простор.
Огладив бороду рукою,
Слегка подвинулся к столу,
И тут, довольный сам собою,   
Заметил юношу в углу.
Здоровья для, а не разгула,  
Достал икорку, разносол,
Коньяк армянский из баула
Привычно выставил на стол.
Разлил по рюмкам осторожно -
"Поднимем за знакомство тост".
Взмолился юноша: "Как можно? 
Нельзя! Сейчас великий пост!" 
"Как знаешь". Отломив краюху,  
Священник духом воспарил,
Рюмаху выпил, хлеб понюхал,
Налил, и снова повторил.
Намазав хлеб икрою красной,
Допил остатки коньяка -
Не пропадать добру напрасно, 
Пока не дрогнула рука.
Спиртное душу разогрело... 
"А что, возьмём на душу грех?" -
Святой отец добавил смело,
Услышав рядом женский смех.
Затрясся парень с бледным ликом:
"Я не могу так низко пасть, -  
Ещё не кончен пост великий,
Чтоб предаваться блуду всласть...".
Святой отец пришёл средь ночи,
Покинув временных невест,
Как кот, довольно щуря очи,
Привычно поправляя крест.
Но в свете сумрачном салона
Попутчик бледный наконец
Спросил у батюшки с поклоном:
"Скажите мне, святой отец,
Быть может, я, тая тревогу, 
Молясь во сне и наяву
Святым архангелам и Богу,
Совсем неправильно живу?
Ведя в молитвах дни и ночи,
Поклоны бью у алтаря...".
"Сын мой, - сказал, зевая, отче, -
Живёшь ты правильно, но зря...".    
                     25.05.04 г