Астахов Андрей Львович : другие произведения.

Крестоносец часть 6. Фор-Авек, деревня Карлис

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рабочий текст

  Часть 6. Фор-Авек, деревня Карлис
  
  1. Неупокоенные
  
  Итак, я - фламеньер.
  Вопреки всему, вопреки обстоятельствам и предрассудкам этого мира я - фламеньер. Опоясанный рыцарь братства Матери-Воительницы. За какие-нибудь полгода я проделал путь, на который у людей более достойных, чем я, уходили годы. Сначала стрелок вспомогательных частей, потом новик, послушник и, наконец - рыцарь. У меня есть друзья и есть враги. И у меня есть задание. Кто-то ждет, что я провалю его. Но я думаю о другом.
   Занавес в театре орденских интриг слегка приоткрылся передо мной. Подтверждается то, что говорил мне сэр Роберт - в братстве нет единства. С одной стороны те, кто готовы с фанатичной одержимостью противостоять терванийской экспании, с другой - люди, понимающие угрозу, исходящую от Суль. И я невольно попал в самый зазор этого противостояния. Де Фаллен рассчитывает на меня, надеется, что я найду для него доказательства реальности угрозы со стороны Суль. Но вряд ли это будет просто сделать.
   Сопоставляя все, что я знаю, я прихожу к выводу, что с Домино случилась большая беда. Я даже боюсь подумать о том, что она угодила в лапы вербовщиков. И от этой мысли все во мне кипит и переворачивается. Каждая минута, проведенная в пути, кажется мне часом, а каждый час - годом. Я гоню беднягу Шанса по раскисшим от осенней распутицы дорогам Ростиана, точно спасающийся бегством преступник, как гонимый вечным проклятием упырь, спешащий до наступления зари укрыться в своей берлоге. Приданный мне братством в помощь оруженосец Лелло, курчавый крепыш лет семнадцати, не отстает от меня ни на метр. И у меня, когда я гляжу на парня, крепнет чувство, что его приставили ко мне намеренно...
   За эти дни я устал так, как никогда в жизни не уставал. Но моя цель уже близка. Сегодня я буду в Агерри, где меня ждут корабль - и неизвестность.
  
   ************
  
   Гавань Агерри оказалась немаленькой, но причал, возле которого швартовалась "Императорская милость" я нашел быстро - мачта судна с развевающимся на ветру фламеньерским флагом была видна издалека. Большой и крепкий двухмачтовый ког выглядел очень нарядно, и мне сразу подали трап. Поднявшись на палубу, я увидел осанистого хорошо одетого человека, который неторопливо и вразвалочку, как все моряки, направился ко мне.
  - Добро пожаловать, милорд, - сказал человек, поклонившись. - Я Номар де Шарис, капитан и владелец этой посудины. Приказ маршала с вами?
  - Да, капитан, - я достал из сумки свиток и подал де Шарису. Капитан лишь взглянул на печать и, опять же поклонившись, вернул мне приказ.
  - Мы отплывем с приливом, через два часа, - сказал он. - Если угодно, можете отдохнуть в каюте или погулять по Агерри.
  - Что мне делать с конями?
  - Мои люди позаботятся о них, Пусть вас это не беспокоит, милорд.
  - Хорошо, благодарю вас. Я, пожалуй, схожу в город.
  - Коли так, у меня к вам будет одна просьба, милорд. Я жду одного пассажира, но он не появляется на корабле уже третий день. Он так же, как и вы, направляется в Фор-Авек по повелению ордена. Похоже, малый не имеет никакого представления о дисциплине. Я бы послал своих людей, но на корабле работы невпроворот. Так что если вам нетрудно...
  - Совсем нетрудно. Он тоже фламеньер?
  - Союзник. Из роздольских дворян и, похоже, большой любитель выпить. Вы весьма меня обяжете, добрый сэр, если во время своей прогулки по городу заглянете мимоходом в портовые таверны. Ручаюсь, он валяется в стельку пьяный в одной из них. Зовут этого молодца Якун Домаш.
  - Байор Домаш из Бобзиглавицы?
  - Именно так. А вы с ним знакомы, милорд?
  - Встречался однажды, - я, несмотря на свое изумление, постарался сохранить невозмутимость. - Непременно найду его и приведу на корабль.
  - Матерь вам в помощь, добрый сэр.
   Таверн на набережной Агерри было много. Почти все были жалкими дешевыми кабаками для портового сброда. Безобразно раскрашенные и столь же безобразно одетые девицы-зазывалы окликали меня пропитыми голосами, приглашая развелчься, но я молча проходил мимо. Ходил я, наверное, не меньше получаса. Лишь в дальнем конце набережной, у здания портовой таможни, я увидел вывеску заведения, на первый взгляд более-менее благопристойного. Таверна называлась "Моряк и русалка", и, соответственно, девушка-зазывала была наряжена русалкой - она лежала на широкой тахте под навесом у входа в корчму и очень благожелательно улыбнулась мне.
  - Входите, входите, юный господин! - сказала она мне, и в ее сильно подведенных зеленой краской глазах был интерес. - Только у нас лучший в порту эль, лучшая заливная треска и самые красивые девушки!
  - Я ищу роздольского дворянина, - сказал я. - Здорового как медведь, любящего попеть, попить и поорать.
   Девушка-русалка заговорщически подмигнула мне и показала пальчиком на дверь кабака. Я толкнул ее и вошел в полутемный, задымленный, пропахший самыми неожиданными запахами зал. Корчмарь пулей выскочил мне навстречу.
  - О-о, какая честь, какая честь! - затараторил он, кланяясь мелко-мелко, как китайский болванчик. - Господин фламеньер к нам пожаловал, какая честь! Чего изволите-с?
  - Мне нужен дворянин по имени Якун Домаш, - ответил я. - Где он?
  - Ах, ах, конечно же, милорд Домаш наверху почивают-с. Желаете проводить?
  - Сам найду, - сказал я и, сделав знак Лелло остаться в зале, поднялся по лестнице на второй этаж.
   Дверей у комнат тут не было - их заменяли засаленные занавески. Из последней комнаты слева по коридору доносился богатырский храп. Откинув занавеску, я вошел в грязную каморку, освещенную сильно коптящей масляной лампой и несколькими свечами. Смесь запахов была такая, что не описать - крепкие дешевые духи, сивушный перегар, пот, вонь горелого сала, заношенных портянок и немытого женского тела. Стол у кровати был заставлен кувшинами, кружками и бутылками, а в большой тарелке были перемешаны огрызки фруктов, хлебные корки и кости. Весь пол был усеян деталями женской и мужской одежды, причем ощущение было такое, что все это снималось на ходу, поскольку терпежу раздеться нормально уже не было. На старой широченной кровати под заросшим пылью балдахином, среди драных бязевых простыней, почивал волосатым пузом кверху почтенный байор. Справа и слева от него спали две прелестницы, томно раскинувшись на простынях и белея в полутьме своими весьма аппетитными выпуклостями - видимо, одной подруги на ночь байору Домашу было мало.
   Я кашлянул в кулак и не только потому, что хотел предупредить о своем приходе - вонь в комнате буквально разъедала мне носоглотку. Девушки спали чутко, и потому мой кашель разбудил их. Взвизгнув, они прикрылись простынями и уставились на меня взглядами приговоренных к смерти в утро казни.
  - Привет, девочки, - сказал я.
  - Ой, брат фламеньер! - сказала одна.
  - Отвернись, мать твою, чего уставился? - осипшим голосом добавила вторая.
   Я отвернулся. Даже портовым шлюхам не чуждо чувство стыдливости и его надо уважать. Медвежье ворчание за моей спиной стало сигналом, что и роздольский мачо тоже пришел в себя.
  - Ты кто? - осведомился Домаш, пытаясь вцепиться в меня блуждающим взглядом красных воспаленных глаз. - Э, погоди, да я тебя знаю, пан!
  - Байор Якун Домаш, приветствую тебя, - сказал я и слегка поклонился. - Я Эвальд, бывший оруженосец сэра Роберта де Квинси.
  - Точно! - Роздолец облегченно засопел. - Халборг и все такое. Прости меня покорно, что встречаю тебя, пан собрат рыцарь, в оном борделе богопротивном и без должного политеса....фууу!
  - Что такое?
  - Тяжко, - байор мотнул головой вправо-влево, лицо его сморщилось в страдальческой гримасе. - Предательский мед, Матерью пресвятой клянусь, истинно языческий!
   Судя по тому, как заплетался у байора язык, он еще находился под сильным действием того самого меда, о котором говорил. Девицы, забыв о стыдливости, собирали по полу свои чулки, подвязки и банты, сопя и бранясь, как последние забулдыги. Я решил, что мне лучше переждать Домашеву побудку в коридоре.
   Байор не заставил себя ждать.
  - Челом бью вельможному пану, - сказал он, вываливаясь из дверей. - Истинно рад новой встрече и это... препочтительнейшим образом прошу склонить слух.. кх-кх!
  - Давай быстрее! - крикнула из комнаты одна из девиц. - У нас дел полно!
  - Заткнись, курва! - рявкнул Домаш и, повернувшись ко мне, заговорил самым почтительным тоном: - Если милостивый государь Эвальд не сочтет за дерзость... двадцать сильверенов взаимообразно.
  - Прошу, - я протянул Домашу свой кошель.
   Байор радостно рыкнул, запустил лапу в кошель и вытащил куда больше, чем двадцать серебряных, а потом нырнул в комнату. Я услышал шепот, умильное мурлыканье, вздохи и звуки громких чмокающих поцелуев. Пару секунд спустя обе красавицы выпорхнули из комнаты и прошелестели мимо меня своими шлейфами в сторону лестницы. А потом вышел и сам байор. В правой руке он держал свой меч, в левой - кружку с медом.
  - Ох, ну и ночка! - вздохнул он. - А ничего так чертовки. Особенна та, что с родинкой на щеке - попка у нее ммммм! Твое здоровье, пан!
  - Корабль в Фор-Авек отплывает через час, с приливом, - сказал я. - Капитан ждет нас.
  - А и точно! - Домаш влил в свою глотку остатки меда из кружки и счастливо охнул. - Благодарю тебя, милостивый государь. Я готов, можем идти.
  - Позволь задать тебе один вопрос, байор. Как вообще получилось, что ты отправляешься на Порсобадо?
  - Так после той веселой ночки в Халборге мне и было приказано сюда отправляться, - совершенно простодушно ответил рыцарь.
  - Кем же?
  - Как схоронили господина твоего.... Уж прости, забыл, что теперь ты опоясанный рыцарь!
  - Ничего, продолжай, пан Домаш.
  - Ну вот, апосля похорон поехал я обратно к себе в Бобзиглавицы. Сказать по совести, запил я после всего пережитого в проклятом замке - тьфу, как вспоню, так до сих пор трясет! Знаешь, добрый собрат рыцарь, с самого детства моего ненавижу я все это чернокнижие и колдобу всеми фибрами своей истинно верующей души. А ведь самое-то что поганое, я на этой Стасе фон Эгген, вампирице заиметой, жениться полагал...
  - Пан Домаш, давай по делу.
  - Так по делу я и говорю. Дня три по возвращении пил я беспробудно. А на третий или четвертый день навестили меня нежданно два господина и на словах изволили известить меня, что отныне я союзник братства и должен служить ему мечом и имением своим. Мол, зело понравилось высоким особам в братстве то, как я вел себя в Халборге, и посему честь мне великая оказана. Ну, и получил я приказ отправляться на Порсобадо, дабы с тамошним шевалье продолжать службу империи и братству. - Тут Домаш перестал улыбаться и вопросительно посмотрел на меня. - А что, пан Эвальд, ты тоже...
  - Как видишь. Больше скажу тебе - как раз меня и назначили шевалье братства в Фор-Авеке.
  - Гм... почтительно счастлив и, можно сказать, польщен.... Ваша милость сами изволили предупредить... - пролепетал Домаш, силясь отвесить мне изысканный поклон, который по причине опьянения вышел весьма неуклюжим.
  - Оставь, сударь. Не стоит.
   Интересная вещь получается, подумал я, глядя на стремительно трезвеющего рыцаря - фламеньеры не случайно выбрали мне в попутчики и помощники Домаша. Он тоже был в Халборге и невольно оказался посвящен в историю с исчезнувшим курьером и вампиршей Иштар. Подозрительно, очень подозрительно. Хотят убрать нас подальше, на задворки империи? Или избавиться от нас без лишнего шума и огласки, чтобы не осталось опасных свидетелей?
   Второе больше похоже на правду. И еще интересно, что все это делается накануне смены власти в братстве. Так что я совсем не удивлюсь, если встречу в Фор-Авеке еще и Субботу.
   Ладно, как говорил один мой знакомый, не будем зареветь и будем посмотреть.
  - Пойдем, сударь, - предложил я. - Времени у нас мало.
   Заплатив хозяину гостиницы, мы забрали из конюшни коня Домаша, вышли на набережную и направились к кораблю. Капитан сообщил нам, что до отплытия осталось совсем недолго.
  - Я пойду в свою каюту, - заявил Домаш. - Чего-то морит меня.
  - Сожалею, милорд, - внезапно сказал капитан. - Вашу каюту я вынужден был предоставить другой персоне. Вашей милости придется спать в кубрике.
  - Захлебнись все дерьмом! - рыкнул Домаш. - Ты же сам...
  - Виноват, милорд, с позапрошлого дня все немного изменилось. На корабль прибыла представительница Охранительной Ложи, у которой приказ отправляться в Фор-Авек. А кают для пассажиров на моем корабле только две.
  - И меня вышвырнули из моей каюты? Почему, порази вас короста? - загрохотал роздолец, делая шаг к капитану.
  - Потому что эмиссар Ложи - благородная дама и не может спать в кубрике с матросами, как корабельная шлюха. Полагаю, милорд, вы достаточно учтивы, чтобы уступить женщине свою привилегию?
   Так, Элика Сонин сдержала слово. Еще одно знакомое лицо на корабле. Ситуация становится все интереснее...
  - Милорд Домаш может во время плавания жить в моей каюте, - сказал я с самым серьезным видом, хотя от выражения лица байора меня разбирал смех. - Полагаю, там достаточно места, чтобы установить еще одну койку.
  - Мне это не пришло в голову, - признался капитан. - Как вам угодно, шевалье.
   Домаш тут же ободрился и посмотрел на меня с благодарностью.
  - Пойду, посмотрю, что они с моим конягой творят, - заявил он и отошел к борту.
  - Вы о дамзель Сонин говорите? - спросил я капитана.
  - Так вы знакомы? - Капитан улыбнулся. - Не знал, что у вас есть друзья среди виари.
  - Только один друг. - Я сделал Лелло знак идти за собой и шагнул к лестнице на нижнюю палубу. - Если я вам не нужен, капитан, я пойду отдыхать. Очень хочется снять кольчугу и поспать.
  
  
   Вот и прогрохотал якорь. "Императорская милость" медленно и торжественно скользит по мутной зеленой воде бухты к выходу из гавани Агерри. Раздуваемые ветром паруса громко хлопают над моей головой.
   Байор Домаш сейчас храпит в моей каюте - его богатырский храп разбудил меня и выгнал на палубу. Но это к лучшему - я не пропустил момент отплытия. В нем есть некая торжественность, я будто начинаю новую жизнь. Счастливую ли?
   Только бы найти Домино!
   Наблюдаю, как нос кога разрезает воду и думаю о том, что это медленное неторопливое скольжение все больше и больше приближает меня к моему счастью - или к великому горю, которое ждет меня. Что-то ждет меня на Порсобадо?
   Стараюсь не думать о плохом. Стараюсь убедить себя в том, что все будет так, как я хочу, что я найду Домино, целую и невредимую, что мы снова будем вместе. Пытаюсь представить себе момент нашей встречи, но где-то в душе все равно шевелится мерзким червяком предательский подлый страх перед будущим. Я боюсь, что потеряю Домино, как уже потерял свой мир и свою прежнюю жизнь. Смогу ли я пережить ТАКУЮ потерю?
   А моя усталость почти прошла. Свежий морской ветер бодрит и нагоняет аппетит - скорее бы ужин, на который капитан меня пригласил!
   Элику я пока не видел. Наверное, эльфка отдыхает с дороги.
   Стоит ли мне самому нанести ей визит вежливости?
   Наверное, не стоит. Мне нечего ей сказать. Лучше стоять на палубе, оперевшись на бортик, наслаждаться удивительной свежестью и простором и смотреть, как корабль скользит по водам бухты, как мечутся и кричат над нами суетливые белые чайки, и как берега бухты все больше расходятся вправо и влево, открывая передо мной бескрайнее водное пространство.
   Красиво. Очень красиво. Эта красота заставляет забыть обо всех моих горестях и всех темных сторонах этого мира. Хоть на время. И думать только о светлом и хорошем.
   - Я плыву к тебе, маленькая моя! - шепчу я розовой закатной заре, окрасившей небо по курсу "Императорской милости" - Ме лаен туир, Домино! Ме лаен туир...
  
  
  
