Лишь на закате великая битва была закончена. Сидская армия была уничтожена, но и ряды королевского войска сильно поредели. И встал король Торнан на холме, именуемом ныне Форхиль, Холм Победы, и глянул на кровавое поле, где лежали еще неостывшие тела павших. Слезы выступили на очах короля и, рыдая, произнес он так, чтобы слышали его свита его, и военачальники, и знаменосцы, бывшие с ним на холме:
- Хотел бы я оплакать каждого из моих храбрецов, но не хватит мне жизни и слез, чтобы сделать это! Потому всем почившим на сем поле клянусь, что не буду знать ни сна, ни отдыха, ни успокоения, покуда не истреблю врагов своих всех до последнего. Клянусь, что все ненавистное племя сидов будет уничтожено мной. Я сожгу их города, перебью их женщин и детей, и забудет мир, что был некогда такой народ. Таковы мое слово, и моя клятва. И не отступлюсь от них до самой смерти моей!
("Жеста о Торнане и Фирувель", конец VIII века 2-ой Эпохи)
***
Беннон Чард ощущал неожиданное волнение. Много раз за время своего магистерства он собирал Совет Круга, и вроде бы, ничего особенного на очередном совете произойти не должно, но все-таки Чард волновался. И не мог найти ответа, почему.
Огромный и великолепный зал Курии понемногу наполнялся приглашенными на заседание совета. Сам Большой Совет состоял из восемнадцати представителей от каждой из школ магии, исключая магию Анги-Бланнорин - один мастер, один адепт и один ученик. Это была древняя традиция, зародившаяся еще в Элайе в те времена, когда предки нынешних жителей Гардлаанда ходили в шкурах и ели сырое мясо. Круг принял эту традицию, как и многое другое из наследия магических школ Элайи. Кроме членов Большого Совета в Курию пришли преподаватели и представители студенческой гильдии Рашмай-колледжа и маги, представляющие в Румастарде Лот и города Гровской марки. Кодекс короля Мирала требовал, чтобы на заседаниях Круга-в-Шатре присутствовали уполномоченные графств и шерифств, а также служители Тринадцати, депутаты ремесленных цехов и городских сообществ, представляющих интересы жителей Румастарда и прочих городов государства. В ложе общин Курии уже появились жрецы богов, понемногу занимали свои места представители ремесленных цехов Румастарда.
Король Рогер со своей свитой прибыл без опоздания и был встречен всеобщей овацией. Чард по обычаю встретил короля на середине ковровой дорожки, приветствовал его церемонным поклоном, после чего проводил его к помосту с почетным креслом, в котором королю предстояло восседать во время совета. Многие обратили внимание на то, что король, садясь в кресло, оперся на руку Беннона. После этого началась предписанная уставом перекличка, и маленький король, услышав свое имя, так громко крикнул "Уже пришел!", что члены Совета не могли скрыть улыбок. По окончании переклички Беннон Чард вышел на кафедру, объявил о начале заседания Большого Совета и начал свою речь, которую писал большую часть предыдущей ночи.
Магистр говорил долго. Он начал с извечной роли Круга-в-Шатре в истории Гардландаа, упомянул о политической ситуации, сложившейся после войны в Хэвнвуде, перешел к династическому кризису, связанному со смертью короля Осмуна и королевы Амбер, и к заговору, в котором участвовали старшие дети покойного короля Дуган и Руджера. Затем Беннон Чард обратил внимание Совета к новым полномочиям Круга магов, подтвержденным указом короля Рогера и к стоящим перед властью Гардлаанда и Кругом государственным задачам. О Драконеуме было сказано лишь несколько слов. Главное внимание Совета, по словам Чарда, должно быть обращено на "задачи по укреплению королевской власти в период регентства".
Маленький король, облаченный в тяжелые златотканые одежды, с малой короной Гардлаанда на голове, казалось, совсем не слушал выступление своего наставника. Мальчик постоянно зевал и, чтобы занять себя, рассматривал установленные на верхних галереях скульптурные изображения волшебных существ, некогда населявших Аркуин. Любому в Совете было видно, что мальчику скучно. Ничего удивительного в этом не было - речь Беннона Чарда была монотонной и обильно сдобренной высокопарными оборотами, цитатами и научными терминами, понятными только магам.
Наконец, Беннон Чард закончил свое выступлении и, поклонившись собранию, сошел с трибуны. Теперь по обычаю должен был выступить старейший из магов, глава школы Анги-Шан Карем Хенсер. Однако случилось то, чего никто не ожидал.