  
  - Ты даже не поприветствовал меня, Эвальд. Я так неприятна тебе?
   Я ничего не сказал. Элика не сделала мне ничего плохого - это факт. Но откровенничать с ней я совсем не был настроен. Да и ее присутствие на этом корабле вроде как дурная примета для меня. Еще один шпион братства на мою голову? Или тайный убийца с ангельским лицом, который в нужный момент поставит точку в моей карьере фламеньера? Или же напротив - искренний друг, к которому я пока очень несправедлив?
  - Ты мне не доверяешь, - сказала Элика, грациозно усевшись на врезанную в переборку деревянную лавку. Она угадала мои мысли. - Не могу понять, почему, но не доверяешь. Я не в обиде. Помнишь, я предупреждала тебя, что мы вместе отправимся в Фор-Авек?
  - Что я думаю, это мое дело, Элика. Для меня важно только одно - найти Домино. На все остальное мне плевать, уж извини.
  - Полагаешь, ты сможешь найти свою девушку без моей помощи? Сомневаюсь.
  - Какого дьявола ты все время говоришь загадками? - разозлился я. - И почему все время меня пугаешь?
  - Я не пугаю. Когда Кара Донишин вместе с магами-практикантами прибыла на Порсобадо, у нее была вполне четкая задача. Охранительную Ложу интересовало недавно найденное старое святилище виари в Айлифе, недалеко от Фор-Авек. Группа Кары должна была исследовать его, а шевалье Фор-Авека - обеспечить охрану экспедиции. Это была секретная миссия, поскольку братство и Охранительная Ложа считали, что о нашем интересе к Айлифским руинам не должны знать ни местные жители, ни, тем более, наши враги.
  - Какое дело терванийцам до вашей возни на Порсобадо?
  - Причем тут терванийцы? Я говорю о магистрах Суль. Когда-то империя присоединила Марвентские острова после долгой и изнурительной войны с пиратами. Но пиратская вольница - это миф. Корсары всегда были преданнейшими слугами Суль, от магистров они получали золото и оружие, а взамен поставляли в Суль рабов - людей и виари. Да и с местным населением, хойлами, отношения у империи всегда были непростыми. Хойлы были язычниками, поклонявшимися останкам драконов, некогда населявших острова, а имперцы принесли на архипелаг материанство и начали обращать в новую религию аборигенов. Кроме того, среди сульских корсаров было много выходцев с Марвентских островов. Империи стоило огромных усилий переманить хойлов на свою сторону, но отношения до сих пор сложные. Имперские власти знают, что многие общины хойлов на островах живут за счет контрабанды, но закрывают на это глаза, чтобы не вызвать открытый конфликт. Добавь сюда еще вопрос с виари, и ты поймешь, насколько сложно поддерживать мир на островах.
  - Что ты имеешь в виду?
  - Еще до Нашествия виари жили на островах бок о бок с людьми. Островные виари были такими же искусными магами, как и их континентальные собратья. Их было очень мало, всего один клан, когда-то переселившийся на острова с материка в поисках новых земель и магических артефактов.
  Для магии виари были необходимы харрасы - яйца драконов. Марвентские острова были единственным местом в империи, где жили драконы, в прочих землях их истребили еще в начале Третьей эпохи. Но по неизвестной причине драконы начали вымирать и на островах, пока совершенно не исчезли. Вот тогда и началось Первое Нашествие. Охранительная Ложа считает, что оно началось именно здесь, на Марвентских островах, и уже потом эта зараза перекинулась на остальную часть Пакс. Страшная угроза вынудила людей и виари отбросить предрассудки и объединиться.
  - Так это замечательно.
  - Да, это были славные времена. Хойлы и виари вместе очистили острова от демонских отродий. Но когда с Нашествием на островах было покончено, хойлы заявили, что это их земля. Их было много, виари - слишком мало. Война с нежитью унесла жизни многих храбрых воинов и магов. Начались нападения на наши поселки. И виари, чтобы избежать новой войны, приняли решение покинуть острова, чтобы спастись самим и сохранить наше наследие. Они сели на корабли и отплыли на материк.
  - Подло с вами поступили, ничего не скажешь.
  - Возможно. Конечно, виари могли бы ценой новой немалой крови отвоевать острова у людей, но старейшины не желали жертвовать жизнями уцелевших после Нашествия. У нас был выбор, и мы его сделали. Именно тогда мы навсегда покинули нашу родину и стали морским народом.
  - Неужели вы не могли договориться с людьми?
  - С хойлами? Они пресмыкались перед нами и молили о помощи, когда нежить опустошала их земли, но как только опасность миновала, тут же обвинили нас во всех своих бедах, в том, что это колдовство виари разбудило мертвецов. Нам было противно такое двуличие и такая низость. Презренные саларды могли нанести удар в спину в любую минуту. Остатки островных виари сели на корабли и отправились в Калах-Денар и Кланх-О-Дор, но и там наши братья и сестры сражались с черным потопом. Одни, без всякой надежды на помощь со стороны. Империи было не до нас. Император Лиан Кардус был озабочен только одним - как покончить с нежитью в собственных землях. Людям не было дела до бед виари. Им было все равно, выживет ли наш народ, или погибнет. Я не могу осуждать людей, Нашествие напугало их и сделало подозрительными, жестокими и черствыми. Но обида осталась. Наверное, именно тогда и пролегла между нашими расами та пропасть, что разделяет нас до сих пор.
  - Я чувствую в твоем тоне ненависть к людям, Элика.
  - Это не ненависть. Скорее, горечь и досада оттого, что твои сородичи-люди оказались так близоруки и глупы.
  - Почему же вы не использовали свою могущественную магию для того, чтобы остановить Нашествие?
  - Магия - опасная вещь, Эвальд. Никогда не знаешь, к каким последствиям может привести ее применение. К тому же, никто не знал причину Нашествия. Можно ли лечить болезнь, не зная, чем она вызвана?
  - Все равно непонятно.
  - Мы сейчас говорим не о прошлом, а о настоящим. Виари лишились родины и стали вечными странниками, но они частые гости на Порсобадо, их корабли заходят в бухты острова, чтобы пополнить запасы пресной воды и необходимых нам материалов и ингредиентов, вроде лечебных трав, или древесины для ремонта кораблей. Они торгуют с местным населением, и вроде все довольны. Но главное - мои соплеменники пытаются найти на островах все, что связано с нашим прошлым. В первую очередь те артефакты, которые позволяют им выживать в морских скитаниях.
  - О каких артефактах речь?
  - Их очень много. Любой предмет, найденный в руинах наших древних городов или в гробницах виари Сухопутной Эры может скрывать себе великую силу. Но в первую очередь это харрасы - яйца драконов. Каждое такое яйцо содержит громадную магическую мощь нерожденного дракона. Харрасы очень тяжело найти, но ценность их огромна. Опытный маг, разбив харрас, может управлять заключенной в нем силой и использовать ее в своих целях.
  - Интересно, - сказал я, вспомнив мой разговор с Домино в лесу, когда мы бежали от вербовщиков. - И как же можно применять эту силу?
  - Можно, например, окружить корабль защитным полем во время шторма. Или вызвать шквал или огненный шторм и обрушить его на врага. В древности наши корабли не зависели ни от ветра, ни от течений - они плыли благодаря мощным машинам, питаемым магией. Виари пытаются восстановить забытые знания предков.
  - И эти ваши знания очень интересуют империю, не так ли?
  - Разумеется, - Элика чуть улыбнулась, и ее улыбка показалась мне очаровательной. - Магия - это сила, это власть, это оружие, куда более опасное, чем мечи или стрелы. Тот, кто владеет магией, правит миром. В братстве это понимают. Но это хоршо знают и влаыдки Суль. Пока ни тем, ни другим не удалось заставить виари действовать в их интересах.
  - Однако ты служишь Империи.
  - Как и многие другие виари. Поверь, есть и те, кто служат магистрам Суль. Те самые Отмеченные, к числу которых принадлежит твоя возлюбленная. Но это лишь плата за нейтралитет. Мне все равно, что будет с салардами, но за свой народ я переживаю. Пока виари не выбрали ни одну из сторон. И я не могу позволить, чтобы моих соплеменников использовали в грязных интригах людские королевства.
  - Понятно, - меня покоробило, с какой прямотой Элика Сонин выказала свое презрение к людям. У Домино я такой неприязни никогда не замечал. - Ты про какое-то святилище говорила?
  - Да. Таких мест сохранилось очень немного. Можно сказать, единицы. Магистр Донишин полгода добивалась разрешения на экспедицию. И взяла в нее самых талантливых своих учеников - Гидеона Паппера и твою девушку.
  - И они исчезли, - я почувствовал злость и волнение. - И вот что я скажу тебе, Элика. Ты не говоришь мне всей правды, я понимаю. Есть вещи, которые в твоем понимании я не должен знать. Но я хорошо помню наш разговор в таверне. Ты говорила мне что-то о Королевской крови. И я почему-то уверен, что моя Домино не просто так оказалась в этой проклятой экспедиции.
  - Эвальд, я ничего от тебя не скрываю. Заурядная экспедиция оказалась опаснее, чем мы предполагали. Но я верю, что наши близкие живы.
  - Близкие?
  - Кара Донишин - моя старшая сестра. И я тоже очень переживаю за нее. Так что давай держаться вместе и помогать друг другу.
  - Ты доверяешь саларду, Элика?
  - Сказала бы я тебе... - в глазищах эльфийки сверкнули гневные огоньки. - Мы еще поговорим с тобой, рыцарь. Вот, возьми, - она подала мне какую-то бутылочку, - это эликсир, помогающий от морской болезни. Вы, люди, страдаете от нее слишком сильно. Надеюсь, эликсир тебе поможет. А я пойду спать. Аррамен-эрай, и постарайся быть сильным!
  
  
   ****************
  
   Слава Богу, плавание позади.
   Позади пять дней хождения по качающейся палубе на дрожащих ногах, постоянной тошноты, ночных кошмаров и бесполезных попыток почувствовать вкус пищи. Еще немного - и я, наконец-то, ступлю на землю.
  - Готово, сэр, - сообщил мне Лелло, затянув последний ремень.
  - Благодарю, - я повел плечами, чтобы убедиться в том, что кольчуга сидит на мне как надо и не сковывает свободу движений. Все-таки двенадцать килограммов железа дают о себе знать. Но в целом совсем неплохо. В кольчуге чувствуешь себя как-то увереннее. Это как военная форма в наше время - придает некую мужскую харизму, солидность и значительность. Сам Лелло уже облачился в свою клепаную куртку со стальными накладками на плечах, локтях и груди, обычный доспех орденских оруженосцев. С помощью оруженосца я надел поверх кольчуги черное суконное сюрко с оранжевым фламеньерским крестом на груди. Жаль, что в каюте нет зеркала, очень хотелось бы взглянуть на себя при полном параде.
   Я затянул широкий пояс из бычей кожи с двумя кинжалами - справа длинный, с клинком в два пальца шириной менгош с усиленной гардой и крюком-клинколомом, слева маленький мизерикорд с лезвием из фламенанта, обязательный для ношения каждым фламеньером. Собственно, менгош для парирования мне не нужен - меч у меня по сути двуручный, но такое оружие лишним не будет. Поскольку свой клеймор я ношу за правым плечом, мне пришлось придумывать, как поудобнее носить орденский плащ. Похимичив с завязками, я добился того, что плащ теперь закрывает только левое плечо. Уставу это не противоречит. Покончив с плащом и мечом, я надел на голову стеганый подшлемник, и Лелло с поклоном подал мне шлем - тот самый, что подарил мне сэр Роберт в Лашеве, - а после, опустившись на колено, прикрепил к сапогам золотые шпоры, знак принадлежности к рыцарскому сословию. На губах оруженосца появилась одобрительная улыбка, когда мой рыцарский туалет был окончен.
   Байор Домаш и Элика уже были на палубе. Мы поприветствовали друг друга поклонами.
  - Грозно выглядишь, - сказала мне Элика. Магичка переоделась в мужскую одежду: дублет, сшитый из лоскутков кожи и бархата, широкий кушак из красного сукна, черный шаперон с длинной шлейкой и зубчатыми фестонами, лайковые перчатки с крагами, штаны-брэ, шерстяные шоссы и высокие гетры с застежками. В левой руке Элика держала кожаный баул со своими вещами, в правой - магический жезл. Байор Домаш был в своем обычном роздольском наряде, к которому добавил отличный шлем-шишак с наносьем и бармицей и маленький круглый металлический щит без герба, повешенный за спину.
   Берег был примерно в полукилометре от нас - скалистый, заросший лесом. Над деревьями можно было разглядеть деревянные башни с коническими драночными кровлями: наверняка это и было место назначения, фламеньерская крепость Фор-Авек. Вода, по которой мы плыли, стала мутной, и вскоре я понял, почему - мы входили в устье большой реки.
   Матросы, повинуясь отрывистым командам стоящего на мостике капитана, убирали паруса. Я заметил на мостике рядом с капитаном Годье незнакомого мне человека - видимо, это был лоцман, прибывший на "Императорскую милость", пока мы спали.
   Русло реки быстро сужалось, вода стала еще мутнее и грязнее. Запахло болотом. Над водой плыли клосья тумана. Заросшие густым сбросившим листву лесом берега казались безжизненными, земля под деревьями казалась черной, будто покрытой гарью. Несколько раз я ощутил толчки, похоже, корабль днищем натыкался на что-то, но все обошлось - фарватер оказался вполне безопасным. Через четверть часа мы миновали широкую излучину, и я увидел пристань Фор-Авек.
   Нас ждали. На пристани толпилась пара десятков гражданских с узлами и ящиками. Тут же стояли грубо сколоченные клетки с курами, кроликами и поросятами. Судя по выражению лиц этих людей, они ждали "Императорскую милость" как второго Христова пришествия. Чуть дальше, у выхода с пристани, стояла группа военных - с полдюжины вооруженных алебардами латников и человек в длинном темном плаще и с двуручником за спиной. Похоже, наш встречал представитель орденской цитадели.
   Корабль тяжело привалился к причальной стенке, на берег полетели концы. Я вздохнул - пятидневное плавание было закончено, я на месте. Начинается самое интересное.
   Спустившись по трапу, мы миновали склонившихся в поклоне штатских и подошли к рыцарю. Это был немолодой седеющий человек с обрюзгшим бледным лицом, заросшим сивой щетиной. Отвесив мне короткий поклон, он окинул нас взглядом, в котором не было ни малейшего дружелюбия.
  - Милорды, миледи, - сказал он.
  - Вы шевалье де Апримон? - спросил я.
  - Никак нет, я Пейре де Торон, командир вспомогательной стражи Фор-Авек. Я послан встретить вас и препроводить в замок.
  - Очень любезно, - ответила за меня Элика. - Но почему шевалье...
  - Он мертв, сударыня, - перебил ее кастелян. - Я ничего не смогу вам толком объяснить. Вам следует поговорить с братом Дузарром, нашим инквизитором. Он человек ученый, вот его и будете спрашивать, что да как. А пока милости прошу следовать за мной.
  
  
   *****************
  
  
   Фор-Авек выглядел зловеще, и дело было не только в унылости, наброшенной на город серым пасмурным днем. Пока мы, пустив лошадей неторопливым шагом, поднимались к замку по грязным, раскисшим от дождей узким улочкам, я увидел немало примет постигшей городок беды. Часть домов на окраине города сгорели дотла - от них остались только обугленные каркасы и кучи головешек, - другие были брошены хозяевами. Но главное, люди, которых мы встречали на пути, выглядели насмерть перепуганными. Мужчины, женщины, дети - все они выходили из своих домов, завидев нас, чуть ли не под копыта наших коней бросались, умоляя защитить их. Я смотрел в их пустые, затянутые пленкой ужаса глаза и понимал, что они в полном отчаянии, и наше появление для них - последняя надежда на спасение.
  - Все началось сразу после того, как пропали эти маги, - говорил нам де Торон, пока мы ехали по улицам. - Для наших мест дождь обычное дело, но тут он шел беспрерывно две недели. Стеной шел. Истинный потоп, честью клянусь. Город просто утонул в потоках воды. У нас в крепости все покои пролило до самого подвала, ни одной сухой комнаты не осталось. В кладовых все припасы грязью залило. А потом пришел туман с пустошей. Каждую ночь как в густом молоке сидим. За три ярда корову не разглядишь, такой туман. Сами увидите. И собаки начали по всеми городу скулить да выть днем и ночью. Словом, нечистое что-то началось. Вот тут-то и пошли первые слухи о жутких голосах в тумане.
  - Голоса в тумане? - оживилась Элика. - Что за голоса?
  - Я сам их не слышал, но некоторые из людей в замке рассказывали, что слышали в тумане голоса, говорившие на неведомом языке. Это не наш язык, не речь хойлов - какая-то тарабарщина. Иной раз вроде как один голос слышно, а бывает, хором они что-то талдычат. Мужские, женские, детские голоса, да такие жалостливые, жуткие, что кровь от них стынет. Люди от этих голосов начали ума лишаться. Видения у них начались страшные: то кровавый потоп они видели, то горящих живьем людей, то каких-то призраков.
  - Предки-хранители, какие ужасы, ты, пан любезный, рассказываешь! - воскликнул Домаш.
  - Истину говорю, твоя милость. Один из моих людей из колодца воду ведром зачерпнул, начал пить, а потом вдруг воду из ведра стал выплескивать, да как заорет: "Огонь! Огонь везде!" Мы его успокаивать, а он за меч. Троих ранил, пока мы его обезоружили и скрутили. Совсем повредился умом. Брат Дуззар хотел отчитать его, да только он все слизью блевал, да так в корчах бился, что аж суставы себе повывихнул. Так и помер, несчастный, воя и корчась. И таких случаев у нас не один и не два.
  - А сам ты голоса эти слышал?
  - Нет, не довелось, благодарение Матери-Воительнице! Но пару раз, когда в карауле стоял на стенах, мерещилось в тумане, что кто-то рядом ходит. Вроде как тень какая-то бесплотная.
  - И что же ты сделал?
  - Молитву читал, - простодушно сказал де Торон. - Помогло.
  - И что дальше было? - спросил я, весьма впечатленный рассказом стражника.
  - А что началось? Шевалье де Апримон пить начал мертвецки. Он и раньше любил выпить, а тут как рехнулся. Ему бы порядок навести, а он днем и ночью в зюзю, лыка не вяжет. Испугался, что ли, хотя... Человек он был отважный, мог в одиночку на целую хоругвь выйти. Словом, на себя стал непохож шевалье. Хойлы, что жили в Фор-Авеке, дома свои побросали и ушли из города. Говорят, проклятым местом стал Фор-Авек, всех тут страшная смерть ждет. Теперича у них за лесом, в Лосской долине лагерь разбит, и они никого туда из наших не пропускают. А имперские колонисты никому и не нужны. Цены на все поднялись разом, курица у нас как прежде поросенок откормленный стоит, хлеба нет, а уж за пиво и самогон готовы глотку перерезать - пьют люди горькую, чтобы страх прогнать. Рыбу никто не ловит, рынок закрыт, все по домам сидят да трясутся от страха. Кто может, уезжает: Имперская торговая компания, слышь ты, втихаря за огромные деньги на своих кораблях места продает. Да что говорить - сами все на пристани видели. Скоро город совсем опустеет.
  - И все это началось, когда маги исчезли? - спросила Элика.
  - Вроде так. Его милость Де Апримон как раз отряд собрал, чтобы на поиски идти, а тут эти дожди зарядили. Ну, и решил шевалье переждать, потому как в такую погоду ни пеший, ни конный по проклятым пустошам не пройдет, утопнут непременно. Такая вот история, значит... Вот и пришли почти!
   Мост, ведущий в цитадель Фор-Авек, был прямо перед нами. Громко и протяжно пропел сигнальный рог. Ворота были открыты - нас ждали. Нам навстречу вышел маленький отряд воинов, вооруженных самострелами, создавая живой коридор. Возглавлял его затянутый с ног до головы в вареную кожу пожилой воин с иссеченным шрамами лицом и роскошными усами, заплетенными в косички.
  - Приветствую вас, милорд фламеньер. Я Матьен Ригос, сержант арбалетчиков, - представился он. - Брат Дуззар ждет вас. Добро пожаловать в крепость.
   Двор за воротами был мощен щитами из досок, плавающими в сплошной грязи. Под навесами, у сильно дымивших костров грелись воины, тут же в загонах фыркали верховые и вьючные лошади и стояли меланхоличные пятнистые коровы, перемазанные грязью. Увидев нас, люди во дворе немедленно окружили нас плотным кольцом, дружно склонились в поклоне.
   Лелло соскочил с лошади, поддержал мне стремя, чтобы я мог сойти с коня.
  - Милорд шевалье, - сказал он самым учтивым голосом.
   Я испытал странное чувство. Чуть ли не королем себя почувствовал. А с другой стороны мне было ужасно неловко. В глазах окружавших нас людей были почтение и надежда. Они как на спасителей на нас смотрят. Сможем ли мы им помочь?
   Жилые покои Фор-Авек имели весьма примечательную архитектуру - стены нижних двух этажей были сложены из природного камня, а верхние два этажа были сложены из толстых бревен с прорезанными в них узкими бойницами и опоясаны внешними галереями, окружавшими сруб с четырех сторон. Над двускатной драночной крышей трепыхалось на ветру оранжевое фламеньерское знамя. Внутри здания было грязно, и стоял резкий запах мышей и сырости, но было гораздо теплее, чем на улице. Дуззара мы нашли на третьем этаже, в библиотеке. Инквизитор был занят тем, что разбирал книги, пострадавшие от недавних дождей.
   Обычно инквизиторов представляют себе как тощих, изможденных постами, желчных типов со змеиными глазами. Брат Дуззар оказался низеньким толстяком, одетым в добротный костюм из серого бархата, с венчиком светлых волос вокруг огромной лысой головы, ясными голубыми глазами и роскошной окладистой бородой, которая придавала ему очень благообразный вид.
  - Шевалье де Квинси? - спросил толстяк, глядя на меня.
  - Да, это я. А вы инквизитор Дуззар?
  - Ваш слуга, шевалье. Простите меня, что лично не встретил вас в гавани, - заявил он, приветствуя нас поклоном. - Мир вам и добро пожаловать в Фор-Авек. Несказанно рад вашему прибытию. Ждал вас с замиранием сердца и с надеждой. Меня, по совести сказать, уже черное отчаяние начало брать от всего происходящего. Приказы с вами, господа?
  - Да, разумеется, - я подал Дуззару мое назначение, то же самое сделали Элика и Домаш.
  - Дамзель Элика Сонин из Охранительной Ложи? - Дуззар улыбнулся эльфке. - Превосходно. Помощь мага-эльфа может нам очень понадобиться.
  - Командир де Торон уже кое-что нам рассказал, - сказал я, кивнув начальнику стражи. - И заметил, что вы знаете куда больше.
  - Пейре, оставьте нас, сын мой, - велел инквизитор проводившему нас рыцарю. Сделал паузу, положил стопку книг, которую держал в руках, на стол. - Воистину скверные вещи тут творятся. Но сначала позвольте вопрос - вы, добрый сэр, давно в братстве?
  - Несколько недель.
  - И вас послали сюда? - Дуззар неожиданно присвистнул. - И чем только думают эти старые кретины в Рейвеноре?
  - Полагаете, я слишком зелен для такой работы?
  - Простите, эрл, я, конечно, кое-что знаю о вас, а главное - наслышан о заслугах вашего.... приемного батюшки, лорда де Квинси-старшего. Полагаю, он вас кое-чему научил за то время, пока вы служили у него.
  - Нам сказали, что шевалье де Апримон мертв, - сказал я, меняя тему. Мне было неприятно, что Дуззар говорит обо мне с некоторым пренебрежением.
  - Увы, все так. Он и прежде много пил, а с началом этого бедствия запил смертельно. Запирался в своих покоях и пьянствовал днем и ночью.
  - Странное занятие для фламеньера.
  - По совести сказать, де Апримон никогда не был хорошим комендантом - простите, что говорю о покойнике плохо. Воины, конечно же, скажут вам, что де Апримон был дельный командир, и кое в чем будут правы - отваги ему было не занимать. Но одно дело махать мечом, и совсем другое - управлять комтурией. Фор-Авек считается глухой провинциальной дырой, и хорошего дельного рыцаря сюда не пошлют. Де Апримон был комтуром на Порсобадо почти пять лет и от тутошней безнадеги начал потихоньку опускаться. Пил по-черному, приворовывал, брал взятки, крепостью управлял из рук вон скверно. С этими дикарями, хойлами, обращался так, будто они особы королевской крови - никакой твердости, никакой имперской отеческой суровости, сплошное потакание их прихотям. Каков форт, таков комендант... Простите, я кажется, опять что-то не то сказал.
  - Ничего, мы поняли вас. Так что случилось с де Апримоном?
  - Он повесился с перепоя. Мы нашли его утром - он висел на своем поясе, а вокруг валялись пустые бутылки и кувшины. Я приказал сжечь его тело на костре, а Рейвенор написал, что шевалье умер от удара.
  - Так что здесь происходит?
  - Для начала взгляните на книгу, что я отложил специально для вас. Вон там, на бюро.
   Я переглянулся с Эликой, подошел к бюро и увидел толстую книгу в переплете из серого сафьяна, укрепленного старым медным окладом. Раскрыв книгу, я прочел заглавие: "Подлинные истории, легенды и сказки виари времен Третьей эпохи".
  - Сказки и легенды? - спросил я Дуззара. - Вы считаете, что странные события в Фор-Авеке как-то связаны со старыми легендами?
  - Милорд, я нашел эту книгу в комнате магистра Кары Донишин уже после того, как она и ее практиканты исчезли. Там есть подчеркнутые абзацы, посмотрите их.
   Заинтригованный, я полистал книгу и нашел страницу, о которой говорил инквизитор. Так и есть, три абзаца были очеркнуты синими чернилами. И вот что я прочитал:
  
  "По уходу старого короля Листовеня, сыновья его перессорились между собой: младшие не желали признать право старшего принца Аритиона на престол, как то было завещано отцом. И Агарэлион, подбив своего брата Лланайна на мятеж, собрал вассалов в Ардиане и двинулся на столицу. На Каллахинорском поле Аритион и его армия встретили мятежников, и битва была кровавой и жестокой. Сам Аритион пал в ней, и войско его погибло. Как только сообщили Агарэлиону о смерти старшего брата, он немедленно вызвал в шатер свой Лланайна и велел слугам умертвить брата у себя на глазах.
   В Лавис-Эрдале узнали о кровавых делах Агарэлиона на второй день после Каллахинорской битвы. Знать испугалась, и многие готовы были присягнуть тирану и убийце на верность, чтобы спасти свои жизни и свое имущество. Но служители Предков были непреклонны. "Лучше потерять жизнь, чем оскверниться, служа предателю и братоубийце, - говорили они- Не было в истории виари ни единого случая, когда брат поднимал руку на брата. Презрен будет тот, кто станет служить Агарэлиону Братоубийце!". Часть знати и горожан прислушалась к этим словам и пошла за служителями, и не было в городе единства.
   Агарэлион пришел к Лавис-Эрдалу со всем своим войском, с лучниками, щитоносцами и наемниками из числа хойлов и Морских бродяг, и осадил город, требуя впустить его. Знатные таны, поддавшись страху, сговорились и открыли ворота. Тогда То-Брианель, Первый служитель, собрал всех единомышленников своих и заперся в чертогах святилища Лавис-Эрдала, полагая, что король не посмеет нарушить неприскосновенность священного места.
   Агарэлион приехал к вратам святилища и говорил с непокорными, и пообещал им не проливать их крови. Часть горожан поверила королю и покинула убежище. Агарэлион же поступил с ними жестоко и вероломно: велел отобрать половину пленников, связать их попарно - мужа с женой, брата с сестрой, мать с сыном или дочерью, - и утопил их всех в озере у подножия Священного холма. При этом он говорил со смехом: "Я же поклялся не проливать вашей крови. Кто скажет, что я не сдержал своей клятвы?". Прочих же пленников по приказу тирана сожгли в огромной железной клетке в центре Лавис-Эрдала перед дворцом павшего короля Аритиона. При этом не было пощады ни старикам, ни женщинам, ни малым детям. И видя лютость Агарэлиона и его палачей, То-Брианель проклял с башни храма короля и все его потомство и сказал: "Великим ужасом и великой платой расплатишься ты за лютость свою и за преступления твои". Король же, покончив с несчастными, имевшими глупость поверить ему, велел войскам взять святилище, но никого там не оказалось - служители и все, кто оставался с ними, исчезли, будто ушли в камень стен или растаяли в воздухе. В ярости Агарэлион велел разрушить весь Лавис-Эрдал, и город был предан огню и разграблению.
   Разрушив город, Агарэлион направился на восток в Долину Спящей Девы, чтобы принудить тамошние кланы виари, стоявшие за Аритиона, к повиновению, но по дороге настигла его ужасная кончина, и все думали, что это сбылось проклятие То-Брианэля. После смерти Агарэлиона Лавис-Эрдал еще два века лежал в руинах, пока король Седьмой Драконьей династии Ллаиндир Скромный не повелел восстановить город и святилище, от которого остались лишь подземный лабиринт и несколько дрвних гробниц. В память же о мучениках, принявших смерть в Лавис-Эрдале, было построен новый храм, сохранившийся до наших дней..."
  
  - Интересно, - сказала Элика, когда я закончил читать, взяла у меня книгу и посмотрела на титульный лист. - Эта книга из библиотеки Академии в Рейвеноре? Переводы древневиарийских хроник, относящихся к началу Третьей эпохи. Выходит, Кара знала, что ищет на Порсобадо. Нам надо отправляться в эти руины.
  - Не стоит делать этого сейчас, миледи, - заметил Дуззар. - Скоро наступит ночь, а с ней придут туман и ужас. Вы еще не знаете, что это такое.
  - Давайте начнем с самого начала, - произнес я. - Расскажите, как случилось, что магистр Кара и ее спутники пропали.
  - Я знаю не больше вашего. Конечно, по прибытии магистр Кара и ее практиканты прошли коллоквиум со мной, как то полагается по законам церкви. Магистр показалась мне особой опытной и знающей, поэтому я охотно согласился предоставить ей полную самостоятельность. Поначалу все шло хорошо, маги побывали в Айлифе, где, по словам магистра Кары, находилась цель их путешествия. В День Урожая - да, это была именно праздничная пятница, - я видел магистра Кару Донишин и молодых магов в последний раз. Они ушли рано утром. Их сопровождала охрана: сержант Милан Тарде и пять арбалетчиков. Обратно не вернулся никто.
  - Нам сказали, шевалье де Апримон собирался послать воинов на их поиски.
  - Само собой. Исчезновение магов - это не шутка, милорд. Не мне вам объяснять, что каждый маг для империи на вес золота. А тут пропали сразу три, причем один из исчезнувших - магистр Академии и член Охранительной Ложи! Однако шевалье решил, что группа могла заночевать в одной из деревень в окрестностях Фор-Авек, и время было упущено. Лишь на третий день, когда стало ясно, что маги исчезли и воины охраны с ними, де Апримон забил тревогу. Но тут началась такая буря, что описать нельзя. Две недели небывалого ливня, милорд. Поиски в такую погоду были невозможны. Все дороги размыло, а пустоши вокруг Фор-Авек превратились в гиблое болото. После этого де Апримону осталось лишь уведомить Рейвенор о случившемся. Это была гарантированная отставка и позор на всю оставшуюся жизнь. Видимо, именно страх перед будущим заставил бедного шевалье полезть в петлю. Хотя, возможно на такой страшный поступок его толкнули чары.
  - Чары? Вы сказали - чары?
  - Именно так, милорд, - Дуззар кивнул. - Фор-Авек уже второй месяц во власти злых чар.
  - Скажите мне правду, Дуззар, - я шагнул к инквизитору и коснулся его плеча. - Откровенно скажите - они живы?
  - Очень хочу надеяться на это. Но надежда моя - как бы это сказать поделикатнее, - весьма призрачна. Я понимаю ваши чувства: я знаю, что в составе группы магистра Кары была ваша...возлюбленная. Увы, мне нечем вас успокоить, шевалье.
  - Вы инквизитор, брат Дуззар, - сказал я. - Наверняка у вас есть какие-то мысли на счет происходящего.
  - Разумеется. Мистические явления в Фор-Авек начались после исчезновения группы магистра Кары. Я думаю, ваши коллеги сами того не желая пробудили какую-то древнюю зловещую магию виари.
  - Вы знаете, милорд инквизитор, что виари никогда не прибегали к черной магии, - с некоторым вызовом в голосе сказала Элика.
  - Тогда как вы объясните, что призрачные голоса в тумане разговаривают на древнем наречии виари? - ответил Дуззар. - Я достаточно хорошо знаю язык вашего народа, дамзель магесса, чтобы понять, о чем они говорят. Духи в тумане жалуются, что их постигла жестокая смерть, и прах их остался неупокоенным. Они говорят, что ненавидят нас за то, что мы живы, а они умерли. Вы сами сможете это услышать, если после полуночи выйдете на стены и постоите в тумане некоторое время.
  - Не самая лучшая идея, - сказал я.
  - Согласен, - кивнул Дуззар. - Когда вокруг тебя в тумане ходят призраки, это неприятно. И опасно. За несколько недель мы потеряли пять человек. Они сошли с ума и позже умерли в мучениях. Я не мог им помочь. Перед смертью троих из них рвало грязной водой, как утопленников, а у двоих на теле невероятным образом появились следы страшных ожогов. Что это, по-вашему, если не самая черная магия?
   От слов инквизитора меня холодом пробрало. Домаш, похоже, испытал похожие чувства. Но в глазах Элики по-прежнему поблескивали сердитые огоньки.
  - Это ничего не доказывает, брат Дуззар, - сказала она. - Но будь по-вашему: сегодня же я отправлюсь на стены крепости и сама послушаю, что говорят эти ваши таинственные голоса.
  - Мы отправимся, - сказал я. - Неужели ты думаешь, что мы позволим тебе пойти одной?
  - И я пойду, - впервые за все время подал голос байор Домаш.
  - Воля ваша, - ответил инквизитор. - Я тоже отправлюсь с вами, хотя мне бы не хотелось вновь пережить этот ужас.
  - Вы можете остаться в замке, брат Дуззар, - сказал я. - Мы справимся сами.
  - Конечно, ведь дамзель Элика весьма искушена в магии, как понимаю, - инквизитор слегка улыбнулся. - Вы правы. Я был бы невеждой и глупцом, если бы усомнился в способности члена Охранительной Ложи противостоять самому могучему колдовству. К тому же другого способа найти хоть какую-то подсказку, где искать исчезнувших магов, у нас все равно нет. Только умоляю, шевалье - будьте предельно осторожны. Если позволите дать дружеский совет, я бы предложил вам вначале переговорить с Пейре де Тороном - он усилит стражу на стенах.
  - Мы будем осторожны, - ответила за всех Элика.
  - Однако я только сейчас понял, что веду себя как неотесанный болван, - сказал Дуззар. - Вы ведь наверняка устали и голодны. Беды бедами, но мы просто обязаны отпраздновать прибытие нового шевалье в Фор-Авек. Изысканных явств в замке нет, зато малиновое вино у нас на Порсобадо очень неплохое, а копченая лососина, сельдерей и яблоки просто отменные. Пойдемте, я провожу вас в покои, отведенные для коменданта. Вы сможете отдохнуть, а я пока похлопочу о достойном вас столе на вечер и заодно закончу с этим беспорядком. Проклятые дожди чуть не погубили все мои книги.
  
  
  
  
  2. В тумане
  
   После нескольких дней скачки по грязным дорогам и пятидневного путешествия на корабле баня - это событие. Это настоящее райское наслаждение. А баня в Фор-Авеке оказалась на удивление добротной. Чистой, теплой, со стенами, обшитыми дубовыми досками, с деревянным полом, а главное - с маленьким бассейном, наполненным теплой водой.
   После получасового купания я почувствовал, что вполне готов начать новую жизнь. Что же до Домаша, то он, накупавшись и развалившись на полоке, дремал как сытый довольный жизнью кот. И тут появилась Элика.
   Эльфка была закутана в длинную льняную простыню: улыбнувшись нам, она сбросила простыню и нырнула в бассейн. Ее появление и ее поступок были настолько неожиданными, что я даже удивиться не успел.
   Сделав несколько гребков, Элика выплыла на середину бассейна и с лукавыми звездочками в глазах наблюдала, как я лихорадочно пытаюсь прикрыть нижнюю часть тела куском холста, заменяющим мне полотенце.
  - Предки, какая отличная вода! - сказала она, убрав с лица упавшие мокрые волосы. - Как приятно купаться!
   Сказав это, Элика вытянула из воды правую руку ладонью кверху, что-то произнесла, и на ладони появился высокий хрустальный флакон с синей искоркой внутри. Элика тут же вылила содержимое флакона в бассейн. Вода в бассейне забурлила - ну прямо тебе джакузи! - покрылась высокой серебристой пеной, над головой эльфки заглубился легкий туман. В жарком воздухе парильни запахло морской солью, ароматами цветов, чем-то чистым, свежим и невероятно манящим.
   Словом, женщиной запахло. Молодой, красивой, ухоженной и желанной.
  - Ты... зачем ты здесь? - только и мог сказать я.
  - Затем же, что и ты. Хочу вымыться.
   Я посмотрел на Домаша. Роздолец не проявлял к появлению в бане голой женщины никакого интереса. Вероятно, после приключений в таверне Агерри он еще не успел соскучиться по общению с противоположным полом. Или в Роздоле, как в свое время на языческой Руси, мужчины и женщины парятся в бане вместе, так что подобные вещи для Домаша вполне привычны?
  - Именно так, - угадала мои мысли Элика. - Постараюсь не смущать тебя, салард. Когда мне надоест сидеть в воде, я попрошу тебя отвернуться. Или напущу на тебя чары, которые не позволят тебе увидеть того, что ты так хочешь увидеть.
  - Хочу? Ты...
  - Хочешь. Или ты не мужчина?
  - Элика, ты выбрала неудачное место и время для того, чтобы меня соблазнять.
  - Соблазнять? - Эльфийка рассмеялась звонко и искренне. - Нет уж, прости. Меня сюда привела любовь к чистоте и к воде, а не желание испытать твои мужские способности. Кстати, могу я спросить тебя, Эвальд - у вас с Домино была настоящая любовь?
  - Зачем тебе это? - буркнул я, опуская глаза.
  - Просто спросила. Мне интересно, чем ты умудрился так привязать к себе Брианни. Она просто без ума от тебя.
  - Элика, не трави душу. - Слова эльфки одновременно обрадовали и огорчили меня. - Пока Домино не нашлась, я не могу об этом говорить.
  - Тогда извини, - магичка быстро подплыла к краю бассейна и легко выбралась из воды. Мне очень хотелось рассмотреть ее, но я решил быть деликатным, и отвернулся.
   Впрочем, так уж устроены глаза мужчины, что даже за одно мгновение способны запечатлеть обнаженное женское тело во всех мелочах. Элика была великолепна. Гибкая спина, красивые, хоть и узковатые плечи, тонкая талия, крепкая округлая попка, ножки, как у косули. В пупке пирсинг с крупным изумрудом. Отстутствие волос на лобке и маленькие груди с бледно-розовыми, нахально торчавшими вперед сосками делали ее красоту немного кукольной. И еще я заметил над левой лопаткой магички тот же самый знак, который когда-то видел у Домино - татуировку, которой метили детей, предназначенных для передачи вербовщикам. Пурпурное изображение не то дракона, не то морского конька.
  - Ты тоже сбежала от вербовщиков? - спросил я.
  - Скорее, мне и Каре повезло. Нас с сестрой уже передали сулийцам, но корабль вербовщиков попал в бурю и разбился у имперского побережья. Так мы оказались у имперцев. Знаешь, Эвальд, у арас-нуани невеликий выбор - либо служить магистрам Суль, либо имперским властям. Можешь смотреть.
   Элика вновь была обмотана простыней от груди и до колен. Поскольку простыня намокла и прилипла к телу, зрелище было весьма откровенное и соблазнительное. Я почувствовал, что очень скоро мою реакцию на этот вид маленьким полотенцем уже не скроешь, и толкнул Домаша в бок.
  - Байор, пора одеваться, - сказал я.
  - Как скажешь, - роздолец зевнул. - Сейчас бы пива холодного кварты две!
  - Будет тебе пиво, сударь. Наверняка нас уже ждут в трапезной.
  - Не буду вам мешать, - улыбнулась Элика и выпорхнула в предбанник.
  - Шебутная девка, - сказал Домаш. - И к тебе, твоя милость, неровно дышит. Святые свидетели, девчонка не прочь ощутить твое дышло в своей аккуратной эльфийской щелке!
  - Пустяки говоришь, друг мой. У меня есть любимая девушка.
  - Дело твое. Но эта эльфка шельма еще та, по глазам видно. А ты, сударь, прости за прямоту, молодой еще да зеленый. Обращаться с женским полом как следует не могешь, а умения эти ой как в жизни нужны! Глядишь, поучила бы тебя эта Элика разным штучкам, которые бабы так любят в постели. А ты бы потом всю эту амурную премудрость с невестой своей употреблял к обоюдному удовольствию!
   Я ничего не сказал. Встал, вышел в предбанник и понял, что мне стало жарко не только от горячего воздуха в парной. Надо как-нибудь попросить Элику, чтобы впредь таких вещей она не делала. Я, в конце концов, живой человек, а она...
   Она слишком похожа на Домино. И мне вдруг стало страшно - что, если Элика уже сейчас пытается заставить меня забыть о Домино и делает это потому, что моей любимой нет в живых?
   Нет, нет, не может быть, я не верю, не хочу верить! И я скажу об этом эльфке. А если она не поймет, если она не захочет меня понять, просто заставлю ее убраться отсюда.
   Мне никто не нужен, кроме моей Домино.
   Отдышавшись и обтеревшись намокшим полотенцем, я начал одеваться.
  