Рогер спрыгнул с возвышения на котором сидел, подбежал к кафедре, которую только что покинул регент и закричал, размахивая руками:
- Слушайте меня, все!
По залу прошла волна удивленного шепота. Многие посмотрели на Беннона Чарда, но магистр не двинулся с места.
- Я очень доволен Бенноном Чардом, - заговорил Рогер, и его высокий детский голосок звучал очень непривычно в этих стенах. - Беннон Чард хороший, и я его очень люблю. Он понимает меня, и он очень-очень умный. Он умнее всех наших советников. А еще он обещал разрешить мне брать кошку к себе в спальню.
В зале раздались смешки, многие захлопали в ладоши. Глаза Рогера засверкали. Он упер руку в бок и, повернушись к Беннону Чарду, сказал:
- Ты хороший, Беннон. НО сейчас ты не сказал того, что я хотел от тебя слышать.
На этот раз маленькому королю ответила тишина. Таких слов не ожидал никто. Судя по тому, как неловко поклонился Рогеру магистр Круга-в-Шатре, всем стало понятно, что и Чард огорошен этими словами.
- Да, мой дорогой воспитатель не сказал главного! - выкрикнул принц, не меняя позы. - Я ждал, Беннон, что ты скажешь про сидов. А ты не сказал.
- Что я должен был сказать про них, ваше величество? - спросил Чард.
- Что я не люблю их. Что я их ненавижу.
- Ваше величество?
- Да, ненавижу, потому что мой мятежный брат Дуган спрятался у эленширских сидов. - Король топнул ногой. - Сиды всегда были и остаются врагами нашего королевства. Они коварны и злоумышляют против нас во все времена. Беннон не сказал, что мы отправили их королю требование выдать нашего брата-предателя.
- Совершенно верно, - подтвердил Беннон. - Но я подумал...
- Самое важное не было сказано. - Рогер, казалось, ищет повод рассердиться на своего опекуна. - Ты говорил обо всем, Беннон, но о главном не сказал.
- Ваше величество может не беспокоиться, - ответил магистр. - Наше официальное письмо королю Аврелю уже отправлено, и он обязан будет подчиниться вашим требованиям.
- А если не подчинится?
- Мы заставим его, ваше величество, - вступил в разговор канцлер Борк.
- Сначала справедливый суд решит его судьбу, государь, - сказал Чард. - А уж потом...
- Хорошо. Мы накажем нашего брата-мятежника. А сиды - они будут наказаны?
- Ваше величество, сиды никуда от нас не денутся, - улыбнулся регент. - У их короля нет сил сопротивляться военной и магической мощи Гардлаанда.
- Мне не нравится, что королевство сидов существует у нас под боком, - заявил король, вернувшись к трону. - И еще - это правда, что сиды живут даже в Румастарде? Лорд-мэр, ответьте!
Мэр Румастарда, полный, одетый в белое с золотом человек, заметно побледнел, встретившись взглядом с маленьким королем.
- Ваше величество, сиды испокон веков жили в Румастарде, - ответил он, - однако, смею сказать...
- Значит, враги моей страны живут в столице этой страны? - Рогер холодно посмотрел на мэра. - И вы это терпите?
- Ваше величество, в нашем королевстве нет закона, который запрещал бы сидам жить в Румастарде или в другом городе Гардлаанда.
- Значит, такой закон надо принять, - заявил король. - И необходимо очистить город от чужаков. Займитесь этим сегодня же.
- Как скажете, ваше величество, - лорд-мэр склонился в угодливом поклоне.
- Мессир Боллвинтер поможет вам, - король посмотрел на командира гвардии. - Я не хочу, чтобы эти нехорошие сиды жили в моем городе.
- Интересный у нас король, - шепнул Беннону Чарду стоявший рядом с ним старый маг в мантии школы Анги-Длаххан. - Иногда этот шестилетний мальчик разговаривает совсем как взрослый.
- Ему дана великая мудрость, - ответил, слабо улыбнувшись, магистр.