  
  
  
   Пир в честь нашего прибытия в Фор-Авек получился невеселым. Может потому, что Пейре де Торон строго-настрого запретил своим людям напиваться, а я попросил о том же байора Домаша. Если что и скрашивало этот пир, так это присутствие Элики. Магичка после бани сменила свой мужской костюм на великолепное блио из темно-синего шелка, расшитого серебром. Волосы Элика собрала в хвост на темени, открыв лоб и остроконечные ушки, в которых поблескивали все те же любимые магичкой изумруды. Ела она очень изящно, выбирая с аккуратностью породистой кошки кусочки мяса и овощей из тарелки тонкими наманикюренными пальчиками, и о чем-то вполголоса беседовала с сидевшим подле нее братом Дуззаром. Домаш с самой кислой физиономией пытался растянуть подольше стоявшую перед ним братину с хваленым малиновым вином. Я сидел в кресле шевалье за главным столом и смотрел на притихших воинов, молча поглощающих угощение. Всего я насчитал сорок девять человек, со мной, Домашем, Эликой и инквизитором Дуззаром - пятьдесят три. Плюс еще десяток воинов, которых де Торон оставил на страже. Мало, очень мало. А самое скверное то, что я даже не представляю себе, с каким врагом мы столкнулись.
  - Бесспорное темное колдовство, - сказала мне Элика еще до ужина, во время беседы в моих покоях после купания. - Причем очень сильное. Смесь стихийной магии с магией вызова, может быть, с некромантией. Поверь мне, виари никогда не практиковали такую мерзость.
  - Но ведь все совпадает, - возразил я. - В книге, которую дал нам Дуззар, описывается история массового убийства мирных жителей. Часть из них была утоплена, часть сожжена. А Дуззар говорит, что одержимых рвало водой, и на теле у них появлялись ожоги как от огня. И эти голоса...
  - Эвальд, ты мне веришь? - Эльфка от избытка чувств даже ножкой притопнула. - Это не наша магия. Это что-то другое.
  - А какая разница, наша не наша? - заметил Домаш. - Один бес колдоба зловредная. Ненавижу я все это чародейство всеми своими печенками. Ненавижу и боюсь.
  - Никогда бы не подумала, что отважный роздолец кого-то боится, - с легкой насмешкой произнесла Элика.
  - А ты не смейся, милая дева, не смейся! Мне семнадцать годков от роду было, когда отец мой захворал. Занемог страшно, то озноб его бил, то пот прошибал, живот распух у него, как у бабы на сносях, лежал пластом и все стонал. Наш местный знахарь сказал, что отец заболел оттого, что по дороге домой в корчме ледяного пива пару кружек выпил, но ничем помочь не мог. Тогда матушка выгнала знахаря и объявила награду в пять золотых монет тому, кто мужа ее исцелит. И вот пришла к нам в Бобзиглавицы старуха - страшная, черная, тощая, лысая, да еще с бельмом на одном глазу. Только глянула на отца и сразу сказала: "Чую черный дух от мужа твоего, паненка. Порча на нем. Коли хочешь спасти его, следи, кто над домом вашим летает, и убей его". Маманя так и сделала: собрала слуг да воинов и велела следить, что в небе над домом появится, а коли появится, бить без жалости. Я со своим луком тоже с ними пошел. В первый день воробьев да галок настреляли - страсть! Гору целую. А старуха нам: "Дураки вы! Ночью зло прилетает, ночью и смотрите!".
  - И что дальше было? - спросил я, поскольку почтенный байор сделал слишком уж длинную паузу.
  - В следующую ночь отцу совсем худо сделалось, мать от него не на шаг и мне говорит: "Не уходи далеко, вдруг помрет хозяин наш, так хоть перед смертью благословит тебя!". А у меня одна мысль - увидеть, кто же такую немочь на наш дом напустил. Как у отца приступ прошел немного, я хапнул лук в сенях - и на улицу. Ночь звездная такая, сверчки поют. На башнях вокруг усадьбы факелы горят, воины отцовы сторожат. И я во дворе один как перст. И тут вдруг сразу десяток голосов как завопили: "Вон он! Бей!". Стрелы засвистели со всех сторон. Я только-только лук вскинул, и вижу - прямо к колодцу с неба какой-то ком черный свалился. Подошел я и задрожал прям: лежит на земле ворон, чернющий и здоровенный, чуть ли не беркута величиной, а главное - клюв у него железный. Враган, будь он проклят.
  - Враган?
  - Ну да. Прислужник колдовской, вестник горя. Кто-то из молодцов ему прямо в голову стрелой попал. - Тут Домаш опять сделал многозначительную паузу. - Поцепили мы вражину палками и в костер, чтобы сгорела в пепел.
  - И что, поправился отец?
  - Поправился. Уж наутро лихорадка его оставила, а через две недели он на коня мог садиться. Спасла ему жизнь та старуха. Так что не люблю я колдовства проклятого, по мне лучше с сотней урулов встретиться в чистом поле, чем с одним колдуном или мертвяком.
  - Тем не менее, врагана этого простой стрелой убили, а отец твой выздоровел, - заметил я. - Так что не все так ужасно.
  - Может, не так ужасно, - проворчал роздолец, - но как вспомню, какие ноги у меня слабые стали, когда я врагана того увидел, до сих пор сам себе становлюсь противен.
  - Элика, ты говорила, что чары в Фор-Авеке не имют отношения к твоему народу, - сменил я тему. - Тогда что же это такое?
  - Я не знаю. Пока не знаю. Надо послушать голоса.
  - Ага, они заползут нам в голову, и мы станем бесноватыми, - сказал Домаш.
  - Ты можешь не идти с нами, байор, - ответил я.
  - Ну, уж нет! Вместе так вместе. И потом, один бес, где эти голоса нас найдут - то ли на стене, то ли в этих покоях.
  - Верно, - Элика наградила роздольца благодарным взглядом. - Не беспокойтесь, я смогу нас защитить.
  - Не слишком ли самоуверенно?
  - Думаю, нет. Если это действительно неупокоенные души, как считает Дуззар, они не слишком опасны. Все астральные существа не смогут пройти через защитный барьер даже второго порядка, не говоря уже о первом или высшем. А мне ставить такие барьеры приходится довольно часто.
  - Постоянно общаешься с астральными существами?
  - Не только. Иногда и с демонами приходится.
  - Тьфу, помоги нам пресвятая Матерь! - Домаш замахал руками. - С такой-то поганью?
  - Интересно, - я внимательно посмотрел на эльфку. - Я слышал, что общаться с демонами может только эльф, обладающий силой Нун-Агефарр.
  - Неверно, Эвальд. Общаться с демонами может даже арас-нуани. Владыка Нун-Агефарр способен вызывать демонов, а это разные вещи.
  - Неужели фламеньеры поощряют контакты с демонским миром?
  - Их интересует только одно - сила, которая позволит братству бороться с врагами империи. Все остальное неважно. Поэтому магам дана большая свобода действий. Но и контроль соответствующий. Каждый маг обязан отчитываться не только перед инквизиторами братства, но и перед Охранительной Ложей, а она жестко следит за соблюдением всех правил и беспощадно карает любого, кто их не соблюдает.
  - Элика, скажи честно - что могла искать твоя сестра на Порсобадо?
  - Наследие. Если святилище и в самом деле связано с историей, рассказанной в книге, Кара могла заинтересоваться двумя вещами - судьбой бесследно исчезнувших служителей во главе с То-Брианелем, либо артефактами, которые могли остаться в святилище со времен короля Ллианара, а то и с более ранних времен.
  - А какой в этом смысл? Предположим, Кара нашла бы объяснение тому, как служители смогли избежать мести жестокого короля. Что это дало бы?
  - Ты не понимаешь? - Эльфка хмыкнула. - Се ма нуайн, салард - ты совсем еще дитя. Континентальные виари во времена Второй эпохи обладали многими умениями и знаниями, которые мы утратили. Например, умением открывать пространственные и временные порталы, при помощи которых можно было материально перемещаться, куда захочешь. Если представить себе, что служители покинули осажденное святилище через такой портал, он мог сохраниться, или же остались какие-то записи, элементы этого портала, артефакты, позволяющие работать с временем и пространством. Это были бы очень ценные находки для Академии.
  - Погоди-ка, - сказал я, захваченный новой мыслью, - в замке Халборг мы слышали, что этот сулийский маг, Ирван Шаи, использовал эльфийские артефакты для открытия портала, через который он собирался куда-то отправиться сам - или отправить свою возрожденную вампиршу. Получается, что магистры Суль уже сегодня владеют кое-чем из вашего наследия?
  - И это очень тревожит и Высокий Собор, и Академию. Теперь понимаешь, что случится, если в лапы властелинов Суль попадут наши древние знания?
  - Представляю. Прямая транспортировка нежити в имперские земли. Возрождение вампиров и прочей дряни с использованием хронотехнологий, так?
  - Именно.
  - И после всего этого Высокий Собор считает, что наш главный враг - это Тервания?
  - Эвальд, есть большая политика, а есть тайная политика. Армия империи составляет почти сто тысяч человек. Это храбрые и преданные воины, которые созданы для войны и распевают веселые песни, отрезая кинжалами носы своих пигаш. Они непобедимы в бою с людьми, но мало пригодны для отпора нежити. Для этого нужны фламеньеры. Воины, владеющие не только мечом и копьем, но и магией. Однако охота на маликаров в древних руинах или топлецов и козлаков в роздольских болотах - занятие, недостойное рыцарей. Кому охота месить грязь, мерзнуть, рыскать по сырым подземельям и заброшенным склепам? Кому нужны битвы, о которых никто нигде не говорит, не прославляет их героев, не слагает о них героических песен? Поэтому и фламеньеры изменились, сами того не заметив. Грозные истребители вампиров и прочих демонских тварей превратились в обычный рыцарский орден. Охотой на нежить занимаются только персекьюторы, инквизиторы, да служащие братству боевые маги, а потомки знатных семейств Элькинга, Апремиса, Аверны, Лотарии и имперских маркграфств, надевшие фламеньерские плащи, мечтают о настоящей войне - и войне победоносной. Легкой, яркой, с реющими по полю флагами и пением рогов, приносящей славу и почести. Войне, в которой, погибнув на поле боя со славой, не восстают однажды ночью из могилы. Войне, совсем не похожей на ту, что веками ведет мой народ. Поэтому империя и старается не будить настоящего зверя - Суль. Тервания более удобный враг, чем могущественные магистры-чернокнижники.
  - Элика, ты такая умная, - восхитился я. - Тебе бы лекции в МГИМО читать.
  - Что?
  - Ничего, это я так... Я понял твои слова. Ты права. Чертовски права...
   Так что сидя за столом в трапезной замка Фор-Авек, я еще раз сказал себе, что без Элики я далеко не уеду. Она знает, что делает - в отличие от меня. Только вот нет ли во всем этом тайных козней моих лютых друзей из братства? Могу ли я довериться Элике до конца? Вот, как говаривал принц Гамлет, в чем вопрос...
  - Милорд?
   Я вздрогнул, повернулся на голос. Дуззар и эльфка смотрели на меня с вопросом.
  - Что такое? - спросил я.
  - У вас печальное лицо, шевалье, - сказал Дуззар. - Что-то гнетет вас?
  - Да, - я встал и взял кубок. - Я допустил большую оплошность. Мы уже долго сидим за этим столом, а я все еще не выразил свою благодарность за тот прием, который оказали мне и моим спутникам в этом добром доме. Посему поднимаю кубок за здоровье брата Дуззара, мессира Пейре де Торона, всех честных и храбрых воинов Фор-Авек и за империю! Пусть все наши враги провалятся ко всем чертям! Слава!
   Кажется, я попал в точку. Мои новые братья по оружию повскакивали с мест и, гремя кубками и окованными в медь рогами, проорали:
  - Хейл, шевалье! Хейл, император! Хейл, Ростиан! Хейл! Хейл! Хейл!
   Я выпил вино из кубка, поставил его на стол и сказал Дуззару:
  - Скоро полночь. Время взяться за дело. Не стоит заставлять наших врагов ждать.
  
  
   Шансу отвели отдельное стойло в конюшне. Я вошел в стойло и убедился, что у моего четвероногого друга есть все необходимое - ячмень в яслях, вода в ведре и чистая солома.
  - Шанс, умница, хороший конь! - шепнул я, гладя жеребца по морде. - Как хорошо, что ты тут, со мной!
   Седло и аккуратно сложенные части барда лежали тут же, на специальной стойке. Все вычищено, смазано и заботливо укрыто чистым холстом. Грумы хорошо позаботились о моем коне и моем имуществе. И тут я вспомнил - совершенно неожиданно для себя.
   Тряпичная кукла, которую я поднял на улице уничтоженного нежитью Баз-Харума все это время была со мной. Она так и лежала в седельной сумке, в которую я все эти недели, наполненные важными для меня событиями, даже не удосужился заглянуть.
   Я вынул куклу из сумки, подержал ее в руках и понял, что пора бы подыскать для игрушки другого хозяина.
   Вернее, хозяйку.
  - Лелло, - сказал я оруженосцу, стоявшему за моей спиной, - ты с нами не идешь.
  - Смею спросить, милорд - почему? - в голосе Лелло слышалось удивление и разочарование.
  - Потому что я так хочу. Отправляйся в мои покои и жди там. Это приказ.
  
  
  
  
  - Мне? - Элика была удивлена. - Как мило! Но я уже не девочка, чтобы играть в куклы.
  - Я не знаю, что с ней делать, - сказал я. - Я подобрал ее в Баз-Харуме, сам не знаю почему. Это был секундный порыв. Выброси ее, если хочешь.
  - Я бы предпочла, чтобы ты подарил мне красивое колье или шелковое платье, - ответила эльфка с лукавой улыбкой. - Но эта малютка очень трогательна, и я принимаю ее. Спасибо.
  - Не стоит.
  - Чертовски холодно тут! - встрял в нашу беседу Домаш. - Надо было хоть штоф водки у келаря попросить. Мы замерзнем ночью.
  - Не замерзнем, - Элика хмыкнула. - Я вас согрею, саларды.
  - Ну и стерва! - шепнул мне роздолец, когда мы следом за Эликой поднимались по лестнице, ведущей на стену Фор-Авека. - Прямо напрашивается на постель!
  - Не говори глупостей, пан Домаш.
  - Хороша паненка эльфка, хороша! - сказал роздолец, глядя в спину поднимающейся по лестнице Элики. - Глазки что звездочки, волосы - чистое золото, носик дерзко вздернут, губки как лепестки розы свежераспустившейся, титечки, ножки... Эх, где мои девятнадцать лет!
   С верха стены окружающий наш мир казался еще мрачнее. В сгустившейся темноте проблескивали редкие огни, горевшие в гавани и кое-где в городе. Черное облачное небо казалось глухим колпаком, надеваемым на голову бедняги, приговоренного к повешению. Сильный холодный ветер с океана налетал порывами, заставляя кровлю галереи жалобно скрипеть. Впереди, в сторожевой башне горел свет.
  - Кто идет? - услышали мы окрик часового.
  - Шевалье де Квинси, - ответил я.
  - Добро пожаловать, милорд.
   Часовой был молод - мне показалось, еще моложе меня. Увидев нас, он принял самую воинственную позу. Я услышал, как он шмыгает носом.
  - Идите в караулку, - сказал я воину. - Мы вас заменим.
  - Да, милорд, - парень еще раз шмыгнул носом, перехватил поудобнее тяжелый самострел (толку от него в такой темноте!) и поспешил вниз. Мы остались втроем.
  - Тебе не холодно? - спросил я Элику.
  - Холодно. Но виари терпеливы. Надо подготовиться к приходу тумана.
  - Я готов, - сказал я, вставив горящий факел в поставец. - Надеюсь, нам не придется торчать тут всю ночь.
  - По-моему, начинается, - негромко сказал Домаш.
   Мы с Эликой посмотрели вниз, во двор крепости. Так и есть - воздух на глазах становился плотным, мутным, размывая пламя горящих во дворе костров в пляшущие световые пятна. Нас коснулась новая волна холода. Над стеной поплыли зеленоватые щупальца мглы, окружая нас влажным коконом.
   Элика быстро нашла в досках пола достаточно широкую щель и вставила в нее свой жезл, потом произнесла что-то - и магический посох засветился ярким белым светом, наполнившим всю башенку.
  - Все время находитесь в круге света, - сказала она. - И ни в коем случае не обнажайте оружия.
  - Это еще почему? - осведомился Домаш.
  - Потому что нельзя. Эти духи приходят сюда неспроста. Надо узнать, что им нужно. Обнаженное оружие может спугнуть их или спровоцировать нападение на нас.
   Туман стал между тем таким плотным, что стало тяжело дышать. Запахло уже не просто сыростью - болотом, гниением, заброшенным подвалом. Я почувствовал, как по моей спине ползет леденящий холод.
  - Мерзкое место, - сказал Домаш, поежился, и я понял, что он испытывает те же ощущения, что и я.
  - Это будто..., - начал я и осекся: мне вдруг показалось, что кто-то легко и мимолетно коснулся меня холодной ледяной лапой. Я с вскриком отскочил ближе к светящемуся жезлу, едва не налетев на магичку.
  - Они тут! - шепнула Элика. - Молчите и не подходите к границе круга! Говорить буду я. - Тут эльфка сделала глубокий вдох и заговорила: громко, протяжно, зловеще; - Kymaen araii no arynnan guir! Kymaen utherene parh cruach arentori orssa! Kymaen rahnayn cha lluallen uladd nie gruachan! Jen pderjiit te murranne! Aelad troh, aelad uffayr, aelad broyth!
   Никогда в жизни не верил в привидения. Всегда считал, что это полная чушь. А тут... Мы стояли, дрожа от холода и страха на верхушке башни, утонувшей в плотном, пахнущем смертью зеленоватом тумане. И в этой фосфоресцирующей, наползающей со всех сторон пелене, будто на проекционном экране, медленно проявлялись плывущие в воздухе человеческие силуэты, Они обступили башенку со всех сторон, смотрели на нас, их глаза вспыхивали в тумане как зеленые звезды. А еще я услышал их голоса. Много голосов, жалобных, тоскливых, жутких, от их звука меня, несмотря на страшный холод, пробила испарина, а сердце и прочие внутренности сжались до болезненного спазма. Я не понимал, что они говорят, но это было еще страшнее. Будто сама Смерть разговаривала со мной разными голосами из этого гибельного тумана.
  - Jen murranne ditey a mean! - повторяла Элика раз за разом. Лицо ее исказилось, глаза загорелись мрачным огнем, а появившаяся на губах улыбка пугала не меньше, чем призраки в тумане. - Ditey a mean anu magdannah ayth! Aelad troh, aelad uffayr, aelad broyth!
  - Меня... сейчас вырвет! - проскрежетал Домаш. Лицо его в колеблющемся зеленом свете выглядело как физиономия утопленника, пролежавшего неделю в воде.
  - Они плачут, - заговорила Элика с жуткой, совершенно несоответствующей моменту улыбкой. - Они жалуются, что их души не могут найти покоя с тех пор, как умерли их тела. Король Ллаиндир построил поминальный храм, но не смог подобающим образом похоронить останки замученных, потому что вода и огонь уничтожили их. Лишь души их были при помощи Магии Упокоения заключены в Сосуд покоя, где и пребывали веками. Это все, что для них могли сделать придворные маги Ллаиндира. Теперь Сосуд покоя кем-то разрушен, души свободны, но не могут найти свои тела. Они просят помочь им. Они просят восстановить Сосуд или же найти их тела.
  - Элика, я больше не могу! - Я чувствовал, что мне становится все труднее и труднее дышать. - Проклятье, сделай хоть что-нибудь!!!
  - Еще немного, салард... Ditey a mean anu magdannah ayth muarranen heath! Hoenn`a Llayndyr tiess a varhath n`Poath ar n`Paceah? Hoenn`a tiess?
   Я услышал слабый вздох, и туман начал редеть. Очень скоро стали видны частокол стены и галерея. Исчезло ощущение жуткого холода, и я почувствовал, что мое сердце, точно очнувшись от комы, начало качать кровь по жилам.
  - Все, - сказала Элика. - Они уходят. Проклятье, я должна была догадаться сама, в чем дело!
  - Дерьмо святых угодников! - Домаш вытирал всей пятерней мокрое от пота лицо, губы у него тряслись. - Вот это ночка!
  - О чем ты должна была догадаться? - не выдержал я.
  - Кара искала святилище Ллаиндира в Айлифе, - ответила эльфка, - но теперь я понимаю, что она ошибалась, или...
  - Или что?
  - Пойдемте отсюда, - предложила эльфка. - Тут все закончилось, больше я ничего от них не узнаю. Надо поговорить с Дуззаром. Немедленно.
  - Отличная мысль, - согласился я. - Только сначала надо переодеться. Я весь мокрый.
  