- Пусть все знают нашу волю, - продолжал Рогер, протянув руки к собранию, - ибо у меня одно желание: чтобы наши враги были повержены! И совсем неважно, что ответит нам их король. Сиды коварны, жестоки и злобны. У них уши, как у зверей, и потому их место в лесах, а не в городах рядом с людьми. Меня удивляет, что мы столько терпим их возле себя. Пусть их не станет. Пусть их не станет совсем! Мне надоело слышать о сидах, об Эленшире, о предательстве, об угрозах. Милорд, - король повернулся к пожилому коннетаблю Ардеану Хельсе, единственному в его свите, кто пришел на заседание Совета с мечом на поясе, ибо такова была его привилегия, - сколько войска у нас на западной границе?
- В Хэвнвуде мы держим в настоящее время семь тысяч воинов, ваше величество, - ответил коннетабль Хельсе. - Это Фарлаандская пехотная бригада, келенские лучники и наемники из Гилдхолла. Кроме того, лорды, получившие земли в Хэвнвуде, могут выставить еще до пяти тысяч ополчения.
- Итого двенадцать тысяч, - сказал король, посчитав по пальцам. - Я правильно сосчитал?
- Совершенно правильно, ваше величество, - улыбнулся Беннон.
- Этого мало, - заявил Рогер. - Нужно послать в Эленшир еще войска.
- Мы уже отправили приказ Родкаслской бригаде направиться к эленширской границе. В западных графствах объявлен набор охотников.
- Чтобы успешно вести войну с Эленширом, нам понадобится много войска, - произнес король, еще раз посчитав на пальцах. - Сто тысяч воинов.
По залу пронесся изумленный вздох. Маленький король довольно заулыбался.
- Боюсь, государь, это будет не так просто, - ответил коннетабль, стараясь не смотреть королю в глаза.
- Почему?
- Сто тысяч воинов - это пять полных дивизий, ваше величество. Даже в Восемнадцатилетнюю войну мы не собирали такой огромной армии.
- Война продолжается, - объявил Рогер. - И армия должна быть непобедимой.
- Сейчас мы можем выставить только половину от такого числа солдат. Для того, чтобы собрать такую большую армию, нужно время.
- Сколько вам нужно времени?
- Не менее трех месяцев. Армию нужно снабдить всем необходимым, ваше величество. Нужно набрать новых воинов и обучить их. А еще необходимо оружие, обмундирование, доспехи, лошади для кавалерии и повозки для службы снабжения, провиант и фураж. Но главное - нужны деньги. Мне необходимо собрать командующих округами и с ними обсудить расходы. В любом случае, это будут сотни тысяч левендалеров, ваше величество.
- Мы издадим указ о наборе добровольцев. А чтобы найти деньги, введем особый налог на войну, - ответил Рогер. - Цехи и общины будут обязаны предоставить для армии все необходимое в обмен на нашу милость и некоторые привилегии. Наши заказы будут оплачены из казны. Что скажут депутаты?
- Мы готовы, ваше величество, - заявил старшина румастардских оружейников.
- Как скажете, ваше величество, - поддержал старшина шорников.
- Королевский заказ - это всегда хорошо, - добавил глава столичных рыботорговцев.
Прочие депутаты от общин дали такие же ответы. Рогер был доволен.
- У вас есть три месяца, коннетабль, - сказал он военачальнику. - Промедление вызовет мой гнев.
- Ваше величество, - Беннон сделал шаг вперед, - значит ли это, что Кругу следует заняться подготовкой дополнительных подразделений боевых магов?
- Конечно, - ответил Рогер. - Меч без посоха немощен.
- Разумеется, ваше величество, - согласился регент. - Я дам все необходимые распоряжения.
- На этот раз мы покончим с сидами окончательно, - произнес король, глядя в зал. - Растопчем их, чтобы не было больше никаких сидских государств на нашей земле. Сильнее Гардлаанда не должно быть страны. Вот такой будет цель нашего похода. И пусть они умрут.
***
После того, как Хельви вышла замуж и уехала из Румастарда, мастер Вало столкнулся с большой проблемой. Эсмель осталась без сиделки. Гардлаандка, может быть, и согласилась бы работать сиделкой в доме сида, тем более такого богатого и известного в столице, как мастер Вало, но есть закон, запрещаюший сидам нанимать прислугу из числа людей. В Румастарде существует только один способ найти служанку-эленширку - купить ее. И Вало сделал то, чего никогда в жизни не делал: купил на рынке свою соплеменницу из клана Фемрой за сто левендаллеров. Правда, как только купля-продажа была надлежащим образом оформлена, оружейник сообщил девушке, что она больше не рабыня.
Похоже, Мирисса ему поверила. И пока оправдывает его ожидания. Вот уже месяц она работает в его доме, прекрасно справляется со всеми обязанностями и еще ни разу не опоздала утром с докладом.
- Ты молодец, Мирисса, - сказал Вало, выслушав служанку. - Я очень доволен тобой. И с завтрашнего дня буду платить тебе больше.
Он видел, как покраснела девушка - то ли от удовольствия, то ли от смущения. Хорошая девочка, подумал он. Иногда она напоминает ему Беани Арениль а-Граннах. А иногда Эсмель, какой она была в юности. Свежая и милая, как весна. Все его ученики тайно влюблены в Мириссу, но она очень строга с ними и не допускает никаких вольностей. Все время проводит с Эсмель или в своей каморке. Добрейшая, заботливая и очень ответственная девушка. Чистоплотная, как кошка и готовит превосходно. Счастлив тот, кто станет ее мужем...
Начинающийся день обещал быть прекрасным - рассвет был чистый и ясный, а ветер с океана нес не холод, а приятную прохладу. Вало с удовольствием подставлял лицо этому ветру. Закончив упражнения, он обтерся полотенцем, выпил стакан ежевичного морса и покинул веранду.
Хотя особняк оружейника Вало в Ремесленном квартале Румастарда слыл одним из самых роскошных домов города, сам Вало не любил показного блеска. В прочих помещениях дома стояла дорогая покупная мебель, но в его комнате обстановка копировала ту, что была в домике его родителей в Колкерри - простая деревянная кровать, ларь для одежды из кедровых дощечек, обшитый медью, еще один ларь для постельных принадлежностей, маленький резной столик и два табурета. Всю эту мебель Вало сделал своими руками, и она напоминала ему о детстве, о ранней юности.
Великие предки, когда все это было? Сто лет тому назад, двести? Почти вся жизнь уже за спиной, голова вся седая, а счастье....
Счастье тоже осталось в прошлом.
Надев чистую рубаху, вельветовые штаны и мягкие домашние туфли, Вало вышел из комнаты и направился к жене. Мирисса уже была с больной и заботливо расчесывала мягкие рыжеватые, пушистые как эленширский древесный мох волосы Эсмель частым гребнем.
- Здравствуй, любимая, - тихо сказал Вало. Он поцеловал Эсмель, а потом, сев на край постели, взял пальчики жены в свои ладони. - Ты хорошо себя чувствуешь?
В окруженных тенями глазах Эсмель появился свет, ее губы шевельнулись, а потом меж бровей появилась страдальческая морщинка. Мирисса быстро и аккуратно собрала волосы больной в "конский хвост" и посмотрела на Вало. Оружейник глазами показал на дверь, и девушка вышла.
Они не помнит, подумал Вало, глядя на прекрасное, но болезненно-бледное лицо жены. Конечно, она не помнит, что именно в этот самый день пять лет назад с ней случилось несчастье. Эсмель шла с рынка, когда из переулка прямо на нее вынеслась взбесившаяся лошадь, сбросившая своего всадника. Лекари сказали Вало, что его жена никогда больше не будет ходить - удар копыт раздробил позвоночник. Говорить Эсмэль тоже перестала. Добрейший Массиме, доктор, наблюдающий за Эсмель последние три года, говорит, что это от нервного потрясения и, может быть, пройдет рано или поздно. Однако прошло уже пять лет, а Эсмель так и не заговорила с ним ни разу. Только молчит и смотрит на него взглядом, который выворачивает душу и камнем ложится на сердце...
- Ты хорошо спала? - спросил Вало.
Губы Эсмель дрогнули. Оружейник прижал голову жены к груди, вдохнул запах цветов, исходящий от ее волос и едва сдержал рыдания. Он старался не давать волю чувствам при Эсмель, но иногда все усилия были напрасны.
- Я пойду работать, - шепнул он. - Доброго дня тебе, любимая.
На полпути в кузницу его остановил Маро, старший и самый талантливый из его учеников.
- Браннер? - Вало был удивлен: прежде Теон Браннер, много лет прослуживший старшим приставом в их квартале, хоть и был с оружейником в добрых отношениях, никогда не приходил к нему домой. - Что ему нужно?
- Не знаю, учитель, но он очень хочет вас видеть.
- Где он?
- В магазине.
Браннер был один: заложив руки за спину, он рассматривал выставленные в витринах муляжи оружия и доспехов. Вало очень не понравилось выражение лица офицера.