  
   ***********
  
   Вернувшись к себе, я с помощью Лелло снял доспехи, переоделся в сухую одежду, выпил кубок вина и послал за де Тороном. Начальник стражи явился незамедлительно.
  - Вы идете с нами, - сказал я. - Нам необходимо немедленно собрать военный совет.
   Де Торон почтительно поклонился. Вскоре подошли Элика и Домаш, и мы впятером отправились к инквизитору.
   Низкая дубовая дверь, закрывающая вход в покои Дуззара, была заперта. Я стучал в нее долго, но инквизитор так и не открыл - видимо, очень крепко спал, или делал вид, что спит.
  - И что теперь? - спросил я Элику.
  - Подождем утра, - сказала она. - Мне нужен отдых. Я затратила столько энергии на поддержание магического экрана, что просто валюсь с ног.
   В самом деле, лицо Элики было очень бледным, глаза ввалились и потускнели, в уголках рта появились резкие морщинки. Она будто постарела за одну ночь.
  - Хорошая мысль, - сказал я. - Но вряд ли я после всего виденного и слышанного смогу заснуть.
  - И я тоже, - признался Домаш. - У меня до сих пор, с вашего позволения, такое чувство, будто меня этими ледяными пальцами по хребту гладят.
  - Элика, что они такое? - спросил я.
  - Дуззар не ошибся. Это мурраны - неупокоенные души. Ты знаешь, что виари живут долго, много дольше вас, но умирать им гораздо тяжелее, чем людям. Тело и душа виари - это как две половины единого целого, и душа страдает, если навсегда утратила связь с телом. В древности мой народ мумифицировал тела умерших при помощи особых заклинаний, и они столетиями лежали в своих усыпальницах, нетронутые тлением. С гибелью своего бывшего тела и душа умирала. Все изменилось во времена братоубийственных войн Третьей эпохи; слишком много виари погибали на поле боя и во время побоищ, учиняемых победителями, и тела их не получали должного погребения. Поэтому служители силы применяли простой способ заполнить гибельную для души пустоту бытия - они вселяли души погибших в особые сосуды, которые назывались n`Poath ar n`Paceah - Сосуды покоя. Это было маленькое, полое внутри изображение умершего, вырезанное из древесины священных для виари ясеня, тиса или кедра. Начертанные на сосуде особые руны охраняли покой души, и нарушить этот покой можно было, лишь разбив такой сосуд. Душа, лишенная своей обители, начинала скитаться, вмешиваясь в жизни живых, пока ее жизненная энергия не истощалась, и душа не погибала безвозратно.
  - Они опасны?
  - Да. Их страх и отчаяние могут передаваться живым, вызывая приступы безумия. Кроме того, души умерших насильственной смертью невольно пытаются завладеть телами живых. Это неизбежная гибель для того, в кого вселилась такая блуждающая душа.
  - Понятно, - я еще раз, скорее для очистки совести, нежели в надежде на то, что нам откроют, ударил кулаком в дверь. - И что же нам делать?
  - Есть во всей этой истории что-то непонятное. Маги по приказу Ллаиндира заключили души жертв гнева короля Агарэлиона в один Сосуд покоя, и он был помещен в святилище Айлифа. Однако духи пришли сюда, в Фор-Авек, именно их появление вызвало все эти странные явления - бесконечный дождь, туман, припадки безумия и страшные видения у жителей города. Мне непонятно, почему они это сделали.
  - Наверняка на это есть какая-то причина, - я снова постучал в дверь. - Неспроста он не открывает. Надо позвать келаря, и пусть он откроет дверь. Лелло, - обратился я к оруженосцу, - сходи за келарем!
   Мой сквайр тут же умчался выполнять приказ и несколько минут спустя вернулся с келарем. Эконом, выслушав нас, немедленно принялся за дверь. Подбирать ключи пришлось долго. Медлительность келаря вывела меня из себя так, что я, передав меч Лелло, забрал у старика ключи и сам начал сражаться с замком. Наконец, очередной ключ подошел к замку, и мы смогли войти в покои Дуззара - и встали на порогев растерянности.
   В комнате царил настоящий разгром. Содержимое книжных шкафов было выброшено на пол, повсюду валялись клочки разорванных пергаментов. На столе, кресле и покрывале постели отчетливо виднелись темные пятна и брызги - несомненно, кровь. Одно из окон был разбито, осколки гризайля поблескивали на подоконнике и полу.
   Инквизитор Дуззар исчез.
  - Что за..., - начал я, перешагивая через порог.
  - Эвальд, назад! - крикнула Элика.
   Но я уже сделал шаг в комнату. Последнее, что я запомнил - это страшный грохот и вспышка, которая ослепила меня.
   И все.
  
  
  3. Вторая книга
  
  
  
  
   Боль была жестокой, и я закричал во весь голос. Мне ответило только гулкое эхо.
   Вместе с болью пришло ужасное чувство падения, от которого заледенело сердце. Но я не падал. Руки мои были закованы в цепи, и я, распятый на этих цепях, висел над пустотой. Не пропастью, не бездной, а именно пустотой - под моими ногами не было вообще ничего, только непроглядный мрак. И тут пришла вторая волна ужаса, помрачившая рассудок и заставившая забыть о страшной боли в руках.
  - Помогите!!!! - заорал я в окружающую меня тьму.
  - Тебе никто не поможет, шевалье де Квинси, - ответил мне мужской голос. - Здесь у тебя нет друзей.
   Странно, но этот голос заставил меня забыть о том ужасе, который душил меня еще миг назад.
  - Кто ты? - завопил я.
  - Задай себе другой вопрос - кто ты?
  - Какого хрена! - Я попробовал поднять голову и разглядеть во мраке говорившего, но волна боли снова накрыла меня, и я ойкнул. Из темноты раздался негромкий презрительный смех.
  - Все правильно - сейчас ты одна сплошная боль, - сказал голос. - Но это только начало. Дальше будет хуже.
  - Кто ты такой, твою мать?
  - И вновь я отвечу вопросом на вопрос - кто ТЫ такой, Эвальд, называющий себя маркизом де Квинси? Не можешь сказать? Тогда отвечу я. Ты жалкий сопляк, осмелившийся встать на пути у силы, о которой ты не имеешь ни малейшего представления. Ничтожный червь, путающийся у нас под ногами. Ты даже представить себе не можешь, как просто тебя уничтожить. Одно мое слово - и цепи, на которых ты висишь, разомкнутся. Ты упадешь в бесконечную бездну, у которой нет названия, и твой конец будет ужасен.
  - Так в чем же дело? - прохрипел я, пытаясь совладать с болью и ужасом. - Валяй! Если я червяк, то невелика честь раздавить червяка.
  - Ты говоришь это в надежде на то, что я поддамся на твою хитрость и сохраню тебе жизнь, - ответил голос. - Жалкая попытка спастись. Однако кое в чем ты прав. Твоя смерть не даст ничего, кроме знания, что еще один враг перестал существовать. А вот твоя жизнь может пригодиться.
  - Намерен предложить службу? Ну, давай послушаем.
  - А с чего ты решил, что я собираюсь тебе что-то предлагать?
  - Хотели бы убить - убили сразу, а не устраивали этот аттракцион с висением над вашей этой охренительно глубокой пустотой. А если не убили, значит, будете воспитывать.
  - Умно подмечено. Умный враг - это хорошо. Но ум это еще не все. Нужно знание.
  - Хватит морочить мне голову. Чего ты хочешь?
  - Всего лишь поговорить. Ты заинтересовал нас, юноша. Все в тебе необычно. Ты пришел неведомо откуда, прошел за такое короткое время путь от ничтожного пришельца до шевалье братства. Какие качества помогли тебе, Эвальд?
  - Я в детстве маму слушался, - прохрипел я.
  - Смешно. И знаешь, что самое интересное - я совсем не чувствую в тебе веры. Многие фламеньеры обманывают, когда говорят, что искренне верят в Матерь-Воительницу и чудесную силу ее слов. Они лгут сами себе и остальным. Но в тебе даже лжи нет. Ты прост и незатейлив. Или ты искусно обманываешь меня?
  - Идите к черту!
  - Знаешь, что самое забавное? Вся эта дурацкая легенда о девушке, защитившей Мирну, придумана от начала до конца двумя любителями сочинять страшные истории - Арсенией и Балдуином. Эти два бездарных сочинителя придумали красивую, как им казалось, легенду о воплощенной Богине, пришедшей на землю защитить людей от нежити. А задай себе вопрос: зачем это было нужно богам? И ведь битва под Мирной случилась уже после того, как новый император Ростиана Адемиус разгромил основные силы Нашествия под Никабаром.
  - Мне это все неинтересно.
  - А зря. Ты служишь братству, основанному на лжи и подлоге. Уже сотни лет фламеньеры разносят ложь о Четырнадцати рыцарях, якобы призванных Матерью для защиты Мирны, о том, что последний из них и основал их хваленое братство. А все было не так, совсем не так!
  - Какая разница, что и как было? Люди в это верят, а это главное.
  - Разница большая. Мы, маги, спасли мир от нашествия нежити. Мы умели заклинать тварей Нави и знали способы борьбы с ними. Мы обучали воинов и охотников секретам охоты на Немертвых. Но нас объявили еретиками и врагами истинной веры и заставили покинуть империю.
  - И вы сами начали плодить вампиров?
  - Магия должна работать. Если маг не использует свою силу, он рано или поздно утратит ее, или же его постигнет безумие.
  - Это не оправдание. А вера - она или есть, или ее нет. У меня она есть. Есть ли она у тебя, голос из мрака?
  - Поставим вопрос по-другому, Эвальд - готов ли ты отдать жизнь за свою веру?
  - У меня болят руки. Освободи меня, и будем говорить. Мне сейчас не до диспутов.
  - Ты плохой спорщик, я понял. Тебе нечего мне возразить. Ты и сам знаешь, что любая религия, придуманная для тупого темного быдла власть предержащими - всегда ложь и обман. Есть лишь одна истинная сила, которая делает человека подобным богам - это сила интеллекта, помноженная на магические практики и знания. И когда-нибудь эта сила навсегда изменит мир.
  - Мне плевать. Я воин.
  - Ха-ха-ха-ха! Воин! А каков ты воин, Эвальд? Достаточно ли ты хорош, чтобы устоять в бою против настоящего бойца?
  - Смотря кого понимать под настоящим бойцом.
  - Знаешь, ты меня заинтересовал. Давай испытаем тебя.
   Я услышал лязг ключа в замках моих оков. Кто-то невидимый освобождает меня - или это наручники сами собой расстегнулись? Мои руки выскользнули из цепей, и я упал - пустоты подо мной больше не было, обычный каменный пол, мощеный серыми квадратными плитами. Закружилась голова, затошнило, но я смог встать на ноги и ойкнул от боли в растянутых, горящих огнем суставах. Тьма вокруг меня начала превращаться в синеватый светящийся полумрак, и я увидел, что нахожусь в центре громадного круга, огороженного стеной в полтора человеческих роста из серого бетона (о происхождении засохших черных пятен и брызг на нем мне не хотелось думать!). Над стеной располагался амфитеатр. Вобщем, что-то вроде цирковой арены для гладиаторского боя. Зрителей не было - только несколько темных фигур, которые угадывались в синеватом полумраке.
  - И что теперь? - спросил я, растирая запястья.
  - Мы желаем посмотреть, что представляет собой фламеньер в бою, - сказал голос. - Для начала возьми оружие.
   Что-то с металлическим звоном упало к моим ногам. Слегка искривленный меч-фальката с круглой гардой и рукоятью, оплетенной кожей. Я поднял оружие, осмотрел. Дешевка, металл, из которого выкован клинок, был самого скверного качества, заточка была отвратной, а сбалансирован был этот с позволения сказать меч - хуже некуда. Однако это было хоть какое-то оружие, и если оно не поможет мне победить в бою, то уж всадить его себе в брюхо при крайней необходимости я всегда смогу. Снова раздался звон, и на плиты недалеко от меня упал небольшой деревянный щит с железной оковкой по окружности. Я поднял его, надел на левую руку. Ремни были достаточно широкими и казались прочными, изнутри щит был подшит толстой кожей, но умбона у щита не было, значит, нужно поберечь левую руку. Больше подарков не было. Меч и щит мне дали, а броню нет. Я подумал, что придется сражаться в одних брэ. Невесело.
  - Смотри, фламеньер, мы выпустим против тебя не самого лучшего нашего бойца. Но даже скромный наш Слуга умеет сражаться. Победи Митру - и мы первые оценим твою силу и твое искусство воина!
   На арене появилась фигура, закутанная в длинный темный плащ. Женщина, по походке видно. Эти ублюдки хотят, чтобы я дрался с женщиной?
   Незнакомка подняла голову: в синеватом полумраке зловеще сверкнули красные огоньки глаз. А потом в ее руках появилось оружие - короткий меч-фальчион в правой, кистень с несколькими гирьками в левой. Меч был хоть и короче моего, но явно куда лучшего качества - темный металл, из которого он был выкован, напоминал астрономическую бронзу. Митра сделала несколько взмахом оружием: на ее лице появилась кровожадная усмешка. Представление на этом не закончилось - поиграв оружием, девица очень грациозно, одним неуловимым движением сбросила с плеч плащ. Я увидел, что моя противница - очень молодая и превосходно сложенная юная женщина с роскошной гривой темных, отливающих медью волос, заплетенных в мелкие косички. Впрочем, я не сразу понял, что она обнажена - смуглая, лоснящаяся от масла кожа красотки была покрыта мозаичным узором из черных, красных и белых пятен, что-то вроде своеобразного камуляжа.
  - Считаешь, что сможешь легко справиться с девушкой? - сообщил мне все тот же голос. - И не надейся. Сначала мы хотели выставить против тебя Сержанта праха, но потом подумали, что Митра сможет развлечь нас не только своим искусством, но еще и своей красотой. Она совсем неплохой боец, и на ее счету немало побед.
  - Она что, нежить-гладиатор? - спросил я, глядя на застывшую в самой непринужденной позе девушку.
  - Нет, пока она из живой плоти и крови. Среди наших слуг есть люди и виари. Митра из племени Туасса-ад-Руайн, ее народ преданно служит нам уже века, и мы ценим их службу. Митра мила нашему сердцу, и мы любим наблюдать, как она убивает тех, с кем ей приходится драться. И потом, победа над фламеньером зачтется ей, как пройденное испытание, и она поднимется на новую ступень, станет Наемницей. Поскольку у тебя нет брони, то и Митра будет сражаться без одежды. Ее красота станет еще одним направленным против тебя оружием.
   Девица улыбнулась мне, показав неожиданно острые и длинные клыки. Глаза ее снова сверкнули, и вся она на мгновение стала очень похожей на кошку. Может она и впрямь оборотень, кошкобаба какая-нибудь?
  - Начинайте! - скомандовала ближайшая к арене фигура.
  - Э-эй, погодите! - крикнул я. - Одну минуточку, господа! Красотка получит награду за победу над фламеньером, не так ли? А что получит фламеньер за победу над красоткой?
   Мои слова настолько поразили их, что некоторое время было тихо. Очень тихо. А потом мне ответил знакомый голос.
  - Ты и впрямь надеешься победить ее, фламеньер?
  - Надеюсь и, с вашего позволения, убью вашу красавицу.
  - Ты самоуверен. Митра прошла отличную подготовку. Если бы ты знал, сколько раз она выходила победительницей из схваток!
  - Ну, я тоже не пальцем сделан. Так что я получу за победу?
  - А чего бы ты хотел?
  - Странный вопрос. Свободу, конечно.
  - А что скажет Митра? - спросил голос.
  - Вам решать, повелитель, - ответила девица глубоким чуть хрипловатым голосом. - Но я убью его. Я знаю.
  - Раз так, то пусть будет так, фламеньер. Победишь Митру - получишь свободу. А погибнешь, станешь воином праха. Из тебя получится отличный солдат.
  - Почему я должен вам верить? Где гарантия, что вы не обманете!
  - Ты получил слово сулийца, щенок. Мы не лжем даже нашим врагам.
   Ага, вот и встало все на свои места. Сулийцы. Магистры Суль. Тот таинственный и могущественный враг, о котором я столько слышал, и о ком предупреждали меня сэр Роберт и де Фаллен. Вот куда я попал непонятно как, войдя в комнату Дуззара. Возможно, однажды мне объяснят, как и почему я оказался в лапах сулийцев, но вероятнее всего, я об этом никогда не узнаю. С таким оружием в схватке с этой натасканной на убийство мессер-бабой шансов у меня немного - можно сказать, почти никаких шансов. От страха хотелось выть и кричать, но я сдержался. Я сжал рукоять меча до ломоты в пальцах и впился взглядом в Митру.
   Девка начала двигаться по кругу, вдоль бортика арены - медленно, с мягкой, какой-то ленивой грацией (нет, было в ней что-то кошачье, было!) не сводя с меня поблескивающих в полумраке глаз. Я стоял, закрывшись щитом, и лихорадочно размышлял. Момент первый - если Митра разобьет щит, я гарантированный покойник. Момент второй - надо этого не допустить. Нужно постараться парировать все удары так, чтобы они приходились в щит по касательной, и еще...
  
  
  
  - Вопрос, - с апломбом настоящего гуру говорит Сыч группке "хоббитцев", рассевшихся вокруг него, - для чего воину нужен щит? Ответ очевиден: защитить себя от ударов и вражеских атак. Но не только. Щит, между прочим, оружие не менее эффективное, чем клинок. Щитом можно толкнуть и сбить с ног. Щитом, если хорошенько врезать, легко оглушить. Им можно отвлечь внимание противника и в это время нанести обманный удар. Краем щита вполне сподручно отлично пересчитать врагу зубы, сломать сбитому наземь противнику шею. Хороший воин мастерски сражается на мечах. Отличный воин одинаково хорошо владеет и мечом, и щитом...
  
  
   И еще, поскольку меч у меня полное дерьмо, попробую использовать щит на сто пятьдесят процентов. Авось не сдуюсь на первом же выпаде.
   Митра с рычанием метнулась вперед, и я с трудом парировал удар кистенем, направленный мне в ногу. Потом еще два удара - в живот и в левую часть груди. Преодолев накатившую тошноту и ужас, я сам попытался провести ответную атаку, но эльфка легко отбила мой выпад, нацеленный ей в голову. Она с такой силой ударила по моему клинку, что дрянной меч погнулся. Но я уже избавился от владевшей мной паники - странно, эта почти безнадежная игра со смертью все больше приводила меня в чувство. Страха я больше не чувствовал, в тело возвращались сила и ловкость, проснулись прежние навыки, но главное - у меня впервые за много-много дней, проведенных в этом мире, появилось желание выжить любой ценой. Назло скотам, превратившим мое убийство в развлекательное зрелище.
   Клинок из черной закаленной бронзы свистнул над моей головой - я ощутил на волосах дуновение смерти. Мне удалось уйти из-под удара, но я, отбегая назад от эльфки, оступился и едва не потерял равновесие. Митра торжествующе завизжала и в молниеносном пируэте обрушила на меня безупречно выверенный удар кистеня. Я смог среагировать. Гирьки ударили в щит, и я чуть не свалился на спину. Еще успел подумать о вопиющем несоответствии силищи этой твари и ее изящного телосложения. Несколько секунд мы с криками наносили и отбивали удары, а потом Митра, разъяренная не на шутку моим сопротивлением, попыталась покончить со мной каким-то своим фирменным приемом - отступив на пару шагов, сделала короткую пробежку и с воплем прыгнула, нанося косой вертикальный удар. Я мог лишь попытаться парировать удар.
   Бзинг - мой клинок согнулся чуть ли не в букву "Г". Все, крышка, я остался без меча. Но я худо-бедно отбил удар, а миг спустя изловчился и двинул железной оковкой щита моей визави прямо в лицо. Удар достиг цели - слава Богу! - и если не оглушил Митру совершенно, то уж ошеломил, это точно. Эльфка отшатнулась. Я развил успех, толкнул ее щитом в грудь, и Митра грянулась на спину. Упав на колено, я врезал щитом по ее правой руке, выбив меч. Еще мгновение мне понадобилось на то, чтобы отбросить свою железяку и подхватить клинок Митры. Меня буквально обожгло радостью - теперь я не был беззащитен перед этой стервой! Пусть попробует победить человека, вооруженного не кухонным ножом, а настоящим боевым оружием.
   Эх, мне бы сейчас мой клеймор!
   Мой успех, очевидно, вывел эльфку из себя. Вскочив на ноги, Митра буквально затряслась от бешенства и, взвыв по-волчьи, яростно и протяжно, кинулась на меня с занесенным кистенем. Если в начале боя она еще пыталась применять против меня какие-то тонкие фехтовальные финты, рисовалась, показывая свою технику владения оружием, то теперь действовала прямолинейно, полагаясь лишь на свою силу и нечеловеческую ловкость. Я оценил их уже в следующее мгновение, когда ее кистень ударил в щит, и он с громким треском расселся у меня на руке. И тут Митра меня удивила - отбросила кистень, прыгнула на меня, вцепилась пальцами мне в горло и начала душить. Когда на вас кидается голая девка и пытается убить, ощущения, не побоюсь сказать, самые незабываемые. Но тогда мне было не до шуток. Мы покатились клубком по плитам арены: обломки щита слетели у меня с руки, и меч я тоже потерял. Митра обладала неженской силой, и я ощутил это на своей физиономии и прочих частях тела - эльфка так молотила меня кулаками, что дыхание у меня перехватило, живот просто наполнился болью, а левый глаз от точного удара заплыл и перестал видеть. Я изловчился и сбросил мерзавку с себя, ударив коленом в живот, попытался встать, но поздно. Митра уже была тут как тут - и с кистенем в руке. Ударь она сразу и без выкрутасов, мне был бы полный абзац. Но эльфка наверняка решила порисоваться перед своими хозяевами и прикончить меня красиво. Левой рукой она вцепилась мне в волосы и потащила на себя.
   Боль была невыносимая, и я завопил. Увидел прямо перед собой перекошенное кровожадным торжеством, покрытое пылью и потом лицо Митры, заглянул в ее ледяные серые глаза. Не взглядом, всем своим существом наблюдал, как она медленно, с уверенностью загнавшего добычу зверя начала заносить кистень, чтобы выбить мне мозги. Наверное, она так делала уже не раз. Но одного красотка не учла - я был человеком из другого мира.
  - Ме лаен туир, Митра! - крикнул я прямо ей в лицо. - Ниесс ми клаинн!
   Она расценила мои объяснения в любви и просьбу не убивать меня, как мольбу о пощаде и совершила ошибку - перевела взгляд на темные молчаливые фигуры, наблюдавшие за боем. Хотела услышать их волю, решила, что они тоже слышали мои слова и наверняка поняли их. А я получил секунду, которая спасла мне жизнь. Рванулся, оставив часть своего скальпа в железных пальцах виари, но оброненный в схватке меч оказался у меня в руке.
   Митра поняла свою оплошность, вновь яростно завизжала, но я опять обманул ее - она ожидала, что я нанесу рубящий удар, и подняла руку с кистенем. А я взял и просто ударил ее в лицо эфесом фальчиона. Прямолинейно, без всякой фантазии. Хорошо ударил, на глушняк.
   Несколько мгновений я стоял, пытаясь отдышаться и убедить самого себя, что весь этот кошмар закончился. Митра лежала на спине, раскинув руки, и была без сознания. Я видел, как слабое дыхание надувает кровавые пузыри на ее разбитых губах.
  - Хороший бой, - сказал знакомый голос, и в нем было нескрываемое удивление. - Ты и впрямь необычный воин. Что же ты медлишь? Убей ее.
  - Нет, - ответил я со всей решительностью. - Еще миг назад легко бы прикончил. А сейчас не буду.
  - Жалеешь врага?
  - Не хочу плясать под твою дудку. И вообще-то я теперь свободен. Так что отправляйте-ка меня обратно в Фор-Авек.
   Ответом мне был саркастический смех.
  - Отправить тебя обратно? - спросил голос. - Отпустить врага, причем такого опасного?
  - Так-так, - сказал я и плюнул себе под ноги. - Значит, вот чего стоит слово сулийца? Ну что ж, тогда продолжим. Кто следующий на очереди?
  - Никто, - ответил другой голос, от звука которого сердце у меня сжалось и волосы встали дыбом. - Вы дали слово, магистр, и должны его исполнить.
  - Домино?!
  - Я очень долго ждала нашей встречи, - сказала Домино, появившись из клубящегося мрака. - Здравствуй, любимый.
  