- Не буду тратить время на всякие учтивости, - сказал Браннер. - Тебе и всем твоим домочадцам грозит опасность, Вало. Сегодня ночью в Румастарде будут убиты все сиды. Ты и твои домашние тоже внесены в списки.
- Что? - Оружейник не поверил своим ушам. - Если это шутка, то очень плохая.
- Это не шутка, - пристав шагнул к Вало, зашептал в ухо. - Ты сид, Вало, но ты хороший мастер и никогда не нарушал закон. И еще мне жаль твою больную жену. Если хочешь спасти ее и себя, немедленно уезжайте из Румастарда. С наступлением темноты из города не выберется никто.
- Мы ни в чем не виноваты!
- Это неважно. Говорят, король подписал указ, объявляющий всех эленширцев в Румастарде врагами государства. Это автоматически означает смертный приговор. Я получил приказ организовать несколько групп охотников для участия в погроме. Мне очень жаль, мой друг.
- Это ужасно! - Вало почувствовал, как шевелятся волосы у него на голове. - А как же остальные?
- Увы, я не всесилен, Вало. Думай о себе, а не о других. Речь идет о жизни и смерти.
- Хорошо. Спасибо тебе.
- Поспеши. Мне надо идти, нельзя, чтобы меня здесь увидели. Прощай, Вало.
- Прощай, Теон.
После ухода полицейского Вало некоторое время находился в оцепенении. Первый ужас прошел, осталось чувство обреченности - и злоба на самого себя, на собственное бессилие.
- Нет, - пробормотал оружейник, глядя на дверь, в которую вышел Браннер. - Я не верю. Не верю...
- Учитель? - Маро появился неслышно, и глаза у него были испуганными. - Что случилось, на вас лица нет! Вам плохо?
- Хорошо, что ты здесь, - Вало сжал запястье парня. - Собери всех в гостиной. Иану, Элейса, Парара, Бренеля. Мириссу не забудь. Все понял?
- Да, а что...
- Потом, мальчик, потом. Иди, делай, что велено.
Ноги у него ослабли. Но постепенно самообладание возвращалось к Вало, и мастер подумал, что и так потратил впустую много времени. Пришло время решений - может быть, самых важных в его жизни.
***
Все ученики и слуги собрались в столовой. Дородная повариха Иана, садовник Парар, ученики и подмастерья Элейс и Бренель. И Мирисса тоже была тут. И Маро, который собрал всех их вместе. Все они с тревогой смотрели на Вало и ждали объяснений.
Вало положил на стол тяжело звякнувшую кожаную сумку и принесенные из мастерской два эленширских изогнутых меча в ножнах - последние сработанные им клинки, - а еще свой любимый кинжал из набора, который он назвал "Милость Ассуинты". Два батара из этого набора он подарил Беани, - это была их последняя встреча, - а кинжал вот остался. Вало до сегодняшнего дня не хотел с ним расставаться.
- Послушайте, что я вам скажу, - начал он, глядя на собравшихся. - И не перебивайте меня, пока я не выскажусь до конца. Тень смерти упала на всех нас. Мне стало известно, что наш милостивый король, - тут Вало презрительно усмехнулся, - пожелал умертвить всех живущих в Румастарде сидов. Нас с вами, братья и сестры мои. Мы не будем ждать, когда убийцы придут, чтобы перерезать нам глотки. Я собрал вас, чтобы сказать вам - вы немедленно должны покинуть этот проклятый город. Только так вы сможете спастись.
- Мы? - не выдержал Маро. - А вы, мастер?
- Я же велел меня не перебивать! - повысил голос Вало, но добавил уже мягче: - Каждый из вас был мне не только помощником и слугой, но еще и членом моей семьи. Я старший из вас. И на правах старшего хочу, чтобы вы исполнили мою последнюю волю. До наступления темноты нам ничто не угрожает, поэтому вы свободно сможете покинуть город. Элейс, подойди ко мне!
Юноша подчинился, шагнул к Вало. Оружейник протянул ему запечатанный свиток и один из мечей.
- Возьми на конюшне лошадь и уезжай сей же час, - сказал он. - Это письмо убедит стражу, что я отправил тебя в Марблскалл с готовым заказом, этим мечом. Конечно, в Марблскалл ты не поедешь. Отправляйся в Эленшир и расскажи, как поступают с сидами в Румастарде. Меч оставь себе, это мой подарок за твою службу. Он хорошо послужит тебе в грядущей битве. И вот тебе еще двадцать левендаллеров, на первое время хватит. Не забудь взять еды и питья на дорогу.
- Учитель! - Элейс встал на колени, принял оружие. - Клянусь, что выполню вашу волю.
- Иди, не медли... Бренель!
Второй ученик тоже получил меч, письмо и двадцать левендаллеров. После этого Вало подозвал к себе садовника.
- Ты не воин, Пранар, так что вот тебе сто золотых и моя благодарность за верную службу. Отправляйся в путь и пусть предки благоволят тебе.
Поварихе Иане оружейник тоже вручил кошелек с сотней монет, и толстушка ушла из дома, в котором проработала почти двадцать лет, вытирая слезы.
- Мирисса, - обратился Вало к молодой служанке, - я рассчитывал, что ты проживешь в моем доме много лет, но судьба распорядилась по-иному. Теперь я один возьму на себя заботу о моей жене. Прими эту плату за свои труды и начни новую жизнь подальше от этих мест.
Мирисса побледнела: она поняла, что хотел сказать Вало. Взяв кошелек, девушка быстро поднялась на цыпочки, поцеловала старого мастера в щеку и выпорхнула в дверь. Оружейник и Маро остались вдвоем.
- У меня будет для тебя особое поручение, друг мой, - начал Вало, - потому что я доверяю тебе больше, чем остальным. Но сначала ты поможешь мне кое-что сделать...
Следующие два часа оружейник с помощью Маро осуществлял свой замысел. Когда с работой было покончено, Вало привел парня в обратно столовую, достал из буфета бутылку лучшего эленширского вина и налил себе и Маро.
- Чувствую, что нашим закланием дело не закончится, и гардлаандцы пойдут войной на Эленшир, - сказал он. - Мы должны помочь нашим собратьям. В этой сумке тысяча левендаллеров наличными и банковские боны на предъявителя еще на тринадцать тысяч золотых. Это все мои деньги, Маро, и я передаю их тебе. Пятьсот золотых твои, а остальные деньги отвези в Колкерри и отдай королю Аврелю - пусть это будет мой вклад в общее дело. И еще, я прошу тебя найти Беа, - ты однажды видел ее здесь, в этом доме, - и передать прощальный подарок от меня, - Вало взял со стола кинжал и передал ученику. - Пусть вспоминает меня добрым словом.
- Все сделаю, как вы велите, мастер, - с жаром ответил юноша, прижимая кинжал к сердцу.
- Элейс и Бренель забрали двух лошадей из конюшни, ты же заберешь двух оставшихся. Скачи и нигде не останавливайся, пока не доберешься до Эленшира, - тут Вало ласково потрепал юношу за плечо. - Ты был мне как сын, Маро. И спасибо тебе за все.
- Мастер, я...
- Ступай, сынок. Духи предков да помогут тебе. Будь осторожен.
- Прощайте, учитель.
Маро ушел. Оружейник допил свой бокал, налил еще вина. Он пил, пока бутылка не опустела. Покончив с вином, вернулся в свою комнату и долго лежал на разобранной кровати, глядя в потолок. Вспоминал.
Перед тем, как подняться к Эсмель, он еще раз проверил все окна и двери на первом этаже. Все они были заперты, и погромщикам не удастся застичь его врасплох. Он встретит их как положено...
Когда он вошел в кухню, чтобы проверить дверь черного хода, то почувствовал запах овсянки на молоке. Все случилось так внезапно, что Мирисса не успела убрать со стола завтрак Эсмель. Фарфоровый горшочек с кашей, тарелка и любимая чашка Эсмель стояли на подносе, и Вало, увидев их, уже не мог сдерживать себя. Да и не хотел.
Он рыдал в голос, так же, как в тот страшный день, когда с Эсмель случилась беда. Успокоившись, подошел и положил ладонь на горшочек - каша была еще теплой. Умывшись в бадье с холодной водой, Вало вытерся кухонным полотенцем, взял поднос и пошел в комнату Эсмель.
- Я отпустил Мириссу, - сказал он, наполняя ее тарелку. - Сегодня я сам поухаживаю за тобой, родная. Ты не против?
Он кормил ее с ложечки и больше всего боялся, что жена заметит, как дрожат у него руки. Когда Эсмель поела, он остался сидеть на краю постели, и они смотрели друг на друга так, будто встретились после долгой разлуки.