   ************************
  
  
  
  
   В первое мгновение я опешил. Буквально прирос к земле, не в состоянии сделать шаг. А потом...
   Я, задохнувшись от радости и забыв обо всем, рванулся вперед, чтобы обнять ее, поцеловать, ощутить запах ее волос - и ударился в невидимую преграду, устроенную при помощи какой-то магии. Я мог видеть Домино, но не мог к ней подойти. Дрожа от злости, я еще раз попытался шагнуть вперед - и вновь был отброшен назад.
  - Дайте мне подойти к ней! - заорал я в обступившую меня темноту.
  - Эвальд, милый, успокойся, - Домино подошла ближе, нас разделяло всего несколько шагов. - Так надо. Таковы правила.
  - Так значит, они все-таки захватили тебя? - с горечью спросил я и тут же, захваченный приливом отчаянной надежды, добавил поспешно: - Или все, что происходит со мной сейчас, всего лишь кошмар?
  - Увы, это реальность, - Домино сделала еще один шаг ко мне. Она была одета во все черное, на ее шее, в ушках и на затянутых в черные кружевные перчатки пальчиках горели разноцветными огоньками какие-то самоцветы - наверное, бриллианты. Однако искорки в ее чудесных глазах горели ярче бриллиантов, и она мне улыбалась. Милые кавайные хвостики сменила сложная, тщательно уложенная прическа из множества мелких локонов. Она будто стала выше ростом за прошедшее время. Я просто не мог оторвать от нее глаз, такой прекрасной она мне казалась.
  - Мы должны поговорить с тобой, Эвальд, - сказала Домино. - Магистры вняли моей просьбе и разрешили нам встретиться. У нас не так много времени, и я прошу тебя выслушать меня.
  - Домино! Домино, господи, это ты! Как же я хотел видеть тебя!
  - Я знаю. Потому я здесь.
  - Домино, ты меня любишь?
  - Люблю. Наверное, даже больше, чем раньше. Ведь ты был забавным и милым мальчиком, а стал настоящим воином. Разве можно не любить такого?
  - Ты... это искренне говоришь? - У меня от волнения и счастья загорелось лицо.
  - Конечно. Но сейчас не время говорить о любви. Ты в большой опасности, и я хочу тебе помочь.
  - Магистры не выпустят меня живым.
  - Выпустят, если я попрошу.
  - Вот как? Они прислушаются к просьбе рабыни-виари?
  - Начнем с того, что я не рабыня. Во мне течет благородная кровь, и магистры это знают.
  - Однако они разыскивали тебя и захватили!
  - Не захватили. Я сама сдалась им, когда погибли Кара Донишин и Пеппер.
  - Домино, что случилось?
  - Кара ошиблась. Она много лет изучала древние эльфийские манускрипты, хранившиеся в тайном хранилище братства. Эти манускрипты написаны на байле, нашем древнем наречии, которым виари давно не пользуются - лишь несколько слов осталось в нашем языке. Но Кара неплохо знала байле, или же ей казалось, что она его неплохо знает. Случайно в библиотеке Ложи Кара обнаружила старинную книгу с переводами с байле. В книге рассказывалась история великого волшебника виари То-Брианэля, одного из восьми магов нашего народа, обладавшего великой силой Нун-Агефарр. Когда власть в Островном королевстве захватил жестокий узурпатор Агарэлион, То-Брианэль отказался присягать ему на верность и возглавил восстание против Агарэлиона. Король жестоко покарал сторонников мага, но самому То-Брианэлю и нескольким его ученикам удалось бежать. Кару очень интересовало, каким образом волшебник это сделал.
  - Я знаю эту историю. Я читал книгу в библиотеке Фор-Авек.
  - Значит, ты понимаешь, о чем я говорю. Это хорошо. Кара считала, что То-Брианэль мог уйти из осажденного королевскими войсками святилища в Лавис-Эрдале только тремя способами. Первый способ - То-Брианэль и его ученики могли уйти тайным ходом, неизвестным королевским воинам. Второй способ - это вызвать демона при помощи магии Нун-Агефарр и с его помощью переместиться в пустоши Неназываемой Бездны Ваир-Анон. Третий способ - То-Брианэль мог использовать сильный магический артефакт. При помощи этого артефакта он, используя заклинания Магии Сопряжения мог изменить время и пространство. Помнишь, я рассказывала тебе, как смогла убежать от вербовщиков? Я использовала яйцо дракона, и с его помощью открыла проход в твой мир. Так вот, изучая свитки виари, Кара узнала, что когда-то, еще в начале Третьей эпохи в Лавис-Эрдале хранилась великая святыня - Харрас Харсетта, яйцо прародителя драконов. Согласно древней легенде, Дуанн-Арайе, Дракон-отец, родился, не разбив скорлупы своего яйца - так решили высшие существа, которые испугались, что заключенная в яйце невероятная мощь может при рождении Отца драконов разрушить сотворенный ими мир. Его сила была настолько велика, что одно только прикосновение к нему давало арас-нуани возможность использовать самые могущественные заклинания. Магистр Донишин заинтересовалась этим совпадением, а после, изучив свитки, пришла к выводу, что То-Брианэль спасся именно благодаря Харрас Харсетта. И артефакт может до сих пор находиться в древнем святилище Айлифа.
  - И Кара решила найти этот артефакт?
  - Верно, Эвальд. Она много лет готовила эту экспедицию. Ей было непросто на это решиться. Харрас Харсетта обладает неслыханной мощью. Кара боялась, что имперские маги могут использовать этот артефакт как оружие.
  - А зачем он был нужен Каре?
  - Это был азарт ученого. Кара считала, что просто обязана разгадать эту загадку.
  - И что было дальше?
  - Мы прибыли на Порсобадо и начали поиски. Кара не ошиблась, в Айлифе оказалось древнее подземелье, вход в который был скрыт в развалинах. Но когда мы прошли вовнутрь, мы столкнулись с полчищами призраков. Это были неупокоенные души жертв короля Агарэлиона. Сломав магическую печать входа, мы освободили их, и они напали на нас. Мы были не готовы к такой атаке и даже не успели применить защитные заклинания. Кара, Пеппер и все воины охраны погибли, призраки выпили из них жизнь. Я смогла убежать, какое-то время пряталась в развалинах близ Айлифа, а потом увидела, как в Айлифскую бухту вошел корабль вербовщиков.
  - Они схватили тебя?
  - Нет. Я испугалась, что инквизитор Дуззар обвинит меня в смерти моих спутников. В этом случае меня бы ждал имперский трибунал и жестокое наказание. Знаешь, что бывает с магами, которых осудила имперская инквизиция?
  - Нет.
  - Им оставляют жизнь, но лишают разума. Для этих несчастных есть особая крепость-приют, где они прозябают как животные, до самой смерти. Поэтому я сама сдалась вербовщикам. Так я оказалась здесь.
  - Ты добровольно сдалась сулийцам? Домино, что ты наделала!
  - Эвальд, милый, такова моя судьба. Я не могу бегать от нее вечно.
  - Глупенькая! Я бы смог тебя защитить. Я бы за тебя жизнь отдал, но доказал бы всем, что моя любимая ни в чем не виновата. А теперь... Как я могу помочь тебе?
  - Помочь? - На лице Домино появилась слабая улыбка. - Мне не надо помогать, Эвальд. Все ужасы, которые мне рассказывали про магистров Суль, оказались ложью. Они рассказали мне о своих планах. Они готовы помочь моему народу обрести родину, которую мы так давно утратили. Я узнала, что многие виари служат Суль. Ты только что дрался с Митрой - она тоже виари. И ты ей понравился.
  - Она хотела убить меня.
  - Да, но не убила бы. Я попросила ее перед боем не обходиться с тобой жестоко. Никто не смеет причинить вред моему любимому.... человеку.
  - Домино, я не смогу без тебя жить! И что мне делать дальше?
  - Выбор за тобой. Ты стал служить империи, потому что последовал за мной. За это я люблю тебя еще больше и горжусь твоим благородством. Ты ничем не обязан Рейвенору и этим лицемерным фламеньерам. Они повсюду говорят о чистоте своей веры и о святом учении, которое несут всем народам, но сами при этом не чураются самой мерзкой магии. Я во время учебы в Академии узнала многие их секреты. Я буду рада, если ты останешься со мной.
  - Ты предлагаешь мне служить сулийцам?
  - Магистры испытали тебя. Они считают тебя хорошим воином и честным человеком. Такие люди нужны любой стране и любой власти. У тебя будет все, что ты пожелаешь. А главное, любимый - мы сможем быть вместе. Я так давно об этом мечтала, а ты?
  - Да все эти..., - тут я запнулся: в лихорадочном блеске глаз Домино мне померещилось что-то нехорошее. - Но я дал клятву верности братству, милая. Я привык держать свои клятвы. Не будут ли магистры считать меня самым заурядным предателем?
  - Магистры - это живые люди, если ты об этом. Человеческие чувства, любовь для них не пустой звук. Причина, по которой ты выберешь службу Суль, в их глазах вполне достойна уважения и понимания.
  - Хорошо, - сказал я, чувствуя, как меня все больше и больше охватывает волнение. - Ради тебя, любимая, я готов на все. Я последую за тобой даже в ад, буду сражаться за магистров и выполнять любые их приказы. В самом деле, кто такие фламеньеры? Вот, смотри, - я повернулся вполоборота, так, чтобы Домино могла видеть мою спину, - они били меня плетьми за то, что я набил морду одному подонку, посмевшему оскорбить нашу с тобой любовь. Они видели во мне человека второго сорта, выскочку, ничтожество. И на Порсобадо меня послали только для того, чтобы я сломал на этом деле себе шею. Хотели освистать меня, публично опозорить и изгнать из братства. И я буду служить этим уродам? Правильно ты говоришь, милая, все верно - нет ничего выше нашей любви, и все эти клятвы... Плевать на них. Я с тобой, навсегда, до самой смерти.
  - Слушаю тебя и говорю себе: "Предки, такие слова я готова слушать бесконечно!" - воскликнула Домино, улыбаясь и закрыв глаза. - Как жаль, что этот экран разделяет нас!
  - Да, - сказал я и, сделав паузу, добавил: - Прямо не экран, а большой геморрой.
  - Что? - спросила Домино, открыв глаза и посмотрев на меня с удивлением. - Причем тут эта скверная болезнь?
  - Притом. Ты должна знать, что я имею в виду, когда говорю это нехорошее слово.
  - Не понимаю тебя, любимый.
  - Конечно, не понимаешь. Потому что ты не настоящая Домино. Я не знаю, кто ты, но ты не она. И дело даже не в том, что ты не поняла моих слов. Моя Домино никогда не предложила бы мне совершить поступок, противный законам рыцарской чести. Она Блайин-О-Реах, дитя королевской крови. Королевской. Такая девушка никогда бы не отдала свое сердце предателю. - Я посмотрел прямо в ее потемневшие глаза. - Я не знаю, кто ты, но ты хотела заставить меня усомниться в моей любимой. И сделала баааальшущую ошибку, милочка.
  - Хватит разговоров, - прозвучал в наступившей тишине властный мужской голос. - Выбор сделан.
   Лже-Домино исчезла в одно мгновение. В окружающей арену стене с шипением открылись квадратные выходы, и из них на арену вышли облаченные в пластинчатые латы воины, вооруженные алебардами, большими топорами и двуручниками. Шесть против одного. Их глаза горели бледным зеленым огнем, в воздухе сразу запахло гниением, склепом, смертью - против меня выпустили настоящую нежить. Воинов праха. Истинных слуг магистров земли Суль.
   Сердце екнуло, упало в утробу, и я на миг задохнулся. А потом сердцебиение возобновилось, и я неожиданно для себя ощутил удивительное спокойствие и ясность мыслей. Так вот она, значит, смерть. Что ж, попробуем встретить ее достойно. Ни одна сволочь после не скажет, что Эвальд Данилов умер, вопя от страха и прося пощады...
   Когда-то Костян Позорный и его говнари смогли меня напугать. С тех пор я не стал суперменом, но кое-чему научился. Гопники ли, вампиры ли - один хрен. Смерть всего лишь смерть, и нет особой разницы, когда и как. Пусть попробуют взять меня на понт на этот раз!
  - Спляшем? - сказал я, размахивая фальчионом. - На раз-два-три!
   Вампиры начали расходиться по арене, заключая меня в круг. Видимо, хотели убить красиво и с чувством. Или ими кто-то управлял? Если так, то магистры Суль не лишены чувства прекрасного. Понимают, уроды, что в побиении одного почти беззащитного человека безмозглой злобной кучей нет славы.
  - Эвальд! - вдруг прозвучало у меня в голове. - Эвальд!
   Я вздрогнул. Два вампира уже надвигались на меня спереди, остальные заходили с флангов - я мог слышать их тяжелое сопение. Нежить - и дышит? Странно.
  - Эвааааальд!
   Они кинулись на меня одновременно. Со всех сторон. Последнее, что я увидел - это острия сразу двух алебард, направленных мне в живот. Одну я вроде как успел перехватить фальчионом, но вторая с неумолимой точностью устремилась в мое солнечное сплетение.
   Вспышка. Яркая, ослепляющая, поглотившая весь мир.
   Последний проблеск сознания. Шесть черных фигур на арене, которая с невероятной скоростью уносится вниз. Или это я пулей мчусь в черное бездонное небо?
  - Эвальд!
   Тьма накрывает меня, как море утопленника. И дальше - только тишина.
  
  
   **************
  
  - Эвальд! Проклятие, ты меня слышишь? Эвальд!
   Я открыл глаза. И увидел взволнованное бледное лицо Элики Сонин.
  - Элика? - только и смог сказать я.
  - Мерзкий мальчишка! - вскрикнула эльфка и внезапно влепила мне сильную и очень болезненную пощечину. - Будь ты проклят!
  - Элика, ты что? - Я схватился за щеку.
  - Негоже это, сударыня - бить святого брата-фламеньера! - проворчал кто-то невидимый мне. Я повернул голову и увидел Лелло.
  - Ты напугал нас, сукин сын! - заорала Элика, бешено сверкая глазами. - Мы уже думали, тебе конец. Два дня мы пытались определить, куда тебя забросил проклятый портал. Собирались сообщить в Рейвенор о твоей смерти.
  - Правильно собирались, - сказал я, осматриваясь. Что бы со мной ни случилось, но я непонятным образом вновь очутился в комнате Дуззара, на том самом месте, где я провалился в реальность Суль. - Что со мной случилось?
  - Ублюдок Дуззар сбежал через Портал кровавой печати, а напоследок оставил ловушки для тех, кто пойдет по его следам. В одну из этих ловушек ты и угодил.
  - Я был у сулийцев, - сказал я, потирая щеку. - Как я вернулся обратно?
  - Чудом, провалиться тебе, чудом! - Элика понемногу начала успокаиваться. - Мне потребовалось два дня, чтобы восстановить открытый Дуззаром портал. Хвала предкам, как только портал был открыт, сработала обратная связь.
  - И вовремя она сработала. Меня как раз собирались укокошить шестеро вампиров.
  - Ой, Эвальд, как я испугалась! - Элика внезапно бросилась ко мне и крепко прижалась к моей груди головой. - Я же крикнула тебе, чтобы ты не входил в комнату!
  - Прости, я не успел среагировать. - Мне вдруг стало очень хорошо от мысли, что эльфка так искренне за меня переживает. - Спасибо, Элика, ты спасла меня. Еще секунда, и меня бы убили.
  - Что с тобой произошло?
  - Сулийцы говорили со мной. Пытались заставить служить им. А потом устроили мне поединок с девушкой-гладиатором.
  - И ты, конечно, победил ее?
  - Не скажу, что это было легко, - я сделал паузу, раздумывая, стоит ли мне рассказывать, что было после поединка. - Я говорил с Домино.
  - Домино? Там была Домино?
  - Я не уверен, что это она. Может быть, какой-то морок.
  - С чего ты взял?
  - Она уговаривала меня поступить на службу Суль. Моя Домино никогда бы так не поступила, - я вновь помолчал. - Элика, у меня плохие новости. Кара мертва.
  - Я знаю, - спокойно ответила эльфка. - Я это чувствовала уже давно. Теперь я многое понимаю. Кару и ее практикантов заманили в ловушку, и сделал это Дуззар. О чем вы говорили с Домино?
   Я начал рассказывать. Обстоятельно и подробно, стараясь не упустить ни одной мелочи. Чем дольше Элика слушала меня, тем мрачнее становилось ее лицо.
  - Все ложь, с первого слова до последнего, - сказала она. - Кара не могла поступить, как жалкая недоучка. И с призраками она справилась бы без труда. Теперь я понимаю, что случилось. Кару, Гидеона и твою девушку ждали в святилище прислужники Суль, чтобы с их помощью заполучить Харрас Харсетта.
  - Что такое Харрас Харсетта?
  - Мечта Кары, - Элика сверкнула глазами. - Она искала этот артефакт всю жизнь. И с появлением Домино ее мечта почти сбылась. Почти.
  - Прости, я не понимаю, причем тут Домино.
  - Я уже говорила тебе, что эта девушка Блайин О Реах, носительница древней королевской крови виари. Только она может управлять силой артефакта так, чтобы она не вышла из-под контроля и не натворила великих бед. Появление твоей подруги стало для Кары настоящим подарком судьбы. Теперь она могла добыть Харрас Харсетта. Домино сказала тебе, что Кара искала артефакт в руинах Айлифа, не так ли?
  - Да, именно так. Откуда ты знаешь?
  - Эвальд, пока ты... отсутствовал, я тоже не сидела, сложа руки. Помнишь книгу, которую нам показал Дуззар? Меня тогда еще удивило, что Кара читала хроники виари в переводе - она достаточно хорошо знала и байле, и новые наречия, чтобы разобраться в оригинальных текстах. А потом я еще раз рассмотрела книгу и обнаружила, что ее переплет изготовлен здесь, на Порсобадо. Там есть клеймо книжной лавки мэтра Прусташа в Фор-Авек. Я была в лавке и разговаривала с Прусташем - эту книгу купил у него Дуззар несколько месяцев назад. Еще до прибытия Кары и ее учеников.
  - Не понимаю, причем эта книга.
  - Дуззар перестарался. Все время пытался направить наши поиски в Айлиф.
  - Нам надо найти его и заставить говорить.
  - Не думаю, что мы сумеем его отыскать. Он бежал через портал.
  - И что нам теперь делать?
  - Для начала тебе надо одеться и взять оружие, - Элика взяла со стола кубок и кувшинчик, налила в кубок вина и протянула мне. - На вот, выпей. Это поможет тебе прийти в себя.
  - Элика, - сказал я, глядя на кубок в ее руке, - ты веришь, что Домино могла перейти на сторону магистров Суль?
  - Одна могу сказать, Эвальд - если это случилось, это худшее, что вообще могло случиться.
  - Я не верю. Нет, это невозможно! Она не могла так поступить.
  - Пей, - сказала Элика, продолжая протягивать мне кубок. - И поспеши. У нас накопилось очень много дел, которые не могут ждать.
  