- Я люблю тебя, - сказал Вало, наконец, и поцеловал жену. - Я люблю тебя.
Время шло, и в спальне стало темнеть. Солнце заходило за крыши соседних домов, и Вало почувствовал, как им овладевает ужас. Он много раз представлял себе, как придет за ним смерть, но не ожидал, что ему будет так страшно.
Тьма постепенно сгустилась над городом, и каждый звук, казалось, нес в себе угрозу. Вало пытался себя успокоить тем, что его домочадцы уже давно покинули проклятый город и держат путь на запад, в Эленшир. Они, в отличие от него, смогут увидеть зеленые луга и священные дубы Эленширского леса. Они отомстят за него и Эсмель...
Внезапно Вало заметил, что за окнами стало необыкновенно тихо. В другие дни шум Румастарда не затихал до глубокой ночи - гремели по камням мостовых колеса повозок и копыта лошадей, кричали прохожие, звучала музыка из таверн и горланили песни пьяницы. Нынче тишина была полной. Мертвой. А потом в этой зловещей тишине грянул колокол башни Рашмай-колледжа, возвышающейся над Румастардом, и ему немедленно начали вторить колокола разбросанных по городу храмов Тринадцати.
Теон Браннер, да благословят его предки за предупреждение, сказал правду. Началось.
- Я сейчас, - шепнул Вало жене. - Я сейчас вернусь.
Он сбежал на первый этаж и быстро завел механизмы на рудничных картузах, расставленных у колонн справа и слева от входа в холл и под лестницей, ведущей на второй этаж. Теперь, чтобы запустить их одновременно, нужно было всего лишь дернуть за длинные шнуры, протянутые к дверям спальни Эсмель. Когда-то алмутские маркшейдеры хвалили безотказность его пусковых механизмов и хорошо заплатили за них. Вало надеялся, что и в этот раз они сработают как нужно. Ста фунтов алмутарского громового порошка хватит за глаза, чтобы заставить этих тварей поплясать...
На темных улицах уже метались огни, слышались крики и яростный лай собак. Через короткое время раздались удары в оконные ставни и входную дверь. Недобро улыбнувшись, Вало рванул шнуры на себя и вернулся к Эсмель.
- Я здесь, любимая, - сказал он, заметив недоумение и тревогу в глазах жены. - Я с тобой. Навсегда.
Он поднял ее на руках, прижал к груди и шагнул к окну спальни. Во дворе уже столпились вооруженные погромщики, дым от их факелов наполнил ночь смоляным чадом. Несколько человек колотили большими молотами и секирами в двери дома, пытались сломать ставни. Затем они увидели оружейника и взвыли от ярости.
- Смерть сидам! - заорали сразу десятки глоток.
- Будьте вы прокляты! - крикнул Вало.
Земля дрогнула: грохот наполнил ночь, черное небо над Румастардом обожгло и подбросило вверх адским огнем. Ударная волна снесла крыши с соседних домов, горящие обломки дождем посыпались на постройки, поджигая их. На оглохших и обезумевших от страха горожан в сотнях футов от места взрыва падали кирпичи, комья земли, тлеющие тряпки и куски человеческих тел. От особняка мастера Вало не осталось ничего, только огромная воронка, окруженная развалинами и изуродованными трупами погромщиков. А огненный вихрь, пробужденный взрывом, пожирал дом за домом, превращая весь Ремесленный квартал в сплошное море пламени. Только к утру пожар, уперевшись в набережную, начал понемногу стихать.
Из двух тысяч сидов, остававшихся в Румастарде этой ночью, не уцелел никто. Многие пытались спрятаться, но погромщики использовали собак. Нашлись и такие, кто храбро сопротивлялся, но убийц было слишком много.
Воля короля Рогера была исполнена наилучшим образом.
***
Чем дальше они углублялись в тоннель коллектора, тем более влажным, густым и зловонным становился воздух. Низкие кирпичные своды были скользкими от влаги и любой предмет внушал омерзение. Стражники чертыхались, сыпали проклятиями, но шли вперед, освещая себе путь факелами. Вскоре к вони гниющих отбросов и тухлой воды стала примешиваться запах сернистых испарений, и сержант Милкс решил, что они уже вошли в восточную часть городской клоаки, которая примыкает к городским баням с их серными источниками. А это уже другой округ, следовательно, пора возвращаться обратно. В их зоне ответвенности беглецов не осталось.