  
   Над Фор-Авек висели тяжелые темные тучи, готовые вот-вот залить городок новыми потоками воды. Мы промчались по пустынным улицам и осадили коней у двухэтажного каменного здания на въезде в порт. У входа толпились люди - много людей. Вывеска над входом сообщала, что здесь находится правление Имперской торговой компании в Фор-Авек.
  - Беженцы, - сказал де Торон. - Хотят купить место на корабле, чтобы покинуть остров.
   Я ничего не сказал, соскочил с коня и, пройдя мимо склонившихся в поклонах людей, вошел внутрь. В большом ярко освещенном зале народу было еще больше; очередь из желающих покинуть атакованный призраками город поднималась по лестнице на второй этаж. Протолкавшись сквозь толпу, я оказался в вестибюле второго этажа, у длинного стола, за которым, обложившись потрепанными книгами, сидел чиновник компании в черном шапероне и в круглых очках. Увидев меня, клерк встал и поклонился.
  - Я хочу видеть управляющего, - сказал я.
  - Господин Атеньер у себя, - ответил клерк. - Идите по коридору, последняя дверь.
   Атеньер сидел в кресле у камина. Наше появление встревожило его: во всяком случае, когда мы вошли в кабинет, он не выглядел счастливым и радушным хозяином, принимающим гостей. Я сделал ему знак, чтобы он перестал кланяться и спросил:
  - Я пришел сюда по делу государственной важности, мэтр Атеньер. Мои полномочия позволяют мне задать вам вопросы, которые я задам. Полагаю, вы понимаете, что должны дать на них правдивые ответы.
  - Конечно, милорд шевалье, - управляющий, казалось, начинает приходить в себя. - Спрашивайте, прошу вас.
  - Вы, кажется, занимаетесь почтовыми отправления с Фор-Авек в империю?
  - Истинно так, милорд. У компании есть право доставлять почту в оба конца.
  - Государственную почту в том числе?
  - Конечно, милорд.
  - Когда в последний раз вы отправляли почту на материк?
  - Два дня назад, милорд. На том самом корабле, на котором вы прибыли на Порсобадо. Следующая отправка будет через неделю. - Тут Атеньер шумно вздохнул. - Я, конечно, понимаю, милорд, что мы поступаем не совсем законно, помогая людям уплыть с острова. Но это делается исключительно из человеколюбия и желания помочь.
  - А еще из желания набить карман, - добавил я. - Но это меня не касается. Я должен посмотреть почту, приготовленную к отправке.
  - Конечно, милорд. В этот раз писем не так много, а гербовое письмо всего одно.
  - Давайте глянем.
  - Милорд, вынужден предупредить вас - письмо является документом высшей секретности, и я...
  - Вся ответственность будет на мне, мэтр. Показывайте почту!
   Атеньер, покачав головой, снял с шею связку ключей и отпер большой, отделанный ценным деревом шкаф в углу кабинета. Взял с полки непромокаемый кожаный мешок и с поклоном подал мне. Я сломал сургучную печать на завязке мешка и высыпал содержимое на стол.
  - Ага, вот и письмо от нашего друга! - сказала Элика, подавая мне свиток. Я развернул его и вслух прочел следующее:
  
   Его превосходительству Главе Святейшей
   Инквизиции отцу Тома де Лиссарду.
  
  Монсеньер!
  Извещаю Вас, что новый шевалье прибыл сегодня в Фор-Авек и приступил к исполнению своих обязанностей. Поговорив с ним, я убедился, что Ваши предупреждения справедливы. Маркиз де Квинси производит впечатление недалекого и самоуверенного юнца, который совершенно не разбирается в сути дела и, как мне кажется, неспособен повлиять на ситуацию в Фор-Авек и выполнить порученное ему дело. Я, конечно же, буду неукоснительно выполнять ваши распоряжения и сделаю все возможное для того, чтобы щенок поскорее сломал зубы о кость, которая ему не по силам. Однако в свите новоиспеченного шевалье есть магичка-виари, которая кажется мне опасной. Я не уверен в ее лояльности империи и просил бы Вашу милость сделать так, чтобы дамзель Сонин под каким-нибудь предлогом отозвали на материк. В этом случае я ручаюсь за успешное выполнение задания.
  Остаюсь преданнейшим слугой империи и Вашей милости,
  Д.
  
  - Вот мы и знаем, кто же в империи любит тебя больше всех, - сказала Элика с лукавой улыбкой. - Мне сразу не понравилась рожа этого саларда, уж больно он был почтителен и любезен.
  - Это все? - спросил я, бросив донос Дуззара на стол.
  - Да, милорд. Есть еще частные письма, но они, полагаю...
  - Давайте просмотрим все.
   Атеньер побледнел и кивнул. Я заметил, что он нервничает. С чего бы?
   Я машинально прочел несколько писем. Это были обычные личные письма - дети писали родителям, родители детям, друзья друг другу. Ничего интересного.
  - Эвальд, глянь-ка! - негромко сказала Элика, развернув очередной свиток.
   Я подчинился. В свитке не было текста. Просто чистый с обеих сторон листок пергамента, даже не запечатанный сургучом.
  - Наверное, по ошибке попал, - пожал плечами Атеньер. - Мои клерки ужасно рассеяны.
  - Нет, это не ошибка, - Элика развернула свиток, положила его на стол, сняла с шеи медальон с изумрудом, положила его рядом со свитком и начала читать заклинания на языке виари. Изумруд засветился изнутри, и я увидел, как на пергаменте странного свитка начали проступать строчки, написанные фосфоресцирующими чернилами. И это был явно не имперский язык.
  - Что это, Элика? - спросил я.
  - Язык Суль, - ответила волшебница. - Здесь написано следующее: "Продолжаю поиски ассистентки, ищу контактов с ушастыми. Атеньер дал тысячу гельдеров, возместите ему расходы". Какая интересная записка!
  - Милорд, я.... - Управляющий попятился от стола назад, но Домаш схватил его за шиворот и приставил к горлу Атеньера кинжал.
  - Расскажешь сам, или мне магию применить? - самым зловещим тоном спросила Элика.
  - Или побрить тебя и при этом случайно порезать? - добавил Домаш.
  - Пощадите! - взвыл управляющий.
  - Рассказывай, Атеньер, - велел я, - или...
  - Я все расскажу! - завопил управляющий. - Все правду! Это все Дуззар. Это он взял у меня деньги, но я не знал, зачем.
  - Ложь, - спокойно сказала Элика.
  - Клянусь пресвятой Матерью, это правда! Дуззар часто брал у меня деньги взаймы, а потом мне их возмещали.
  - Кто возмещал?
  - Я не знаю. Просто с материка мне доставляли мешок с деньгами, и все. Клянусь...
  - Не клянись. Когда Дуззар был у тебя?
  - Вчера ночью. Взял деньги, отдал гербовое письмо и эту записку и велел отправить их с почтой.
  - Значит, он все еще на Порсобадо, - вздохнул я. - Где он?
  - Я не знаю. Он не говорил, куда отправляется.
  - В записке сказано, что Дуззар собирается договариваться с виари, - сказала Элика. - С кем именно?
  - Я же говорю, я не знаю!
  - Тогда мне придется порыться в твоих мозгах, проклятый предатель.
  - Нет-нет, стойте! - выпучив глаза, взревел Атеньер. - Дуззар правда мне ничего не говорил. Но если у него какие-то дела с виари, то он мог отправиться на северо-запад острова.
  - С чего ты так решил?
  - Насколько я знаю, на Порсобадо есть только два места, куда заходят корабли виари, - ответила за управляющего Элика. - Это гавань Фор-Авек и Карлисская бухта, примерно в шестидесяти лигах к северу от нас. Думаю, мэтр Атеньер прав, и Дуззар как раз и отправился туда.
  - Тогда надо ехать в Карлис, - сказал я. - Байор, возьми этого молодца и доставь в крепость. Пусть посидит под присмотром де Торона до нашего возвращения. А потом отбери десяток солдат получше и возвращайся. Нам понадобится твоя помощь.
  
  
   ****************
  
  
   Рыбацкая деревня Карлис была прямо перед нами. Два десятка убогих деревянных лачуг, разбросанных вдоль морского берега под тяжелым темнеющим небом. Деревянный маяк на обрывистом мысе слева от нас подмигивал слабым огоньком в закатных сумерках. Дувший с океана ветер перехватывал дыхание и заставлял опускать лицо.
   Я понимал, что мои люди ужасно устали. Я сам устал неимоверно. Почти сутки, проведенные в седле, доконают кого угодно. Но думать об отдыхе было преждевременно. Сначала надо найти Дуззара.
  - Думаешь, он до сих пор здесь? - спросил я Элику.
  - Посмотрим, - ответила эльфка.
  - Я не вижу у причала никаких кораблей, - заметил я, всматриваясь в пейзаж.
  - Может быть, мы опоздали, - вздохнула Элика и, хлопнув ладонью свою лошадь, помчалась вперед, по извилистой дороге, ведущей с всхолмья вниз, к деревне. Мне оставалось только последовать за ней.
   Мы почти подъехали к деревне, и вот тут у меня появилось нехорошее чувство. Слишком тихо было в деревне. Ни людей, ни живности никакой. Даже собаки и те не подавали голоса. Ни звука, кроме лязганья доспехов, чавканья копыт наших коней в грязи, да завываний ветра. Еще скрипели раскрытые ставни домов, окруженных развешанными для просушки сетями, похожими на паутину - и все. Ощущение было такое, что вся деревня вымерла. Что-то похожее я уже видел в Баз-Харуме и потому, когда мы проехали улицу до конца, обнажил меч и положил его поперек седла. Мои люди сделали то же самое. Их лица были напряжены, губы плотно сжаты. Они, без сомнения, чувствовали то же самое, что и я.
   В полном молчании мы доехали до берега, начали спускаться к пристани по широкой земляной лестнице, укрепленной бревенчатыми опалубками. Ветер стал пронизывающим, в лицо летели брызги соленой воды. Океан был совсем рядом - бурный, беспокойный, темный и холодный Виарийский океан. Впервые за много лет я вновь слышал ритмичный и могучий шум прибоя. На воде у выдающихся на пару десятков метров в море деревянных пристаней Карлиса покачивались несколько старых баркасов и лодок, еще десятка полтора лодок лежали рядом на берегу кверху днищами. Вновь полное безлюдье, снова ни души. Даже чаек над берегом не было.
  - И где нам искать этого ублюдка? - спросил я Элику.
  - Меня больше другое интересует - куда делись все жители деревни? - ответила эльфка. - Скоро стемнеет.
  - На маяке горит свет, - заметил я. - Посмотрим?
  - Эй, глядите! - крикнул Домаш, показывая на ближайший к нам пирс.
   На конце ближайшего к нам пирса стояла одинокая фигура. Похоже, мужчина, закутанный в длинный темный плащ с капюшоном. Как и когда он появился, никто не заметил. Но неизвестный явно появился ниоткуда ради нас, и в следующий миг он доказал нам это, призывно помахав нам рукой.
  - По-моему, это Дуззар, - сказала Элика.
  - Мне тоже так кажется, - ответил я и пустил коня к пристани.
   Эльфка не ошиблась; на пирсе стоял наш исчезнувший друг инквизитор.
  - Может, все-таки спешитесь, милорд шевалье? - крикнул он. - С верховыми говорить не очень удобно.
  - А кто сказал тебе, Дуззар, что я собираюсь с тобой разговаривать? - ответил я, но все же соскочил с седла и подошел ближе к инквизитору. Дуззар тут же сделал останавливающий жест.
  - Ни шагу дальше, шевалье, иначе я уйду обратно в портал, - предупредил он. - Я не доверяю тебе и твоей виарийской ведьме.
  - Не доверяет, значит, боится, - с удовлетворением в голосе сказала Элика, занимая место справа от меня. Слева встал Домаш, и по лицу байора я видел, что очень уж хочет роздолец поскорее пустить в ход оружие. Дуззар презрительно улыбнулся.
  - Я не боюсь вас, - ответил он. - Было бы кого бояться.
  - Однако ты удрал из замка, - заметил я. - Не ожидал, что мы тебя найдем, а, Дуззар?
  - Мы сейчас разговариваем с тобой, глупец, только потому, что я сам этого захотел. Мне ужасно хотелось сказать тебе, что свою остроухую подружку ты больше не увидишь. Никогда.
  - Это почему же?
  - Потому что я договорился с виари. Эти трусливые обезъяны не решились идти поперек воли иерархов Суль и предпочли решить дело миром. Тысяча золотых довершили дело. Они передадут девку вербовщикам, и ты не сможешь этому помешать.
   Ах так, подумал я с великим облегчением. Значит, мою Домино эти твари не нашли, и наша с ней встреча в чертогах Суль - всего лишь обман и дешевая попытка сыграть на моих чувствах. Дуззар, похоже, ни сном, ни духом не ведает о той психологической атаке, которую предприняли на меня его хозяева. Отлично, просто великолепно! Мне стоило огромного труда не выдать своей радости перед Дуззаром.
  - Ты убедил виари передать мою девушку сулийцам? - сказал я самым мрачным тоном. - Я не верю тебе.
  - Зря. Задай себе вопрос, мальчик - ради чего я покинул Фор-Авек той ночью? Я знал, что Кара Донишин и мальчишка-маг погибли в Айлифе, а вот насчет девки не был уверен. И надо же, как раз в двень вашего прибытия в Фор-Авек я узнал, что девчонка жива. Я сам собирался ее разыскать, но тут явилась ваша высокая компания. Мне нужно было избавиться от досадного довеска, который мешал мне. От вас, господа, всех троих. Ваше появление могло разрушить безупречный план, который я почти довел до конца.
  - Ты предатель, Дуззар, - сказал я. - Ты служишь Суль. Из-за тебя я попал к сулийцам и едва не был убит. Ты выдал Домино вербовщикам. Думаю, наш разговор окончен. Пришло время расплатиться за свои дела.
  - Ты хочешь меня убить? Не узнав, почему магистрам Суль так нужна крошка, в которую ты влюблен?
  - Хорошо, говори, - я опустил руку с мечом, - и постарайся говорить правду, Дуззар. Иначе я могу не поверить и рассердиться.
  - Да, говори, салард, - странным тоном сказала Элика. - У тебя есть немного времени на исповедь.
  - Смешные ублюдки! - засмеялся Дуззар. - Ну, хорошо, четверти часа мне хватит. Все дело в Харрас Харсетта. Об этом артефакте знали давно и сулийцы, и имперские маги, но вот беда - никто не мог до него добраться. Пока на сцене не появилась эта малышка Брианни Реджаллин Лайтор. Виари довольно долго прятали ее от вербовщиков, что сулийских, что имперских, пока не случилось то, чего никто не ожидал - девочка при помощи своих магических способностей сбежала в другой мир. В твой мир, мальчик. Конечно, иерархи Суль довольно быстро определили новую точку мироздания, в которой находилась девчонка, но ей снова удалось сбежать, да еще и тебя прихватить с собой. А потом Брианни оказалась в землях империи, и знающие люди сразу поняли, кто она такая. А уж Кара Донишин и вовсе узнала главную тайну этой девицы - она не просто арас-нуани, а настоящая Гленнен-Нуан-Нун-Агефарр, да еще и королевской крови! Такие маги рождаются раз в тысячу лет и обладают невероятной силой. Но их сила может и покинуть их, если Гленнен-Нуан осквернит свою плоть совокуплением с мужчиной. Вот почему, приятель, фламеньеры разлучили вас, а инквизиция быстренько прикрыла вашу переписку. Имперцы не могли допустить, чтобы девица, обладающая невероятной силой, потеряла ее, раздвинув ножки для какого-то босяка из ниоткуда!
  - Дуззар, выбирай выражения, иначе....
  - О, не надо злиться! Это правда, а на правду не обижаются. Но о сверхъестественных способностях Брианни знали не только фламеньеры и Охранительная Ложа, но еще виари и иерархи Суль. Ложа это понимала, но не могла отказаться от соблазна заполучить Харрас Харсетта, за которым уже давно охотилась. Вот так и началась эта история. Кара сумела получить разрешение использовать твою подружку для поисков артефакта. Но у сулийцев появилась уникальная возможность убить одной стрелой двух волков. Получить Харрас Харсетта и могущественную магичку одновременно.
  - Вот теперь я ясно вижу, что ты лжешь, Дуззар, - сказал я. - Если виари знают о способностях Домино, как они могли согласиться передать ее магистрам?
  - Виари больше интересует собственная безопасность. Они не хотят ссориться с магистрами, для них это верная смерть.
  - А история с неупокоенными? - спросила Элика.
  - Отвлекающий маневр, дамзель. Совсем нетрудно разрушить заклятие Сосудов покоя, если знаешь старинную магию виари. А я в ней неплохо разбираюсь. Зато эффект получился неплохой: во-первых, хойлы теперь считают, что это имперские маги своими неверными неуклюжими действиями пробудили в руинах Айлифа души мертвых, и переубедить их не получится. Во-вторых, имперцам придется покинуть Фор-Авек. Если, конечно, милая дамзель Элика не сумеет даровать древним духам покой, которого они так жаждут!
  - Ложь, Дуззар, - неожиданно сказала Элика. - Это не ты снял печать с Сосудов покоя. Не приписывай себе чужих заслуг.
  - Ты мне с самого начала не понравилась, эльфка, - злобно ответил Дуззар. - Но мне плевать на вас всех. Мне нечего больше сказать.
  - И когда ты начал служить Суль, брат Дуззар? - спросил я.
  - Когда понял, что из себя представляет ваша империя. Жалкая страна, не умеющая ценить умных людей. Меня, с отличием закончившего Академию в Рейвеноре, лучшего на своем курсе, приказом Трибунала послали сюда, на этот вонючий дождливый остров, населенный тупыми дикарями, хотя я был достоин большего! Я проторчал тут почти десять лет, вынужден был кланяться всяким тупым солдафонам вроде этого болвана де Апримона и за все это время дослужился только до старшего экзорциста, хотя, служи я в столице, я был бы уже лордом-инквизитором! Ваша империя обречена. Ее погубили сословные предрассудки, чванство, кумовство и неумение подбирать людей для важной работы. А магистры Суль умеют ценить умных и талантливых людей. Придет день, когда они сокрушат эту прогнившую насквозь страну, управляемую никчемными дегенератами и бездарными отпрысками знатных родов. И это будет очень скоро.
  - Война с Суль? - Я присвистнул. Больше всего мне хотелось в этот момент, чтобы Дуззар и дальше принимал меня за того, кем он меня считал с самого начала - за идиота. - У тебя бред, дорогой инквизитор.
  - Нет, это вы слепые ублюдки, которые не видят очевидной истины. Магистры умнее и дальновиднее вашего жалкого императора и безмозглых командоров. Они сначала столкнут вас с терванийцами, такими же благочестивыми идиотами как вы сами. А потом, насладившись бойней, в которой вы обескровите друг друга, добьют победителя. Все просто, не так ли?
  - И в новом мире ты получишь достойное тебя место и будешь окружен почетом? - засмеялась Элика. - Жалкий, самовлюбленный, наивный, несправедливо обиженный сукин сын? Когда ты станешь не нужен, - а это будет очень скоро, уж поверь, - сулийцы подотрут тобой задницу и скормят тебя вампирам.
  - Может быть, - с вызовом сказал Дуззар. - Но со мной это случится еще нескоро, а вам недолго осталось жить. Я знал, что вам будет интересно меня послушать. Так интересно, что вы даже не заметите наступления темноты. А теперь прощайте - навсегда!
   Сказал - и исчез, буквально растворился в воздухе, сделав шаг назад и исчезнув в невидимом портале. Я было бросился за ним, но меня остановил окрик Элики.
  - Ушел, сволочь! - вырвалось у меня.
  - Эй, смотрите! - Домаш показал рукой на берег.
   В темноте, накрывшей берег, раздавались ворчание и шорох, вспыхивали красные огоньки глаз. Элика выкрикнула какое-то заклинание, взмахнула руками - и в небо взлетел голубоватый ярко светящийся шар. Взмыл метров над двадцать и повис над пристанью, как маленькая звезда. В ее свете мы увидели зрелище, которое я уже наблюдал в Баз-Харуме. Десятки упырей, некогда бывших жителями деревни Карлис, выбирались из песка, из-под опрокинутых лодок и ковыляли в нашу сторону.
   Все мои люди столпились у выхода с пристани, пытаясь удержать напуганных, бешено бьющихся лошадей. Несколько коней вырвались, бросились на берег, но прожили недолго - нежить набросилась на них. От душераздирающих воплей несчастных животных кровь застыла в жилах. Но бедные лошади дали нам передышку: упыри, почуяв живую кровь, сразу забыли о нас и бросились, расталкивая друг друга к кровавой добыче, чтобы урвать свой кусок.
  - Бросайте коней! - крикнул я воинам. - Бросайте, это приказ! Лелло, ты слышал?
  - Нет, милорд! - закричал оруженосец, пытаясь удержать повод Шанса. - Я удержу, я обещаю!
  - Все в баркас! - крикнул я.
   Это был единственный выход. Я надеялся, что упыри, какие бы голодные они ни были, в воду не сунутся. Первым в ближайший баркас прыгнул Домаш, потом они с Лелло втащили на суденышко Шанса. Часть упырей, которым не удалось пробиться к разодранным тушам коней, повернулись к нам, и жуткая смердящая толпа страшилищ уже ступила на пристань.
   Элика встретила их файерболом. Сгусток огня, распоров ночной мрак, как трассер, угодил в самую гущу тварей и взорвался. Вспышка и пламя, охватившее упырей, осветили весь берег, и я успел увидеть ужасающую картину - мертвецов становилось все больше и больше, весь берег просто кишел ими. Но самое ужасное, что твари лезли не только из земли, но еще из воды. К сухопытным упырям присоединились еще и утопленники, которые выплыли из пучины, пробужденные колдовством. Позеленевшая слизистая плоть падала с них при каждом шаге, обнажая кости, за некоторыми волочились выпавшие внутренности, похожие на пучки водорослей. Элика послала в тварей еще несколько файерболлов, но уродов было слишком много. Нам оставалось только бегство.
   Мы спрыгнули с пристани в баркас, и Домаш ударом меча перерубил швартов. Латники, вооружившись веслами, оттолкнули баркас от пирса, и наш кораблик подхватили волны. Причал был уже битком набит мертвецами, они напирали друг на друга, и те, что стояли с краю, падали в воду. Элика, войдя в кураж, влепила в эту ужасную толпу еще один файерболл, а потом, ради разнообразия, использовала еще и заклинание Динамического кулака, после чего пирс на время очистился от упырей. Баркас тем временем отплыл от причала метров на тридцать, и мне начало казаться, что все наши проблемы позади, но тут за моей спиной пронзительно завопил Лелло.
   Я бросился к нему и увидел, как из воды на баркас лезут сразу несколько топлецов. Ударом клеймора я отрубил одному из них руки - они свалились на дно баркаса, а сам мертвец скрылся в волнах. Домаш смахнул голову другой твари, и по всему баркасу мои люди с воплями обрубали руки и головы утопленникам, атаковавшим нас. Первую атаку мы отбили, но потом мертвецы сменили тактику - оставаясь в воде, начали раскачивать баркас, пытаясь его перевернуть. Один из латников не удержал равновесия и с жалобным криком упал в воду. Мне даже не хотелось думать о том, что его ждет.
  - Элика, сделай что-нибудь! - крикнул я, цепляясь за банку.
   Эльфка, опустившись на колено, начала что-то выкрикивать нараспев на своем языке. Вода вокруг баркаса забулькала, осветилась мертвенным зеленым светом - нам стали видны кишащие вокруг лодки нежити, взявшие нас в плотное кольцо. А потом вдруг от воды повалил пар, и упыри начали разваливаться на части. Я сбил ударом весла еще одного упыря, пытавшегося забраться в лодку - тот плюхнулся в воду, брызги попали мне в лицо, и я понял, что морская вода на несколько метров вокруг баркаса превратилась в кипяток.
  - Гребите, быстро! - закричала Элика. - Моей маны надолго не хватит...
   Эх, и гребли мы в ту ночь! Готов поспорить, что ни на одной Олимпиаде в состязаниях по академической гребле спортсмены так не работали веслами. Страх и желание выжить заставили нас забыть обо всем. Наш баркас буквально летел над водой. Иногда какой-нибудь шустрый топлец цеплялся за весло своими лапами, но Элика сбивала его динамическим ударом, так, что гниющие куски твари летели во все стороны, и мы продолжали грести. В конце концов, когда мы окончательно выбились из сил, баркас покинул бухту Карлиса, обогнул мыс с маяком, и мы вышли в открытый океан. Море за бортом было чистым, и я дал команду передохнуть. И в этот момент Элика, вздохнув, упала на дно лодки.
  - Ничего, ничего... я в порядке! - произнесла она, глядя на меня расфокусированным взглядом. - Все хорошо...
  - Милорд! - крикнул латник, стоявший на носу баркаса. - Прямо по носу корабль!
   Я посмотрел в темноту. На горизонте мерцал оранжевый огонек. Совсем недалеко, наверное, в нескольких кабельтовых от нас.
  - А если это вербовщики? - негромко спросил меня Домаш.
  - Тем лучше, - я скрипнул зубами. - Значит, Домино на борту, и мы отобьем ее.
  - Сейчас... посмотрим, - Элика с трудом поднялась, держась за борт, перевела взгляд на огонек и тяжело вздохнула. - Это виари! Это корабль виари!
   Признаться, я испытал невыразимое облегчение. Конечно, наше положение нельзя было назвать безнадежным. Но любая помощь была бы нам сейчас очень кстати.
   Элика, сбросив с головы шаперон, тряхнула головой, разбросав спутанные волосы по плечам и, собрав остатки сил, произнесла заклинание, вызвав светящийся шар. Он повис в воздухе над нами, осветив море на несколько десятков метров вокруг и светился всего минуту или даже меньше, но его заметили. Оранжевый огонек на горизонте начал двигаться в нашу сторону.
  - О, милорд! - всхлипнул Лелло, продолжая сжимать в руках поводья Шанса. - Мы спасены, да, спасены?
  - Кажется, на этот раз нам повезло, - я обтер лезвие меча краем моего сюрко и убрал его в ножны. - Элика, ты в порядке?
  - Голова ужасно болит, - сказала эльфка, жалобно сморщив личико. - Давно я не пользовалась такими сильными заклинаниями. Это изматывает.
  - Ты спасла нас, - сказал я и, наклонившись к Элике, обнял ее за плечи и поцеловал в щеку. Реакция была самой неожиданной: эльфка, протестующе вскрикнув, так толкнула меня в грудь, что я чуть не свалился за борт.
  - Ты что? - возмутился я. - Я же...
  - Не смей прикасаться ко мне! - прохрипела Элика. - Ненавижу, когда меня... лапают.
  - Прости, я не знал, - поведение эльфки удивило меня, но я не стал выяснять отношения. Меня гораздо больше заботил корабль, который приближался к нам.
   Небо между тем начало расчищаться от туч, в просветы между ними выглянула яркая полная луна (в этом мире луна чуть ли не вдвое больше нашей земной, и в ясные ночи тут необычайно светло), и я, наконец-то, смог увидеть приближающийся корабль. Это был трехмачтовый парусник с высоко поднятыми носом и кормой, очень низкой осадкой и чем-то схожий с каравеллой, но намного больше ее. Он скользил над волнами быстро и легко и был фантастически красив - той романтической, почти совершенной красотой, какую порой отмечаешь, разглядывая сверхзвуковые самолеты или те же парусники. Я как во сне наблюдал его приближение, пока он не подошел совсем близко, нависнув над нашим баркасом.
  - Эй, саларды! - крикнул звонкий голос с легким акцентом. - Ловите конец!
   С борта парусника нам сбросили веревочную лестницу, и мы смогли подняться на корабль. Лишь бедняга Шанс остался в баркасе под присмотром верного Лелло. На палубе, ярко освещенной прикрепленными к снастям зеленоватыми и золотистыми фонариками, нас ждал капитан корабля. Высокий, тощий, длинноногий, одетый в черную кожаную куртку-котарди, короткие штаны и сапоги-ботфорты с узкими носами, и с двумя кривыми клинками в кожаных ножнах, подвешенными за спиной. Седые волосы капитана были повязаны черной косынкой из тонкой рыбьей кожи. За его спиной стояло несколько моряков, одетых точно так же и вооруженных абордажными топориками и длинными луками.
  - Давно у меня на борту не было салардов, - сказал он со снисходительной усмешкой. - Благодари своих богов, фламеньер, что я увидел над вашим баркасом огонь виари и понял, что среди вас есть мой соплеменник, - тут капитан почтительно и несколько церемонно поклонился Элике, которую поддерживал Домаш. - Vei sainn, mae soerie. Добро пожаловать, сестра!
   Элика что-то ответила на виарийском языке, и улыбка на лице капитана стала еще шире. Некоторое время они вполголоса беседовали, а я стоял и ждал, до чего они договорятся. Наконец, капитан соизволил обратить на меня свое внимание.
  - Я рад, что смог вам помочь, фламеньер, - сказал он уже более дружелюбным тоном. - Для начала позволь представиться: я Элаин Рай Брискар, капитан "Розы ветров" и дуайен дома О-Кромай. Как мне к тебе обращаться?
  - Эвальд.
  - Просто так, по имени, без титула?
  - Именно так, - я протянул руку. - Благодарю, что пришел нам на выручку. Я твой должник.
  - Между виари и салардами не может быть долгов, - капитан так и не подал мне руки. - Ты мне ничем не обязан.
  - Однако ты спас нам жизнь.
  - Я мог бы этого не делать, но сделал. Ты уже отблагодарил меня. Теперь я знаю, что Карлис заражен Нежизнью, и направляться туда нельзя. Мой собрат был в Карлисе два дня назад, и там все было спокойно. Как могло случиться, что все люди стали живыми мертвецами?
  - Всему виной магия Суль, капитан.
  - Да, магистры Суль знают самые зловещие секреты Ваир-Анона, - капитан Брискар помолчал. - Я доставлю вас в гавань Фор-Авек, и о большем разговора быть не может. Мои люди покормят вас и покажут место, где вы можете поспать. Это все.
  - Погоди, капитан Брискар, - сказал я, останавливая капитана жестом. - У меня есть вопрос. Что ты знаешь о Домино?
  - О ком?
  - О девушке-виари по имени Брианни Реджаллин Лайтор.
  - Почему ты считаешь, фламеньер, что я готов говорить с тобой о ней?
  - Потому что Домино... Брианни - моя возлюбленная. Я люблю ее, и она меня тоже.
  - Салард влюблен в девушку из моего народа? - Капитан Брискар посмотрел на меня с интересом. - Трудно в это поверить. И еще труднее поверить, что виари ответила на твою любовь взаимностью.
  - Сейчас речь не об этом. Я ищу Домино. Я знаю, что ей угрожает большая опасность. Один... негодяй сказал нам, что убедил виари передать Домино вербовщикам Суль. Такое возможно?
  - Да, возможно, - с подкупающей искренностью ответил Брискар. - Мы покупаем нашу свободу дорогой ценой.
  - Ты с такой легкостью говоришь об этом?
  - Это суровая необходимость. Так поступали наши предки сотни лет, почему мы должны поступать по-иному? Если эта девушка арас-нуани, Отмеченная силой, вербовщики рано или поздно найдут ее. Она не может бегать от них вечно.
  - И ты не готов помочь своей соплеменнице?
  - Моему народу ссориться с владыками Суль ни к чему.
  - Прости, но меня возмущает такая расчетливость.
  - Поменяйся со мной местами, фламеньер. Отдай мне свою судьбу, а взамен возьми мою. Родись на корабле, проживи на нем всю свою жизнь без надежды хоть когда-нибудь ступить на землю, которую ты можешь назвать своей. А после этого возмущайся.
  - Прости, я не хотел тебя обидеть. Так ты что-нибудь знаешь о ней?
  - Мне знакомо это имя. Она младшая дочь капитана Эледара Лайтора из дома Зералина. Амель Варин, капитан, который побывал в Карлисе и встретился мне по пути сюда, упомянул в разговоре, что некий салард очень интересовался этой девушкой.
  - Дуззар, - пробормотал я. - Так Варин знает, где ее искать?
  - Возможно.
  - Куда отправился корабль Варина?
  - На Порсобадо есть только две гавани, куда заходят наши корабли. Это имперские гавани, где мы можем закупить необходимое нам снаряжение, пресную воду и припасы. Но Варин может бросить якорь в любой бухте отсюда и до Фор-Авек.
  - Капитан, я должен знать точно.
   Брискар снисходительно улыбнулся, но тут подошла Элика - она уже обходилась без помощи Домаша.
  - Enne Salard a`ditet a verien, noe Glennen aiette uthar Laenne ap`Flamenier, - сказала она на своем языке, но я понял смысл фразы - Элика говорила, что я сказал правду, и молодая магичка действительно влюблена в этого фламеньера. Брискар снова странно улыбнулся.
  - Я слышал эту историю, - сказал он. - Новости о виари, их врагах и друзьях разносятся быстро. Однако я в затруднении. Варин рассказал мне о предложении найти и передать вербовщикам Суль беглую арас-нуани. Его корабль получил повреждения на блуждающей мели недалеко от мыса Лапа Тролля, и ему нужны деньги на ремонт. Саларды дорого просят за лес, металл, паклю и смолу. Варин получил от имени магистров Суль тысячу золотых - это огромные деньги. Магистры будут очень недовольны, если поймут, что Варин их обманул.
  - Вы и впрямь собираетесь отдать мою невесту этим отродьям, да еще за деньги?
  - Ты не понимаешь, фламеньер. Варин просто исполняет свой долг перед нашим народом. Сотни лет виари вынуждены платить дань Суль, потому что такова плата за нашу свободу и наш нейтралитет. Плата кровью спасает нас от окончательной гибели.
  - А если Империя протянет вам руку дружбы?
   Брискар посмотрел на меня с недоумением и внезапно расхохотался.
  - Se ma nuin, salard! - воскликнул он. - Ты сам веришь в то, что говоришь? Когда мои предки сражались с полчищами нежити, ни один салард не пришел к нам на выручку. Мы погибали на полях сражений, вампиры пили кровь наших женщин и детей, мы теряли наши земли - город за городом, дом за домом, - и никто не поднял меч и голос в нашу защиту! А наши островные братья и вовсе поплатились за свою честность и сострадание: они помогли презренным хойлам истребить нежить, но неблагодарные саларды после этого обратили оружие против них и изгнали с родной земли.
  - Я немного знаю историю твоего народа, капитан Брискар. Элика мне рассказывала об этих событиях. Но не считаешь ли ты, что пришло время собирать камни, а не разбрасывать их?
  - Твои речи пафосны, туманны и лишены смысла, - сказал капитан, и в его голосе прозвучало презрение. - И ты говоришь так, потому что любишь одну-единственную девушку из моего народа. Тебе все равно, что будет с остальными. Когда ты получишь Брианни, ты забудешь свои обещания и свои громкие слова.
  - Почему ты так решил?
  - Потому что за тобой нет силы. Ты говоришь не от имени своего братства, от своего имени. Голос любви никогда не перекричит голос алчности и холодного расчета.
  - Все может измениться. С моим участием или без.
  - Идите вниз, - неожиданно сказал Брискар. - Хватит пустых разговоров.
  - Ты очень дерзко говорил с ним, - сказала Элика недовольно, когда мы спускались по лестнице на нижнюю палубу корабля. - И запомни, что виари не приветствуют друг друга рукопожатием. Этот обычай нам неведом.
  - Ах, простите! - Я со злости пнул лежащую у низа лестницу бухту канатов. - Дерзко, говоришь? С недостаточным политесом? А девушку, почти ребенка, продать за деньги вампирам - это как?
  - Никто никого никому не продал. Конечно, Варин выполнит обязательство перед Дуззаром, если найдет Домино раньше нас - у него просто нет выбора.
  - Так просто? Вы позволите магам заполучить волшебницу, обладающую Нун-Агефарр? Да еще и с этим вашим яйцом Перводракона?
  - Тихо! - Элика сделала страшные глаза. - Давай зайдем в каюту и там поговорим.
  - А заодно и поспим, - заявил впервые за все это время подавший голос Домаш. - У меня глаза слипаются. И поесть бы чего.
   Отведенная нам каюта была маленькой и темной, но в ней были четыре гамака, стол и лампа, заправленная китовым жиром. Признаться, после всего, что нам пришлось пережить этой ночью, я ужасно хотел спать, но мне было интересно, что собирается сказать нам Элика.
  - Итак? - Я сделал многозначительную паузу.
  - В замке я говорила тебе о книге, что показывал нам Дуззар, но ты не соблаговолил меня выслушать до конца.
  - Ну, книга. Ну пытался нам Дуззар доказать, что твоя сестра искала что-то именно в Айлифе, но мы это и без того знали, верно?
  - Знали. Но не все. Этот книжник, Прусташ, признался мне, что продал Дуззару только первую книгу "Подлинных историй...", а там их две. Есть еще и второй том, и я его купила и прочитала.
  - Второй том? Почему же Дуззар не купил его?
  - Потому что пожадничал. Крупный негодяй всегда прокалывается на мелочах, мой милый. А во второй книге, между прочим, есть перевод одной из местных виарийских хроник, датированной как раз правлением короля Ллаиндира. И там написано, что, узнав о решении Ллаиндира восстановить сожженный узурпатором Лавис-Эрдал, старейшины всех домов воспротивились ему. У них был один аргумент - прежнее место осквернено кровью невинных, и жить на нем нельзя. Ллаиндир сам родился в Лавис-Эрдале и не хотел, чтобы название его родного города навсегда исчезло с карты мира. Поэтому он принял компромиссное решение - город был восстановлен в другом месте. В хрониках сказано: "Король повелел заложить Лавис-Эрдал Новый к югу от пепеплища, в устье реки".
  - Так, - я почувствовал, что у меня волосы на голове зашевелились. - Это значит...
  - ...что город Фор-Авек построен на месте города, воссозданного Ллаиндиром. Когда мы ехали в день прибытия по улицам, я еще обратила внимания, что многие дома имеют фундаменты, сложенные в древневиарийском стиле. Оказалось, это не простая случайность. Но главное не это - Ллаиндир построил на месте погибшего города мемориальный храм, как и хотел, а вот все святыни из него наверняка были перенесены в новый город.
  - Сосуды покоя и Харрас Харсетта?
  - Точно, - тут Элика улыбнулась мне задорной девичьей улыбкой. - Видишь, какая я умная!
  - О, паненка эльфка сама мудрость! - пророкотал вышедший на мгновение из дремоты байор Домаш.
  - Кара наверняка знала об этом и потому пошла на очень рискованный шаг. В таком важном и опасном деле, как поиски Харрас Харсетта любая мелочь могла привести к трагическим последствиям. По-видимому, моя бедная сестра что-то заподозрила и поступила так: вместе с Гидеоном Паппером отправилась в пустой мемориал, а Домино послала туда, где находился артефакт - в тайное святилище где-то в Фор-Авеке.
  - Так просто?
  - И гениально. Кара знала, что ничего не найдет в руинах Айлифа, и это убедило бы агентов Суль, что артефакт бесследно исчез. Тем временем Домино выполнила бы свою часть работы, не привлекая внимания. Вряд ли Дуззар с самого начала знал, что твоя девушка настоящая Гленнен-Нуан-Нун-Агеффар - подумаешь, послали какую-то там практикантку заняться дополнительными исследованиями! Он понял это только когда Кара и Гидеон уже были убиты прислужниками Суль по его наводке, а на Фор-Авек началось нашествие теней, освобожденных Домино из истинного святилища - наверняка девчонка по неопытности сделала какую-то оплошность, - Элика хлопнула себя ладонью по бедру. - Так что Домино, если она жива, прячется где-то в Фор-Авек.
  - Элика, - сказал я, чувствуя необычайное волнение, - я бы сейчас тебя расцеловал с головы до ног, но ты опять влепишь мне по морде!
  - Непременно, - ответила эльфка и снова лукаво улыбнулась. - А может и не влеплю. Мы, виари, такие непредсказуемые!
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"