- Все, парни, идем назад, - бросил он четверым своим подчиненным. - Хватит дерьмо ногами месить.
Милкс с самого начала был уверен, что сиды даже не станут пытаться сбежать из города, используя тоннели канализации. В свое время сержант прослужил на эленширской границе шесть лет и хорошо изучил нравы сидов. Остроухие лучше умрут, чем осквернят себя грязью или человеческими фекалиями. Так что никого, кроме крыс и больших бурых тараканов, в клоаке они не встретили. Приказ выполнен, можно идти обратно.
- Эй, сержант, а это что? - внезапно спросил один из стражников, показывая на каменный мостик, переброшенный над каналом.
Милкс пригляделся: ему показалось, что в темноте под мостиком что-то поблескивает. Чьи-то глаза, или просто блики от факелов на воде?
- Эй, вылазь! - крикнул сержант, вытягивая из ножен меч.
Темнота под мостиком зашевелилась, появилась растрепанная голова, грязное лицо, светящиеся в полутьме клоаки глаза уставились на стражников с испугом.
- Э, да это же дурачок Виарен! - воскликнул Милкс, узнав слабоумного юношу-сида, которого всегда можно было встретить на Малом рынке, где он изо дня в день за пару медяков смешил народ, строя уморительные рожи или показывая эленширские "придворные" танцы. - А ну, вылазь!
- Сержант, а стоит ли убивать этого идиота? - спросил один из стражников. - Жалко мне его что-то.
- Жалко не жалко, у нас есть приказ, - ответил Милкс, которому самому не улыбалась перспектива прикончить городского дурачка, от которого никому никогда не было никакого вреда. Однако воля короля не обсуждается, и если кто из его людей проболтается, что он отпустил с миром пойманного в канализации сида, пусть даже слабоумного, наказания не избежать....
- Иди сюда! - позвал Милкс, пряча меч в ножны и одновременно левой рукой, незаметно для парня, вытащив висевший за спиной на ремне кинжал-бодкин. - Подойди, я тебе что-то дам.
- Ага! - На чумазой физиономии Виарена появилась рассеянная улыбка. - Иду-иду, иду-иду...
Милкс и его люди ничего не успели понять. Только дурачок взмахнул одновременно обеими руками, и двое из людей Милкса повалились в грязную воду канала, хрипя и фонтанируя кровью из рассеченных артерий. Мгновение, новый взмах, и другие два стражники рухнули в грязь, которая быстро окрашивалась кровью их сраженных товарищей. А Виарен уже стоял рядом с Милксом, держа у его горла длинный и тонкий кинжал, отливающий во мраке подземелья темным серебром - и улыбался. И эта улыбка не обещала сержанту Милксу ничего хорошего.
- Виарен, я... - выдавил Милкс, изумленно таращась на сида. - Ты... не можешь!
- Почему? - Виарен чуть склонил голову набок. - Очень даже могу. А вот ты, круглоухий - нет. Ты ведь думал, перед тобой дурачок, которого убить, что курицу зарезать. Сколько сидов ты убил сегодня, сержант? Скольким старикам, женщинам и детям перерезал горло?
- Никого не убил, клянусь Тринадцатью! - Милкс демонстративно бросил в ноги Виарену свой кинжал. - Видишь, я не хочу твоей смерти.
- Конечно, ведь я прикончил твоих людей. А ты сам настолько труслив, что не станешь сражаться один на один. Кто приказал убивать сидов в Румастарде?
- Капитан Фролтер, - без колебаний ответил Милкс. - Он зачитал нам королевский приказ.
- Значит, такова воля вашего короля?
- Не могу знать. Я человек маленький. И я, - тут Милкс запнулся, - и я не убийца.
- Вы все убийцы, - глаза Виарена зажглись мрачным пламенем. - Но проблема в том, сержант, что я тоже убийца. И умею убивать гораздо лучше тебя.
Движение руки Виарена было незаметным, легким и коротким, но этого было достаточно - Милкс, выпучив глаза, плюхнулся на колени прямо в грязь, а потом упал лицом вниз, забрызгав кровью ноги Виарена. Эльф брезгливо поморщился, вытер кинжал об одежду зарезанного сержанта, вскарабкался на каменный бордюр и, крадучись, бесшумно, как кошка, побежал в сторону восточного выхода в город. Он почти не сомневался, что теперь выберется из Румастарда.